Покров-4. Ключ

Глава 4. Ни в какие ворота

Обернувшись, Василиса лицом к лицу столкнулась с седоватой женщиной. Лицо вроде бы показалось знакомым, но вспомнить точно не дала Ядвига Мстиславовна, ловко выпихнувшая Василису за калитку.

– Добрый вечер, – приятным голос произнесла гостья, причём обращалась, кажется, больше к Василисе. Даже чуть отошла, чтобы окинуть её внимательным взглядом с ног до головы.

– Добрый, – вяло отозвалась Василиса, которой от такого пристального осмотра отчего-то захотелось уменьшиться в размерах.

– Здравствуй, здравствуй, – пропела Ядвига Мстиславовна, за руку таща гостью в сад. Когда новоприбывшая повернулась к Василисе спиной, они с Зоиной бабушкой расцеловались в обе щёки. – Ты извини, что я тебя не встретила. Не успела. Меня, вон, задержали.

И Ядвига Мстиславовна хмуро кивнула на Василису.

– Да ничего страшного, – заулыбалась гостья. – Я сама от остановки дорогу нашла. Хотя давненько я тут у вас не бывала. – И она с довольным видом осмотрелась.

– До свидания, – громко произнесла Василиса и уже повернулась, чтобы уйти, но её остановил возглас визитёрши.

– Куда? – удивлённо спросила носатая дама.

Василиса остановилась и вопросительно глянула на гостью.

– Да это не она, – суетливо замахала руками Ядвига Мстиславовна. – Пошли в дом, там всё покажу.

И Зоина бабушка стала чуть ли не под лопатки толкать свою знакомую к избе. Та ещё раз удивлённо обернулась и будто бы хотела ещё что-то сказать Василисе, но её уже впихивали в сени.

– Дурдом, – пробормотала Василиса, прикрывая за собой калитку, которую две тётеньки оставили болтаться на скрипучих петлях.

Василиса передёрнула плечами и глянула на часы. Может, «Подсолнух» ещё открыт и есть возможность затариться там печенками для себя? Если прибавить шаг, можно, наверное, просочиться в закрывающуюся дверь, ведь отец Гаврила и вторая буфетчица тётя Клава обычно трудятся там аж до темноты.

Правда, прибавлять шаг Василисе до сих пор удавалось с трудом и через раз. Но сегодня нога, видимо, посочувствовала её желанию наесться на ночь печенья и почти не беспокоила.

Интересно, что это за женщина прибыла в гости к Ядвиге Мстиславовне. Где-то её Василиса уже видела и, кажется, не один раз. Лицо такое знакомое, с длинным носом. И почему Зоина бабушка так не хотела, чтобы они с этой носатой дамой встретились? А Гаврил, видимо, их делишкам не помеха, раз ему позволили остаться в доме.

Может, это тоже какая-то ведьма, прибывшая на помощь Зое? Скорее всего, именно так.

Василиса посторонилась, пропуская ехавшие по дороге автомобили. Они, кстати, чуть замедляли ход, когда приближались. Вежливые тут всё-таки люди. Или пугливые. Не хотели, наверное, обдавать Василису летней пылью. Из страха? Вообще-то Василиса пару раз замечала, что, к примеру, Ядвигу Мстиславовну все авто пропускают, где бы она ни намеревалась перейти дорогу. И всегда уступают место в церкви или на концертах. И пропускают без очереди на почте и в магазине. Так что, Василиса теперь – вторая Ядвига Мстиславовна? И бабка к ней так неприязненно относится, потому что видит конкуренцию?

Остановившись у высокого забора, Василиса провела ладонями по волосам. Кажется, ум переполнился мыслями, и её унесло куда-то в дикую страшную степь. Надо бы вернуться.

Так. Машины замедлили ход просто из вежливости. Это раз. Не так уж плохо относится Ядвига Мстиславовна к Василисе. Это два. Самокопание – вред. Это три. «Подсолнух» скоро закроется. Это четыре. Так что вперёд, за печеньками.

Василиса почти вприпрыжку добежала до «Подсолнуха», из которого как раз выходило семейство местного ветеринара с маленькими детьми, разворачивающими мороженое. Отец, довольно приятный человек, придержал для Василисы дверь. И в этот же момент постарался отодвинуть детей за спину. Подальше от Василисы.

– Спасибо, – громко произнесла Василиса, проходя в кафе. И уже в зале спросила: – Вы ещё открыты?

– Да-да, проходи, – раздался из-за прилавка голос тёти Клавы.

Василиса подошла ближе и встала у прилавка. Перед ней своей очереди ждала Маша Пасечник с подружками. При появлении Василисы они стали говорить тише, потом и вовсе замолчали, сделав вид, что очень интересуются социальными сетями в смартфонах. Ну, допустим. Их ведь ещё несколько месяцев назад настроили против Василисы Зоя с мамашей.

Девчонки закупились слойками, сладкими сухарями и лимонадом. Сели за столик. Парень из числа сотрудников конезавода, оказавшийся перед Василисой в очереди, сделал приглашающий жест, пропуская её вперёд.

– Спасибо, я не тороплюсь, – изобразила Василиса светскую улыбку. Парень, которого слегка перекосило, быстро купил пирожков и убежал. – А вы долго ещё будете открыты? – всё так же по-светски спросила Василиса у тёти Клавы.

– Да почти дотемна. Пока посетители есть, работаем, – улыбнулась буфетчица.

– Тогда будьте добры, взвесьте мне, пожалуйста, полкило курабье и столько же песочных с лимонным джемом. – Когда печенье было завешено, Василиса, поразмыслив, добавила: – Ещё будьте любезны три кофейные булочки, одну слойку с вишней и чашку иван-чая.

Пока тётя Клава наливала чай, Василиса осмотрелась и как бы невзначай спросила:

– Вы сегодня одна работаете, да?

– Приходится, – весело ответила тётя Клава.

– Трудно, наверное, дотемна одной вкалывать.

– Да нормально. – Тётя Клава поставила перед Василисой чашку с чаем, блюдце со слойкой и пакет с булочками. – Народ тут у нас хороший, сама знаешь. Не то что приезжие.

– А что – приезжие? – остановилась Василиса, уже взявшая чай и слойку.

– Подай-принеси, – махнула рукой тётя Клава. – А некоторые ещё и с гонором. Мол, тут у нас деревня, так значит, вежливость ни к чему. Можно хамить.

– Теперь, говорят, их ещё больше станет, – произнесла Василиса, сочувствуя тёте Клаве.

– Ну да, – вздохнула буфетчица. – Ну что ж, придётся как-то с этим разбираться. Хотя мне уже трудновато. Гаврил вон как-то умеет с ними общаться, пошутит там, анекдот расскажет, заболтает. Слова какие-то знает. А я-то ещё в советское время работала, где уж мне переучиваться на эти новые смузи, шейки и кейки. Половину не понимаю, чего они заказывают.

Василиса понимающе кивнула и направилась к столику у окна. Пошловатые фигурки, которыми пару месяцев назад заполнили подоконники, пропали, зато снова появились вещицы из советского обихода – старый телефон, лампа, фигурка самолёта, бюстик Пушкина. Ведь изначально кафе-то открывалось как ностальгическое.

Правда, Василисины рисунки и пазлы на стенах антуража не добавляли. Зато неплохо вписывались в общую цветовую гамму.

Девчонки за соседним столиком разговаривали тихо, да ещё постоянно оглядывались на Василису. Когда это стало раздражать, Василиса доела слойку, а потом просто уставилась на этих девиц. Подолгу таращилась на каждую, пока та не отводила взгляд. В конце концов они просто встали и ушли.

Кажется, Василиса лишила «Подсолнух» посетителей. С другой стороны, заказ-то они оплатили. И точно вернутся, ведь кафе – единственное на всю округу. Так что всё нормально. Только вот кажется, что теперь при появлении Василисы любое помещение будет быстро пустеть. И ничего с этим, увы, не сделаешь. Каждому не объяснишь. И пытаться не стоит, потому что любой намёк будет принят как признак колдовства или сумасшествия. Приехали.

Кроме Василисы, в зале больше не осталось посетителей. Тётя Клава тоже скрылась где-то в недрах кафе. Солнце почти зашло, отражаясь в окнах и на занавесках алыми всполохами. Пора домой.

Подхватив пакеты с печеньками и булочками, Василиса поставила чашку с блюдцем на стол для грязной посуды и громко произнесла:

– Спасибо! До свидания!

Никто не ответил, и Василиса просто вышла на улицу. Постояла немного, вдыхая прохладный вечерний воздух и рассматривая последние алые отсветы в окнах музея, школы и здания администрации.

Когда Василиса добралась до таунхауса, солнце полностью зашло, и посёлок погрузился в аквамариновые летние сумерки.

– Чего так долго-то? – спросил отец, с большим бутербродом проходя в гостиную, где на журнальном столике пестрел детальками очередной пазл.

– В «Подсолнух» зашла, взяла булочек и печенья. – Василиса стягивала кеды в прихожей, пока Изюм кружил у пакетов, норовя засунуть туда мордочку.

Василиса с ним, конечно, поделилась, когда села у телевизора заедать стресс. Папа включил свет и невозмутимо выискивал детали мозаики. Мама на кухне возилась с заготовками на зиму. А Василисе хотелось выть. Но не нагружать же их россказнями о том, что она медленно, но верно превращалась в местного изгоя. Тем более что они в курсе. Так незачем перетирать одно и то же, как Ядвига Мстиславовна травы в ступке.

Ядвига Мстиславовна. Травы в ступке. Ступка. Чашка. Василиса чуть не подпрыгнула, когда в уме ярко, как уличный фонарь ночью, засияла догадка.

– Ты чего? – спросил отец, поднимая взгляд от пазла.

– А? – сыграла удивление Василиса. – Ничего, так просто. Поперхнулась немножко.

Папа кивнул и вернулся к мозаике.

А Василиса с трудом удерживалась, чтобы не вскочить и не начать бегать по комнате, наворачивая бессмысленные круги. Она только что вспомнила, где именно видела гостью Ядвиги Мстиславовны.

Это же та самая седоватая длинноносая женщина, что вошла тогда в кафе на набережной в Нижнем. На которую кивнула мама, сказав, что это представительница кофейной компании, распространяющей знаменитый нижегородский кофе. А ещё она как-то заходила в «Ойме» в Растяпинске. И вроде бы тоже по чайно-кофейным делам.

И вот теперь она гостит у Ядвиги Мстиславовны. В доме, где на кровати лежит остолбеневшая Зоя. Нет, это точно неспроста. Кто же она такая? И почему так внимательно смотрела на Василису? Вспомнила, что видела её раньше? Ну, если она подруга Ядвиги Мстиславовны по «ремеслу», то ничего удивительного в этом нет.

Зачем бабка её пригласила? Уж точно не о продвижении кофейной марки толковать. Что-то тут другое. Гаврил наверняка в курсе. Он ведь остался там, когда Ядвига Мстиславовна стала выталкивать Василису из дома. И он явно не хотел вообще брать её с собой к Зое.

Наверное, они там сейчас какие-нибудь обряды проводят, чтобы Зою выручить. Ну и прекрасно. Значит, Василисина помощь не нужна. Сами справятся.

– Ты чего? – вдруг снова спросил отец.

– А что?

– Насупилась. Сериал не нравится? Хочешь, переключим?

– Да нет, всё нормально. – Василиса расслабила руки. Оказалось, она скрючилась знак вопроса да ещё обхватила себя так, что локти торчали. Распрямилась. Действительно, сразу стало легче дышать. И в голове больше не стучит.

Стоп. А с чего это вдруг папа предлагает переключить? Обычно он чуть ли не прячет пульт, только чтобы никто его сериалы не прерывал. Что, он тоже теперь считает её ведьмой и побаивается? Нет, это уже ни в какие ворота.

– Я пошла спать, – буркнула Василиса, чтобы не наговорить родителям лишнего. – Спокойно ночи всем.

Отец угукнул, мама что-то сказала из кухни. Но Василиса не дослушала – она уже ковыляла по лестнице наверх, чтобы запереться в комнате и хотя бы попытаться успокоиться.

Что-то странное творилось. Допустим, местные решили превратить Василису во вторую поселковую ведьму. Ну, они всё-таки местные, для них мистика Черноречья – это нормально. Но не могли же и родители во всё это окунуться. Нельзя же бояться собственной дочери. Или можно?

Василиса сплюнула зубную пасту в раковину. Умылась холодной водой. Кажется, дело не в местных и не в родителях. А в ней самой. Наверное, длительные стрессы дают о себе знать. Гаврил прав – она и в самом деле в последнее время стала какой-то озлобленной. Раздражается даже без повода. Но что поделать, нервной системе не прикажешь. Может, попросить у Ядвиги Мстиславовны успокаивающих травок? Хотя нет, лучше уж сходить в аптеку за какими-нибудь таблетками.

Уже приготовившись полночи ворочаться и маяться от мыслей, Василиса легла в кровать. Изюм тут же устроился рядом на коврике. Хотя бы он от неё не прячется. Уже неплохо. Будет ведьма не с котом, а с собакой.

Так они и будут жить вдвоём на окраине посёлка. Только не в заросшей мхом старой тёмной избушке, а в просторном доме со всеми удобствами. Желательно ещё иметь сад. Можно даже с бассейном. Ведь как это прекрасно – выходишь летом с веранды и окунаешься в прохладный бассейн. Только он должен быть большим, чтобы даже можно было чуть-чуть проплыть.

Солнце искрится на волнах, на поверхности бирюзовой воды плавают лепестки цветов. Разноцветные розы, что растут по всему саду.

– А ты что тут делаешь?

Василиса, по пояс в воде, отвлекалась от созерцания лёгких розовых лепестков, покачивающихся на волнах. У края бассейна стоял Гаврил, почему-то в смокинге.

– Вообще-то я у себя дома, – буркнула Василиса. Оттолкнулась ногами от стенки бассейна и поплыла, делая большие гребки. Рядом покачивались круглые листья нимфей с большими голубыми и белыми цветами. И вообще бассейн сильно напоминал пруд. Или даже заводь, ведущую в Чарусы. И малахитовая ива спустила длинные ветви до самой воды.

Кажется, дно осталось где-то в глубине, и Василиса перестала доставать до него ногами. Побоявшись, что сил доплыть до берега не хватит, тем более что берегов и не видать, Василиса развернулась и поплыла обратно.

Увы, Гаврил так и ходил туда-сюда по краю бассейна, рассматривая покачивающиеся в воде цветы. Солнце больше не сверкало на волнах – небо потихоньку закрывала здоровенная тёмная туча. Уже стали слышны глухие отзвуки раскатов грома.

Нехотя Василиса вылезла из бассейна по каменным ступенькам. Подошла к шезлонгу за полотенцем и стала вытирать волосы, на холоде неприятно липшие к коже.

Гаврил в неуместном смокинге всё не уходил, хотя и не приближался. Но Василиса кожей чувствовала его взгляд. И внезапно ей стало ясно, чего он на неё так таращился. На ней ведь даже купальника не было.

Василиса быстро замоталась в большое полотенце. Нет, она, конечно, у себя дома и вполне может плавать и загорать тут голышом, однако лишние зрители здесь точно не к месту. Ощутив горячую волну стыда, Василиса развернулась и громко спросила:

– Что тебе здесь нужно?! Зачем пришёл?

– Я Зою искал, – отозвался Гаврил, неподвижно глядя на полотенце, которым прикрылась Василиса.

– Здесь её точно нет, – как можно резче ответила Василиса. – Так что топай отсюда.

В саду раздался шорох. Василиса резко повернулась и увидела, что ветви розовых кустов шевельнулись и сразу замерли. Кажется, за цветами кто-то прятался. Отлично, она тут плавает в неглиже, а за ней ещё и подсматривают. Да как они смеют!

Над головой раздался раскатистый грохот. В ярости Василиса вытянула руку, и куст мигом облетел. Листья и цветы рассыпались по воздуху шуршащим зелёно-розовым вихрем. Но тень уже успела ускользнуть и спрятаться за другим кустом. Ну нет, не уйдёшь.

– Прочь отсюда! – крикнула Василиса во весь голос. С очередным раскатом грома земля пошла дрожью, сад колыхнулся, а голос разнесло во все стороны глубокое эхо.

Василиса успела заметить, что Гаврил каким-то образом за полсекунды оказался не у бассейна, а совсем близко, так что влажной кожей ощутилось его дыхание.

И сон рассыпался. Василиса снова оказалась в своей спальне. А не в шикарном особняке с садом и бассейном.

Да, как ни прячься за высоченными заборами, а всё равно кто-то обязательно влезет. Ещё и подглядывать будет. Наглость какая. Да и куст жалко. Из-за какой-то нелепой нечисти шикарная роза совсем облысела, одни прутья остались. Может, от корней пойдёт? Надо садовнику сказать, чтобы занялся.

Василиса зажмурилась. Снова открыла глаза. Достала телефон. Скоро пропиликает будильник, утро уже. А она всё никак ночные видения не сбросит.

Хорошо бы это был вещий сон. Раз уж становиться ведьмой, то почему бы не в таком прекрасном доме.