Последний путь

Глава 14

Мы все вышли в коридор, который был довольно узким. Куда идти — неизвестно. Однако грохот в коридоре справа от двери в камеру намекнул, что туда. Мы дружной толпой ломанулись. Какого же было удивление, когда увидели ту самую троицу палачей. Те тоже удивились не меньше нас. Да, одеты и вооружены были качественно. Но их это не спасло: как выяснилось, в рукопашке они никакие. Сначала палачи пытались оказать сопротивление. Однако после пропуска нескольких ударов дубиной особо ретивых беглецов они уже молили о пощаде. Но никто их щадить не собирался. Этот Город — город смерти. И он собирает свою жатву. Ему неважно кто — свой или чужой. После с трупов сняли броню. Оказывается, они всё же были вооружены для ближнего боя — ножи, пистолеты.

— Живём, — говорит Желябов.

После чего идём налево — там виден свет. Однако каково было наше удивление, когда мы оказались на арене. Сначала зрители орали что-то типа «Порвите их, негодяев!». И тут вместо «нарядных» палачей вышли мы… Человек эдак сто. И стоило нам выйти, как тут же толпа замолчала. Да, это было для всех неожиданностью. Мы бегом бежим через стадион. И теперь начинается обратная реакция:

— Это что за…? Где стрельба, кровь? — и, кажется, кто-то в нас что-то кинул…

Хочешь стрельбы и крови? Беру у рядом бегущего бойца автомат и стреляю очередью поверх голов зрителей. С криками, визгами люди запаниковали и побежали. Паника… Это гораздо страшнее, чем-то, что если бы я реально кого-нибудь из них убил. Люди сначала столпились возле выходов. А затем началась самая натуральная давка. И, что-то мне так кажется, что кого-то всё же затоптали насмерть. Но нас это уже не касается: на вип-трибунах, как оказалось, была вооружённая охрана. Они начали по нам стрелять. Кого-то из наших успели даже ранить. Кто-то выстрелил в ответ по трибуне. И ответным огнём с нашей стороны их удалось хотя бы задавить. Охрана вип-трибун присела, тем самым подарив нашему табору время уйти со стадиона.

На другой стороне нас уже дожидалась вооружённая охрана. Они бегом выскочили из ворот, совершенно не заботясь о собственной безопасности. За что поплатились своими жизнями. Короткими очередями из трёх автоматов и тремя выстрелами из каждого пистолета удалось их уложить.

— Антон! Хватай! — крикнул мне Михалыч.

Он быстро снял с трупа автомат, а затем кинул его мне. Затем быстро прошерстил карманы, и мне достались ещё пара магазинов с патронами. Затем кинул таким же образом автомат Коляну, который до сих пор хромал. Что, в принципе, не удивительно: неделя прошла, он ещё не восстановился толком.

Из-за вынужденной задержки охрана вип-трибун вылезла. Однако выстрелить не успела — их уже ожидали наши бойцы. Меткими выстрелами все трое охранников были убиты.

— Скорее! — закричал Желябов, забежав предварительно в ворота.

У нас вооружённых бойцов стало больше, поэтому часть из них побежала вперёд. Остальные прикрывали отход. И весьма вовремя — на другом конце стадиона, с той стороны, откуда мы пришли, появились вооружённые охранники. Я и ещё пара бойцов открыли по ним огонь до того, как те начали палить по нам. Однако ввиду большого расстояния, мы не сумели их перебить. Но одного-двоих ранили. Нам тоже досталось: кого-то из убегающих успели ранить. У нас, так-то, не стояла цель их убить — мы лишь помогли нашим, выиграли время. И как только в ворота зашёл последний, невооружённый человек, мы забежали внутрь, закрыв за собой ворота. Вовремя — в створки ворот, едва стоило нам их закрыть, застучали пули. Накинули засов и побежали за остальными. На улице, как это было обычно в Городе, царила летняя погода. Как и почему — не спрашивайте. Возможно, что рядом находящиеся изотопы греют землю. Нас вёл Желябов — он знал, где стоит самолёт. Прохожие от нас шарахались в испуге. Внезапно завыла сирена. А женский голос сообщил:

— Код: чёрный!

Когда я работал в полиции, ни разу не слышал этот код. И от этого ещё страшнее — скорее всего, это приказ на наше уничтожение. И вот только так подумал, как позади нашего табора появился броневик.

— Врассыпную! — ору всем, а сам прыгаю влево.

Хорошо, что меня послушались все: броневик открыл стрельбу с пулемёта. Только благодаря своевременно поданной команде плотная толпа рассосалась. Но жертв избежать не удалось — кого-то ранило, а кое-кто и погиб. С криком «Твари!» бегу на броневик. Прыгаю на броню и понимаю: уничтожить тех, кто внутри с тем, что есть, не получится. Сначала была мысль расстрелять в смотровое окно, но вспомнил, что там — видеокамеры. Попытаться сломать механизм поворота башни или поворота пулемёта — тоже не вариант. Открыть ручки, чтобы попасть в десантный отсек — проблема: машина едет.

— Твари!!! — начал колотить прикладом автомата по окулярам водителя.

Зачем — не знаю. Наверное, нервы успокоить. Однако это возымело эффект — они ничего не могли со мной поделать. И поэтому остановились, открыли люк и попытались меня утихомирить. Зря… Потому что тут же первый желающий словил пулю от одного из наших бойцов. Следом за ним и другие начали стрелять. К нашему счастью, погиб у них водитель. Броневик встал. После чего уже толпа ломанулась к нему. И ворвалась внутрь транспортёра. Где не пощадила никого. Однако тут же, на фоне этого крика слышу рокот моторов… Как минимум — два броневика.

— Шухер! Сюда ещё едут!!! — кричу им.

Бо́льшая часть людей, будучи не вооружёнными, спрятались в глубине близлежащих улиц. И тут кто-то проявил смекалку: выкинул труп водителя и сел за управление. Ещё один переместился на место стрелка. Прыгаю с брони, а БТР поворачивается в сторону шума. Из-за угла выехали ещё двое. Но они не начали палить по броневику. Вместо этого из них выскочили четырнадцать человек десанта.

— Ой, ребятки, зря… — думаю о них.

И в итоге началась стрельба. Было ли мне жалко их, своих бывших коллег? Нет: это были те самые Хомо Постапокалиптик. Они не ведали жалости к тем, с кем прибежала настоящая мама моего Мишки. Теперь пусть почувствуют на себе! Короткая очередь — один упал, но он ещё жив: у него высококлассная броня. Вот её действительно жалко. Однако нас стали дополнять как раз те люди, у которых не было стрелкового вооружения. Они аккуратно прокрались до позиций обороняющихся, а потом вступили с ними врукопашную. Ну как вступили? Одного-двух огрели дубиной, а потом — понеслась заруба! Ну или замес — кто этих мясников с пекарями разберёт?

Стрелять стало опасно — можно своих же убить. Но это и не пришлось — пять минут, и весь десант был растоптан толпой. БТРы были захвачены. Не без потерь, но это будет потом. Я, Колян и Желябов уселись на броне разных транспортёров. Показали направление на резиденцию Союза. Больше негде построить аэропорт.

Пока ехали, обратил внимание на уличных прохожих: возле «Колизея» начался шухер — гражданская война в разгаре. Магазины стали закрываться, но толку от этого было мало: народ начал бить витрины, выхватывать оттуда всё, что можно. Звон стекла, рёв сирен! Какие-то мужики стали хватать женщин. Те от ужаса кричат, но им вряд ли кто поможет.

— Ай! В пень! — взвожу автомат и прицеливаюсь.

Три одиночных выстрела — три трупа неудавшихся насильников. И одна ошарашенная несостоявшаяся жертва.

— Ловко ты этих уродов, — похвалил меня один из бойцов.

— А-а-а-а! Я бы просто не выдержал этого!!! — говорю ему, отходя от адреналина.

Почему пока есть жёсткий, даже местами жестокий контроль, люди ещё люди? Стоило пропасть контролю — всё, как будто бесы в них вселяются! Это мне, или, может, ещё кому удалось предотвратить. Пусть и ценой трёх жизней. А сколько таких ещё?

— Эй, с тобой всё нормально? — спросил меня, положив руку на плечо тот же парень, что и похвалил.

— А? Да, — отвечаю ему.

— На первое убийство не похоже, — ответил он. — Или ты из-за бабы?

— Нет, — говорю ему. — Позже.

Мы подъезжали к резиденции Союза. Все, кто был на броне, спрыгнули. И вовремя: стража, охранявшая ворота, начала пальбу по нам. Но что могут три человека против почти сотни? Их, можно сказать, разорвали: пока отстреливались от одних, другие уже бежали к ним. И начинали дубасить. Итог: меньше минуты, и по нам никто не пытается стрелять. Но ворота от этого не открылись. Один из водителей БТРа отъехал назад.

— Эй! — ору в его сторону и машу руками. — Они выдержат таран!

Однако он меня не слышал — разгонял броневик чуть ли не до максимальной скорости. Двигатель ревел, как раненый носорог, и в этот момент БТР врезался в ворота. Которые ничуть не пострадали. В отличие от водителя — его вынесли из салона. На него было страшно глядеть — вся голова была красная от крови.

— И как быть? — спросил один из бойцов.

— Ждём! — ответил Николаич.

Стоило только отогнать броневик, как ворота тут же начали открываться.

— Николаич, — спрашиваю Желябова, — а откуда ты знал?

— Пуня и его подельнички там уже давно промышляют, — ответил спокойно он.

Мы все зашли внутрь, а затем загнали все три броневика и закрыли ворота. После всех манипуляций к нам подошёл Пуня.

— Приветствую вас, — начал он.

Но договорить ему не дали — он упал на землю с дыркой в черепе. Все разом разбежались, и вовремя: со всех сторон открыли огонь. Защитники были на стенах. Мы оказались как на ладони. Огромный пустой плацдарм. И всё же кто-то успели сесть в броневики. И они открыли огонь по стенкам. Защитники если и погибали, то делали это тихо. Броневики поехали, осложняя задачу обороняющимся. Наши вооружённые бойцы также отстреливались от защитников. Остальные, кто без оружия, шли под прикрытием брони транспортёров. И им удалось добраться до дверей, ведущих внутрь стены. Вовремя — стоило последнему зайти внутрь, как по одному БТРу ударили из гранатомётов. Не выжил никто. До защитников добрались наши бойцы, и двор стал безопаснее. Стоит обороняющимся отдать честь — гибли они молча. Чего не скажешь о тех, кто погиб на площади.

— Плохо, — когда всё ненадолго утихло, сказал Николаич. — Они Пуню убили. Без него не сориентируемся.

— У нас вон чиновник есть, — махнул рукой на того Михалыч.

Чиновник повернулся к ним:

— Я так понимаю, вы не знаете, куда дальше?

— Да, — хором ответили вояки.

— Нам надо… — чиновник полностью расписал маршрут.

После падения охраны периметра «дворца» Союза Правителей СБшники, к удивлению, не рвались защищать элиту. Хотя пытались: иногда постреливали откуда-то из-за угла. Но мы сумели найти в их гарнизонной оружейке несколько щитов. И на провокации особо не велись — стрелять по ним бессмысленно: маловероятно, что кого-нибудь зацепит. Только патроны зря потратим. Чтобы их прикончить, нужно бежать в их сторону. Но малочисленную группу они разобьют очень легко. А терять людей как-то не хочется. По-хорошему бы туда гранатку…

Мы до сих пор не нашли Катю. Потому, недолго думая, толпой вламываемся в зал заседаний. Там сидят восемь человек. Которые нас не ожидали — одеты были все по-разному: кто-то в рубашке, а кто — в халате.

— Вы по какому праву сюда вломились? — с вызовом спросил один из них.

— Ты кто такой, недалёкий? — спрашиваю его в ответ.

— Ах ты щенок! Дерзить правителю вздумал??? — возмутился он.

Как вы меня достали, старпёры. Стреляю рядом с ним в пол.

— Ещё раз оскорбишь — челюсть сломаю, — даю ему понять.

Но до того, похоже, не дошло. Ну или внезапное появление охраны его воодушевило. Наверное, второе, потому как после того, как нас окружили, его рожа расплылась в ехидной лыбе.

— А что теперь скажешь, сопляк? — он даже нашёл в себе храбрости подойти к нам на шаг ближе.

Внезапно он очень сильно удивился, когда один СБшник за другим стали падать. Мы предвидели такой сценарий и разделились. Потому, после снятия окружения, спокойно выхожу, глядя ему в грудную клетку. И молча бью правой рукой в челюсть. Удар получается немного смазанный. Однако тому хватило: его рот был открыт. И именно это, в сочетании с ударом чуть ниже сустава, повлияло на целостность нижней челюсти. От боли старичок упал на пол без сознания. Но живой.

— Кто ещё хочет оказаться рядом с ним, а? — не выпуская автомат из рук, обращаюсь к главам.

— Что вы от нас хотите? — спросил тот, что в халате.

— Куда девчонку дели? — вышел с другой стороны Михалыч.

— Какую девчонку? — спросил другой глава Города.

— Ой, вот не надо, — мотая головой говорю ему. — Ту, за которой охотитесь.

— А, вы про Екатерину Красикову? — спросил уже четвёртый глава.

— Красикова? — переспрашиваю его в непонятках.

— А что не так? — не понимает Михалыч, глядя на меня.

— Да, она — Екатерина Красикова, — кивает глава. После говорит: — Где-то в подвале, скорее всего.

Мы уже собираемся уходить, как этот глава нас спрашивает:

— А вам она зачем?

— А вам она зачем? — переспрашиваю его.

Тот оторопело на меня уставился своими вытаращенными от удивления глазами. Кто-то из глав, вижу, хохочет.

— Как зачем? — не понял тот, который сказал спускаться в подвал. — Она может спасти Город! А вам она зачем?

— Мы её спасаем от участи, которая накроет Город в любом случае, — объясняю ему.

— Но позвольте! — попытался он меня перебить.

И именно в этот момент у СБшников, которых группа Михалыча вырубила, заговорила рация:

— Группа Бета! Доложите обстановку!

Потом ещё получили сообщение:

— Говорит Вектор, в Городе бунт. Скоро будут у цитадели.

— Говорит Альфа! Что они требуют? — говорит тот, что спрашивал Бету.

— Отставки Глав! — ответил «Вектор».

— Народ бунтует, — смотрю на испуганного главу. — Он жаждет крови.

— Вы понимаете, что вы отсюда не выберетесь, если нас убьёте? — возмутился он.

— Вы уверены? — слегка наклонив голову, на полном серьёзе спрашиваю у него.

На что тот только испуганно вертел глазами. Пока его взгляд не уткнулся на бывшего чиновника. Который был с нами в «Колизее».

— А! Это ты их привёл сюда! — он злобно ткнул пальцем в его сторону.

— Нет, — спокойно ответил ему тот. — Они хотят на волю.

— Слышь, ты! — он перевёл взгляд на меня. — А ты хоть в курсе, кто он?

— Говори! — прошу его.

— Он был девятым главой!!! — ответил мне действующий глава.

И вот тут чувствую, что выпадаю в осадок. Кто же знал, что рядом с нами будет не просто чиновник. А тот, который раньше решал судьбу всего Города.

— Вы сами меня отправили на смерть, — спокойно ответил он. — Теперь — не удивляйтесь!

— Ты идёшь против тех, кто был рядом с тобой столько времени??? — взвизгнул тот, с которым до этого общались.

— Вы… — начал говорить тому бывший заключённый.

Однако договорить ему не дал взрыв во дворе. Что там бахнуло — неясно. В это же время мне приходит на инфолинк сообщение от Николаича:

— «Антон! Мы нашли самолёт! Его надо дозаправить! Требуется полчаса, но я не уверен, что у нас есть столько времени. Толпа за забором беснуется — уже прилетело несколько бутылок с зажигательной смесью. Поторопитесь!!!»

— Попали… — говорю вслух.

— Что? — спрашивает Михалыч.

— Нужно полчаса на заправку самолёта. А толпа вот-вот ворвётся, — говорю ему.

Затем обращаюсь к бывшему главе:

— Знаете, где держат пленницу?

— Да, могу провести, — говорит он.

— Михалыч, освободите Катю, — прошу его.

Он лишь коротко кивнул, и его отряд вместе с экс-главой пошли вниз.

— Схватить их! — говорю своим подчинённым, указывая на глав.

Они молча схватили всех за шкирку. Кто-то пытался оказать сопротивление. Но эти попытки были пресечены: нас было почти в три раза больше.

— За мной! — говорю им.

Через пять минут мы были на стене над воротами. Толпа скандировала что-то антиполитическое. Потому, когда парни вывели глав на обозрение толпы, нас сначала встретили улюлюканьем. Однако пара выстрелов в воздух — толпа заткнулась.

— Народ! — как можно громче кричу я. — Вы хотели увидеть глав? Вот они!

Толпа одобрительно заревела.

— Они правили десять лет! — ору в их сторону. — Они довели Город до того состояния, в котором он сейчас!

Опять рёв толпы. Смотрю в их лица… Нет, это уже не лица — морды. Злые, жаждущие крови, с оскалом звериные морды. Глянул мельком на инфолинк — у нас ещё двадцать минут до окончания заправки самолёта.

— Какое наказание вы видите для них? — задаю вопрос, который, пожалуй, был риторический.

— Смерть! Смерть! Смерть! — скандировала толпа.

— Подумай о том, что делаешь, — сказал тот, который в халате.

— Я сожалею об этом, — говорю ему, закрыв глаза.

Мне и самому не нравится это решение.

— Поверьте — вы будете убиты в любом случае, — говорю ему. — От моей руки, или толпа вас растерзает.

Оборачиваюсь к толпе:

— А может, помилуете их?

— Смерть! Смерть! Смерть! — скандируют они, как заведённые.

— Уважаемые главы, — оборачиваюсь в их сторону, — ваша участь предрешена.

Подхожу к первому — как раз тому, который в халате. Его ставят на колени, а его воля — сломлена.

— Зря ты идёшь у них на поводу, — говорит он мне.

— Один ради многих, — говорю ему, приставляя дуло автомата к затылку.

Выстрел! С простреленной головой труп бывшего главы Города падает со стены. Толпа одобрительно орёт. Подхожу ко второму. Он, опускаясь на колени, злобно смотрит на меня.

— Ты даже не знаешь, что с тобой будет! — говорит он мне.

— Начиная войну, готовься сам умереть, — с неким спокойствием приставляю автомат к его голове.

Выстрел, ещё один труп падает со стены. Толпа одобрительно орёт. Подхожу к тому, который в пиджаке.

— Делай, как считаешь нужным, — с абсолютной безразличностью в голосе произносит он.

— И вы меня простите, — говорю ему.

Выстрел, труп падает, толпа орёт, подхожу к следующему.

— Не надо! Я хочу с вами! Я могу оказаться полезен! — в его глазах ужас от происходящего.

Его ставят на колени, но он тут же пытается уронить бойцов, а потом — бежать. Выстрел в него. Но он жив. Понимаю, что по канонам смертной казни я обязан оставить его в живых. Но мне не нужны проблемы в будущем. Потому его просто сталкивают вниз. Он полетел вниз головой. Не знаю, в какой момент он умер, но радость у толпы была безумная. Переходим к следующему. И так до тех пор, пока не остаётся тот, которому сломал челюсть. Он лишь злобно смотрит на меня и держится за челюсть.

— Я вас прощаю, — говорю ему, когда его ставят на колени.

Ствол автомата в затылок, выстрел. Звенит упавшая поблизости гильза, а затем тело последнего главы Города падает на площадь. Толпа разъярённо радуется. Смотрю инфолинк — нам ещё десять минут надо её держать. В этот же момент к нам подходит бывший глава.

— Вы их всё? — спрашивает он меня.

— Да, — говорю ему, опустив глаза в пол.

К нему подходит…

— Ах ты ж падаль! — кидаюсь с ножом на Петровича.

— Гражданин Мягков! — тормозит меня чиновник. — Успокойтесь!

— Антон, — начал он, — так было надо. Без вас власть в городе не сменилась бы.

Он развёл руки, а я схватился за автомат. Но чиновник мне перекрыл линию огня.

— Оставь его! — говорит он. — Он нужен живым!

— То есть??? — я не понял.

Остальные бойцы, что были со мной, поначалу были готовы убить их всех. Однако и они остановились в нерешительности.

— Понимаешь, Герасимович решил таким образом избавиться от ненужных ему бойцов, — начал чиновник.

— И отправил их на таких редких машинах? Не верю! — говорю ему.

— Приказа возвращаться у нас не было, — начал Петрович. — Транспорт, который вызвал Петренко, забрал бы вас, а нас — прикончил. Мне об этом мои ребята рассказали.

— Что здесь творится, глава? — спрашиваю его.

— Зовите меня Толиком, — ответил он. — Но только неофициально.

— Понял, не дурак, — махнул рукой в его сторону.

— Так вот, — начал Толик. — Город начал умирать давно. И когда возник вопрос пищи, то такие, как вы с Николаем, могли стать нашим спасением. Но таких сенсов, как Николай, нет. Думаете, мы не отправляли машины за пределы Периметра?

— Я так понимаю — безуспешно? — опираясь спиной на стену и сложив руки на груди, говорю ему.

— Да, — коротко ответил он. — Поэтому то, что вы привозили, мы готовы были у вас забирать. Но ваш начальник… Да и вы — тоже молодцы. В общем — Городу нужна была еда и продовольствие.

— Ну мы с Коляном понятно, — говорю ему. — Могли бы выйти напрямую. Возможно, договорились бы.

— Нет, — отрицательно замотал он головой. — По закону это — контрабанда. Даже несмотря на то, что не фонила. Вот потому и не было сбыта.

— Ладно, — пытаюсь вернуться к изначальной теме. — Катя вам зачем?

— Ты ведь в курсе её способностей? — спросил чиновник.

— Ну, — жду его ответа.

— Мы хотели с её помощью создать своих сенсов-искателей, — ответил он.

— А может, надо было просто свалить отсюда? — спрашиваю его.

— Куда? — задаёт он в ответ мне вопрос. — Вы ещё долго будете ехать?

— Да, — отвечаю ему. Затем, немного подумав, всё же задаю ещё один вопрос: — А я вам зачем?

— В тебе потенциал предсказателя, — ответил Толик. — Если его развить, то ты мог давать направления искателям.

— И всё??? — удивился я. — Это же, по сути, всё равно, что микроскопом гвозди забивать!

— Согласен, — кивает он. — Но не только — если предвидеть будущее, его можно корректировать. Во благо Города. Но теперь, после этих событий, всё будет по-другому.

В этот момент на инфолинк приходит сообщение от Николаича: «Михалыч освободил девочку. Они на борту. Залили всё, что было. Пилоты говорят, что может и не хватить. Толпа беснуется — поторопитесь!».

— Ладно, пожелаю вам удачи, — говорю новому главе. Обращаюсь к Петровичу: — А ты…

— Мы больше не увидимся, — с кивком говорит он мне. — Я в этом уверен.

— Ладно, — отлепляюсь от стены и командую бойцам: — Мужики, на борт!

Мы побежали. Благо бежать было недалеко. Нас ждали — погрузочный пандус был опущен. Самолёт гудел всеми четырьмя двигателями — он был готов к старту. Мы поднялись, и Михалыч закрыл пандус.

— Фуф, успели, — сказал один из бежавших со мной бойцов и смахнул пот со лба.

Самолёт натужно закряхтел — мы поехали. Подхожу к пилотам:

— Что у нас?

— Перегруз, — отвечает мне тот, который по-русски может говорить.

— Долетим? — спрашиваю его.

— Не знаю, — честно ответил он.

Они вывели двигатели на взлётный режим. В этот момент ворота Цитадели не выдерживают, и разгорячённая толпа врывается внутрь. Одни бегут к самолёту, другие — к оставшимся бронетранспортёрам.

— Жаль, что мы их не уничтожили, — говорит Николаич, который внезапно появился в двери кабины пилотов.

— Очень жаль, — говорю ему.

В этот момент пилоты изменили шаг винтов, и самолёт начал разгоняться. Бунтарей сдуло, а мы начали набирать скорость.

— Из-за перегруза не может взлететь! — говорит мне пилот.

— Блин! — хлопнул рукой по бедру. — Выпускайте флапероны и элероны на подъём!

После чего выбегаю в салон:

— Народ! Все в хвост!

Слышно было, как работают механизмы на фоне топота ног. Дисбаланс помог задрать нос, тем самым увеличив количество воздуха под крыльями.

— А теперь осторожно — рассаживайтесь, как раньше, — говорю им.

Самолёт, сумев задрать нос, уже не опускал его. Слышу в кабине крик пилотов — впереди была стена. Однако «амеру» хватило запаса мощности, чтобы поднять самолёт вверх. В это же время по нам начали стрелять.

— Они добрались до БТРов! — крикнул кто-то из пассажиров.

Но нас это уже мало беспокоило — самолёт набирал высоту.

— Эй, как вас там, Антон? Подойдите! — пригласил меня за собой один из пассажиров.

— Что случилось? — спрашиваю его.

— Они, похоже, пробили топливный бак, — он указал на тонкую струйку керосина, льющуюся с крыла.

— Да что за день сегодня? — возмущаюсь и иду к пилотам.

Надо обрадовать их…

— Плохие новости, — говорю тому, кто по-русски понимает.

— Бак? — спросил он.

— Заметно? — спрашиваю его.

— Пока не особо, — говорит он, но в голосе сквозит напряжение. — Не знаю — получится ли долететь.

— Взлетайте на максимально возможную высоту, — кого я учу? — Там расход будет меньше.

— Вэр ар ю фром, со мач смартер? — спрашивает второй.

— Ай воз борнд ин ЮЭсЭсАр, — спокойно отвечаю ему, наслаждаясь его удивлением.