Последняя тайна Консорциума. Том 3

Глава 13

Виктор специально не стал искать другие штаны. Заскочил домой, наспех обстучал цемент — он как раз высох — поел в ближайшем круглосуточном фастфуде средней паршивости и ранним утром уже ехал в такси на работу. Откинулся на спинку сиденья и разглядывал носки своих новеньких ботинок. Шик, блеск, натуральная кожа… и, по закону подлости, почти неизбежная перспектива жутких мозолей. С дорогой обувью всегда так. Но это пофиг, это будет завтра.

В отдел ввалился в самом начале рабочего дня. Сперва сработал рефлекс — бегом к своему столу и проверять, не сперли ли кружку. Оказалось, нет. Ну или хватило совести помыть и вернуть. Значит, следующий пункт назначения — кофемашина!

Кофе в «контрабандном» отделе был всё же намного лучше, чем на «Кицунэ». И заваривался быстрее.

— Эх… — выдохнул Виктор. — Нектар богов!

Присел на край стола и потихоньку отхлёбывал горячий кофе, держа кружку двумя руками. За этим занятием его и застали коллеги — рабочий день начался полчаса назад, как раз первые стали подтягиваться. Через десять минут Виктор уже оглох от поздравлений и раз десять чуть не пролил кофе — все норовили похлопать по плечу. Самого молодого стажера уже отправили в магазин за пивом, а то и чем покрепче. А сами продолжали галдеть.

Виктор отвечал односложно, делал вид что очень устал. Хотя почему делал вид — так оно и было. Навалилось вдруг. Сидел, допивал кофе… почему-то кофе доставлял больше удовольствия, чем все поздравления коллег.

«Они нормальные ребята», — думал Виктор. — «Ну, за редким исключением. Только вот кто из них не зассал бы оказаться со мной там? Брать на абордаж „пирата“ с командой психопатов? А потом самому по станции от пиратов бегать?»

Он оглядел коллег поверх кружки. Все веселились, обсуждали «расследование века», готовились это дело обмывать прямо в отделе, внаглую. А Виктор смотрел на них — и не видел никого, с кем бы это расследование согласился вести.

«Да все бы зассали», — мрачно думал он. — «Хотя я и сам не знал, что не зассу — у меня просто выбора не было. Не попробуешь, не узнаешь. поэтому, может быть я к вам всем слишком строг, но…»

Кофе закончился. Виктор наклонил кружку, мрачно взглянул на дно и закончил мысль:

«…Но будь у меня выбор, я бы не позвал с собой никого из вас».

От праздника никуда не денешься — долбанный опенспейс, будь проклят тот кто его придумал. Но в дальнем конце, за стенкой из полупрозрачного стекла, кажется промелькнула какая-то тень. Шеф уже у себя?

— Сейчас вернусь, — сказал Виктор. — Схожу орден получу.

— Орден? — удивленно спросил кто-то.

— А кто-то верит, что дадут премию? — усмехнулся Виктор.

Закинул кружку в ящик стола, протолкался через толпу поздравляющих и без стука зашел в кабинет шефа.

Шеф, кажется, стал еще толще. Но все так же обильно потел, тёр лысину носовым платком и жевал незажженную сигарету. Стол был завален бумагами сильнее обычного. И еще шеф выглядел уставшим. Очень. Он любил всячески показывать, как тяжело ему приходится работать из-за идиотов подчинённых, но в этот раз что-то подсказало Виктору — не придуривается. Реально закопался в бумагах. Может, дело в тех «проверках», о которых говорил Дон? Хотя… какая теперь разница?

Виктор постучал по косяку. Шеф поднял глаза от бумаг, сфокусировал взгляд и хмуро спросил:

— Чего так долго?

— Не отпускали до конца следствия, — ответил Виктор. — Ценный свидетель и всё такое.

— Да я не про то! Раньше тебя пришел, знал когда объявишься. А ты сходу к кофеварке этой вашей дурацкой. Точно прикажу выкинуть её нафиг. Нет чтобы зайти поздороваться!

«Поздороваться, значит?» — зло подумал Виктор. — «Обижаемся, значит? Типа мы с тобой теперь друзья?»

Однако с порога разборки устраивать не хотелось. Так что просто сделал пару шагов к столу и виновато пожал плечами.

— В «отдел по борьбе с персоналом» тоже не заглядывал? — продолжил шеф.

Это он про «кадры». «Отдел по управлению персоналом и еще чему-то там». Как водится, народное название куда лучше отражало суть.

— Бесятся? — спросил Виктор.

— Всю плешь проели, — шеф вытер лысину платком.

— А в командировку меня?

— А заранее надо было согласовывать. Серпентарий. Так что коробкой конфет ты там не отделаешься, минимум пузырь винища. Хорошего. А лучше два, одного им мало, развелось змей… Садись, скажу что писать, чтоб они отстали.

Шеф указал на стул для посетителей. Виктор уселся, пододвинулся к столу, выудил из кармана авторучку, привычно покрутил её в пальцах и стал писать. Но шеф диктовал одно, а писал Виктор совсем другое. Закончил, размашисто расписался и протяну бумагу шефу.

Тот взял лист, прочитал… протёр глаза, прочитал еще раз.

Заявление гласило: «…прошу уволить меня по собственному желанию».

— Что значит «уволить»? — вскипел шеф. — Где причина?

Виктор взял у него листок, развернул к себе и дописал еще одну строчку. В этот раз шеф всё прочитал даже вверх ногами.

«Потому что…», а дальше еще несколько слов. Ёмких, цветистых, от души.

— Решил поторговаться? — скрипел зубами шеф. — Ты теперь знаменитость, засветился на самом верху, и гордость из всех щелей полезла?

— Нет, просто хочу похвастаться, усмехнулся Виктор. — Эксклюзивной скидкой в сто процентов.

Откинулся на стуле, заложил руки за голову и закинул на стол шефу ноги в новых дорогих ботинках.

Шеф хотел было вмазать кулаком по столу, но тут заметил остатки цемента на брюках Виктора, раскрыл рот от удивления и выронил жеваную сигарету.

— Всего этого вот, — Виктор показал авторучкой на новые ботинки. — Не было бы, если бы кое-кто…

— Не поделился с тобой?

«Я был прав» — с усмешкой подумал Виктор.

— Да ты б не взял! — продолжал шеф. — Еще и шум поднял бы! Вы все пока молодые — дурные идеалисты. Честные до изжоги.

— А намекнуть, куда лезть не надо, можно было? — спросил Виктор. — Нет, поленился жопу оторвать. Зато теперь мы снова друзья, и где-то в этой горе бумаг уже поощрение на моё имя написано…

— Да таким как ты лучшее поощрение — снятие взыскания! — контратаковал шеф. — Которых у тебя не одно и не два. Так что еще спасибо скажешь!

— За эти два месяца я понял одну простую вещь, — вздохнул Виктор и убрал ноги со стола. — Мне от вас никакой пользы. Вся эта история, это расследование… Пресловутый «статус полицейского» мне никак не помог. Одни проблемы. Мне проще без вас всех. И я эффективнее без вас. А может еще и денег больше заработаю, как знать? А нервов точно меньше потрачу.

Он резко встал, достал из кармана служебное удостоверение и бросил на стол.

— А кто будет тебе задницу прикрывать? — зарычал шеф. — Ты притянул к делу государство, полицию, спецслужбы. Прикрылся ими, чтобы тебя боялись тронуть. Уйдешь — ничего этого не будет.

Виктор уже шел к выходу из кабинета. Остановился в дверях и сказал:

— Всегда есть варианты. Я думал, что выбрал лучший. Но это всё мои дурацкие остатки порядочности. А с вами всеми… — он на секунду задумался. — С вами я даже на старой пристани в соседних тазиках стоять не хочу.

Пока шеф соображал что ответить, Виктор вышел из кабинета и аккуратно, без стука, прикрыл за собой дверь. Его не заметили — стажер вернулся с ящиком пива, и «контрабандный отдел» потихоньку начинал праздновать. А кабинет — в конце опенспейса, и до пожарной лестницы оттуда два шага. Был соблазн вернуться хотя бы за кружкой, но Виктор прогнал его из головы. Лихо открыл пожарную дверь ногой, и покинул родной отдел полиции. Навсегда.

Виктор не был дома почти ровно два месяца. Холостяцкая однушка всё это время простояла закрытая. Внутри ждал бардак — он-то никуда не уезжал. Воздух казался каким-то сырым и пыльным, запахи — непривычными после космического корабля. Виктор распахнул настежь все окна — пусть проветривается. Затолкал одежду в стиральную машину, запустил. В душ лезть было лень, просто сунул голову под кран. Глянул в немытое зеркало и задумчиво изрёк:

— Ну и рожа…

Протопал в комнату и упал на кровать. Не верилось, что всё кончилось. Организм будто по инерции пытался работать на полную, хотя давно уже можно остановиться и выдохнуть. Вроде бы. Наверное. Или всё-таки что-то не доделал?

Виктор так и пролежал целый час, тупо глядя в потолок. Кругом была новая жизнь. Начиная с того, что он был дома днём до обеда — очень непривычное состояние для полицейского, даже в выходной. И кстати, какой там день недели? Пока вспоминал, протупил еще полчаса. Сном это называть было нельзя. Потом вдруг понял, как по-дурацки он выглядит со стороны. На застеленной кровати лежит, раскинув руки, взрослый мужик в носках, трусах, футболке и оперативной, блин, кобуре с пистолетом. Только сигареты в зубах не хватало, но Виктор к этой заразе относился резко отрицательно. Вытащил пистолет, задумчиво посмотрел на него и кинул на прикроватную тумбочку. Пистолет столкнулся с будильником, отчего последний свалился на пол и обиженно звякнул. Будильник был винтажный, с пружиной, подарили когда-то. Виктор даже ни разу не заводил его — проще поставить на телефоне. Кстати, где телефон? Он был во внутреннем кармане куртки. Потом Виктор закидывал вещи в стирку. Но в крошечной ванной комнате половину места занимал душ, а половину — стиралка, было тесно, неудобно, руки заняты. Поэтому Виктор и нацепил кобуру обратно на себя — положить было некуда. Куда при этом делся телефон, он не помнил. То есть, с ненулевой вероятностью он всё еще в кармане куртки, которая лихо крутится в стиральной машине… Или уже не крутится, достиралось поди? Телефон не самый дешевый — по работе нужна была камера получше и много памяти, но ударопрочность и водонепроницаемость никто не обещал. Виктор рывком поднялся с кровати и рванул в ванную, благо до неё два шага. Достиралось! Выгрёб всё из барабана, проверил карманы на куртке — пусто. На штанах — пусто. И цемент не отстирался, кстати. Рубашка — пусто. Засунул голову в барабан — тоже ничего нет.

Виктор сел на пол спиной к двери душевой кабины и злобно посмотрел на стиралку:

— Так не бывает. Ты жрёшь только носки, это даже я знаю.

Стянул с себя один носок, скомкал и запустил в барабан. Следом — второй. Поднялся, начал собирать постиранное с пола… и увидел телефон на коврике. И тут же вспомнил, что кинул его на крышку стиралки. А оттуда он мог и улететь — эта зараза сильно трясется при отжиме.

Виктор покрутил телефон в руках, разблокировал экран — всё работает.

— Ну трындец я детектив, — проворчал он вслух. — Какой детектив, такое и дело.

Телефон отправился на тумбочку к пистолету, а Виктор некоторое время развешивал белье, ругался со стиралкой, искал чистую футболку, потом чистую кружку — перед отъездом даже посуду не помыл. Потом кофе. Нашел банку растворяшки, заварил, понюхал… и вылил в раковину. Потом решительно взял всю банку, вывалил в унитаз и спустил воду. Этим сортом дрянной растворимой гадости он был сыт уже по горло.

Но организм полицейского без кофе работать отказывался — многолетняя привычка брала верх. Значит, надо сходить до магазина. Юми бы узнала — смеялась бы весь день. Интересно, как она там?

Сел на кровать, сгрёб с тумбочки телефон и задумался. Они с Юми сошлись — громко сказано, конечно — под стрессом и на адреналине. В условно «мирное» время всё могло быть совершенно по-другому. Не исключено, что придётся знакомиться заново. Тем не менее, странноватая «художница» определенно стоила того, чтобы попробовать.

Виктор запустил на телефоне почтовый клиент, набрал адрес. Время доставки — тридцать шесть часов, другая система всё-таки. Почесал затылок и стал сочинять текст.

" Привет, Юми! Как ты там? Знаю, что рисовать не перестала — я теперь на тебя подписан. Продолжай в том же духе.

Я дома, разобрался со всем и со всеми. Окончательно. Вот буквально только что. Лежу плюю в потолок. Даже на работу теперь не надо — ушел, гордо хлопнув дверью. Так что я больше не коп. Еще сам не привык.

Кстати, пока не забыл: есть у меня подозрение, что в открытый космос придётся лазить еще не раз и не два. Так что хочу прикупить себе скафандр. Только нормальный, а не то аварийное безобразие. Но я в них ни черта не понимаю. По-хорошему надо еще какие-нибудь ускоренные курсы для чайников пройти хотя бы. Может, у вас на станции что-нибудь такое есть? Вряд ли кто-то ходит пешком по космосу лучше вас. Так что если есть что-то такое — напиши мне.

Хотя знаешь — в любом случае напиши. Буду ждать."

Перечитал раза три — всё-таки это не обычный обмен однострочными репликами в мессенджере, длинные письма еще писать уметь надо. И нажал «отправить».

За следующие три дня Виктор отмыл всю квартиру, перестирал всё что стиралось и выспался на полную катушку. Даже купил хорошего кофе — опять растворимого, но в этот раз поприличнее, за банку просили бешеные деньги. Заварил, осторожно попробовал… и понял, что этому сорту нужно название. Предыдущий был «гадостью» и никак иначе, тогда этот… Виктор снова отпил из кружки и торжественно изрёк в пространство:

— «Нектар богов». Не меньше.

Если подпереть телефон будильником, можно смотреть на нём новости как в телевизоре. Гнали политоту местного значения пополам со светской хроникой. И то, и другое у Виктора проходило под заголовком «да блин, кто эти люди вообще?». Решил пройтись по подпискам, вдруг там Юми чего нарисовала. Но первой в ленте высветилась… Дженнифер. Виктор недовольно поморщился. Однако этот позор журналистики надо бы держать под наблюдением еще некоторое время.

Репортаж назывался «Шок!!! Консорциум и нелюди — невероятные тайны исчезнувших цивилизаций! Власти скрывали это от вас! Знаменитый ученый раскрывает тайны!»

— Дженнифер, прости что не верил в тебя, — пробормотал Виктор. — Прости, что плохо думал о твоих способностях и преуменьшал твой талант… Всё-таки тебе нет равных… в пробитии днища. Неужели до конспирологии докатилась, позорище?

На заставке, естественно, была сама Дженнифер. Опять серьги огромными кольцами, черный лифчик под полупрозрачную белую блузку и… кобура. Хотя и пустая.

«Хоть бы сбрую сняла, позорище!» — мрачно подумал Виктор. — «С уважаемым человеком разговариваешь. Наверное».

Худо-бедно перемотал на то место, где журналистка представляла собеседника. Итак, профессор Морозов, доктор исторических наук, «крупнейший специалист Союза про Консорциуму и нелюдям». В годах, седой, борода идеально подстрижена, очков нет. Холодные, цепкие, проницательные глаза. Костюм с иголочки, явно за бешеные деньги.

Возможно, действительно серьезный ученый — Союз своим умникам очень хорошо платит.

Виктор перемотал видео примерно в середину, как раз не реплику профессора.

— … были уникальным, непонятным, закрытым сообществом, — вещал Морозов. — Мы ведь почти ничего о них не знаем…

— У них было по четыре руки, — встряла Дженнифер.

— Позвольте я закончу мысль, — поморщился профессор и погрозил журналистке пальцем.

Что-то в этом жесте Виктору не понравилось. Явное желание удавить Дженнифер — не в счет, там уже в очередь записываться нужно.

— Итак, на чем я остановился? — продолжил Морозов. — Уникальное, непонятное, закрытое сообщество. Но правда в том, что и Консорциум был таким же. Что мы о нём знаем?

Тут Дженнифер хватило ума понять, что вопрос риторический.

— Одна из первых колоний человечества, по стечению обстоятельств оказавшаяся в системе, некогда освоенной… нелюдьми. В колонии сформировалось уникальное общество. Но что было результатом естественной эволюции общества, а что — влиянием их находок? Экипаж первых колонизационных транспортов формировался в основном из людей, живших в однотипной общественной формации — светской, постиндустриальной, либерально-демократической. Но когда я изучал Консорциум — а я, как вы знаете, защитил по нему докторскую диссертацию — то столкнулся с многочисленными свидетельствами догматизма и почти религиозной одержимости.

«Не грузи её умными словами» — мысленно усмехнулся Виктор и взял телефон в руки, чтобы удобнее смотреть.

— Маяки? — спросила Дженнифер.

— Это вершина айсберга, — ответил Морозов. — Это то, что мы знаем, в чем уверены, что не подвергаем сомнению. Что написано в учебниках. Но что мы не знаем?

Он сплел пальцы и посмотрел на собеседницу. Виктор остановил кадр и увеличил на экране руки профессора. Точно! Этот старый хрен — в перчатках. Добротных белых перчатках, без швов, явно из какой-то синтетики. На интервью. Зачем?

Виктор перемотал чуть вперед.

— … раньше все это было очень узкой темой, в полной мере известной, понятной и интересной лишь узкому кругу специалистов, таких как я, — продолжал Морозов. — Остальным хватало тех крох, что написаны в учебниках.

— Вы считаете, что учебники искажают историю? — снова встряла Дженнифер.

— Тут нужно отметить, — слегка нервно ответил Морозов, — что мы с вами говорим о разных учебниках. Я много преподавал, но в Союзе, и с образованием в Федерации знаком недостаточно хорошо. Тем не менее, в учебниках, особенно школьных, есть одна общая черта — они содержат общепринятый, бесспорный, поддержанный официальной наукой набор фактов, которые складываются в четкую систему и служат формированию минимально приемлемого уровня культуры, эрудиции и понимания окружающего мира. Например, что планеты вращаются вокруг звезд, а не наоборот. Поэтому везде написано — Консорциум изобрел гиперпространственные маяки. И всё. Для неспециалиста этого было достаточно. До недавнего времени.

Морозов замолчал. Дженнифер ёрзала на месте — явно хотела встрять, но сообразила, что профессор этого не любит. Однако в этот раз пауза очевидно предназначалась для комментария. Секунд через пять — Виктор специально засёк — до журналистки дошло.

— До сенсационного расследования о незаконной торговле артефактами, — радостно выдала она.

— Именно. Это был… несравненный журналистский успех, — Морозов с явным усилием выдавил комплимент. — К тому же исключительно прискорбно, когда настолько богатые археологические находки достаются неучам, коммерсантам и авантюристам. Однако ваш репортаж мог открыть настоящий ящик Пандоры.

Дженнифер явно не уловила метафору — образования не хватило. И Морозов, похоже, это понял.

— Вы сделали весьма узкую научную область популярной, — объяснил он. — Рассказали о ней всем и каждому. Раньше в ней не было случайных людей. Только я и мои коллеги, в том числе из других государств, плюс небольшое количество администраторов от науки и коммерсантов, куда же без них. А также горстка фанатов, неизвестных никому кроме самих себя, несколько разрозненных групп конспирологов разного толка и, пожалуй, две-три псевдорелигиозные секты. Но с выходом вашего громкого репортажа все изменилось.

— Сектанты и конспирологи подняли головы? — предположила Дженнифер.

— Увы, — вздохнул профессор. — Все намного хуже. Медийная… шумиха вокруг расследования спровоцировала приток множества… назовём их неофитами. Они, как правило, не имеют ни специального образования, ни материальной базы, ни даже какой-то системы в голове. Но очень хотят что-то открыть, стать популярными, вписать свое имя в историю.

— Большинство из них дальше соцсетей не продвинется, — заметила Дженнифер.

— Соглашусь, — кивнул Морозов. — Но те, кто продвинется — куда они пойдут? Можно вдумчиво изучить научные труды, хотя бы для начала мою диссертацию. Есть много специальной литературы, в том числе написанной понятным для широких народных масс языком. Всё это вполне доступно. Но для чтения, изучения, построения целостной системы знаний нужно время. Возможно, годы. Я потратил на это пятьдесят лет. Но нашим «неофитам» это не подходит. Случайный человек, пришедший на волне популярности, захочет результат здесь и сейчас.

— Лопату в руки и карту с крестиком, где копать, — кивнула Дженнифер.

— Упрощенно, примитивно, но очень метко. А официальная, серьезная наука быстрый результат дать не может. Она требует системности, вдумчивого подхода, анализа источников. «Неофиту» это не подходит. Так к кому он пойдёт?

— В тайные общества конспирологов. Или даже к сектантам… Или…

— Именно. Хорошо, что вы замазали лицо того мужчины в скафандре, на видео. Он мог тоже стать объектом нездорового интереса «неофитов».

«Ну спасибо блин за заботу» — хмыкнул Виктор.

— Вы считаете «неофитов» опасными? — спросила Дженнифер.

— А вы — нет?

— Разве что для самих себя. Всё-таки открытый космос, другие планеты…

— Соглашусь с вами, но только частично, — кивнул Морозов. — Как вы знаете, у меня богатый опыт полевой работы, раскопок и исследований на других планетах. Космос опасен сам по себе, даже для подготовленных специалистов с хорошим оборудованием. Но некоторые артефакты… также представляют опасность. Особенно если мы говорим о Консорциуме — они ближе к нам по времени. Кое-что из их техники, особенно военной, до сих пор работает.

— Это опасно? — деланно удивилась Дженнифер.

— Смертельно. Но есть кое-что более серьезное. Опасность иного рода, — Морозов выдержал паузу. — Опасны открытия. Что станет с нашим обществом, с нашей цивилизацией, если мы бездумно впустим в него технологии нелюдей, восстановленные фанатиками Консорциума? Что мы можем встретить? Готовы ли мы к этому? «Неофиты» уж точно не станут об этом думать. Откроют «ящик Пандоры» и просто вытряхнут его содержимое на свет божий…

«Короче, грядут темные времена» — резюмировал Виктор и закрыл видео.

Сперва удивился — как так, серьезный ученый даёт интервью позору журналистики. Но оказалось, что Морозов и Дженнифер друг друга стоят. Бесноватый какой-то профессор попался, странный. Может, потому его не приглашали никуда, вот он и уцепился за возможность дать интервью, очков заработать? Вакуум его разбери, короче.

И это стойкое ощущение дежа-вю… Виктор всё это уже слышал. От… Шульца. Практически теми же словами. Конспирологи, сектанты… Эти могут устроить. Умеют, любят, практикуют. И непонятно, чем это все закончится. В одном Шульц с профессором явно были правы — «неофитов» явно разведется полно. И большинство — в медийной сфере. Так что нефиг в ближайшее время новости смотреть.

Тем более, в телефоне замаячило нечто поинтереснее — на почту упало письмо. От Юми.