Подпольная империя рода Амато

Глава 23

Фрося готовила ужин, напевая себе под нос. Настроение молодой беременной женщины было отличным. Время от времени она с нежностью поглаживала небольшой ещё живот и продолжала заниматься уютными домашними делами, в которых находила возможность сказать вечно занятому на работе мужу «люблю».

Курица ещё запекалась в духовке, когда в квартиру ворвался её супруг — Иннокентий Иванович Михайлов, майор жандармерии.

Не «вошёл», а именно ворвался.

— Ты сегодня рано, дорогой, что-то случилось? — обеспокоенно спросила Фрося, выходя к мужу.

У него было странное лицо, какое-то очень напряжённое, испуганное. Фрося никогда не видела всегда сдержанного супруга в таком волнении.

Иннокентий ринулся в свой кабинет.

Фрося бросилась за ним.

— Родной, скажи что-нибудь! Что-то случилось? Почему ты странно себя ведёшь?

Михайлов не ответил ни на один из её вопросов. Он дрожащими пальцами открыл сейф — Фросе заглядывать туда было строго запрещено, и кода она не знала — и вытащил оттуда какие-то бумаги и… кучу пачек с купюрами!

— Дорогой… — Фросе стало нехорошо и она оперлась об кресло. — Откуда у нас столько денег?

Михайлов сбегал в комнату, принёс рюкзак и начал сгребать в него деньги и бумаги.

— Иннокентий…

Наконец, муж повернулся к ней, взял её лицо в руки и с грубоватой лаской погладил. Пальцы его била дрожь. Фросе стало не по себе.

— Милая моя, — Михайлов смотрел на неё со смесью нежности и сожаления, — мне придется уехать.

— Куда? В командировку?

— Нет, Фросенька, не в командировку. Далеко. И надолго.

— Но… как же?.. — Теперь и женщину забила дрожь. Она ещё ничего не понимала, но смутное ощущение надвигающейся катастрофы прочно завладело её сердцем. — А как же мы с малышом? Как же мы будем? Ты нас бросаешь⁈ У тебя другая женщина?

— Нет, нет, нет! — Иннокентий яростно замотал головой. — Я вынужден уехать, я должен залечь на дно. Милая, кое-что случилось и меня могут… посадить. Или даже… хуже.

— Посадить? За что⁈ — глаза Фроси превратились в огромные колодца ужаса и боли.

— Неважно, это неважно, Ефросинья! Слушай меня внимательно! Тебя никто не тронет. С тобой и малышом всё будет в порядке. Помнишь, я дарил тебе украшения?

Фрося кивнула. Конечно, она помнила эти украшения. В последние пару лет муж стал баловать её — то кольцо с бриллиантом подарит, то роскошное колье. Она ещё удивлялась, откуда у мужа появились такие деньжищи. Он отвечал, что премию получил.

— Продавай их. Только не в ломбарде, там копейки дадут. В моей телефонной книге найдёшь номер — Ярослав Чащин, ювелир. Продашь ему. Деньги трать экономно, ничего лишнего не покупай. И вот ещё, держи! — Он всунул в её руки две пачки купюр. — Спрячь их. Сюда придут жандармы. Будут производить обыск. Все деньги, которые у тебя есть, все украшения — просто накопления и подарки, или лучше скажи, украшения в наследство достались от матери.

— Иннокентий… что же ты натворил?.. — Фрося беззвучно заплакала. Катастрофа в виде огромной тёмной бездны разверзлась перед ней и её семьёй.

Услышав звук полицейских сирен, Михайлов ринулся к окну и выглянул.

— Проклятье! — выругался он. — Они уже здесь. Прощай, милая! Я тебе позвоню, когда найду возможность! Придётся уйти через чёрный ход…

Он, даже не обняв её на прощание, ринулся к двери.

Фрося с криком кинулась вслед за мужем, но он ушёл из квартиры и захлопнул дверь. Женщина медленно сползла по стене на пол и надрывно, мучительно зарыдала.

— Дело в том, Андрей Николаевич, что я очень люблю и ценю вашу дочь. И ради неё готов на всё! — с жаром убеждал тестя Сальваторе.

Они сидели в кабинете князя Амато и уже долго вели эту беседу. Перед каждым из мужчин стоял стакан с виски.

— Я ведь знаю, как Анна дорога вам, и как она сама дорожит семьёй. Я хочу быть полезен вам, Андрей Николаевич! Вам ведь нужен новый человек вместо погибшего Михайлова?

— Нужен… — кивнул князь.

Несколько дней прошло, как Иннокентий Михайлов погиб в ходе перестрелки с жандармами. Михайлов пытался бежать из города, но стражи порядка настигли его, началась перестрелка. Хотя на что надеялся бывший майор жандармерии, когда он был один, а жандармов пятеро — загадка.

Князь Амато воспринял новость, на взгляд Сальваторе, слишком близко к сердцу. Андрей Николаевич никак не мог понять, как же удалось жандармерии вычислить, что Михайлов — человек Амато. Целых два года удавалось им благополучно работать вместе: Михайлов был якобы двойным агентом в глазах жандармерии, но на деле сливал им лишь ту информацию, которую предоставлял князь Амато.

Сальваторе прекрасно знал, почему крысу вычислили — Сальваторе сам сделал донос на эту крысу. Анонимно, конечно.

— Вы ведь знаете, господин Амато, дела моего продюсерского центра… — Сальваторе запнулся на секунду, но тут же выправил положение: — точнее сказать, вашего центра, во главе которого вы позволили мне встать… идут в гору. И все эти богатые клиенты… среди них есть и те, кто носит погоны. Я с ними, можно сказать, на короткой ноге. Я бы мог всё подстроить так, чтобы они попытались меня… как бы это сказать… завербовать. Я бы делал для вас то же, что делал Михайлов. Но я не попадусь, я буду осторожен.

— Сальваторе, я ценю твоё стремление быть полезным для семьи, — начал князь. — Но это стоит обдумать хорошенько.

— Я понимаю, Андрей Николаевич, — кивнул его зять.

Они выпили виски, каждый думая о своём.

Сальваторе знал, что князь постепенно склоняется на его сторону. Как удачно сложилось, что сейчас его сына, этого заносчивого ублюдка, нет в Петербурге. Иначе он перекрыл бы дорогу Сальваторе. Князь уж как-то слишком прислушивается к сыну. Сдаёт позиции старик…

Сальваторе знал, что Андрей Николаевич взвешивает «за» и «против». И «за» было весомым. Сальваторе заработал кучу бабок для гребаной семьи своей жены. Он, он их заработал, а не Андрей! Сальваторе занимался всеми делами, касающимися продюсерского центра. Но прибыль при этом большей частью досталась не ему. Какая несправедливость!

— К тому же, Андрей Николаевич, — нарушил молчание Сальваторе, — не стоит забывать про компромат, который у нас есть на некоторых господ, занимающих высокое положение в империи.

— Я обдумаю всё, Сальваторе, — повторил князь и дал понять, что разговор закончен.

— Дорогой, — Ольга Владимировна подошла к мужу со спины и обняла, — о чём ты так напряжённо думаешь?

— Это сильно заметно, да? — Андрей Николаевич повернулся к жене и заключил в объятия.

Поездка в Италию пошла ей на пользу, но польза эта была скорее эмоционального плана. А физически женщина угасала. Князь Андрей с ужасом думал о том, что станет, когда его супруга уйдёт навсегда. Семейный доктор мог бы поставить точный диагноз, сказав князю, сколько осталось Ольге Владимировне, но Андрей Николаевич не желал знать этого. Сильный, мужественный человек боялся правды о том, что скоро навсегда лишится любимой жены.

— Ты же знаешь, я всегда по твоим глазам вижу, если что-то не так, — ответила Ольга Владимировна.

— Да, это так… ты замечаешь многое, Оленька. Сальваторе предложил свою помощь. Знаешь… незаконную помощь.

Князь всегда посвящал жену в основные дела семья, но та привыкла говорить о них завуалированно. Прямота объяснений пугала Ольгу Владимировну. Как будто за безопасными словами можно было спрятаться, как за ширмой, отгораживающей реальность от мира иллюзии, что всё это делается для блага семьи — всю свою жизнь Ольга Владимировна крепко цеплялась за эту иллюзию.

— И в чём же проблема? — спросила Ольга Владимировна.

— В том, что я сомневаюсь в нём.

— До сих пор? Но ведь он уже доказал нам свою верность, разве нет? Он столько делает для Аннушки, ты бы знал! Ведь не ты с ней разговариваешь, а я. И я знаю, как она счастлива с ним.

— Андрей не доверяет ему, — с сомнением возразил князь.

— Разве наш сын когда-нибудь кому-нибудь доверял? — вздохнула женщина. — Он во всём ищет подвох, в каждом человеке видит негодяя и заговорщика против нашей семьи. Ты меня прости за эти слова, дорогой, но, по-моему, наш Андрюша превратился в параноика. Я тревожусь за него. Слишком многое свалилось на нашего мальчика в его возрасте.

— Перестань, он взрослый мужчина, — поморщился князь, который терпеть не мог, когда жена сюсюкала с детьми.

— Ты просто дай Сальваторе шанс, Андрей, — Ольга Владимировна положила голову на плечо мужа.

Князь поцеловал её в макушку, думая о том, что его сын, возможно, на этот раз ошибся.

Кафе на окраине города. Десять дней назад

Когда Вадим Глинский перечислил официантке блюда и отпустил, смачно шлёпнув её по попе, Сальваторе с сомнением поинтересовался:

— Вы рискнёте есть в таком месте, господин Глинский?

— Здесь вообще-то подают отличную фаршированную рыбу, — улыбнулся тот. — Серьёзно тебе говорю — рыба отменная. Закажи себе тоже.

— Нет, пожалуй, обойдусь, — брезгливо поморщился продюсер.

— Как хочешь. Избалованный золотой мальчишка, — с той же улыбкой сказал Глинский. — Если бы ты только знал, в какое дерьмо иногда приходится окунать руки, мальчик — во всех смыслах. Даже такому человеку, как я.

— Нас точно не увидят вместе? — поменял тему разговора Сальваторе, с опаской оглядываясь.

— В этой захудалой дыре? Сомневаюсь, что князь Амато сунется сюда, — расхохотался Глинский.

Когда принесли заказ, он сказал:

— Ну что, обсудим предстоящую вечеринку?

— Я так и не понял, господин Глинский, что это за вечеринка.

— У тебя есть твои девочки, которые ради бабок согласятся на многое, верно?

— Да, — осторожно кивнул продюсер.

— А у меня есть имена людей, которые захотят получить от твоих девочек совершенно особенные услуги. И люди эти — очень, очень богатые и занимающие высокие должности в империи.

— И какие же особенные услуги они захотят получить?

Глинский отпил вина, глядя на Сальваторе, и усмехнулся.

— Скажем так: у этих богатых господ есть наклонности… слегка садистского характера.

— Изнасилование? — округлил глаза Сальваторе.

— Послушай, мальчик, — Глинский нагнулся вперёд и впился ледяным взглядом в него, — эти люди поиграют с твоими девочками, а ты снимешь всё это на камеру. Скрыто снимешь, разумеется. И все эти влиятельные, уважаемые, богатые господа будут у нас на крючке. Точнее, они будут на крючке у князя Амато. Благодаря тебе. И князь из-за этого твоего подарка станет больше тебе доверять. Больше доверия — меньше дистанции между тобой и делами Амато. Сечёшь, к чему я клоню?

Сальваторе кивнул.

— Но… все эти люди… ведь они раздавят меня, как муравья, когда узнают про то, что я снял на них компромат.

— С родом Амато, стоящим за твоей спиной? Не раздавят.

Сальваторе был в ужасе от предстоящего дела, но у него не было варианта отказаться. Глинский же с аппетитом вернулся к фаршированной рыбе.

Настоящее время

Сальваторе сидел в своём кабинете в продюсерском центре и разговаривал с одним из важных, богатых клиентов.

— Вы уверены, что это был водитель князя Амато? — уточнил Сальваторе.

— Совершенно точно он, — кивнул мужчина средних лет. — Я видел этого водителя с людьми Вадима Глинского. С чего бы водитель Амато стал вести любезную беседу с теми, кто служит вражескому роду?

— Я выражаю вам огромную благодарность за эту информацию! Право слово, вы оказали нашей семье невероятную услугу, сообщив её, — с чувством произнёс Сальваторе и проводил клиента.

Продюсер некоторое время сидел в раздумьях, после чего покинул центр и отправился к себе домой.

Автомобили членов семьи Амато располагались в двух гаражах — один был для официального транспорта, второй для машин, использующихся в подпольной деятельности.

Сальваторе взял магнитные ключи жены и сделал себе дубликат каждого из них.

Чтобы проникнуть в гараж Амато незамеченным никем из охраны Сальваторе пришлось использовать всю изворотливость и смекалку. Никогда в своей жизни продюсер ещё так не напрягал мозги.

Понаставив в гараже жучки, Сальваторе с чувством выполненного долга отправился обедать с князем и Ольгой Владимировной. Сегодня, как ему сообщил Андрей Николаевич, когда звал на обед, должна быть фаршированная с фруктами рыба — уж явно получше той гадости, которую Глинский ел в рассаднике заразы. Сальваторе был предельно разочарован, что такой человек не брезгует посещать подобные места.

На следующий день

— Андрей Николаевич, мне необходимо с вами поговорить, — встревоженно хмуря лоб, заявил Сальваторе.

— Пройдём ко мне, — пригласил его в кабинет князь.

Когда уселись друг напротив друга, он спросил:

— Что-то случилось?

— Да. Один из моих клиентов сегодня сообщил мне, что видел вашего водителя… как его зовут-то… ах, да, Юрий Самойлов… так вот, что он видел его в окружении людей Глинских. Я подозреваю, что этот Самойлов двойной агент.

— Ты не ошибся? — Андрей Николаевич подался вперёд — взгляд его выражал недоверие.

— Я не знаю, Андрей Николаевич, я лишь передаю вам слова клиента. Он уверен, что это был ваш водитель. Проверьте его на всякий случай.

Тут раздался телефонный звонок. Князь поднял трубку. Чем больше он слушал собеседника, тем сильнее бледнел. Положив трубку, взглянул на Сальваторе и сказал:

— Мне необходимо уехать, Сальваторе. Договорим позже.

Вечером того же дня

Князь Андрей Николаевич Амато расхаживал по своему кабинету и не мог поверить в случившееся.

Сегодня рано утром его люди покинули пределы Петербурга и направились в сторону шведской границы. Они хотели пересечь Финляндию и перевезти груз в Швецию, но их перехватили. Перехватили люди Глинских.

Там был ценный груз — большая партия алмазов. И этот груз достался заклятому врагу Амато.

В гараже были найдены жучки. Глинские узнали про груз, узнали время отправления и маршрут. Им помогла крыса, которую они внедрили к князю.

Половина людей Амато погибла в ходе перестрелки. Среди живых оказался и Самойлов. Его допросили с пристрастием. Урод признался, что работал на Глинских, но упорно отпирался от обвинения насчёт жучков. Но кто ещё мог их поставить в гараже? Больше никто. Жалкий ублюдок! И зачем так нагло лгать, когда и так уже всё потеряно?

В дверь постучались.

— Входите.

— Добрый вечер, Андрей Николаевич. — Сальваторе прошёл и закрыл дверь за собой. — Вы хотели меня видеть?

— Да. Садись.

Князь плеснул виски зятю, себе, отпил глоток.

— Ты был прав насчёт Самойлова. Он оказался крысой.

— Вы его проверили?

— К сожалению, уже после потери груза.

— Какого груза?

— Неважно. Глинские перехватили его. Убили моих людей. Эта мразь отпирается, говорит, не имеет к жучкам никакого отношения. Совсем меня за дурака, что ли, держит?

— Андрей Николаевич, извините, я не до конца понял…

— Всё это уже не важно, Сальваторе, — перебил его князь. — Я благодарен тебе за верность и содействие. Ты сообщил о том, что Самойлов двойной агент, жаль, слишком поздно, но это уже не твоя вина. Я намерен поставить тебя на место Михайлова. Будешь связующим звеном между нашим домом и жандармерией.

— Ох, господин Амато… — Сальваторе выглядел крайне взволнованным. — Это такая честь для меня! Я вас не подведу!

Они с князем пожали друг другу руки.

Когда зять ушёл, Андрей Николаевич налил себе ещё выпить.

Андрей будет вне себя от ярости, но он ещё не глава рода и не ему решать. Когда увидит преданность Сальваторе на деле, тогда и признает, что ошибся в нём.

Князь был в бешенстве из-за того, что контрабанда алмазов сорвалась. Целое состояние, принадлежащее Амато, попали в руки врагам. Целое состояние! Это нельзя оставлять просто так. Вадим Глинский ещё расплатится с Амато по счетам.