Правь. Книга 1. Наследники рода Воронцовых

Глава 12

— Господин генерал, разрешите? — генерал-адъютант приоткрыл дверь кабинета начальника Тайного Приказа графа Завронского.

— Что у тебя, Василий? — устало вздохнул тот.

— Аудиенции просит Его Сиятельство князь Куракин.

— Черт принес, — пробурчал себе под нос Завронский.

В самом деле — он терпеть не мог этого выскочку Куракина. Полвека уже князь имел мозги всем, от простолюдинов до высшего света, а самое главное — что он проимел их Государю Императору, да так успешно, что получил все, что хотел и теперь входил в его ближний круг. А причина одна — древняя и казалось бы хорошо забытая волшба. Откуда она проснулась в тогда еще молодом княжиче — неизвестно, но из законченного раздолбая и позора семьи он внезапно превратился в одного из самых важных людей Империи.

В тот самый период, когда случилось Возрождение, и на свет поперла забытая всеми магия, оказалось, что Куракин — сильный волхв. Пользуясь своими способностями, он сначала занял место главы клана, а потом, сумев приблизиться к Императору и расписав ему возможности, которыми владел, свел счеты с теми, кто ему досаждал или вредил — натура у него была мстительная. Если учесть, что теперь магия стала оружием номер два после ядерной триады, и грозила стать номером первым, это было делом государственной важности. Ну и естественно, князь стал главным волхвом Российской Империи. Собственно говоря, Императорский институт прикладной магии и был его творением. Куракин поставил магию на теоретические и практические рельсы и превратил ее из простой забавы гадалок и фокусников в серьезную и мощную силу, способную изменить стратегический баланс сил в мире. И очень дорогую — чего стоили мейнфреймы, на которых майнились заклинания, имеющие пока ограниченную ценность? Но Государь оплачивал все прихоти князя, прекрасно зная о том, что тот же майнинг шел и на стороне вечного и очень вероятного противника Империи — Объединенной Америки, а также в Европе, Восточно-Азиатском Союзе и даже в отсталой Африке, где недорезанные в радостном процессе негритюда белые ученые занимались тем же.

— Просите, — махнул рукой граф.

Куракин вошел в кабинет легкой походкой молодого человека, вызвав невольный стон графа. И действительно — внешне он был молодым, на вид лет двадцати пяти, не больше. Вот только ему было уже хорошо за семьдесят. Проклятый волхв не старел. Ну или по крайней мере почти не старел, никаких признаков почтенного возраста не было и в помине. Все та же молодая образина, с неприязнью подумал граф. Ему, в его полтос, было неприятно уже вставать с утра с различными болячками и чувствовать, что подступает старость. В конце концов в его возрасте еще не старость — но уже не радость. И вид пышущего здоровьем и источающего вокруг себя флюиды молодой силы князя, вызывал в нем естественное раздражение и досаду.

— Здравствуйте, Ваше Сиятельство! — осклабился князь и плюхнулся в кресло напротив Завронского. — Осмелюсь осведомиться, как ваши дела?

Вот скотина, подумал граф. Видит же мешки на постаревшей опухшей роже, усталые глаза — и издевается.

— Вашими молитвами Перуну, Сварогу или кому вы там молитесь, — парировал граф. — Но, судя по моему виду, делаете вы это хреново.

— Ну что поделать, — вновь осклабился князь. — Каждому свое. Вы молитесь своим, мы — своим. Разница видна невооруженным взглядом. Но я собственно не теологические беседы прибыл сюда вести.

С князя моментально слетело беззаботное и игривое настроение, теперь напротив Завронского сидел волчара с ледяными глазами нежити.

— У нас проблемы, — сказал он.

— Какого рода и у кого?

— У нас всех. Какого рода? Вы же в курсе про артефакт «Столб»? Видели его не раз, даже обращались к нему.

— Ваш жезл? Конечно в курсе. Им вы ищете Одаренных.

— И не только. Отступников тоже. И караем. Но не суть важно. Факт в том, что сейчас в нашем мире минимум десять гостей из другого мира, причем гостей необычных. И не все из них — люди. А те, что принадлежат к роду человеческому, принадлежат ему лишь частично. То есть они маги или волхвы и пришли из других миров.

— Вы в это верите? — хмыкнул граф. Нет, он конечно слышал байки про параллельные вселенные и альтернативные миры, но вот беда — так пока не показали ему ничего, что бы свидетельствовало об этом. Может они и существуют, но раз он, один из самых могущественных людей Империи, об этом не знал…

— Граф, оставим веру богомольным старушкам и прихожанам богоугодных заведений, — сказал Куракин. — Артефакт сработал и не раз и не два за последний год. А последние две недели вообще четыре раза.

— Давайте поподробнее, — попросил граф. Увы, но обязанность по защите Куракинской богадельни лежала на нем, и деваться было некуда.

— Ну, судя по сработке артефакта, две недели назад в наш мир прибыло четверо. И не простые маги, а очень сильные. Артефакт среагировал на них самым неожиданным образом — мерцательным.

— Мерцательная бывает аритмия. От нее дохнут. Что вы имеете в виду под мерцанием? — спросил граф.

— Ну вы же видели жезл. Он четко отслеживает направление и дистанцию до Одаренных или инициированных волхвов. Сейчас он не показывает ни того, ни другого. Огоньки переливаются — и только. Это говорит о том, что эти маги — не наши, совсем не наши.

— Опять вы про параллельные вселенные мне рассказываете, — пожаловался граф. — Показали бы хоть одну.

— Покажем, граф, покажем. Мы уже на пороге переноса в другие миры, как только намайнят соответствующие заклинания…

— Ладно, — граф устало откинулся на спинку кресла и хлопнул по кожаному подлокотнику. — Что требуется от меня?

— Найти и уничтожить. Всех.

Граф чуть не расхохотался. Провести зачистку магов? Да он в своем уме? Но, взглянув в глаза волхву, решил этого не делать, потому что увидел в них то, что не видел у Куракина никогда. Страх. Самый настоящий неподдельный животный страх. Эк как тебя перекосогребило, подумал граф. Да ты, всемогущий, никак боишься? Самый сильный волхв Империи?

— Ну и как прикажете это сделать? — спросил граф как можно более спокойным тоном. А то черт его знает, что ожидать от напуганного волхва. В лягушку не превратит, но тромб легочной артерии устроит легко, подобные штучки ими практиковались.

— Вашими методами. Оперативными, организационными, да хрен еще знает какими. Перетрясите Империю, загляните за бугор, в ваших руках ее карающий меч.

— Чтобы покарать кого-то, нужно знать, кого карать, — сказал граф. — Или может мне заняться геноцидом и отбомбиться по всем крупным городам Империи и иностранным столицам ядерным оружием? Хлопнув миллионов так триста-четыреста, и надеясь, что среди них найдутся те самые десять магов? Скажите мне, как? Это пустой разговор. Пока вы не сможете найти места, где обитают эти ваши пришельцы с грязными жезлами, я ничего не смогу сделать.

Волхв попытался его перебить, но Завронский только отмахнулся от него.

— И воля Императора меня не заставит этим заняться, точнее, только этим, бросив всю государственную безопасность на поиски десятка людей из двенадцати миллиардов. Можете не стараться и не грозить мне волей самодержца. Тем более, что я их просто не найду, даже бросив на это все ресурсы всей системы. Те, у кого нет имени, нет лица, нет даже описания, но известно, что они вроде бы как есть, потому что это показала ваша древняя погремушка, так не ищутся. Будет информация — будут результаты.

После отповеди графа Куракин выглядел жалко. Наверно рассчитывал на другой результат, подумал граф. Но действительно пойди туда, не знаю куда, арестуй того, не знаю кого… Но он не господь всемогущий, и волхв, сидевший сейчас перед ним, к тому ближе, он же все-таки маг.

— Хорошо, — ответил граф, помолчав минуту. — Я посмотрю, что можно сделать. А пока дайте мне хоть какую-то зацепку, которая позволит мне выделить из двенадцати миллиардов эти десять человек. И тогда я найду их.

Как ни странно, меня мучали те же мысли, что и Завронского, хотя я знал его всего-навсего как строчку в списке должностных лиц Российской Империи мира № 25. Как, где и кого искать? Наш противник, позорно смывшийся с поля битвы и исчезнувший в этом мире, на данном уровне был просто неуловим.

— Как мы можем его найти? — спросил я у Ивана.

— Да так же, как искало бы его СБ, — пожал тот плечами. — Зря что ли у вас весь мир на столе?

Он мотнул головой, показывая на столы, заставленные всевозможной техникой. Компьютеры, хранилища информации, виртуалы — все самое вкусное, новое и свежее. Причем в основном не производства Российской Империи — здесь так и не научились делать то, что производили заводы Воронцова в нашем мире. Приходилось использовать менее мощные лучшие импортные аналоги.

— Сбор и анализ информации из открытых источников?

— Ну можете использовать и закрытые, я не против.

— Вот с этим вот проблема, — крякнул я. — Не хацкеры мы ни разу, какие бы сказки о злобных русских хацкерах не распространяла бы Объединенная Америка.

— Значит, плохо вы в ваших институтах учились, — усмехнулся Иван, сам в прошлом выпускник Императорского Пластунского Училища Всевеликого Войска Донского.

— Сам сапог, — обиделась Анька.

— А не хацкеры мы потому ни разу, потому что не освоились с местными компьютерными системами. Все равно, что я тебе японскую книжку дам, и ты у меня бегло ее прочтешь и потом расскажешь мне, какой смысл в свое повествование вкладывал автор эпохи Мэйдзи, а?

— Йой. Симасо, — подмигнул мне Иван.

У меня отпала челюсть, гулко стукнув о крышку стола.

— Сапог я сапогом, только в училище нам давали два иностранных языка — один восточный и один западный — и диплом военного переводчика, — пояснил он. — Ну я и выбрал японский и английский. Андестенд?

— Ага, — немного ошарашенно сказал я. — Гав ду ду. Ты хоть нам потом свои таланты распиши, а то вдруг пригодятся.

— Распишу. Так что пример ты выбрал неудачный. Так что, никак не можете освоиться с местными системами?

— Только как уверенные пользователи, не больше.

— Ладно, не страшно, — сказал он. — Короче, запускаете многофакторный анализ по тэгам и ищете в сети что-нибудь необычное.

— Да тут все необычное, — хмыкнул я. — В местной сети, называемой «Интернет», чего только нет — гигатонны трэша и угара.

— Ну это понятно. Но и полезного много. И вот еще была туманная наводка от одного из Скользящих, побывавшего здесь раньше — что-то неладное творится в АТР, Азиатско-Тихоокеанском регионе. Начните анализ оттуда.

— Хренасе, — сказал я. — Это три четверти земного шара от Арктики до Антарктики. Более определенно он не говорил?

— Нет. И уже не скажет.

— Ты про того самого Прола говорил?

— Да, про него.

— Мы хотели посмотреть, но дед нам не дал его личное дело…

— Раз не дал, значит у него были на это причины. Вам не обязательно знать информацию, которая вас не касается, — твердо сказал Иван. — Вы что, не поняли, куда попали? Это такая же, даже более засекреченная спецслужба, чем СБ, и ваше родственное положение не дает вам право лезть, куда не надо. Будьте хоть довольны, что дед тут не ввел ограничения по семейственности и подчиненности, памятуя о том, что волшба передается генетически и отвергать людей только за то, что они родились в семье сотрудника, непозволительная роскошь. Так что у деда вы — подчиненные, а не любимые внучки. Поняли, стажеры?

— Так точно, вашбродь! — шутливо отсалютовал я ему двумя пальцами, прижатыми ко лбу.

— К непокрытой голове… Тьфу! Прости господи, штатские, — скривился Иван. — Работайте, а я пока отлучусь по делам. За старшую — княжна.

— А почему это она? — обиженно спросил я, а Анька показала мне язык. Но Иван уже шагнул за дверь и не слышал моего обиженного возгласа.

— Слышал? — мстительно сказала сестра. — Арбайт, швайне!

— За свинью ответишь, — буркнул я и надел большие очки-виртуалы, которые давали больше возможностей, чем стандартные визоры.

Аномалии ему ищи… Да тут весь мир — одна сплошная аномалия. Это если раньше просто было — никакой тебе сети, никакого радио и ТВ, одни газеты. Вот сиди себе и ищи в заметках, что из такого важного перепечатают. А тут по всему АТР то самолет исчезнет, то революция пройдет, то вон оказывается полгода назад в Японии атомная бомба рванула… Причем, что характерно, своя же.

Я ввел кучу тегов, вспоминая стандартные позиции рубрикатора, и задал временной промежуток. Много, слишком много… Объединенная Америка, Российская Империя, Австралия, Восточно-Азиатский Союз, Япония… Карта покрылась местами событий, превращаясь в подобие лоскутного одеяла, где края были выделены красным. Да тут одни сплошные аномалии, и конкретно что-то уследить трудно, что ни государство — то пятно, причем с одинаковой плотностью. Остается только изменять параметры, пытаясь выбрать нужные — от политической обстановки до открытия новых производств и научных прорывов. И, судя по изменяющемуся на карте рисунку, дело затянется на много часов.

— Сделать тебе кофе? — Анька встала из-за стола и пошла в маленькую кухоньку, которая была у нас в отдельной комнате.

— Да, налей, пожалуй, — я помассировал уже заболевшие глаза.

— Что нашел? — спросила она.

— Да нет, слишком много информации. И, как правило, лишней. Да вот, можешь посмотреть. Наложим и сравним.

— Ну ничего, это дело не быстрое, сам понимаешь, — успокоила она меня. — Залог успеха — большая и плоская от сидения задница. Но-но, без шуток!

— Какие тут шутки? — я переменил позу в кресле. Действительно, тут плоскожопие заработать можно. Профессиональное.

— Ладно, продолжаем, — она поставила передо мной кофе из кофеварки, который я терпеть не мог. Все-таки стандартная офисная капельного типа — полный отстой. Это не кофе, а какой-то раствор. Нужно сказать Ивану, пусть нормальную купит, раз эксплуатирует наши мозги.

— Был бы толк, — вздохнул я.

— А ты возьми прессу пожелтее, там иногда проскакивает кое-что интересное, — она отпила глоток, опершись о стол.

— Что там может быть интересного, кроме половой жизни животных, в смысле звезд, и явления зеленых человечков, зачастую даже без тарелочки, из бутылки?

— Ну если убрать весь мусор…

— …то останется только название газеты и штрих код на обложке. И потом, все это вручную делать надо. А на десятки тысяч мусорных газет тебя просто не хватит, коллапс мозга наступит.

— Это точно, — она подула в чашку. — Ладно, давай продолжать.

Давание продолжания затянулось до конца рабочего дня, но так особо мы и не продвинулись.

— Ну что, сверим данные? — она перекинула мне карту и список тэгов.

— Ну давай попробуем, — я совместил обе карты и получил где усиление, а где ослабление цветов.

— Нет, все равно пока не вытанцовывается, — вздохнула она. — А что это у тебя за усиление в Юго-Восточной Азии, на территории Союза?

Я посмотрел туда, куда она показала. Ну да, Индокитай нашего мира, и Восточно-Азиатский Союз этого, поглощенный Китайской Народной Республикой здесь. Нехило коммунисты подмяли под себя Азию…

— Смотри легенду, — я включил режим разделения по цветам и вывел табличку на экран, сразу же окрасившийся разноцветным.

Ничего такого — национально-освободительная борьба, что в переводе значит — одно племя поссорилось с другим племенем, но драться один на один не захотело, а перешло на сторону правительства и занялось геноцидом на законных для тех мест основаниях. Второе племя стало повстанцами и начало мочить конкурентов. Ну а мотивация — там же тот самый легендарный «Золотой треугольник», герыч и мет, вот отсюда и конкуренция, дурь дело прибыльное.

— Да, отсюда… — начала Анька, и вдруг из ее клатча раздалось пиликание смарта. — Кого там черт надирает…

Она достала смарт, глянула на экран и сморщилась, как от уксуса.

— Да, я… Привет. — она выслушала собеседника, закатив глаза к потолку. — Когда? А, поняла. Не, не знаю, у мужа спрошу. Хорошо? Ага. Ну пока.

— Тайный поклонник? — с усмешкой сказал я.

— Если бы, — вздохнула она. — Мишаня, мать его.

— Ну и какого ему лысого надо?

— Пати решил закатить. По поводу очередного избавления из рук похитителей. Нас требует «всенепременнейше».

— Что, так и сказал?

— Ага. Наверное, долго это слово перед зеркалом разучивал, — вздохнула сестра.

— И когда?

— Завтра. К «четырнадцати нуль-нуль», как он сказал.

— Ну а почему бы и нет? — я откинулся на спинку стула. — Пойдем, на чужие посмотреть, свой показать. Нам нужны знакомства. Посмотрим, что будет на этой вписке.

— Как бы самой тут не оказаться шкурой на вписке, — поежилась Анька.

— Ты? С твоим тигриным характером и способностями? — усмехнулся я.

— Вот в том то и дело. А то сделаю пару купеческих сынков пригодными только для церковного хора… Раскроюсь еще…

— Ладно, спросим у Ивана. Что он думает по этому поводу.