Последние стражи Аарона (СИ)

Глава 5. Новый дом

Леса Айриндора

Морган очнулся ото сна на полу хижины, там же где прошлой ночью его подкосила усталость. Он лежал один в темноте, стряхивая с себя остатки своих видений. Снаружи до него доносился звонкий девичий смех, и он не сразу поверил в то, что тот принадлежит Мириам — он не помнил, когда в последний раз ему приходилось видеть тень улыбки на ее лице. Еще вчера она была так слаба, что он готов был остаться в этом месте лишь для того, чтобы она набралась сил, и он никак не думал, что ему доведется проснуться под ее радостный щебет, необъяснимо согревающий его душу.

Постепенно пробуждение овладевало сознанием Моргана, ему послышались колючий запах костра и аромат поджаренной дичи, немедленно пробудивший в нем голод. Яркий солнечный свет ослепил его, едва он приоткрыл дверь хижины. Вчерашний снег покрыл опавшие темные листья искрящейся хрупкой ледяной коркой. Небо было удивительно ясным и безоблачным, словно зима еще не пыталась укутать его своим мутным серым одеялом.

Неподалеку у дымящегося костра Хранительница чинила старый плащ из грубой шерсти. Морган оставил его здесь когда-то давно — он был так изодран, став бесполезным. Огрубевшие пальцы старухи на удивление ловко справлялись с иглой.

— Камзол мальчика слишком тонок, а ночью снова придет непогода, — проговорила она, едва заслышав шаги мага. — Я закончу, и вы сможете продолжить свой путь. В этих лесах нельзя терять дневной свет.

Морган оглянулся в сторону ручья в поисках своей извечной спутницы и юного Бранда. Они были так заняты происходящим, что он остался бы без внимания, окликнув их. Он видел, как юноша грациозно балансирует на трухлявом бревне, перекинутом через два берега. Он присел, зачерпнул в ладони немного воды, затем раскинул руки, и та взмыла ввысь. Он выпрямился, удерживая шумящий поток, устремившийся прямо в яркое небо. На его губах затаилась улыбка и каждый его жест был пропитан уверенностью и силой.

— Как он похож на отца! Еще вчера он был его невнятной тенью. Ты видишь это, Гудрун?

— Вскоре ты увидишь в нем Мириам. Они будут следовать друг за другом как эта нить за иглой. Она отдала ему часть себя. Часть своей храбрости и преданности, часть своей вспыльчивости и безрассудства. Это цена его чистоты.

Мириам стояла на берегу недалеко от Ивэна, безобидно подтрунивая над ним, но, в конце концов, испугавшись, вдруг закричала:

— Прекрати! Прекрати же! Вздумал пощекотать пятки Создателя?

Юноша тут же развернул ладони к земле. Вода обрушилась прямо на девушку миллионом искрящихся капель. Она, вскрикнув, со всех ног побежала к костру. А он снова дотронулся до водной глади, и столб воды, поднявшийся так высоко, снова с неимоверным грохотом вернулся в свое русло.

Мириам, играя, спряталась за спиной Моргана. Она тяжело дышала, разгоряченная бегом, согретая последним теплым утром. Он обернулся к ней. Ее лицо украсил румянец, а в глазах плясали яркие огоньки.

— Сегодня мы будем дома, — улыбнулась она, и повторила это медленно и тихо, будто бы желая, чтобы он прочувствовал каждое слово, разделил с ней причину ее радости.

— Мириам! — окликнула ее Хранительница. — Помоги мне, милая.

Она упорхнула, подобно птичке, склонилась над Гудрун, внимательно слушая ее наставления. На платке, расстеленном на земле у костра, быстро появился немного зачерствевший хлеб, дикие яблоки и орехи, принесенные девушкой из хижины.

Тем временем Морган спустился к ручью. Ивэн все еще был там. Он устроился на большом плоском камне, будто бы дожидаясь его.

— Твоя матушка видела нечто подобное? Если да, то я догадываюсь, отчего она отправила тебя в монастырь.

— Матушка? О, ты о той женщине… Ингритт? Она запрещала так называть ее. Мириам сказала мне, что ты — кузен моего отца. Это так?

— Чистая правда. Но мы росли, как родные братья, — Морган наклонился и зачерпнул немного воды из ручья, чтобы окунуть в нее свое лицо. — Скажи, что она говорила о нем?

— Ничего, кроме того, что он слуга Тьмы, — юноша в два прыжка оказался возле него. — Отчего гнев теперь так ярок во мне? Почему я должен верить вам? Вы говорите, что мой отец умер, а я должен стать ему заменой. Ради чего? Что вы сделали со мной?

— Ты хотел прожить всю свою жизнь в монастыре, никогда не мечтая о чем-то большем?

— Я не знал ничего другого, кроме молитв и страха. Никогда, — глубокая морщинка залегла между его бровей, сделав его лицо мрачным и задумчивым.

На одно короткое мгновение Морган снова увидел перед собой брата, но, спохватившись, отогнал от себя эту нелепую иллюзию. Будь это Аарон, и оба они были бы еще слишком молоды и беззаботны, то он взлохматил бы его светлые волосы, похлопал по плечу, сказал что-нибудь, что вызвало его улыбку — сделал что угодно, лишь бы его лицо продолжало сиять. Но перед ним стоял Ивэн. Моргану пришлось несколько раз повторить про себя его имя. Окинув юношу взглядом, он попытался найти в нем что-то особенное, что отделит его от образа брата. Он поймал себя на мысли, что смотрит на него как на воина — слишком худой, но его руки выглядели крепкими. Вот в чем он был непохож на отца.

— Твой гнев питает страх, — проговорил Морган, прерывая нависшее над ними молчание. — Но тебе нечего бояться. Я буду рядом.

— О, полагаю, я должен быть польщен? — небрежно поинтересовался Ивэн, скрестив руки на груди.

— Или… Хотя бы сделать вид?

— Вы двое так и будете секретничать здесь до заката? — Мириам возмущенно прервала их разговор. Она была взбудоражена предвкушением от возвращения домой, и буквально сгорала от нетерпения.

Ивэн, одарив ее короткой, немного нервной улыбкой, послушно побрел к костру.

— Ну а ты? — бровь девушки угрожающе дрогнула.

Морган галантно предложил ей свою руку, совсем так, как сделал бы желая прогуляться с ней по узким улочкам Дагмера. Ее пальчики с легкостью легли чуть выше его локтя.

— Я хочу поблагодарить тебя, — едва слышно заговорил Морган, нарочно замедляя шаг.

— Поблагодарить? — задумчиво хмыкнула она. — Думаю, платье из отменной парчи будет напоминать мне благодарность. Или флакон тех ароматов, что продаются недалеко от рыночной площади. Я буду всякий раз, открывая его думать о том, как же ты благодарен мне.

— Ты говоришь мне о платьях, когда Аарон за подобную смелось одарил бы титулом ил посвятил бы стражи.

— Все воины пахнут потом и кровью, а я предпочитаю благоухать розами и спать на мягких простынях, — с напускной небрежностью улыбнулась девушка. — Он никогда бы не пожаловал мне титул. Для него я всегда была только смешливой девчушкой, которую ты по собственной прихоти выделил из других.

— По прихоти? То, что ты делаешь, порой заставляет меня думать о том, что это было провидение.

— Я так голодна! А ты?

— Постой, — Морган застыл на месте. Твердой рукой он развернул девушку к себе лицом. Она быстро отвела взгляд в сторону. Губы ее были сжаты, удерживая те слова, которые она решила оставить при себе. — Я надеюсь, ты слышишь меня.

— Будет лучше, если я сделаю вид, что нет.

— Хорошо, — выдохнул маг, опуская руки. — Будь по-твоему.

— Полагаю, ты вообразил, будто бы я страдаю. А если я скажу тебе, что чувствую себя свободной? Ты решишь, что я вконец обезумела, или поймешь?

Морган замер, наконец уловив ее взгляд. Когда-то он узнал и запомнил навсегда, что эти глаза не могут ему лгать. Теперь же он видел в них едва ли не равнодушное спокойствие. И смог только выдохнуть:

— Я отыщу самую лучшую парчу в городе и самых искусных портных. Тебе сошьют платье достойное королевы.

— Пора поторопиться, — небрежно бросила Мириам, не желая больше говорить о том, что уже осталось в прошлом для нее. Она больше не ощущала того пламени, которое носила в себе всю свою жизнь. Как и не хотела думать о будущем, просто не могла позволить себе эту слабость. Морган не должен увидеть ее сломленной.

Она села рядом с ним у костра. Достав свой нож, он под пристальным взглядом Ивэна ловко снял птицу с вертела, разделил ее на равные части, и первую протянул изголодавшемуся парню. Тот набросился на доставшийся ему кусок — он рвал его зубами, подобно дикарю, и на его лице запечатлелось истинное наслаждение.

— Не очень-то по-королевски? — пробубнил Ивэн, замечая на себе насмешливые взгляды.

— Никто не обещал, что с тобой будет легко, — на губах старшего из Брандов застыла снисходительная улыбка.

— Не думаешь же ты, что я не помню тебя таким, Морган? Я еще не настолько стара, — проговорила Хранительница, расправляя плащ на своих коленях, желая убедиться в том, что ее работа закончена. — Но ты был скверным мальчишкой.

Морган потянулся к костру и немного разворошил угли, поддерживая затухающий огонь. Мириам небрежно склонила голову на его плечо, продолжая хрустеть ароматным яблоком. Глаза ее были устремлены куда-то вдаль, как и мысли, унесшие ее с этой поляны. Магу не хотелось тревожить ее безмятежность. Она выглядела расслабленной. Но вскоре на ее лице вновь заиграло нетерпение. Для Моргана это значило лишь одно — пришло время собираться в дорогу. Путникам, путешествующим налегке, для этого нужно было только запрыгнуть в седло.

Ивэн, опередив его, отправился к коням, привязанным за хижиной. Он плеснул воды в корыто, чтобы напоить их перед дорогой. Серый молодой жеребец, которого ему выдали монахи из конюшен монастыря, не принял юношу, и ему приходилось быть все время на чеку, что тот не сбросил его на землю.

— В городе я отведу тебя в конюшни, и ты выберешь себе самого быстрого рысака, — пообещал Морган, наблюдая за тем, как Ивэн потуже затягивает подпруги.

— Я? Разве не он должен будет выбрать меня? Это он решит, смогу ли я прикасаться к нему.

— Что ж, ты прав. Кто учил тебя ездить верхом?

Ивэн бросил на Моргана колкий взгляд. Он не понимал, к чему эти расспросы о прошлом, больше не имеющем никакого значения.

— По-твоему? Меня воспитали волки? — криво усмехнулся он, и тут же обернулся, услышав голос Хранительницы.

Она подошла, чтобы набросить на его плечи плащ. Он смутился, встретив ее взгляд, полный незаслуженного обожания. Мать скрывала его от других людей, и ему не доводилось прежде видеть женщин, кроме старой кухарки и дочери мельника, что приносила в замок хлеб. Ивэн попросту не знал, как отвечать на проявленную заботу. Когда она вдруг дотронулась до его лица, он испуганно замер. Ладонь старухи была немного грубой, но в этом жесте он прочувствовал всю нежность — незнакомое ему чувство.

Вскоре все трое оставили хижину. Хранительница провожала их взглядом до тех пор, пока они не скрылись из виду.

Они выбрались на широкий тракт, и Мириам первая подхлестнула своего коня. Следом за ней пустился Морган, решив, что дорога достаточно хороша для быстрой езды, Ивэну же не оставалось ничего другого, как последовать за ними.

Мимо мелькали высокие сосны, почерневшие земли полей, стеклянная гладь озера. Ивэн жадно вдыхал чистый лесной воздух, всматривался в мир вокруг, который мог никогда больше не увидеть, оставшись в монастырских пещерах. Но он видел, слышал, чувствовал скорость и кровь, стучащую в висках, ощущая себя абсолютно счастливым.

Мириам поравнялась с ним, как только они оказались на узкой вымокшей дороге — темном месиве из грязи и опавших листьев. Им пришлось пустить коней шагом, но Морган остался далеко впереди.

— Больше не хочешь вернуться в свой монастырь? — расхохоталась она, увидев взволнованное лицо Ивэна.

— Вы же не проделали такой далекий путь, чтобы просто избавиться от меня? — с наигранным вызовом спросил он.

— О, поверь, мы бы выбрали для этого не такие прекрасные места и нашли бы подходящий способ. Твой дядюшка знает об этом все.

— А что ты знаешь о моем дядюшке? — Ивэн не мог упустить возможности расспросить ее о том, кто неожиданно назвался его семьей.

— Только то, что мне дозволено знать, — небрежно ответила Мириам. — Он мой наставник и учитель. Дагмер любит своих героев. Для большинства из нас Морган спаситель и заступник. Все без ума от него.

— Как и ты? — чтобы прийти к такому вопросу, Ивэну потребовалась лишь наблюдательность и смекалка. Он ничего не знал о женщинах, но этого и не требовалось, чтобы понять чувства Мириам.

— Знаешь, ты мне больше нравился хмурым молчуном, — с раздражением возмутилась она, не желая отвечать.

— Гудрун предупредила меня, что я могу стать в чем-то похожим на тебя.

— Что? Ты только что назвал меня болтуньей, наглец! Морган! — крикнула она. — Я ведь не болтунья?

— Если бы не твой длинный язык, ты бы ей не казалась, — смеясь отозвался тот.

— Любой дурак скажет, что в вас течет одна кровь! — девушка фыркнула и сморщила свой нос, усыпанный веснушками.

Когда тропинка оказалась слишком узкой, Ивэн пропустил ее вперед, втайне порадовавшись этому. Он заметил, что та держится в седле с достоинством знатной леди. Ее медно-золотистые локоны рассыпались по плечам, и она вовсе не стыдилась этого. Он думал о ее лукавых зеленых глазах, о точеном и немного вздернутом носике, о белой коже — она была совсем не похожа на дочку мельника. Красота Мириам была куда более изящна. Он не видел подобной девушки на скудных гравюрах и фресках, украшающих стены монастыря. И она приветливо улыбалась ему.

Ивэн никак не мог понять, почему именно Мириам стала спутницей Моргана. Разве в Дагмере ни один крепкий и куда более стойкий мужчина не решился последовать за ним? Ивэн заприметил, сколько шрамов на его лице и руках. Ему виделось, что Морган честолюбив, тщеславен и ярость его бывает неудержима. Но чем больше он находился где-то рядом, тем интереснее было узнать его. Мириам совсем не боялась этого грозного на вид лорда, даже назвала его героем, и Ивэн понимал, что тот вряд ли желает причинить зло кому бы то ни было, если этого можно избежать.

Отправляясь в дорогу со своими спутниками, юный Бранд предполагал, что та не будет долгой. Когда над лесом поднялась полная луна, он ощутил, как на него наваливается усталость. Лес окутала тьма и все сложнее становилось противиться ей. Ему никогда не приходилось проводить в пути так много времени. Его веки тяжелели и мир вокруг терял свои привычные очертания. Он видел перед собой двух всадников, и лишь поэтому все еще находил в себе силы двигаться вперед.

— Остановитесь! — вдруг потребовала Мириам. — Прислушайся, Морган.

— Все спокойно, — ответил тот, не подумав остановить своего коня. — Неужели ты думаешь, что я не почуял бы опасность?

— Прислушайся, — упорствовала она.

Звенящая тишина нарушалась лишь звуками леса — шелестом листьев и скрипом сухих веток на ветру. Ивэн первый потянул поводья, Морган сделал это с явной неохотой, не видя причин для беспокойства. Он где-то вдалеке, когда стих непрерывный бой копыт, зазвучал охотничий горн.

— Отступники, — проговорила Мириам с плохо скрываемым страхом в голосе. Она нагнала юношу и накинула капюшон на его голову. — Что бы ни случилось, не смотри на них! Никто! Никто не должен видеть твоего лица! Если кто-то заговорит с тобой, заклинаю — молчи!

Они так и остановились на перекрестке, удерживая своих коней. Звуки, издаваемые горном, становились все громче и резче. Всюду слышались голоса.

— Держи крепче поводья, Ивэн, — приказал Морган. — Если мы попробуем скрыться, они бросятся за нами.

— Если они нападут, мы не выстоим, — проронила девушка и тотчас прикусила губу.

— Никто не знает, что ты слаба. Они не посмеют.

— Так громко… Невыносимо! Там что-то мерзкое. Какое-то отвратительное зло среди них. Спаси, Создатель! — зашептала Мириам, когда среди деревьев показались всадники. Они появлялись из тени леса, смеялись и подбадривали друг друга, предвкушая нечаянную добычу.

— Это Бранд! — крикнул один из них, неведомым образом разглядев мага издалека. Другой ответил охотничьим кличем, подобным тому, каким натравливают собак на преследуемого зверя. Третий зашелся в новом приступе хохота. Немыслимый клубок шума рассыпался по перекрестку пятью гогочущими всадниками.

Ивэн едва сдерживался оттого, чтобы пришпорить своего коня, но помнил, что сказал дядя. Их было всего трое, и только один — тот, у кого была его сила и меч. Мириам была слаба и при ней нет оружия, кроме тяжелого кнута за поясом. У него же не было даже ножа, и он не понимал, почему Морган так тверд и спокоен.

— Право же, вот это нежданная встреча, — когда появился шестой, на миг всех присутствующих накрыла тишина. Не чувствуя никакой опасности, он легко спешился, и было слышно, как примялась опавшая листва под его сапогами. — Везешь нового раба в Дагмер, Морган?

— Приветствую тебя, Гален.

— Эй, помнишь меня, королевский прихвостень? — закричал один из разбойников. — Может, ты хочешь узнать какого цвета теперь моя кровь?

— Закрой свой паршивый рот, пес, — проговорил шестой всадник. Он прошел мимо Ивэна, и тот узрел лишь край его плеча. Вспомнив мольбу Мириам, он крепко зажмурил глаза и обратился в слух.

— У нас нет ничего, что могло бы вызвать твой интерес, твой или твоих… — Морган умолк, пытаясь подобрать верное слово, чтобы ненароком не задеть чувства шайки головорезов.

— Друзей. Это мои друзья, дядюшка. У тебя есть то, что интересно мне больше золота, — он вдруг склонился в нарочитом поклоне, обращенном к Мириам.

— О, будь любезен, не прикармливай меня своей лестью, — прошипела девушка, но ее слова заглушил резкий пьяный гогот разбойников.

Темноволосый парень подошел к ее лошади и запустил свои пальцы в ее жесткую гриву. Животное, беспокойно переминающееся на месте, вдруг замерло. Он смотрел на Мириам снизу вверх, и она видела, как в ночной тьме блестят его хищные глаза.

— Довольно! — вдруг крикнула она, резко дернув поводья.

Гален отступил на шаг, когда лошадь, выбила из седла девушку и, словно взбесившись, дернулась вперед. Ее понесло галопом прямо в дебри.

— Ты всегда была скверной наездницей, — засмеялся он, приближаясь к Мириам, дабы помочь ей подняться. — И как я погляжу, ничего не изменилось.

— Ни шагу больше! — она быстро вскочила на ноги, и в этот раз ее воинственный крик принес за собой тишину.

— Спокойно. Я никому не хочу зла, — вкрадчиво попытался успокоить ее Гален.

— Тогда не держи нас, — вмешался Морган, преграждая ему путь. Он протянул руку девушке, предлагая ей место поперек своего седла.

— Я не хотел ничего дурного. Уверяю. Пропустить их!

Разбойники, похоже, были раздосадованы подобным исходом.

— Вы слышали, что я сказал! — голос его стал таким твердым, что вряд ли кто-то решился бы ослушаться. — Вас никто не тронет, — обратился он к Моргану. — Если мы найдем вашу кобылку, мои люди приведут ее в крепость. Обещаю.

— Не стоит быть таким любезным, Гален. Здесь все знают кто ты такой, — сухо ответил тот.

— Прощай, дядюшка. И запомни, что я был к тебе добр, — парень хлопнул по крупу коня и тот рысью понесся вперед.

Ивэн резко дернул за поводья и, едва не сбив шестого разбойника с ног, последовал за Морганом. Любопытство пересилило, и он обернулся, зная, что теперь никто не сможет разглядеть его лица.

Гален, так называл его Морган, стоял посреди развилки, оставшись в замешательстве после того, как какой-то неизвестный ему маг чуть было не сравнял его с землей. Лунный свет слабо освещал его. Это был хорошо сложенный юноша, облаченный в жуткие лохмотья. Ивэн не заметил в нем ничего, что могло бы навлечь такой страх, с каким Мириам говорила о приближающемся жутком зле. С виду это были обычные разбойники, какими его пугала старая кухарка. Гален показался Ивэну даже в меру учтивым, ровно настолько, насколько ему позволяла находящаяся рядом гогочущая шайка, которая по какой-то причине подчинялась ему. Его распирало любопытство.

— Кто это был? — тихо спросил он, когда они оказались достаточно далеко от перекрестка.

— Маги крови, а еще самые мерзкие воры, убийцы и насильники, такие, как твой брат. В Дагмере таким не место, — почти равнодушно отчеканил Морган.

— Мой брат? — голос Ивэна дрогнул от удивления.

— Ты же слышал, он называл меня дядюшкой.

— Но как он оказался среди них?

— Оказался среди них? Это они сплотились вокруг него. Он сам выбрал этот путь. Он как змея — кажется слабым, пока не ужалит.

Мириам молчала. Эта встреча выбила из нее все ее силы, и именно поэтому Морган поспешил прервать расспросы юноши — ей нужна была тишина.

— Как ты услышала их? Они были так далеко, — прошептал он ей, даже не надеясь на то, что девушка станет отвечать ему.

Она сидела, облокотившись на его грудь, свободной рукой он придерживал ее за плечи, и был даже рад тому, что мог обнять ее. Там, на перекрестке, Мириам настойчиво твердила об опасности, но он не захотел слушать ее — так был уверен в своем опыте и ее молодости. Она так часто ошибалась, так должно было случится и в этот раз. Он мог почувствовать мага-отступника за версту — их темная кровь звенит сотнями голосов, и нет ничего, что могло бы сравниться с этой пугающей песней. Для Мириам она оставалась неслышима. До этого дня.

Глядя на Ивэна, завидевшего впереди сторожевые башни Дагмера, Морган решил, что им повезло, ведь они появятся в стенах крепости среди ночи. Если бы это случилось при свете дня, толпы горожан стали бы приветствовать их. Весть о том, что Смотрители явились в город вместе с принцем, разлетелась бы раньше, чем они бы смогли оказаться во дворце. Суматоха могла испугать Ивэна. Но под покровом ночи им ничего не грозило.

Морган представил, какие чувства переполняют его племянника — тот видел крепость впервые. Она выглядела величественно и неприступно. Их встречали две высокие башни, искрящиеся ночью как два факела — в чашах на их вершине полыхал огонь. Часовые наблюдали за лесом и побережьем, о котором путники, впервые попавшие в город, могли только догадываться, чувствуя отчетливый запах моря.

— Кто идет? — грубый голос, прозвучавший с одной из башен, заставил путников остановиться. Они находились в тени деревьев, и часовой не мог разглядеть их.

Морган, улыбнувшись, сложил руки перед губами так, чтобы его было лучше слышно, и жуткий вой заставил содрогнуться Ивэна.

— Должно быть, волки, — послышалось со второй башни.

— Волк, бьющий копытом? Это лорд Бранд, болван!

Мириам легко спешилась, решив, что дальнейший путь будет лучше проделать пешком. Ее примеру последовали и остальные.

— Приветствую вас, доблестные стражники вольного города Дагмара, — отозвался Морган, выводя за уздцы своего коня из тени. Ивэн видел, что, говоря с ними, тот из всех сил пытается сохранить серьезность.

— Добро пожаловать, Ваше Сиятельство, — отозвался голос, в мгновение переставший быть грубым.

Ивэн хотел разглядеть стражника, задрав голову к небу, но огонь на вершине башни был столь ярок, что ему пришлось отвести глаза.

— Я видел отступников не так далеко. Будь бдительным, Ахельм! — крикнул Морган, заставив Ивэна удивиться. Неужели он знает каждого, кто охраняет город?

— Глаз не сомкнем, достопочтимый лорд! Нам дороги наши семьи и наш дом.

Путники двинулись дальше. Добротно сколоченный деревянный мост, перекинутый через широкий ров, легко заскрипел под копытами коней. Вход за пределы первой крепостной стены был открыт. Ивэн различил в темноте редкие постройки, поля с заготовленным сеном и сады. Вокруг было очень тихо. Не стали только стражники, выставленные на охрану города.

Чем ближе они подходили ко второй крепостной стене, освещенной пылающими факелами, тем все большее волнение охватывало юного мага. Он испытывал восхищение и трепет, глядя на эти стены. Ни одна на свете сила не способна пошатнуть их. Он был так увлечен разглядыванием массивной крепости, что чуть было не вскрикнул, когда Мириам без слов легко сжала его холодные пальцы и тут же отпустила их. Как ни в чем ни бывало она побежала вперед через подвесной мост к запертым воротам. Это короткое прикосновение еще больше растравило душу Ивэна. Он понимал, что его жизнь никогда больше не вернется в привычное русло, но шаги его были тверды и уверенны.

Он видел, как открываются тяжелые резные ворота, охраняющие вход в город. Там в проеме, ожидая своих спутников, остановилась Мириам.

— Добро пожаловать, Ивэн, — проговорил Морган, обернувшись к нему. — Теперь это — твой дом.