Попаданка для хозяина Снежной Башни

3. Дортуар

Я с порога еще раз оглядела двор и сад. Вообще все выглядело, как в той сказке, где девушка неудачно укололась веретеном и весь замок на сто лет погрузился в сон. Включая гостей, придворных, слуг и случайно залетевших в окошко птичек. Под снежными наносами гнулись кустарники, становясь похожими на причудливых зверей, корявые деревья тянули черные лапы к небу. Возможно, надеялись достать до луны, но как ее, болезную, достанешь из-за туч-то?

– Марта, идемте! – окликнул меня хозяин этого загадочного места. – Я запру дверь.

Ну что же. Значит, придется! В темное и холодное нутро каменной башни заходить, честно говоря, не хотелось. Но я пошла: во-первых, надо смотреть в лицо своим страхам, а во-вторых, может, там печка есть.

Между тем Хозяин засветил опять свой бледный артефакт – источник белого, даже слегка синеватого цвета. Как резкая диодная лампа.

Стало видно, что мы в круглом помещении с арочным приземистым сводом над головой и грубо белеными… а нет! Просто покрытыми инеем стенами.

Напротив входа, где сейчас мы стояли, была еще одна низенькая, и тоже аркой, дверь.

Вообще, помещение казалось довольно просторным. Слева от нас красовалось что-то вроде вешалки для одежды, но внушительных размеров, сундук (кажется) и деревянная лавка, поставленная зачем-то вертикально. Справа расположился небольшой стол.

Но в центре этого зала хватило бы, пожалуй, места, чтобы провести небольшую утреннюю зарядку – человек так на десять-пятнадцать.

– Не протопим, – пророчески пробормотала я, осматривая заиндевевшее пространство вокруг.

– Это помещение и не предназначено, чтобы его отапливать. Идемте. В квадратной башне, кажется, должен быть дортуар.

Слово показалось мне смутно знакомым, но переспрашивать я не стала – сейчас все узнаем и так.

Я даже угадать не пыталась, как так получается, что мы все друг друга прекрасно понимаем. Для меня и Нейса, и хозяин, говорили вполне на русском, даже без акцента.

За второй дверцей оказалась площадка и винтовая лестница, убегающая и вниз, и вверх. Снизу веяло холодом, сверху…

Оттуда тоже.

В тишине было слышно только мелкое клацанье Нейсиных зубов.

Впрочем, вру, мои стучали не тише.

– Наверх, – показал путь хозяин.

А потом вдруг вполне по-человечески добавил:

– Потерпите немного. Там маленькая комната, камин. Возможно есть какие-то вещи для тепла. Здесь никого не бывает кроме меня. Да и я только набегами.

«Ветшает родовое имение» – подумалось мне. Правда, на родовое имение крепость не похожа. Скорей на какую-то пограничную фортификацию. Или какой-нибудь небольшой средневековый европейский монастырь.

Я поднималась по лесенке следом за хозяином, которому приходилось, чтобы не скрести затылком потолок, довольно низко наклоняться.

Плащик-то у него светлый, конечно, но на монашеский не похож.

Впрочем, что я понимаю в иномирских монахах?!

Мы миновали следующий этаж не задерживаясь, а вот дальше – хозяин толкнул небольшую дверцу и впустил нас в гостиную. В нашем мире, да. Я однозначно назвала бы эту комнату гостиной.

В ней был камин – не слишком большой, зато глубокий. Вот бы куда залезть, в центре разжечь костер и так греться!

Были бы мы с Нейсой гномиками, так бы и сделали.

Еще там был стол с резными стульями, деревянная ширма и пара глубоких кресел у камина. Хозяин молча приоткрыл дверь в соседнее помещение.

Я заглянула – о! Дортуар! Точно дортуар. Дортуар – это спальня, я вспомнила.

Хорошо бы еще ватерклозет и умывальник… хотя, с «ватер» тут, вангую, все грустно: замерзло-с!

Одна беда – кровати были деревянные и совершенно пустые. Но одеял, ни подушек, ни матрасов. Ни даже завалящих медвежьих шкур. Хотя, не надо про медведя. Брр.

Между тем, хозяин продолжил благодетельствовать: скинул свой плащ, подал почему-то мне. Ах, да! На Нейсе ж моя шуба. Ей бы обувь какую-нибудь…

И платье у нее мокрющее – в снегу валялась же. А наш костерок его, разумеется не высушил.

Напрасно он, кстати, ругался: если эти твари колдовские, которые чародеи, чуют тепло и жизнь, они с тем же успехом могли повестись на нас самих, а не на костер. Или на медведя. Вот кстати… жалко мишку. Все понимаю, но его-то от чародеев никто не прибежал защищать. Пропал косолапый, наверное.

Почему-то именно вероятная гибель «нашего» медведя меня задела до печенки. До желания немедленно что-то разбить. Или, если в конструктивном русле, немедленно бежать в лес искать и как-то спасать, что ли.

Я потерла лицо ледяными руками. Так не пойдет. Надо двигаться!

Кстати, огниво я тоже посеяла. Вот же Васька кулёма…

– Где тут дрова можно взять? – обратилась я к хозяину. – И Нейсе нужно что-то теплое и сухое. В этой одежде она может, ночь переживет. Но завтра наверняка свалится с э… с горячкой.

Хозяин кивнул. Оставил один светильник на столе, второй прихватил с собой:

– Дрова в кладовке под башней. Я покажу, где. Конечно, сейчас прихватим столько, сколько нужно до утра, но если вдруг понадобится еще, а меня не будет рядом, то вы всегда сможете спуститься и взять. Там же колодец, если понадобится вода. Одежду придется сушить вашу, другого нет. Здесь для барышень ничего не предусмотрено. Возможно, есть какие-то одеяла… я поищу.

Мы спускались по винтовой лестнице, хозяин все это рассказывал, а я пыталась соотнести эпохи или хоть географию. Само устройство башни просто-таки кричало о лютейшем средневековье. А одежда у нас с Нейсой была совсем другая: в лютейшем средневековье ткацкие станки были узкими, соответственно, платья тоже не страдали особо шикарным кроем. А тот и кружево, и отделка мехом, и вышивка бисером. Век скорей пятнадцатый-шестнадцатый…

Хотя, в пятнадцатом-шестнадцатом нам грозили бы кринолины и китовый ус. А у нас всего лишь два слоя присборенной ткани. Кажется, это называется фижмы.

Опять же, если местность в этом мире хоть как-то соответствуют географически тем, где я живу в моем мире, то никаких фижм тут быть не должно по идее. Ну может, русский сарафан… или что боярыни молодые носили?

Мешанина какая-то. И эклектика.

***

В кладовой действительно были дрова. У дальней стены кто-то заготовил под самый потолок чурбаков, а вдоль той, что напротив входа, были сложены дрова уже поколотые и просушенные. Только на всем этом слой пыли соответствовал годам пяти. Я провела пальцами по коре одного из поленьев. Пыль собралась, как тополиный пух летом – целой кучкой.

– У меня нет необходимости топить камин, – пожал плечами хозяин.

Угу. Спорим, он и едой не пользуется. И туалетом…

– Слушай, – внезапно вырвалось у меня, – А имя у тебя есть?! Или все-таки вы настолько горды и благородны, что называть вас следует исключительно Хозяин? И чтоб сразу по интонации было понятно, что с большой буквы?!

Он посмотрел на меня странно. Потом пожал плечами и ответил:

– Даниэль. Кажется.

Я попробовала растереть пальцы. Не помогло.

– Дэн или Даня? – уточнила, чтобы заполнить паузу, и получила еще один крайне странный взгляд в свою сторону.

– Даниэль.

– Значит, все-таки Дэн! – хмыкнула я.

Да что ж такое. Руки не отогревались даже дыханием.

Он заметил, что я беспрестанно пытаюсь расшевелить пальцы. Сменил тему:

– Я уж и забыл, какие люди – непрочные существа. Пару полешек-то донесешь? Не переломишься?

– Вон, Нейстенька переломится, – хмыкнула я. – А воду где брать?

В две ходки мы обеспечили нам с Нейсой шанс на выживание. А огонь, к слову, Даниэль добывал точно так же, как мы в лесу. С помощью огнива.

Правда здесь хорошо просохшие дрова занялись сразу и сразу от камина повеяло сухим теплом. Мы в четыре руки переставили кресло с Нейсой ближе к огню: она замерзла больше чем я и продолжала дрожать, несмотря на одеяла.

А потом он ушел, а я помогла девушке раздеться и завернуться в теплый Даниэлев плащ. А сверху еще и шубу набросила: тканые части, конечно, немного намокли, зато мех оказалось достаточно просто как следует отряхнуть.

Свое платье я тоже сняла, оставшись в нижней, (кажется, льняной, но я плохо разбираюсь в тканях) сорочке. Этакое серенькое платье в пол, с разрезами от бедра. В нашем мире в таких по улицам ходят, так что стесняться мне нечего. Но по голому полу босиком бегать было холодно. А сапожки из войлока, куда более теплые, чем у Нейсы, я сняла тоже. Вот они, подшитые снизу лишь кожей, требовали тщательной сушки.

Я спешила – высушить одежду, это не так срочно, как теплое питье для моей воздушно-капельной родственницы. Одежда у нас… ладно, у нее! Прямо скажем, все равно для леса не подходит. Да и для этой башни – вряд ли.

Пристроила над огнем небольшой медный чайник, который до того мирно жил на полке над камином. Там же нашла кружки: вода согреется – помою.

Разложила наши платья поближе, чтобы сохли. Ну, какую еще пользу нанести?

В комнате через некоторое время стало тепло. Даже у меня руки немного поотогрелись…

– Скажи, Марта… ведь я уже умерла, и все это происходит под другим небом?

– Почему ты так думаешь?

– Под нашим небом ты бы не стала мне помогать… но выходит, мы умерли обе?

– Отставить панику! Мертвые не кашляют!

А Нейса только что закашлялась. Притом неприятным таким густым кашлем.

В дверь постучал Даниэль. Чисто из вежливости: мы не заперли.

Но первой в комнату вошла высокая стопка шерстяных одеял.

– Вот. – Сказал он. – Держите. Подушки, к сожалению, не сохранились, как и перины. Но тут много одеял. Думаю, вам хватит. Выбрал самые целые.

В голосе послышались виноватые нотки. Но я не обратила внимания.

– Простите нас, Хозяин, – почти шепотом сказала Нейса, – За хлопоты.

– Сочтемся, – хмыкнул он. И собрался уходить. Ну конечно! Так я и отпустила.

– Дэн, – окликнула я на пробу. О, обернулся! Хоть, кажется, немного разозлился. Ничего, таким отмороженым немного эмоций только на пользу. – Нам нужна какая-нибудь лампа, чтоб ходить в кладовую. И какая-нибудь еда. И что-то вроде туалета.

– Люди, – повторил он мне почти назидательно, – Существа не только непрочные, но и назойливые. Держи.

С этими словами он протянул мне свой «кристалл чудесного сиянья». Похоже на осколок очень толстого стекла. Когда мы в школе разгрохали случайно кинескоп старого телика, от него разлетелись примерно такие куски. Но правда, у этого все грани были затуплены. А тем я порезалась.

Что? Мне было десять лет, а стеклышки были красивые, с зеркальным напылением…

– Если сжать, начнет светить. С едой сложнее, а уборную сейчас покажу. Это должно быть где-то здесь!

Уборная нашлась на том же этаже, за дортуаром, в отдельной небольшой комнатке. В комнате было тепло, к ней примыкала задняя стенка камина. А представлял он из себя две дыры в полу. М-да. Удобства так себе! Но уж какие есть. В конце концов, здесь когда-то обитал гарнизон аскетичных мужиков пограничников.

Кажется, я своим хождением вокруг дырок и заглатыванием в них сначала вниз, потом, закономерно, вверх, изрядно позабавила Хозяина.

Но у меня действительно закралось подозрение, что такой вот туалет ярусом выше имеет сходную конструкцию.

– Здесь трубы. И раньше еще магическая очистка была. А сейчас… не знаю. Может не сработать. Просто водой плесните, что ли.

– Сколько лет замку? Он же очень старый? – спросила я.

– Не помню, много. Лет пятьсот. Если бы при строительстве в него не встроили амулеты-хранители времени, давно бы рухнул. Но он почти не меняется.

– …и я вместе с ним!.. – я не удержалась и скопировала задумчиво-печальную интонацию Хозяина. Хоть и понимала, что пора прекращать его дразнить.

Но он не обиделся. Покивал, и скопировал уже меня. Еще более скорбно:

– И я вместе с ним! Теперь непонятно, то ли пошутил, то ли ему действительно лет пятьсот.