Портальеро. Круг четвертый

Глава 6

Нет ничего глупее желания быть умнее всех.

Я знаю, что не знаю ничего,

Сказал Сократ своим ученикам.

Ум служит нам порою для того,

Чтоб глупости творить по пустякам.

Чем дальше в лес, тем больше будет дров.

Чем глубже пруд, тем больше рыбы в нём.

Мы, чтоб сорвать с невежества покров,

Дорогою познания идём.

06 июля. 1978 год.

СССР. Москва. Гостиница «Останкино».

В этот день мы так нагулялись, что вымотались, как суслики… Даже в ресторан вечером не пошли. Нахватались на выставке то того, то сего… Ирина, уже сбегав под душ вырубилась и спала, отвернувшись к стенке, на обращая никакого внимания на горящий в комнате свет. А мы с Великим князем устроили «военный совет в Филях»… Ну, в смысле… «В Останкино»…

А, короче… Мы же прикупили по дороге всяких разных канцтоваров. Тетрадки, ручки, карандаши, линейки и прочее барахло. Словно бы первоклассника в школу собирали. А первоклассником у нас был, конечно же, князь Олег. Его даже такие мелочи радовали. Шариковая ручка, фломастеры, ластик и точилка для карандашей. Нет, в его времени тоже не писали уже гусиными перьями. И даже чернильная авторучка уже давно была изобретена, хотя не получила ещё широкого распространения из-за своей дороговизны. Но современные канцелярские для Олега были откровением. Специально для него была приобретена чернильная авторучка с золотым пером в подарочной упаковке и чернила к ней.

Почерк у Великого князя был красивым, с витиеватыми завитушками. Я взял шариковую ручку, и бегло написал несколько фраз на бумаге. Олег сделал такую кислую мину при виде моего корявого почерка, со скачущими буквами.

— Ты не получил бы даже никакой отметки по чистописанию. Тебя бы просто выгнали из школы за такое отношение.

— Что поделать, князь. Нас не тому учили в школе. Хотя в начальных классах я тоже старался, выводя каждую буковку. Но потом всё это порастерял. Каюсь… Иногда через неделю сам не могу разобрать, что было написано моей же рукой. Но буду стараться писать более разборчиво. Хотя…

Я задумался, а потом выдал идею.

— Мы ведь для тебя сейчас будем составлять план того, что надо сделать. Вот ты и будешь у нас писарем. Тебе же легче потом будет понять, что там написано. А то…

— Вы забываетесь, барон! — строгим голосом проговорил Великий князь из рода Константиновичей. — Не по чину князю служить писарем у какого-то провинциального дворянина сомнительного происхождения…

Я уж хотел было высказать всё что думаю, этому надутому индюку, когда заметил смешинки в его глазах…

— Хорошая шутка, Олег! А я чуть не повёлся…

— Ты прав, Максим! Писать буду я. Я тогда смогу эти записи использовать и потом, когда попаду обратно.

И он приготовил авторучку, чтобы писать в тетрадке украшенной красивой надписью: «1918–1978. 60 лет ВЛКСМ»

Засиделись мы с ним до поздней ночи. Князь по разным направлениям пытался задавать мне всякие каверзные вопросы выдвигая свои тезисы, а я в силу своих скудных знаний, пытался давать на них вразумительные ответы. При этом мне приходилось вспоминать многое из того, что я забыл, и даже из того, что и не знал вовсе.

Ну откуда мне было знать, когда наша химическая промышленность стала выпускать нормальные пластмассы, как из нефти получить высококачественный авиационный бензин, какие добавки нужно добавлять в металл, чтобы сплав выдерживал разные нагрузки…

Но все вопросы, не нашедшие правильного ответа, мы тщательно формулировали, и князь скрупулёзно заносил их в свою тетрадь. Причём это уже была вторая тетрадь за две копейки из двенадцати листов. Я предложил было Олегу использовать общую тетрадь, но он ответил, что пока рано.

— Тетрадь использовать может быть и рано, но на дворе уже ночь. Давай всё-таки отложим на завтра всё остальное. — взмолился я.

Но у князя ещё оставалось несколько «ну о-очень важных вопросов», откладывать которые на завтра не стоит.

Я уже совсем клевал носом, когда Олег понял, что мои ответы стали более простыми и односложными. А он, тем временем, был свеж, как огурчик.

Ладно-ладно. Это мы завтра посмотрим, кто у нас огурчик. А кто вялая селёдка.

07 июля. 1978 года.

СССР. Москва.

Пятница. И просыпаться неохота. Но, когда меня разбудили, Ирина уже была готова на выход, а Олег обтирался полотенцем. Свежий, собака… И откуда у него столько сил в этом хлипком теле?

Странно. Он уже не выглядел таким хиляком. Как при первом нашем знакомстве. Неужели моё лечение подействовало на него так положительно? Подтянутый, худощавый, но мускулистый… Красавчик просто. Эдак из него мы можем и Шварценеггера вылепить. Только боюсь, что соотечественники и современники примут его за самозванца, не поверив, что князь сумел так измениться за время отсутствия.

И, кстати… А в какое время я смогу его вернуть? Мы тут уже несколько дней. Если и там столько же пройдёт, то… Это будет сентябрь что ли? Или я смогу вернуть его до того момента, как его ранили? И всё это при условии, что я реально смогу его вернуть в его же время его же реальности…

Завтракать решили подальше от гостиницы. Поехали в центр. Такси брать не стали. И не потому, что денег жалко… Скромнее надо быть. Люди же смотрят на нас и делают свои выводы. Если заметят, что мы всё время кидаемся деньгами направо и налево, то скажут что-то типа: «Наши люди в булочную на такси не ездят!» или ещё чего похлеще…

На автобусе до метро, а на метро от станции «ВДНХ» по прямой до «Площади Ногина». А там снова на поверхность и вот мы в самом центре Москвы. В одну сторону пойдёшь, на Красную площадь попадёшь. Вниз на набережную спустишься, там восстановленная после прошлогоднего пожара гостиница «Россия», двухзальный кинотеатр «Зарядье», а напротив, через речку — старейшая московская гидроэлектростанция с цитатой из нетленных трудов Ленина: «Коммунизм — есть Советская власть плюс электрификация всей страны!». Ну а если по проезду Серова подняться наверх, то можно попасть в «Детский мир» или в КГБ. Это уж кому куда надо…

Мы пошли в пельменную. Народу было немного, и примостившись за стоячими столиками мы с Ирой и Великим князем, напротив здания ЦК КПСС, откушали горячих и сытных пельмешек. Кстати, они оказались вполне съедобными на вкус. То ли не настали ещё времена, когда на таких заведениях писали: «Купи десяток пельмешек и собери одного котёнка!», то ли сказывалось соседство со столь солидными заведениями, как ЦК и КГБ.

— Ну, что? Куда дальше рванём? — спросил я, когда мы сытые и довольные покинули заведение общепита.

— А какие есть варианты? — спросила Ирина.

Олегу похоже было всё равно. Кажется, он ещё не отошёл от космического павильона ВДНХ.

— Туда пойдём, на Красную площадь попадём. Ну и там ещё ГУМ рядом.

— Что такое ГУМ? — тут же спросил меня князь.

— Государственный универсальный магазин. В общем… Очень большой магазин, где можно купить много чего интересного…

— И там не протолкнуться из-за того, что слишком много народу. Особенно всяких приезжих. Только зря потратим время. — вынесла своё вердикт Ира.

— Если мы пойдём в другую сторону, то там «Детский мир», КГБ… — начал перечислять я.

— В КГБ нам точно не надо. — заявила Ира.

— Что такое КГБ? — снова задал вопрос Олег.

— Комитет государственной безопасности. Это как у вас там…

— Я примерно понял. — сообщил мне князь. — Что-то типа Отдельного корпуса жандармов?

— А ещё Третье отделение и Тайная канцелярия в придачу.

— «Детский мир» — это тоже большой магазин с товарами для детей. А ещё там игрушки… — стал пояснять я.

— И куча народу, только ещё с детьми.

Похоже, что Ирине совсем не хотелось толкаться по магазинам среди толпы людей, стоять в очередях и слушать детские капризы от малолетних покупателей.

— Ну, тогда мы зря вышли на этой станции. — огорошил всех я. — раз тут нет ничего, кроме этой вот пельменной.

— А может в зоопарк? — вдруг робко то ли спросила, то ли предложила единственная представительница слабого пола среди нас.

— Ира! Ты — гений! Пошли обратно в метро!

— Мы едем в зоопарк? — обрадовалась та, кого я назвал «гением».

— Да. Но сперва посетим ещё одно место.

— Какое? — спросил Олег.

— Пока не скажу… Но уверен, что тебе понравиться.

— А потом в зоопарк? — с надеждой в голосе спросила Ира.

— А потом в зоопарк. — успокоил я её.

Когда мы вышли уже из прохлады метро на станции «Баррикадная», то Ирочка очень удивилась, что я потащил всех не в сторону призывно открытых ворот Московского зоопарка, а в противоположную. Да ещё Олега пришлось долго отрывать от созерцания высотного здания на площади Восстания. Он, конечно, уже видел и исполинский памятник Веры Мухиной, изображавший мужика с молотом и женщину с серпом, и титановую ракету на памятнике покорителям космоса, и даже Останкинскую телебашню, пронзающую облака своей антенной. Но стоя возле одной из сталинских высоток, он стоял, задрав голову, мешая проходу пешеходов по тротуару.

— Пойдём. Олег! Это просто очень высокий жилой дом.

— Кто там живёт?

— Люди.

— Обычные люди?

— Ну, как тебе сказать? Не совсем обычные. Знаменитые…

— И богатые. — добавил Ира.

— Но вы же мне говорили, что у вас в стране равенство…

— Знаешь, княже! Есть такая книжка. Называется «Скотный двор». Правда она в нашей стране запрещена. Так вот, там есть замечательная фраза: «Все животные равны, но некоторые животные более равны, чем другие.» Я не помню, точная это цитата или нет, но смысл примерно такой.

— А о чём эта книга?

— Ну, там, как в баснях Крылова… В общем, это повесть-притча про то, как животные прогнали фермера, посчитав его своим угнетателем. Придумали новое учение — «скотизм», а ферму переименовали в Скотный двор. Ну а дальше у них всё пошло так-сяк-наперекосяк…

— Животным нужен опытный пастух. — заметил князь. — Ну, или фермер…

— Да я же не спорю.

— А куда мы всё-таки идём? — спросила недовольная Ирина.

— Сейчас свернём за дом, и ты сама всё увидишь.

Помнится поэт-агитатор Владимир Маяковский в своё время, когда-то давно сказал: «Должен каждый пролетарий посмотреть на планетарий!»

Нашему Олегу немного не повезло с пролетарским происхождением. Какой он к чёрту пролетарий, если у него голубая кровь императорского рода? Но в планетарий я всё же решил его затащить, чтобы уж окончательно добить его космосом.

Даже не глядя на название программы, мы купили билеты на ближайший сеанс и вошли под купол этого заведения, созданного для популяризации астрономии и антирелигиозной пропаганды.

Времени до начала показа оставалось мало, поэтому зал музей с лунным глобусом и всякими другими экспонатами мы проскочили почти галопом. Князь всё порывался притормозить, но я настойчиво тащил его за собой. Я просто слышал, что именно в планетарии существует жёсткое правило, что после начала сеанса в зал никого опоздавших не пускают. Иначе всю красоту можно нарушить светом, проникшем через распахнутые двери…

Мы заняли места в зрительном зале пол светлым ещё пока куполом. Спинки сидений были слегка откинуты. Так нам наверняка будет удобнее смотреть на небо.

Вовремя мы пришли…

Свет в зале постепенно переходил в тьму, а на тёмном уже куполе планетария, стали проявляться первые, ещё не смелые звёздочки. Завораживающий голос лектора произнёс:

— С древних времён, люди глядели на звёздное небо…

Ну а дальше… Пошло-поехало. Нам показали разные созвездия и рассказывали про них. Потом очередь дошла до планет Солнечной системы, про кометы и всякое другое каменное гуано, летающее где-то там далеко-далеко, но иногда даже и падающее на Землю. Мы практически совершили прогулку по Луне, которую нам показали близко-близко… В общем, этот час пролетел совершенно незаметно.

А потом, небо начало постепенно светлеть. Тьма отступила и взошло Солнце… Нам сказали: «Спасибо за внимание!» Мы похлопали.

Ну а Олег сидел, как статуя, ошарашенный впечатлением от увиденного. Думаю, скажи ему сейчас кто-нибудь: «Собирайся! Завтра летишь в космос!» Он бы не раздумывая ни секунды тут же бы и согласился.

— Ну, что, други мои? — сказал я, после того как мы вышли на свежий воздух. — В зоопарк?

Судя по виду князя, он не отказался бы ещё раз посмотреть на звёздное небо, но взглянув на Ирину, только кивнул головой.

— В зоопарк…

А я вот, ну совершенно не хотел шляться по огромной территории, чтобы посмотреть на всяких экзотических и не очень экзотических животных. Чего я там не видел? Ну не любитель я этого. Мой принцип «Чем лучше бы заботимся о животных, тем они вкуснее» вряд ли одобрят зоозащитники всех мастей. Хотя у этих «милых» людей иногда ум за разум заходит настолько далеко, что для того, чтобы якобы защищать животных, они готовы убивать людей. Но не будем вспоминать эту зоошизу. К чему это всё? Это в будущем жизнь какой-нибудь кошечки станет дороже, чем жизнь человека.

— Ребята! А у меня есть к вам такое предложение. Идите без меня! А через пару часиков, встретимся вот здесь, у входа в зоопарк.

— А ты куда пойдёшь? — спросил Олег.

— Да так, пройдусь по окрестным улицам…Похожу-посмотрю, что тут и как.

Ира была согласна идти только вдвоём с Олегом. Я выдал им кучу смятых бумажных денег из кармана. Думаю, что хватит им и на мороженое, и на всё остальное…

Ну а когда я уже потерял их из виду, я решительным шагом направился в сторону Малой Грузинской улицы.

Я уже не слишком хорошо помню эти годы в СССР. Вроде бы всё хорошо, но есть одно «но». И это «но» многое перевешивает, чтобы не вспоминать про советское прошлое с теплотой и любовью.

Дефицит. Дефицит практически всего и вся. Даже тот, у кого хватало денег, должен был трындец как заморочиться, чтобы дома всегда была вкусная еда, а жена и дети были одеты хотя бы прилично, а не в то, во что одевались все. Я не буду ругаться громко. Было много хорошего во времена СССР. Было… Но не у всех.

И пользуясь случаем, я решил кое-что подправить в нужную сторону. Дело в том, что где-то тут, на одной из Грузинских улиц в эти достопамятные времена находился замечательный продуктовый магазин. Я там раньше никогда не был, но много про него слышал. И в этом магазинчике было буквально всё. Да ещё такое, чего в других продуктовых магазинах днём с огнём не найдёшь. Правда торговали там не на рубли, а на всякие боны, чеки и прочие валютозаменители. То есть простому смертному с советскими рублями там было делать нечего. И назывался сей магазинчик вполне себе скромненько… «Beriozka». И именно туда лежал сейчас мой путь.

У меня в запасе, в магическом хранилище, есть примерно кубометр армейских сухпайков. Так что, ежели чего, с голодухи мы не помрём даже на необитаемом острове посреди океана. Но почему бы и не пополнить ассортимент нашего хранилища всякими деликатесами…

И вот я иду, гуляю, никого не обижаю. Но по сторонам смотрю внимательно. Хотя такой магазин трудно пропустить и пройти мимо. Но я спокойно прохожу мимо него… А ещё мимо парней, одетых во всё заграничное и в солнечных очках. Это наверняка для того, чтобы свои наглые вороватые глазки спрятать. Ломщики, валютчики и прочая публика — постоянный спутник таких магазинов. Наверняка и люди из Комитета Глубинного Бурения тоже тут могут пастись. Да и простые менты следят, чтобы… Чтобы простые граждане, решившие поменять чеки, не набили морду «ломщикам», когда те их обсчитают или вовсе втюхают «куклу» вместо денег.

Но я прохожу мимо, и иду себе дальше, делая вид, что мне нет никакого дела до этого магазина. И лишь через пару домов, найдя уютный тихий дворик с удобной лавочкой, я присаживаюсь отдохнуть в тени деревьев.

Сижу, вокруг себя гляжу… Хорошо. Тихо. Уютно. Я откидываюсь на спинку лавочки, устраиваюсь поудобнее, чтобы не дай бог не упасть, и закрываю глаза…

Как там говорится в поговорке? «Галопом по Европам»? Вот-вот… Примерно так.

Отрываюсь от тела и бегом-бегом в магазин. Красивые витрины я потом посмотрю и рассмотрю. А пока, пройдусь-ка я по закрытым помещениям. Консервы, алкоголь, сигареты в блоках, кофе в банках, и прочее, прочее, прочее… Чего тут только нет… Чего тут только не будет, когда решат провести инвентаризацию и обнаружат офигенную недостачу. Я даже немного похамил. С витрин тоже брал всё, что понравится. Стоило продавцу отвернуться, и тут «бац»… Что-то пропало. Куда? А в никуда… И навсегда.

На обратном пути «кинул» на деньги «ломщика-фарцовщика». Изъял мимоходом у него все рублёвые средства. Чеки не брал, а рубли пригодятся ещё. Хрен его знает, сколько ещё времени мы тут проведём до того момента, когда я найду способ, как настроить портал в прошлое…

Упс…

Куда это меня так повлекло-поволокло?

Я быстро ныряю в своё тело, сидящее на лавочке, и открываю глаза.

— А? Что?

Передо мной стоят два молоденьких милиционера в серой форме. Один из них трясёт меня за плечо…

— Гражданин!

— Да. — хриплым голосом спросонья отвечаю я. — Простите. Задремал…

— Пьяный? — спрашивает второй милиционер.

— Нет. — отвечаю я.

Но похоже, что это он не меня спрашивал, а своего напарника.

— Да, нет, вроде бы. — отвечает его сослуживец. — Ну-ка дыхни!

Я старательно дышу в лицо менту.

— Трезвый. — констатирует он

— Почему Вы здесь спите? — это уже второй подключился.

— Да, устал я… Друзья меня всё утро по ВДНХ таскали, а теперь они в зоопарк пошли, а я решил просто пройтись по тихим московским улицам. Присел вот тут в тени, и задремал слегка. — улыбаюсь я самой простодушной на свете улыбкой.

— Документы! — строгим голосом спрашивает мент.

Я шарю по карманам, делая вид, что ищу, но быстро извлекаю свой паспорт, в который вложен и пропуск в гостиницу.

— Вот. Держите! Мы недавно приехали. Хотели узнать какие экзамены в институте будут?

Строгий мент листает паспорт, а тот, что меня разбудил задаёт вопросы:

— Куда поступать хочешь?

— В сельскохозяйственный… Имени Тимирязева…

— Слышал про такой. Агрономом будешь?

— Если получится. — улыбаюсь я.

— Отдай ему паспорт! — кидает он своему напарнику.

Строгий ментёнок возвращает мне паспорт и командным голосом выговаривает.

— Нельзя спать на лавочках. Был бы выпивши, мы бы тебя в вытрезвитель отправили…

— Я не пью. — улыбаюсь я. — Только один раз в год, с батей и дедом на День победы. Он у меня строгий.

— Отец воевал у тебя?

— Нет. Он только родился перед самой войной. Дед воевал.

— Ладно! Давай! Не попадайся больше! — напутствовал меня угрюмый мент.

Я убираю паспорт в карман и ухожу из двора в направлении шумной улицы. Почему-то вспомнилась фраза, которую сказал в фильме «Брат-два» Виктор Сухоруков, пройдя таможню в США:

«Вот уроды…»

А у меня в запасе ещё примерно час чистого времени, прежде чем я пойду искать своих друзей. Зайду-ка я на Тишинский рынок. Он тут тоже вроде бы рядом…