Последний путь

Глава 19

Видел, что среди москвичей был мой младший братишка. Он был одет в подрясник. Поэтому среди своих он был батюшкой. Нашёл его.

— Здорово, Женёк, — обнимаю его. — Как дорога была?

К нам подошла Лена, а после присоединилось всё остальное семейство — жена брата, Катерина, сынишка и дочка. Мишка был младше их, но общий язык детвора нашла быстро.

— Знаешь, — говорит он, — ехали долго. Но, слава Богу, без приключений.

— Да? — смотрю на него с усмешкой. — Значит, не зря расчищали дорогу.

После разговора с младшим братом вроде как и настроение получше стало. И вроде как понял, что не всё настолько плохо, как могло быть. И посыл москвича мне стал более понятен. Но…

Наступило утро. Мы быстро перекусили, а затем погрузились в машины. Колян, мой верный штурман, попросился на заднее сиденье. Вернее — Лена его попросила. Всё равно в ближайшей перспективе боёв не предвидится. Мы стартовали теперь на запад. В то место, куда мы едем, и раньше можно было добраться либо самолётом, либо же одно из двух: паром или зимник. Но зимника как такового не было. Поэтому придётся ехать в связке. Потому что снег там глубочайший. Только лишь потому путь предстоит долгий. Очень долгий.

Мы поехали с территории, бывшей раньше Магаданской областью, обратно в Якутию. Малая родина… Думал — уеду оттуда раз и навсегда. А вот не угадал — возвращаюсь. Дорога, правда, через те места, о которых раньше вообще представления не имел.

— Антон, — Лена нежно коснулась меня рукой. — Я тут должна тебе кое-что сказать.

— У нас будет дочь? — отвечаю ей.

— В смысле? — не поняла она.

— Ты ведь хотела сказать, что беременна? — говорю ей, не отрываясь от дороги.

— Ну да, — непонимающе ответила она.

— Я увидел это, — объясняю ей. — Не бойся — с ней всё будет хорошо.

Она обиделась. Потому что она должна была сказать это мне. А не я — предвидеть наперёд. Но потом, где-то через пять минут, повернулась ко мне с радостью в глазах.

— Значит, с ней всё будет хорошо? — спросила она.

— Да, — говорю ей. — Но больше о её будущем меня не спрашивай — не скажу! Принципиально!

Мы захохотали, а Мишка что-то там пролопотал. Лена взяла его с заднего сиденья к себе на колени, после чего они уже начали о чём-то оживлённо беседовать. Бывало, и мне приходилось что-то отвечать. А ещё приходилось ловить разные предметы — Мишка у нас телекинетик. Ещё не до конца понял, как пользоваться своей силой. Хотя чего удивляться? Ему только второй год!

Первый день пути прошёл относительно спокойно. А потом начались проблемы — из-за холода топливо стало быстрее сгорать. И, дополнительно, обнаружилось, что дизельные моторы под нагрузкой греются. Однако спасибо Коляну, без топлива мы не сидели: где-то наливник, где-то даже танкер удалось найти.

Пошла вторая неделя нашего пути. На нашем пути оказался Якутск. Как оно и ожидалось, крупные города такого типа пустовали. Но нам повезло — немного пошарившись по разным районам, набрали топлива на костёр. И нашли, что удивительно, относительно целый дом. Живём!

Довольно быстро разогрели пару-тройку ванн и привели себя в порядок. После чего отправились спать. А наутро обнаружилось, что машины замёрзли — мы имели неосторожность заглушить на ночь. И опять пришлось жечь костры. Только для того, чтобы можно было разогреть машины и ехать дальше. И так получилось, что вместо того, чтобы стартовать рано утром, выехали во второй половине дня. Следующая точка маршрута — Мирный.

За два дня удалось приблизиться к Мирному. И тут пришлось Лене поменяться с Коляном обратно местами. Потому что именно там нас ожидала последняя битва. Ну как, ожидала? Местные жители узнали о нас, а мы о них… По идее — мы не должны были знать. Но опять же — табор ведёт оракул в виде меня. И потому мы встали лагерем (или табором?), после чего собрал всех вояк. Объяснил ситуацию. Те поняли и начали закидывать меня вопросами. На которые старался дать ответ. Затем, потратив примерно полчаса, был составлен план. Позже мы взялись за его реализацию. Не дадим взять себя врасплох.

Итак, где-то ближе к ночи на наш табор выдвинулся отряд. Нет, ну серьёзно? Нас здесь почти полтысячи, все прошли огонь и воду, а они решили нас отрядом в пару сотен человек, обученными наспех, атаковать? Хотя нужно признать, что тактику они выбрали грамотную — зажать нас в кольцо. Местность гористая. Вот только меня не учли. Как мне уже надоело жить по принципу «Убей или умри!». Попробую последний раз с ними поговорить. В надежде, что все те вероятности окажутся неверными.

Меня сопровождают порядка десяти человек, которые на виду. И почти столько же ползком подбираются к вражескому отряду. Мы стоим друг напротив друга. Смотрю на главаря. А затем выхожу к ним. В руке держу белый флаг — последняя попытка разойтись миром. Отлично, ещё не настолько испортились. Хотя, честно, ничего подобного — если допущу хоть одну ошибку сейчас — мы погибнем все. Чутьё прям орало — стреляй!

— Итак, — начал их предводитель с ухмылкой. — Чего вы хотите?

— Здравствуйте, мы хотим проехать дальше, — говорю ему.

— Серьёзно? — усмехнулся он. — А вы в курсе, что проезд — платный.

Ох, парень, зря ты так — бо́льшая часть нашего отряда прожила девяностые. И таких, как ты, видели. И даже покруче.

— Зря ты так, — бросаю белый флаг.

После чего бойцы, которые в темноте по снегу добрались до врагов, быстро их прикончили. От этих вскриков мой визави удивился. А мне тошно — к сожалению, никаких других вариантов не было. Пересмотрел все варианты развития событий. И ни одного не было, чтобы было без крови.

— Тебя такая цена устроит? — смотрю на него с вызовом.

Парень огляделся — там, где сидели засады, уже горят костры. А Валентина Петрова повредила ногу. Хоть и предупреждал её, но это было бесполезно. Глядя на костры, он понял, что весь их план пошёл насмарку. И дополнительно подтянувшиеся бойцы были лишним тому подтверждением.

— Я знаю, чего вы хотели, — смотрю на него — выглядит он, откровенно, жалко. — Но вы пошли не тем путём. Мало того, что вы решили напасть на отряд, который приехал издалека. Так вы ещё решили пойти против того, кто видит будущее.

— Ах ты ж {сволочь}! — воскликнул он.

После чего попытался выхватить из кобуры пистолет. Однако вместо этого получил прямой с ноги в лицо от меня. Он явно не ожидал, что я тоже боец. Думал, что дипломат? Наивный…

— Я ведь не хотел вас никого мочить, — говорю ему, глядя в глаза, поставив ногу на грудь. — Но ты не оставляешь выбора.

Достаю своего «Дигла», в котором остались последние патроны. В смысле совсем последние — больше не будет. Направляю на него, мужики-бойцы страхуют.

— Вот скажи, — задаю ему вопрос, — ради чего тебе сто́ит подарить жизнь?

— Пошёл ты! — о, это по-нашему!

— Типа «Русские не сдаются»? — смотрю на него с ухмылкой. — А ничего, что русские только обороняются? Вот вы со своим отрядом собирались на нас напасть. Я это предвидел. Равно как и предвижу, что проезд через ваш город будет кровавым.

Эх, как мне тяжело бы это не приходилось говорить, но иных вариантов развития событий я почему-то не видел. Хотя был один, но он был плох в перспективе. В смысле — в далёком будущем.

— Помни — у вас был шанс, — говорю ему. — И вы его не использовали.

Выстрел! Смотрю на него — всё, отмучился парень. Однако на лице застыла маска искреннего удивления — видимо, не думал, что и его убить могут. Только он один.

— Всё, выезжаем! — говорю бойцам. — Иначе нагрянут большие силы. Можем не осилить без брони!

Мы рванули к машинам. После чего уселись и поехали. Ехали, как предложил Николаич. Схема была такова: сначала мчал я, за мной, на небольшом отдалении и слегка в стороне вооружённый Ивеко. За нами ехал грузовик, а ехавшие за ним, в удалении, очередная тройка, должна была нас догнать. Затем мы должны будем остановиться, пропустить их. А потом пропускаем ещё две подобных тройки, пока вторые нас ждут. Проезжаем вперёд, минуя всех, останавливаемся на передовой. Вторая тройка подъезжает на подмогу, третья и четвёртая проезжают мимо, после чего проезжает девять автомобилей. Они обеспечивают прикрытие уже практически перед выездом. И только тогда, когда та девятка встанет на защиту тракта, едет остальная колонна.

— Мы на месте, — сообщает Колян в рацию. — Тихо.

— Едем! — ответила вторая тройка.

Они проехали мимо нас, на свою позицию. Где-то через пару километров. Видно было, что остановились. После чего сообщили:

— Вторые — на месте, тихо.

Пронеслись третьи, у которых тоже было тихо. А вот четвёртым не повезло — их уже встречали. Но на что способно охотничье ружьё двенадцатого калибра? Не, не против медведя или оленя, а против броневика? В принципе — не на многое. Если только колесо пробить. Потому гражданские машины, переделанные под военные, наиболее уязвимые. У них не было подкачки шин. Да и грузовики тоже могут оказаться слабым местом — среди них были вездеходы. Но в основном были гражданские. Потому отправляем по три машины — два броневика и грузовик с вооружёнными людьми. Броневики для большой дистанции, а люди на тот случай, если всё же кто-то сумеет подобраться ближе. Поэтому когда подскочили мы, нападавшие были немного… Ошеломлены, скажем так. Потому как с двумя броневиками издалека ещё можно было что-то сделать, то уже с шестью… Которые, вдобавок, сразу жахнули по тем местам, откуда они бросали бутылки с зажигательной смесью.

Мы заняли очередную позицию, пропуская ещё больше наших товарищей. Да, нам удалось растянуть их засаду. К счастью, они не догадались сделать ловушки для машин. Или же не успели. Иначе ничего бы не вышло. От слова совсем. Но они думали, что нахрапом сумеют нас одолеть. Ну что же, не всё должно было быть по-вашему.

— Закрываем, — сказал в рацию экипаж последней машины.

После чего промчался мимо нас в составе своей тройки. После него проехали предпоследние… Постепенно настала наша очередь. Мы стартовали. И тут Колян «обрадовал»:

— Патроны кончились!

Нда… Как-то не увидел этот момент. Ну да ладно — сейчас всё решает скорость! Дорога, правда, нечищеная. Однако после нашей колонны уже была достаточно укатанная. Машина, хоть и проскальзывала на рыхлом снегу, всё же уверенно гребла вперёд. Мы ехали со скоростью почти шестьдесят километров в час. И это были последние километры, на которых можно было гнать. Впереди — метровые сугробы. Под которыми была дорога.

Мы выехали из города. Какое-то время мы ползли по снегам. Но вот — некое даже подобие дороги кончилось. Начались сугробы. Но за нами уже никто не гнался. Не, мы их всех не перебили. Они приняли решение за нами не гнаться — уж больно не по зубам оказались им.

Возле границы с сугробами мы смогли спокойно выйти. Кто-то выплёскивал эмоции оживлённым рассказом, кто-то орал. Но нам было уже не привыкать к этому. Вместо этого мы достали тросы и начали цеплять все машины в связку. Потому что впереди будет крайне тяжёлая трасса. И нам надо её преодолеть. Потому что иначе — смерть.

Где-то за пару часов преодоления снегов нам удалось добраться до перекрёстка, где раньше был поворот на посёлок Светлый. Раньше у многих водителей там была традиция — обязательно остановиться, перекурить ну и так, по мелочи. Мы все вышли из машин. Ко мне подошла Лена. Мишка радостно с другими детьми копался в снегу.

— Сколько раз мы здесь останавливались, — говорит она.

— И не говори, — пытаюсь поддержать разговор.

— А сколько выкурено было, — продолжила она с романтическим настроем.

— Я промолчу, — говорю ей с улыбкой.

Пар изо рта давал понять, что долго задерживаться не стоит. Да и ноги начинали подмерзать. Потому что никто не ожидал, что мы поедем в край суровых морозов. Ни у кого не было с собой одежды, способной выдержать такую температуру.

Как уже было сказано ранее — здесь не только курили. Думал, что это место мы проедем спокойно. Однако, как оказалось, само место привлекает к себе. Как заговорённое. Все подышали, походили, успокоились, уселись. Мы поехали дальше. Колян на этот раз со своей Ниной ехал сзади.

— Тоха, — говорит он. — Ты ведь говорил, что сам родом с этих мест?

— Да, — с тяжёлым вздохом говорю ему.

Потом, после пары секунд тишины, продолжаю:

— Знаешь, Колян, в чём сейчас насмешка судьбы?

На что он, с непониманием, посмотрел на меня и спросил:

— И в чём?

— Когда-то мечтал отсюда уехать, — говорю ему. — А в итоге бегу с того места, куда хотел уехать, чтобы вернуться туда, откуда хотел…

Лена глянула на меня с искренним удивлением:

— Мы едем в Чернышевский?

— Да, — говорю ей и киваю.

— Вот уж действительно насмешка судьбы, — говорит она, поворачиваясь вперёд.

Задумалась. Думала долго, однако потом всё же сказала:

— Как думаешь, нас там ждут?

— Нет, конечно, — говорю ей. А у самого улыбка до ушей. Как у Чеширского Кота. — Мы для них будем как снег на голову.

После этих слов все немного приуныли. Зря:

— Но ты будешь рада, — говорю Лене. А затем — всем: — Это наша конечная точка. И они нас примут. Не потому, что никуда не денутся. А потому что им не будет хватать людей.

Во, сразу видно, что все воодушевились! А что, если всех обрадовать? Беру рацию и говорю:

— Внимание всем! До станции конечная осталось несколько часов!

И разом, как будто даже машины приободрились! Как же это хорошо!

Дорогу от последней нашей остановки до моста через речку Оччугуй-Ботуобуя проехали спокойно. Что было удивительно. Но — позже. А вот самого моста — не оказалось. Колонна остановилась, экипаж нашего Крейсера вышел посмотреть на реку. Как оказалось позже — не мы одни вышли.

— А где он? — спросила Лена.

— Очевидно, смыло, — пожимаю плечами.

— В смысле??? — ужаснулась Лена.

— В смысле когда жахнуло по ГЭС, плотина не выдержала, — пожимаю плечами.

— Ах! — чуть ли не в обморок упала Нина.

Но Колян не дал ей это сделать — подхватил её.

— И как мы будем ехать дальше? — задал правильный вопрос он.

Вот тут пришлось задуматься. С одной стороны — мы можем переехать по льду на другую сторону. Но вижу, да и догадываюсь, что дорога там завалена булыжниками, которые выворотила вода. Не особо удобно через них проезжать будет. С другой стороны — мы можем поехать по льду, вдоль Вилюя. Но пришлось эту идею откинуть, как бессмысленную. Почему-то сразу рисуется в воображении, что грузовики мы можем потерять в полынье. Да и выехать обратно будет то ещё приключение.

— Едем на тот берег по льду, — говорю всем, понимая, что особо выбора нет.

— Принято, шеф, — поддержал водитель следовавшей за нами машины.

Нам пришлось довольно долго искать нормальный спуск. Однако он нашёлся. Следом была проблема найти выезд на другой берег. Однако спустя пять минут дорога на соседний берег была пробита. Ещё полчаса понадобилось на то, чтобы перегнать легковушки. В смысле не грузовики. А вот когда пошли грузовые машины, то тут начались проблемы. Лёд оказался не настолько толстым, и кое-кто умудрился провалиться правой стороной в полынью. Кое-как нам удалось его выдернуть. Однако следующий за ним грузовик только благодаря тому, что успел набрать скорость, проскочил это место. Лёд за ним сломался и плавал довольно крупными кусками. Всё, на той стороне остались чуть ли не с десяток грузовиков.

— Ждите, — сказал всем, направляясь к машине.

— Антон! — окликнула меня Лена. — Ты куда?

— Надо найти дорогу для них, — говорю ей. — Или все, или никак.

— Ты что, не видишь, лёд не держит? — не унималась она.

Но я уже принял решение. Однако она тоже, как выяснилось, приняла решение — прыгнула в машину:

— Я с тобой! Без тебя мне не жить!

— Как хочешь, — говорю ей, понимая, что она права.

Но не сейчас, а позже. Мерно урча дизелем, Крузер поехал по льду. Моя задача была найти ещё один или два съезда. Однако даже в виде́ниях, их не было. Машину в четыре тонны весом на широких колёсах лёд ещё держал. А вот почти десять тонн — уже нет. В итоге пришлось вернуться на берег. Где мужики достали топоры и начали валить деревья.

— О! Это вы хорошо придумали! Выдержат! — говорю им, показывая поднятый вверх большой палец.

Мужики глянули на меня, одобрительно кивнули и продолжили. После чего накидали брёвна крест-накрест поверх полыньи, и грузовики, с осторожностью, поехали над ней. Дерево скрипело, гнулось. Лёд тоже потрескивал. Хоть и получилось так, что мы подъехали к этому месту почти в обеденное время, переправа была организована ближе к вечеру. Поэтому, когда последний грузовик преодолел переправу, мы приготовились ко сну.

Самое плохое зимой в этих краях — глушить мотор, особенно дизель, не желательно — есть шанс, что он не заведётся. Приняли решение, что каждые полтора часа будем запускать их и прогревать. Потому что и топливо уже подходило к концу. И разжиться им поблизости негде было.

Мы жгли костры, грелись и следили за обстановкой вокруг. Пока все остальные, в том числе и наши сменщики, спали. Мужики разбирали переправу. И не потому, что мне в каком-то виде́нии было, что она может сыграть против нас. Нет — просто на дрова было проще порубить уже то, что и так было повалено.

— А может, стоило также, как в Якутске сделать? — спросил меня один из них. — Под машиной костёр разжечь?

— Нет, — говорю ему. — Нам надо будет как можно быстрее отсюда уехать. По-хорошему бы сейчас гнать. Но все устали. И могут не доехать.

Больше эту тему никто не поднимал.

Погрузились быстро. Как мы не старались сэкономить топливо, тем не менее стартовали при загоревшихся лампочках. Делать нечего — едем. Когда дороги чистые, это расстояние, которое нам осталось преодолеть, проехали бы за двадцать минут. Но сейчас — едем второй час.

— Антон, посмотри! — показывает мне Лена на остатки стелы «Чернышевский».

Глянул — раньше был бюст Чернышевского, название. А сейчас — набор букв. «Е», «Н», «ИЙ».

— Вода? — спрашивает она.

Молча киваю. Проезжаем очередной поворот, после чего командую по рации «Стоп!». И, где-то в пятидесяти метрах от меня, вырисовывается некое подобие стены. На котором была пара часовых. Поднимаю руки и иду к ним.

— Стой! — кричит один, натягивая лук.

— Стою, — спокойно отвечаю.

— Кто такой и чего забыл? — говорит он мне.

Странно — от кого стена? Неужели с Мирного набегали на них? А хотя нет — от диких животных защита, увидел.

— Меня зовут Антон Мягков, — говорю ему. — А ты, очевидно, Ярослав Сумский?

— Моё имя и фамилия неважны тебе! — ага, верно.

— А ещё твою бабушку звали Елена Шконда, — подкидываю информацию Ярославу.

Лук он не ослабляет. Но видно, что его эта информация озадачила. Ещё бы — десять лет прошло.

— Что вам ещё про нас сдали? — говорит он.

— Позови старшего, — говорю ему. Потому что тот поймёт, что к чему. — Кто у вас — Илья Левин?

— И откуда ты такой информированный? — спросил у меня другой часовой.

— Евгений Крупнов, если не ошибаюсь? — говорю ему. — Я с твоим батей, Андреем, работал одно время на ГЭС. Просто во время очередного отпуска попали и пропали. Только сейчас смогли вернуться.

Тот тоже завис. Однако именно в этот момент ворота открылись, и ко мне вышел главный.

— Вы хотели со мной поговорить? — спрашивает он, оглядывая весь наш механизированный табор.

— Да, — коротко отвечаю ему. — Примете нас к себе? Мы приехали с миром, издалека.

— Сами мы не местные, помогите, кто чем может, — смеётся он. — Хорошо, чем можете быть нам полезны?

— Всем, чем угодно — здесь люди со всей страны, — говорю ему. — Вам всяко люди другие нужны. Чтобы поселение не вымерло. Принимай решение быстрее — скоро жахнет.

— Что жахнет? — нахмурился Левин.

— Ядерка, — отвечаю ему. — И либо мы все спасёмся, либо никто.

Он задумался. Но думал недолго. После чего сказал:

— Ладно, заезжайте!

Иду обратно к Крейсеру. Левин — за мной. Мы оба садимся — Колян, конечно, недоволен, что его потеснили.

— Илья, сними своих ребят с охраны периметра, — прошу его. — Иначе не выживут.

— Ладно, — говорит он.

После чего торможу машину, он выходит, говорит парням. Те молча спускаются, рассаживаются по другим машинам, и мы поехали. Собираюсь свернуть налево, на гору.

— Там ничего и никого нет, — говорит Илья. — После пропажи электричества воду стало сложно доставлять наверх. Поэтому переместились ниже. Направо.

Где-то через пять минут мы были в поселении. Стоило последней машине заехать за внутренний забор, как землю начало трясти. Все жители посёлка сразу же повалились на землю. Также на землю попадали все те, кто присоединился к нам после Бутугычага. Тогда как Челябинцы и Горожане, глядя на меня, сохраняли спокойствие.

— Не бойтесь! Сюда даже радиоактивные осадки не выпадут, — говорю спокойно и с воодушевлением. — Никто из вас ближайший год не погибнет.

И именно в этот момент дизель моего крузера заглох — закончилось топливо. Следом начали глохнуть все остальные машины. Вскоре весь наш табор поднялся, за ними — жители посёлка.

— Наш последний путь окончен, — говорю всем.