Пограничная планета

Глава 8.

Утром он проснулся от зуммера коммуникатора.

Хромой, полковник приказал чтоб через полчаса ты был возле штабного бункера.- из динамика раздался хрипящий голос Салии Суан, оператора связи в поселке.

Понял, иду, - зевнул в коммуникатор Сорин.

Приняв душ, он быстро перекусил и, переодевшись, закинул лямки рюкзака на плечи и вышел на улицу. Ветер крепчал. Натренированные за годы жизни на выжженной планете чувства говорили о том, что в ближайшие дни ожидается ураган. Сломанная и неправильно залеченная из-за отсутствия регкапсулы нога свидетельствовала о том же. Надо будет очень постараться, чтобы ураган не застал его в горах. Выжить там и так проблематично из-за отсутствия воды и пищи. А если ему придется еще пересиживать где нибудь, в ожидании окончания буйства стихий, то есть очень большая вероятность окочуриться не от ветра а от голода или жажды.

Сейчас, не зная обстановки на месте проведения операции, трудно было загадывать что либо, но ясно было одно - затягивать с этой вылазкой нельзя. В идеале, ее бы провести сразу, после окончания урагана. Но, если, как считал полковник, на тех кораблях есть живые люди, то их нужно спасать до урагана. Его они могут и не пережить.

Тут, в предгорьях, ураган как пушинки швырял тяжелую планетарную технику. А в горах, в ущельях и каньонах, по которым придется возвращаться, ветер достигал просто ужасающей силы. Вой горного ветра в поселении слышали все. Выжить в таких условиях будет невозможно. Либо сначала надо найти место, где можно будет отсидеться и лишь потом приступать непосредственно к операции.

С этими мыслями он и подошел к площадке перед штабным бункером. Тут уже толпились жители поселка. Провожать убывающих собрались, пожалуй, все жители. С грохотом отъехали створки ворот , вмурованные в подошву горы, и из ангара, с тихим свистом работающих двигателей выплыл малый десантный бот. Он остановился на расчищенной от мусора площади перед входом в штабной бункер и встал на опоры. Откинулась задняя аппарель и все мужчины и часть женщин, стоявших на площади, стали споро загружать в него какие то баулы и канистры. Когда погрузка закончилась, женщины покинули борт десантного бота а мужчины расселись на жесткие лавки вдоль бортов.

Полковник подошел как всегда неслышно. Он умел двигаться, не оставляя следов. Видать, хорошую школу прошел.

Полетишь в кабине, - сказал он молодому человеку, поднимаясь по аппарели в чрево десантного бота.- Иди за мной.

Сорин кивнул и последовал за полковником. В кабине уже сидели в креслах майор и дядя Ари, причем старик занимал кресло второго пилота, то что справа. Сорин всегда догадывался, что старик полон тайн, но даже и не предполагал, каких именно.

Сядь там,- полковник ткнул пальцем на кофр жестко закрепленный к полу между креслами пилотов.- Будешь смотреть и запоминать путь по которому сможешь вернуться домой.

Сорин кивнул и присел на крышку кофра.

Держись крепче, малыш,- посоветовал майор.- После полета в горах хочется кишки выплюнуть. Это тебе, изучай.

И майор протянул ему лист пластобумаги. Сорин взял протянутую ему пластобумагу и с удивлением понял, что это и не она совсем. В руках у него был тонкий, как пластобумага экран.

Оценил?- спросил дядя Ари.- Это интерактивная карта пилота, малыш. Мы нашли ее в этой птичке. Редкая для нашей планеты вещь. Цени. Нажимаешь вот сюда и она включается. Должна синхронизироваться со спутниками на орбите, но модуль связи отключен, пользуйся смело. Но только вручную. Заряда хватит на непрерывную работу в течение декады. Можешь мять ее, гнуть, мясо на ней резать. Но не вздумай потерять ее. Голову оторву.

Сорин нажал на правый верхний угол, как сказал старик, и включил карту. На плоском экране появилось видеоизображение их поселения, но не в сегодняшнем его виде, а каким оно было до удара. Он пальцами приблизил изображение и рассматривал крыши строений и ангаров, стоявших в то время. В левом нижнем углу карты, он увидел крышу дома, в котором он жил, который построил его отец.

Хватит любоваться прошлым,- произнес майор ал Сади.- Вот зона проведения операции. Изучи ее и прикинь пути отхода.

Майор провел по карте пальцем вниз и обозначил примерный квадрат и Сорин погрузился в изучение местности. Военная карта изобиловала подробностями, которых не было на гражданской, которая висела на стене в его бункере. Интересная получалась картина. До удара, недалеко от места посадки кораблей, на господствующей над этой площадкой высоте, находилась база планетарной обороны с десятью пусковыми шахтами. Так что зона посадки простреливалась орудиями ближней обороны базы. И, если искин базы еще цел и включен в планетарную сеть, то скорее всего, корабли размолочены еще на подлете его орудиями. Но проверить все равно нужно.

Сорин уменьшил масштаб, для того, чтобы увидеть и начальную и конечную точки маршрута возвращения. Вернуться домой из той горной долины можно было тремя маршрутами. Первый маршрут забирал намного восточнее, проходил мимо базы планетарной обороны и по длинному ущелью выходил почти до дома. Но на последнем участке пути пришлось бы преодолеть восточные отроги Драконьего Зуба. Именно там погиб старшина Бо, его учитель искусства выживания и разведки. Именно тогда, после гибели учителя, Сорин стал единственным разведчиком в поселении. Восточные отроги вообще считались непроходимым нагромождением скал и ущелий, поэтому этот маршрут остается на самый крайний случай.

Второй маршрут шел по руслу реки почти до самого дома, и до удара считался бы единственно возможным, но теперь становился чуть ли не самым опасным. Во первых он проходил практически рядом с базой планетарной обороны, и во вторых, на всем протяжении в почти двести километров на нем не было ни одного места, где можно было бы укрыться от непогоды. Если его при отходе настигнет ураган, то он погибнет однозначно. Не подходит.

И наконец третий маршрут. Он был длиннее всех, почти на пятьдесят километров за счет того, что в самом начале уходил на тридцать километров севернее места проведения операции. Затем, по каньону подходил к пещерам Дев, древнему святилищу аборигенов, представлявшему собой сеть глубочайших пещер и ходов под горной грядой, длиной в несколько сотен километров. Старшина Бо как то водил его к этим пещерам, показывал издали, и рассказал, что если будет возможность обойти это место даже с риском для жизни, лучше обойти. Потому, что в них живет ужас. И он бы сейчас даже не рассматривал маршрут в непосредственной близости от пещер. Но в этих пещерах можно было переждать ураган и, может быть, найти воду. Да и дальше, от пещер почти до самого дома шла пластобетонная дорога.

Наметив три маршрута отхода, Сорин хлебнул воды из фляги и, свернув карту, спрятал ее в нагрудный карман комбеза. В кабину вошел полковник и сел в кресло первого пилота. Двигатели зарокотали громче и бот, поднявшись на десяток метров над поверхностью, поплыл на север. Операция началась.

Миновав защитный периметр, полковник опустил бот до высоты в два метра от поверхности и полетел на скорости в сотню километров. Сорин впервые в жизни увидел мастер-пилота за работой. Бот не летел, он словно стелился над поверхностью планеты, повторяя в полете все неровности. Полковник работал штурвалом как виртуоз, мастер своего дела. Сорин следил не столько за поверхностью, сколько любовался работой мастера.

Полтора часа полета пролетели как один миг упоения и наслаждения. Но вот, бот, заложив крутой вираж на небольшом пятачке, пригодном для высадки, коснулся опорами скального грунта.

Удачи тебе, малыш,- сказал полковник, повернувшись к молодому человеку.- Не рискуй понапрасну. Дошел, посмотрел несколько дней, желательно издали, вернулся домой. Твоя задача собрать информацию и донести ее до нас. Все, иди.

Сорин кивнул головой, и встал со своего места. Старик хлопнул его по плечу, майор с улыбкой кивнул головой. Он вышел из пилотской кабины и, под молчаливыми взглядами людей, пройдя через десантный отсек сошел по аппарели на поверхность. Десантный бот стартанул нырнув вниз и Сорин остался на площадке один. Недолго полюбовавшись маневрами бота, он развернулся, и пошел по скальному уступу.

Ветер в ущелье был очень сильным. Хорошо еще, что попутным, а то было бы очень печально.

Сорин искал место, где можно было отдохнуть и разобраться с картой. Да и есть хотелось страшно. Пешие прогулки в горах вообще способствуют развитию зверского аппетита. Но ничего, что могло бы послужить хотя бы временным убежищем ему обнаружить не удавалось. И он вынужденно шел вперед , продолжая рассматривать окружающие скалы.

Вечерело. Хотя в ущелье, по которому он шел, стемнело ещё пару часов назад. Хорошо, что он выпросил у старика ПНВ, а то пришлось бы остановиться до утра и ночевать на сильном ветре за какой нибудь скалой.

Через час он увидел небольшую пещерку, только только спрятаться от ветра и переночевать, да и то, в позе эмбриона. Не раздумывая он втиснулся в нее и , едва его голова коснулась рюкзака, положенного под голову, он заснул. Даже не вспомнив о голоде. Усталость, накопившаяся за семь часов быстрого шага по битому камню и скалам оказалась сильнее.

Проснулся он от голода. Подавив желание немедленно залезть в рюкзак за порцией сухого пайка, он ополоснул лицо и голову водой из фляги и сел в медитацию. Войти в транс никак не получалось из-за выводящего рулады желудка, и он бросил это занятие. Достал сухпаек и с удовольствием уничтожил его, запивая водой. Подождав немного, он снова попытался помедитировать. На этот раз получилось войти в транс практически сразу.

Он вновь погрузился в буйство света. Только свет в этой местности отличался от того, что был возле черного корабля. Здесь присутствовали иные оттенки. Перед ним летали зеленые нити и красные крупинки осыпались сверху. Голубой песок шел рябью под ногами. Он брал эти нити и разноцветные пески и втирал в себя, встраивал в свой организм. Смешивал их, получая невообразимо красивые оттенки и усваивал их всем своим естеством.

Сколько продолжалось это наслаждение цветом он не знал, но вдруг, чувство пресыщения вышвырнуло его из транса. Он очнулся с сильной болью во всём теле, с исцарапанными в кровь пальцами.

Набрал цифровой код на дисплее комбеза, и почувствовал укол в районе шеи. Сработала аптечка. Через некоторое время он почувствовал что боль из острой и живой перешла в стадию тупой и ноющей. Удивившись тому, что аптечка не помогла, он потерял сознание.

В бессознательном состоянии он пролежал недолго. Очнулся рывком и тут же вывалился из пещеры для того, чтобы не изгадить единственное убежище в округе. Его выворачивало наизнанку едкой слизью. Желудок сводило спазмами, и он бессильно плакал, лежа на камнях и извиваясь от боли.

Аптечка снова ввела в организм болеутоляющее и понемногу боль начала отступать. Он сел на камне у входа в пещеру и прямо на ветру войдя в транс, внутренним взором осмотрел своё тело.

Оно, раньше светившееся ровным сплошным белым светом, сейчас было похоже на творение больного на всю голову художника. Блоки разного цвета, порой несовместимые, находили друг на друга, взрываясь в местах соединений слепящими искрами. Эти искры словно прожигали в его светящемся теле дыры, которые, впрочем, быстро затягивались. Но не достаточно быстро, потому, что новые порции искр делали всё больше прорех в его светящемся теле.

Если так пойдет и дальше, подумалось ему, то от света, исходящего от его тела, останутся одни прорехи. Он просто исчезнет. И с этим срочно надо было что-то делать.

Повинуясь какому-то шестому чувству, он начал размывать границы между цветами, изменяя блоки отдельных цветов в некое подобие радуги. От тёмного цвета у самой кожи до белого, граничащего с окружающим миром в сорока сантиметрах от его физического тела.

Начав с ног, он продвигался в верх изменяя и трансформируя цвета. Эта работа полностью поглотила его. Он чувствовал себя художником, который смешивает цвета, удаляя из себя избыток одних, и восполняя из окружающего мира недостаток других.

Время словно остановилось, его не существовало в том месте, в котором он творил себя. Оно незримой и могучей рекой протекало где-то рядом с ним, не касаясь его своими водами. Не изменяя своим течением оттенков и полутонов его творения.

И он действительно творил. Разноцветные крупицы скатывая в нити, он из этих нитей ткал чудесную ткань, словно броня, отгораживающую его от внешнего мира. Он собирал себя из этих крупиц и нитей. Строил себя, как чудесный храм, не подвластный времении и миру, стоящий на скале вневременья, и сотканный из него.

Очнулся он уже ночью. Ослабший но крайне довольный, несмотря на то, что исправить всё он не смог из-за нехватки в окружающем его мире нитей некоторых цветов. Из-за этого он не смог сделать плавных переходов между несколькими цветами, но основную работу, тем не менее он выполнил.

Проведя целый день в исправлении нанесенного самому себе ущерба, он сильно ослаб и был истощен. Даже стоя на карачках его шатало от слабости, и он не решался подняться на ноги, чувствуя, что не удержится на них. Но несмотря ни на что, хотелось прыгать и смеяться, и если бы он мог, он бы это сделал.

С абсолютно глупой улыбкой на лице он вполз в свою пещерку и, достав из рюкзака упаковку сухпая, начал жадно поглощать его, щедро запивая водой. О, это было блаженство. Калорийный, но абсолютно безвкусный сухпай, сегодня показался ему верхом кулинарного искусства. Ещё никогда в своей жизни он не поглощал его с таким удовольствием. Блаженная улыбка не сходила с лица молодого человека. Он так и заснул с улыбкой на лице.

Проснулся он еще затемно. Вылез из пещеры и, немного размявшись, с удовольствием занялся тренировкой. Больше декады прошло с того дня, когда он тренировался в последний раз. С того самого дня, когда он попал под обвал на подступах к поселению. Как он тогда смог выжить и дойти домой? Уму не постижимо.

С мечами в руках, которые тоже изменили свой цвет на более насыщенный синий, он отрабатывал связки до самого рассвета. Потом умылся водой из фляги и, перекусив половиной сухпая, тронулся в путь. Надо было нагонять потерянное время.

Безликие ущелья сменялись одно за другим. Каменное крошево вокруг не радовало глаз и не способствовало внеплановым остановкам с долгим любованием окрестностями, а только ускоряло и без того скорый шаг. Хотелось как можно скорее выйти из этих каменных лабиринтов на простор. Казалось, высокие горы, окружавшие его со всех сторон, давят на него, не давая возможности вздохнуть полной грудью.

И он шёл, без остановок и отдыха, изредка прикладываясь к фляге. Продирался через теснины, съезжал по каменным осыпям, перепрыгивал глубокие но, к счастью не широкие трещины.

К вечеру он отмахал около семидесяти километров, что для горной местности было достижением. Ноги гудели и иногда сводились судорогами. Надо было срочно искать место для ночлега. А то завтра он на ноги и встать не сможет. А завтра, судя по карте, с которой он постоянно сверялся по ходу движения, он планировал уже добраться до горного плато, на которое, предположительно, совершили посадку корабли.

Пещера нашлась в трех километрах дальше и в ста метрах выше по пологому склону. Уютная такая пещера с песчаным полом порадовала молодого человека. Хорошее место для отдыха.

Раздевшись по пояс, он обтерся куском тряпки, смоченной в воде, сделал массаж ног и небольшой комплекс упражнений для восстановления кровообращения и насыщения крови кислородом. Перекусил половиной сухпая и лег спать.

Проснулся снова затемно от грохота близкого обвала. На всякий случай он выскочил из пещеры наружу, чтоб в случае обвала в этой зоне, его не завалило в пещере. Постоял возле пещеры, внимательно оглядывая гору, у подошвы которой нашел ночлег на эту ночь. В этот раз повезло, и обвала на этом направлении не случилось. Гора перестала дрожать и, постояв ещё немного, он вернулся в пещеру.

Спать не хотелось и потому, раздевшись по пояс, Сорин начал тренировку. Размяв всё тело, он ощутил в руках мечи и, плавно войдя в транс, до самого рассвета выпал из реальности.

В темноте пещеры синее пламя вращающихся в бешеном ритме мечей в огненных всполохах разрезаемого воздуха смотрелось очень эффектно. Он не тренировался, он танцевал, погрузившись в транс, качаясь на волнах ритма, словно барабаном бившего сердца. Точные, выверенные движения, плавные, но в то же время стремительные, размывались в утренних лучах светила, проникших в пещеру.

Почувствовав, что уже перешёл свой предел, он резко закончил тренировку, и встал, ощущая, как приятная усталость разлилась по телу. Складывалось такое ощущение, что мечи, во время тренировки, сами ведут его, связывая, казалось бы несовместимые движения в связки, а связки в танец. Это была не тренировка в обычном понимании. Это был бой. Бой прежде всего с самим собой, со своими возможностями и слабостями. Бой на смерть, на уничтожение.

Протерев потное тело смоченной в воде тканью, он сытно позавтракал и, быстро собравшись, отправился в путь.

И снова потянулись часы блужданий по лабиринтам ущелий. Кое где дорогу перегораживали массивные обвалы, а в одном месте, из-за перегородившей тропу широкой трещины, пришлось искать путь в обход. Но так или иначе, он дошел до плато, когда светило готово было скрыться за западными отрогами Драконьего Зуба.

Сорин аккуратно выглянул из за скал и осмотрел местность в бинокль. Всё было тихо и спокойно на плато, по крайней мере в той его части, которую со своего местоположения мог видеть молодой человек.

В двух километрах от него на брюхе лежал корабль, размерами похожий на фрегат, но непонятной модификации. Он был измочален разрывами до состояния решета. Корма с двигателями отсутствовали на своем месте и лежали на камнях метрах в пятидесяти от корабля.

Трудно было представить, что кто то мог выжить на корабле после такого обстрела. Но проверить надо.

Вот, кстати и ещё один вопрос. Кто обстрелял корабль, севший на плато? Он направил бинокль в сторону расположения базы планетарной обороны. Она должна была быть за теми скалами, что возвышаются над плато с правой стороны. Ого! Вот это пушки.

Среди скал он заметил шесть орудий крупного калибра, направленных в сторону, закрытую от молодого человека тушей фрегата. И десяток малых импульсников, которые смотрели в упор на фрегат. И вот это было очень плохо. Плато простреливается полностью. Скорее всего и датчиков установлено больше, чем нужно.

Два километра по открытому, простреливаемому плазмой пространству ему не пройти, не проползти, и даже не телепортироваться. Он спрятал бинокль и занырнул за скалу.

Ситуацию надо было хорошо обдумать. Плохо, что не видно второго корабля. Из-за этого не получается сложить всю картину на плато. Судя по карте, горная долина сужается в том месте, где должен быть расположен второй корабль. И то, что главный калибр обороны базы развернут в ту сторону, об этом недвусмысленно свидетельствует. Раздолбили фрегат и занялись вторым кораблем а малые орудия на всякий случай караулят фрегат. Ловля на живца - так называл это сержант Бо.

Полковник, когда ставил перед ним задачу по разведке местности особо подчеркнул, что его дело - придти, посмотреть и уйти. Но в том то и дело, что для того чтобы уйти, ему надо будет пересечь плато. Выход из горной долины, ведущий к Ущелью Дев находится там, где сел второй корабль. И, для того, чтобы добраться до него, ему придётся пересечь плато. Забраться на гору, простреливаемую из орудий базы глупо, да и нереально без соответствующего снаряжения. Складывалось впечатление, что гору метров на триста в высоту специально стесали, сделав совершенно отвесный склон. И всякий человек, который вздумает попытаться подняться или спуститься по склону, будет для орудий базы как мишень. А обойти гору, судя по карте, невозможно. С трёх сторон её окружали непроходимые пропасти. Скорее всего, тоже искусственные. Уж сильно ровно они смотрелись на фоне криволинейности природных ущелий и каньонов.

Получается, что с левой стороны гора, с правой база. Посередине пустошь, простреливаемая двумя десятками пушек с базы. И эту пустошь надо будет перейти. Во первых, чтобы собрать максимум информации и во вторых, чтобы добраться домой. И на носу ночь и надо искать место для ночлега.

Хотя, лучше всего было бы переночевать на фрегате. Хоть орудия базы и рвут его как пластобумагу, но он был бы предпочтительнее поиска пещеры.

Решение было принято однозначно. Добраться до фрегата, переночевать в нем да и пошариться тоже. Из него осмотреть, что делается на той стороне плато и только тогда, имея полную информацию, принимать решение и думать о возвращении домой.

Сорин достал карту и стал искать на ней возможность подобраться к фрегату, или на худой конец, к его кормовой части. Полсотни метров и проползти можно будет по метру в минуту. Плюс к тому, от фрегата до кормовой части, на скальном грунте лежало море запчастей и узлов корабля, прикрываясь которыми, можно будет добраться до него. Но вот как пройти почти два километра открытого пространства до кормовой части. Вопрос вопросов. Но ничего в голову не шло. Любая идея разбивалась о пушки главного калибра обороны базы.

Он задал карте максимальное увеличение, в попытке найти хоть что нибудь, какой нибудь нюанс, мелочь, которые позволили бы ему добраться до корабля. И он нашел.

Оказывается, это горное плато использовалось как космодром при строительстве базы. Да и потом тоже, при доставке с орбиты персонала, оборудования и вооружений. И как на любом нормальном космодроме вся взлетно посадочная площадка была испещрена техническими ходами, один из которых выходил на поверхность метрах в тридцати от кормы фрегата. А второй выход был всего в сотне метров от его местоположения. И скорей всего входы в подземные коммуникации завалены, но это был шанс.

Не откладывая в долгий ящик, Сорин нырнул между скал и медленно пополз в сторону люка, указанного на карте. Он полз как улитка, не больше полуметра в минуту. Вжимаясь в скалу, стараясь не издавать ни шороха он полз больше трех часов какие то сто метров. Были бы на плато инфракрасные датчики, или датчики движения, все его ухищрения не помогли бы ему. Но ураганы, за десятилетия, скорее всего уничтожили всю следящую электронику в долине.

Он ошибся всего на шесть метров. Металлическая крышка двухметрового диаметра находилась немного ближе к краю плато, чем он прикидывал. Но возникла неожиданная проблема. Толщина металла около десяти сантиметров просто кричала о том, что ему эту крышку не поднять. Тем более, что с внутренней стороны, в колодце, присутствовали какие нибудь подъемные и запорные механизмы. Все было зря. Он чуть не взвыл от отчаяния.

Сорин не знал, что делать. Отчаяние накатило как волна, и схлынув, оставило после себя лишь апатию. Он встал в полный рост и пошел в сторону фрегата. Не забывая внимательно следить за батареями базы.

К его удивлению, ничего не происходило. Искин базы или не видел его или, что было более вероятно, давал зайти как можно глубже. Чтобы уже не выскользнул, чтоб наверняка.

Да и плевать. Путь все равно лежит так или иначе через плато. Нет другой дороги из этого, проклятого всеми богами места.

Он почти дошел до кормового фрагмента фрегата, когда случилось то, чего он опасался. Маленькая звёздочка оторвалась от одного из орудий базы и быстро полетела в его сторону. Он инстинктивно побежал к фрегату, но через десяток шагов остановился, осознав свою ошибку. Нельзя подставлять фрегат под обстрел. Он ему нужен. Он просто почувствовал это.

Сорин бросился обратно, пригибаясь и петляя. Хорошо, что сгусток плазмы довольно медлителен и не имеет системы самонаведения. Поднырнув под пролетевшую над ним плазму он пропахал грудью колею в каменном крошеве, покрывавшем долину. Тело обдало волной жара и в сотне метров позади него жахнул взрыв.

Пронесло. Но тут же он заметил ещё десяток звезд, летевших в него. Он пулей понесся в сторону люка, пытаясь на бегу придумать как можно использовать энергию взрыва плазмы для того, чтобы прожечь крышку люка. Сорин за десять минут добежал до него и встал немного впереди, для того, чтобы заряд, нацеленный в туловище попал в крышку люка. Заряды летели с интервалом в две секунды, и уворачиваться с каждым разом становилось сложнее. Хорошо, что он успел войти в транс, и теперь действовал на автопилоте, полностью отключив сознание. Тело прыгало, подныривало, перескакивало через летящие сгустки плазмы. Температура воздуха вокруг подскочила рывком от множественных взрывов плазмы. Глаза слезились от гари и становилось тяжело дышать. Но он все уворачивался от летящей в него смерти, словно чувствуя, что еще не готов путь отхода под поверхность. Мечи уже давно были зажаты в его руках и вихрем кружились вокруг, отклоняя и рассекая летящую в него плазму. И плазма не взрывалась от соприкосновения с мечами но, словно послушный домашний питомец, отклонялась со своей траектории и взрывалась где то за спиной, нисколько не повредив ему.

Он полностью отдался упоению боя. Но тут интуиция взвыла,и он понял, что выжал из момента всё что можно и пора уходить. На него нацелили главный калибр.

Сорин в несколько гигантских прыжков добрался до люка. На его месте зияла глубокая воронка с оплавленными краями. Не размышляя ни о чем, он спрыгнул вниз и тут же нырнул в технический проход прямо перед собой, и побежал вперед насколько это можно было быстро.

Через десять секунд, когда он успел отбежать от люка метров на пятьдесят, поверхность содрогнулась и его швырнуло взрывной волной далеко вперёд. Он влетел головой в стену тоннеля и прокатился вперед еще с десяток метров. Вокруг все содрогалось и трещало от близких попаданий главного калибра обороны базы. Горячая пыль забивалась в нос, мешая дышать.

Не имея возможности встать в ходящем ходуном тоннеле, он пополз вперед. Он полз до тех пор пока силы не оставили его, и он не потерял сознание.

Пришел в себя он довольно быстро. Все вокруг еще гудело, хотя взрывов больше не было. Остаточные колебания поверхности - последствия близких разрывов.

Сломанный нос и разбитая до кости скула обильно кровоточили. Сорин снял с головы повязку, смочил водой и очистил кожу вокруг раны. Полил ее водой, стараясь смыть грязь, попавшую в нее. Затем из плечевого кармана достал небольшой пакет с мобильной аптечкой. Найдя в ней баллончик медицинского клея, он распылил его на рану и заклеил сверху пластырем. Больше ничего не сделаешь в полевых условиях. Будет доктору Ании работа.

Неудачно он влетел в стену. Хотя, главное что жив. Он прислонился спиной к стене тоннеля и сделал несколько маленьких глотков из фляги.

Понял ли искин базы, что зверь сбежал из ловушки? Если не понял сейчас, то поймет, когда он будет открывать люк возле фрегата. Там ведь должны быть датчики. И сможет ли он открыть люк? А если сможет, не подставит ли этим под удар фрегат? Не хотелось бы. Что то ему говорило, что фрегат очень важен для выполнения его миссии, и для него лично.

Вот тоже радость. Он никогда не был интуитом. Хотя видел в голофильмах таких разумных, и не обязательно людей. Наверное посещение чёрного корабля открыло в нем некие способности, до тех пор крепко спавшие. Очень крепко. Хотя, честно говоря, он был благодарен проснувшейся в нем способности, ведь она спасла ему жизнь.

Он аккуратно встал, и держась за стены, отправился в путь.

Прибор ночного видения он где-то потерял. Или во время гарцевания под плазмой, или во время удара об стену тоннеля. Идти искать его не было никакого желания. Поэтому пришлось идти, ощупывая всё руками и ногами .

И тут он вспомнил о встроенном фонаре комбеза. Всё таки его прилично приложило, если он забыл про такую важную опцию своей одежды. Он включил фонарь и намного веселее пошел вперед.

Сорин через сотню метров нашел поворот направо и пошел по нему. Еще через двести метров, на перекрестии тоннелей повернул налево и почти два километра шёл никуда не сворачивая. По всем прикидкам, он находился где то в районе кормы фрегата. Как бы ещё это проверить.

Он прошел ещё сто шагов в поисках выхода наружу и почувствовал дуновение ветра. Значит где то неподалеку открытый люк. Но вместо люка он увидел пролом в потолке. Явно от попадания главного калибра базы.

Сорин змеей выполз на поверхность и увидел, что находится под фрегатом. Получилось даже лучше чем планировалось. Развороченный борт фрегата прикрывал его от артиллерийских батарей базы, поэтому ничего не опасаясь, он вылез наружу.

Ветер свистел в рваных ранах корабля и разносил едкий дым по поверхности плато. Дышать было тяжело и Сорин обмотал вокруг лица мокрую ткань.

Прислонившись к борту он долго осматривал окрестности в бинокль. По идее, искин базы должен был отправить дронов на зачистку местности . Но никакого движения в долине не наблюдалось. Может, посчитал нецелесообразным трату ресурсов на обследование территории.

Немного успокоившись, молодой человек через одну из пробоин проник на фрегат и оказался в районе трюма. Слабый свет плафонов аварийного освещения еле разгонял темноту в помещении. Искры, изредка сыпавшиеся с потолка давали и то больше света, чем аварийное освещение корабля. На палубе небольшого трюма стоял на опорах небольшой кораблик, судя по крыльям, предназначенный для полетов в атмосфере. Вроде бы даже и целый. По крайней мере, Сорин, при обманчивом свете плафонов аварийного освещения не обнаружил на нем никаких вмятин. Забрать бы эту птичку с собой, сейчас, пока всё плато в дыму. Хорошо бы было, вот только молодой человек имел очень слабое представление об управлении летательными аппаратами. Был бы тут полковник ди Радо, тогда да. А так...

Махнув рукой на несбыточные мечты, он пошёл дальше по кораблю, пробираясь в сторону рубки. Удивительно, но двери на корабле были открыты. Он входил в каюты, осматривал пустые помещения при помощи фонаря и шел дальше. Только в медотсеке корабля он увидел полностью работающую странную капсулу. Всего лишь метр на два и на полметра высотой, сделанная из черного матового стекла. Она была словно цельная, изготовленная из монолитного куска совершенно непрозрачного стекла. Судя по тому, что она работала, в капсуле кто то находился. Но разглядеть что либо внутри капсулы не представлялось возможным.

Сорин постучал по крышке капсулы, но не получив ответа, махнул рукой. Не надо усердствовать, не зная, с чем имеешь дело. Вдруг там бомба с антиматерией, и он своим стуком поставил ее на боевой взвод. Если получится, заберет капсулу с собой, пусть инженер с доктором поломают над ней головы. А у него задача простая - посмотреть и уйти. Посмотрел? Посмотрел. Уходит? Вот прямо сейчас, вот в эту дверь. И вышел из медсекции корабля.

Все помещения корабля были совершенно пусты. Только в одном из них молодой человек обнаружил стоявшую на прикроватной тумбе рамку с голографической фотографией девушки нереальной красоты. Пепельно серые, почти белые прямые волосы обрамляли тонкое, аристократическое лицо, с чуть миндалевидными голубыми глазами. Тонкий, изящный носик и чувственные губы, чуть чуть приоткрытые в улыбке. Девушка на голоизображении рукой поправляла волосы и на её руке он увидел массивный браслет черного цвета в виде листьев какого-то растения, опоясывающий её запястье. Эту нереальную красоту не портили даже вытянутые ушки, торчащие на сантиметр из прически. Аграфка. Просто волшебная красота девушки, принадлежавшей одной из старших рас впечатлила молодого человека. Нет, он видел голофильмы с участием актеров этой расы и знал про красоту, присущую всей расе Аграф. Но он впервые столкнулся с не показной, напомаженной и наглаженной на камеру, а так сказать, домашней красотой неизвестной девушки этой расы. Полюбовавшись несколько минут, он непроизвольно спрятал голопортрет в нагрудный карман комбеза. Туда, где уже лежало голофото его матери.

Всё ещё находясь под впечатлением от портрета, он бегло осмотрел помещение и, не увидев ничего, стоящего его внимания, пошёл дальше осматривать корабль.

В соседнем помещении его встретила пустота с непонятным цилиндром, стоящим посередине каюты. Цилиндр был диаметром около тридцати сантиметров и высотой в полметра. Из его основания выходил толстый жгут проводов с разнокалиберными коннекторами на концах, ни к чему не подключенными. Запчасть какая-то, наверное.

После помещения с непонятным цилиндром он вошёл в открытую дверь рубки фрегата. Вошёл и чуть не напрудил в штаны. Внутри, по обеим сторонам от двери стояли два паукообразных дроида с мечами, зажатыми в передних манипуляторах. Визоры дроидов, горевшие недобрым красным цветом, внимательно следили за каждым движением молодого человека.

В его руках мгновенно материализовались синие мечи.

Я пришёл к вам с миром,- на автопилоте произнес он избитую и немного даже смешную фразу первого контакта.

Это прозвучало по меньшей мере странно из уст человека с мечами в руках.

В ответ один из дроидов, спрятав свои мечи в полости в корпусе, предназначенные для оружия, манипулятором подтолкнул его к пилотскому ложементу.

Увидев, что опасность, по крайней мере с одной стороны, миновала, Сорин убрал свои мечи и сделал шаг по направлению, по которому железный паук настойчиво предлагал ему пройти.

Этот корабль уже не взлетит,- произнес он, подходя к ложементу.- Да и я не пилот.

Дроид расставил манипуляторы, словно приглашая его всё таки присесть в ложемент. Сорин снял со спины рюкзак и, поддавшись на уговоры железного жука, всё таки присел на указанное ему место.

Второй дроид в это время подскочил к пульту управления и нажал на какую-то клавишу.

Перед молодым человеком загорелся голоэкран. Через несколько мгновений на нём возникло лицо молодого аграфа. Несмотря на кровоподтёки на молодом лице, Сорин мог бы поклясться, что этот мужчина имел родственное отношение к девушке, голофото которой он прихватил из одной из кают. Пока он рассматривал лицо, возникшее перед ним, незнакомец заговорил, и хриплый и задыхающийся, но приятный баритон заполнил рубку.

Здравствуй, разумный. Меня зовут Салониэль Далиар из дома Утренней Росы. Восемнадцать лет назад Император империи Аратан Арау ди Лимарадо обратился к императору империи Аграф Адониэлю Седьмому с просьбой помочь в решении странного вопроса. Пропали два брата императора, планетная система и целый Имперский флот. Два года Имперский флот пытался пробиться в эту систему, но потеряв почти две сотни кораблей, оставил пустые попытки и обратился к нашему императору за помощью. Посланные императором Адониэлем малые разведчики тоже пропали. Император Арау поведал о модернизации искинов, проведенной его дедом и своих подозрениях, что искин планетарной обороны закрыл систему. Император поручил нашему Дому разработать корабль с принципиально новой системой невидимости и искином нового поколения, на который не смогут воздействовать дистанционно, и пройти в систему Лучистой для того, чтобы произвести разведку. Долгих семнадцать лет наш Дом, напрягая все свои силы, разрабатывал искин и систему невидимости. Пришлось пересматривать не только программы или поля но и все основы космоплавания, и только в прошлом году мы, наконец, совершили прорыв.Еще полгода ушло на обкатку технологии и выявление недостатков систем.Я посчитал правильным самому отправиться в систему Лучистой на созданном нами малом разведчике и принести извинения оставшимся жителям планеты, если таковые найдутся, либо почтить их память тем, что произведу разведку и доложу императору.

Молодой человек на голографическом экране закашлялся и отхаркнул кровью. Затем немного отдышался и продолжил свой рассказ.

Корабль вышел из гиперпространства рядом с планетой а не в точке выхода на границе системы. Этот корабль способен и не на такое, потому, что вход в гиперпространство и выход из него осуществляются на принципе прокола пространства. Еще одна технология, доступная древним, теперь доступна и нам. И все это благодаря вам и вашей системе. Когда я, совершив прокол пространства, вышел недалеко от планеты, то краем воронки зацепил за разбитую станцию, корабль срикошетил от нее и повредил генератор прокола и маршевый двигатель. Почти две декады я дрейфовал на орбите, собирая информацию и картографируя систему и планету. В итоге гравитация планеты притянула меня, и мне пришлось совершить посадку на этой возвышенности. Но тут я попал под огонь защитных батарей планетарной базы. Корабль разрушен, я истекаю кровью. Медкапсула разбита и мне не помочь. Прошу тебя, разумный, доставить собранную мной информацию , если получится, в Службу Безопасности империи Аграф. Информационный кристалл находится у дроида с белой полосой. Этот дроид построен по новой технологии, и хоть оба они похожи, но первый дроид выживет там, где не выживет никто.Оба дроида настроены на голосовое управление и будут подчиняться тебе. Постарайся доставить информацию, разумный, она важнее моей и твоей жизни. Если мы опоздаем, то все живое в этой части галактики будет уничтожено. В соседнем помещении находится искин нового поколения, который поможет тебе покинуть планету и совершить прыжок. На него не действуют никакие вирусы и директивы. И еще одна просьба, личная. Прошу тебя доставить мой фамильный браслет моей сестре Линае Далиар из Дома Утренней Росы. Покажи его любому аграфу и он доставит тебя на родовую планету нашего дома. Я записал несколько слов для нее, они на втором инфокристалле. Браслет на пульте управления. - он закашлял изо рта у него тонкой струйкой потекла кровь. Собрав последние силы он произнес,- Я, наследник Дома Утренней Росы, прошу простить меня, разумный ,за долгие годы, что вы на планете провели в ожидании помощи. Я сделал все, что мог, и с гордостью взойду в Дом моих славных предков. Прощай, разумный. Передай Линае, что я люблю...

У него изо рта обильно потекла кровь, и один из дроидов, схватив его передними манипуляторами, вынес из рубки. Голоэкран моргнул и отключился.

Сорин сидел пришибленный и не знал, что делать. Информация, полученная им от погибшего аграфа, повергла его в шок, но и вселила надежду. Он осознал, что Империя и Император помнят о них и ищут пути спасения. Он увидел самопожертвование этого аграфа, наследника Дома, практически принца империи Аграф. Он увидел любовь брата к сестре. Все то, чего у него никогда не было - вдруг появилось. Этот молодой аграф дал ему надежду, смысл жизни, цель. Он выполнит просьбу этого героя, рискнувшего всем, и потерявшего все ради того, чтобы дать им всем шанс. Он доставит кристаллы и в СБ и его сестре. Последняя просьба умирающего - это святое. И не выполнить ее он не сможет.

Он посмотрел на пульт, но браслета на нем не увидел. Встал с пилотского ложемента и осмотрел всю рубку.

Где же этот браслет? - пробормотал раздосадованный Сорин

Один из дроидов протянул к нему манипулятор, на который был одет браслет. Отцепив его от манипулятора дроида, молодой человек под светом фонаря рассмотрел браслет. Он был выполнен из черного металла в виде преходящих друг в друга листьев и, хоть и выглядел массивно, был очень легок на вес. Особо ценный груз, который он должен доставить адресату. В карманы он не влазил,в изорванном рюкзаке велика была вероятность его потерять, и молодой человек недолго думая, защелкнул его на своей левой руке.