Подпольная империя рода Амато

Глава 29

Я должен убить Гордиана Хермана.

Каждое утро я просыпался с этой мыслью и каждую ночь засыпал с ней. Хотел ли я этого? Нет. Я искренне сожалел, что тридцать лет назад, в ту злополучную ночь увёл из бала Аталу. Кто бы мог тогда подумать, что поступок, который тогда казался мне невинным баловством, будет иметь столь катастрофические последствия в далёком будущем, да ещё и в другом мире.

Но пути назад нет. Херман выжил из ума. Некромантия во всех мирах считается худшим злом. Некроманты могут вызывать к себе лишь те души, которые добровольно согласились служить Тьме. Некоторые ошибочно полагают, что некромант имеет власть насильно заставлять служить себе любого умершего человека. Но это не так. Лишь того, кто готов распрощаться со своей душой — отдать её во власть вечной смерти и Тьмы. Заигрывая с тёмными силами, некромант и сам приговаривает себя к вечному проклятью. Если не откажется от своего тёмного дара вовремя, конечно.

Да, я не хотел смерти Гордиана Хермана. Но, к сожалению, он перестал быть собой, совершив сделку с Тьмой. Если некроманта не убью я — он убьёт меня. А затем ещё кого-нибудь. И ещё. И ещё. За ним потянется шлейф крови. А убить такого сильного мага, как он, мало у кого есть шансы. Даже у меня они невелики. Мой долг — остановить этого человека, пока не поздно. Хотя бы попытаться это сделать.

Сначала я убью Хермана, затем придумаю, как доказать, что я не виновен в гибели Глинских.

Прежде чем идти туда, откуда мог не вернуться, я решил предупредить отца об истинных масштабах опасности.

— Отец, могу я с тобой поговорить?

— Входи, — ответил он.

Я вошёл в кабинет и сел напротив него.

— Выглядишь усталым, отец.

— Годы берут своё… — горестно улыбнулся князь.

— Ты десятерым молодым фору дашь, какие годы…

— О чём ты хотел говорить?

— Я иду к Ярославу Глинскому.

— Ты его убьёшь?

— Я должен это сделать. Но… у меня может не хватить сил, отец. Он невероятно силён. Куда сильнее, чем были все Глинские вместе взятые. Без преувеличения.

— Тогда твой поход к нему будет означать самоубийство.

— Возможно. Но выхода нет. Я должен попытаться остановить его. И если я не вернусь… — Я не отвёл взгляда от отца. Время говорить всё прямо. — Тогда я попрошу тебя увезти семью отсюда, отец. И Асю с её родными тоже. Я не знаю, что в уме этого безумца, но опасаюсь, что после моего визита к нему, Глинский не успокоится, даже убив меня. Может захотеть убить всех, кто мне дорог.

— Ты говоришь о нём так, будто он и не человек вовсе, а какое-то чудовище.

— Это почти правда.

— Но Амато никогда не бегут. Мы останемся здесь, у себя дома, в городе, в котором прожили десятки лет. — Князь глядел и говорил сурово. — И если этот ублюдок явится к нам — мы встретим его достойно.

— Ты не понимаешь, что это за человек, отец…

— А ты откуда знаешь?

— Знаю! Видел бы ты его в действии.

— Ты говоришь так, будто знаешь что-то ещё, но утаиваешь от меня.

— Время не задавать лишних вопросов и просто довериться. Я не хочу, чтобы кто-то из вас пострадал! Просто доверься мне, прошу, отец! Я ведь ещё ни разу не подводил тебя!

— Я верю тебе, Андрей. Но мой ответ останется неизменным — Амато не убегают. Амато встречают опасность с оружием в руках. А в случае поражения — умирают достойно, падая от ударов врага, но не стоя на коленях и не моля его о пощаде.

Я тяжело вздохнул. Впервые я хотел, чтобы мужественный, решительный, непоколебимый как скала князь Амато отступил, поставил потребность в самосохранении выше принципов, долга и чести. Я хотел, чтобы он защитил себя и семью, и Асю. Потому что я полюбил всех этих людей и хотел, чтобы они жили.

— Один ты никуда не пойдёшь. Я иду с тобой, — заявил князь.

— Но…

— Отставить разговоры! Пока ещё я глава рода.

— Да, отец…

Мы приехали к поместью Глинского только вдвоём: князь сам вёл автомобиль.

Я знал, что Андрей Николаевич — боевой маг. Но лишь сегодня получил возможность воочию увидеть его мастерство.

Князь молниеносно подбежал к охране ворот и в несколько чётких, быстрых ударов оглушил их до того, как они, не имеющие способности двигаться так же быстро, сумели отреагировать.

Ещё двое охранников стояли у входа в дом и они уж заметили наше присутствие. Поднялась тревога. Я телекинезом отшвырнул одного охранника на несколько метров назад, и он, со всей дури ударившись о стену, рухнул наземь. Отец в это время расправился со вторым.

Но за это время к нам сбежались боевики Глинских. Один, два… десять человек. Мы с князем укрылись за стеной.

— Их слишком много, — прошептал отец. — Я возьму на себя пятерых.

Я кивнул. Выглянув за стену, сделал несколько выстрелов из пистолета. Попал одному в ногу.

Князь на своей повышенной скорости устремился к противникам. Несколько боевиков ринулись ко мне. Я дожидался их за углом стены. Когда они достигли меня, взял всех в хроносферу. Так, все маги, отлично. Забрать силу у средненьких магов ничего не стоило. Все пятеро рухнули без сил.

Я убрал хроносферу и выбежал на подмогу к отцу. Он уже расправлялся с третьим противником. Телекинезом я отбросил одного в сторону, второму выстрелил в плечо. Он схватился за раненое место. Подбежал к нему. Выбил из его руки пистолет. Удар в висок. Боец упал без сознания. Второй, которого я отшвырнул, успел прибежать. Я замахнулся. Промазал. Он выбросил руку вперёд. Я схватил её. Резко заломил назад. Хруст. Крик боли. Стукнул по голове — боец упал, провалившись в забытье.

— Как ты так быстро справился с пятью мощными боевиками? — ошарашенно спросил отец, глядя на меня.

Он тяжело дышал. Я чувствовал, как магия, которая недавно бурлила в нём мощным потоком, ослабела.

— Годы тренировок, — пожал я плечами.

Мы направились в дом.

Пустые комнаты и голые стены встретили нас. Из воспоминаний Андрея я понял, что Вадим Глинский любил современное искусство, и весь его дом раньше был украшен полотнами популярных ныне художников.

— У прежних хозяев дома совершенно не было вкуса.

По лестнице спускался Гордиан в теле Ярослава. Он без опаски и даже с улыбкой глядел на нас.

— Скоро я обставлю дом произведениями подлинного искусства. Художники, жившие пару веков назад, куда лучше знали толк в живописи.

Князь на повышенной скорости кинулся к нему, я успел мысленно крикнуть «Нет!». Ярослав взмахом руки отшвырнул от себя князя. Тот ударился о стену и упал.

— Зачем ты притащил сюда этого старика, Эгель?

Но я не ответил.

Времени нет. Либо сейчас, либо всему конец.

Я поставил вокруг себя и врага хроносферу. Попытался вобрать в себя силы Хермана, но почувствовал упорное и мощное сопротивление.

Он хрипловато рассмеялся.

— Неужели ты думаешь, что я — очередной никчёмный маг? Неужели ты думаешь, что я сумел бы попасть сюда и получить дар некромантии, если бы был таким слабаком? Эгель, я всегда знал, что твоя гордыня погубит тебя.

Херман резко вскинул руку в мою сторону. Я ощутил, как горло перехватило. Начал задыхаться.

— Я владею даром воздуха. — Херман опустил руку, но затем тут же снова вскинул её. — Даром огня…

Столп пламени возник прямо передо мной и обдал жаром, лишь чудом не коснувшись кожи. А затем пропал.

— Даром телекинеза, но помощнее, чем у тебя.

Херман отшвырнул меня к самой оболочке хроносферы. Я быстро вскочил на ноги и снова попытался вытянуть силы Хермана.

— Напрасно стараешься, у тебя не. достанет сил, — усмехнулся враг. — Я мог бы убить тебя сотней способов. Но я предпочту, чтобы это сделала она.

Херман прошептал заклинание, и посередине между нами возникла Атала.

Я потрясённо ахнул. Ничто не могло проникнуть в хроносферу — ничто. Только если маг-противник обладает мощью во много крат большей, чем антимаг.

— Отомсти за нас, за себя, за свою погубленную жизнь, дорогая, — обратился Херман к Атале. — Уничтожь его!

Атала медленно двинулась ко мне.

— Атала, прошу тебя… — тихо сказал я. — Остановись. Прости меня, прости! Но служа этому чудовищу, ты не изменишь прошлого! Остановись, пока не пожалела о содеянном!

Она молча остановилась в нескольких сантиметрах от меня.

— Атала…

Мёртвая девушка взяла меня за горло. Я мог бы сбросить её руку, причинить ей боль — но не хотел делать это снова, как тридцать лет назад, поэтому лишь прошептал:

— Помнишь записку? Ты сказала в ней, что сделала бы тот же самый выбор? Прочитав её, я тысячу раз раскаялся, что явился в тот проклятый бал! Веришь или нет, но я сожалею, что был таким ублюдком, Атала!

Она слегка разжала пальцы.

— Ты ещё можешь облегчить свою участь, если откажешься служить ему, Атала… не позволяй управлять собой. Он контролирует тебя через твою ненависть ко мне, не позволяй ему этого, Атала!

— Заставь его умолкнуть навсегда, любовь моя, чего ты медлишь? — вмешался Херман.

Атала резко отпустила меня и набросилась на того, кто вызвал её из тьмы.

Я убрал хроносферу и кинулся к отцу.

Он, потрясённый, стоял всё это время в метре от хроносферы.

— Ты должен уходить, отец! У нас нет шансов, но я не позволю тебе погибать вместе с собой!

— Нет, ты одолеешь его! — возразил князь.

— У меня не хватит сил, отец, мне жаль, прости…

— Может хватить, если заберёшь мои…

Я в недоумении уставился на него.

В этот момент сражавшийся на полу с Аталой Херман заставил мёртвую девушку исчезнуть.

— Давай, ставь скорее свой купол! — скомандовал отец.

У меня не было выхода, кроме как послушаться его.

— Откуда ты узнал? — спросил я. — И как давно?

— С момента нашей первой встречи. Ты не первый, кто вселился в одного из нас.

— Кто ещё?

— Борис, — дрогнувшим голосом ответил князь.

И тогда я понял. Отец не может застрелить родного сына, не потеряв при этом покой на всю оставшуюся жизнь. Но если перед тобой тот, кто лишь занял место твоего сына…

— Почему ты не изгнал меня, не убил? — продолжил я допрос.

— Зачем? — удивился князь. — Ты не был причастен к смерти Андрея. К тому же, ты оказался очень похож на нас, на Амато. Я посчитал тебя достойным носить фамилию нашего рода. А теперь хватит болтовни. Забирай мои силы и прикончи этого ублюдка.

— Но ведь ты лишишься дара.

— Это имеет значение, когда мы стоим на краю бездны и с минуты на минуту можем сорваться в неё? Я решил — действуй.

Я молча кивнул и сосредоточился на магическом источнике князя Амато. Он был у него огромен. Не так, как мой, разумеется, и уж даже близко не стоит рядом с источником Хермана, но для этого мира князь Амато — невероятно могущественный маг. Когда его сила капля за каплей перетекла внутрь меня, Андрей Николаевич, как подкошенный, свалился на пол.

— Скоро я тебе помогу, — сказал я ему и убрал хроносферу.

Херман тут же набросился на меня. Я телекинезом поднял массивный старинный комод и обрушил на врага, но лишь едва зацепил край его плеча. Херман метнул в меня огненную стрелу, она пролетела мимо, но немного прожгла мой рукав.

Я заключил себя и врага в хроносферу.

— Неужели ты думаешь…

Херман заткнулся, когда понял, что я забираю его силы. Сопротивление некроманта было невероятным. Мне буквально приходилось выцеживать его силы. Он не мог сопротивляться и колдовать одновременно, и все силы бросил на защиту своего дара.

Он был могущественнее меня, но и я был силён. Но стоило мне получить усиление в виде дара князя Амато, как мощь моя стала на каплю превышать мощь врага.

Когда я закончил, весь обливался ледяным потом, а бывший герцог рухнул на пол.

Я убрал хроносферу и, качнувшись от переизбытка сил, упал на колени.

— Ты в порядке, Андрей? — спросил князь.

Подняться он ещё не мог.

— Да… да, я в порядке. Мы победили.

Мне пришлось подождать некоторое время, чтобы подняться. Гордиан не делал попыток встать, убежать, что-то предпринять. Его пустые глаза смотрели на меня — и в них не было больше ненависти. Лишь усталость.

Я не хотел убивать Хермана. Он и так лишился всего. Любви. Дара. Своей души. Самого себя. Мне было жаль его.

Мы с отцом покинули дом, когда князь смог встать. Но, только успели выйти за порог, как услышали выстрел.

Ринулись обратно в дом. Тело Ярослава Глинского лежало на полу. С виска стекала кровь. Пистолет лежал рядом.

Мы с Андреем Николаевичем обменялись взглядами. И молча отправились домой.

С меня были сняты все обвинения.

Жандармы провели обыск в доме Глинских и обнаружили кучу компромата на Вадима Глинского. Документы, счета за нелегальные торговые операции. А ещё дневниковые записи Ярослава Глинского. Так они думали.

Херман вёл беспорядочные, сумбурные записи, в которых спрашивал Аталу, почему она не желает приходить на его зов. Он упомянул, что ради того, чтобы жить в этом огромном роскошном доме только с ней, он убил всех Глинских.

Жандармы решили, что Атала — любовница Ярослава. Стали искать её, но, конечно, не обнаружили ни одной девушки с таким именем.

Когда весь кошмар остался позади, мы с князем сидели в его кабинете и вели беседу.

— Борис рос очень любознательным, живым малышом с острым умом и весёлым нравом. Ольга души в нём не чаяла. Но мальчик заболел и начал умирать. Ольга сутками сидела у его постели. В последние дни Борис почти не разговаривал, ему тяжело было даже дышать. А затем он чудом встал на ноги. Болезни как не бывало. Лекари разводили руками и говорили про чудо. Но я сразу понял, что дело в другом. И оказался прав. Мальчишка в теле моего сына был упрям, но я был сильнее него духом и умом. И он рассказал мне правду. Мы с Борисом годами хранили нашу страшную тайну, но, думается мне, Ольга всегда подозревала неладное. Ведь наш сын так переменился. Моя жена заболела спустя неделю после того, как Борис встал на ноги. И с тех пор ни разу по-настоящему не была здоровой.

— Мне очень жаль, — искренне отозвался я.

— Тот, кто занял тело Бориса, оказался не достоин рода Амато. Ты же можешь носить эту фамилию с честью. И не только носить фамилию, но и управлять домом. Стар я стал. Устал от жизни. Пора мне на покой. Да и Ольга… неизвестно, сколько она ещё проживёт. Всегда гнал от себя эту мысль, но пора набраться отваги и признать — моя жена умирает. И час её кончины близко. Я хочу провести остаток её жизни, уделяя как можно больше времени ей. А бразды правления я отдаю в твои руки, Андрей.

— Я не подведу, Андрей Николаевич.

— Можешь звать меня отцом, если хочешь. Ты, конечно, не заменил нашего Андрея… но ты достоин того, чтобы быть членом нашей семьи.

— Я слишком волнуюсь, — прошептала Ася, судорожно сжимая мои пальцы в своих.

Она стояла передо мной в белом свадебном платье. Да, пришёл день нашего бракосочетания. Ася плевать хотела на правило не видеться с женихом до алтаря, поэтому мы стояли в моей комнате и разговаривали. До поездки в церковь оставалось двадцать минут.

— Отчего же? Ты у меня самая храбрая девочка на свете, — я заправил локон ей за ухо.

Я немного лукавил. Я и сам побаивался. Стать мужем. Семьянином. Прежний Альвар Эгель покрутил бы пальцем у виска. Но я стал другим человеком. И мне нравилось то, какой я теперь.

— Это одно из главных событий в жизни! Издавна рождение, вступление во взрослую жизнь, свадьба, роды и похороны считаются самыми важными этапами в жизни. И мне страшно на этом новом, решающем повороте, после которого жизнь уже не будет прежней.

— Правильно. Она будет ещё лучше, — улыбнулся я.

— Мы с тобой точно к этому готовы? — Ася заглянула мне в глаза с тревогой.

Меня удивляли её сомнения. Всегда такая решительная и уверенная, и что это с ней такое сегодня?

— Я к этому точно готов, — твёрдо ответил я. — Готова ли ты?

— Да. Я просто…

— Что такое? Расскажи мне.

— Вспомнила Аталу.

— Я не просто поменял тело и мир, Анастасия. Перемены, произошедшие во мне, куда глубже. То, что произошло с Аталой, никогда не произойдёт с тобой.

— Конечно, я бы не стала совершать самоубийство даже из-за тебя, — улыбнулась Ася сквозь слёзы. — Я слишком сильно жажду жить.

— Так почему ты плачешь? — ласково спросил я, утирая её слёзы.

— От радости. Я сомневалась, что всё это, что делает меня такой счастливой, продлится долго. Но, похоже, мне стоило быть оптимистичней.

— Так ты точно готова?

— Да, потому что я доверяю тебе. Пойдём вниз?

— Иди, родная, я спущусь через минуту.

Ася вышла. Я подошёл к столу, выдвинул ящик. Вытащил толстую тетрадь. На верхнем правом углу была серебристая надпись: Гордиан Херман. Открыл на нужной странице.

«Ритуал для перенесения души в иной мир».

Я нашёл тетрадь в доме Глинских. Князь ещё лежал без сил, а я увидел тетрадь на столе. Не знаю, зачем взял. Любопытство, должно быть.

Вытащил зажигалку. Язычок пламени коснулся тетради. Я кинул её в камин.

Страницы с описанием тёмных ритуалов обращались в пепел.