Пока не устану жить

25. КАЛИФОРНИЙСКОЕ ЛЕТО

Проспали мы и в самом деле допоздна. Встали в третьем часу дня, и к этому времени все следы вчерашнего праздника уже исчезли. Были убраны фонарики и украшения, лишняя мебель и неизбежно остающийся мусор, даже примятая трава в саду поднялась и расправилась. Единственным, что напоминало о прошедшем дне рождения, была гора подарков, сложенных в специально отведённой для этого комнате.

— Эви, а сколько вассалов нужно, чтобы исключить возможность помешательства?

Мы с Кэлем разбирали подарки, откладывая в сторону упаковочную бумагу и коробки, которых набралась уже солидная горка.

— Трудно сказать, — задумчиво сказала она. — До сих пор ни одному, даже самому сильному Хозяину, не удавалось собрать больше полутысячи вассалов. Но и такое количество абсолютной гарантии не даёт, особенно если использовать сильную магию. Лет сорок-пятьдесят можно жить спокойно, а дальше всякое может случиться. Посмотрите, какое ожерелье.

Я без особого интереса взглянула на тройную нитку розового жемчуга. Разнообразных ожерелий, а также колец, браслетов, серёг, брошей и прочих ювелирных изделий я уже насмотрелась предостаточно. Драгоценные побрякушки были самым популярным подношением любимой Повелительнице, не менее трети гостей подарили изделия из драгметаллов. Если так пойдёт и дальше, то скоро наберётся на солидный клад. Одиночные украшения и целые парюры, просто драгоценные камни солидных размеров, золотые и платиновые часы, и даже мобильник-раскладушка в золотом корпусе, украшенном бриллиантовым вензелем «АЧ».

Все остальные изощрялись в меру своей фантазии. Отдельной темой были цветы, для которых пришлось выделить ещё одно помещение, как букетами и корзинами, так и в горшках, и сразу две миниатюрных сосны-бонсаи. Третьим по численности оказались произведения искусства и антиквариат: картины, гравюры, статуэтки из разнообразных материалов, от фарфора до слоновой кости и поделочных камней, вазы, светильники, шкатулки, старинные книги… Кроме них, мне подарили несколько ящиков марочных вин, несколько шуб и палантинов (норка, соболь и шиншилла), шоколадные скульптуры, наборы явно изготовленных на заказ конфет и сладостей, другие деликатесы, вроде икры или сыров, ковры, шарфы, шали, в том числе и одна оренбургская, и бог знает что ещё. Самый крупный подарок был от Гаврилова — машина, голубой «Крайслер», а самый неожиданный — от Жерара Шевалье: лошадь, четырёхлетка с солидной примесью арабских кровей, поскольку я как-то имела неосторожность упомянуть при нём, что мечтала научиться ездить верхом. Сама лошадь, разумеется, находилась в платной конюшне, мне были вручены документы и фотография действительно очень красивой золотисто-рыжей кобылки.

— Ну, и куда всё это девать? — риторически вопросила я.

— Найдём, — откликнулась Эви.

— Ума не приложу, что мне делать с лошадью.

— Да ничего. Пусть стоит на конюшне, будете платить за её содержание. Когда захотите, будете брать её покататься.

— Я не умею…

— Ну вот и поучитесь.

Противопоставить этой железной логике было нечего.

— В следующем году придётся решать, кого посадить выше, Целлера или Алви, — озабоченно сказала Эви. — Между ними разница всего-то лет в десять, и потому решить этот вопрос так, как с Гербе, не получится.

— Вы уже знаете?

— Я с самого начала не сомневалась в успехе. Когда за дело берётся Симон, результат почти гарантирован. Если не вмешиваются какие-то форс-мажорные обстоятельства.

— Интересно, а при прежнем Повелителе он тоже все важные дела проворачивал за его спиной?

— Нет, — улыбнулась Эви. — Прежний Повелитель был человеком иного склада. Проявлять самодеятельность при нём было опасно. За его спиной проворачивались дела другого рода.

— Ну да, а я добрая и мягкая, так что меня можно и не ставить в известность, чем вы там занимаетесь.

— Все, что он делает, направлено на ваше благо…

— Которое он, надо полагать, знает лучше меня.

— Не обижайтесь, Сандрин, но вы слишком недавно стали Повелительницей и ещё не успели в полной мере осознать, что это значит. Ваше благо неразрывно связано с благом ваших подданных, так что даже если что-то кажется вам неудобным или обременительным, оно оправданно, поскольку идёт на пользу нам всем.

— Ясно, — я поднялась, отложив свёрток, который начала было распаковывать. — Извините меня, Эви.

Я вышла за дверь, поднялась к себе и села в кресло, чувствуя, как у меня начали подрагивать руки. Но тут же снова вскочила и заходила по комнате. Догадка, посетившая меня, была далеко не из приятных, но отмахнуться от неё не получалось. Кристиан как-то сказал, что в партии, которую ведёт Шевалье, мы для него — всего лишь пешки. Возможно, он сам не знал, насколько был прав. Вспоминалось и другое. Подчёркнутая почтительность Симона с первой же нашей встречи. Поставленная на службу мне, неопытной девчонке, едва ли не самая влиятельная организация Тёмных, заботливо сохранённая им ещё со времён прошлого Повелителя. Его уверенность, что у меня хватит сил совладать с Источником: «Я долго наблюдал за вами». Предположение Рена, что Криса ждали. Слова Шевалье, что он не занимался расследованием покушения, потому что не уделил этому случаю должного внимания. Интересно, когда это в последний раз Симон Шевалье «не уделил должного внимания» тому, что находится в его компетенции?

Я сосредоточилась, устанавливая телепатический контакт со своим начальником тайной службы:

«Симон, зайдите, пожалуйста, ко мне».

Ответ пришёл тотчас же.

«Да, Повелительница».

Спустя минуту в дверь постучали, и Симон появился на пороге.

— Что-то случилось, Сандрин? — спросил он.

— Симон, опустите щиты.

В его взгляде что-то неуловимо изменилось, но он повиновался.

— Симон, ответьте мне. Это вы организовали убийство Кристиана?

Шевалье молчал. Я взглянула ему в глаза:

— Да или нет?!

Он продолжал молчать, но в его открытом сознании и без того можно было прочесть всё, что мне было нужно. Задохнувшись, я с размаху отвесила ему пощёчину. Он не попытался уклониться, а после удара молча опустился на колени. Как Ведеман, когда уговаривал меня взять к себе вампиров. Я сжала кулаки. Хотелось пустить в ход магию, но я боялась, что сорвусь и не смогу вовремя остановиться.

— Значит, вам была нужна Повелительница, — сквозь зубы процедила я. — И чтоб её получить, все средства хороши.

— Я был уверен, что вы справитесь, — тихо сказал Шевалье.

— Уверены? Уверены?! А что бы вы стали делать, если бы ошиблись? Если бы мне не удалось вернуть Кристиана, если бы я сгорела в Источнике?!!

— Но вы не сгорели, — так же тихо сказал Симон. Нет, он отнюдь не раскаивался. — Нам действительно нужна была Повелительница, нам всем. Я долго искал вас, я сделал всё, чтобы вырвать вас у Светлых. Я не мог допустить, чтобы всё это было напрасно.

— Вырвать у Светлых?

— Тот броллахан, которого вы изгнали…

Я всё-таки отвесила ему вторую пощёчину, и он опять не попытался уклониться. А ведь вздумай я его убить, он тоже не попытается защититься, и даже не потому, что это заведомо бесполезно. Повелитель, будь оно всё проклято, имеет право на жизнь и смерть любого из своих вассалов.

— Убирайтесь, — сказала я, отворачиваясь. — Вон. И чтоб глаза мои вас не видели.

Он не заставил просить себя дважды. Чуть слышно стукнула, закрываясь, дверь, и я снова сжала кулаки, так что ногти впились в ладони. Ярость искала себе выхода и не находила. Я огляделась, прикидывая, что бы такое разбить или сломать, и тут дверь снова открылась.

— Это ты побила Симона? — спросил Кристиан, входя в комнату.

— Я.

— За что?

— Да уж поверь, было за что, — я опустилась в кресло, чувствуя, как при виде Криса мой гнев сдувается, словно проколотый шарик.

— А всё-таки? Что он такого натворил?

Я открыла рот, чтобы высказать всё, что я думаю об этом подлом интригане… и тут же закрыла. Нет, Крису лучше не знать, кто организовал его безвременную кончину. Ни к чему накалять и без того напряжённую обстановку. Поэтому я ограничилась сообщением об открывшейся подоплёке истории с броллаханом. Крис молча выслушал меня и присвистнул:

— Вот это да. Интересно, откуда он узнал? Просто почувствовал?

— Он вроде говорил, что долго меня искал… — я опять вскочила и заходила взад-вперёд. — А ещё мне интересно, что бы он стал делать, если бы меня осудили?

— Спроси у него.

— Нет уж, я эту сволочь сейчас видеть не могу.

— Уже сволочь? — Крис сел в освобождённое мной кресло, поймал меня за руку, притянул к себе и усадил на колени. — Ладно, Сандрин, успокойся, всё ведь обошлось. И мальчик тот жив остался, и мы с тобой оба живы, здоровы и на свободе. Светлые остались с носом, у Тёмных есть Повелитель… Повелительница, — с улыбкой уточнил он и поцеловал меня. — Хоть Светлые этого и не знают, но им самим же от этого легче. Теперь охотникам не придётся гоняться за сумасшедшими вампирами. Мы рискуем оставить их без работы.

— Ничего, найдут новую — будут гоняться за нами.

— Пусть сначала найдут.

— Тебя же нашли.

— Ничего, я сделал выводы. Никогда больше не сунусь в незнакомое место без предварительной проверки, и обязательно буду брать с собой кого-нибудь для подстраховки. Теперь они меня так просто не возьмут.

Я вздохнула и покрепче прижалась к нему.

— Слушай, там внизу лежит куча подаренного мне хлама. Может, ты его посмотришь и отберёшь, что понравится? Хоть, конечно, дарёное не дарят, но я просто не представляю, куда мне всё это девать.

— Ладно, посмотрю. Я там вроде видел не то саблю, не то ятаган. Он будет неплохо смотреться на ковре в гостиной, как ты думаешь?

— Наверное. Заодно и ковёр подберёшь.

Когда за ним закрылась дверь, я глубоко вздохнула и мысленно вызвала Ричи Рена. Он находился много дальше, чем Шевалье, но контакт установился почти тотчас.

«Да, Повелительница?»

«Я по поводу покушения на Кристиана де Лиля. Вам нет нужды продолжать поиски».

«Но, Повелительница!..»

«Поверьте, так будет лучше всего. Всё прошло, всё обошлось, не нужно ворошить прошлое».

«Осмелюсь спросить, вы нашли того, кто это сделал?»

«Да, — поколебавшись, подтвердила я. — Предатель найден и наказан, и я считаю, что ни к чему предавать эту историю огласке. Будет лучше, если вы обо всём забудете».

От Рена шли волны недоверия и недоумения, но я уже разорвала контакт.

Неприятный осадок от сделанного открытия чувствовался ещё долго. К тому же весть, что Шевалье спешно покинул особняк, распространилась мгновенно. Каким-то непостижимым образом все прознали, что это было именно изгнание, а не просто отлучка по делам, так что вечером невозмутимая Эви сообщила мне, что мои вассалы гадают, было ли изгнание Симона окончательной отставкой или же это временная мера, а также что послужило её причиной. Иные из их предположений были неприятно близки к истине — кое-кто решил, что я недовольна тем, что Шевалье допустил гибель Криса, либо тем, что он недостаточно оперативно её расследует. Я отказалась от каких-либо комментариев в надежде, что слухи, не получая подтверждения, угаснут сами собой.

— А заступаться за него никто не пробует? — спросил Кристиан, когда Эви, взявшая на себя обязанность Симона сообщать мне новости, вышла.

— А кто будет за него заступаться? Насколько я понимаю, особой любовью он не пользуется. Уважением — да, но не любовью.

— Ну, хотя бы его сыновья.

— Нет, — я качнула головой. — Я никого из них с самого праздника не видела.

Мне и в самом деле не докучали. Особняк оказался не менее удобен для проживания, чем провансальская вилла, и я не торопилась туда возвращаться. Всё шло так же, как всегда, хотя мой распорядок дня изменился. Теперь я, хоть и ложилась, по своему обыкновению, много позже полуночи, вставала довольно рано, чтобы не потерять утренние, относительно прохладные часы, и досыпала своё во время сиесты, между ленчем и обедом. И ещё у меня стало больше свободного времени, ведь занятия с Симоном прекратились. Работа над кодексом также подходила к концу, теперь его просматривали вместе со своими юристами все Хозяева, готовясь внести свои предложения, прежде чем я поставлю под ним окончательную подпись. Даже среди кристиановых оборотней нашёлся кто-то, сведущий в юриспруденции, и сделал несколько замечаний. Единственным, кто вернул свой экземпляр без единой пометки, оказался Ведеман. То ли его и вправду всё устроило, то ли он решил лишний раз продемонстрировать свою лояльность. По поводу его вассалов я до сих пор испытывала сложные чувства. С одной стороны, я понятия не имела, что происходит в этом закрытом вампирьем сообществе, и какие порядки он там устанавливает, но чувствовала, что это не совсем правильно. Мало ли что им там взбредёт на ум! Но, с другой стороны, мне вовсе не хотелось лезть в его дела, и я испытывала к нему определённую благодарность за то, что он избавил меня от заботы об этих кровососах. С оборотнями было намного легче. Кристиану я доверяла, как никому, и он охотно делился со мной своими проблемами, как я делилась с ним своими. Число его вассалов продолжало расти, хоть и не так быстро, как у Ведемана, и ясно было, что со временем Кристиан может стать одним из самых сильных Хозяев.

Время, то ускорявшее, то замедлявшее свой ход, теперь неторопливо ползло, словно осоловев на жарком калифорнийском солнце. Лето было в самом разгаре, небо словно выцвело от жары, над дорогами кружилась пыль, оседая на зелени нашего сада и окружавших дом виноградников. Купол защиты над садом создавал в нём приятную прохладу, но стоило выйти за ограду, как тело мгновенно покрывалось потом, заставляя тут же выискивать любую тень, что, впрочем, не приносило особого облегчения. Я с сочувствием думала о тех, кто живёт в городах, среди прокалённых солнечными лучами бетона и асфальта. Почему-то отгонять зной было куда труднее, чем холод, и мне никак не удавалось найти золотую середину. Под действием холодящих заклятий я быстро начинала мерзнуть, а потому предпочитала не пользоваться ими вовсе. Из дома я рискнула выбраться только один раз. Гедон Гербе выполнил своё обещание и сводил нас с Кристианом в нью-йоркскую Метрополитен-Оперу. Я переместила нас из сада прямо к входной двери, под прикрытием отводящего глаза заклинания, и мы сразу же нырнули внутрь, даже не взглянув на фасад здания, впрочем, знакомого мне по фотографиям. После спектакля мы поужинали в симпатичном маленьком ресторане, обсуждая певшую в тот вечер Рене Флеминг. Вернее, говорил в основном Гербе, сравнивавший её с другими примадоннами — ведь он слышал вживую и Каллас, и Сазерленд, и Шварцкопф, не говоря уже о наших современницах — а мы с Крисом с интересом слушали.

А однажды под вечер жара стала какой-то особенно удушающей, воздух застыл неподвижно, чтобы к полуночи обернуться ураганным ветром, принёсшим ливень. Защита приглушала его, и деревья в саду лишь раскачивались, но в других местах они наверняка ломались, падали рекламные щиты, рвались провода, переворачивались машины. Я вышла на крыльцо, кутаясь в кожаную куртку и вспоминая, как удивлялась, почему над Штернштадтом солнце светит не круглый год, словно маги, умеющие управлять погодой, боялись пустить своё умение в ход. А ведь и в самом деле боялись. Атмосферные явления — штука настолько сложная, что в них вмешиваются лишь по крайней необходимости. Я могла бы остановить этот ураган, но вполне возможно, что этим вызвала бы удвоенной силы катаклизм в каком-то другом месте планеты.

Где-то над головой раздался протяжный воинственный клич, неслышимый обычному уху. Я подняла голову и прищурилась, вглядываясь в несущиеся по небу тучи. Кавалькада теней неслась прямо над моим домом. Слуа, призрачные воины, летели в самом сердце бури, потрясая полупрозрачным оружием, на котором сегодня не было ничьей крови. Они способны забавы ради убить подвернувшееся им животное или увлечь в свою кавалькаду случайно попавшегося человека, но эти летели высоко, не опускаясь к земле. И словно что-то толкнуло меня — я приподнялась на цыпочки, протянула к небу руки и послала им такой же тягучий зов. Он был тут же услышан, и слуа, описав величественную дугу, пошли на снижение. Я смотрела, как они приближаются, как неслышно всхрапывают и бьют копытами закованные в чёрную броню огромные кони, как пригибаются к скрытым под тускло отблёскивающими стальными пластинами гривам всадники в шипастых доспехах и глухих шлемах. Шеренга словно сошедших со страниц исторического романа рыцарей выстроилась перед крыльцом, и вперёд выехал и спешился их предводитель, великан в латах, сверкающих, как поверхность озера под луной, с острыми угловатыми выступами на локтях и плечах. Молча поклонившись мне, он подал знак своим, и к крыльцу подвели невесть откуда взявшуюся осёдланную лошадь, так же как и остальные, всю покрытую пластинами металла. С удивившей меня саму лёгкостью я забралась с верхней ступеньки крыльца в старинное высокое седло, предводитель вскочил на своего коня, поднял его на дыбы, и все рванулись в небо. Мой конь оттолкнулся от земли, прыгнул и полетел сразу за конём предводителя.

Во мгновение ока мы миновали защитный купол, ветер растрепал мои волосы, но холода и дождя я не почувствовала. Земля стремительно проваливалась вниз, кренясь и покачиваясь, я видела цепочки огоньков внизу и сияние города на горизонте. А потом вокруг заклубился туман, и стало ясно, что мы достигли туч. Я вспомнила о низких температурах и разреженном воздухе, что должны царить на такой высоте, но ни то, ни другое не тревожило меня, надёжно защищённую своей Силой — Силой Источника. Конская спина подо мной была широкой и надёжной, глубокое седло — удобным, как кресло, и я летела вслед за предводителем в нижних слоях облаков, предоставив ему выбирать дорогу, а за нами, отставая на корпус или два, длинной вереницей мчались остальные всадники. Туман то скрывал далёкую землю, то разрывался в клочья и пропадал совсем. Города, леса и горы мелькали под копытами лошадей, тянулись цепочки огоньков по шоссе, и скопления человеческих жилищ были накрыты светящейся паутиной электрического света. На какое-то мгновение у меня возникло искушение забрать из проводов всю бегущую по ним энергию, оставив всех этих людей без света, и пустить её на что-нибудь другое. На что — я и сама не знала, но в эту бурную ночь всё казалось доступным и дозволенным, а люди — чем-то далёким и не имеющим ко мне отношения, словно я сама не принадлежала к роду человеческому.

Иногда мрак разрывали ослепительные вспышки молний, и земля внизу освещалась неживым белым светом, и тут же обрушивался громовой удар, и от его грохота закладывало уши. Очередная вспышка отразилась в показавшихся внизу беспокойных волнах Атлантического океана, и слуа повернули прочь от огромного скопления нелюбимой ими воды. Они могли пересекать моря, поднявшись на большую высоту, но сегодня предпочли этого не делать. Земля вновь накренилась, я выпустила поводья и раскинула руки, наслаждаясь этим бешеным полётом сквозь ночную грозу.

— Где это ты вчера была? — подозрительно спросил Кристиан за завтраком.

— А что такое?

— От тебя как-то странно пахнет.

— И как же?

— Озоном. Сыростью и свежестью, но не такой, какая обычно бывает после грозы. Не хватает запахов земли, зелени… И ещё есть какой-то привкус, от которого шерсть дыбом встаёт. Вернее, встала бы, если бы она у меня сейчас была.

Я улыбнулась. Воспоминания о прошедшей ночи доставляли мне немалое удовольствие.

— Просто я вчера решила полетать со слуа.

— Ах, вот оно что… Ну да, живые так не пахнут, — пробормотал Кристиан. — Ну и как тебе… полёт?

— Просто замечательно. Нам надо будет как-нибудь полетать вместе.

— Спасибо, но, пожалуй, я пас. Я как-то предпочитаю пережидать грозу под крышей.

— А зря.

Пришла Элоди и напомнила, что на сегодняшнее утро назначена встреча сразу с Алви и Целлером, попросивших рассудить какие-то их разногласия. Я согласилась, хотя и не была уверена, что справлюсь с ролью судьи. Именно в такие моменты я чувствовала, как мне не хватает умного и опытного советника, который постоянно был бы рядом со мной. Оставалось утешаться тем, что никто не требует от меня принимать решение сразу, так что я всегда могу переложить это хотя бы на того же Кертиса.

Оба Хозяина прибыли точно в назначенный срок, и когда я вошла в гостиную, оба были уже там. Поздоровавшись и предложив сесть, я попросила их изложить суть взаимных претензий. Мужчины заговорили оба разом, но одновременно осеклись, и вопросительно глянули на меня, молчаливо предлагая мне выбрать, кто выскажется первым.

— Давайте вы, — я наугад кивнула Алви. Тот, не вставая, поклонился и начал говорить. Претензии, насколько я поняла, накапливались уже давно. Начал Саид с уже некогда упоминавшейся Паолины Маджидовой.

— Господи, да она у меня уже девять лет! — перебил Дитер. — Нет закона, ни тогда, ни сейчас, предписывающего избирать какого-то определённого Хозяина.

— Герр Целлер… — предостерегающе сказала я.

— Простите, Повелительница.

— Девушка начинала обучение у меня, — сухо заметил Алви. — Думаю, я имею право на некоторую благодарность с её стороны. Второй пункт касается не столь далёкого прошлого. Не далее, как полгода назад, мои люди подверглись нападению ваших людей, и двое из них погибли. Я хотел бы, чтобы убийц выдали мне, но если вы, Повелительница, хотите, чтобы они понесли наказание в соответствии с уже почти принятым вами законом, я буду вполне удовлетворён. Третье…

Я молча слушала, стараясь запомнить. Перехваченный выгодный промысел, попытки убить его самого, произведённые, по словам Алви, с санкции Целлера, несколько покушений на его людей, и всё прочее в том же духе. Когда Алви выдохся, я кивнула Целлеру.

— Позвольте вам напомнить, — ядовито сказал Дитер, — что нападение на ваших людей было ответом на ничем не спровоцированное нападение на моих. Причём один из них был ещё не магом, а моим учеником, и он едва-едва сумел оправиться от полученной раны. Я решил, что показать этим деятелям, как нехорошо нападать на несовершеннолетних необученных магов, будет вполне адекватным ответом. Слов, боюсь, они бы не поняли. Что до покушений, то никаких доказательств по этим, столь серьёзным обвинениям вы привести не можете. Я, кстати, и сам могу напомнить о внезапной кончине Армандо Скакки и Марека Дымны. Она пришлась вам на руку, не так ли? Что до контроля над той корпорацией — что ж, извините, кто успел, тот и съел. И потому я прошу вас, Повелительница, оградить её от попыток захвата, одну из которых господин Алви предпринял не далее, как на прошлой неделе.

— Вы, господин Целлер, отлично знаете, что право собственности принадлежит тому, кто обнаружит источник дохода первым…

— Но если обнаруживший никак не пытается им воспользоваться, то оно переходит к тому, кто находит этой находке применение…

— Стоп! — я подняла руку, и оба немедленно смолкли. — Давайте решать ваши проблемы по очереди. Начнём с Маджидовой. Сколько времени она у вас обучалась?

— Два месяца, — ответил Алви. — Обычно ученик становится вассалом сразу, как только определяется, хотя бы приблизительно, его потенциал. Я рассчитывал, что Паолина станет вассалом своего отца — при условии, что она уступает ему в Силе. Но точно это определить так и не удалось, она ушла раньше.

Я подавила желание спросить о причине. Доказывать Саиду, что он сам во всём виноват — не лучший способ помирить его с соперником.

— Скажите, если бы вам предложили назначить плату за обучение, во сколько бы вы оценили эти два месяца?

— Оценил? — с недоумением переспросил Алви. — Насколько мне известно, ещё никому, даже Светлым, не приходило в голову оценивать уроки магии в денежном эквиваленте.

— Я имела в виду не деньги, хотя вы можете потребовать и такую компенсацию.

— Не знаю, — Алви озадаченно нахмурился. — Я… подумаю, Повелительница.

— Подумайте. Далее — покушения и убийства. Это, как справедливо заметил господин Целлер, слишком серьёзные обвинения, чтобы принимать решение сразу. Хотите ли вы оба, чтобы я поручила провести детальные расследования по этим делам?

Целлер и Алви переглянулись. Не слишком дружелюбно, но что-то общее в их взглядах в этот момент промелькнуло. Похоже, что рыльце в пушку было у обоих, но никто не хотел в этом признаваться.

— Пожалуй, — осторожно сказал Дитер, — я бы не хотел ворошить далёкое прошлое. Теперь, с вашим приходом, Повелительница, мы все в одной когорте, и прежние обиды стоит предать забвению.

Алви согласно кивнул.

— Прежние обиды, — подчеркнув голосом первое слово, сказал он, — и в самом деле лучше забыть.

— Замечательно. Что у нас ещё? Новый источник дохода? Тут мне тоже не хотелось бы быть поспешной, а потому давайте сделаем так — вы предоставите мне все материалы по этому делу, я рассмотрю их. Обещаю в ближайшее время объявить вам своё решение. Вас это устроит?

— Вполне, — сказал Алви.

— Устроит, Повелительница, — согласился Целлер. Лица обоих были непроницаемыми, и понять, что они думают на самом деле, мне не удалось. Разве что попросить их опустить щиты и прочитать непосредственно эмоции.

— Отлично, — я поднялась, они тоже встали. — Рада была вас видеть, господа. Я пригласила бы вас к столу, но сейчас я намерена отправиться проведать свой подарок.

— Вы имеете в виду ту кобылу, которую вам преподнёс Жерар Шевалье? — уточнил Алви.

— Именно её. Я хочу поучиться ездить верхом.

— Не позволите ли вы мне, Повелительница, взглянуть на неё? Говорят, лошадка — загляденье.

— Ладно, — согласилась я. — Можете поехать со мной.

Целлер подозрительно поглядел на Алви, но навязываться нам в попутчики не стал и, вежливо распрощавшись, отбыл.

К конюшне, в которой держали кобылу, мы отправились безо всяких магических штучек, на машине. Я решилась сама сесть за руль, хотя всё ещё немного стеснялась посторонних, ведь мой стаж как водителя был ещё очень невелик. Сдать на права я так до сих пор и не удосужилась, ведь магия позволяла отвести глаза любому полицейскому. Надо будет всё же выбрать время и получить водительское удостоверение, решила я. Хотя бы для того, чтобы узнать, достигла я соответствующего уровня, или нет.

По дороге Алви говорил исключительно о лошадях, которыми, по его словам, «немного интересовался». То есть, насколько я поняла, разбирался досконально. Когда мы приехали, лошадка как раз гуляла в загоне, помахивая длинным рыжим хвостом.

— И в самом деле хороша, — одобрил Алви, облокачиваясь на ограду из жердей. — Судя по масти и росту, помесь хадбана и пони? Как её, кстати, зовут?

— Э-э… — Жерар называл мне её имя, но это было несколько дней тому назад. — Как-то на «п»… кажется…

Саид иронично покосился на меня, но ничего не сказал, а предложил помочь мне найти тренера, если я хочу попробовать сегодня сесть в седло. Я согласилась и попросила меня не ждать. Делать первые неуклюжие попытки прокатиться на лошади под его взглядом мне не хотелось.

Лошадка фыркнула, тряхнула гривой и кокетливой рысью прошлась по загону, словно нарочно выставляя себя напоказ.

— Хороший ход, плавный, — заметил Алви, отрываясь от ограды. — Если у неё ещё и нрав спокойный, то в самый раз для начинающих.

— Жерар говорил, что спокойный, — пробормотала я, любуясь подарком. Всё же красивей лошади животного нет.

Звали её, как выяснилось, Помона. Тренер объяснил, что перед уроком я сама должна вычистить лошадь, под руководством опытного специалиста, конечно, но сама. Заодно выяснилось, что скребница, металлическая лопатка с заострённым краем, предназначена вовсе не для чистки лошадей, как я наивно думала до сих пор. Для этого существует щётка, а скребница нужна для того, чтобы вычищать из щётки застрявшие в ней волоски. Вооружившись щёткой, я нерешительно вошла в денник, куда перед этим водворили Помону. По сравнению с другими лошадьми она выглядела довольно мелкой, но тут вдруг показалась мне очень большой, и я живо представила себе, как она своим рыжим боком прижимает меня к стенке, выдавливая дух. Призрачные кони слуа не вызывали во мне такого опасения, как живая, хоть и спокойная лошадь. Тех я могла полностью контролировать, но вот способности договариваться с живыми существами у Тёмных магов куда меньше, чем у Светлых. А ну как попытается лягнуть или укусит? Для меня это, конечно, не смертельно, но всё равно приятного мало.

— Сильнее, сильнее! — весело посоветовала инструктировавшая меня девушка. — Они это любят.

Наконец с чисткой было покончено, девушка-конюх надела на кобылу седло, вручила мне повод, и я повела Помону в тренировочный манеж. Я думала, что урок будет проходить под открытым небом, но новичков обучали на покрытой опилками арене. Оно и понятно, подумала я, мягче падать будет. Тренер ничего не имел против того, чтобы я начала урок сразу на своей лошади, так как, по его словам, она не только обладала спокойным нравом, но и была отлично выезжена. Жерар знал, кого подарить. Интересно, сам выбирал, или присоветовал кто?

— Вставляете левую ногу в стремя, одной рукой берётесь за седло, другой прихватываете прядку гривы, — объяснял мне тренер Дэниэл Макфедьен, решительно потребовавший, чтобы я звала его просто Дэн. — Не бойтесь, ей не больно. Никогда не хватайтесь только за седло, если оно съедет, вы вместе с ним окажетесь у лошади под брюхом! Потом выпрямляете ногу и перекидываете другую через спину лошади. Не бойтесь, дальше седла теперь не упадёте. Ну, давайте! Так, на стремя опираетесь передней третью ступни, дальше ногу не засовывайте! Если что, не дай бог, вы же не успеете её выдернуть.

В теории это выглядело легко и просто, но на практике… В седло я влезла со второй попытки, почувствовав себя неуклюжей раскорякой, к тому же мне стало больно в паху. И повод, оказывается, тоже держат совсем не так, как я себе представляла. Та его часть, что идёт к удилам, должна проходить между мизинцем и безымянным, а вовсе не между указательным и большим пальцами. Я смутно вспомнила, что каком-то в фильме герой зажимал поводья в одной руке, и получившаяся петля и в самом деле высовывалась из верха кулака.

Урок продолжался чуть больше получаса, но за это время я успела взмокнуть, и не только от жары. Не такое это простое дело — ездить верхом. Ведь даже просто остановить лошадь — это целая наука, надо не только натянуть повод, одновременно сжав бока коленями, но и ещё по-особому откинуться назад, иначе лошадь воспримет сжатие как сигнал ускорить ход. Да при этом проследить, чтобы задние ноги лошади при остановке не оказались отставлены слишком далеко. Я несколько раз останавливала и снова пускала Помону, пока у меня не получилось более-менее удовлетворительно. И повод надо держать по-особому, так, чтобы лошадь на ходу чуть поворачивала голову вбок. Называется это, как выяснилось, «постановление».

Наконец урок кончился, я отвела Помону в конюшню, сама расседлала и угостила приготовленной морковкой. Выйдя из конюшни, я подошла к автомобилю и увидела Алви, терпеливо дожидавшегося меня рядом с ним.

— А я думала, что вы давно ушли, — сказала я.

— Нет, я взял одну из здешних лошадей и немного покатался по окрестностям. Не будет ли с моей стороны наглостью всё же напроситься к вам на ленч?

Я хмыкнула, потом пожала плечами:

— Так уж и быть, я вас приглашаю.

— Благодарю вас, Повелительница.

И на обратном пути, и за столом беседа в основном крутилась вокруг лошадей (в ходе неё выяснилось, что загадочный «хадбан» — это порода арабских лошадей, отличающаяся относительно крупными размерами и рыжей мастью), и я даже несколько устала ждать, когда же он наконец подберётся к тому, ради чего, собственно и напросился в гости. Подобрался он только в конце ленча, когда Кристиан и Элоди с моего разрешения уже встали из-за стола, и мы остались за десертом и кофе вдвоём, не считая подававшей на стол Марты.

— Вы, должно быть, уже слышали, что Светлые в очередной раз открыли на нас сезон охоты? — спросил Алви. Я кивнула. В ежедневной сводке новостей, которую я получала по утрам, и в самом деле упоминалось, что Ассамблея приняла постановление усилить борьбу с Тёмной магией и всеми её проявлениями. Мне это напоминало бесконечную борьбу против террористов, ведущуюся у меня на родине, и примерно с теми же результатами. Что, впрочем, не означало, что мы могли расслабиться, уповая на беспомощность наших противников. Не так уж они были и беспомощны — не прошло ещё и недели с тех пор, как Жерару Шевалье пришлось организовывать спешный переезд Николая Дубровина, одного их мелких Хозяев, и нескольких его вассалов, поскольку охотники из Службы подобрались к ним слишком близко. Я не стала уточнять, чем во время этой операции был занят его отец, хотя была уверена, что без участия старшего Шевалье ни одно крупное дело не обходится и сейчас.

— Вы тоже получаете доклады из Ассамблеи?

— Разумеется, ведь своя разведывательная служба есть и у меня. Хотя, должен признаться, Повелительница, она не идёт в сравнение с вашей. А ведь когда-то я предлагал Шевалье пойти под мою руку, но он отказался. Впрочем, как я слышал, ему это предлагали все, кроме разве что Барра.

— А этот почему не стал?

— Люди, подобные Барру, опасаются иметь подчинённых умнее себя. И, должен признать, в свете последних событий мне представляется, что не так уж он был и неправ.

— Что вы имеете в виду? — мгновенно напрягшись, но стараясь не подавать вида, спросила я.

— Да, в общем-то ничего, но… Как вы думаете, Повелительница, не слишком ли он самостоятелен? Его служба — это, если можно так выразиться, «государство в государстве». Все его подчинённые приходятся прямыми вассалами вам, но они выполняют не ваши приказы.

— Не могу же я вникать сразу во всё, — с облегчением расслабляясь, возразила я. — Мои юристы тоже выполняют распоряжения Альберта Кертиса, и я не вижу в этом ничего криминального.

— Но если вы прикажете им что-то, что Кертису не понравится, они не станут вам противоречить, не так ли? А вот чей приказ исполнят люди Шевалье, если ваши распоряжения пойдут в разрез с его приказами?

— Я не думаю, что это когда-нибудь случится.

— Тогда позвольте спросить, Повелительница, почему вы уже который день не пускаете его на глаза?

— Это не ваше дело, господин Алви.

— Прошу прощения, — он на некоторое время замолчал. Но пауза оказалась недолгой. — И всё же я должен спросить, даже рискуя вызвать ваше недовольство — а уверены ли вы, что он сообщает вам всё? И что сообщает правду? Ведь это очень опасно — полагаться лишь на один источник информации. Он может заставить вас принять нужное ему решение, просто подавая эту информацию определённым образом. Для этого даже не обязательно лгать, помните — «правда, только правда, но не вся правда»?

— К чему весь этот разговор, господин Алви? — с некоторым раздражением спросила я. — Вы предлагаете мне отказаться от его услуг?

— Или хотя бы поставить его под контроль. У него много власти — быть может, даже слишком много. Это большой соблазн. А если учесть, как он, случалось, служил прежнему Повелителю… Жаль, что уже нельзя спросить самого покойного, сколько в конечной победе Светлых было их заслуги, а сколько — предательства служивших ему Тёмных.

Я поморщилась. Этот разговор нравился мне чем дальше, тем меньше. Возможно, потому, что всё, сказанное Алви, неприятно соответствовало моим собственным мыслям.

— Насколько я понимаю, прежний Повелитель сам сделал для такого исхода всё, что от него зависело.

— Повелительница не ошибается, — галантно поклонился Алви. — Разумеется, он заслужил свою участь. Но мы сейчас говорим не о Повелителе, а о Шевалье. У меня есть весьма любопытные свидетельства о подвигах милейшего Симона на ниве служения своему сюзерену, и, если пожелаете, я предоставлю их вам. Они поневоле заставляют прийти к выводу, что этот человек способен на всё, и слепо полагаться на него было бы по меньшей мере опрометчиво.

— Давайте сменим тему, — сказала я, поднимаясь. — Может быть, выйдем в сад? Марта, можете убирать со стола.

— Ваше желание закон, Повелительница, — Алви послушно встал. — Но позвольте всё же напомнить, что история его знакомства с вами также наводит на мысль о попытках вас использовать…

— Ещё одно слово о Шевалье — и вы отправитесь за дверь! — рассердилась я.

Ответить мне Алви не успел — в комнату без стука вошёл Кристиан.

— Это Симон, — сказал он, протягивая мне мобильник. — И, мне кажется, тебе стоит его выслушать.

Я взяла трубку, слегка удивившись, что Шевалье выбрал столь нетрадиционный для мага способ связи. Должно быть, опасался, что свяжись он сразу со мной — и я откажусь с ним разговаривать.

— Да?

— Прошу прощения, что осмелился потревожить вас, Повелительница, — раздался в трубке голос Симона. — Но я только что получил известия, которые счёл своим долгом довести до вашего сведения. Сегодня в восемь часов вечера по московскому времени, что по времени Калифорнии соответствует девяти часам утра, двое сотрудников Службы по Борьбе с Тёмной магией встретились с госпожой Черновой Еленой Витальевной в её доме. Они пробыли там около получаса, после чего вместе с госпожой Черновой сели в машину и отбыли в неизвестном направлении. Маршрут отследить не удалось, поскольку они воспользовались Путями. Никто из родственников и знакомых об её отъезде не знает.

Я до боли сжала мобильник. У меня и мысли не возникло, что речь идёт о полной тёзке моей матери. До сих пор эта Служба и опасность, которая от неё исходила, были для меня чем-то достаточно абстрактным. Конечно, случай с Кристианом стал хорошей встряской, но после того, как я поняла, кто за ним стоял, я снова подсознательно уверилась, что до меня они не дотянутся, ведь меня-то Шевалье им никогда не сдаст. И вот — дотянулись. Я как-то всё полагала, что раз мои родные не маги, то наши внутренние разборки их заведомо не коснутся. А потому и не подумала позаботиться об их безопасности, ограничиваясь лишь регулярными посланиями: мол, жива, здорова, благополучна. Спасибо, Шевалье оказался предусмотрительнее меня хотя бы в том смысле, что установил за мамой наблюдение.

— Скажите, Симон, вы знаете, где живут семьи сотрудников этой самой Службы? Или Ассамблеи?

— Да, Повелительница, некоторых знаю.

— Вы можете без шума перевезти к нам кого-нибудь из них? И чем высокопоставленнее, тем лучше.

— Да, Повелительница.

— Тогда действуйте.

Я выключила телефон и оглядела вопросительные лица Кристиана, Саида и даже оставившей свою работу Марты:

— Они хотят войны? Они её получат.