Последние стражи Аарона (СИ)

Глава 2. По следу

Каменный бор, Айриндор

Двое всадников неслись во весь опор по извилистому пути к поместью на вершине седой пологой горы. Их терзали усталость и голод, безжалостный северный ветер пронизывал их тела до костей. Осеннее солнце, освещавшее им путь, медленно, будто нехотя падало за четкую линию горизонта. Казалось, оно хотело узнать, что привело путников в эти пустынные промозглые земли. Но стоило только их вороным ворваться в незапертые ворота поместья, оно оставило их без своей защиты.

Один из всадников спрыгнул на землю и повел коня через пустынный двор, желая, наконец, напоить его. Старый слуга преградил ему дорогу в конюшню — его хозяйка не ждала никаких гостей.

— Мы приехали повидать леди Ингритт, старик.

Слуга осветил факелом путника, но не узнал его. Простая потрепанная одежда, побелевшая от придорожной пыли, не вязалась с его статью и тонкими чертами лица. Он казался слишком красивым, но длинный белесый шрам пробежал от уголка глаза к губам и обезобразил его. Глаза же, темные и глубокие, вовсе вселили в старика необъяснимый трепет.

— Леди никого не ждет в этот час, — с немалой робостью ответил он.

Второй странник, все еще непрестанно водил своего коня легкой трусцой по двору. В одно мгновение он оказался близко, и резко дернул поводья. Конь встал на дыбы, подняв облако пыли. Черный тяжелый капюшон упал на плечи. Слуга шарахнулся в сторону.

— Ты, невежда, должен знать, кто стоит перед тобой! — звонким эхом разнеслось по двору, а старик уже готов был бежать, спрятаться в своем грязном чулане, содрогаясь от страха, представляя новую встречу с этими существами — он был слишком напуган, чтобы назвать их людьми.

В седле сидела девушка. Старику показалось, что ее лицо объято пламенем, но этим огнем была непослушная копна вьющихся медных волос. Ее пальцы цепко обхватили рукоять кнута, спрятанного за широким кожаным поясом. Но и без того одного взгляда на эту девушку было достаточно, чтобы внутри заискрился обжигающий до боли страх.

— Мириам! — взревел первый всадник.

Едва она отвела в сторону тяжелый взгляд, слуга бросился в свою коморку и, оказавшись внутри, запер дверь, бросился к камину, и схватился за еще неостывшую кочергу. Едва дыша, он вжался в дальний угол и выставил ее перед собой как меч, испуганный, но готовый биться за свою короткую жизнь.

— Я хочу, чтобы ты напоил наших коней и дал им овса. Наш путь был неблизким.

На каменный порог упало два медяка. Щедрый дар небес.

Путники бесшумно двинулись в поместье, мягко и осторожно, как два волка, вышедшие на охоту. Леди Ингритт не могла услышать их легкие шаги, не могла знать, как резко распахнется тяжелая дверь, и что мужчина, лежащий в ее постели, очнется от крепкого сна.

— Морган? — потрясенно вскрикнула она.

Ее любовник сонными глазами уставился на путников, вломившихся в покои его леди. Она зашипела, когда человек в плаще выхватил резной кинжал и приставил его острием к горлу несчастного.

— Прочь, — слетело с бледных губ человека в тяжелом черном плаще.

Мужчина схватил простыню, пряча свое нескладное тело. Он решил не испытывать судьбу и вылетел за дверь, не сказав напоследок и слова.

— Мы здесь, чтобы забрать твоего сына, Игритт.

— Ты не найдешь его здесь, маг! — прорычала хозяйка поместья, невольно поглядывая на девушку, застывшую у дверей. Она видела ее улыбку — та едва сдерживала свой смех.

Ингритт предпочла бы онеметь, но тишина могла только разозлить этих гостей из ее прошлого.

— Я хочу забыть тот проклятый день, когда родила на свет это чудовище! Ищите его в монастыре у северных гор, где он должен был сдохнуть, не будь с вами одной крови!

— Ты говоришь о сыне нашего короля, — произнес Морган, оставаясь холодно спокойным.

— Пусть будет проклят ваш мертвый король! — рассмеялась Ингритт. — Пусть тонет во Тьме!

Она смеялась прямо в глаза Моргану, обезумев от страха и не владея собой.

— Я убью ее, — прошептала рыжая девушка, но шепот был таким громким, что Ингритт расхохоталась еще громче.

— Убьешь? Давай же, ведьма!

Морган с нескрываемым презрением смотрел на Ингритт. Когда-то она была его королевой, супругой его брата, которому он клялся в верности до самой смерти. Покрывало, укрывавшее ее обнаженное тело, выпало из рук, и он увидел бледные плечи и опавшую грудь. В прошлом эта женщина была прекрасна, но от ее красоты не осталось и следа.

Морган решил оставить ее одну. Мириам, как и всегда, легко последовала за ним. Ее лицо, усыпанное веснушками, раскраснелось от злости, и она поспешно набросила на голову капюшон, скрываясь от его пытливых глаз. Она так и не научилась владеть своим гневом, как бы ему того не хотелось.

— Ненавижу ее. Еще больше, чем раньше. Ненавижу, — повторяла она, ни на шаг не отставая от Моргана.

Сам он думал о том, что им снова придется провести ночь в темном лесу у костра, и невольно жалел девушку. Ее утомил долгий путь, но она и не думала признаваться в этом. А его продолжали посещать дурные сны о Дагмере, в которых Стейн, его последняя опора, не смог удержать город. Отступники ворвались в его стены, оставляя за собой кровь и пепел. Он просыпался в ночи от собственного крика, и первым, что удавалось ему увидеть, сквозь едва сошедшую пелену дремоты, было лицо перепуганной Мириам. Она будто совсем не смыкала глаз, оберегая его ночной покой.

— Ты ведь не станешь просить здесь ночлега, — в голосе девушки дрожала настороженность.

— Не стану. Здесь все пропахло гнилью.

Морган остановился у запертой двери, давая продрогшему телу впитать еще немного тепла. Мириам держалась у него за спиной. Не видя его лица, она знала, как он задумчив сейчас, как изогнуты брови и сжаты в тонкую линию его губы.

— Мы вернемся домой до того, как выпадет первый снег, — тихо сказал он.

Короткий всхлип за спиной заставил его содрогнуться. Для Моргана слезы Мириам были такой же редкостью, как снег в теплый летний день. Обернувшись, он в кромешной тьме разглядел ее тонкий силуэт. Он всегда поражался тому, как в маленьком хрупком девичьем теле может таиться такая страшная сила, каковой обладала эта

— Этот Ивэн… Ты видел его хоть раз? Он похож на отца? Какой он?

— Ты узнаешь его среди сотен похожих на Аарона, — улыбнулся Морган. — Маги полюбят его, как любили его отца.