Пока не устану жить

20. СОЛОМЕННАЯ ВДОВА

Первый удар был страшен. Я решила последовать совету Симона и сосредоточиться исключительно на обороне, тем более что как ведутся такие поединки, я не знала. И теперь я отчаянно пыталась выдержать напор невидимой сети, спеленавшей меня и сжимающейся всё сильнее и сильнее. Вздохнуть не удавалось, воздух горел в лёгких, в глазах потемнело, и я поняла, что первое решение было ошибочным — одной обороной этот бой не выиграть. Чужой напор грозил просто раздавить меня, и я вслепую ударила своей Силой как копьём. Промахнуться было невозможно, противник ощущался как полыхание нестерпимого жара прямо перед лицом. На миг давление ослабло, я отчаянным рывком раздвинула «сеть» и глотнула холодного воздуха. Тенёта тут же сомкнулись вновь, едва ли не сильнее прежнего, но в голове на миг прояснилось, и я вспомнила один из уроков Шевалье. Сейчас я не могла воспользоваться окружающими меня потоками для того чтобы сплести из них какое-нибудь заклинание, это было противоборство голой Силы со столь же голой Силой. Я могла пользоваться лишь тем, что шло непосредственно через меня, моё тело. Но ведь количество проходящей через меня Силы можно и увеличить. Высосать её из окружающего мира, наполниться ею до отказа — и уже тогда бить.

Со стороны поединок Сил выглядит совсем не зрелищно. Мы с Барром неподвижно стояли друг напротив друга, но смотревшие издалека зрители были магами и потому могли оценить масштабы происходящего. Невольно подражая своему противнику, я тоже раскинула руки, ловя пронизывающие Тирфо Туинн силовые потоки. Резко втянула их в себя — и почувствовала, как в моё тело со всех сторон ударили молнии, доходя до самого сердца. Но эта боль тут же стала чем-то далёким и несущественным. Опутавшая меня «сеть» начала рваться, как гнилые верёвки, и воздух между мной и Луисом задрожал, словно над открытым огнём.

На мгновение я показалась самой себе непобедимой и неуязвимой, Сила во мне вздымалась океанской волной, всесокрушающим цунами. Но Барру были доступны те же потоки, что и мне, и он был куда опытнее меня. Внезапно бьющий через меня фонтан Силы уменьшился, утратил напор, и я поняла, что он перехватил управление потоками, тоже начав вбирать их Силу в себя. Полностью лишить меня доступа к ним ему не удалось, но теперь Сила делилась на двоих. И его атака возобновилась, став ещё яростнее. Воздух вокруг меня словно бы стал разреженным, как на горных высотах, я задыхалась, с хрипом втягивая его сквозь стиснутые зубы. Стало жарко, на теле выступил пот, его капельки поползли вниз по груди и спине, но жар всё возрастал, и вскоре неприкрытые участки кожи уже горели как обожжённые. Всё новые и новые волны Силы обрушивались на меня, и я снова могла лишь защищаться. Выстоять, не упасть, не быть стёртой в порошок — на этом сосредоточились все мои помыслы, и я не загадывала вперёд дальше, чем на следующий вздох. На смену мгновенной эйфории пришла злость, переходящая во что-то, похожее на отчаяние.

Силы вновь не хватало, и я вновь потянула её извне, сражаясь с Барром за каждую каплю. Это было похоже на перетягивание каната, и если ни один из нас не окажется сильнее другого, то рано или поздно канат лопнет. Зачерпнуть Силу… Втянуть в себя вон тот поток… И ещё… Больше. Ещё больше!

Тёмнота на краю зрения, на которую я обычно не обращала внимания, налилась угольно-чёрным и запульсировала, всё сильнее и сильнее. Я тянула в себя потоки или сама тянулась за ними, не забывая направлять всё, что шло через моё тело, в Барра, в то время как он делал то же самое. А моё сознание раздваивалось, как уже было однажды, когда я пыталась изгнать броллахана; я продолжала стоять на земле, но при этом отделялась от тела, словно расплываясь в пространстве, захватывая всё новые, всё более отдалённые течения. Я вбирала их Силу, и вот они уже натянулись до предела, я выбрала их на всю длину; ещё одно усилие, и я оторву их от истока… или сама подберусь к нему. К истоку… к Источнику.

Впервые в жизни я почувствовала Источник. Не потоки тёмной Силы, норовящие захлестнуть и унести меня, а Силу как таковую, то, благодаря чему и существует наш мир, что пронизывает его, давая начало всем материям и энергиям нашей Вселенной. Это было всё равно, что взглянуть на солнце. Огромное солнце, к которому я приблизилась почти вплотную, и страшно было даже подумать о том, чтобы сделать к нему ещё хотя бы один шаг. Раньше я, признаться, не понимала, как один и тот же Источник может быть началом столь не похожих друг на друга и тёмных, и светлых, и нейтральных Сил. Теперь я поняла, что Сила в нём едина, и лишь попадая в наш мир, она разделяется, как разделяются в дельте речные воды. А поскольку даже сильнейшие из магов принадлежат всё же не Источнику, а нашему миру, то и большинство из них способны принять лишь какую-то одну из составляющих.

Это было величественно. Это было жутко. Но мне была нужна Сила, всё больше и больше, и я продолжала тянуть её, ведь осторожничать, даже в такой близости от Источника, не было ни времени, ни возможности. Каким-то краем сознания я понимала, что ещё немного, и я просто сгорю в этом буйстве первородной энергии, даже не приближаясь к Источнику, от одного его присутствия. Бог знает, чем бы всё это кончилось, но тут канат лопнул.

Меня качнуло, кажется, я упала на землю, в то время как Сила продолжала хлестать через меня в пустоту. Противник вдруг исчез, и в первую секунду мне показалось, что он сбежал, не выдержав напряжения поединка. Я попыталась перекрыть этот бешеный поток, прежде чем он унесёт весь мой Дар вместе с моей жизнью. Лучше бы я этого не делала. Перед глазами сверкнула ослепительная вспышка, в мозгу словно взорвалась граната, так что я на некоторое время перестала что-либо соображать, полностью выпав из реальности. Но, немного придя в себя, я поняла, что потоки покидают моё тело. Оказывается, мне вовсе не нужно было обрывать их, достаточно было просто расслабиться, и они сами начали распрямляться, возвращаясь в свои исконные русла. Источник померк и снова скрылся в отдалении, ко мне постепенно возвращалось ощущение собственного тела. Я и в самом деле лежала на земле, и жёсткая трава, в которую я вцепилась, успела порезать мне пальцы. Я села, опираясь на руки, но поняла, что сил, чтобы встать, мне не хватит. Перед глазами было темно, и я, испугавшись, что со зрением что-то случилось, подняла руку и потёрла их. Нет, всё было в порядке. Постепенно, как после обморока, я начала видеть свет, потом появились контуры предметов, мир обрёл краски… и я наконец увидела своего противника.

Нет, Барр не сбежал. Он стоял на коленях, закрыв лицо руками и раскачиваясь из стороны в сторону, медленно, но без остановок. Я смотрела на него, тупо удивляясь тому, что больше не чувствую его как мага. Даже его аура стала какой-то тусклой, словно всё, что наполняло его личность, вдруг куда-то исчезло, остались лишь признаки физического существования. Потом прошелестела трава под чьими-то шагами, чьи-то руки обхватили меня сзади, помогая подняться, и я не глядя узнала Кристиана. Я вцепилась в его плечо, как утопающий в верёвку. Ноги дрожали и подгибались, меня тошнило, голова раскалывалась, и мне хотелось одного — упасть и уснуть. Сколько продолжался наш поединок — минуты, часы? Я смотрела на медленно подходивших ко мне людей, чувствуя только раздражение при мысли, что придётся говорить с ними или что-то делать. Пусть сами разбираются как хотят — но без меня. Нас окружили, люди стояли молча, словно ожидая каких-то объяснений, которых я была совершенно не в состоянии дать.

По рядам вассалов Барра прошло какое-то движение, и вперёд, растолкав всех, пробилась Карола Шюнцель. Она остановилась, не дойдя пары шагов до своего так и стоящего на коленях Хозяина, и в её глазах было что-то такое, от чего мне стало холодно не только из-за резкого ветра, продувавшего мою мокрую от пота одежду.

— Луис? — позвала она. — Луис!

Он не ответил, продолжая всё так же монотонно раскачиваться.

— Луис!!!

Я вздрогнула, её вопль болезненно отозвался в моей больной голове. Кто-то из её товарищей, кажется, один из тех, что делил с нами ленч, шагнул вперёд и взял Шюнцель за плечо:

— Оставь… Ему уже не поможешь.

Карола резким движением скинула его ладонь и бросилась вперёд. Схватила руки Барра, отвела их от его лица… и отпрянула, когда за ними показались совершенно пустые глаза и приоткрытый рот, из которого тянулась ниточка слюны. Барр перестал раскачиваться, глядя прямо перед собой остановившимся взглядом, потом со странным звуком, чем-то средним между хихиканьем и стоном, осел на землю, свернувшись в клубок — и от этого у меня зашевелились волосы на затылке. Только теперь я поняла, что с ним случилось. Он не выдержал, зачерпнув слишком много, и «перегорел», лишившись Дара, после чего моя Сила, больше не встречая сопротивления, асфальтовым катком прошлась по его разуму, почему-то не затронув тело. И теперь от одного из сильнейших Хозяев нашего мира осталась лишь пустая оболочка.

Я заставила себя отвести глаза от Барра и наткнулась на бешеный взгляд Шюнцель. Вот уж не думала, что в один взгляд можно вложить столько ненависти. Грудь Каролы вздымалась, она тряслась, как в лихорадке, и не будь я столь обессилена, я попыталась бы отступить от неё подальше. Кристиан, продолжавший поддерживать меня, напрягся, и я, не глядя, почувствовала, что волк в нём снова начал пробуждаться, готовясь к любым неожиданностям.

— Ты… — свистящим шёпотом выдохнула рыжая. — Это всё ты…

— Карола, — терпеливо сказал всё тот же мужчина. Шюнцель повернулась к нему.

— А ты… Ты уже готов… к ней, да? Вы все готовы? Предатели! — она снова развернулась ко мне: — Вы… Мисс Чернова… — её губы скривились, словно она взяла в рот что-то невыносимо горькое. — Да будь ты проклята! — пронзительно выкрикнула Шюнцель, и я снова вздрогнула. — Чтоб ты сама сдохла… от руки кого-то из этих!

Она повернулась и кинулась бежать, прямо на своих бывших товарищей, торопливо расступившихся перед ней. Пытавшийся урезонить её человек, прищурившись, посмотрел ей в след.

— Остановить её? — негромко спросил он, оглянувшись на меня. Я качнула головой, и тут же пожалела об этом.

— Пусть идёт.

Остальные зашевелились, но расходиться не спешили, словно ждали чего-то. Я не заметила, как рядом с нами оказался Симон.

— Как вы, Сандрин? — спросил он.

— Никак, — ответила я, с тупым интересом наблюдая, как Карл Ведеман подходит к лежащему в позе зародыша Барру, приостанавливается на мгновение, глядя на него сверху вниз, и вновь отходит. Я сжала обнимавшую меня руку Кристиана:

— Крис… Давай уйдём отсюда…

— Давай, — согласился Кристиан. — Ты в состоянии перемещаться?

— Нет, — во рту было горько, желудок сжимался, и я боялась, что меня вывернет прямо здесь.

— Разрешите мне, — неожиданно сказал материализовавшийся рядом Ведеман. Пользоваться его помощью мне не хотелось, но других вариантов, похоже, не было, и я кивнула. Сейчас я согласилась бы на что угодно, лишь бы побыстрей добраться до подушки. Ведеман оглянулся и громко сказал:

— Господа, подойдите, пожалуйста, ко мне.

Все сгрудились вокруг нас. Снова ощущение полёта, закончившееся в знакомом зале с чёрным зеркальным полом. Оттуда Крис полу-отвёл, полу-отнёс меня в мои комнаты. В ванной меня наконец вырвало, после чего кто-то — я уже не помню, сам Кристиан, или горничная — помог мне стянуть одежду и уложил на кровать. Я отключилась, едва коснувшись простыней.

Король умер — да здравствует король! В справедливости этих слов мне довелось убедиться уже на следующее утро, когда я вдруг обнаружила, что в полку моих вассалов значительно прибыло. Как Шевалье и говорил, победитель получает всё, чем владел побеждённый, в том числе и его людей. И хотя принесение новой присяги — дело сугубо добровольное, желающих отказаться, как правило, не находится.

Проснулась я поздно, и на этот раз никто не стал меня будить. Голова моя всё ещё была тяжёлой, но вполне ясной, так что встала я без особого труда, но голодной, как волк. Видимо, этого ожидали, так как на столике обнаружился обильный горячий завтрак, прикрытый заклинанием поддержания температуры. Кроме того, моя одежда оказалась выстиранной, высушенной и аккуратно выглаженной.

Спустившись в гостиную, я обнаружила там Кристиана, уютно устроившегося в уголке с книгой в руках. При виде меня он встал и, быстро подойдя ко мне, крепко обнял. Затем отодвинулся и испытующе взглянул в лицо:

— Как ты?

— Жива, — слабо улыбнулась я.

— Ты хоть выспалась? Вид у тебя всё ещё такой… Может, хочешь выпить чего-нибудь? — он усадил меня в большое кресло. — Я проинспектировал твой бар, тут есть неплохое бренди. Или лучше водки?

— А тут и водка есть?

— Есть, вот, — Крис продемонстрировал мне бутылку «Смирновской», — видимо, решили, что раз ты русская, то без водки никак нельзя. Будешь?

— Нет, лучше бренди. «Смирновская», конечно, одна из лучших марок, но я не люблю водку.

Крис подал мне широкий бокал и уселся на поручень моего кресла, обняв меня за плечи. Я прислонилась к нему и отпила глоток. Бренди согрело меня, и я и впрямь почувствовала себя уверенней, хотя его вкус показался мне не намного лучше водочного. Вообще-то бренди — это тот же коньяк, но я не поклонница крепких напитков.

— Ну и перетрухнул же я вчера, — вновь заговорил Кристиан, — но ты была великолепна. Как ты его, а? Двадцать минут — и нет великого Барра. Есть только пациент психушки.

— Двадцать минут? А мне казалось, прошло часа три, не меньше.

— Мне тоже. Это Кэлем засекла время, мне бы и в голову не пришло. Она потом сказала, что ни минуты не сомневалась в твоей победе, и Симон тоже. Этот старый лис опять оказался прав, хотя, признаться, я был готов его убить.

— Не надо. Думаю, что и ему было нелегко.

— Ну, вообще-то, да. Мне, конечно, было не до того, чтобы наблюдать за ним, но когда он вышел из пещеры, то был белее своей рубашки. Но вид у него всё равно был очень довольный.

— А где он сейчас? И остальные?

— Мэтр вызвал библиотекаря и закопался в книгах. Я было с утра забрёл туда, но мне тут же вручили вот это, — он, не вставая, взял со стола книгу и показал мне. Книга называлась «Кланы оборотней. История и современность», — и вежливо намекнули, чтобы я не путался под ногами. Его сыночки потрошат кабинет. Мисс Кэлем разбирается с вассалами Барра, Лилиеншерна и Мигель изучают здешнюю систему безопасности, Юхан отправился в город. Где остальные, не знаю, но подозреваю, что тоже прячутся.

— От кого?

— От местных. Им, знаешь ли, очень интересно узнать, что ты из себя представляешь. К тому же они как-то прознали, что я твой самый старый вассал, так что я от них еле вырвался.

Он улыбнулся и неожиданно поцеловал меня в висок.

— Ну, а теперь, пожалуй, тебе пора явить себя народу, а то они нас замучают. Пошли?

За дверью гостиной, как оказалось, меня поджидала целая делегация в составе двух незнакомых горничных в форменных платьях, Джинджер Хирш, ещё одной дамы средних лет, весьма красивой девицы моего возраста и статного седого джентльмена.

— Добрый день, мэм, — джентльмен выступил вперёд и чётко, на военный манер, поклонился, только что каблуками не щёлкнул. — Меня зовут Сэмюэл Фрост, я ваш дворецкий.

— Мой дворецкий? — переспросила я. Вот уж о чём никогда не мечтала, так это о собственном дворецком. Впрочем, в таком доме, как эта «скромная обитель», без дворецкого, наверно, и впрямь не обойтись.

— Да, мэм. Позвольте представить вам вашу экономку Френсис Макдэниэл, а также ваших личных горничных Марту Белл и Мелинду Грей, менеджера Джинджер Хирш и вашего старшего секретаря Элоди Бриссо.

Экономка с достоинством, не хуже Кэлем, поклонилась, горничные сделали книксен, секретарша кивнула и улыбнулась.

Я молча смотрела на людей, с какой-то радости объявивших себя моими слугами. Оглянулась на ухмыляющегося Кристиана и, чтобы что-то сказать, спросила:

— Раз вы старший секретарь, то, стало быть, есть и младший?

— Да, мэм, — подтвердила девица, — её зовут Элиза Файнциммер. Если позволите, мы представим вам список тех, кто просил сегодня о встрече с вами.

И это было лишь началом. Весь тот день, по мере знакомства со здешним штатом, ко мне подходили люди, представляясь: «Здравствуйте, меня зовут Анри Дюваль, я ваш повар», или «Я ваш личный шофёр» (им, кстати, оказался муж экономки). Победитель получает всё, нужно ему это или нет, и теперь все вассалы Барра считали себя моей собственностью, а меня, соответственно — своей, нимало не интересуясь моим мнением на этот счёт. Впрочем, когда я, наконец отвязавшись от них, пожаловалась Кристиану, а потом Симону, оба они ответили, хоть и в разных выражениях, но абсолютно сходно по смыслу: «А в чём, собственно, дело? Бери и пользуйся!»

— И что же, я теперь должна жить в этом кошмарном мавзолее?

— Никто не может вас заставить жить здесь, если вам этого не хочется, — вмешалась Эви. — Юхан уже связался с адвокатами Барра, чтобы выяснить точные размеры вашего наследства, но уже сейчас ясно, что оно весьма значительно и включает в себя, помимо всего прочего, и несколько домов. Разумеется, всё это будет передано вам совершенно законным образом.

Понятно, подумала я, таким же образом, каким мне организовали вид на жительство во Франции.

— А кстати, что с Барром?

— Его ещё вчера доставили в психиатрическую клинику, там он, по-видимому, и останется. Врачи дадут своё заключение через несколько дней, а затем его по суду признают недееспособным. Кто станет опекуном, тоже решит суд, но, скорее всего, это будете вы или кто-нибудь из его адвокатов.

— Вам стоит провести что-то вроде совещания, на котором вас введут в курс дела и расскажут о ваших новых вассалах, — сказал Симон. — Я бы, кстати, тоже не отказался послушать.

— А сколько их, этих новых вассалов?

— У Барра было триста четырнадцать вассалов-людей, теперь, за вычетом Шюнцель, осталось триста тринадцать. Да ещё девять нелюдей, считая Ведемана.

Я внимательно посмотрела на него и задала вопрос, который, говоря по чести, следовало задать намного раньше:

— Скажите, а какую должность вы занимали при Повелителе?

— Я был начальником тайной службы, — невозмутимо сообщил Шевалье.

— И что-то мне подсказывает, что вы остаётесь им до сих пор…

— Да, — Шевалье и не думал отпираться. — Я постарался сохранить свою организацию и своих людей, насколько это было возможно. Но мне не хотелось вручать её никому из тех Хозяев, кого я знал до встречи с вами.

Польстить он умел — ничего не скажешь.

Карл Ведеман подошёл ко мне последним.

— Я должна поблагодарить вас за помощь, — сказала я ему.

— Не стоит благодарности, мисс Чернова. Скорее, это я должен благодарить вас.

— Вы действительно хотите стать моим вассалом?

— Да, — сказал он спокойно, — это лучшее, на что я могу рассчитывать, и не только потому, что я вампир. Мало кто согласится стать вассалом единожды проигравшего, а без вассалов моя Сила рано или поздно меня сожжёт.

— Но ведь есть и другие Хозяева…

— Я точно знаю, что вы сильнее меня, но вот в отношении Гербе или Целлера не уверен. А кроме того, — всё тем же ровным голосом добавил он, — они знали меня совсем в другом качестве. И это ещё одна причина, почему я не хочу обращаться к ним.

Я кивнула, вспомнив слова Юхана.

— Вы жили здесь?

— Да, в служебной части дома.

Карл явно не входил в число домашней обслуги, но, видимо, Барр не доверял ему, несмотря на все заклятия покорности, и предпочитал держать его у себя на глазах. Я подумала, что роль приживальщика была для него ещё одним унижением, на которые был так щедр его прежний Хозяин.

— Если хотите, вы можете переселиться в одну из гостевых комнат, по вашему выбору. Скажите Фросту, что это я приказала.

— Благодарю вас, мисс Чернова.

— А после ленча, — решительно добавила я, — я жду вас в кабинете.

Ещё утром Дюваль спросил, что я желаю видеть на столе. Я ответила, что оставляю это на его усмотрение, и он предложил меню на весь день, с которым я согласилась, не раздумывая. Я как-то привыкла есть, что дадут, если, конечно, не готовила сама, и необходимость давать указания повару меня несколько смутила. К тому же я не слишком разбиралась во всех этих кулинарных шедеврах, на которые он был большой мастер.

Совещание, о котором говорил Симон, состоялось сразу после ленча, в бывшем кабинете Барра, за длинным столом, вероятно, и предназначенном для этих целей. Из моих старых вассалов на нём присутствовали Симон и Жерар Шевалье, все остальные были местные и, кроме Ведемана, мне незнакомые. Их мне представила уже известная мне старший секретарь Элоди.

— Альберт Кертис, юрисконсульт. Сергей Гаврилов, управляющий финансами. Ричи Рен, руководитель службы безопасности.

В Рене чувствовалась явная примесь азиатской крови, хотя он был высок и с довольно правильными чертами лица. Я с интересом глянула на невозмутимого Симона. Ладно, пусть сам разбирается, кто ему этот Рен — конкурент или подчинённый.

— Морис Эспозито, командир боевого отряда. Эрика Андерсен, ваш личный телохранитель.

Эта парочка заинтересовала меня особо. Слова «боевой отряд» сразу вызвали в памяти уроки истории, рассказывающие о противостояниях Тёмных и Светлых магов. А с кем собирался воевать Барр — со Светлыми или с конкурентами из Тёмных? Но представление единственной, если не считать секретарши, женщины тут же заставило меня забыть об этих размышлениях. С мыслью, что у меня есть целый штат прислуги, в том числе личные горничные и шофёр, я уже почти смирилась. Но телохранитель?

— А вы… э-э… — спросить напрямую, а за какие такие заслуги её назначили телохранителем, мне показалось неловким. Перед глазами тут же замелькали кадры из голливудских боевиков, где фигура женщины-бойца, дающей фору мужчинам, в последнее время пользовалась большой популярностью. Но Эрика Андерсен отнюдь не выглядела бой-бабой, напротив, внешне это была довольно хрупкая блондинка с собранными в скромный хвост волосами, в чёрных брюках и жилетке поверх белой блузки. Видя моё затруднение, Морис Эспозито поспешил прийти мне на помощь:

— Мисс Андерсен — лучший боевой маг из всех, мне известных.

— Спасибо, Морис, — улыбнулась мисс Андерсен.

Я перевела дух. Почему-то с мыслью, что Эрика охраняет Хозяина благодаря искусству магии, а не «рукомашества и дрыгоножества», мне было легче смириться.

Все расселись вокруг стола, но не раньше, чем во главе его села я. При этом Симон как-то ненавязчиво очутился по правую руку от меня, оттеснив собравшегося сесть на это место юриста. Слева сел Эспозито, за ним — Рен, Жерар поместился рядом с ним, напротив финансиста. Карл и Элоди скромно пристроились на конце стола.

— Вы тоже садитесь, — сказала я Эрике, оставшейся стоять у стены. Её взгляд в затылок меня нервировал, да и неудобно держать женщину на ногах, когда мужчины сидят. Мне показалось, что Андерсен на мгновение заколебалась, но тут же, слегка тряхнув головой, пересекла комнату и заняла место рядом с секретаршей.

— С чего начнём? — спросила я. Собравшиеся переглянулись, и с места поднялся юрист. Я нахмурилась, поняв, что успела забыть, как его зовут. Плохая у меня память, нетренированная.

— Если позволите, мисс Чернова, начну я, — сказал он. Я кивнула, продолжая терзать свою память в поисках имени своего нового приближённого. Альберт, Альберт… Фамилия ещё какая-то, похожая на голландскую…

— Вы, вероятно, уже знаете, что Луис Барр был отправлен в психиатрическую клинику, — начал он. Я снова кивнула:

— Надеюсь, это хорошая клиника.

Не то чтобы мне было особо жаль Барра, но всё же не слишком весело сознавать, что я превратила пусть и не очень хорошего человека в растение. И мне не хотелось, чтобы его дальнейшее существование омрачалось плохим уходом, пусть даже сам он вряд ли способен оценить его качество.

— Одна из лучших в Нью-Йорке, — заверил юрист. Кертис, вот как его фамилия. — Впрочем, если пожелаете, мы переведём его в любую другую по вашему выбору.

— Не надо.

— Как скажете. Теперь о вашем наследстве. Мы уже связались с адвокатской конторой, которая оценит его размеры и представит полную опись. Я обдумал, как лучше всего будет перевести его на вас, и пришёл к выводу, что легче и надёжнее всего будет объявить вас женой Барра.

— Женой?!

— Да, это позволит свести подлог к минимуму. Если просто оформить завещание на ваше имя, то могут заинтересоваться, с какой стати всё было завещано постороннему человеку. Если сделать вас его родственницей, то придётся доказывать, что таковое родство действительно имеет место. Конечно, мало вероятно, что появятся настоящие родственники и попытаются оспорить завещание, но и полностью сбрасывать такую возможность со счетов я бы не стал. Если же наследство получит его жена, то всё легко объясняется и не требует особых доказательств.

— А у Барра есть родственники?

— Честно вам скажу, мисс Чернова — не знаю. Хозяин не любил распространяться о своём прошлом.

Я помолчала, так и этак прокручивая в мозгу создавшуюся ситуацию. Мысль о том, чтобы выйти замуж за Луиса Барра, путь даже чисто формально и задним числом, восторга во мне не вызывала. Но, вероятно, Кертис был прав. Я стану опекуном недееспособного мужа, что позволит мне распоряжаться его имуществом. Брак будет существовать исключительно на бумаге, от меня не потребуется ничего, кроме как подписать соответствующие документы. Что «муж» когда-нибудь придёт в себя, можно не опасаться, и я могу с чистой совестью забыть о его существовании. Я покосилась на Симона, но подавила желание спросить его мнение. Не хотелось столь откровенно демонстрировать моим новым вассалам, насколько сильно я от него завишу.

— Хорошо, я обдумаю ваше предложение. Что ещё?

— Так ты у нас теперь миссис Барр? — с улыбкой спросил Кристиан. — Можно поздравить тебя с законным браком, или лучше выразить соболезнования соломенной вдове?

— Крис, это не смешно. Я предпочла бы стать ему какой-нибудь тринадцатиюродной племянницей.

— А разница? К тому же есть пусть крошечная, но опасность, что кто-нибудь ушлый решит отследить точную степень вашего родства, и узнает, что никакой Александры Черновой, равно как и Сандрин Вазова, в родословном древе Барра нет.

— Ты говоришь в точности, как Симон, — проворчала я. К Шевалье я воззвала сразу после совещания, прося найти какую-то иную возможность унаследовать свалившееся на меня состояние. Но Симон остался глух к моим словам, сказав, что я и сама понимаю, что никаких реальных причин не принимать предложенный план у меня нет. Кроме разве что желания как можно больше затруднить себе жизнь, но это не то желание, которому стоит потакать. Когда же я заикнулась, что вообще могла бы отказаться от наследства, Шевалье воззрился на меня так, словно я попыталась отказаться по меньшей мере от собственной магии. Под его взглядом я даже раньше, чем он открыл рот, осознала всю меру своей глупости. Вассалы вассалами, но какая же власть без денег?

Впрочем, коротенькая лекция Симона всё равно оказалась весьма познавательной. Он доходчиво объяснил мне, что заработать достаточное для уважающего себя Хозяина состояние вовсе не так просто, как я, возможно, уже себе вообразила. Тёмных магов и в самом деле не сдерживал закон о невмешательстве в крупный бизнес, принятый Светлыми, зато их не менее эффективно сдерживали сами Светлые. За годы противостояния Служба по Борьбе с Тёмной магией установила, что один из самых простых способов обнаружить сильного Хозяина — это отследить оставляемый им финансовый след. Так что у сотрудников Службы давно вошло в привычку регулярно устраивать тайные проверки крупных, а особенно растущих компаний, успешно развивающихся отраслей, банков и прочих мест, где можно достаточно быстро заработать. Именно поэтому Барр держал свои деньги в разных местах, стараясь, чтобы их нигде не скапливалось слишком много, именно поэтому многое из принадлежащего ему было записано на подставных лиц, которые, впрочем, все были его вассалами, так что с этим имуществом проблем не предвиделось. Мой «брак» был нужен для передачи того, чем Барр владел легально. И я сама не могла понять, почему эта мысль вызывает во мне такое стойкое отвращение.

Я мысленно повторила имя, которое отныне будет значиться в моём поддельном паспорте (а где теперь настоящий? Бог весть) — Александра Барр. Не имя, а сплошное рычание. Воображение почему-то упрямо рисовало картинку: я и вполне себе здоровый Луис. Я поморщилась.

— Сандри-ин! — Крис несильно подёргал меня за мочку уха. — О чём задумалась? Что у вас там ещё было, на этом совещании?

— Ну, потом мне пообещали вскоре представить полный отчёт о состоянии моих финансовых и имущественных дел, включая и то, чем юридически владеют вассалы. Рен предложил мне для ознакомления полные досье на них всех, начиная с него самого. А также на всех потенциальных противников и союзников. Надо будет, кстати, спросить у Симона, почему он до сих пор не сделал того же. Я ему Хозяйка или кто? Этот, как его, Эспозито предложил проинспектировать готовность его людей. Кроме того, к вечеру мне подготовят и доставят краткий отчёт о состоянии дел в магическом мире. Кое-что вручили уже сейчас. Вот, — я кивнула на лежащую на столе папку из крокодиловой кожи, с вытисненной золотом монограммой «ЛБ». — Последняя официальная сводка Светлой Ассамблеи. Барр с ней ознакомиться так и не успел.

— Ну-ка, ну-ка, — Кристиан с интересом вытащил из папки несколько листов. — Давненько я не читал новостей из святая святых…

Я заглянула через его плечо. Эту сводку я просмотрела по диагонали прямо там, на совещании, и больше в неё не заглядывала. Наверху листа помещалась шапка с внушительным гербом Ассамблеи, составленным по всем правилам европейской геральдики, так что его можно было прочитать, и Жерар Шевалье уже успел объяснить мне его смысл. Серебряная сова на лазурном поле — надежда, мудрость и справедливость.

Далее следовали новости. Отчёт о последнем заседании Ассамблеи — он показался мне довольно скучным: обсуждались вопросы финансирования каких-то исследований. Законодательное собрание предложило внести поправки к таким-то и таким-то законам. Мелькавшие в тексте фамилии были мне незнакомы, суть законов далеко не всегда ясна. Эх, учиться мне ещё и учиться…

— Крис, как ты думаешь, почему в нашей Школе, то есть уже не в нашей, не преподавали ни юриспруденции, ни политологии, ни прочих дисциплин, важных и для магов?

— Потому что это была магическая Школа. А если тебе по роду избранной деятельности будет нужно знание законов или политики, то добро пожаловать на соответствующие подготовительные отделения Служб Ассамблеи. Или в обычные колледжи-университеты, их дипломы и среди магов высоко котируются. А лучше — и то, и другое сразу, вернее, по очереди.

— Но тебя-то начали готовить к будущей работе ещё в Школе?

— Потому что работа была магического свойства. А до того был юридический факультет Йеля. Я, к твоему сведению, магистр юстиции и имею соответствующий диплом.

— Правда? Учту. А почему не наоборот, как собирались готовить меня?

— Семейная традиция.

Я кивнула и взяла из рук Криса следующий прочитанный им листок. Некий Отто Мюллер отстранён от должности из-за подозрений в злоупотреблениях полномочиями. Когда я спросила Криса, кто это такой, оказалось, что это был видный член Верховного суда. Всё прочее было в том же духе, и если бы не несколько упоминаний о магии, эту сводку вполне можно было бы зачитать по радио. Только сообщение о нападении на людей лламхигин-и-дур (огромной хищной жабы с крыльями и хвостом), да доклад об устроенной в Подпространстве облаве на тёмных созданий выбивались из общей картины.

— Накрыли гнездо мара, — пробормотал Кристиан. — Если не врут, Службе здорово повезло. Мара очень осторожны и обычно издалека чувствуют приближение магов. Да и обнаружить их непросто.

— И что с ними сделали?

— Уничтожили, конечно. Не отдавать же под суд бестелесного духа… Да и за что их судить — за то, что они такие, какие есть?

Я печально кивнула. Большинство тёмных созданий убивали людей потому, что это было заложено в их природе.

— А Повелители мара покровительствуют…

— И даже создают новых. Да и кое-кто из Хозяев, я думаю, тоже, тут Сила Источника не обязательна. Достаточно лишь взять девушку и умертвить каким-то особым способом.

— На хорошую сторону мы попали, а, Крис?

— А разве у нас был выбор? Мы ведь тоже такие, какие есть. И именно этого Светлые нам и не прощают. Нашей вины в том, что творят эти создания, нет, важно лишь то, что делаем мы сами. Ты была права тогда, в больнице.

Я снова вздохнула. Надо же, всего полгода назад я училась в той самой пресловутой Школе Светлой магии, и не знала проблем сложнее, чем вовремя сдать реферат. А кажется, что это было в другой жизни. В то время всё, что связано с тёмной Силой, было для меня лишь строчками из учебника да словами учителей на лекциях. Я посмотрела на Кристиана. Тоскует ли он о прошлой жизни? Переживает ли разлуку с семьёй, друзьями? Сама я скучала по маме, по Кате, правда, в последнее время на переживания ни сил, ни времени почти не оставалось — слишком стремительно развивались события. А Крис? Как к нему теперь относятся в его собственной семье? Я вспомнила тот единственный раз, когда говорила с его отцом. Тогда он показался мне приятным человеком. Что-то он запел, узнав, что это я сбила его сына с пути истинного?

Крис, оторвавшись от перечня новостей, улыбнулся мне, и я, осмелев, сделала то, чего мне хотелось уже давно — прижалась к нему, положив голову ему на плечо. Он обнял меня свободной рукой. Так мы сидели довольно долго, и, несмотря ни на что, мне было хорошо.