Последний ритуал

Глава 10

В офисе Макс застал неожиданную картину. Лишь глянув на расстановку сил и позиции, он сразу определился, на чьей стороне его симпатии. Но многое в создавшейся ситуации его удивило.

Пунцовая от неловкости Наташа неуверенно топталась возле входа за стойку ресепшн и бросала короткие взгляды то на занявшую ее кресло Елену Васильевну, то на перевязанную ленточкой коробку конфет на столе. Напротив стойки подпирал стену Марк Гвоздовский. Смущенным, в отличие от Наташи, он не выглядел, напротив, улыбался так, будто его что-то забавляло. Макс заподозрил, что забавляла Гвоздовского вовсе не Наташа, для которой, видимо, и предназначались конфеты, а бухгалтер.

Впрочем, Елена Васильевна тоже выглядела… необычно. Раскрасневшаяся и чуть растрепанная, она громко постукивала по столу кончиком указательного пальца, будто пыталась пробить столешницу насквозь, и воинственно сверкала глазами из-за огромных очков. Сама того не зная, она выглядела неожиданно хорошенькой: прорвавшиеся эмоции снесли тщательно удерживаемую плотину учительской строгости, и за напускной маской холодности показалась вполне себе симпатичная молодая женщина.

– Вы не понимаете, Марк, насколько эти романы те-ра-пев-ти-чески-е!

Каждый слог Елена Васильевна твердо отстучала пальцем по столу.

– Да, я не стыжусь того, что читаю этот жанр, о котором вы имели неумность так пренебрежительно отозваться!

Макс ухмыльнулся, услышав от академической Елены Васильевны словечко «неумность». Создавалось впечатление, что бухгалтер хотела употребить другое – правильное и куда жестче характеризующее умственные способности собеседника, но в последний момент удержалась и на ходу придумала замену.

– Вы не представляете, как за день можно устать от цифр, таблиц, схем и графиков!

– Отчего же, представляю…

Марк с легкой ухмылкой покосился на остановившихся у дверей Макса с Герой, кивнул в знак приветствия и снова обратил внимание на Елену Васильевну. Но при этом, будто невзначай, скользнул взглядом по опустившей глаза Наташе. Конфеты, «гляделки»… Максу это не понравилось.

– А если представляете, то зачем затеяли спор?

– Я затеял? – искренне удивился Марк и выпрямился.

– Да, вы! Представьте себе, не одна я разгружаюсь после работы чтением сентиментальных романов! Многие мои коллеги любят простые, но такие эмоциональные сюжеты! Ой… Максим Дмитриевич! Вы мне и нужны.

Бухгалтер наконец-то заметила пришедших и торопливо пригладила растрепавшуюся прическу, которую, видимо, в запале машинально «причесала» пятерней.

– А мы тут… о литературе разговариваем, – сказала она отчего-то извиняющимся тоном.

– О литературе… – хмыкнул Макс и покосился на коробку конфет, которую Наташа поспешно схватила.

– Я вас не задержу, – суетливо проговорила женщина и, привстав, одернула длинную юбку. – Подпишите мне документы и ознакомьтесь вот с этим письмом, и я уеду. У меня сегодня еще две фирмы на очереди.

– Хорошо. Пять минут у вас есть? – спросил Макс. – Я только оставлю куртку.

– Да-да, конечно!

– Марк, подождите меня, пожалуйста, в кабинете. Чай? Кофе?

– Чай, – согласился гость.

– Я приготовлю, – нехотя отозвалась Наташа. Но затем она коварно улыбнулась и демонстративно помахала коробкой. – Макс, сделать и тебе кофе? У нас, видишь, и конфеты есть! Елена Васильевна, вам тоже чашечку чая?

– Ой, Наташа… Я обойдусь, – засмущалась женщина. Но девушка хитро сощурилась:

– Мятного, вашего любимого? С конфетами!

Наташа будто демонстративно пожелала угостить всех, дабы показать Гвоздовскому, насколько ей безразлично его внимание.

– А мне можно? – ожидаемо встрял Гера, которому сцена явно понравилась.

– Конечно! Хоть полкоробки! – воскликнула с такой горячностью Наташа, что хакер опешил и покачал головой:

– Я пошутил. Но одну конфетку можно. Нет, две.

Наташа с улыбкой раскрыла коробку и предложила Гере на выбор. А затем под тоскливым взглядом Марка отправилась готовить кофе и чай.

Макс проводил гостя до кабинета и, зайдя на кухню, прикрыл за собой дверь.

– Что случилось? – спросил он сочувственным тоном: понял, что Наташа во что-то вляпалась.

Девушка щелкнула клавишей чайника и забыла включить кофемашину. Макс сам подставил чашку и нажал на кнопку. Кофемашина громко забурлила, выпустила ароматный парок, и в чашку полился крепкий черный напиток.

– Ой, Макс, – с несчастным видом пожаловалась Наташа. – Я лажанулась. Работала за компьютером, зашла в паузу на литплощадку – ответить на новые комментарии под книгой. Это нужно делать для поддержания движухи. А тут Елена Васильевна пришла. Пока то, пока се, я забыла, что открыла страницу. Бухгалтер попросилась за мой компьютер поработать, я ее пустила и…

Наташа всплеснула руками.

– И Елена Васильевна увидела твой роман, – понял Макс.

– Не только. Ахнула и обрадовалась. Оказывается, она читает мою книгу продами! Кто ж знал, что Елена Васильевна сидит на той популярной площадке! Похоже, увидела однажды мой роман в горячих новинках на главной и подписалась на обновления.

– Ого! – удивился Макс. Вот уж тоже не думал, что их строгий бухгалтер любит сентиментальные истории.

– Ну и, конечно, по всем законам жанра в тот самый момент, когда Елена Васильевна громко восторгалась последней главой, заявился Гвоздовский! Я открыла ему дверь, а бухгалтер как раз вещала о том, что рада встретить поклонницу Аши Тани! Слава богу, приняла меня за читательницу, а не за… саму Ашу.

Макс улыбнулся. Совпадение выглядело забавным.

– И все бы ничего, но дорогая Елена Васильевна решила при Гвоздовском обсудить со мной роман, думая, что я тоже читательница. Марк ляпнул, что не ожидал увлечения любовными «сказками» от бухгалтера, и Елену Васильевну бомбануло. Вы с Герой приехали в разгар бури.

Макс закрыл лицо ладонью, просмеялся, потом шумно выдохнул и постарался сделать серьезный вид. Девушка уже выглядела бодрее: ее щеки не полыхали бордовым румянцем, а нежно розовели, на губах показалась улыбка.

– Ладно, Наташ… Все это забавно, но мне пора работать. Чай гостю я сам отнесу. А ты займись Еленой Васильевной. Я к вам сейчас приду.

– Хорошо! – повеселела Наташа и быстро выложила на блюдечко несколько конфет для бухгалтера. – Слабительное поищи в аптечке.

– Что? – опешил он, решив, что ослышался.

– Слабительное, говорю! Три таблетки Гвоздовскому в чай вместо сахара!

– Наташа! – воскликнул Макс, но девушка одарила его коварной улыбкой и торопливо скрылась за дверью.

Когда он подошел к стойке ресепшн, Наташа вполне бодро вела беседу с Еленой Васильевной, судя по всему – все о том же любовном романе.

– …Вот и я не понимаю, зачем читать каждую проду, если ты мужчина и не любишь женскую литературу? Не проще ли отписаться? – возмущалась девушка, и Елена Васильевна поддакивала. Раскладывая на столе документы для подписи, бухгалтер, обращаясь к Наташе, заметила:

– И все же я считаю, что Бедному студенту очень нравится роман Аши Тани, только он в этом открыто не признается. Замечания мужчина делает по существу! Я бы на месте автора списалась с этим «студентом» и попросила его о консультации. Видно, что он разбирается в теме.

– Думаете? – озадачилась Наташа, но спохватилась, что тем самым выдаст себя, и уже беспечным тоном поддакнула:

– Да, похоже, вы правы!

Чем закончился разговор, Макс так и не узнал: поставил подпись на последнем листе и распрощался с бухгалтером.

Гера был занят тем, что отыскивал в сети профили девушек, с которыми Марина находилась на ретрите. Макса всерьез обеспокоило зашифрованное сообщение от нее. Похоже, кто-то из отдыхающих в опасности. Только как избежать новой трагедии?

Он тихо прикрыл дверь, чтобы не мешать Гере, и вернулся к себе – к гостю.

Гвоздовский, попивая чай, читал что-то с телефона.

– Надеюсь, я не слишком задержал вас, Марк.

– Нет. Но не буду тянуть с долгими вступлениями, – мужчина отодвинул пустую чашку. – У Зои минувшей ночью случился приступ, едва не стоивший ей жизни. К счастью, Евгения что-то почувствовала и вбежала к дочери в комнату.

Марк тяжело вздохнул.

– Зоя залезла на подоконник и открыла окно…

Услышав это, Макс содрогнулся. Но не столько от новости, сколько от воспоминаний: резкий порыв ветра, головокружительная высота и… желание отправиться в полет. А затем – отчаянный крик, чьи-то руки, вцепившиеся в его одежду и сильный рывок назад.

Он мотнул головой, отгоняя преследовавшие его последние десять лет воспоминания, и попытался сосредоточиться на словах Марка.

– Зою поместили в частную клинику. Евгения, конечно, возражала, плакала, но другого выхода нет.

– Сочувствую.

Гость слегка склонил голову. Выглядел он удрученным, но все же не разбитым горем. Макс невольно вспомнил, как Гвоздовский с улыбкой поглядывал на раскрасневшуюся Наташу.

– Скорей всего, Михаил Романович откажется от расследования. Возможно, даже предложит компенсацию за досрочное разрывание договора.

– И я его пойму, – поспешно вставил Макс, прикидывая, как в таком случае поступить: дело, скорей всего, придется закрыть, если, конечно, Аня не переоформит все на себя.

– Я тоже пойму родителей Зои. Но мне бы хотелось продолжить расследование, – припечатал Марк. – Заключим договор со мной. Собственно, я приехал сказать это.

А в Зое ли дело? Макс не торопился с ответом, глядя на гостя. У него снова создалось впечатление, что Гвоздовский ищет предлог для частых визитов в агентство.

– Марк, скажите честно, вы все это затеяли из-за бывшей невесты? Или не только?

– Не только, – усмехнулся его проницательности Гвоздовский. – Но я здесь не по заданию отца, а по собственному желанию. Мне хочется возобновить отношения с сестрой.

– Только ли с ней? – сощурился Макс. И по тому, как гость на секунду отвел глаза, понял, что оказался прав.

– С Наташей тоже, – ответил он за Марка. Гвоздовский чуть улыбнулся и повертел на столе пустую чашку.

– Наташа – славная девушка. Не похожая на других. Забавная… Я очень виноват перед ней. Мне не хочется, чтобы она на меня злилась.

– Вам так важно ее мнение?

– Важно, – отрезал Гвоздовский и глянул на Макса будто с вызовом.

– Ясно. Спасибо за откровенность, Марк. Но все очень сложно. Я тоже буду честным. Вы, как никто другой, поймете, в чем дело. Раз вы обратились в наше агентство, значит, верите в способности наших сотрудников.

– Еще бы! – воскликнул Марк и нервно провел ладонью по шее – будто понял, что окончание разговора ему не понравится. – Я с Люсиндой прожил бок о бок много лет и знаю, на что она способна. Не сомневаюсь, что остальные сотрудники такие же сильные.

– Хорошо, – кивнул Макс. Есть надежда, что гость правильно истолкует его слова. – Один из наших сотрудников предсказал гибель Наташи.

Он произнес эту фразу скороговоркой, не давая себе времени одуматься. Марк ожидаемо вздрогнул, подался телом вперед и непроизвольно схватил чашку.

– Люсинда?

– Нет. Не буду называть имя сотрудника. Скажу только, что он в предыдущих предсказаниях не ошибся. Более того, я сам когда-то получил подобное предостережение, но не придал ему значения. Увы, случилась беда.

– Наташа знает? – выдавил после долгой паузы Гвоздовский.

– Нет, конечно. Достаточно того, что будете знать вы, Марк, и сделаете все возможное, чтобы страшное не случилось.

– А это возможно – что-то исправить?

– Мы на это надеемся. Мой сотрудник увидел, что Наташа погибнет, если продолжит видеться с вами. Не знаю, как ваше общение подведет к трагической ситуации, но если есть возможность избежать этого…

– Я понял, – отрезал Марк и поднялся. – Никакого общения с Наташей не будет.

– Спасибо, – поблагодарил Макс, но гость лишь сухо кивнул. В дверях Гвоздовский, однако, задержался:

– Расследование продолжим. Здесь ничего не меняется. Зоя мне по-своему дорога, и я не хочу оставлять все вот так. Возможно, мне удастся переубедить Уланова. Если нет – заказчиком буду я.

Гвоздовский ненадолго задержался, что-то набирая в телефоне, затем сунул смартфон в карман.

Макс вышел вместе с гостем. За стойкой сидела уже одна Наташа. Марк прошел мимо, даже не попрощавшись с ней, за что девушка проводила его обиженным взглядом.

Когда Макс возвращался к себе, он услышал, как Наташа громко пробормотала:

– Блин, удалил профиль… С чего бы?

– Кто? – машинально спросил, оглянувшись, он.

– Да этот… Бедный студент. Странно. Оставил мне комментарий под книгой, что роман ему нравится, попросил прощения за резкость и написал, что удаляет свой профиль. Ничего не понимаю. Ладно! Минус один хейтер!

Она вроде и произнесла последнюю фразу бодро, но Макс подумал, что девушка огорчена потерей активного читателя.

А случайно ли этот «читатель» набрел на ее профиль и активно следил за обновлениями именно романа Наташи? Макс незаметно ухмыльнулся. Лучше ей не знать…

И только вернувшись в свой кабинет, он вспомнил, что забыл спросить Гвоздовского про слух о найденном в поле теле Полины.

В одиночестве Макс подвел итоги. Дело становилось все запутанней, но никто не обещал, что будет легко. По всему выходило, что родители Зои ввели сотрудников агентства в заблуждение с этой странной историей с найденной в поле мертвой девушкой. После разговора с коллегами Макс был склонен верить врачу: тело Полины забрали в морг, и там оно оставалось до приезда родных.

Интересно, что почувствовала Люсинда? Это «что-то» могло вполне оказаться сущностью, призраком (хоть это было и не в компетенции Люсинды – чувствовать неупокоенные души). Но напарница описала ощущения так, словно к ней прикоснулось что-то теплое. Макс же, когда его трогали призраки, чувствовал ледяной холод. Те ощущения хотелось немедленно с себя стряхнуть, как мерзкое насекомое. Значит, в поле было что-то… не мертвое?

Макс сделал в блокноте пометку – эту привычку записывать во время размышлений мысли он, похоже, позаимствовал у Марины.

Подумав о любимой девушке, он отложил ручку и машинально покосился на телефон. Невыносимо уже столько времени не разговаривать с ней. Макс не был любителем ни звонков, ни голосовых, ни тем более чатов, предпочитал живое общение. Но сейчас ему как никогда не хватало любого короткого сообщения от Марины. Как она там? Как справилась с новым видением? Смогла ли удержать сознание, не погрузиться в темноту беспамятства? Сильно ли испугалась?

– Бро? – в кабинет после короткого стука заглянул Гера. – Занят?

– Что у тебя?

Коллега протиснулся бочком, неся открытый ноутбук, который продолжал использовать и в офисе.

– Я нашел девиц, которые вместе с Маринкой просветляются. Потом сброшу тебе все профили. Почти ничего интересного. Но вот эта мадам…

Гера вывел на монитор фотографию симпатичной темноволосой девушки с тяжелым взглядом.

– …подписана на блог погибшей.

Макс заинтересованно придвинулся к столу. Гера, склонившись над ноутбуком, открыл под фотографией Полины длинную ленту комментариев.

– И не просто подписана. Они часто обменивались фразочками, которые будто только им двоим понятны. Я все еще копаюсь в переписке этой погибшей блогерши… Там черт ногу сломит: куча спама, рекламных рассылок, всяких предложений. Профиль не удалили, но личку никто теперь не чистит. В общем, поищу в мусоре переписку.

– Дерзай! Скажу нашим, они как-нибудь передадут Марине.

– Погоди пока, не дергай никого.

– Ладно. Ты нашел тех, кто отдыхал в сентябре? Там всего два человека должно быть.

– В процессе, бро.

– Ок, – кивнул Макс. – Как Лида?

– Лучше. Уже сидит за компом и ищет всякие истории про наше заколдованное место. Я держу ее в курсе дела! – похвалился Гера, радуясь не столько за себя, сколько за подругу. Макс его понимал: Лиде как никогда нужна была поддержка. Наверняка она чувствовала себя не только одинокой, но и бесполезной – после утраты ведьминской силы. Невольно Макс снова подумал о Марине и сравнил истории двух девушек, которые оказались такими перевернуто-похожими. Это Марина еще недавно считала себя хуже других и пыталась быть полезной, отыскивая нужную информацию. Теперь ее место будто заняла Лида… А Марина проходит непростую трансформацию.

– Бро, а с этим что будем делать? – покосился Гера в сторону распечаток с заявками. Макс сокрушенно вздохнул: он понимал, что дела копятся, но рук на все не хватало.

– Сгоревший склад и «нехороший» офис оставим на потом, когда все вернутся. А эти, – Макс взял распечатки, – я еще даже не посмотрел.

Он бегло пробежал взглядом по строчкам и один запрос отложил сразу, так как фабрика, в цехах которой якобы блуждало привидение, находилась в другом городе. Стараясь не думать о противостоянии на хлебном заводе, в результате которого пострадал не только он сам, но и Лида, Макс взял последнюю заявку.

– Вот это забавно! – засмеялся он. – Человек пишет, что в его квартире творится чертовщина. Каждый раз, когда возвращается домой, находит посреди комнаты стол, который должен быть у окна, и диван возле другой стены. Еще кухонные и банные полотенца оказываются мокрыми, в стакане для ручек обнаруживаются вилки, в туалете – подушка с одеялом, а тапочки – в холодильнике.

– А до весны с ее обострениями еще месяц, – усмехнулся Гера, намекая на психическое состояние автора письма.

– Забавный синдром, – согласился Макс, но что-то в этом письме его насторожило. Парень писал, что, наверное, сходит с ума, записался к врачу, но все же хочет проверить, не завелся ли в его квартире полтергейст. Якобы за неделю до начала этого кошмара молодой человек купил на какой-то барахолке старинный самовар.

– Ну что, логично. Джин жил в лампе. А в самоваре – полтергейст.

– Скорее уж домовой. Если из самовара, – машинально поправил Макс. – Но мы можем съездить проверить. Вдруг действительно у парня в квартире что-то завелось? Смотри, пишет, что изо дня в день одно и то же: диван, стол, мокрые полотенца, вилки на компьютерном столе, тапки в холодильнике.

Гера взял заявку, прочитал и качнул головой:

– Я бы на его месте тоже попросился бы к друзьям ночевать. Ладно, бро, давай на днях сгоняю. Кажется, это недалеко.

Коллега ушел. Макс развернулся к книжному шкафу, чтобы почитать подробнее про шаманов и трансформацию. Но его отвлек телефон.

Звонил отец Зои Михаил Романович, и Макс приготовился к разговору о расторжении контракта. Но Уланов отрывисто спросил:

– Максим, вы можете приехать в клинику, в которую положили мою дочь? Я договорюсь, чтобы вас пропустили.

– Да, конечно, – обескураженно проговорил он. – Что-то еще случилось? Марк сказал, что Зою госпитализировали.

– Не по телефону, – отрезал мужчина. – Я пришлю за вами машину. Примерно через час. Удобно?

И, когда Макс ответил согласием, Михаил Романович внезапно с горечью обронил:

– Я хочу подтвердить свои надежды, что моя дочь – не сумасшедшая. Она… будто это не она.