Правь. Книга 1. Наследники рода Воронцовых

Глава 18

На летном поле было довольно свежо — ночи хоть и белые, но прохладные.

— Ну все, грузимся, — Иван повернул ключ в замке зажигания, и шелестевший на малых оборотах электромотор фургона стих.

Мы с Анькой вышли из салона, по ходу разминаясь — все-таки ехали довольно долго.

— Это он и есть? — Анька скривилась, пристально осматривая обшарпанный борт «Лирджета».

— Да, — ответил Иван, перехватив ее взгляд. — Не смотри на его внешний вид, птичка довольно крепкая. Я его лично проверил.

Анька хмыкнула, представив, наверное, себе Ивана в роли авиамеханика. Не тянул он в ее представлении на эту интеллектуальную профессию.

— Не мог «Сухого» арендовать, — буркнула она себе под нос. — Не люблю вражескую технику.

— Зато стоит дешевле и без очереди, — сказал Иван, открывая заднюю дверь фургона. — «Сухие» все расписаны для шишек, как простых, так и государственных. Да и стоят на приличных аэродромах, куда, как мне представляется, нам соваться не стоит.

— Наверное, папуасов возил в Африке, потом по дешевке сюда перегнали, — никак не успокаивалась Анька.

— Слушай, тебе шашечки или ехать? — возмутился Иван. — Что есть, на том и полетим. К тому же капитан лишних вопросов не задает, почему пара практикантов геологического факультета и их научный руководитель ну ни хрена не похожи на геологов. И почему ему надо лететь в Северо-Восточный Туркестан беспосадочно без дозаправки.

— Кирки за плечами нет? — спросил я. — Табельной? И казенной лопаты тоже?

— Трепло, — оценил меня Иван. — Берись вон за другую ручку.

Мы вынули из фургона один из лежащих пластиковых боксов и понесли его к трапу. Тяжелый, черт! Ну естественно, если учесть его содержимое. Которое было тщательно отобрано в муках и напряженной борьбой в партере с жабой, требовавшей «Еще! И побольше!». Ага, побольше, как же… Иван правильно сказал — только то, что сможете на себе унести, с недогрузом на десять процентов от грузоподъемности экзоскелетов костюмов. Меньше — можно, больше — ни-ни. Зато мы вооружились по полной и сменили наши короткие автоматы на нормальное, пусть и устаревшее оружие, справедливо рассуждая, что под наши-то боеприпасов в этом мире нет, а вот в армии ВАС и у любых повстанцев этого добра завались. И плунжерами они не пользуются, предпочитая старое доброе пороховое оружие — в климатических условиях от холодных горных перевалов до жарких джунглей лучше проверенных почти сотней лет образцов ничего нет. В конце концов, автоматные патроны россыпью проще найти, чем те же картриджи для плунжера.

С шутками-прибаутками с упоминанием родственников и их сексуальных отношений мы перетаскали в салон под надзор Аньки все боксы из фургона.

— Ну все, можно лететь, — Иван отошел от двери пилотской кабины, сел на одно из шести пассажирских кресел.

И с гулом турбин самолет поехал по рулежке, сворачивая на взлетку.

— Ну что, можете пока заняться своими делами, — сказал Иван, глядя на смарт. — Семь часов у вас есть.

— Эх, жаль покидать Питер, пусть даже и этот, — вздохнула Анька. — Завтра с утра заехали бы в стрелковое общество, потом культурная программа.

— Боюсь, что стрельба с культурной программой у нас будет там, куда мы летим, — покачал головой Иван. — Там нас точно не ждут с распростертыми объятьями.

— Посмотрим, — философски ответил я, наблюдая в иллюминатор, как все быстрее и быстрее мелькают огни по бокам взлетки, и, наконец, самолет оторвался от полосы. Постепенно уменьшался пейзаж за окном, потом его стало и не разглядеть.

Я откинулся на кресло и закрыл глаза — а что, подремать — здравая идея. Главное, правильная.

— Вы знаете, зачем я вас вызвал, — Куракин посмотрел на персонажа, сидящего за столом напротив него.

— Вызвать вы меня не можете, а можете только попросить прийти, — сказал сидящий в кресле человек.

— Да, пожалуй, что так, — сказал Куракин, ощущая некоторую неловкость. Вызвать того действительно было нельзя, и он мог отказать, если бы захотел.

Тот самый Старик, Козьма Радогорцев, из древних волхвов, чудом уцелевших после охоты Крестителей, и с тех пор скрывавшийся до тех пор, пока волшба не вышла наружу и не стала тем занятием, за которое не убивают и не ссылают в монастырь. Но древний волхв не служил никому. Только славянским богам и Прави, как он называл свою цель. В свое время он много попортил крови Крестителям, его предавали анафеме во всех храмах, считая безбожником, язычником и чуть ли не отродьем сатаны. Время от времени он исчезал, когда на сотню лет, когда на две, и потомки Крестителей расслаблялись. Но рано или поздно он появлялся вновь. Нет, он не враждовал с церковью, его враги были врагами Руси, и тогда появлялся Козьма Ярый, огнем и мечом вычищавший скверну лучше всех остальных. По неправому делу его не стоило беспокоить, он мог и обидеться и разобраться так, что не приснилось бы и в страшном сне. Причем, он не разбирал, кто перед ним, у кого какой титул или сан. Но здесь дело было правое, Куракин был уверен.

— Дело вот какое, — Куракин изложил волхву все, что знал.

Тот степенно погладил седую бороду, став похожим на Деда Мороза, по недоразумению облаченного в деловой костюм. Потом закрыл глаза и превратился в неподвижного истукана.

Прошла минута, вторая, третья… Козьма все так же сидел, не меняя позы, с закрытыми глазами. Куракин испытующе смотрел на него, ожидая, когда этот древний истукан проснется. Потом, не выдержал и кашлянул.

— Хорошо, я возьмусь за ваше дело, — Козьма открыл глаза, в которых словно бы горел потусторонний огонь, отбрасывающий блики на зрачки волхва.

— Вы их найдете? — с надеждой спросил Куракин.

— Я возьмусь за ваше дело, — повторил старый волхв.

— Оно не только мое, оно и Императора, — уточнил Куракин. — Государственной важности!

— Я пережил царей, генеральных секретарей и президентов, и вашего Императора тоже переживу, — медленно сказал волхв. — Мне нет дела до сюзеренов, мне есть дело только для моей родной земли, России и не только, везде, где был мой род.

— Так вы…

— Что вам непонятно? — спросил волхв голосом, от которого, казалось, завибрировали стены кабинета.

— Нет-нет, все… — пролепетал испуганно Куракин. Сила волхва не просто поражала, она угнетала. Даже он, официально самый сильный волхв в Российской Империи, не мог тягаться со Стариком.

— Мне будут нужны все ваши данные, — сказал волхв. — На бумаге, а не на ваших этих новомодных электронных досках и очках. Я умею работать и с вашими сатанинскими штучками, но предпочитаю видеть черты и резы на бумаге.

— Вот, конечно, пожалуйста, — засуетился Куракин, доставая увесистую папку с бумагами. — Что-нибудь еще?

— Ничего. Я вам сообщу.

— Все будет очень щедро оплачено…

— Я работаю не за деньги, если вы еще это не поняли, — сказал Козьма, поднимаясь с кресла.

— Как с вами связаться?

— Никак. Не ищите меня, — сказал Козьма, беря в руки папку. — И, если ваше дело окажется неправым, не взыщите.

У Куракина побежали мурашки по спине. Хотя чего бояться — в данном случае он был прав. А вот как посмотрит на это дело Старик… В любом случае, в волхве он был уверен. Главное — добраться до пришельцев, а остальное потом, по мере поступления.

— Эй, вставай, здоров ты дрыхнуть! Даже посадку проспал, — Иван потормошил меня за плечо.

Я проморгался сонными глазами. Из иллюминатора лился яркий солнечный свет. Самолет стоял на бетонке довольно-таки приличного аэропорта, залитого столь нелюбимым мной солнцем.

— Все, пошли!

Я ступил на трап и попал словно в баню — да тут градусов за тридцать! И это с самого утра. А говорили — Северо-Восточный Туркестан… Похоже, тут понятие «Северо-Восточный» сильно относительное, по мне так юга голимые.

У трапа уже ждал узкоглазый китайский фургон с мордой покемона.

Пока мы с Иваном, обливаясь потом, разгружали наши боксы, Анька летящей походкой спорхнула с трапа и теперь разглядывала здание аэровокзала.

— Пока тут некоторые прохлаждаются… — буркнул я сердито, кантуя очередной тяжелый бокс.

— Работайте, негры, солнце еще высоко, — пропела она. Ну понятно, она не просто прохлаждается, а ведет наблюдение. Пусть работает.

Наконец последний чертовый ящик был загружен в фургон, и мы заняли места в салоне китайской бурбухайки.

— Куда едем? — спросил улыбчивый казах в тюбетейке. — «Зодиак», «Престиж», «Релакс»? Или куда-то еще?

— На твой выбор, любезный, — ответил Иван. — Где потише, шум города надоел.

— Геологи? — спросил казах, оскалив белоснежные зубы.

— Ага, — сказал Иван и промолчал, всем видом демонстрируя неготовность к разговору.

— Хорошо, — вновь улыбнулся водитель.

Все удобства были за городом. Пришлось мне разглядывать пейзажи, поглубже посадив на переносицу очки — как я и говорил, солнце не люблю.

Через полчаса нас с нашими пожитками заселили в один из номеров загородного отеля. А вот водителя Иван не отпустил, сунув ему несколько сотенных бумажек.

— Вы тут пока заселяйтесь, а мне надо съездить по делам в город. Ну и не расслабляйтесь, если что.

— Хорошо, — сказал я и с наслаждением плюхнулся на застеленную кровать, широко зевнув. — Щас как посплю!

— Хорек, — подколола меня Анька. — Дрыхнуть только и горазд. Ты себе неправильный позывной взял, надо было «Хорь». Он бы правильно отображал твою ленивую сущность!

— Ага, — безмятежно сказал я. — А раз я хорек, то требую, чтобы мне почесали пузико! Можешь начинать!

Ну тут в меня как всегда прилетела подушка. Ничто в этой жизни не меняется, и любимая детская привычка сестры кидаться подушками тоже никуда не делась.

Иван вернулся уже под вечер.

— Ну что, расположились? — спросил он.

— Ага. Даже пообедали и в бассейне искупались, — подтвердила довольная Анька.

— Значит, как расположились, так и увеиваемся, — обломал наши мечты по поводу предстоящего отдыха Иван.

— Значит? — спросил я, предчувствуя неладное.

— Выезжаем ночью. Я договорился с контрабасами, они переправят нас через границу в районе Достыка.

— Люди надежные? — поинтересовался я.

— Насколько может быть надежен контрабандист, перевозящий через границу группу людей? Причем, которых всего трое, и у которых есть, что взять? Ответ — ноль. Так что держимся начеку, есть подозрение, что нас могут кинуть.

Под покровом ночи мы погрузили наши кофры в подъехавший сильно потрепанный «Исузу», рожа владельца которого несла на себе следы вырождения и сильно намекала на прошлые знакомства с тяжелыми предметами, приложенными к ней с большой силой. Увидев такую обезьяну, хотелось перейти на другую сторону улицы — не мне, конечно, для меня он не соперник.

— Тэньги? — коротко спросил бибизян с ужасным акцентом.

Иван достал из напузника пресс с катеринками, перехваченный банковской резинкой.

— Здесь десять штук, как и говорили.

Бибизян не стал считать бумагу — умел ли он, это еще вопрос — и тронул машину с места.

Под фарами ночная степь совершенно лишилась своего очарования. Кочки, пыль, изредка отсвечивающие зеленым чьи-то глаза… Короче, никакой зрелищности.

Прогнав так с полчаса, водила свернул с дороги и погнал к высокому кургану, видневшемуся в степи и находящемуся явно не в стороне границы. Иван напрягся.

Водила заметил это и усмехнулся.

— Небо, Яогань, прятаться часа полтора, — он показал пальцем вверх, не отрывая рук от баранки. — Спутник, понимаешь?

— Да, — сказал Иван, немного расслабившись.

Уж что-что, а спутники оптической разведки ВАС копошились в небе как блохи, просматривая одновременно и военные базы Российской Империи на сопредельной территории, так же, как и степь.

Подъехав к кургану, водила отодвинул в сторону кустарник, скрепленный проволокой, и въехал в пещеру, скорее нору. Впрочем, здесь можно было уместиться и паре грузовиков, хорошее временное укрытие.

Задвинув за собой ветки, бибизян вернулся в пещеру.

— Курить нет, выходить нет, отойти от входа. Понятно?

Мы кивнули. Понятно, чего уж там. Хотя если спутник ведет наблюдение тепловых сигнатур, он видит взбудораженную машиной почву четко и ясно, как на ладони. Впрочем, может у ВАС ловля непонятных объектов или субъектов не входит в приоритет, черт их пограничников знает. А наш провожатый, похоже, знает больше.

Примерно через полтора часа, показавшиеся нам вечностью, водила ожил. Выкурил сигарету, от дыма которой мы все закашлялись, из верблюжьего навоза что ли они их делают? Более звиздопротивного дыма я не нюхал давно, то-то вон ни комары, ни мошки не подлетают близко, падают замертво.

— Ехать, — он ткнул пальцем в машину.

Ну ехать так ехать. Водила гнал машину по степи в раллийном стиле, единственно по своим одному ему известным ориентирам, не пользуясь навигатором. Надеюсь, он все же не собъется…

Внезапно машина остановилась.

— Вылезай! — в руке у водителя неизвестно откуда возник пистолет, старый древний «ТТ» с потертым воронением. Только я был почему-то уверен, что он работает отменно, не такие лохи контрабасы, чтобы не проверять рабочий инструмент.

— Серьезно? — насмешливо спросил Иван. — Ты один, а нас трое.

— Вылезай! — взвизгнул водила и, уперев в грудь Ивану ствол, мигнул фарами и хлопнул по кнопке клаксона.

Ага, а вот это уже стрем. Из-за близкого пригорка метнулись тени. Я переключился на волховское зрение. Ба, два душмана с автоматами! Собрали для уважаемых богатых лохов комитет по встрече.

Мы подняли руки вверх, и понукаемые водилой, вышли из машины.

— Ты, — он направил пистолет на Аньку. — Ты пойдешь…

Куда он собирался ее послать, мы решили не выяснять. Ускорение! И замерла рожа бибизяна, явно хотевшего нам сказать что-нибудь про «секир башка бузук звиздец лошары», автоматчики, бежавшие к нам, замерли в фазах движения… Ну нам это давно не в диковинку.

Я выхватил из ножен своего автоматчика на поясе нет, не кинжал, а вполне себе современный нож, и пару раз рубанул ему по шее. Готов, только пока он еще об этом не знает. Узнает, когда голова отвалится, но будет уже поздно.

Иван разделался со своим примерно так же, а Анька… А она уже оприходовала водителя, мазнув ему пятерней по волосам, что на этой скорости равносильно сильному оглушающему удару. Выходим, для этих хватит.

Автоматчики, с которыми мы разделались, уже падали на песок по частям, фонтанируя кровью.

— Вот об этом я и говорил, — перевел дух Иван, вытер окровавленный нож об тюбетейку автоматчика и всмотрелся в степь. Я тоже — нет, никаких посторонних оболоков вблизи не было, эта троица была единственной.

— Говно у них стволы, — Иван поднял видавший виды автомат и посмотрел на маркировку. — Восточно-Азиатский Союз. Явно паленые. Ну что, пойдем допросим пленника, какого хрена ему тут было надо. И в темпе вальса, у нас очень мало времени. Надеюсь, вы крови не боитесь?

Водила был не особо разговорчивым, пока Иван не начал отстреливать ему пальцы из трофейного автомата. И тогда полились откровения.

Банальный гоп-стоп богатых путешественников, тем более криминальной направленности, которым надо было втихую перейти границу. Как в том наборе: — Геолог — спички, соль, патроны.

— А ты не думал, урод, что мы можем работать на государство? — навис Иван над подскуливающим водилой.

— Вы не государство, государство так не делает, — размазал кровавые сопли бибизян.

— Что не делает? Не пользуется услугами дураков вроде тебя или не убивает пленных?

— Да он похоже не въезжает. Русский плохо понимает, — вмешалась Анька.

— Да-да, русский плохо понимай, — торопливо подтвердил водила.

— Ну это его половые проблемы, — сказал Иван. — Да ну его нафиг!

И он выстрелил в голову бибизяна из трофейного «ТТ». Надо же, стопятидесятилетняя машинка сработала как надо, выбив мозги из головы водилы метров на пять.

— И что с ними будем делать? — спросила Анька. — При следующем проходе «Яоганя», если кто-то среагирует на трупы, сюда примчатся погранцы, а в наши планы светиться с такой помпой не входит.

— Придется взять с собой, — вздохнул Иван. — Я видел там в кузове брезент. И давайте побыстрее, хрен бы с этими уродами, но нам нужно срочно попасть в ВАС, а эти чмошники нас задержали на хрен знает сколько времени.

Он установил навигатор на приборную панель.

— Так что грузим тушки лохов в кузов и едем дальше. Время не ждет!