Покров-4. Ключ

Глава 6. Ламзурь и Сёмве

В доме Зои Василису и Гаврила встретила та самая носатая ведьма, что приехала в гости к Ядвиге Мстиславовне.

– О, прибыли уже, – заулыбалась дама, поправляя сложносплетённую кружевную шаль. – Добрый вечер. Проходите.

– Спасибо, – буркнула Василиса, влезая в уже знакомые тапки-сандалии.

Сама ведьма, наблюдающая за ней с улыбкой, расхаживала по дому в старых кедах, смешно смотревшихся с длинным платьем в оборках.

– Меня, кстати, зовут Василиса. Если что.

– Если что, – продолжая улыбаться, повторила ведьма. – А я – Ламзурь. Но это сложное имя, так что можешь называть меня Ларисой. Все так зовут.

– Познакомились? – высунулась из-за двери Ядвига Мстиславовна. – Вот и хорошо. Теперь проходите.

Зоина бабушка провела их в спальню, где за полупрозрачным балдахином лежала её внучка. Стараясь не смотреть на кровать, Василиса уселась за письменный стол. Видимо, тут Зоя раньше делала домашние задания. Гаврил сел на табуретку рядом, Ядвига Мстиславовна устроилась в старом кресле, Лариса блуждала у шкафа.

– В общем, ритуал сна называется Сёмве. – Ядвига Мстиславовна крякнула и обернулась на Ларису, которая сосредоточенно рассматривала своё отражение в кривом зеркале на шкафу. – Проводить его будет Лариса. Ну, это и так ясно. Суть в том, что вам надо будет попытаться отыскать там Зою.

– Это мы уже поняли, – вздохнула Василиса, глядя в потолок. – Вы лучше скажите, это безопасно? Не получится так, что я там останусь навсегда?

– Хорошее зеркало, – вдруг обернулась Лариса. Потом будто вспомнила, что в комнате находился кто-то ещё. – Даже если ты там заблудишься, то потом просто проснёшься, и всё.

– А если там будет что-то… ну… – Василиса крутила в воздухе рукой, не зная, как обозначить страшных монстров, которым лучше бы не попадаться даже во сне.

– Тебе кошмары-то никогда не снились? – невозмутимо спросила Лариса, доставая из невесть откуда возникшего ридикюля разноцветные клубки. – Ты всё равно проснёшься живой и здоровой. И ничего плохого не случится. Ну что, начинаем?

– С Богом, – кивнула Ядвига Мстиславовна.

Она поднялась и задёрнула шторы. Потом выдернула из-под Василисы стул и поставила его около кровати Зои. Свой стул Гаврил принёс и поставил там же сам. Ядвига Мстиславовна тем временем отдёрнула тюлевый балдахин, и Василиса инстинктивно отвернулась, чтобы не видеть окаменевшей Зои. Почувствовав, что Гаврил взял её за руку, Василиса, тут же вцепилась в него, послав подальше все условности и обиды.

Однако посмотреть на Зою всё же пришлось. Ядвига Мстиславовна усадила Василису и Гаврила на стулья друг напротив друга, а потом повернула Зою так, что показалась её рука. Землисто-бледная, она торчала над покрывалами, как коряга из болота. Василису затошнило, и она отвернулась.

Недовольно покряхтев, Ядвига Мстиславовна отошла, уступив место Ларисе, уже связавшей из цветных нитей длинный пояс. Она продолжала плести, напевая что-то на незнакомом языке. Руки её мелькали так быстро, что глаз не успевал их замечать. Напевая и удлиняя плетёный шнур, Лариса обошла Василису и Гаврила сначала в одну сторону, потом в другую.

Наклонилась и обвязала нитями их сцепленные руки. Понятно. Значит, он не для поддержки взял Василису за руку. Просто знал, что так нужно. Продолжая петь, Лариса протянула шнур за шеей Василисы и петлёй завернула его на запястье Зои. Конец протянула к Гаврилу, пустила по руке и вытащила за шеей.

Затем Лариса глубоко вдохнула и шёпотом затараторила что-то непонятное, с огромной скоростью завязывая концы шнура сначала в толстый жгут, а потом в фигурный узел.

– Долго нам так сидеть? – отважилась спросить Василиса. Просто неприятно было ощущать себя примотанной к Зоиной окоченевшей руке.

Проигнорировав вопрос, Лариса вытянула руку так, что та оказалась прямо в центре треугольника, который образовывали теперь Василиса, Гаврил и Зоя. Внезапно в пальцах Ларисы откуда-то взялась многоугольная разноцветная мандала, сплетённая из нитей и перекрещивающихся палочек. Основным цветом композиции был любимый Василисой лавандовый, да и пахла она цветами. Стало чуть поспокойнее.

Рядом звучал мелодичный Ларисин напев:

Заплетаю, овиваю, веду нить от края к краю,

Выткала покров прекрасный,

Закатилось солнце ясно.

Нет луны на небе тёмном,

Тишина в лесу огромном.

Чёрной ночью скрыты горы,

Затаились звери в норах.

Нет волны в реке могучей,

Звёзды прячутся за тучей.

Спит невеста в терему,

Неизвестно никому,

Где тот терем, где жених,

Не слыхал никто про них.

Заплетаю, овиваю, веду нить от края к краю,

Мой покров ей будет саван,

А в приданое ей – ладан.

Спит невеста в склепе тёмном,

Ни души в дому огромном.

Спит жених в сырой земле,

Всё останется во мгле.

В центре тройной композиции снова крутанулась мандала. Пахнуло лавандой. Оказывается, Василиса успела задремать.

– Ну и жуткая колыбельная, – зевнула Василиса, пытаясь протереть слипающие веки. Нормально двигаться не давали Ларисины нитяные жгуты.

– По-моему, нормальная, – пожал плечами Гаврил.

– А лаванды-то и нет. И одолень-травы тоже, – раздался откуда-то голос Ядвиги Мстиславовны. – Всё вышло.

Бабка шаркала по комнатам, снова перетирая травы в ступке.

– И как без них? – обернулась к ней Лариса, убирая мандалу.

– Никак. Придётся идти собирать.

– Лучше будет, если вы пойдёте. – Лариса улыбнулась Василисе и Гаврилу, причём с таким выражением, будто ждала, что они вскочат и с радостными криками бросятся вон из дома, чтобы наперегонки собирать травы.

Василиса насупилась и, скрестив руки на груди, сползла по стулу.

– Эй, больно же. – Гаврил пытался высвободиться из натянутого шнура.

– Про травы разговора не было, – проворчала Василиса, не желая никуда идти. Хватит и того, что она вообще во всё это ввязалась.

– Да брось, сегодня же лучший день для сбора трав, – не теряла оптимизма Лариса. – Иван Купала нынче.

– Вот только не надо мне втирать про этого Ивана, – замахала руками Василиса, так что нить ещё больше натянулась, и Гаврилу пришлось клониться вбок, чтобы ему не сдавило шею. – В прошлом году мы так на этого Купалу отхватили, что вспомнить страшно. В жизни в этот день из дома больше не выйду. У вас останусь ночевать.

– Да ладно тебе, – сдавленно проговорил Гаврил, выпутываясь из нитяных жгутов. – Пойдём, прогуляемся. Тем более здесь недалеко.

– Ты как будто забыл, где живёшь, – прошептала Василиса, придерживая жгут, чтобы Гаврил под ним пролез. – Да тут только за забор выйдешь, и тебя запросто может кто-нибудь сожрать. Или разбитый автобус переедет. Или наступишь в лужу и в кого-нибудь превратишься.

– Язык как помело, – бубнила Ядвига Мстиславовна, помогая распутывать шнуры.

Василиса только хмыкнула – так сильно Зоина бабушка сейчас напомнила ей собственную.

Наконец Василиса скинула путы с рук, встала, перешагнула последние нитки и потянулась.

– Ну, мы попробовали, и ничего не получилось. Всем пока. Живите дружно, а мне больше, пожалуйста, не звоните. – Потом она наклонилась к Гаврилу и изобразила широкую улыбку. – А ты, если ещё будешь ко мне приставать со всякой ерундой, отправишься в пожизненный бан.

Чтобы не наговорить больше грубостей, Василиса быстро вышла в сени и переобулась.

– Ну вот, ушла, – разочарованно протянула Лариса где-то в комнатах. – А грозилась тут остаться ночевать.

Василиса ускорилась и вышла на крыльцо. Стоило оказаться на улице, как хлопнула дверь за спиной. Конечно же, следом за ней выскочил Гаврил.

Василиса повела глазами и направилась к калитке.

– Стой, ты куда! Ты же обещала помочь!

Уже за забором Гаврил преградил Василисе дорогу домой.

– Я честно попыталась, – развела руками Василиса. – Я не виновата, что они чем-то там не запаслись. Их проблемы. И да, Зоя – тоже их проблема. Вернее, Ядвиги Мстиславовны. И твоя, раз тебе так нравится.

Василиса попыталась обойти Гаврила, но он снова оказался поперёк дороги.

– Ну пожалуйста. Давай сходим за травами и попробуем ещё раз. Ну как мне тебя уговорить? – Гаврил умоляюще смотрел на Василису, сцепив руки.

Мимо, что-то обсуждая, шли местные тётеньки. Поравнявшись с Василисой и Гаврилом, они явно замедлили шаг, хотя говорить не перестали.

Василиса закатила глаза к тёмно-фиолетовому небу. Если Гаврил и сейчас начнёт гундосить или, хуже того, бухнется на колени посреди дороги, слухов не избежать. Как будто их и так мало. Ещё подумают, что он упрашивает её расколдовать Зою, а она упирается.

– Ладно, пошли, – процедила Василиса.

Развернулась и пошла по дороге, даже не заботясь о верности направления. Только бы подальше от односельчанок. Гаврил бодро зашагал рядом.

Пройдя метров сто, Василиса аккуратно обернулась. Никого поблизости видно не было, а впереди уже показались светящиеся шарики фонарей на набережной Васильевского ручья.

– Кстати, куда мы идём? – очень вовремя спросила Василиса.

– Лаванда растёт за Скиркудово, а одолень-трава вообще везде, даже в этом ручье.

– Не знаю такой травы, – буркнула Василиса, всё ещё жалея, что согласилась на авантюру со снами.

– Да это обычная кувшинка, – улыбнулся Гаврил. – Твоя мама вроде хотела завести такие в саду.

– Она и завела, – проговорила Василиса, ступая на деревянный настил набережной. – И что, мы в воду полезем? Прямо здесь?

– Ну, здесь, наверное, нельзя цветы рвать, – с сомнением произнёс Гаврил, осматриваясь.

– И что дальше? – протянула Василиса.

– Дальше, – тихо повторил Гаврил, глядя куда-то за её спину. – Правильно, пойдём дальше. Туда.

Он указал направление. Василиса чуть в голос не застонала, ведь если идти туда вдоль ручья, рано или поздно можно прийти к заводи у Скиркудово. Там, кстати, растут кувшинки, а лавандовые поля совсем недалеко.

– Ладно, пошли. – Василиса прошагала несколько метров, потом достала телефон и набрала номер отца.

– Ты вообще где? – удивлённо спросил папа.

– Я гуляю по окрестностям с Гаврилом, чтобы помочь сумасшедшим бабкам выручить Зою, которую терпеть не могу. В общем, если со мной что случится, ты знаешь, с кого шкуру спустить.

– Не понял, – угрожающие произнёс отец.

– Да ладно, не волнуйтесь, – попыталась успокоить родителя Василиса, поняв, что погорячилась. – Просто сегодня ночь на этого… Ивана Купалу. Зоина бабка сказала, сегодня травы волшебные. Вот, пойду наберу букетик.

– У нас в саду их нельзя набрать?

– Чтобы мама мне руки поотрывала? – усмехнулась Василиса. – Нет уж, спасибо.

– Ладно, – нехотя проскрипел отец. – Только чтобы далеко не уходила, и телефон не выключай.

– Будет сделано, – пообещала Василиса, промолчав о том, что в окрестностях Скиркудово нет связи. Убрав телефон, спросила у Гаврила: – Ты своим не будешь звонить?

– Нет, – коротко ответил Гаврил, засунув руки в карманы. – Им всё равно не до меня. Мать часами у этого Эдуарда просиживает, а отец, кроме кафе, больше ничего не видит.

Василиса промолчала. Она бы, конечно, Гаврилу посочувствовала. Раньше. Теперь сочувствия на всех не хватало. Главным образом от того, что ей самой сопереживать никто не торопился. А играть в одни ворота не очень-то интересно.

Молча Василиса и Гаврил прошли вдоль Васильевского ручья, забираясь на холмы и обходя заросли кустов и высоких трав. Уже в полной темноте подошли к заводи.

– Вон там кувшинки есть, – указала Василиса. – И в воду лезть не обязательно, можно с мостков дотянуться.

– Ну, тогда пошли. – Гаврил стал спускаться к заводи первым.

Удобная тропинка давно заросла, так что приходилось просто перебирать ногами по откосу, что Василисе давалось не так легко. Гаврил обернулся и подал ей руку. Надменно хмыкнув, Василиса предложение проигнорировала и стала спускаться дальше сама.

Не хватало быть ему обязанной. И проявлять слабость. Как будто она совсем уж увечная со своей хромотой.

Гаврил первым ступил на мостки. А Василисе потребовалась ещё пара минут, чтобы слезть с откоса и не упасть по пути. Наконец она подошла к Гаврилу. В водной глади отражалась полная голубоватая луна, подсвечивающая длинные ветви ив и шуршащие камыши.

– Сколько цветов надо? – спросила Василиса, высматривая закрывшиеся на ночь лилии.

– Одного, наверное, хватит. – Гаврил завернул рукава, сел на мостки и наклонился к воде. Выпрямился, уже держа в руке кувшинку. – А помнишь, я твой портрет в нейросети сделал? Там красивые цветы получились.

– Помню, – отозвалась Василиса и не стала говорить, что портрет до сих пор висел у неё дома. – Я такие в реальности видела.

– Да ладно. – Гаврил встал на ноги и стряхнул воду с рук. – Таких не бывает.

– Бывают, – упрямо заявила Василиса, как обычно, когда с ней кто-то не соглашался. – Здесь недалеко. В Чарусах.

– Это где? – спросил Гаврил, пряча цветок в карман.

– Это если вон туда заплыть, – указала Василиса на тоннель из ивовых веток. – Проплыть ещё немного, и окажешься в болотах. Там, правда, всякая жуть творится, но красивых цветов полно.

– А ты откуда знаешь?

– Я там была, – пробубнила Василиса, жалея, что проговорилась. – Мне сказали, там есть волшебное место, где может исполниться любое желание. Вот я и решила проверить.

– И как? – Гаврил разворачивал рукава рубашки.

– Проверила. Всё правда. – Рассказывать подробности не хотелось, и Василиса решила сменить тему. – Куда дальше?

– Туда, – указал Гаврил наверх.

Действительно, глупо было спрашивать. Василиса же знала, где растёт лаванда. Пришлось снова карабкаться по откосу, на этот раз вверх. Ерунда какая, надо было просто его там и подождать.

– И как – исполнилось? – спросил Гаврил из-за спины. – Ну, желание.

– Ещё как, – через плечо сказала Василиса. – Там, знаешь, у всех одно желание – выбраться. Так что мне, можно сказать, сильно повезло.

Гаврил понимающе помычал. Потом спросил:

– А изначально ты что хотела там загадать?

Василиса не отвечала, молча взбираясь по склону. Наконец она оказалась на нормальной ровной земле над заводью. Осмотрелась. Соваться к Скиркудово, учитывая недавние события, не хотелось.

– Давай обойдём сад, – предложила Василиса, указывая в сторону.

– Давай, – пожал плечами Гаврил. Пошёл рядом и спросил: – Так что ты там хотела загадать?

– Сам-то как думаешь? – нехотя проговорила Василиса, глядя в сторону.

– Не знаю. Что?

Василиса некоторое время шла молча. В стороне темнели живые изгороди бывшего санатория, кишащие привидениями.

– Так что? – снова прицепился Гаврил.

– Что – что?

– Ну, какое желание?

– Да чтобы тебя отпустило! – раздражённо выкрикнула Василиса. – Тупая твоя башка. Я там чуть с ума не сошла, там Изюма какие-то монстры чуть не прибили. Зоя твоя с подружками нас хотела утопить. И всё из-за тебя. Кретин.

Василиса даже остановилась, чтобы рявкнуть всё это Гаврилу в лицо, потом упёрлась руками в бока, приготовившись произнести ещё какую-нибудь колкость, но вместо этого только глотнула открытым ртом ночной воздух и, глубоко дыша, пошла дальше. Господи, да ведь всё это правда. И теперь она снова ввязалась во что-то непонятное. Чтобы помочь тем, из-за кого уже рисковала жизнью, причём не только своей.

– Извини, – донёсся из-за спины тихий голос Гаврила.

– Да иди ты со своими извинениями.

Некоторое время Гаврил молчал. Потом вдохнул и произнёс:

– Тогда ты должна меня понимать.

– В каком смысле?

– Ну, почему я пытаюсь помочь Зое. Ты же хотела мне помочь.

– Это другое, – выдала Василиса избитую фразу, понимая, что не совсем права.

Но сравнивать заклятие, которое чуть не убило Гаврила, с остолбенением, которое Зоя, по совести говоря, заслужила? Нет, это совсем не одно и то же.

– А что там? – снова заговорил Гаврил. – Ну, в Чарусах. Где там желания исполняются?

– Тебе зачем? – наконец посмотрела на него Василиса. И сразу всё поняла. Он на что угодно пойдёт, лишь бы Зою выручить. – Ясно. Слушай. Там есть старая часовня с иконой. Но это только если сумеешь до неё добраться, потому что там тысячу раз можно сгинуть.

Гаврил только хмыкнул.

– А некоторые вообще ничего там не находят, – произнесла Василиса, припомнив Анин рассказ. – Поплавают да возвращаются. И вот ещё что. – Василиса остановилась и глянула на Гаврила. – Я туда с тобой не поплыву. Мне одного раза хватило.

– Ладно, – просто ответил Гаврил.

И тут Василиса заметила, что за его спиной глубокое тёмно-синее небо подсветилось, будто от огня.

– Это ещё что? – медленно спросила Василиса. Гаврил обернулся.

Вдвоём они смотрели туда, где простирались Чернореченские лавандовые поля, за которыми ухаживал призрачный садовник. И теперь над ними что-то полыхало.