Полукровка – 3

Глава 20

12–13 марта 2470 по ЕГК.

…Арабов у нас забрали прямо в ангаре. Загрузили в два бронированных «Дредноута», по моим ощущениям, укладывая на пол чуть ли не друг на друга, и куда-то увезли. Вернее, не у нас, а у моих «Буянов», но не суть важно. Главное, что уже в половине десятого вечера мы смогли спуститься в трюмы, выйти из кораблей и загрузиться в «Волны», в четверть одиннадцатого влетели в ангар для особо важных персон Управления, а еще через несколько минут нарисовались в приемной генерала Орлова и были отправлены в его кабинет.

Рита с Машей, получившие боевой приказ ничему не удивляться и изображать правящих императриц на прогулке, пережили удивление баллов на одиннадцать из десяти возможных. Видимо, поэтому наследник престола начал общение с шутки:

— Тор Ульфович, вы предупредили ваших подруг, что мы — не враги?

Я видел, что он пребывает в прекраснейшем настроении, и знал, по какой именно причине. Поэтому счел возможным отшутиться:

— Конечно, Ваше Императорское Высочество. Но «не враг» еще не друг. Вот девчата мне спину и прикрывают.

— Все верно… — неожиданно серьезно заявил он. — «Не враги» — не друзья. Поэтому, не задумываясь, предают, продают или подставляют. Поэтому не подпускайте этих тварей ни к себе, ни к тем, кто дорог. Кстати, на эту тему мы с вами еще поговорим. А пока проходите в мягкий уголок и располагайтесь: я — друг, приглядываю за вашей компанией не первый месяц и рад возможности познакомиться еще с двумя подругами Тора Ульфовича.

Я повел девчонок к дивану и четырем креслам, помог сесть Верещагиной и Костиной, а поухаживать за Завадской не успел — она заметила, что Геннадий Леонидович собирается изобразить радушного хозяина, и ушла ему помогать.

Цесаревич счел это нормальным. Более того, шокировал Верещагину с Костиной утверждением, не лезущим ни в какие ворота:

— Марина Вадимовна — человек действия, привыкла оценивать людей по поступкам и знает, что в этом кабинете все свои. Поэтому спокойно делает то, что должно. Впрочем, она знакома с нами не первый день, проверила в деле и, фигурально выражаясь, не боится подставлять спину…

Дав девчатам переварить эти откровения, Ромодановский переключился на тему позлободневнее:

— Впрочем, вы тоже не лыком шиты: я проштудировал видеоматериалы, приложенные к наградным листам ваших медалей «За спасение защитников Отечества», еще в начале января и проникся к вам уважением. Поэтому в тот момент, когда узнал о ЧП с ОГСН «Ирис», и выслушал предложение Геннадия Леонидовича отправить к яхте Хасима Бадави вашу четверку, сходу поверил, что все получится. И, как вскоре выяснилось, не ошибся: ваша команда не сделала ни одной сколь-либо значимой ошибки… даже по мнению большого тактического искина Управления. Тем не менее, к расчетливости вашего друга и его напарницы я уже привык, а к вашей исключительной надежности — нет. Поэтому дважды просмотрел фрагменты видеоотчета, посвященные вашим заслугам, поставил себя на ваше место и учел возраст, склад характера и опыт работы в Первом Клиническом Госпитале ВКС, но все равно пришел к выводу, что это испытание Воли запросто могло сломать. А вы даже не согнулись. И это впечатляет…

После этих слов он прервался, жестом попросил Орлова, Переверзева и Завадскую не убегать в очередной рейс к приемному окну ЦСД, неспешно поднялся на ноги и от имени государя торжественно пожаловал Риту с Машей Георгиевскими Крестами четвертой степени. Потом вручил моей напарнице Станислава второй, а мне деанонимизировал очередную Анну. Что обрадовало со страшной силой, ибо получать награду за роль подай-принеси я был не готов.

На этом официальная часть мероприятия закончилась, и Цесаревич дал команду приступать к чаепитию. Кстати, в этот раз к приемному окошку ЦСД унеслись все три девчонки, быстренько закончили накрывать на стол, с нашей помощью — да-да, галантного кавалера изобразил даже наследник престола! — опустились на диван и отдали должное великолепному напитку, выпечке и конфетам.

Минуте на пятнадцатой-двадцатой этой части встречи я, каюсь, начал напрягаться — да, Цесаревич оказался кладезем забавных баек, да, разбирался в характерах Маши и Риты, не показывая своего интереса, да, постепенно завоевывал если не доверие, то приязнь, но, по определению, не мог тратить столько времени на обычное общение абы с кем, да еще и отрывать от работы двух старших офицеров далеко не самой слабой спецслужбы Империи. Ан нет — сидел, пил чай и веселился. Аж до двадцати двух пятидесяти восьми. А без двух минут одиннадцать внезапно посерьезнел и вернулся к отложенному вопросу:

— К сожалению, промежуток времени, который я мог уделить приятному времяпрепровождению, подходит к концу. Поэтому я от всей души благодарю вас за подаренную возможность немного расслабиться и выполняю обещание вспомнить о «не друзьях». На мой взгляд, самая гнусная часть этой категории людей — это родственники. То есть, личности, которые, по определению, не имеют права предавать, продавать и подставлять, но ни во что не ставят такие «эфемерные понятия», как кровное родство, совесть и честь. А зря: иногда это выходит боком…

Закончив эту часть объяснений, он уставился на правую боковую дверь. Мы, естественно, повернулись в том же направлении и прикипели взглядами к двум сгорбленным дедкам, которых ввели в помещение дюжие конвоиры в гражданке. Дедки выглядели хреновенько — костюмы, наверняка стоившие целое состояние, потеряли товарный вид, рубашки выглядели несвежими, а ботинки — нечищеными. Впрочем, на это можно было бы и наплевать. А вот на землистые лица, потухшие взгляды и походки а ля «несу на своих плечах весь белый свет…» как-то не получилось. Из-за злобной радости, ударившей в голову. А потом наследник престола продолжил прерванные объяснения, и радости стало в несколько раз больше:

— Эти личности, невесть с чего считавшие себя благородными, тоже ни во что не ставили ни кровное родство, ни совесть, ни честь, ни постулаты Жалованной Грамоты Дворянству. Мало того, почему-то считали себя вправе ломать чужие судьбы. Не потеряй берега и не замахнись на судьбы будущих сотрудников Службы Специальных Операций и моих личных протеже, могли и не попасться. А так были задержаны, преданы суду и лишены дворянства. Вместе с теми родичами, которые выполнили изначально преступные приказы и опозорили себя в глазах истинных аристократов. Но судьбы исполнителей вас наверняка не интересуют, поэтому опишу лишь ближайшее будущее Льва Георгиевича Костина и Константина Егоровича Верещагина: завтра в полдень они прогуляются от площади Александра Шестого до Арсенала пешком, голышом и под объективами камер дронов АВФ сотен журналистов. А запись прогулки будет выложена на сетевой страничке Императорского дворца. Дабы остальное быдло, рядящееся под благородных, заглянуло в свой завтрашний день…

…Всю дорогу от кабинета Орлова до флаеров Рита с Машей изображали андроидов — несли себя так, как было рекомендовано, бездумно повторяли наши… хм… маневры, смотрели вперед стеклянными взглядами и, кажется, даже не дышали. И в салоны «Волн» забирались молча. Зато после того, как мы с Мариной опустили фонари и организовали конференцсвязь, практически одновременно выдохнули по фразе не из лексиконов благородных девиц:

— Охренеть!!!

— Вот это, я понимаю, ЖОПА!!!

Мы с Завадской расхохотались, а потом она подколола обеих подружек:

— Девчат, как я уже говорила, Тор испортил не только меня, но и вас…

— Портиться под его руководством — одно удовольствие! — сдуру ляпнула Костина, запоздало сообразила, насколько двусмысленным получилось это утверждение, слегка покраснела и… задурила. Судя по всему, от переизбытка светлых чувств: — Так что я жажду продолжения!

— В «Эльбрусе» устроит? — полюбопытствовал я.

— А ты знаешь толк в извращениях! — весело хохотнула она, задумалась и все-таки ответила на вопрос: — А если серьезно, то я бы предпочла поскорее вылететь на Индигирку. Чтобы прибыть в Усть-Неру в субботу утром и как следует обмыть ордена со всеми ребятами и девчатами. Впрочем, по пути на космодром можно заглянуть в «Сладкоежку», а после ухода в гипер побалдеть в твоей каюте…

Заглянули. Хотя это кафе было ни разу не по пути. Затарились всякой всячиной по полной программе. А в холле практически столкнулись с бывшей одногруппницей Маши — заморенной блондинкой с ассиметричной прической, рыбьим взглядом и тушкой, упакованной в красный костюм с дорогой, но фантастически уродливой фурнитурой.

Костина собиралась пройти мимо, но вешалка нагло заступила ей дорогу и «мило» улыбнулась:

— Поздравляю: ты прославилась на всю Империю. Правда, выбрала не самый достойный способ, зато теперь можешь гордиться тем, что поразила воображение всех половозрелых му— …

Закончить этот монолог помешала сломавшаяся челюсть. А потом Маша поймала эту дурынду, изумленно вытаращившую глаза, за глотку, удержала в вертикальном положении, сжала пальцы, чтобы прервать запоздалый крик боли, больше похожий на мычание, и начала вбивать в сознание охамевшей сучки слово за словом:

— Мой пацифизм остался в далеком прошлом. Вместе со всепрощением, ангельским терпением и добротой к таким ублюдочным тварям, как ты и твой старший братец. Поэтому в следующий раз я вырежу тебе язык. А если ты не поймешь и этого намека, то убью, как бешеную собаку. Кстати, найду укорот и на Виталика…

— Уже нашла… — уточнил я, решив, что подруге не помешает поддержка. И Костина исправилась:

— Нашла укорот и на Виталика. Поэтому если он готов тебя защитить, то пусть поторопится — я буду ждать его звонка в течение часа, а потом улечу на Индигирку, так как прибыла в Новомосковск всего на пару часов. И последнее: будет время — найди те видеозаписи, на которые ты намекала, посмотри и удавись. Или захлебнись желчью. Ибо такой фигуры у тебя не будет никогда.

Закончив этот монолог, Маша разжала пальцы, оперлась на мое правое предплечье, подождала, пока в образовывающийся походный ордер встроятся Марина с Ритой, а я начну движение, и величественно поплыла дальше. Во время коротеньких разборок с местными СБ-шниками не сказала ни слова. В летном ангаре молча помогла перетаскать наши покупки из приемного лотка ВСД в багажные отделения флаеров. Зато после того, как мы ввинтились в ночное небо, подкинула информации для раздумий:

— Раиса и Виталий — из Покровских. Этот род — давние деловые партнеры Завалишиных, почти так же влиятельны и в общей массе — паскуды, каких поискать. Впрочем, служба безопасности у них очень и очень ничего, так что видеозапись инцидента будет выкуплена и проанализировала еще до того, как мы доберемся до космодрома. Потом они обратят внимание на фразу «прибыла в Новомосковск всего на пару часов», проверят, пробьют тебя и с вероятностью процентов в девяносто девять спустят проблему на тормозах. Причем сразу по двум причинам: не захотят ссориться с руководством ССО и… не рискнут сталкивать лбами труса-Виталика и человека, поломавшего Валеру Смирнова. Но проторчать на Белогорье обещанный час все равно надо.

— Я так и собирался… — сказал я чистую правду. И ласково дотронулся до предплечья «героини»: — Кстати, и удар получился на славу, и держалась ты достойнее некуда…

Девчонка равнодушно пожала плечами:

— А я все. В смысле, в тот момент, когда мой дед упал на колени, уткнулся лбом в пол и попросил не губить, вдруг увидела настоящие размеры жопы, которую ты устроил для глав наших родов, поверила в то, что рядом с тобой мне ничего не грозит, и поняла, какой смысл Марина вложила в фразу «Перестаем страдать и ведем себя так, чтобы все удавились…» Поэтому-то и попросила Игоря Олеговича перевести нас на первый факультет, Геннадия Леонидовича — забронировать за нами места в шестом отделе, а Владимира Михайловича — подумать о возможности прикрепления нас на время практики к тебе и Каре. А монолог Покровской не задел вообще: я чувствую себя умопомрачительной красоткой из твоей команды, а мнения тех, кто в нее не входит, в принципе не волнуют…

Я набрал и отправил ей сообщение с просьбой обсуждать такие вопросы только в наших квартирах или в «Наваждениях», контролируемых искинами. Маша покраснела, виновато опустила голову и плавно съехала на нейтральную тему:

— В общем, теперь я жду не дождусь перевода. И почему-то уверена, что уже через годик отожму «Волну» у кого-нибудь из вас. Ибо к этому времени вы наверняка купите себе что-нибудь еще более буйное.

— Освоишь пилотаж на требуемом уровне — отдам одну из своих… — пообещал я и, как выяснилось, подарил Марине возможность разойтись:

— Я тоже хочу какой-нибудь буйный подарок! Кстати, летать уже умею. И чувствую себя умопомрачительной красоткой из твоей команды уже целую вечность…

Тему буйных подарков в разных вариациях обсуждали до тех пор, пока не влетели в ангар с «Наваждениями». Пока разгружали флаера и поднимали добычу в мою каюту, я, в основном, общался с Фениксом, а девчата молчали. Зато там я попал: Верещагина по разику чмокнула меня в каждую щеку и… толкнула настолько проникновенную благодарственную речь, что смутила, а Костина обняла, уткнулась лбом в грудину и обошлась двумя предложениями. Но вложила в них в разы больше чувств, чем Рита:

— Спасибо, Тор. Я счастлива…

Я ласково потрепал ее по волосам и чуть-чуть скорректировал «стиль» накала страстей:

— Кстати, я уверен, что запись наказания Раисы разойдется по рукам еще сегодня. Но Большая Голая Прогулка и слухи о твоем награждении превратят Покровскую в звезду. Ибо дополнительно оттенят ее фантастическую тупость!

— О, да!!! — уставившись мне в глаза взглядом, полным предвкушения, выдохнула она. — Высший Свет таких просчетов не прощает. Кстати, «звезде» достанется и от родни. За то, что эта «слава» выставит род в дурном свете!

— И о чем это, по-твоему, говорит?

— О том, что ты у нас парень хоть куда? — хихикнула Кара.

— О том, что я заслужил эклер-другой… — преувеличенно серьезно заявил я, и девчата, рассмеявшись, врубили турборежим: Завадская подняла стол, Верещагина рванула к терминалу ВСД заказывать напитки, а Костина подняла с пола пакеты с выпечкой и нашла контейнер с эклерами. Кстати, как только «подготовительные мероприятия» были закончены, Рита ускакала во вторую каюту переодеваться в домашнее. А Марина и «окончательно испортившаяся» Маша ушли ко мне за спину.

Я переодеваться поленился. Так как допускал, что Покровские не захотят спускать на тормозах это оскорбление, и изредка косился на таймер обратного отсчета, показывавший, сколько времени осталось родичам Раисы на принятие решения. Впрочем, напрягаться — не напрягался. Поэтому дождался появления беглянки, сделал девчонкам по комплименту и помог сесть, сел сам, потянулся к самому красивому эклеру и… хмуро уставился на конвертик, появившийся на панели уведомлений ТК. Обнаружив, что это сообщение — от Цесаревича, невольно подобрался, предупредил подруг, что ненадолго отвлекусь, в темпе врубил воспроизведение, прослушал полутораминутный монолог, не сразу, но уложил в голове новое знание и поделился им с личностями, которые пока еще не были в состоянии оценить всю его… хм… «глубину»:

— Маш, Рит, Игорь Олегович только что подписал несколько приказов — о переводе на первый факультет вашей троицы, о создании экспериментальной учебной группы для шести курсантов этого факультета, о назначении меня вашим куратором и о зачислении в штат шестого отдела всей вашей шайки-лейки, включая Костю и Настю. Но есть нюансы…

Девчата, приготовившиеся радостно заверещать, нахмурились и затаили дыхание.

— Вас будут гонять всего по нескольким предметам. Но к середине июля вы должны будете кровь из носу научиться нормально летать и «сесть» на малые разведчики «Морок».

— Как я понимаю, эта задача — из категории невыполнимых? — спросила Верещагина.

— Вам будет очень сложно… — честно предупредил я, а Марина добавила:

— … в том числе и из-за того, что вас люто возненавидит абсолютное большинство курсантов.

— Мы справимся. Без вариантов! — твердо пообещала Маша, Рита коротко кивнула, а Завадская приятно удивила, додумавшись до еще одного спорного, но интересного решения Цесаревича:

— А Синицына, небось, будут затачивать на физзащиту?

Я мысленно назвал ее редкой умницей и невольно вздохнул:

— Да: по мнению Ромодановского и его психологов, из Кости может получиться идеальный персональный телохранитель для Насти…