Пограничник (том 2)

Глава 33. Поезд прибыл на конечную станцию…

Вот вроде и давно тут. И баб поимел за это время много. Да каких! Мечта Ромы-дрочера! Тот о таких сеньоритах и мечтать не мог! Все эти порнодивы, которых знал по именам, в подмётки не годятся. И тут — не видео на ноуте, а сладкая реальность. Одна только рыжая звёздочка чего стоит. Ибо с точки зрения Ромы она ему чужая, и глядя на мир его глазами, одна Астрид уже шик и свершившееся чудо. А ещё есть супер бабушка Анабель — вообще «пэрсик»! Да и многих других можно в общий зачёт: были среди них и девочки-баронетессочки, и Ингрид с подругами; замечательные девочки, причём все четверо (некоторым земля пухом). И даже эльфа в эту компанию затесалась, творящая в постели чудеса владения телом, акробатики и/или йоги. Но всё равно все они — не то. Именно сегодня, проснувшись, я вдруг ощутил… Что даже слов не могу найти, чтобы объяснить своё состояние и отношение к сопящей рядом сеньорите.

— Ты так глупо улыбаешься? — произнесла паршивка, перевалилась на бок и нежно задышала в ухо. — Чего так рано проснулся? Давай ещё поспим.

— Не спится что-то. — Тоже повернулся и провёл ей по волосам. Смоляные пяди; сама немножко смуглая в пику блондинистому местному большинству — изюминка. — Хочется всё успеть. Никто не знает, что будет завтра.

— А судя по твоим поступкам и мыслям, глядя на то, что ты задумал и что вытворяешь, кажется, ты собрался жить вечно, — ехидно заметила она, не открывая глаз.

— Просто будет обидно, если меня не убьют орки, я вернусь, а тут — бедлам. Всё забрали, оттеснили, выгнали, ничего не осталось и нет ни сил, ни денег для дальнейшей борьбы. Скажем, подстилаю соломки, пока можно. Только и всего.

— Угу, и это бесит, что ты умирать собрался, — фыркнула она и открыла глаза. — Потому и не вытаскивал? Чтобы не уходить, не оставив потомства?

Лёгкая язвительная усмешка. Но при этом, скажу, сеньорита не сопротивлялась, когда я… В общем… В неё.

— Ты была не против, — снова провёл ей по волосам. — И не говори, что такая глупая, ничего не знаешь и не понимаешь.

Помолчали, но я почувствовал, сон слетел и с неё. Наконец, она выдохнула:

— Ты не понимаешь, что его ждёт со мной, если тебя не будет. Мы не женаты. И он… Он…

Ну да, дитя, рождённое вне брака, полноценным для общества не считается. Пещерная морал. Однако не тогда, когда его мама — принцесса, в которой течёт кровь правящей династии. Там куча вариантов.

— Отдашь Астрид, — произнёс я самое простое, но мудрое решение. — Она примет и воспитает. И проследи, чтобы он… Или она, кто получится, получили графство в своё время. Именно ты это можешь.

— Всё просчитал. — Катрин перевернулась на спину, потянулась. Грудки её при этом маняще заколыхались. Увидев мой похотливый взгляд, резко вскинулась:

— Рома, хватит! У меня и так там всё болит! Пожалей!

Внял. Расслабился, ограничившись наблюдением.

— На улице шумно. Город просыпается, — констатировал я. — Слышишь, на стройке уже работают, забивают сваи?

День, действительно, уже давно заступил, а день тут начинается с восходом солнца. Рабочие работали, купцы слонялись и что-то делали, решали. Магистраты управляли. Стражи сторожили. Грузчики носили и таскали, возницы возили.

— Угу. — Кивок. — Впереди много дел. Надо начинать разгребать то, что ты оставляешь. Это ты на войну едешь, а мне тут пахать — не перепахать, пока всех успокою.

— А так вставать не хочется, — честно признался я.

— Придётся. Поможешь с платьем?

Она выскользнула из под простыни, которой укрывалась, и я ещё раз осмотрел её роскошное тело. Моё! Это — МОЁ!!! — радостно возликовало в душе.

— Никому не отдам! — Кажется, это произнёс вслух. — И чего ты так долго тянула? — А это я про другую простынь, валяющуюся сейчас на полу, с маленьким пятном крови посередине. — Уже старая развалина, а всё под их дудку пляшешь.

— Может потому, что не было настолько смелого рыцаря, готового плюнуть в лицо моему дяде, а затем и брату? — грустно усмехнулась она, беря в руки ночную. — Ром, ну не с конюхом же это делать первый раз. Да и конюха дядюшка бы казнил, а он точно бы всё вызнал, провёл тщательное расследование. Я в его глазах была маленькой дурочкой, которую он опекал, ты не прав, если считаешь, что у меня есть какая-то власть ТАМ, — палец вверх.

Говоря всё это она, вертя задом, надевала на себя ночное платье. Это как ночная рубашка типа, свободно спадающее закрытое асексуальное нечто, но меня-Ричи и оно возбуждало.

— А братец? — грустно усмехнулся я, только теперь понимая ад, в котором живут принцессы, дочери/племянницы королей. Ну, нельзя им и шагу ступить без тотального контроля! Да, они живут в золотой клетке, но блин, в клетке же. — Он не настолько для тебя авторитет, как дядя. Нет? Да и ты… Стала со временем девочкой большенькой. Уж что, но распечатка «пещеры лотоса» нужна банально для здоровья. У женщин без этого никуда, это требуется организму для поддержания гормонального уровня.

Она замерла, зависла, нахмурилась. Выдала:

— Какие слова ты говоришь интересные! — Усмехнулась. — Расскажешь, что это означает?

Я кивнул.

— Да. Но это долго. Там про строение организма целую лекцию читать. Не сегодня. Но, я надеюсь, время у нас будет? — плотоядно оскалился, глядя на аппетитные ломти, скрывающиеся под ночным платьем.

— Дура была, наверное, — пожала она плечами. — По привычке всего боялась. А сейчас, с тобой, подумала… А гори оно огнём! И этот идиот пусть горит. Пусть свою жизнь строит, как хочет, а я уже не маленькая. Выдаст замуж — выйду, но… Как ты сказал? «Пещера лотоса»? — Усмешка. — Тоже скажешь, что это такое.

Пауза.

— Эта пещера моя. Как хочу — так и распоряжаюсь. — Лукавое подмигивание. — Будущий муж стерпит, не корову в жёны берёт, а принцессу. А значит братец пролетает.

— А раскрывальщику пещер братец ничего не сделает, — добавил я. — Ибо если мог бы — уже б сделал, и даже пытался. Идеальный вариант.

— Во-от! — подтвердила она. Ну как я тебе? — Покрутилась.

— Возбуждающе! — честно признался я. — Но без платья лучше.

— Хам. — Картинно надула губки, но злиться и не собиралась. Наоборот, сияла от счастья. — Сейчас прикажу подавать завтрак. Какие планы на сегодня? — Она три раза хлопнула в ладоши.

…Но вместе с её служанкой в раскрывшуюся дверь в комнатушку избёнки сеньориты, в которой мы и находились, влетело юное рыжее существо, которое я тут совершенно не ожидал увидеть и отвалил в удивлении челюсть.

— Ваша светлость, ваше сиятельство, — манерно, но по-колхозному, как могла, присела в реверансе девчонка. — Какие будут распоряжения?

— Сюзанна, завтрак, — обалдело произнесла Катрин.

Её служанка поклонилась и вышла, чувствуя, что пока пронесло.

— А вы, сеньорита? — Глазки высочества картинно нахмурились. — Откуда вы здесь и кто вас пустил?

— Ну как же! — вскинулась она. — Я же это… Того, — произнесла девчонка, совершенно не боясь возможного гнева грозной сеньоры. — Я ж личная служанка его сиятельства. Ну, и раз он здесь — и я здесь. Вот меня и пустили. А Сюзанна даже накормила. Я ж должна сеньору прислуживать! Нет?

— Он тебя с собой не звал! И не брал! — светлость не понимала, злиться ей или «понять и простить».

— А зачем хорошую служанку звать и брать? — парировала паршивка. — Тут же не далеко, соседний дом. И мне не трудно прийти. И быть рядом — вдруг понадоблюсь? И я это, того… Я ж тоже женщина, вот и вошла спросить, чего надо. Ваша светлость, вам надо чего? — снова присела в неумелом реверансе.

Я расхохотался.

Катрин пыхтела, но так и не смогла разразиться гневной тирадой.

— Не трогай девочку! — попросил я. — Она у меня второй день. А до этого была дочерью охотников в глуши предгорий. Как умеет — так и работает. Видишь, старается! Настоящая личная служанка!

Высочество гневно топнула ногой, но после сразу успокоилась.

— Ага, настоящая. А ещё идеально подходит своему господину. Такая же пронырливая, как некоторые. Наглая, целеустремлённая. Проникла туда, где её быть не должно, тоже как некоторые, совершая поступки, которые нормальный слуга в мыслях не допустит. Но при этом её поступки не лишены смысла, тоже как у некоторых, и с точки зрения логики выполнения обязанностей в отношении сеньора — и впрямь золото, а не служанка. — Грустно вздохнула, села на кровать. — Расчёсывай меня, раз явилась. Видишь, волосы всклочены.

Взгляд рыжего чудовища мне в глаза, я кивнул. Что не осталось незамеченным, и Катрин снова вспыхнула. Но удержалась от комментариев.

— Ты как белка, — произнесла она. Рыжее чудовище её расчёсывало, гребешок находился тут, в комнате, на тумбочке, а я встал и, никого не стесняясь, принялся одеваться. — Да-да, та самая белка! — хмыкнула сеньориа принцесса. — Маленькая, рыжая, юркая, проворная, везде пролезет. При этом сообразительная и бесстрашная. А ещё, Ричи, тебя касается, белки не приручаемы.

Я был у неё за спиной и не видел ехидного взгляда. Но почувствовал.

— Нужен тебе такой вариант? — иронично поддела высочество.

— Некоторые принцессы тоже не приручаемы, — парировал я. — Но всё же мне удалось проснуться с одной такой утром в постели. И, наверное, в этом и смысл жизни, приручать неприручаемое? Находить способы и компромиссы? Так интереснее.

Снова фыркнула, но сдержалась.

— С одной справился, и с другой справлюсь, — продолжал я. — Тем более ты знаешь мою позицию по рабству. Пока мы тут и вокруг много северян, оставлю как есть, но завтра дам ей вольную. Не понимаю местных, обожающих домогаться женщин, которые не могут дать отпор потому, что по закону не имеют такого права. Какой кайф трахать тумбочку или столик? Это же как спать соломенное чучело! Чучело тоже не может тебе отказать, как и крепостная.

— «Местные», — выделила она из спитча одно единственное заинтересовавшее её слово.

— Катрин, ты всё понимаешь, — отмахнулся я.

Рыжее существо, которое нас прекрасно слышало, остановило руку с гребнем.

— Ваше сиятельство, а вы меня не того… Не прогоните? — В глазах тревога. — Ну… Когда отпустите?

Я как раз застегнул ремень, закончил с одеванием и развернулся к ним:

— Нет. Почему я должен тебя выгнать?

— Ну, так вольная… Я ж ничего не умею! Куда я пойду? Можно я так и буду личной служанкой?

Местный менталитет, суровый и беспощадный.

— Посмотрим насчёт служанки, — усмехнулся я, думая, какой будет для девчонки сюрприз, узнай планируемое для неё будущее. Если, конечно, выживу. Служанкой она точно не будет. — Дать волю — не значит выгнать, тебе ли не знать. Кстати, а на гитаре умеешь? Сильвестр говорил, обучал.

— Совсем немножко, — ответила она и вновь принялась за гребень. Гордо добавила. — Но я старательная.

— Решено. — Я картинно хлопнул в ладоши. — Значит, красавица, с сего дня присваиваю тебе оперативный позывной «Белка». Это не имя, это прозвище «для своих», выделять тебя среди серой массы. С подачи её светлости, конечно, — обошёл их и сел на стул напротив высочества. — Лук у тебя уже есть, будет и гитара… Станешь менестрелем.

— Замковым менестрелем! — засияли глаза новоиспечённой Белки.

— А почему нет-то? Если, конечно, Сильвестр в тебе не ошибся, и ты потянешь.

— Я буду стараться! — заявила она.

Судя по глазам Катрин, высочество обсасывала ситуацию и вновь видела моё попаданческое мышление. Пыталась понять цели данного хода. Ибо я вчера открыл для неё новый фронт борьбы спецслужб — информационный. До западных ЦИПСО, каковые работают на территории одной глупой сопредельной страны, тут ещё ой как далеко, но первый шаг они вскоре будут делать. Речь не о простых вбросах, кои спецы любого государства любых времён и так практикуют, а о целенаправленных информационных волнах с массовым переформатированием мировоззрения.

Переговариваясь ни о чём, дождались завтрака. И Белка, закончив с волосами светлости, вместе с Сюзанной помогала накрывать нам на стол, прямо тут, в избе.

Я вышел на двор, умывшись с ведра у колодца. Ополоснул зубы, потерев специальной веточкой. Подумал, что надо проснуться — ночь не спал, и тело «ленилось», и прокинул ещё одно ведро на себя. У-ф-ф-ф! Хорошо! До костей пробрало! А теперь высушить себя теплом тела, благо такая фишка вшита в интерфейс. Обратил внимание, что являюсь центром пересечения многих и многих пар глаз — информация о «графе и принцессе» пошла в народ со скоростью звука. Усмехнулся — у меня это вызывало только улыбку. Не студент, чай, чтобы тайком украдкой у соседнего подъезда делать перепихон с понравившейся девочкой. Взрослые уже люди и отвечаем за поступки. Да, я обозначил намерения и притязания, и плевать, кто что подумает. Она юридически является суженой Мурсии? Плевать. Мурсия сообщение от Эстер получил, а значит предупреждён. Сама Эстер до сих пор не вернулась, но подробно отписалась о проведённых переговорах. Граф её не отпускает, чпокает, ему в кайф такая красота (не один я купился, видите? Так что не кидайте тапками). А я ей как раз и дал задание спать с ним, дабы стать агентом влияния. Мурсия на все торговые предложения пока ответил или положительно, или неответил отрицательно, а значит и Катрин пройдёт по статье «неотрицательно». Ну а какой болт я клал на мнение короля Карлоса…

— Сеньор граф… Сеньор граф… — окликнули из-за забора. Я обернулся. — Сеньор граф, я представитель гильдии ткачей из Картагены. Мы должны были с вами встретиться…

То есть купцы знали, что я тут, в этом доме, и с ночи пасли. И увидев, что вышел, тут же прислали «решалу» напомнить и договориться о встрече.

— Давайте через час в таверне, — нахмурился я, настраиваясь на рабочий лад. — И соберитесь все, кто приехал со мной встретиться. Расскажу о планах подробнее сразу для всех, чтобы не талдычить одно и то же каждому. Потом съездим, посмотрим места, где это будет происходить, и вы примете решение.

Понятливый кивок, «решала» исчез до того, как к нему подошли бодики принцессы, охраняющие периметр.

Следующим гостем (я ещё не досушился, с меня валил пар, но на самом деле сушка теплом тела, если не хочешь обуглить рубашку, дело не минутное) стал… Йорик. Лично.

— Граф?

Я посмотрел на гвардов, охраняющих дом. Глядевших в мою сторону косо, но что они могли сделать гостю высочества? Не простому гостю, а тому, кто её только что шпилил. Кого она в первую очередь будет слушать, их или меня? Но из принципа сложности организуют — ибо нефиг.

— Перемахивай через забор, подходи, — разрешил я, беря на себя право распоряжаться в доме сеньориты. Фальстарт, успею ещё, но уже можно и тут притязания обозначить.

Йорик тоже посмотрел на гвардов у входа, тоже пришёл к выводу, что они из принципа не пропустят, растянув приход через доклад и разрешение от хозяйки, а потому и правда перемахнул через тын и подошёл ко мне. Гарды дернулись к нам, но пройдя половину расстояния, встали, вздохнули и развернулись обратно к караулке.

— Говори, только срочное, ибо времени мало, — кивнул я на дом, в котором Белка помогала переодеваться сеньорите принцессе. Теперь, наверное, надо говорить «сеньоре принцессе», но с другой стороны она же ещё не замужем?

— Угу. — Кивок. — Капитана грохнули. — Я скривился, но понял, о ком речь. — Кто — неизвестно, сейчас выясняем. — Ехидная улыбка. — Там такое дело, стражи зазевались… Думаю, не просто так, это была целенаправленно спланированная операция по их отвлечению, хорошо проведённая и блестяще исполненная. Там фигурируют две женщины, которые их отвлекли, и в это время какой-то прохожий ткнул закованному в колодки капитану стилет в шею. И пошёл далее. Задержать не удалось. — Картинный вздох разочарования — я чуть не прыснул. — Женщин этих ищем, но пока не нашли. А прохожего и не найдём — нет особых примет, их тут тысячи.

— Понятно, — с облегчением кивнул я. Моя мстя Аквилее состоится по плану, когда буду готов. Мы продолжим оставаться союзниками, а сейчас важно только это.

— А ещё мы провели дополнительный обыск ладьи сеньора, — продолжил он. — И обнаружили у него в вещах вот это. — Йорик протянул пергамент. Прочтя который я подофигел:

— Охренеть!

— Сам в шоке! — Йорик от избытка эмоций икнул.

— Считаем, долг Аквилее за косяк закрыт, — усмехнулся я и протянул пергамент Йорику назад. — Это тебе на первый транш для коменданта замка Каменной Переправы. По остальным я веду работу, — снова кивнул на дом светлости за спиной. — Скорее всего, деньги будут. Так что как только наладишь тренировки для бойцов, оставляешь здесь толкового заместителя и едешь договариваться. Как, под каким соусом себя подать — реши сам, ты, когда это нужно, можешь мозгами работать.

— Есть, — усмехнулся ярл, но честь отдавать не стал. — Надо быстрее обернуться, граф. Когда купцы пойдут на север, времени мало будет. Чуть опоздаешь — и упустишь возможность.

— А я о чём говорю?! — Я расплылся в улыбке. — Переговори с наёмниками, скоординируйте действия. Времени мало, я скоро уезжаю, давай этого Драко Транссильванского сегодня вечером в вассалы приму. Чтобы обозначить, его люди тут — гарнизон, а не поссать вышли. А кореша его, как «не договорившиеся» со мной, пусть чешут к наёмникам в Мериду и Бетис — раздавать каперские грамоты.

— Ричи, всё уже оговорено и решено, — усмехнулся Йорик. — Ждём только отмашки. Да, давай сегодня, раз так, — согласился он и тоже многозначительно посмотрел на дом. — Граф, мне как, ей можно доверять? Насколько?

— Пока — не во всём, — покачал я головой. — Она мой друг, но она раб лампы.

— Чего? — не понял он. Но затем лицо разгладилось. — Ах да, конечно. До свадьбы она невеста, а невеста — человек подневольный для своей родни. Туплю.

— Но в кое-какие свои дела её посвятил, — признался я. — Но раз ты не знаешь, в какие, не рискуй. Держись подальше. Ты мой человек, а не её. Она ещё может ударить в спину, она ещё не моя.

— Понял, — кивнул он.

— Ладно, пошли. Сейчас встреча с купцами, надо бы и аквилейцев с их бургомистром подтянуть. И это… Чего слышно насчёт нас и орденцев? Что тут говорят, о чём лают?

Йорик нахмурился, выругался про себя, но ответил.

— Все решают, как ты сделал так, что богородица послала радугу? И богородица ли то была?

Я рассмеялся. Кабздец тут продвинутый мир.

— И что? Кто побеждает?

— Радуга — светлый знак, — сделал большие глаза Йорик. — Не мог нечистый тебе его послать. Это если в целом, в частности народ до хрипоты спорит. Ибо получается, что и орден, и церковь… Не совсем правы, раз богородица на твоей стороне. — Кривая улыбка. — Ах да, ну, и народ понял, в честь кого ты город назвал. От этого тоже в шоке. Тут же столько ставок сделано, но никто не выиграл.

— Одобряют? — заинтересовался я.

— А то! — воскликнул Йорик. — Самое то название после радуги. Молоток ты, граф! — похвалил он. — И это… Мы с парнями решили тоже тебе сюрприз сделать. — Хитро усмехнулся. — Как будешь у наших причалов, где наши лодьи стоят, десантные — увидишь.

— Увижу, — согласился я. — Но позже. Сейчас купцы.

— Прелат ночью сорвался, — продолжил отчёт ярл. — Пока ты Сильвестра гонял, умотал. Сел на лодью и уплыл, причём на север, а не на юг.

Аквилея, резиденция прелата, южнее. А севернее у нас Каменная переправа (восточная) с дорогой на Овьедо.

— Угу, у «крыши» инструкции запрашивать. И со мной разговаривать не стал. — Поступок прелата был мне до фонаря. Вообще эмоций не вызвал. «Помер Максим — ну и хрен с ним» — как-то так.

А х да! Кажется, я высох. Штаны чуть-чуть сырые, ну да ладно — досохнут и без печки.

— А чего ему с тобой разговаривать? — поддержал мысль Йорик. — Поговоришь такой с тобой, а потом от епископа по шапке? Зачем ему?

Логично.

— Ладно, я пошёл. Успехов! — хлопнул ему по плечу.

— Да. Давай, граф. Вечером отчитаюсь, — кивнул он, и мы разошлись. Я пошёл в дом, а ярл, подойдя к забору, вновь его перепрыгнул, под негодующие взгляды бодиков.

В тубусе у Йорика за поясом лежал пергамент на предъявителя на сто солидов с подписью герцога Картагены. Который аквилейцы подбросили своему капитану. А что в первый раз не нашли — так наверное плохо искали. То есть дело закрыто, капитан работал на моего врага, а не Аквилею, с Никодима и братвы подозрения сняты… И сотня солидов компенсации — шикарный на самом деле откуп за такую ерунду, как мальчишка на чердаке, я без претензий.

Завтрак у принцессы был не лучше моего. Скромненько. Каша с солониной. Правда готовить для неё начали задолго до пробуждения, с самого с ранья, и еда была вку-усной! Ел с удовольствием.

— Подари мне свою служанку! — попросил я. — Тоже так хочу. И завтракать, и обедоужинать. Мой денщик молодец во всех вопросах, но точно не повар.

Катрин лишь усмехнулась:

— Если ты всё сделаешь правильно, она и тебя будет кормить. Но мне её дарить не придётся. — Расплылась в улыбке. — К тому же у тебя теперь есть женская нежная ручка. — А теперь в глазках сеньориты проступила лёгкая злость. Ревность? И к кому же? Да ладно!

— К крепостным не ревнуют, — хмыкнул я.

— Только не в твоём случае! — парировала она. — Я помню всё, что ты говорил. И что сословий для тебя не существует — первое, что записано в твоём личном деле. И завтра ты её освободишь. Надеюсь, хватит ума на ней не жениться?

Теперь я фыркнул:

— Обижаешь! — Помолчал. Добавил. — У меня есть невеста. Моей женой будет конкретный человек, и это не обсуждается. А если с кем-то сплю… Мы взрослые люди, ты всё понимаешь.

Понимает. Но какая женщина откажется от священного права вынести своему мужчине мозги?

— Замковая лекарка тоже не обсуждается? — сощурились её глаза.

— Она — тем более! — сверкнул я своими для острастки. — Слушай, ты что, и правда считаешь, что у тебя есть конкуренция?

Помолчали. Я не выдержал, и признался:

— Белка похожа на мою сестру ТАМ. — Палец в потолок. — Сестру Ромы. Она точно тебе не конкурентка. А Анабель — замковая ведьма и травница. Она первая будет тебе помогать, если заболеешь. Или при родах. Она хороший человек и не метит во владетели. Зря ты так настроена.

— Ты сказал, признаешь её детей. — Оп-па, уже просочилось!

— Но в них же будет моя кровь? — пожал я плечами. — Почему нет-то?

Катрин заскрежетала зубами, но не нашлась, чем парировать. Барин-самодур. Пока она не жена, права что-то сказать не имеет. А и женой станет — тоже ничем помешать не сможет. Женщина здесь ниже мужчины, хотя, конечно, недооценивать их не стоит.

— Лекарка, знающая секрет лекарства от гнойных ран… — потянула она ехидным тоном. — Никто их её предков, его знавших, это лекарство не делал, а она р-раз! И сделала.

— Тс-с-с-с!.. — прижал я палец к губам. — Не пали мне хату. Пусть будет она, ага? — Подмигнул. — Она толковая, и не накосячит.

Угу, возьму удар на себя. Тем более, в глазах этого Штирлица видел сомнения. Их Контора сомневалась, Анабель придумала лекарства, или я. Видимо были причины считать и так, и так, и они в раздрае, и сегодняшняя попытка затронуть тему — разведовательный проброс.

А вообще вокруг не идиоты не только в Конторе. Далеко не все в этом мире верят, что крепостной кузнец Дорофей открыл новый способ плавления, как бы я ни пытался на этом настаивать. Да и про Тихона и арбалеты — та же история. Никто до них не мог, а они смогли. Так не бывает. И всё это на фоне моих рассказов о загробной жизни, что умерев, где-то там побывал.

Теперь и до лекарки докопались. И что, что в случае лекарки как раз она владела знаниями, а я только дал денег и людей в помощь? Кто в это поверит? Так что пусть удар будет по мне — выдержу. Кстати, про контрразведку и информационную безопасность, пока у нас такие доверительные отношения:

— Катрин, а позови-ка сюда гонца, что привёз информацию об орденцах из моего замка на моей же замковой гнедой кобыле?

— Не понимаю о чём ты, — сощурилась она. Ага-ага, прокол — моргнула. Не верю.

— Зай, всё моё будет твоим, — вздохнув, развёл я руками в стороны. — Твой замок. Твоя виа. Твоя кузнечная гильдия «Сталь Юга». Твои легионы. И лекарство от ран тоже твоим станет, как и его секрет. Давай ты сейчас не будешь устраивать цирковое представление «не понимаю о чём речь, я tramvaya ждала», а просто позовёшь этого бедолагу, я дам ему пергамент, и он отвезёт его назад, в Пуэбло? А вначале попрошу у тебя писчие и напишу оный пергамент? Ты не против?

Она долго молчала, но, всё взвесив, решилась.

— Хорошо. — Подумала, добавила. — Значит, твоя кобыла? — На лице злость.

— Проко-ол! — весело потянул я. — Не одни аквилейцы в лужу садятся. Но ты не переживай, у всех бывает.

— Это не мои люди, — покачала она головой. — Это нашей службы.

— Тем более. Ты не при чём. Ты как раз сработала грамотно. — Я расплылся в пакостной улыбке. — И раз так, ты дашь мне письмо, что они передали — почитать, приколоться, так сказать.

— Хорошо, — сдалась она.

Письмо из замка, где описывались мои зверства в отношении божьих воинов, читал вслух. Мне было смешно, ей не по себе. Всё приукрашено, конечно, и я выставлен монстром, но, видно, кому-то я и правда кажусь чудовищем.

Про радугу и богородицу написано мало, отрывисто. Дескать, может это помутнение, или фокус негодника графа, способного почти на всё, антихриста во плоти? Письмо чётко настраивало читающего против меня. Перестраховка информатора на месте, чтобы его за положительное отношение ко мне не поругали? Или меня и правда кто-то в замке так сильно ненавидит?

— Дорогой Клавдий! — начал я писать ответ на оборотной стороне этого же пергамента — для наглядности, под скрежет зубов Катарины. Писал, а текст произносил вслух. — У меня всё хорошо, занимаюсь делами. Вот, открыли город. Не поверишь, но и тут божья рука — у меня одного не вышло. Без помощи её высочества Катарины Сертории и ярла Йорика Тура ничего бы не получилось. Если учесть, что Катарина дала разрешение на строительство от имени короля, а Йорик сюда послан возглавить войска, что будут тут расквартированы, я вижу в этом руку божью. И констатирую: богородица и правда за нас.

На Катрин в этот момент было приятно смотреть. Сидела, млела. Ибо и правда, мы втроём более всех достойны были открыть этот город, и именно мы это сделали. Вместе. Придётся делить с ними славу, но я не в обиде. Иногда нужно и потесниться.

— На меня покушались аквилейцы, — продолжал я, и Катрин в этот момент нахмурилась. — Посадили пацанёнка на чердак, подслушивать мои переговоры с капитанами отрядов, которых хотел нанять. Когда я схватил их главного, устроившего это шоу, владельца одной припаркованной тут ладьи — подстроили его случайную гибель, а на корабль ему подбросили вексель на сто солидов с подписью герцога Картагены.

— О-о-о-о-о! — А это Катюша пока не знала. Я улыбнулся и продолжил:

— Я сделаю вид, что поверил. Но чует место, на котором сижу, что у них рыльце куда более в пушку. Ибо герцог перехватывает мои корабли, кроме тех, что грузились в Аквилее, и конфисковывает весь погруженный в этом порту груз. Думаю, кто-то умный, с острыми купеческими мозгами, ему эту мысль подбросил. Не может бабсовет такое придумать, не на то заточены у них мозги. И эти купишки из вольного бурга главные выгодополучатели от разбоя карфагенян.

— Думаешь это аквилейцы? — А теперь мордашка принцессы нахмурилась.

— А разве не понятно? Это не в стиле благородных. А если случается непонятная хрень, первым делом ищи, кому выгодно. А выгодно это только Аквилее — Магдалена как грузила зерно из окрестностей, так и грузит. Оттуда сюда далеко везти.

— Пока ты не сказал об этом, я не думала о них, — покачала она головой. — Думала, в окружении герцога кто-то умный. Ох, Рома, упал ты на мою голову! — Вздох. — Я проверю информацию по своим каналам. Ничего не предпринимай.

— Ничего! — прижал я руки к груди. — Кроме замка и каперских грамот. Так ты как, дашь расписки?

Она нахмурилась, но согласилась.

— Дам. Но только расписки. Сами деньги — нет. Будешь платить за них из своих.

— Идёт. — Я кивнул. — Мне нужна красивая подпись на пергаменте, сказал же. Деньги найду. А золото везти — тухло. Экспроприируют, и поминай, как звали.

Она улыбнулась новому слову.

— За эти «То, что сделал предъявитель сего» не тебя всё королевство ополчится, — проговорила вдруг она. — И Карлос масла подольёт. Готовься.

— Всегда готов! — вскинул я руку в пионерском жесте.

— Будешь держать от ответ на королевском совете, — продолжала давить она.

Напугала! Боюсь-боюсь! Королевский совет это говорильня, типа парламента, только без «левых». Король, герцоги и крутые графы, в смысле губеры провинций. И то как правило не все, а только кто приехал, кому не по барабану затрагиваемый на совете вопрос. Но надо признать, что эти же люди — опора королевства, его вооружённые силы. И их мнением нельзя так просто подтереться. Ответка будет. Но пока у меня нет выбора, а значит «то, что сделал предъявитель сего» будет роздано каждому не задействованному контрактом желающему «подписаться» отряду.

— А по священникам что думаешь? По епископу? — нахмурился я.

— Честно? — Её глаза хитро сверкнули. — Давно пора. Я не удивлена, что это сделал ты, но если бы не ты, то через время на это решился бы кто-то другой. Они уже всех задрали, и у тебя будет много союзников. — обречённый вздох. — Только не ошибись, рыцарь. Один просчёт, один неверный поступок — и съедят. Церковь могущественна, не надо её недооценивать.

Я тяжело вздохнул в ответ — это да, это капец серьёзный противник. Однако новости обнадёживающие — местным феодалам церковные вольности надоели. Тут нет такого папизма и тоталитарного контроля духовенства, как наше средневековье, но и тут мир медленно, но неумолимо движется-таки к своему Мартину Лютеру. Не будь меня сегодня — кто-то бы поднял вопрос с епископами завтра. Я катализатор, ускоряю события, но не являюсь их первопричиной. От этого на душе и легче (не я это придумал), и тяжелее одновременно (выпутываться придётся мне, и передового опыта в этом мире нет, нет примеров, чтоб показать местным, чтоб тебя поддержали). Ладно, прорвёмся, где наша не пропадала.

— А больше всего меня интересует, — сверкнули любопытством её глаза, — и правда, КАК ты смог зажечь в небе радугу? Расскажешь?

Бли-и-и-и-и-ин!!!

Я стоял и смотрел, как удаляется спина гонца. Отдал ему письмо, запечатанное сургучом и своей печатью. В конце письма слёзно просил Клавдия прислать сюда опергруппу для контрразведовательной работы, «а то видишь какая байда, шпион на шпионе, диверсант на диверсанте, и справиться с нею некому. Йорик воин, а не претор. Пришли ну хоть кого-то с мозгами! Город Королевы Ангелов уж слишком важное место, пересечение дорог всех политических сил, чтобы оставлять его без присмотра». А гонца в конце письма приказал повесить, предварительно выпытав и вызнав всю цепочку информаторов в замке. Коих также пытать, допросить и повесить, какая бы ни была у них «крыша». Диктуя эти слова, внимательно смотрел на Катрин. Её спокойствием остался доволен — всё же это не её шпионы поработали, а Конторы. А Контора подчиняется её брату, а не ей. Сеньорита избавляется моими руками от конкурирующей структуры в замке Пуэбло? Молодец, девочка, выбор сделала. Пусть не во всём, но во многом я могу быть в ней уверен. И да, её и правда придётся сажать на престол.

Гонец этот уезжал на той самой гнедой кобыле, которая из замковой конюшни, что нас заинтересовала, и подтянувшиеся к дому светлости Сигизмунд и парни также смотрели ему в спину и недобро усмехались.

— Ну что, ваше высочество, вы будете сопровождать меня во время встречи с заморскими купцами? — протянул ей руку. — С теми, кому вчера показывал арбалеты. И с кучей других. Белка по моему поручению во время завтрака оббегала весь посёлок, приглашая в таверну нужных людей.

— Чтобы я пропустила такое? — картинно закатила глаза Катрин и расплылась в улыбке. — С удовольствием! Только нужно переодеться в охотничье платье, я правильно понимаю, что мы поедем смотреть места, где ты хочешь всё построить?

Она о моих делах знает даже больше, чем я. М-да. Но почему-то досады в груди не почувствовал.

— Белка, бери лук — едешь с нами, — бросил я личной пока ещё служанке. — Позавтракала?

— Да. Сюзанна покормила, — довольный кивок рыжика. — Я надену то самое платье, можно?

— Не можно, а разрешите, — усмехнулся я, глядя в спину убегающей девчонке.