Последний путь

Глава 8

Петренко и компания молча ехали в Людоедовку. По приезде их, разумеется, никто не встретил. Кроме, разве что, звонка генерала на инфолинк капитана.

— Петров, {наказать тебя в извращённой форме}, ты что сделал, а? — заорал генерал.

— Господин генерал, действовал согласно обстановке, — спокойно отвечает Петренко.

— И что, {проблемная твоя голова}, лучше, чем, если бы я договорился? — кричит генерал.

— Они класть хотели на договорённости! — заорал на генерала капитан. — У нас бомба под машиной была! А теперь и транспорта толкового нет!

— Вы {потеряли} УАЗик? — удивляется генерал.

— Они его подорвали, — говорит капитан.

— {Тяжёлое сожаление}, и что вы от меня хотите? — вздыхает собеседник. — Машин нет, вертолёт за вами высылать не буду.

— Они направляются к вам, — докладывает Петренко.

— Что?! — удивление генерала явно неподдельное.

— Они покинули деревню, — завершая звонок, сказал капитан.

При попытке ехать по улицам мы столкнулись с проблемой: не везде можно проехать. Брошенные машины на дорогах были хаотично разбросаны. И, что бросалось в глаза, они были в основном целые. В некоторых были останки хозяев и пассажиров. И если «Крейсер» мог проползти, то с «Патриком» было сложнее — прицеп.

Полчаса таких мучений, и мы оказываемся в каком-то дворе. Удивительно, но здесь свободно.

— Доволен? — пробубнил Колян. — Можно поспать?

— Спи, — махнул на него рукой.

Не нравится мне это место. Такое ощущение, что нам здесь не просто не рады, а откровенно намекают свалить. Несмотря на то что в кемпере спать удобнее, никто туда не пошёл. Хм, вроде бы первый раз ночью едем. Ладно, раз пока единственный не сплю, то подежурю. Потом Коляна разбужу.

Вот думаю: интересно — а где мы сейчас? И сколько уже времени? Местного, а не того, что в том городе, из которого едем? Глянул на часы — три ночи. Хм, вполне возможно, что местного часов пять ночи. Зараза, тоже спать хочу. Хоть спички в глаза вставляй — не поможет. И как наши предки в Великую Отечественную войну чуть ли не месяцами не спали?

Меня накрыла другая мысль: а вдруг здесь призраки? Заходим мы с Коляном, и внезапно на нас такая полупрозрачная синяя хтонь вылетает. И так по-доброму спросит: «Что вам нужно?». А Колян ответит: «А где здесь туалет, желательно рабочий?». Чуть в голос не заржал — представляю, призрак такой отвечает: «На тебе бумажку, на улице отложи…». Так! Спокойно!

— Антош, давай я тебя сменю, — ко мне подошла моя супруга.

— Лен, да иди спи. Мне ещё немного осталось, — поворачиваюсь к ней.

— Нет, тебе ещё везти, — она смотрит мне в глаза. И я сдаюсь.

— Ладно, — ухожу.

Стоило мне выйти из машины, как в одном из окон дома шелохнулась шторка. Хм, маловероятно, что это — показалось. Поэтому приблизился к Лене и, пока делал вид, что целую, прошептал: «За нами следят». Затем пошёл в сторону прицепа. Зашёл за него, а оттуда тихонько в кусты. И вижу, что из дома напротив выходит мужик с автоматом. Через окно. Тихонечко к нему приближаюсь, достаю пистолет и говорю тихо:

— Если хочешь поговорить — говори.

Он дёрнулся. Далее, без резких движений, повернулся в мою сторону. Меня он не видел, но его АКСУ был направлен именно в те кусты, где сидел я.

— Ты кто такой? — начал он.

— А тебе это важно? — говорю ему.

— Ты еврей? — сумничал тот.

— Тебе моего ответа достаточно? Или показать? — поддержу его

— Иди в пень, шутник! Вылазь! — было слышно, как тот снял автомат с предохранителя.

— Передай своему командиру, что я буду разговаривать с ним, — говорю ему. — Я буду ждать его возле Крузера. Ясно?

— Ты кто такой мне командовать? — начали сдавать нервы у моего визави.

— Он тот, — ожидаемо появился за его спиной третий участник, — кто хочет со мной говорить. Женя, иди дальше в дозор.

А вот этот человек был уже посерьёзнее: держался уверенно, одет опрятно, со вкусом. Хоть одежда и неновая. Видна военная выправка, гладко выбрит и аккуратно подстрижен. Поджарый, без намёка на жир. В его карих глазах читалось спокойствие и сила, в отличие от Жени: у того был страх и злость.

— Здравия желаю, товарищ… — отвечаю ему, вылезая из кустов.

— Оставь это для вояк. Зови меня Михалычем, — представляется он. — А тебя?

— Антон, — отвечаю ему.

— Хорошо. И о чём ты хотел поговорить со мной? — спрашивает Михалыч.

— Да так, пояснить позицию: если мы вам мешаем, то разрешите поспать, а потом поедем дальше, — говорю ему.

— И всё? — он деланно удивился.

— По сути, да, — пожимаю плечами.

— И чем наш двор приглянулся? — скрестив руки на груди, спросил меня Михалыч.

— У моего напарника мародёрская чуйка: вещи без фона в чистом месте, — говорю как есть.

— То есть вы — мародёры? Пришли нас грабить? — в голосе Михалыча была слышна нескрываемая агрессия.

— Нет. Или никак нет, — от такого поворота начал путаться. — Здесь не фонит просто. И всё, можно в прицепе спать.

Он немного подумал, затем выдал:

— Хорошо. Если просто поспать, то тогда, пожалуйста. Вздумаете ограбить… — начал он.

— Я не настолько идиот, — перебиваю его, — чтобы жертвовать семьёй из-за барахла, охраняемого сотней человек.

— Откуда знаешь численность? — теперь его черёд удивляться.

— Тепловизор, — показываю рукой на пулемёт, установленный на крыше.

Наутро? Не — по пробуждению. Обнаружилось, что у Крузера пробито колесо. И если до войны эта проблема не была проблемой, то сейчас найти шиномонтаж нереально.

— Да чего ты переживаешь? — Колян положил мне на плечо руку. — Поставим запаску и едем дальше.

— Да? А что потом? — не отрываясь от колеса, спрашиваю его.

Всё, Колян думает.

— Тоха, а как ты себе представляешь ремонт без оборудования? — задаёт он резонный вопрос.

— У тебя в детстве велик был? — спрашиваю его, подключая компрессор к спущенному колесу.

— Нет, — отвечает он.

— А как работает бортировочный станок видел? — спрашиваю его, глядя на манометр.

— Ну да… Подожди! Ты хочешь это делать вручную?! — выпучив от удивления глаза, отвечает Колян.

— А куда деваться? — развожу руками. — Думаешь, у нас есть выбор?

— Ты себе это можешь представить? — пытается что-то доказать Колян.

— Могу. Представить можно всё что угодно. Другое дело — реализация, — компрессор явно слабоват для таких колёс.

В этот момент подошёл Михалыч. Колян немного удивился, но всё же не подал виду.

— Михалыч, а где здесь шиномонтаж ближайший? — озвучиваю свою проблему.

— Был один, за пару кварталов. Лет эдак шесть назад, — задумавшись, отвечает он. — Думаешь, ещё работает?

— Да неважно. Если там есть возможность отремонтировать, то это лучше, чем ничего. Кстати! — отключаю компрессор от колеса и убираю в багажник. — Михалыч, дорогу покажешь?

— Я с вами Женю отправлю, — ответил он.

И ушёл. И только сейчас до меня дошло, какую образцовую дичь я только что сотворил:

— Колян, вот скажи мне, а зачем я накачал колесо, которое желательно заменить на запаску?

— Хм. Наверное, Тоха, потому что ты — Антон, — сделав умный вид, отвечает напарник. — Твои действия часто нелогичны.

— Колян, ты в натуре Колян — не откажешься лишний раз надо мной постебаться, — машу на него рукой.

В итоге проржавшись, за пять минут мы заменили колесо. Где-то в середине процесса появился Женя. Посмотрел на наши действия и:

— Наверное, я бы ещё успел чашку кофе, и не одну, выпить.

— Ой, да ладно, — говорим с Коляном одновременно.

Как раз закончили и спустили машину с домкрата, затем — старт. Выехали со двора. Стоило нам проехать один квартал, как попали в зону с высоким фоном.

— Женя, а что это за город был? — спрашиваю его.

— Челябинск, — ответил Женя.

— Челябинские мужики… — начал было Колян, но Женя продолжил:

— Настолько суровы, что пробивают в лицо тем, кто им об этом напоминает.

— Достали? — участливо спрашиваю его.

— Да ужас как! — по нему было видно, что да.

— А про сибирских мужичков слышал? — спрашиваю его.

— А чего там? — о, Женя слишком молод, раз не слышал.

— Ну, представь себе, — рассказываю ему байку ещё советских времён: — Сибирь, тайга, лесоповал. Мужикам, тогда ещё советским гражданам, привезли импортную японскую бензопилу. Ну мужики завели, берут сосну — «Вжух!» — сказала бензопила. «Да…» — сказали мужики. Ель, лиственница, даже куб досок — неважно. «Вжух!» — «Да…» И под конец они положили лом. «Кряк!» — сказала пила. «А, плохая пила», — вынесли вердикт мужики и пошли дальше лес топорами валить.

Не, Женя явно молод — после этой истории он чуть ли не в слезах катался по сиденью со смеху.

— Это что, правда? — немного успокоившись, спрашивает он.

— Считай, что городская легенда Сибири. А теперь реальный случай… — хотел ему рассказать, но…

Наконец, мы выехали из фонящего квартала. Видим вывеску «Шиномонтаж» на одном из зданий.

— О, замечательно! — подъезжаем к ней.

— А что ты там про реальный случай хотел рассказать? — спросил Женя.

— Чуть позже, — говорю ему.

Мы вышли из машины и подошли к воротам мастерской. Разумеется, дверь была закрыта. Приготовившись к взламыванию двери, был окликнут кем-то:

— Думаешь — война, всё заброшено, можно мародёрить?

Поворачиваю голову в ту сторону, откуда был звук. Колян тоже хотел взять его на мушку, Женя прикрывал. Однако голос был из-за двери шиномонтажки.

— А ты кто? — спрашиваю его.

— Иди отсюда! — потребовал тот.

— Да подожди ты! Если это — твоя шиномонтажка, можешь колёсико отремонтировать? — говорю в дверь.

— Шутник? — серьёзно ответил он.

— Нет, серьёзно. У нас пробито колесо, — показываю на машину.

— И как ты это себе представляешь? Без электричества? — на полном серьёзе спрашивает он.

— Короче: пустишь, может? — начинаю терять терпение.

— А что взамен? — спрашивает он.

Как обычно: никогда и ни за что не упускай свою выгоду.

— Банка солёных огурцов устроит? — спрашиваю его. — Ну, дополнительно, за сложность — банка говяжьей тушёнки.

— Я сам могу вас угостить и тем, и другим, — ответил с вызовом он. — Даже водки налить. Кха-кха! Не пойдёт!

— У тебя кашель. Если хочешь — можем тебя забрать отсюда в другой район, — думаю, монтажнику нужно помочь.

— Вояки, что ли? Кхе-кхе, нет! — отказывается он.

— Слышь, как тебя там? В том районе тебе могут помочь, — пытаюсь достучаться до его разума.

— Чем, таблетками? У меня их у самого много! — отвечает он с критикой.

— А у нас есть медик! — вставляет Женя.

— Да что они могут, ваши медики? До войны ни на что не были способны, кха-кха! — такое ощущение, будто от кашля он сгибается пополам.

— У нас есть экстрасенс с медицинским уклоном, — даю ему последний козырь.

— Тоха! — больно ткнул меня локтем Колян и прошипел. — Зачем Катьку подставляешь?

— Колян, — прошипел ему в ответ я, — я не думаю, что она откажет.

— Экстра, кха-кха! сенс, говоришь? Ладно, веди его сюда! — отвечает тот.

— Её здесь нет, — говорю ему.

— Тогда, кха-а-а, идите дальше! Нет сенса — нет сделки! — замахал он руками.

И в этот момент на меня сходит озарение. Вижу, что ему осталось недолго.

— Короче: у тебя два варианта. Первый — мы уезжаем. А на тебя вечером налетают морлоки, — говорю ему.

— Откуда ты о них знаешь? — искренне удивился он.

— Я могу предсказывать будущее. Так вот: к тому моменту ты и так уже будешь мёртв. Морлоки растащат всё. И тебя сожрут, — обрисовываю ему ситуацию.

— А… Второй вариант? — с надеждой смотрит он.

— Забираешь всё и едешь с нами. Думаю, с Михалычем мы договоримся, — говорю ему.

Дверь, наконец-то, открылась. Почему некоторые люди только под страхом смерти ведут себя нормально?

— Тоха, — прошептал мне Колян, — ты чего ему там загнул?

— Что увидел, то и сказал, — шепчу ему в ответ. А вслух сказал следующее: — Ты всё забирай: и продукты, и медикаменты. Да, ещё инструмент для ремонта шин и латки не забудь!

— А вы, кха-кха! уверены в своих словах? — спросил монтажник.

— Скоро увидишь, — киваю ему.

Перенос всего необходимого барахла из шиномонтажки в машину занял полчаса и полный багажник. И ведь это действительно нужные вещи: еда, медикаменты, оружие и боеприпасы. Но главное — ремкомплект для починки колёс.

— Слушай, как тебя там, — начал я после того, как он уселся.

— Андрей, — перебивает он меня.

— Короче, Андрей, кто такие морлоки? — мы выехали.

— Здесь, — он покрутил рукой вокруг, — не самый благополучный район. Морлоки — бывшая шпана. Они каким-то образом не просто выжили — при том фоне, когда обычные люди мрут, они вполне себе живут.

— Такое ощущение, будто курево, пьянки, а у кого-то и наркота, сделали их организмы невосприимчивыми к радиации, — дополнил его Женя, потому что Андрей закашлял.

— То есть вы тоже с этим знакомы? — уточняю у Жени.

— Да. К сожалению, — говорит тот и потупляет взор.

Некоторое время мы ехали молча. Позже Андрей всё же спросил:

— А что ты там про мою смерть говорил?

— Тебе, боюсь, немного осталось, — спокойно говорю ему, не отвлекаясь от дороги.

— Вот же ж… — говорит он.

Он закашлял. Стоит отдать ему должное — он делал это в некую тряпку. А дышал через другую.

— Столько лет жил ради чего? Ради того, чтобы сдохнуть от кашля? Класс! — Андрей возмущался.

Мы заехали во двор. Тесть с Михалычем о чём-то разговаривали возле Патрика, притом, что им было весело. Мама с тёщей общались с какими-то женщинами, Лена и Катя гуляли с Мишкой и другими детьми.

— Кать, подойди, пожалуйста, — прошу девочку.

Она подбежала, я показал ей Андрея, а сам пошёл к тестю и Михалычу:

— Зайдёмте, надо переговорить.

Они пожали плечами и зашли за мной в прицеп. Закрываю дверь на замок, одёргиваю шторы на окнах и присаживаюсь к мужикам за стол.

— И о чём ты хотел поговорить? — спрашивает Михалыч.

— Нужно эвакуироваться, — коротко ему отвечаю.

— Зачем? — удивляется Михалыч.

— Морлоки, — поясняю ему.

Михалыч задумался:

— И чем они, по-твоему, опасны именно сейчас?

— Бывшая шпана, — начал я, но Михалыч перебил.

— Эта бывшая шпана, как ты сказал, не просто невосприимчива к радиации, но и, похоже, у них от облучения крыша поехала. Они неорганизованны…

— Были, — поправляю его. — Мне было виде́ние, что они сегодня сделают массовое нападение. И есть шансы, что выживших будет катастрофически мало. Если они вообще будут.

— Понятно, — говорит папа, а позже добавляет: — Тогда да, надо бежать.

— Куда? Вы думаете, что вот этой прорве людей удастся сбежать? — задал резонный вопрос Михалыч.

— Нет, — ответил за меня тесть, — только вывозить. Вот только куда?

— Хотя бы в ближайший радиооазис. А там, может, и повезёт, деревня какая-нибудь заброшенная будет, — отвечаю я.

— Хорошо. Как вы это себе представляете, — Михалыч схватился за голову.

— По максимуму грузим прицеп, далее наше семейство плюс часть ваших, — расскажу своё ви́дение ситуации. — Прицеп оставляем на вре́менной стоянке. Вместе с людьми. Дальше машинами вывозим оставшихся.

— Оставляете там? — удивился Михалыч.

— Чтобы было где погреться и посидеть, — объясняю ему.

— Верно мыслишь, — хлопнул меня по плечу Михалыч. — Пойду своих готовить.

Михалыч вышел. Мы с тестем вышли чуть позже. Катя, было видно, лечила Андрея.

— Да уж, поздно ты пришёл ко мне, — приговаривала она. — Рубцы в лёгких теперь останутся. Да и сил я потратила много.

— А что с ним? — указываю пальцем на больного.

— Туберкулёз, — отвечает Колян.

Мама с Леной и тёщей моют машину с хлоркой. Новость об эвакуации они восприняли в штыки. Но всё-таки согласились после некоторых доводов. Катя закончила лечение и без сил осела на снег. Я её на руках унёс в УАЗик. Колян с Андреем пошли ремонтировать колесо.

Отделение капитана Петренко обнаружило, из-за чего людоеды покинули своё насиженное место — у них нечего было есть.

— Пойду, осмотрю машину, — говорит Петрович и направился к Патриоту.

— Надо осмотреться, — сказал Веня, и они вдвоём с Доктором ушли.

С Петренко в этот же момент связался генерал по инфолинку.

— После твоего предупреждения все силы приведены в боевую готовность, — сообщил он.

— Возможно, зря, — размышляет капитан: — в том посёлке, где погибла группа Пономаренко, последний большой радиооазис. Далее идут радиоактивные пустоши. У них нет противорадиационной защиты. А с машин, оставшихся от Тараса, снято всё, что представляло защиту.

— Вова, не стоит недооценивать противника, — менторским тоном отвечает капитану генерал. — И ты это знаешь не хуже меня. Есть возможность от них избавиться — действуй!

— Есть! — с неохотой ответил Петренко.

Генерал отключился. «В принципе он прав: уничтожим этих, и город может спать спокойно». И вдруг он видит, что к нему идёт Док.

— Кэп, здесь ни живых, ни мёртвых, — отчитывается он. — Ни провизии, ни лекарств. Возможно, среди хлама есть смысл посмотреть.

— Понял, ждём остальных, — кивнул Петренко.

Единственным, кто смог обрадовать капитана, оказался Петрович. И то, с какой стороны посмотреть. С одной стороны — броня «Патрика» относительно цела. Чего не скажешь о двигателе и ходовой. Однако пулемёт был цел.

— И главное — каким-то чудом осталась целой АПРЗ! — воскликнул Петрович. — Если немного повозиться, то можно впихнуть это всё в Ауди!

— Прекрасно! — ответил капитан. — То есть у нас будет новый транспорт. Не такой, как УАЗик. Но всё же… Или я не прав?

— Да всё так! — отвечает Петрович.

— Тогда Вень — помоги ему, — распорядился капитан. — Док — мы их прикрываем.

— Есть! — ответили все.

Михалыч сумел очень грамотно организовать свой лагерь — они даже топливо всё с машин слили. Но пока никуда не успели применить. Поэтому нам повезло не потратить наш запас.

В первую очередь, помимо нашей семьи, из лагеря выехала группа бойцов. Никто, кроме тёщи, не возмутился.

— Мам, поймите: сейчас мы вас всех выгрузим вместе с кемпером, — объясняю ей. — И вам нужна будет охрана, потому что мы уедем. За следующей партией. Вот там уже будут и женщины, и дети, и старики.

— Вот что бы ты мне ни говорил, я считаю, что это — неправильно! — категорично ответила она.

Всё, дальше смысла нет. Совсем. Поэтому остальная часть дороги прошла в относительной тишине.

Мы выехали на ту же трассу, по которой приехали. Только теперь повернули налево — нам нет смысла возвращаться. Ещё минут пять, и нам попалась неплохая поляна с низким фоном. И на ней мы оставили прицеп и пассажиров. Для облегчения с машин и прицепа сняли бронепластины — для снижения массы, чтобы побольше народу за раз увезти. Обратно поехали мы с Коляном и тесть за нами. Было ещё относительно светло, но на уровне подсознания было понятно, что времени катастрофически мало. Сколько успеем вывезти — не знаю.

Мы сделали три ходки, когда по прибытии в город было обнаружено ещё около тридцати человек.

— Михалыч, это откуда? — мои глаза от удивления стали размером с блюдо.

— Это… Ну… — начал мяться он.

— Михалыч, ты же вояка? — говорю ему.

— С соседних районов собрали, — ответил коротко он.

— Как? — я не понял.

— Подземные коммуникации, — поясняет Михалыч.

Тяжело. Очень тяжело. Практически невозможно СДЕРЖАТЬСЯ и не заорать в гневе! Нет, всё правильно — если можно помочь, то да. Но сейчас…

— Ты хоть понимаешь, что это теперь такое… — моему шипению позавидовали бы, наверное, все — и змеи, и гуси, и пневматические системы.

— Наши бойцы готовы умереть ради них, — спокойно ответил он.

— Ты. По сути. Рискуешь. Их. Здесь. Похоронить! — говорю ему.

— Отставить панику! Я остаюсь с ними! — рявкнул Михалыч.

— И что? Ладно, держитесь! — махнул рукой на всё это.

Пришлось делать ещё две незапланированные ходки. Как мы умудрились чуть ли не всю эту толпу впихнуть в машины — чудо чудное. Однако с трудом, но мы приехали во временный лагерь. Вечерело. И было понятно, что Михалыч с бойцами рискуют погибнуть. Однако мы поехали за ещё одной партией. Которая тоже оказалась немаленькой. И, что было самым неприятным, часть бойцов во главе с Михалычем остались. Где-то человек десять. На улицах было уже конкретно темно. Мы старались ехать без фар, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. Из-за чего ехали мы не спеша. И поэтому прибыли довольно поздно.

— Антон, что думаешь? — спрашивает тесть.

— Пап, вы оставайтесь — какая-никакая мобильность группы будет. А мы с Коляном за остальными, — отвечаю.

— Предлагаю броню навесить, — а ведь Колян сейчас прав. Поддерживаю.

Его идея с бронированием именно сейчас — самая правильная в этой ситуации. Дело недолгое, но эффективное.

Всё, броня нацеплена. В этой кромешной тьме нам уже абсолютно не важна светомаскировка. Чувствую, что бойцам там очень туго. Поэтому мы ехали с включёнными фарами.

— Тоха, глянь! — резко окликнул меня Колян.

Глянул, и ужаснулся — сбоку от нас бежали они. Морлоки! Огромные чёрные глаза, длинные, как у горилл, руки. Изо рта капает слюна, и они несутся наравне с нами!

— Сорок километров в час! И хоть бы что! — говорю ему.

Так как фон был минимальный, открываю окно.

— Физкульт-привет! Зачёт по кроссу сдал!

— Тоха! — орёт Колян.

Морлоки сначала обратили на меня внимание. Но потом мы им стали безразличны. Оказывается, был не прав: один из них прыгнул на нас. Но Колян метким выстрелом отправил его на тот свет. И вдруг вижу, что толпа стала больше, плотнее. И видно, что раньше было больше — количество трупов поражало. Ребята Михалыча работают на совесть.

Мы въехали во двор. Да, а здесь страсти кипят нешуточные: пока бойцы грузились, мы с Коляном прикрываем их огнём. И вот, остался только Михалыч. Но он не торопился.

— Михалыч, садись! В тесноте, да не в обиде, — кричал ему один из бойцов.

— Нет, я останусь! Вас прикрою! — включил героя он.

— Михалыч, не чуди! Едем! — говорит этот боец.

— Я устал уже бегать… — совсем по-старчески говорит Михалыч.

Может, на его бойцов этот спич и произвёл эффект, но не на Коляна. Который молча джебом его вырубил, а затем с помощью ещё одного бойца уложил в салон. Вовремя — стоило им усесться, как на машину запрыгнул морлок. Однако Колян его прикончил из автомата — пулемёт не успел бы.

— А теперь — понеслась! — говорю всем.

Даванув на тапку удалось довольно шустро разогнать машину до шестидесяти. Наши враги начали отставать. Но, как говорится, не всё так гладко: из-за завалов на дороге приходилось эпизодически уменьшать скорость до тридцати.

— Так! Куда ехать, чтобы выехать с другой стороны? — спрашиваю бойцов.

— Зачем? — ответил один из них.

— Их нужно сбить со следа! — поясняю ему. — Потому что там наши! Женщины, дети…

— Тогда именно тут направо! — крикнул Женя.

Резкий поворот, машина с пробуксовкой поворачивает направо в нужный проезд, левой стороной чуть не вписавшись в стену здания.

— Не ты ли писал программы для навигаторов? — спрашиваю его.

— Ты о чём? — Женя не понял.

— Да так… — отмахиваюсь от него.

Колян прыснул со смеху, бойцы Михалыча тоже улыбнулись. Один Женя ничего не понял. И, как оно ожидалось, мы потеряли скорость. Притом значительно. Преследователи резко сократили дистанцию, но внезапно дорога перед нами оказалась почти свободной! Мы, не мешкая, разогнались. И преследователи вроде как начали отставать. Потому что дорога была широкая. И снега вдобавок, не так много насыпало.

— Ещё раз направо! — кричит Женя.

Благо мы успели притормозить, поэтому такой финт мы больше не повторили. Однако теперь нас ожидало разочарование: на дороге был снег. Не, мы ехали. Но не так быстро, как хотелось бы. Благо крузеру хватало проходимости тащиться под тридцатку. Морлоки нас догоняли, и Колян приготовился по ним открыть огонь. Михалыч начал приходить в себя. Его желание помочь огнём было жёстко остановлено — снаружи был нехилый такой фон. И активная противорадиационная защита не дала бы открыть окно.

— Тоха, постарайся раскочегарить этого троглодита! Их слишком много! — Колян нервничает.

— И так тапка в пол! Мы и так уже почти на пределе возможностей! — я тоже нервничаю.

Внезапно грохнул выстрел. Одиночный! И один преследователь тут же упал. За ним ещё, а позже мы услышали колокольный звон. И наши преследователи отстали! Более того — их корёжило! Колокольный звон им не нравится?

— Это ещё что за? — произнёс за всех я.

— Подождите! Ещё не одна заблудшая душа?