Последний путь

Глава 5

Пока ехали начал падать снег. И вот тут вспоминаю, что зимнюю одежду мы не предусмотрели. Вечно сидеть в машине или в кемпере не будет никто. Поэтому нужна одежда. Да и топливом неплохо бы разжиться.

— Ой, а что это? — воскликнула Катя.

— Ура, снег! — воскликнула мама

— «Плохо», — осеняет мысль меня. Потому как на снегу наши следы будут отчётливо видны.

Я почему-то был уверен, что за нами кого-то отправят. Поэтому пытаюсь уехать как можно дальше, дабы иметь хотя бы призрачную фору во времени.

— Колян, куда за зимними шмотками ехать? — спрашиваю его.

— Пока не вижу, — честно отвечает он.

— Сейчас, — сказала Катя и положила руки ему на голову.

Колян закрыл глаза и, зачем-то начал водить руками. Затем его рука замерла в одном положении. Он открыл глаза:

— Где-то там, через два-три часа, должны быть остатки поселения.

— А ближе? — с надеждой интересуюсь у него.

— Тоха, не тупи! — с лёгким раздражением отвечает он.

Эх, последние отголоски надежды вымерли. Хотя, в принципе, я знал. Ладно, едем дальше.

— А как вы думаете, что там сейчас в городе? — спросила тёща.

— Не знаю, — отвечаю я.

— Ничего хорошего, — говорит Колян.

— Почему? — спрашивает она.

— Город вымирает, — поясняет Колян.

Тут уже даже я гляжу на него с удивлением.

— Это как? — спрашиваю его.

— Смотри: помнишь жизнь до города? — начал он объяснять.

— Ну, — соглашаюсь с ним.

— Так вот: что было дороже — еда или одежда? — задаёт вопрос он.

— Хм, смотря что под одеждой понимать, — задумываюсь.

— Ну… — Колян завис.

— Короче, дабы ты не пытался что-то с чем-то сравнивать, еда по итогу выходит недешёвой, — говорю ему. — Что тогда, что сейчас. С той лишь разницей, что сейчас она стала ещё более недоступной ещё большему количеству людей. Ты это хотел сказать?

— Да. И не только, — Колян развис.

— Хм, продолжай, — возвращаю его обратно в тему.

— Так вот, даже после изобретения пищевого и одёжного принтеров ценники на них не особо упали, — говорит Колян.

— И ты, на основе этого, подумал, что город вымирает? — логика его какая-то хромая.

— Не только: сколько новых людей ты видел в городе? — он поворачивается ко мне.

А вот тут он прав: знакомых всё меньше, а новеньких — никого… В Трущобах, что тоже заставляет задуматься, численность населения практически одинаковая. В отличии от остальных районов…

— Хм, а ведь, получается, ты прав, — чешу подбородок, выслушивая его ответ.

— Дальше: на детей налог, — продолжает он. — Или в детдом. А где гарантия, что они доживут там до своего совершеннолетия?

И ведь правда — сколько их там? А сколько было? Сколько выпустится?

— И какой вывод? — спрашиваю его.

— Они что — детей убивают? — глаза у тёщи стали очень большими, и рукой она прикрыла рот.

— Не знаю, — ответил Колян.

— Это всё… — тёща часто говорила про наше правительство.

— Нет, мам, — перебиваю её, — этот товарищ по сравнению с ними — никто. Вернее чуть больше, чем мы. Но всё равно никто. Выражаясь шахматными терминами — он не пешка. Но и не король. Турка, максимум конь.

— Ага, конь, — то ли скептически, то ли поддержала Лена.

— Да? И кто же по твоему? — тёща продолжает гнуть свою линию.

— Банкиры, — отвечаю ей.

Тут уже и Колян оборачивается. В его глазах было удивление.

— Интересная мысль. И как банкиры, по твоему мнению, в этом виновны? — спрашивает он.

— Ну вот суди сам, — я снимаю правую руку с руля, дабы ею жестикулировать можно было. — Всё, абсолютно всё, стало возможно оценить деньгами.

— Да ну? — недоверчиво смотрит он.

— Давай по честному, — поднимаю правую руку ладонью вверх. В сочетании с пальцами выглядит как гнездо. — С чего всё начиналось? У меня появился джип, а у тебя внезапно раскрылся дар. В итоге мы наконец-то пришли к взаимовыгодному сотрудничеству. Не более. Сейчас — да, ты попал. Поэтому ты прекрасно понимаешь, что если не прикроешь мне спину — мне хана. Но и тебя в покое не оставят. Я не прикрою твою спину — будут те же Фаберже, но уже в профиль.

Колян молчит. Потому как вспомнил, какие у нас были разногласия. И о чём. Мне было не важно с кем работать. Тогда как он… Побывал со многими людьми. И, если где-то его «талант» не ценили, то «у тебя есть машина, и ты не боишься далеко уезжать».

— Ладно, оставим это, — делаю рукой сброс и возвращаю её на руль. — Так вот: по большому счёту деньги это инструмент. Для бартера. По идее. По факту стало так, что их возвели чуть ли не в ранг божественного дара. Есть — красавчик, нет — иди отсюда, ничтожество. Много денег — много возможностей. И так далее.

— И что? — решила поддержать разговор тёща.

— А то, что они их просто делают. Штампуют. То есть они управляют тем, что мы возвели в ранг божества, — отвечает моя мама.

— А зачем? — спрашивает тёща.

— Чтобы ломать людей, — глаза всех уставились на меня.

— Зачем? — Лена прерывает затянувшееся молчание.

— Для своего удовольствия, — пожимаю плечами.

— Какое-то извращённое удовольствие, — заметила тёща.

— А чему удивляться? — спокойно говорю. — У людей же как? Сначала необходимое, потом нужное, затем роскошное. А когда всё есть — безумное. И возмущаться, что хотели не этого.

— И пусть бы в своём кодляке бы творили безумие! — тёща весьма эмоционально реагирует на это.

— А так не интересно: когда ты стал как бы властелином мира, обычные радости тебе приедаются. Хочется что-то ещё. Поэтому и пошло-поехало: засилие разврата, войны. Потому что это по сути верх тщеславия: наслаждаться муками тех, кого ты сделал зависимым от себя. Или же сначала сделать зависимым от тебя, а потом смотреть, как он ломается и какие муки испытывает, — развиваю эту мысль.

— Фу! — Колян не выдержал. — Мы ведь не об этом вели речь.

— Ну почему же? — не отрывая правую руку от руля сделал жест открытой ладонью. — Ты сказал, что в городе всё ужасно, потому что он вымирает. Моя дорогая мама номер два, или по-русски — тёща, задала вопрос, а кто же в этом виноват. Я и ответил. И объяснил почему.

— Ну так-то да. И всё же? — с некоторой долей надежды спросил Колян.

— Ну, если вернуться в начало разговора, то да. Видите вот всю эту «густую растительность», как «трава зеленела» до прихода зимы? Нет? А знаете почему? — делаю театральную паузу. — А потому что почва и вода отравлены.

— Чем? И кто травил? — спросил Колян.

— Отравлена веществами, которые входят в состав атомной бомбы. Плутоний, уран. Они высокотоксичны. Конечно, не настолько, что прям возьмёшь без перчаток кусочек и ты труп. Примерно как ртуть, — говорю ему. — Или свинец. Одним словом — пока земля и вода самоочистятся, пройдёт ещё не один год. А может, и не один десяток лет. И неизвестно — останется ли семенной фонд. Хоть какой-нибудь.

В машине повисло тяжёлое молчание. Было слышно, как урчит дизель, шелестят шины, гудит активная противорадиационная защита и Мишкино посапывание.

— Кстати, вспомнил! — я не удержался и поднял вверх указательный палец правой руки. — В Трущобах пытались что-нибудь вырастить.

— И как? — сказал тесть, который до переселения в этот город жил в деревне.

— Безуспешно. Земля ничего не рождает, — делаю широкий жест вокруг себя.

И действительно — зимой это не так заметно, но летом — нет этих привычных зелёных красок. Всё серое. Деревья без листьев, без иголок. Зверей нет — кто-то погиб в первый год, кто-то позже от голода. В общем — всё агонизировало.

— Интересно, — задумался Колян, — и что же мы тогда жрём, что нам выдаёт принтер?

И тут меня пронзила страшная догадка. От которой меня начало крутить наизнанку. К нашему счастью попался небольшой оазис. Я остановился, выскочил и позвал Ихтиандра.

— Антоша, с тобой всё в порядке? — забеспокоилась мама.

— Ой, да, — перед глазами были зелёные пятна.

— Слушай, ты чего? — спрашивает Колян.

— Зря ты спросил про принтер, — оборачиваюсь и смотрю ему в глаза.

— Почему? — искренне удивляется Колян.

— А ты кладбище в городе видел? — смотрю ему в глаза.

Как спусковой крючок нажал. Из машины, с небольшой разницей во времени, вылезли все. Кроме Мишки — он слишком мал для этого. Ихтиандра звали все. Иногда в унисон. Но он не пришёл. Да и не нужен он нам — чай не Дед Мороз. Затем все, на трясущихся ногах залезли в машину. Дальше мы ехали молча.

Пономаренко осмотрел всех, кого Петренко отправил к нему в помощь. «Нда, с такими только в разведку идти». Парни крепкие, сильные. И от того их «незаметность» немного… преувеличена. Хотя с другой стороны Тарас понимал, что они едут в погоню. Просто машины, на которых они будут ехать, немного не соответствуют габаритам парней.

— Это ещё что за? — воскликнул один из них, увидев транспорт.

«Да, ребятки, а чего вы ждали?» — думает Тарас.

Перед взором ребят Васильева, Безрукова, Шестакова и Никитенко предстало несколько стареньких «Нив». Да, они бронированные, обслуженные. Но:

— А мы в них вместимся? И, кстати: почему у беглецов целый «Крузак» семидесятый, а у нас вот это? — опять тот же боец.

— Потому что это — то, что есть! — сказал, как отрезал, Пономаренко. — Ещё вопросы?

— Никак нет! — ответили хором все.

— А беглецам повезло — нашли! — возмущается недовольный. — А вы не конфисковали!

Безруков тихо хихикал над подчинённым Васильева, Шестаков инструктировал парней, а Никитенко с парнями уже грузился. Васильев, в конце концов, «объяснил» подчинённому его «неправоту». Далее они все расселись по машинам и поехали. Гаджиев с остальными в этот момент терпели фиаско в трущобах.

Светало. Однако тут же посерело — начался дождь. И притом такой, что преследователи очень быстро сбились с курса. Буквально потерялись в трёх соснах. Вернее — в трёх турелях: именно столько стоит турелей на втором периметре на каждый участок между двух турелей первого периметра. Долго они ехали или нет, но в конце концов решили встать — незачем попусту гонять машины. И где-то через пять минут дождь кончился. Преследователи сориентировались и поехали за беглецами.

Долго ли, коротко ли, но они приехали на ту площадку, на которой ночевал «табор» Мягкова. Следов не было — их смыло дождём. Да и, вдобавок, машины преследователей хорошо наследили.

«Ну что за дуболомы! Говорил же Петрову — не нужны мне твои ребята, сами справимся» — держался за голову Пономаренко, вспоминая Петренко.

— Ох, Ватсон, что скажете? — спрашивает сенса Пономаренко.

Из машины вылез щуплый парнишка с ангельским лицом. И он начал ходить по поляне. Затем натоптал контуры машины и прицепа:

— Тут они стояли ночь, — говорит он.

Далее он чего-то ради прошёлся в одну сторону, в другую, осмотрелся. Далее пошёл в строго определённую сторону, дошёл до края, где фон начинал расти.

— Они туда уехали. Где-то часа три назад, — показывает пальцем направление Ватсон.

— По машинам! — командует Пономаренко.

Его имя никто не помнил, кроме него самого. Его именем никто не заморачивался. Да и он сам уже привык быть тем, кем его зовут. До жизни в городе он рос хиленьким пареньком. И, дабы не быть затюканным сверстниками, он научился быть подлым.

Сначала он не сильно разбирался, и поэтому редко когда играл в долгую. Ему были интересны сиюминутные выгоды. Однако ему хотелось большего. И потихоньку у него стало получаться разбираться, где можно поиметь сиюминутную выгоду без последствий, где лучше играть в долгую, а куда лучше вообще не соваться. Ну или хотя бы попозже. Для него слова о совести, чести, достоинстве были лишь дополнительными рычагами, которыми он умело управлял другими. Он был чутким психологом, и даже специально получил специальность психолога для улучшения своих качеств. Били ли его в школе за его подлянки? Били, конечно. Вот только как это бывает часто — мимо проходит учительница, видит, что хулиганы бьют мальчика, без разбора обвиняет «хулиганов» в жестокости. А ангельское личико избиваемого только добавляет ему харизмы. Правда позже, гораздо позже, эти же учительницы были им же и обмануты. Потому что для него никого, кроме него, не существовало.

После атомной бомбардировки то ли от пережитого стресса, то ли же от того, что ему хорошо прилетело по голове, у него открылся экстрасенсорный дар — он видел ауру каждого. Либо же след этой ауры. Поэтому в городе, после того, как помог найти нескольких пострадавших под завалами, он ушёл в СБ союза глав. Его целью стало стать единственным главой города.

Он пытался и так, но там были акулы похлеще ангелоликого. Поэтому он решил пойти с другой стороны — предложил свои услуги СБшникам. Там его окрестили Ватсоном — в честь легендарного помощника легендарного сыщика. Ему удалось заставить всю службу безопасности работать на своё благо. И ему почти удалось довести свой план до конца, как вдруг:

— Ватсон, ты едешь с нами. Нужна твоя помощь, — заглянул к нему в кабинет Пономаренко, и тут же ушёл.

И вот он теперь, вместо постройки очередной козни, трясётся в маленькой машине. И более того — он, как какая-то собачка, ищет следы беглецов. «Будь они неладны!»

Прошло где-то два часа с момента последней нашей остановки. В машине было тихо. Только иногда Мишка требовал к себе внимания. Но Лена с Катей его успокаивали довольно быстро.

— Тоха, тут налево поворачивай, — командует Колян с закрытыми глазами.

Я кивнул и начал поворачивать в ту сторону. Чуть не забыл, что нам нужно заехать за тёплой одеждой. И тут у меня резко заболела голова. И так же резко отпустило. От этих весьма неприятных ощущений я поморщился.

— С тобой всё хорошо? — спрашивает Лена. После мама — тот же вопрос.

— Да какой-то спазм в голове, — отвечаю им.

И до кучи завопило чутьё: по нашим следам едут. Но пока далеко. Не, то, что за нами наверняка погоня, это понятно — и раньше люди убегали. Вот только без такого кортежа. И, возможно, если бы не вечер, они бы и дальше за нами ехали. А так — им было бы проблемно возвращаться под огнём турелей.

Где-то примерно через полчаса Колян сказал свернуть направо. И примерно через пятнадцать минут мы въехали на территорию какого-то посёлка. Хм… Довольно неплохо сохранился. Хотя не удивлюсь, если там ещё и люди есть.

Ещё пять минут катаний по посёлку и мы стоим возле добротного дома. Навигатор системы «Колян Красиков» работает безупречно. Едва мы зашли все в дом, как снегопад усилился.

— Нда, вовремя приехали, — замечает тесть.

— Согласен, — поддерживает его Колян.

Фон был, что удивительно, природный. То есть создалось ощущение, что здесь атомной войны как будто не было. Дома практически все целые. Аж как-то неуютно — как будто скоро хозяева придут.

— Антош, может, здесь останемся? — спрашивает мама. — Я уже устала ехать.

— Да, может, действительно, здесь обустроимся? — тёща решила её поддержать.

— Ну… — начал я, а потом — задумался.

Потому как стоило задуматься. С одной стороны — задерживаться не стоит. А с другой: люди устали. Я бы тоже не против отдохнуть. Пулемёт почистить — уже постреляли разок. Машину проверить — мало ли? Да и снегопад осложняет движение.

— Колян, отойдём? — бросаю своему напарнику.

— Ну пошли, — говорит он.

— Вы куда? — Лена.

— В туалет, — я.

— Аналогично, — Колян.

Мы вышли. Дошли до сарая, зашли в него — также холодно, но хотя бы без ветра.

— И чего ради вышли? — Колян подул в замёрзшие руки.

— Есть у меня подозрение, что за нами едут, — говорю ему, ёжась.

— Думаешь? — уже серьёзно замечает напарник.

— Сам подумай: и раньше люди бежали. Но не с таким кортежем. Поэтому рискну предположить, что за нами погоня, — мёрзну.

— Ты смотри, какая пурга! Наши следы замело! — показывает на снег Колян.

— Согласен. Если у них нет сенса, то нас долго, очень долго будут искать, — а ведь он в чём-то прав.

— Ну да. Вот только сенс у них, скорее всего, есть, — задумался Колян.

— Они здесь останавливались, ненадолго, — говорит Ватсон.

— Куда дальше, Ватсон? — спрашивает Пономаренко.

— Пожди, Тарас, ищу, — отвечает Ватсон.

Ватсону позволялось называть капитана Пономаренко по имени и обращаться к нему на ты. За его уникальный дар. Были ли в СБ ещё экстрасенсы — об этом знало лишь вышестоящее руководство.

— Туда! — указал поисковик.

— Принято! Стройся! — командует Пономаренко.

Тарас знал, на что способны их машины. Также он знал зиму в этих местах.

— Дальше места идут суровые. Поэтому машины цепляем в связки. Потому как если первый застрянет — остальные вытащат. В головную машину садятся самые тяжёлые. Следующая — те, кто полегче. Замыкающая машина — тоже тяжеловесы, мы со связью идём четвёртыми. Остальные — посередине. Вопросы? Вопросов нет. По машинам!

Они довольно шустро стропами соединили все машины в поезд. После распределились кто куда. Затем, довольно синхронно, поехали. Ехали неспеша. Ехали долго. Ещё по пути попали в пургу. Мудрый поступок Пономаренко не раз и не два их спасал — головная машина частенько садилась защитой. Но после них машины ехали без проблем.

Ехали долго. До посёлка добрались поздно ночью. Топлива сожгли довольно много — по пути им попался оазис, где им пришлось заправиться.

— Да, не по графику идём, господин капитан, — замечает один из бойцов.

— Отставить сопли! — говорит Пономаренко.

— Не, вы представляете? Здесь есть баня! — тесть, вошедший с мороза, прямо сиял.

Все посмотрели на меня. Типа «как командир решит». Ну что же?

— Если они сюда придут, то, значит, у них есть сенс, — говорю мысли вслух. — Поэтому немного маскировку можно нарушить. Тем более мы здесь остаёмся.

— Ура! — сказали хором все.

— Но! — подымаю вверх указательный палец. — Скорее всего — только до завтра.

— Жаль, — говорит мама.

— Я видел конечную цель. И нам туда в любом случае надо попасть, — говорю всем.

Все немного приуныли. Но недолго. Женщины ушли, а я, Колян и тесть остались. Тесть уже собрался колоть дрова для бани, но:

— Пап, Колян, надо поговорить, — говорю им.

— Тоха, что опять? — недовольно отвечает Колян.

— Смотрите, мужики, какова ситуация: если у них есть сенс, то он идёт по нашему следу. Снегопад ему не помеха, — объясняю им.

— И что ты предлагаешь? — тесть вникает в ситуацию поглубже.

— А не пошариться ли нам по всем домам? Вдруг где что полезного ещё ухватим? — слегка наклонив голову произношу им.

— Ты мне не доверяешь? — Коляна, видно, моё предложение покоробило.

— Зачем? — я искренне удивился его непониманию. — Я знаю, что ты обычно находишь самый богатый улов. А нам дорога предстоит не близкая. Даже мелочь какая-нибудь может оказаться полезной. Да и нашим преследователям меньше достанется.

Кажется до Коляна удалось достучаться — его ехидной улыбке позавидовал бы любой чеширский кот. Тесть тоже улыбнулся.

Дамы были не очень довольны: только осели и опять… Больше всех возмущался Мишка. Однако после всех манипуляций мы нашли более удобный дом. Да и припасов стало побольше. И, самое главное — нам удалось найти Мишке нормальный костюм. Потому что с первым:

— Колян, ты что тут надыбал? — с вытаращенными глазами глядя на то, что было в руках.

— Ну извини, какой был, — ответил он, разводя руки в стороны. — Всяко разно теплее, чем просто распашонки.

Тут с ним не поспоришь — далее возможно и не было бы ничего. Поэтому:

— {Принятие неизбежного}, ладно, — махнул рукой на него и отошёл.

Костюмчик был для девочки. Но за неимением лучшего… Однако после рейда по домам удалось найти другой: из разных комплектов и размеров. Но тут, совершенно случайно нашлась швейная машинка «Подольск» с ножным приводом. В сочетании с Лениными умелыми руками превратила его в то, что надо. Всё, укомплектованы все.

Женщины остались в доме, Мишка с ними, а мы поехали дальше — готовиться к встрече. Мы остановились возле самого высокого здания в посёлке — какая-то пятиэтажка. Самое главное, что было в ней — чердак, из которого можно было разглядеть весь посёлок. Я вылез из машины, забрал СВЛК, тепловизор, АК-107 и полюбившийся «Игл». За них отдельное спасибо Сивому и Желябову — как чувствовали, что понадобятся. Тесть сел за руль, Колян за управление пулемётом. Ну что же, будем надеяться на то, что план «А» сработает. Потому как план «Б» очень проблемный. И не хотелось бы к нему прибегать.

Поднимаясь наверх задавался вопросом: всё это оружие, оборудование — оно тяжёлое? Или же неудобное? Наверное всё-таки второе. И почему у героев компьютерных игр всё так легко и ловко? Так, спокойно! Ставим СВЛК на сошки, подключаем к ней тепловизор.

— Бум-Сове: на месте, пока тихо, — говорю в радиостанцию.

— Сова-Буму: понял, патрулируем дальше, — отвечает рация голосом Коляна.

На всякий случай возьму винтовку и осмотрюсь через тепловизор. Так, прекрасно: домик, где нас ждут, довольно тёплый: дымоход горячий, а вот стены снаружи холодные. О, вот и Колян с тестем катаются.

— Вы чего творите? — тесть зачем-то с заносом решает пройти очередной поворот.

— А-а-а-а! — затем чуть позже: — Это он проверяет всё, на что машина способна. Чуть не перевернулись!

— Понял… — положил рацию рядом.

Теперь точно, как минимум, надо будет протянуть все болты и гайки. Ой, ладно. Итак: надеюсь, мы достаточно наследили, чтобы ввести противника в замешательство. И, надеюсь, они приедут оттуда же, откуда приехали мы.

— Ватсон, долго ещё? Я уже реально устал! — ноет Пономаренко.

— Потерпи, Тарасик, скоро, — отвечает сенс.

Автопоезд, состоящий из пяти «Нив», ехал битых пять часов — настолько много выпало снега, что не только первая, но и вторая машины застревали. И вот, наконец-то, они доехали — уровень радиации начал падать. Все уже начали радоваться — если это не то место, где встали на отдых беглецы, то хотя бы сами передохнут. Как вдруг:

— Слышь, Тарас, что-то тут не так, — говорит Ватсон.

— Они Женю убили! — раздалось из рации

— У нас Ваню! — из другой машины.

— Вижу, пять, там, где и планировалось. Остановились, замешкались! Пора! — сообщаю по рации Коляну.

В чём плюс такой винтовки — её убойная дальность. И ещё, не менее приятный бонус от погоды — штиль. Поэтому беру на прицел первую машину, вернее её водителя — огонь! Есть, минус один! Далее — замыкающую. Всё, обе машины без водителей. Ой, а что это они так странно ездят? Вернее дёргаются? А, понял — они в связке! Да, мудрое решение — для преодоления снегов в условиях высокого фона. А теперь оно против вас.

— Ты куда дрыгаешь? Забыл, что мы в связке? — зарычал Пономаренко на своего водителя. Затем в рацию: — Отцепляйте машины!

Из каждой машины выпрыгнули все — смысл там находиться, если у снайпера — бронебойные? Поэтому они постарались перебраться за левый борт машин. Однако в данном случае откидные кресла сыграли злую шутку — пока откинул, вылез, не успел — пуля снайпера тебе окончила жизненный путь. Оставшиеся вояки попытались вычислить стрелка, как вдруг:

— Это что ещё за рёв?

Из-за угла, на высокой скорости, с заносом, поднимая снег как дополнительную завесу, вылетает «Крузер». С пулемётом на крыше. И этот пулемёт был повёрнут на них. А потом он выстрелил.

— Бежим!

Это была последняя фраза старшего сержанта Никитенко. Те, кто пытался убежать, ловили пулю от снайпера. Другие, кто пытался огрызаться, погибали под пулемётным огнём. План «А» беглецов сработал успешно.