Предназначенный

23

Зои

Итак, я не рассказала Старку об Ауроксе и происшествии с веткой. Ну правда, есть ли в этом смысл? Как будто в жизни Старка мало своих напрягов? К нему даже не вернулся нормальный сон — его до сих пор мучают кошмары, о которых он отказывается мне рассказывать, но о которых я догадываюсь, потому что сплю рядом с ним и вовсе не глупа. Прибавим то, что вся эта штука с деревом произошла слишком быстро. Никто не пострадал. Вот и забыли. Точка, конец.

Ну, за исключением одной маленькой детали. Какая-то часть меня решилась посмотреть на Аурокса сквозь камень провидца. Ладно, я не собиралась делать это в ту же секунду. Тем более Аурокса здесь даже не было. Но я уже решила. В ту же секунду, когда он коснулся меня, я решилась.

Когда он еще раз меня коснулся, я его больше не боялась.

Хотя все еще чувствовала дискомфорт.

Я вела безмолвный спор сама с собой — должна ли я рассказать Старку о том, что решила взглянуть на Аурокса через камень, и как бы в пол уха слушала спор Афродиты и Стиви Рей о деталях реконструкции туннелей (Афродите хотелось, чтобы было много рабочих и много шика, а Стиви Рей не хотела, чтобы кто-нибудь, кроме наших ребят, даже приблизился к туннелям. Печально.), когда автобус подъехал к вокзалу и Дарий открыл дверь.

— Я собираюсь позвонить в Андолини и сделать крупный заказ с доставкой, — сказала Стиви Рей, выходя вместе с Рефаимом из автобуса.

— На этот раз мы хоть в чем-то сходимся во мнениях, — сказала Афродита, направляясь к Дарию, чтобы сесть ему на колени, пока остальные стали выбираться из автобуса. — Закажи мне одну из их пицц Сантино. Она безусловно стоит тех калорий. Плюс отлично пойдет с той бутылкой Кьянти, которую я взяла из кафетерия, когда прогуливала пятый…

Это случилось именно так. В середине разговора о чем-то столь же совершенно обычном, как прогуливание уроков, Афродита вдруг выгнулась всем телом. Она одеревенела. Ее глаза закатились, и она начала плакать кровавыми слезами. Она резко превратилась из великолепной, идеальной девушки в кого-то, кто едва был похож на человека. Едва живую.

Дарий не колебался. Он поднял ее одеревеневшее тело с незрячими, кровоточащими глазами и понес от автобуса. Я подавила свой внутренний крик "О боже мой" и встала, повернувшись к остальным ребятам, которые или таращились с открытым от удивления ртом, или прикрыли глаза, выглядя так, будто собирались разрыдаться.

— У Афродиты видение, — казалось мой голос принадлежал кому-то другому. Тому, кто был спокоен. Старк взял меня за руку, придавая сил. — С ней все будет в порядке, — продолжила я, цепляясь за Старка.

— На самом деле, она будет очень недовольна, ну, когда очнется, потому что чертовски ненавидит, когда это происходит с нею на людях, — сказала Стиви Рей. Она наполовину поднялась по автобусной лестнице. Я заметила, что ее глаза были немного расширены, но голос был совершенно спокойным и невозмутимым.

— Да, Стиви Рей права, — сказала я. — Поэтому нет необходимости делать из этого большое событие — ни сейчас, ни после того, как она придет в себя, — я сделала паузу и, чувствуя себя идиоткой, добавила, — Вернее я не говорю, что ее видения незначительны. Просто она не захочет выслушивать от каждого "эй, ты в порядке".

— Я пойду вперед и сделаю заказ пицц. Думаете позже Афродита проголодается? — спросила Стиви Рей.

Я подумала о последнем разе, когда у нее было видение, и как ужасно она себя после этого чувствовала. Я хотела сказать, что Афродите на самом деле захотелось бы Ксанакса и бутылку вина, но подумала, что это, вероятно, станет плохим примером. Итак, я решилась.

— М-мм, почему бы тебе не взять ей одну и не положить в холодильник. Позже мы сможем разогреть ее в микроволновке, когда она проголодается. А сейчас я просто пойду и проверю как она. Скоро ей понадобятся вода и покой.

— Клево-плево, — улыбнулась Стиви Рей и, ведя себя совершенно обычно, сказала оставшимся в автобусе: — Я сделаю заказ пиццы отсюда. Сигнал сотового в туннелях дерьмовый. Итак прежде, чем вы все разбежитесь и спуститесь вниз, сообщите мне, что бы вы хотели, и я лучше поброжу здесь, чтобы разобраться кому что. Короче говоря, Крамиша, пожалуйста, запиши для меня, чего они хотят? Это бы помогло. — Она поглядела на Шони, которая казалось особенно потерянной, и добавила: — Эй, как думаешь, мы могли бы использовать твою карточку для заказа в этот раз? Будь уверена, Зет и я вернем тебе деньги.

Шони нахмурилась.

— Клянетесь? В прошлый раз я так и осталась со счетом из Queenies. Те превосходные сэндвичи с салатом и яйцом потрясны, но отвалить пару сотен за все совсем не потрясно.

— Клянусь. — Стиви Рей сощурила глаза, пронзая оставшихся в автобусе хмурым взглядом. — Вы все вернете ей деньги.

"Ага, ладно, отлично," донесся хор голосов из задней части автобуса

Я хотела расцеловать свою ЛПН. Она полностью отвлекла всех от ужасающего и непривлекательного вида Афродиты, и удостоверилась, что они будут заняты здесь выбором пиццы и ее оплатой, вместо того, чтобы спуститься в туннели и таращиться по сторонам, разговаривая об Афродите.

Между тем я выталкивала Старка из автобуса.

— Мы возьмем большую комбинированную, — сказал он, когда мы проходили мимо Стиви Рей.

— Пицца? Ты не шутишь? — прошептала ему я, чувствуя себя так, будто он только что сказал "Пусть поедят пирожных!" или подобную совершенно неразумную вещь, которую женщины обычно всем говорят, когда действительно важные вещи еще произойдут чуть позже в этот день.

— Я думал, ты хотела вести себя как ни в чем не бывало, — прошептала он в ответ.

Я вздохнула. Ладно, он был прав. Затем сказала Стиви Рей:

— Мне с двойным сыром и оливками. — Затем шепотом добавила: — И спасибо.

— Когда будете готовы поговорить, найдете меня на кухне, — сказала она так же тихо, а потом очень громко и буднично стала расспрашивать остальных, — Итак, сколько пепперони?

— Давай пойдем через вокзал, так мы сможем захватить несколько бутылок с водой из кухни по дороге в комнату Афродиты, — сказала я Старку, когда он как всегда двинулся к подвальному входу в туннели. Он изменил направление, но я все же объяснила (скорее всего просто для того, чтобы услышать свой голос, который казался таким спокойным): — Она захочет пить. Надо будет также захватить несколько полотенец. Я намочу их водой и приложу к ее глазам.

— Они всегда так истекают кровью?

— Ага, с тех пор, как она потеряла свою Метку. В прошлый раз, когда у нее было видение, она сказала мне, что боль и кровь становятся все сильнее и сильнее. — Я взглянула на Старка. — Выглядит ужасно, правда?

— Она поправится. С ней Дарий. Он не позволит, чтобы с ней что-то случилось. — Он сжал мою руку, прежде чем позволить мне спуститься вниз перед ним через старый вход в туннели возле билетной кассы.

— Не думаю, пусть он ее Воин, но даже он не способен уберечь ее от вещей такого рода.

Он улыбнулся мне.

— Я нашел способ защитить тебя в Потустороннем мире. Я думаю, что Дарий сможет справиться с несколькими видениями и небольшим количеством крови.

Я больше ничего не сказала, когда мы поспешили через кухню, захватив с собой воду и полотенца.

Я хотела, чтобы Старк был прав. Я правда-правда очень хотела, чтобы Старк оказался прав, но у меня было плохое предчувствие, и я ненавидела, когда это происходило. Это всегда означало, что произойдет что-то страшно, отвратительно, ужасно неправильное.

— Ну же, — Старк взял мою руку и мягко потащил меня, задержав у блестящего золотого занавеса, который был дверью в комнату Афродиты. — Она нуждается в тебе.

— Я знаю, ты прав. Просто эти видения причиняют ей боль, и поэтому я волнуюсь.

— Но это дар Никс, и нам нужна эта информация, так ведь?

— И снова верно, — сказала я.

Его усмешка стала дерзкой.

— Я люблю, когда ты говоришь, что я прав.

— Не стоит слишком привыкать к этому. Ты парень. У вас есть ограниченное количество этого "Я прав", — я показала кавычки в воздухе, — выделенных для вас.

— Эй, я возьму все, что смогу получить, — сказал он. Затем его лицо снова стало серьезным. — Просто помни, сейчас ты должна быть ее Верховная жрицей, а не другом.

Я кивнула, глубоко вздохнула и нырнула под золотой занавес.

Ого! комната Афродиты опять изменилась и с каждым моим новым приходом все больше появлялось ощущение, будто Ким Кардашян встречается с Конаном-Варваром. На сей раз она добавила золотую кушетку. У меня не было ни одной мысли, где она достала это или как доставила сюда. На грубой цементной туннельной стене позади кушетки она повесила часть метательных ножей Дария, как украшение. Она также навесила золотые кисточки, украшенные бисером, на каждую рукоятку ножей. Правда. Ее кровать была огромна. Невероятно огромна. Сегодня вечером пуховое одеяло было из фиолетового бархата, расшитого золотыми цветами. И миллионы пушистых подушек. А для ее ужасной персидской кошки, Малифисент, была специальная кошачья подстилка, которая лежала возле нее. Только в этот момент Малифисент была не там. Она покровительственно свернулась в клубок на коленях Афродиты. Афродита лежала среди своих бесчисленных подушек, выглядя страшно бледной. Дарий положил свернутую влажную бумажную салфетку на ее глаза, и она была уже розовой. Я почувствовала себя немного лучше, когда увидела, что она ласкала Малифисент, что означало, что она была в сознании. Но вся моя радость ушла, когда я приблизилась к кровати, и ужасная кошка начала на меня выть.

— Кто это? — голос Афродиты был необычайно слаб и испуган.

Дарий коснулся ее лица.

— Это Зои и Старк, моя красавица. Ты знаешь, никого другого я бы не допустил внутрь.

Старк сжал мою руку, затем отпустил. Я послала быструю, безмолвную молитву Никс.

"Пожалуйста, помоги мне быть Верховной жрицей, в которой так нуждается Афродита."

И тогда я начала играть роль, которая все еще была слишком трудна для меня.

— Я принесла несколько полотенец и прохладную воду, — сказал я оживленно, двигаясь в сторону кровати и смачивая одну из тряпочек. — Не открывай глаза. Я хочу сменить эту бумажную салфетку.

— Хорошо, — сказала она.

Ее глаза и вправду остались закрытыми. Но они все еще источали кровь. Ее аромат достиг меня, и на мгновение я подумала, что у меня появится чувство вроде "Ой, божечки, какая вкусняшка, я хочу съесть это". Но оно не появилось.

Афродита не пахла как человек. Я попыталась вспомнить, как пахла ее кровь в прошлый раз, когда у нее было видение, и потерпела неудачу — что означало, что скорее всего тогда запах также не был нормальным.

Я отбросила эти мысли в сторону и села на кровать рядом с ней.

— Также я принесла с собой бутылку воды. Ты уже хочешь пить?

— Да. Вино. Красное. У Дария оно есть.

— Моя красавица, пожалуйста, в первую очередь выпей воду.

— Дарий, вино помогает от боли. И принеси мне Ксанакс из моей сумочки. Это тоже поможет.

Дарий не двигался. Он лишь посмотрел на меня.

— М-мм, Афродита, может выберешь что-нибудь одно между Ксанаксом и вином? Все вместе совсем не кажется полезным, — сказала я.

— Моя мама все время употребляет их вместе, — отрезала она. Потом ее губы сложились в линию. Афродита глубоко вздохнула и сказала. — Выбор сделан. Остановлюсь на вине. Я. Не. Моя. Мама.

— Ты определенно не твоя мама, — согласилась я. Дарий посмотрел с облегчением и начал открывать вино. — Вот и отличненько, итак, пока твой мужчина даст вину подышать, я хочу, чтобы ты выпила немного воды.

Ее губы скривились в то, что было почти ее знакомой усмешкой.

— Что вы можете знаете о необходимости дать вину подышать? Вы ведь даже не пьёте.

— Я смотрю телик. Черт, да любой полудурок знает, что вино должно подышать, — сказала я, направляя ее руки к открытой бутылке воды и помогая ей пить. — Как это было на этот раз? Так же плохо, как в последний?

Когда стало очевидно, что она не собирается отвечать, Дарий ответил за нее.

— Хуже, — сказал он. — Может быть вам следует вернуться после того как она отдохнет.

Зои, которая была другом Афродиты, полностью с ним согласилась. Но Зои, которая была Верховной жрицей, хоть она еще училась этому, знала лучше.

— Она будет пьяна и обессилена до конца сегодняшней ночи, а возможно и весь завтрашний день. Мне нужно услышать об этом видении прежде, чем она будет не в состоянии говорить.

— Зет права, — сказала Афродита прежде, чем Дарий смог запротестовать. — И, как бы то ни было, оно было коротким, — я была рада увидеть, что она выпила бутылку воды, но она слепо протянула руку и сказала. — Вода закончилась. Где мое вино?

Дарий принес ей бокал, который выглядел очень просто, всего лишь хрустальный и красивой формы, но внизу была небольшая маркировка Ридель, так что я знала, что это хороший бокал от Вильяма Сонома. Я знала это потому, что Афродита прочитала мне лекцию, когда я почти разбила один из них пару дней назад. (Как-будто меня это волновало!). В любом случае, Дарий помог Афродите отпить большой глоток из хрустального бокала. Затем она медленно выдохнула. — Подготовь другую бутылку. Мне нужно больше. — Он даже не взглянул на меня для подтверждения; он уже проиграл. — И скажи Старку, чтобы он прекратил мечтать о твоих ножах. Он Лучник, а не Метатель Ножей.

— Они теперь супергерои? — спросила я, пытаясь (вероятно безуспешно) быть смешной.

На ее губах появилось удовлетворение, и на секунду она выглядела как ее кошка, устроившаяся с комфортом.

— Ну, мой мужчина — супергерой во многих сферах. О своем ты должна сделать выводы сама.

— Видение, — четко и громко напомнил мне Старк с другого конца комнаты, где он и в самом деле осматривал ножи, висящие на стене.

— Да, верно, расскажи мне о чем оно было на этот раз, — сказала я.

— Это снова было одно из тех проклятых видений о смерти. В котором я находилась внутри парня, которого убивают.

— Парня? — я почувствовала, как во мне понемногу начала нарастать тревога. Был ли это Старк?

— Расслабься, это не были твои или мой парень. Это был Рефаим. Я была внутри него, когда его убили. И, между прочим, — она помедлила, делая еще один большой глоток вина, — У птенчика в голове полно странного дерьма.

— Давай сначала о главном. О сплетнях поговорим позже, — сказала я.

— Ну, как обычно, когда я внутри человека, которого убивают, видение сбивает с толку, — сказала она, нажимая ладонью на полотенце и морщась от боли.

— Просто расскажи мне, что помнишь, — подсказала я. — Как он умер?

— Меч почти разрезал его на две части. Всего, хотя его голова не свалилась с плеч, как было в других видениях о тебе.

— Ну, тем лучше для него, — сказала я, не зная как это прозвучало, серьезно или саркастически. — Кто разрезал его пополам?

— Вот где начинается путаница. Я не уверена в том, кто именно убил его. Я уверенна лишь в том, что там был Дракон.

— Дракон убил его? Кхмм… Это ужасно.

— Ну, как я уже сказала, я в этом не уверена. Могу сказать, что помню, каким было лицо Дракона, прежде чем меч рассек меня. Он был полностью отрешенным. Он выглядел даже хуже, чем в последнее время. Как будто в его жизни не было ни надежды, ни света, ни счастья, и он плакал — по-настоящему ревел, с соплями и всем остальным.

— Значит Рефаим умер от меча, — констатировала я.

— Ага, — согласилась она. — Знаю. В голове не укладывается. Кажется, что это сделал Дракон, но во мне это даже на один процент не ощущается, особенно если добавить часть с рыданиями и всей остальной неразберихой.

— Остальной неразберихой?

— Да, странное дерьмо продолжало светиться на фоне. Там было что-то белое, что выглядело мертвым. Там был лед, который горел в костре. Там везде была кровь и сиськи, а потом я, то есть Рефаим, был мертв. Конец.

Я потерла виски, чувствуя, что мой мозг начинает вскипать.

— Сиськи? — при этом слове Старк оживился.

— Да, Лучник. Сиськи. Кажется голой женщины бродящей вокруг. В буквальном смысле. Я не видела ее лица, потому что Рефаим был предсказуемо загипнотизирован ее сиськами, но я знаю, что она что-то делала с кровью и белой мертвой вещью.

— Эй, подождите, — сказала я, — Разве последнее стихотворение Крамиши не было об огне и льде?

— Хм, я и забыла об этом. Как всегда, задолбала эта поэзия.

— Не будь такой невежественной, — сказала я, — И это не просто поэзия. Это пророческие стихи.

— Что делает их еще хуже, — сказала она.

— Я помню. В стихах также что-то говорилось о слезах Дракона, — сказал Старк.

— Может быть он плачет потому, что убивает Рефаима, даже после того, как пообещал быть его защитником, потому что он Мастер Меча нашего Дома Ночи, — сказал Дарий.

— Нет, — сказала я. — У нас здесь свой Дом Ночи, и технически он не наш Мастер Меча. Может быть поэтому он пошел на убийство Рефаима.

— Все это звучит логично, но есть что-то, что я упускаю. Я чувствую это нутром. Просто не могу понять, что именно. Все, кроме Дракона, было скрыто в моем видении, в основном потому, что Рефаим был полностью сфокусирован на Стиви Рей, которая была слишком сосредоточена на ритуале, который проводила.

— Ритуал? Была ли я там?

— Да, и вся кучка вонючка была там. Был создан круг. Ты была главной, но сам ритуал был с землёй в центре, так что Стиви Рей играла важную роль. — Она перевела дыхание. — Черт побери, я только что поняла, где мы были — на лавандовой ферме твоей бабушки.

— О-оо, черт! Ритуал очищения, который я должна провести через несколько дней. Танатос звонила бабушке и разговаривала о нас, чтобы мы сделали что-то раньше… что могло бы открыть правду о том, что на самом деле случилось с мамой. — Я остановилась, переваривая услышанное о мертвой белой вещи, крови, и сиськах, связывая все с убийством моей мамы. — Значит ли это, что я должна прекратить все и не должна ничего делать?

Афродита пожала плечами.

— Зет, я знаю, что тебе будет трудно поверить, потому что ты Мисс Первый план и Стержень кучи моих видений, но в этом ты едва появилась. Я вообще не думаю, что это о тебе.

— Но это о ферме бабушки.

— Да, но это Рефаима разрезали на две части, а не тебя, — сказала она.

— Подождите, разве это не хорошая новость? — спросил Старк, подойдя ко мне и взяв за руку.

Афродита фыркнула.

— Конечно, если ты не Рефаим.

Старк проигнорировал ее комментарий и продолжил.

— Ты видела убийство Рефаима. Ты знаешь где, и ты знаешь кто должен быть там. Так что, если мы удостоверимся, что не все элементы соединятся вместе? Это остановит смерть, не так ли?

— Возможно, — ответила Афродита.

— Будем надеяться, — сказала я.

— Нам необходимо удостовериться, что Дракон останется вдали от Рефаима, — сказал Дарий. — Даже если он на самом деле не убивал его, ты точно знаешь, что он был там в момент убийства Рефаима.

— В этом я совершенно уверена, — подтвердила Афродита.

— Тогда это именно то, что нам нужно. Мы будем держать Дракона и Рефаима по раздельности, даже если это означает, что Рефаим не поедет с остальными, когда мы отправимся на бабушкину ферму.

— Если поеду я, то едет и Рефаим.

Старк, Дарий, и я обернулись, чтобы увидеть Стиви Рей и Рефаима пригибающихся под полотном и входящих в комнату. Афродита нахмурилась, но оставила тряпку на глазах.

— Ее видение было о Рефаиме.

Стиви Рей произнесла это не как вопрос, но, как бы то ни было, я ответила ей.

— Да. Он умер.

— Как? Кто пойдет на это? — голос Стиви Рей был жестким. Она готова была бороться с целым миром.

— Не уверенна, — заговорила Афродита, — Я смотрела на все глазами нашего птенчика, а значит, все это была ужасно запутанная чертовщина.

— Но мы знаем, что это происходит на ферме бабушки, и что там присутствует Дракон, — сказала я. — Именно поэтому мы сказали, что Рефаиму следует остаться здесь, когда мы все будем там, если мы все еще собираемся поехать туда.

— Мы поедем, — сказал Старк. — Ты не можешь из-за этого отложить ритуал, который будет совершен в честь своей матери.

— Он не ради нее, — печально сказала я. — Она умерла. Этого не изменить.

— Правильно, — сказал он. — Это для тебя и твоей бабушки, что намного важнее, чем посвящать это мертвой женщине. — Он посмотрел на Рефаима и Стиви Рей. — Ритуал непременно должен состояться, но Рефаиму нет необходимости присутствовать там и находиться в опасности. Будет умнее, если, как сказала Зет, он останется здесь.

— Чтобы кто-нибудь, например Дракон, смог незаметно подкрасться к нему, когда он будет в полном одиночестве? Я так не думаю, — сказала Стиви Рей.

— Я не понимаю, — сказал Рефаим.

Я вздохнула.

— Афродита получает видения о смертях. Иногда они очень четкие, и их легко предотвратить. Иногда они сбивают с толку.

— Потому что я нахожусь внутри человека, которого убивают. Так, как это было с тобой. И, если уж говорить об этом, такие перелеты кажутся жуткими. Что бы ни думали твои куриные мозги.

— Это совсем не ужасно, когда у тебя есть крылья, — прозаично сказал Рефаим.

— Ха, — сказала я.

— Нет, — отчетливо произнесла Стиви Рей. — Держи при себе все, что нашла в его голове. Это никого не касается.

— Она побывала у меня в голове? — Рефаим явно смутился еще больше.

— В видении да. Этого больше не случится. Надеюсь. И в видении над Драконом что-то нависло. Это был бык, или по крайней мере тень быка.

— Тень быка? — у меня скрутило желудок. — Была ли она мертвенно-белой, та тень, что ты видела?

— Нет. Это определенно было что-то другое.

— Ты видела, какого она была цвета?

— Зои, у теней лишь один цвет, — возразила она.

— Аурокс, — произнес Старк.

— Ты видела Аурокса? — быстро спросила я.

— Нет. Просто тень быка. И к сведению, я согласна с тобой, Старком и Дарием: птенчику следует держаться подальше от Дракона. Если это значит, что он остается здесь, то так тому и быть. Теперь, могу я попросить наполнить мой бокал вином и дать мне немного отдохнуть?

— Не думаю, что тебе полезно пить, пока у тебя течет кровь, как сейчас, — сказала Стиви Рей.

— Не сомневайся во мне. Я профессионал, — перебила ее Афродита.

— И что же это значит? — спросила я.

— А это значит, что моей красавице больше нечего сказать, она нуждается во сне, — сказал Дарий.

— Скоро должны доставить пиццу, — сказала Стиви Рей. — Я и тебе заказала одну.

— Если я не буду спать, когда ее доставят, то поем, — ответила Афродита. Затем она сняла полотенце с глаз и моргнула, медленно открывая их. Я была готова. Я уже видела это раньше. Однако Рефаим не был.

— Ради всех богов! Ты плачешь кровью, — выпалил он.

Она посмотрела на него своим пристальным красноватым взглядом.

— Да. Даже я знаю как это ужасно символично. Птенчик, ты должен запомнить это. Я получила это проклятое видение, потому что в нем было сообщение для тебя. Держи свою задницу в безопасности. Держись подальше от заостренных предметов и, если это значит, что ты должен держаться в стороне от Дракона Ланкфорда, то сделай это.

— Как долго? — спросил он ее. — Сколько я должен скрываться от этого вампира?

Она встряхнула головой:

— У меня было предостережение, а не точное время.

— Я бы предпочел не прятаться.

— Я бы предпочла, чтобы ты был жив, — сказала Стиви Рей.

— Я бы предпочла поспать, — сказала Афродита.

— Хорошо, пойдемте, — сказала я и передала Дарию последнюю бутылку воды. — Постарайся напоить ее этим между бокалами вина.

— Я все еще здесь. Вам вовсе не обязательно говорить обо мне так, будто я вас не слышу, — она отсалютовала своим стаканом, словно произнесла тост, и осушила его.

— Ты под градусом, так что я пропущу это мимо ушей, — сказала я. — Отдохни немного. Поговорим позже.

Мы вышли из комнаты Афродиты. Рефаим и Стиви Рей держались за руки и разговаривали вполголоса друг с другом, пока мы шли наверх через туннели, где снаружи нам надо дождаться очень озадаченного парня из доставки, который, как я знала, получит отличные чаевые.

— Что ты думаешь о видении? — спросил Старк, обхватывая меня рукой и крепко прижимая к себе.

— Я думаю, Стиви Рей будет проблемой. Она будет стараться защитить Рефаима так сильно, что в конечном итоге сама его убъет.

Старк кивнул и стал мрачным.

— Так работает Тьма. Она обращает любовь во что-то вредоносное.

Его слова удивили меня. Это прозвучало так цинично, так по взрослому.

— Старк, Тьма ни во что не может превратить любовь. Любовь это единственная вещь, которая останется после Тьмы, смерти и разрушения. Ты знаешь это, или должен знать.

Он остановился, а затем вдруг я оказалась в его объятиях, и он сжимал меня так крепко, что я почти перестала дышать.

— Что случилось? — прошептала я ему. — Что-то не так?

— Иногда я думаю, что только я должен был умереть, а Хит должен был остаться с тобой. Он верил в любовь намного сильнее меня.

— Я не думаю, что величина твоей веры так уж важна. Я думаю, важно только то, что ты веришь в это.

— Тогда все будет в порядке, потому что я верю в тебя, — сказал он

Я обхватила его руками и крепко обняла, пытаясь успокоить его и себя прикосновением, потому что одних слов было бы недостаточно.