Попаданка для герцога? — 3

Глава 21

Мне удалось собрать в стенах Королевской Академии Наук узкий круг ученых из разный областей науки, которые принесли лично королю магические клятвы о неразглашении информации об источнике знаний. То есть обо мне. Иномирнке.

Хотя это тоже оказалось совсем непросто. Первыми пришли маги-инженеры и маги-химики, то есть те, кто уже был знаком с именем Фиппа Фабербургского и моим, благодаря соавторству с сэром Эртуром Терренским, моим магом-химиком. Он, кстати, был встречен именитыми профессорами с должным почтением. Все же его вклад в науку уже сейчас. В таком молодом возрасте впечатлял. А когда он во всеуслышание объявил, что всего лишь обработал мои идеи… а ведь я его просила так не делать… от нас ушли два профессора, заявив, что не собираются потакать бабе, которая возомнила из себя невесть что.

Те же, кто остались, внимательно слушали мои откровения об атомах, молекулах и химических формулах, о строении земли, о круговороте воды в природе, о законе сохранения энергии и вещества, о том, что никакого теплопровода не существует, а земля, огонь вода и воздух не образуются из эфира, об электричестве, о дирижаблях и самолетах, о тракторах, плугах и сеялках, об автомобилях, о пылесосах, обо всем, что мне было известно из прошлой жизни. Мои знания были несистемны, многое из того, что я говорила уже было открыто, но это только добавляло достоверности моим рассказам. Что-то было слишком преждевременно и вызывало у ученых абсолютное непонимание, например, компьютеры и интернет.

Два раза в неделю я по три часа читала лекции в узком кругу ученых. Вернее, час я рассказывала, а два они меня пытали вопросами. Я мало на что могла ответить, но даже моих полузабытых школьных знаний хватило для того, чтобы наука сделал резкий рывок вперед. Мы открыли больше двух десятков исследовательских лабораторий, которые работали над доказательством теорий, принесенных из другого мира. Мы построили рабочие модели дирижабля, автомобиля на паровых двигателях, трамвая, разработали технологии производства изделий из резины и прорезиненной ткани: плащей-дождевиков, резиновых сапог, калош, прокладок для паровых двигателей… резина нужна была везде. Мы изобретали с такой скоростью, что под нас создали целый отдел в патентной службе.

И с продажи каждого патента мне полагалось десять процентов от стоимости патента и один процент с выручки от оптовой продажи изделий. Это только кажется мало, но на самом деле через полгода я перестала сводить доходы и расходы, хотя основное производство еще не началось… По всей Эсте десятки предпринимателей ждали весну, чтобы приступить к строительству фабрик. Впереди страну ожидал огромный экономический рывок.

И меня тоже. Я лично разработала и получила патенты на скоросшиватель, дырокол, капиллярную ручку, стальное перо, клей-карандаш, органайзер для письменных принадлежностей и степлер. Выкупила бумажную фабрику со всем оборудованием и вот-вот должна была начать производство канцелярских товаров.

Я собиралась построить несколько мельниц и парочку консервных фабрик в своих владениях.

Моя Крамсбергская консервная фабрика была запущена точно в срок, через два месяца после моего отъезда, и сейчас там работало уже четыре линии по производству банок и четыре автоклава. Консервов хватало не только на армию, но и на свободную продажу. Неожиданно оказалось, что такие ведерные консервы востребованы в казармах городской стражи, в больницах, в трактирах и кабаках, то есть там, где нужно очень быстро накормить большое количество народа.

С овощными консервами тоже получилось неплохо. За зиму мы придумали, как выдувать стекло в формы и научились делать сотни, тысячи абсолютно идентичных банок. Доделали пресс-штамп для крышек. И даже собрали и установили в одном из новых цехов все оборудование. Пуск цеха был назначен через две недели, и я собиралась съездить в Крамсберг, чтобы принять участие в таком знаковом событии. Очень скоро мы завалим Эсту, а потом и Иносту с Треаной дешевыми консервами. Себестоимость стекла получилась ниже себестоимости жести. К тому же банки – возвратная тара. И мы планировали наладить прием посуды в тех же лавочках, в которых будут продаваться консервы.

Еще одним успешным предприятием стал Модный дом Сеппеля. Наша с королем рекламная компания удалась на все сто, когда я через месяц вернулась в столицу почти все дамы щеголяли в новых нарядах. Ажиотаж был такой, что Сеппель нанял два десятка швей и работал не покладая рук.

Но накануне моего отъезда в Крамсебрг случилось то, что серьезно изменило ход событий.

Зимой противостояние между Эстой и Иностой почти утихло. Не слишком удобно воевать, когда снег и мороз убивают армию быстрее, чем противник. Небольшие стычки на границе, для поддержания боевого духа не в счет.

Так что пока я готовилась к стройке века, его величество и герцог готовились к очередному витку военных действий. Мы виделись довольно часто, король был прав, когда говорил о ближнем круге. Я вошла в него, став фавориткой. И нередко вечера мы проводили втроем. Король все еще надеялся помирить меня с братом, а его убедить в том, что не нужно прятать меня в дальнее поместье.

Но я упорно не хотела никаких отношений с герцогом, а он упрямо мечтал увезти меня подальше от моих забав. Правда, сейчас его риторика немного изменилась. Теперь он говорил, что я уже сделала достаточно, теперь разберутся и без меня, а мне пора рожать детей и заботиться о муже. Вот только прививка графом Олмецом была такой качественной, что даже магия прабабки перестала на меня действовать. Прикосновения, будто невзначай, якобы случайные объятия, когда его рука медленно перемещалась за мою спину во время вечерних разговоров, оставляли меня абсолютно равнодушной. А вот его величество нервничал от того, что его затея раз за разом не срабатывала, и мы с его братом так и не могли найти общий язык.

В последний вечер перед моей поездкой в Крамсберг король как обычно притащил герцога Бартенбергского в мои покои на ужин.

Мы сидели в общей гостиной и ждали, когда накроют на стол, как вдруг в дверь нетерпеливо застучали.

– Ваше величество, – на пороге стоял испуганный и взволнованный Фладд, секретарь короля, – в Иносте переворот! Королевская семья убита, а к власти пришли заговорщики во главе герцогом Эрлорским…

Король замер. Если бы я не знала его так хорошо, как сейчас, то не заметила бы, как сильно он встревожился. И герцог тоже. Они переглянулись, король кивнул, и герцог Бартенбергский вскочил и мгновенно исчез за дверью. Его величество остался в моих покоях, но теперь от его благодушного покоя не осталось и следа. Он нервно постукивал пальцами по подлокотнику кресла.

А я думала о том, что у меня там, в Иносте купец Агуст, который уже заканчивал внутреннюю отделку в торговом центре в столице и выкупил большой участок земли под строительство консервной фабрики.

– Леди Лили, – будто бы прочитал мои мысли его величество, – у вас там кажется есть свой представитель? – И не дожидаясь ответа, продолжил, – я рекомендовал бы вам срочно отозвать его из Иносты. Пусть бросает все и уезжает. Сейчас там будет неспокойно…

Я вскинулась и вопросительно посмотрела на его величество. Я за эти полгода очень сильно продвинулась в изучении местных реалий, но вот в геополитике пока еще плавала довольно сильно. И король пояснил:

– Герцог Эрлорский двоюродный брат короля, его мать была принцессой крови. Он много лет был верным вассалом Идорро пятого, но не так давно между ними наметился раскол. Герцог Эрлорский женил сына на девушке, принадлежащей младшей ветви Треанского королевского рода. Вероятно, лояльность Треане была одним из условий сделки, и с тех пор герцог постоянно подталкивал своего короля присоединению к Треанскому королевству в качестве независимого герцогства.

Треанцы… Опять эти проклятые треанцы… Как же я их ненавижу!

А его величество, словно не замечая, как вспыхнули мои глаза от переполнявших меня чувств, продолжал говорить то, что для меня уже было очевидно.

– Вероятно, наш внезапно возросший потенциал заставил треанцев забеспокоиться и предпринять более решительные шаги. Поэтому и случился переворот. У Идорро нет наследника, у четверо детей, но все девочки. Старшей недавно исполнилось восемнадцать. И я полагаю герцог Эрлорский собирается жениться на ней, получить законную власть и присоединиться к Треане. И тогда весной треанцы выступят против нас. И нам придется воевать, а не развиваться.

Я приняла решение мгновенно. Кажется, пришло время раскрыть некоторые секреты.

– Ваше величество, – я немного нервничала, – а если мы поможем королевской династии Иносты вернуть право на трон?

– Какой династии, леди Лили? Герцог Эрлорский единственный в ком течет капля крови королевского рода…

– Ваше величество, – я сглотнула, – у Идорра Пятого есть сын. – Король скептически взглянул на меня. – Незаконнорожденный, разумеется.

– Леди Лили, все это сказки, – рассмеялся король, – забудьте. Если бы у Идорра был сын, пусть даже незаконнорожденный, он бы давным-давно предъявил его всем и назначил своим наследником…

– Он думал, что мальчик мертв, ваше величество… а он жив.

– Даже если так, – пожал плечами он, – но, во-первых, где его искать этого мальчика. А, во-вторых, королевскую магию не так-то просто спрятать. И, значит, мальчишка не получил магического дара и не может считаться наследником…

– Или получил, но ее скрыли ритуалом…

– Ритуалом, – эхом повторил за мной король. – Вы что-то знаете?

Я кивнула и коротко пересказала то, что мне рассказывала Зензи, не раскрыв личность возможного принца.

– Вы уверены, что все это правда? – насмешливо фыркнул он.

– Нет, – помотала я головой, – у меня нет никаких доказательств, кроме слов Зензи. Но я ей доверяю. И потом в королевской галерее есть портрет фаворитки короля, матери мальчика. И если Зензи права, и они так сильно похожи…

– Леди Лили, если у ребенка проснулась королевская магия, то не нужны никакие портреты. Этого факта вполне достаточно для того, чтобы признать его потомком королевской династии.

Как интересно, я много раз слышала выражение королевская магия, но как-то не задумывалась о том, что она может отличаться. Но если это так, то…

– Ваше величество, а в чем особенность королевской магии?

Король пожал плечами:

– А вы еще не знаете? Королевская кровь, помимо магии стихий, дает небольшие ментальные способности. У всех, конечно разные, мы так и не смогли уловить закономерность. К примеру, у меня их практически нет, а вот незаконнорожденный принц Треаны, граф Олмец, очень сильный менталист…

Я побледнела и вцепилась в юбку, чтобы не упасть от того, что закружилась голова. Менталист значит… И вся эта боль не настоящая… не моя…

– И если у вашего мальчика нет ментальных способностей, то он точно не принадлежит ни одной из королевских династий.

Я прикусила губу до боли, чтобы привести себя в чувство. Сейчас не время думать о Карссе.

– Я не знаю, какие способности есть у мальчика. Но если Зензи права, и над ним провели ритуал… Можно ли его как-то отменить? Повернуть вспять? Что-то сделать, чтобы магия снова вернулась?

– Чтобы узнать, сначала надо его найти…

– Это мой управляющий на консервной фабрике в Крамсберге, ваше величество. Он сбежал из Иносты еще ребенком. Его дядя живет в Вытнях. Это деревня в моем поместье. Его зовут Гезз.

– Гезз? – эхом повторил король и задумался на мгновение, – сомневаюсь, леди Лили, что какой-либо ритуал способен так долго удержать королевскую магию. Вы завтра собираетесь в Крамсберг. Привезите этого Гезза… Я на него посмотрю. Хотя мне кажется, что Идорро сам отыскал бы сына, если бы он у него был.