Портрет моего мужа

ГЛАВА 47

Демон прижал палец к губам и указал на приоткрытую дверь, из-под которой пробивался свет. В гондоле кто-то был, и этот кто-то определенно не ждал гостей.

Или ждал.

— Ты, — указал демон на мальчишку. — Скажи, кого чувствуешь?

— Трое. Живых, — уточнил он зачем-то.

И посмотрел на меня.

А я отвела взгляд, заодно старательно думая о том, что мне холодно. Думать было легко, поскольку мне действительно было очень и очень холодно. Я мелко тряслась, а зубы постукивали, выбивая какую-то совершенно безумную мелодию. Мне хотелось сесть, свернуться клубочком и обнять себя.

Закрыть глаза.

Я устала. Это нормально, что люди устают. И всего-то надо, на минутку присесть… прилечь. Нельзя, это я понимаю прекрасно: холод опасен, но…

Так хочется.

Я делаю вдох.

И выдох.

Так лучше. Сердце бьется ровно и…

— Первая, — меня развернули к трапу. — Иди. И постарайся не сдохнуть.

Жизнеутверждающее пожелание, однако. Что ж… постараюсь, как он выразился… не сдохнуть… шаг. И еще. Ноги одеревенели, колени плохо сгибаются, и я останавливаюсь, что не нравится демону. В моей крови вспыхивает огонь, и крик я сдерживаю с трудом.

Кажется, я прокусила губу, во рту становится солоно, и вместе с солью появляется глухая ярость: ни одна тварь не будет обращаться со мной подобным образом.

Не позволю.

Не…

Я стучусь.

Кто бы ни скрывался внутри гондолы, вряд ли он нас не слышал. Подозреваю, о нашем появлении стало известно изрядно загодя, так зачем играть.

— Входите, — пригласили меня. — Надеюсь, вы и дальше проявите должное благоразумие…

Не сомневаюсь.

В кают-компании, и без того не слишком просторной — все же размеры курьера не позволяли разгуляться, — стало совсем тесно.

Я как-то походя отметила осколки на полу, что поблескивали в светлом ковре, выдавая себя за алмазы. Темные пятна. Кровь? Пожалуй что.

Кресло.

Мар, в нем сидящий с видом отстраненным. И Кирис, который выглядел так, что мне даже совестно стало: человек явно к богам отойти готовится, а у меня тут относительно его мысли пошлые. То есть были пошлыми, да сгинули.

Юргис.

С револьвером. Револьвер смотрел мне в лоб, и от этого становилось слегка не по себе.

— Доброго вам вечера, — я кое-как пригладила мокрые волосы, стараясь одновременно справиться с дрожью. — Надеюсь, мы не помешали?

— Вы как раз вовремя, — Юргис махнул револьвером. — Садись… куда-нибудь.

Я не заставила себя уговаривать, огляделась, пожала плечами и шагнула к рыжему. Села рядом и сказала:

— Выглядишь погано.

— И ты не лучше.

— Замерзла, — пожаловалась я, хотя как-то… наверное, не к месту. — А еще демоны тут всякие ходят, жить честным девушкам мешают.

— Честным ли? — поинтересовалась Рута, озираясь с некоторым удивлением. — У честных девушек не бывает грязных мыслей.

— Так… это ты просто девушек неправильных встречал, — я вытащила из кармана платок и потерлась спиной о стену, стряхивая голема. Платок я приложила к ссадине Кириса, которая начиналась на макушке и тянулась до самого уха. Выглядела рана преотвратно, сильно кровила, но судя по тому, что рыжий был вполне себе жив, непосредственной опасности для жизни не представляла.

— И ты входи… некромант. Не стесняйся.

Йонас остановился у стены, огляделся. И тоже шагнул к нам. Не то чтобы третий лишний, но… Этна копошилась за спиной, надеюсь, у Кириса достанет мозгов сделать вид, будто ничего особенного не происходит.

Мальчишка присел с другой стороны от рыжего и положил ладонь на его голову.

— Ты еще и целительствуешь? — не удержался Мар, которого, кажется, не слишком обрадовало наше появление.

— Смерть и жизнь — две стороны одного явления, а тело — лишь плоть. Иногда уже мертвая, а иногда ее можно сделать таковой.

Рана вскипела, и кровь на моих глазах почернела, превращаясь в плотную корку. Да, это куда действенней платка.

— Знаешь, — Юргис описал полукруг револьвером и подвинулся. Он явно не желал упускать из виду ни нашу компанию, ни Мара. — В этом что-то да есть. Ты заметил, никто из них не выбрал тебя. Его вот — да… а ты один.

— Меня это вполне устраивает.

А вот здесь и сейчас мой дорогой ненавистный муж лгал. Но… какое мне дело?

Я вот лучше к теплому боку прижмусь… исключительно, чтобы согреться. И Кирис подвинулся, повернулся, попытался обнять меня спутанными руками.

Спасибо.

— Что ж… так даже лучше… — Юргис потер переносицу. — Демон, твое предложение еще в силе?

— Идиот, — пробормотал Йонас.

А Этна тихонько перебралась на колени Кириса. Стянув куртку, я поспешно бросила ее сверху, пожаловавшись:

— Мокрая… я замерзла. Здесь вообще можно отопление включить?

— Работает резервный генератор, — Мар качнул ногой. — К сожалению, некоторые функции недоступны. И заметь, в доме было бы теплее, не говоря уже о том, что безопасней. А ты, стало быть, тот самый демон, которым меня в детстве пугали?

Рута в мокром платьице, облепившем худую ее фигурку, не выглядела пугающей, напротив, она была на редкость жалкой, человечной настолько, насколько это вообще возможно.

Она ковырнула ножкой пол.

И бочком подобравшись к Мару, замерла. Она прижала руки к телу, а само тело изогнула, она вытянула шею и носом уперлась в нос Мара.

Осклабилась.

— Какой вкусный… гнилой человек… так бы и сожрала… ам…

Мар отпрянул.

А демон мерзковато захихикал.

— Боишься? Пра-а-авильно… бойся… вы, люди, когда забываете о страхе, становитесь невыносимы. То ли дело ты, папенька… — голосок демона сделался тоненьким и звонким. — Вот он всегда боялся… всегда и всего…

Она ущипнула Мара за щеку, а вздрогнула почему-то я. И, не сумев сдержать дрожь, затряслась заячьим хвостом. Боги, я сейчас выгляжу настолько жалко, что и убивать меня не надо, сама помру.

— Йонас, пересядь, — мрачно заметил рыжий. — С другой стороны ее, а то…

— Ничего, — демон повернулся к нам. — Скоро мы запустим основной генератор, и теплее станет всем. Правда, Эгле? А потом мы полетим. Помнишь, папа, я просила тебя взять меня с собой? Мне так хотелось полетать, но тебе ведь некогда… всем некогда… все заняты, так заняты, что им до маленькой девочки?

Этот пришепетывающий, канючащий голос ввинчивался в виски, и не только мне.

— Демон, — револьвер в руке Юргиса остановился на Руте. — Я задал вопрос.

— А что ты можешь мне предложить? — демон на пятке повернулся и, вытянув палец, сунул в дуло. — Бах…

— Я…

— Ты, тебе ведь сделка нужна?

— Осмелел? — Юргис сделал шаг назад, но вот отступать особо здесь некуда, места маловато. А мне подумалось, что если ударить его по голове…

— Сиди, — шепотом велел Йонас, устраиваясь рядом. На плечи мои упала куртка, такая тяжелая и теплая, что я вновь затряслась, и что самое поганое, зубы звонко зацокали. — Потерпи. Скоро… все закончится.

Он закрыл глаза, но из левого выкатилась слезинка, слишком уж темная для обыкновенных слез.

Скоро.

Все собрались. Почти. А кто не пришел?

— Так… ты отдашь мне свою душу? — демон теперь смотрел на Юргиса и только на Юргиса. — Ты ведь на самом деле хочешь, чтобы состоялся не суд. Суд тебе не нужен, а вот казнь нужна. И чтобы он умолял о пощаде, чтобы захлебывался кровью и рвотой. Хорошее желание. Вкусное.

Демон демонстративно облизал грязный палец.

— Но тебе страшно. Ты никогда и никого не убивал. Та несчастная собака, которую пришлось добить, уж не знаю зачем, не в счет.

Юргис отвернулся.

А под курткой кто-то очень осторожно сжал мою руку. Кирис? Стало быть, Этна сумела справиться с веревками. Хорошая девочка. Понятливая.

— И ты мучаешься, — теперь демон выглядел почти обычной девочкой, которая говорила взрослыми словами, но… была человеком.

Почти.

Она даже сочувствовала бедному Юргису.

— Ты на самом деле хороший. Ты чтишь родителей и заветы богов. Бываешь в храмах. Подаешь милостыню и не потому, что так принято. Тебе и в самом деле жаль…

— Хоть ты его на службу ставь, — проворчал Кирис.

— Вопрос, кому он будет служить, — Йонас так и сидел с закрытыми глазами.

— Ты думал, что твой гнев тебе поможет, верно? Но на самом деле гнев есть, а вот желания кого-то убить не появилось. Поэтому люди и нанимают палачей.

— Я… сам.

— Ты не сможешь, — покачала Рута головой. — Ты слаб. И в этом нет ничего страшного.

— Я… просто… она не заслуживает… чтобы вот так… убил и забыл, будто ее и не было никогда. А она его любила…

— А ты ее? — демон взял Юргиса за руку. — Ваша беда, влюбленных, в том, что вы ставите кого-то выше себя, создаете себе кумира, а потом горюете, когда кумир уходит… и я сочувствую.

И ведь действительно сочувствовал.

Человеческой частью души.

— Демоны… — почти шепотом произнес Йонас. — Они или сильны и свирепы, или изворотливы. Иначе в их мире не выжить.

И мне тоже почти жаль демона, вынужденного подстраиваться под людей.

— Я помогу тебе. Хочешь, я сделаю ему больно? Вот так, — он даже не повернулся в сторону Мара, но того скрутило от боли. — Или вот так…

Мар сполз со стула.

Он не кричал, но видно было, что это дается ему нелегко.

— Он слегка упрямится, но мы это исправим…

Из носа Мара хлынула кровь.

— Смотри… а ты? Ты не хочешь отдать мне свою душу? — демон присел у Мара, который тщетно пытался подняться с колен. — Ведь мы тоже вполне себе можем подружиться.

Смотри, совсем не обязательно умирать здесь и сейчас. Мы убьем их… поднимем корабль, и пусть он себе летит на скалы… мы вместе придумаем, что сказать, когда сюда прибудут друзья этого…

Демон небрежно кивнул на Кириса.

— Я подарю тебе не просто жизнь, а долгую… очень долгую жизнь… у тебя не останется врагов, поскольку любой умрет, стоит тебе лишь захотеть…

— Где ты был раньше? — просипел Мар.

— Спал, — демон пожал плечами. — У вас на острове… очень сонная атмосфера. Так что, решайте… кто первый? Это детское тело долго меня не выдержит, все-таки стоило брать старуху, раз уж она все равно ритуалами баловалась. А ты знаешь, что их подняли? Всех тех, кого отправила на тот свет твоя матушка? Смешно, целитель-демонолог… ей так хотелось сил… больше сил, больше власти…

— Она тебя разбудила?

— Она. Кровь… и смерть… когда умирают некроманты, мир истончается. А уж когда слабеет кровь, которой были закляты цепи…

Он прикусил губу.

— Так кто? Жертва, которая недавно была палачом? Или тот, кто палачом себя считает, но не способен пролить кровь? Одному я дам справедливость, второму жизнь.

Только что-то сомнительно, что в этой жизни останется место Мару.

— Ты забыл про меня, — Йонас все-таки поднялся. — В мое тело не хочешь?

— Ш-шутишь?

— Почему? — он пожал плечами, и жест получился на редкость неловким. — Думаешь, я мечтал стать некромантом? Я половину жизни считал себя сумасшедшим.

А вторую половину понял, что я действительно сумасшедший, просто с редким даром. Бабка меня держала на дурмане зелий. Отец презирал. Для матери я был вечным укором, что ей не удалось исполнить договор. Прочие люди меня ненавидели и боялись. Я устал.

— Йонас… — Мару удалось все-таки подняться и кое-как облизать губы. — Что ты творишь, мальчишка?

— Использую свой шанс. Мы ведь можем договориться, верно? Я впущу тебя в тело, демон, а ты поможешь мне исчезнуть. Я не хочу оказаться в каком-нибудь тихом месте, где варят хороший дурман. И не хочу быть запертым на острове, в окружении молчаливой стражи… не хочу работать на корону, в надежде получить призрачное право самому распоряжаться собой и своей жизнью.

Он помолчал и добавил.

— И мертвых слышать тоже не хочу. Их слишком много вокруг… говорят, говорят… чего-то хотят… вечно все от меня чего-то хотят. Как правило, невозможного.

— И ты…

— Мы заключим договор, — Йонас вытащил клинок, вид которого заставил демона вжать голову в плечи и зашипеть. — Ты не будешь трогать мою душу. Думаю, мы найдем изрядно протухших душ, чтобы ты не испытывал голода… плохих людей в мире много. Тебе хватит.

Клинок крутанулся в ладони.

— А… взамен?

— Отпусти девчонку.

— Она сама позвала меня.

— Как и я. Я тоже зову тебя. Я, может, и не совсем, чтобы взрослый, но вполне себе вынослив, я выдержу твое присутствие. А ты со временем смиришься с моим. Мы… отправимся путешествовать. Мы оба были здесь, как в темнице, а я хочу дойти до края королевства. И побывать на соленых пустошах Империи, где небо загорается алым. Говорят, что там настолько сухо, что даже дыхания хватает, чтобы распустились солончаковые розы… редкие паразиты. А еще на востоке, далеко, есть страна Гиант, жители которой пишут сверху вниз и носят шелковые одеяния, даже нищие. На Севере живут люди народа уну. Они строят дома изо льда и снега и разводят шерстистых носорогов. Их шкура толста, а шерсть искрится, будто первый снег…

Глаза Йонаса были полуприкрыты.

— Хочешь, я поклянусь, что не трону тебя? И ты принесешь клятву…

— Йонас!

— Заткнись, отец. Я от тебя устал… сколько можно лгать?

— А они?

— Боишься потерять игрушки?

Кирис поерзал и, наклонившись к самому уху, поинтересовался:

— Оно может убить демона?

Он про Этну? Демона — нет, но вот маленькую девочку, которая неосторожно позволила твари войти в тело — вполне. Только вряд ли это сильно повредит демону. Читала, они вполне способны жить и в мертвецах.

Я не хочу.

Не буду.

Я… лучше подумаю про север. Только думать надо громко… я знаю, что мальчишка не просто так, он затеял что-то. И демон это знает. И пытается судорожно понять, в чем же подвох.

— Хватит! — Юргис не выдержал. — Сядь на место…

— Ты мне надоел, — демон махнул рукой, и Юргис осел на пол. — Не люблю нытиков. Решил убивать, так убивай, а то ведь… так значит, клятва?

— Взаимная.

— И девчонка?

— Она мне все-таки сестра. Я никогда не был с нею добр, но хоть что-то… и ты можешь забрать ее память?

— Всю?

— Сколько вы вместе? Около года, верно?

Демон кивнул.

— Вот ее… не надо, чтобы она… мучилась. Ты ведь умеешь, да?

— Да.

Йонас поднял руку, раскрыл ладонь, показав демону темную рану. И кровь, которая из нее сочилась. Красная, нарядная, как… как камни. Она летела по пальцам, срывалась и падала на ковер. Она пахла так, что даже я… у меня от этого запаха голова закружилась, что говорить о демоне. Он переминался с ноги на ногу, вытягивал шею и… не мог решиться.

— Ты, конечно, можешь взять кого-то из них, но… кто тебе мешает взять и их тоже? Душа моего отца давным-давно прогнила. Я не думаю, что будет так уж сложно ее сожрать. С Юргисом сложнее. Что у него там случилось?

— Твой отец убил его невесту, — демон сунул палец в нос. — Бывшую… то есть сперва окрутил ее…

— Бабкино зелье?

— Не без того… она талантливая у вас.

— Йонас, не слушай его… — Мар поднялся и, заткнув нос ладонью, сел.

— А кого? Тебя? Ты за всю мою жизнь хорошо, если десяток слов правды произнес. Нет, демоны в этом плане надежней. Они не лгут. Не договаривают, верно, но не лгут… значит, соблазнил?

— Пообещал жениться. Потом попросил о помощи… во славу рода… он умел убеждать, а уж если слегка помочь силой… или не силой, ведь таких, как она, проверяют на наличие ментального воздействия. Но сила бывает разной. К примеру, в травах она особая, ее ни один амулет не услышит.

Со мной ведь тоже… не обошлось без воздействия.

И рука, которая стиснула пальцы, подтвердила, что эти мысли не только мне в голову пришли. Я вздохнула.

— Да, да… и ты, — демон махнул рукой. — Но ты оказалась на редкость упряма, потом вообще сбежала, избавившись от воздействия. Это его огорчило.

Мар помял переносицу. Кровь сочиться перестала, но вид у супруга был весьма потрепанный.

— С той девицей ему и стараться-то особо не пришлось. И ей бы и дальше пребывать в любовном беспамятстве, но нет же… думать начала. Порой думать вредно, а еще небезопасно для здоровья, — демон сунул палец в нос да и застыл, размышляя о чем-то своем, наверняка, глобальном, ибо только о глобальном и можно думать с пальцем в носу.

— Она стала задавать вопросы… сперва о том, когда мы поженимся. Стала ныть, что из-за меня она разорвала помолвку, — заговорил Мар. — Что поссорилась с семьей, которая рада не была… я просил держать наши отношения в тайне, мне ни к чему был скандал. И ей это нравилось. Сперва.

А потом тайна стала обузой.

Ей наверняка хотелось поделиться своей всеобъемлющей любовью с миром, если не со всем, то хотя бы с родными. Доказать им, что вовсе не ошибочен ее выбор, что… Мар хороший.

Я ведь сама себе это твердила.

Давно.

Правда, моя семья никогда не бралась диктовать мне, что делать, но… Мар хороший, мать его. Милое чудовище.

— Еще и этот со своими ухаживаниями. Прилип, что банный лист… она просила. Потом требовала. Потом забеременела и с чего-то решила вдруг, что это повод сыграть свадьбу. И ничего, что я уже дважды был женат, закон-то количество жен не оговаривает… — Мар поморщился, признания ему явно не доставляли удовольствия. — У меня уже был наследник, да и…

Дело не в наследнике и не в беременности.

И даже не в том, что брак, скорее всего, был мезальянсом. К мезальянсам Мару не привыкать. Все куда проще и… циничней? Какой пост бы ни занимала та девица, но ее брак с Маром вызвал бы весьма и весьма обоснованные подозрения, а за ними, глядишь, и проверки. А уж что бы там проверки ни выявили…

— Мне пришлось, — сказал Мар.

— Ему пришлось, — закивал демон. — Его шантажировали. Он предлагал ей деньги. Много денег. Достаточно, чтобы убраться в какую-нибудь глушь, прикупить домик и зажить там тихой спокойной жизнью. Он бы не бросил ребенка. Он бы открыл счет на его имя… многим хватило бы.

Но не той женщине, которой я… сочувствую?

У меня детей не было.

К счастью.

— А она сказала, что не так глупа. Она записывала все, что делала по его просьбе. И да, это грозило бы судом, но… к несчастной влюбленной он был бы милосерден. Ко всему беременной. К беременной, которая раскаялась и проявила похвальное желание исправиться…

Демон мерзенько захихикал.

— А знаешь, кто ее убил? — спросил он у меня и, не дожидаясь ответа, ткнул пальцем в рыжего. — Руки крюки… в крови руки… я слышу, я чую… смерть на них… она умерла на его руках! Правда?

— Да, — Кирис не стал отрицать очевидного, и демон захохотал.

Его смех раздирал душу в клочья. Или не демон тому виной, но игры повзрослевших мальчишек. Они и в детстве-то добротой не отличаются. То привяжут к лапам пойманной чайки камни — интересно же, взлетит или нет, то змею подбросят в сумку с книгами, то… неважно, мальчишки злы.

Мужчины не добрее.

Только… тот, который держал мою руку, отпускать не собирался. И как было ни противно признавать, я ждала. Ждала, что он заткнет демона, который был излишне говорлив. Ждала, что расскажет, как оно было на самом деле.

Демоны, конечно, не лгут.

Но и правды не говорят.

А он молчал. Поглаживал мои пальцы, спрятанные под курткой, и молчал.

— Она была осторожна, она понимала, что Мар будет присматривать, что ему не понравится шантаж. А может, почувствовала близость смерти? Некоторые люди могут и убить за такое. Она написала письмо бывшему жениху, в котором рассказала, с кем связалась. И что опасается за свою жизнь. Умоляла о прощении… прозрела, да.

Демон не сводил взгляда с Йонаса, а тот стоял, позволяя крови течь. Ее набралось уже изрядно, темное пятно у ног. А он будто и не замечал, ни пятна, ни жадного взгляда.

Кирис все-таки заговорил.

— Я получил задание… проверить… возникли подозрения, что подрядчик ведет себя нечестно, что… сопутствующие, скажем так, потери при строительстве грозят перейти всякие разумные рамки…

Голос у него спокойный.

А вот пальцы сжались, и я пошевелилась, высвобождая руку. Удерживать Кирис не стал. Рыжий, рыжий… не конопатый. Интересно, сугубо теоретически, у двух рыжих может быть ребенок, скажем, блондин?

Или брюнет?

Рыжим в жизни тяжело приходится. Я осторожно взяла его за руку и погладила раскрытую ладонь.

Не верится мне, что он убил.

Вот не верится и все тут. Пожалуй, я тоже дура, которой наука не впрок пошла, только… демон ведь не сказал, что Кирис убил ту несчастную. Он спросил, знает ли Кирис, кто ее убил… да, вопрос — это еще не утверждение.

— Вычислить Ригис оказалось несложно. Разорванная помолвка. Подруги, которых вдруг бросили. И все, как одна, говорят о таинственном любовнике. А еще, что этот любовник полностью лишил девушку воли. Переезд в другой дом. Она получала достаточно, чтобы снять дом, но большая часть денег уходила на лечение матери. Да и матери вдруг оплатили курс в весьма недешевой столичной клинике.

Кирис замолчал.

— Мы наблюдали. Мне… отвели роль ухажера. И проверяющего. Я ведь не особо умен, зато вполне приручен. А что девушка понравилась, так это нормально. Все говорили, что жениться пора. Даже он. Так почему бы не выбрать одинокую одаренную нейту, которая выглядела несчастной? Дуракам ведь закон не писан. А я и был дураком. Отменнейшим. Но я лишь присматривал. Подружиться должна была Вельма, моя коллега…

— Которую в тот день нашли. В подворотне, — демон присел на корточки. — С ножом в боку… ограблена, изнасилована… не гуляйте, девушки, по дурным районам.

Кирис стиснул руку.