Подарок для герцога. Вернуть отправителю!

Глава 6

– Почта! – с зычным басистым возгласом камеристка ввалилась в нашу гостиную. – И я вам не рассыльный. Спускайтесь сами.

– Откуда ж нам знать, когда что-то пришло? – резонно уточнила Гала и с таинственной улыбкой выхватила у гостьи два конверта.

– Да уж по два раза на день пишут… Можно б и догадаться, тэйра, – проворчала камеристка и вышла вон.

Свое письмо Галлея тут же распаковала, а мое бросила на стол. Я конверт проигнорировала, утрамбовавшись взглядом в страницы учебника теологии.

Тем, кто отсутствовал из-за эвакуации, Башелор задал сочинение о пятой богине. Но добавил, что в свободном доступе информации – сущие крохи. И студентам придется постараться, чтобы получить удовлетворительную отметку.

И я старалась… Старалась не глядеть на конверт и сосредоточиться на фактах о «воссиявшей и погасшей Лавре».

Бездна! Перламутровая бумага так и магнитила взор, но я до последнего сопротивлялась. Не взгляну, не отвечу… Хватит.

Габу скучно в шатре в жаркой компании позолоченных хельмов, вот он и пишет глупые записки всем своим подружкам. Может, пачками рассылает, меняя имена. Как только в этот список затесалась законная супруга?

Ему – легкое развлечение, а меня все это тревожит. Слишком сильно тревожит, каждый день очерчивая новую глубину моего попадания.

«Шикарный клин» окончательно выбил из мыслей Тему… Я уже и думать забыла о Ворошилове. Не помнила, что в прошлой жизни у меня был жених – при кисунях, командировках и арабских духах.

Стало ли от «клина» легче? Ни разу.

Так. Соберись. Лавра. Лавра…

– Гала, тут сказано, что пятая богиня, по всей вероятности, разорвала связь с подконтрольным миром и покинула его. Как ей это удалось? – я подняла глаза на мечтательную принцессу. – Она же… эмм… богиня?

Уж она-то была привязана к Сатару крепче, чем я к красной петельке и блудливому кворгу. И все-таки смогла сбежать?

– Я плохо помню, что мать рассказывала. Лавра просто пропала… и все. Это очень давно было, настолько, что новые поколения и имени ее не знают, – задумчиво пробубнила Галлея и принялась писать Раину ответ. – А тэр Вольган сказал, что дает нам последний шанс учиться самостоятельно. Мне нельзя подсказывать.

Вот негодница!

– Ты не прочитаешь? – напомнила Гала о записке.

– Нет.

Я мотнула головой и, скомкав, отправила письмо генерала в урну под столом.

– Почему, Ализ?

– Он решит, что я хочу продолжать общение.

– Но ты хочешь. Иначе не читала бы в десятый раз один и тот же абзац, – фыркнула Галлея, и я демонстративно перелистнула страницу. Хоть и не помнила, что там было на предыдущей.

К демонам! Все равно ничего полезного. Башелор придумал непосильную задачку – найти информацию о той, которую никто из современников уж не помнит.

«Попасть в мир легче, чем уйти… Связанной – вообще без шансов», – крутилось в голове, сопровождаемое издевательским хихиканьем желтоглазой Миланки.

Нет-нет, шансы должны быть. Потому что чем дольше я находилась в мире, в котором не нужна собственному мужу, тем больнее мне делалось. И откуда-то я знала, что сразу, как вернусь домой, испытаю облегчение. Ранки заживут, залижутся. И я забуду о Габриэле так же, как об Артемии.

Это будет другая жизнь. В другом мире. Грезы, оставшиеся со мной.

Если удалось Лавре, удастся и мне.

– Ты не помнишь, что надо смешивать для зелья симпатии? – оторвала меня Галлея от тягостных размышлений. – Практику-то я посещала, а вот на теории была ты.

– Тэр Вольган запретил подсказывать, – отыгралась я на принцессе и сделала вид, что хорошо помню лекцию Шимани. – Замначальника что же, охладел на морозе и требует срочного подогрева?

– Тьфу на тебя, – рассмеялась Гала. – Это не для Раина, а для магистра. Он задал провести эксперимент с любым неизвестным компонентом… на трех зельях разного свойства… и выделить общий эффект…

Объяснения принцессы я слушала вполуха. И вполглаза наблюдала, как она собирает в пробирочку бесценные слюни грумля и смеется, что они наконец-то послужат на благо общества.

До самого вечера я упорно ковыряла безнадежное сочинение, а Галлея гремела стеклянными флаконами и расставляла их на подоконнике «настояться».

Лавра, Лавра…

Так, Миланка проскользнула сюда вместе со мной. Сказала, что я ее билетик. А потом как-то вернулась к Ворошиловым.

Я с трудом припоминала нашу беседу в рыночной толчее Пьяналавры. Миландора говорила что-то о наказании богинь. О том, что ее сослали… И, видимо, как-то «отвязали» от Сатара и временно прикрепили к моей земле в облике человека. Очень вредного человека с подростковыми прыщами и бушующими гормонами.

Но она умудрилась прошмыгнуть… То ли божественной дорожкой, то ли тайной тропинкой. Вошла и вышла. Незаметно, прикрывшись суматохой на ритуале и избирательной чехардой.

Откуда вообще берутся богини? Старшие, младшие? И все друг другу то ли сестры, то ли кузины… Они что, божественным почкованием размножаются?

И как найти чертову тропу, ведущую домой?

Время сдачи сочинения приближалось, и я нервно дописывала последние строки. За отсутствием фактов нагромождала домыслы и теории.

Галлея тоже усердно пыхтела: ее колбочки должны были оказаться в верхней лаборатории до конца учебного дня. А за окнами нещадно сгущались сумерки.

– Готово, – выдохнула я и сложила исписанный лист пополам. Глянула на голубой диск луны, что подкатывался к вершине горы. – Пойду отнесу магистру.

– Захвати и мои, – подорвалась Галлея и сунула мне в руки два флакона. Один с чем-то зеленым, другой – с кремово-розовым и блестящим. – «Защитное» и «любовное»… Два из трех – не так и плохо, да? Если успею доделать «зелье откровения», третье отнесу в лабораторию сама.

– Я не найду, куда поставить, – сжимая колбочки с осторожностью сапера, я нерешительно помотала головой. – Я в верхней лаборатории ни разу не была!

– Как зайдешь, полка справа от входа. Там карточки с именами, ищи мое, – пояснила Гала. Кусая губу, она нависла над третьим флаконом и осторожно капнула в него вязкую слюну нашего грумленьки. – Завтра утром мы начнем эксперимент под руководством Шимани. Но сдать работы надо сейчас. Прошу, Ализ! Вдруг он закроет лабораторию?

– Отнесу, – кивнула я, зажала подмышкой лист с сочинением и вышла в коридор.

Ректор запретил нам меняться личностями и помогать друг другу с учебой, но вряд ли накажет за такую мелочь. Третью пробирку Галлея отнесет сама, а я…

А я, забравшись по лестнице в крыло магистров, обнаружила, что дверь кабинета Башелора подозрительно открыта. И по полу от нее растекается темно-серый туман.

Туман я увидела не сразу. Сначала заметила приоткрытую дверь и на миг подумала: что, если в личной библиотеке магистра найдутся книги о беглых богинях и междумирских тропинках? Те, которых нет в общем доступе?

Пока Башелор отлучился, я бы быстренько дописала сочинение. А может, узнала бы что-то ценное лично для себя.

Но пугающий ползучий туман отогнал затею прочь. Я всматривалась в темную дымку и с тревогой ждала, что из нее вылезет рогатая тварь. Прямо посреди академии!

Однако на моем пути никто не вылез. Ни с рогами, ни с хвостом. Облачко рассеялось, показав обычный каменный пол, размеченный ромбовидной плиткой.

Я сделала несколько робких шажков в сторону кабинета. Оттуда тянуло сладковатым запахом, точно там жгли благовония с нотками ванили и сандала.

Прижимая к себе сочинение дрожащей подмышкой, я аккуратно заглянула внутрь. Вообразила себе ерунду какую-то! Наверняка магистр просто медитирует и курит ароматические палочки. Вот от них дымок по полу и растекается, расползается грязной сладостью по плитам…

Нет, в кабинете был не Башелор. Он мужчина при пышных боках и залысине, а этот маг – статный, плечистый, высокий… И с подозрительно знакомой серебряной косой, пляшущей в игривом змеином танце по черной рубашке.

Склонившись над медной чашей, инкрустированной желтыми кристаллами, ректор изливал в нее что-то темное. Прямо из себя, из-под манжеты! Вторя танцу змеи-косички, оно выползало в старинный кованый сосуд и сворачивалось в нем умиротворенным клубком.

Затем тонкий сгусток поднимал «голову» и ласково обвивал пальцы мужчины, будто просясь обратно. И Вольган в болезненной дрожи сжимал кулак.

– Батюшки святы! – взвизгнула я, расслабила подмышку и выронила сочинение на пол. Развернулась резво и быстрым шагом, мечтающим перейти на бег, потопала обратно.

– Стоять, тэйра Барнс! – окрикнули сзади.

Пытаясь унять дрожащие губы, я остановилась и нервно обернулась. Ректор шел за мной по пятам, на ходу застегивая черную запонку на рубашке.

– Что вы забыли в кабинете Башелора? – допытывался он хрипло.

– А вы? – вспыхнула я, вспомнив, что нападение – лучшая защита. – Магистр знает, что вы портите его… мм… урны?

Мы с тэром Вольганом прямо коллеги в смысле культурного вандализма.

– Хммм… – нахмурился ректор, нагнав меня у окна. – Будете так визжать – узнает.

Боги, Лиза! Надо было не останавливаться, а бежать. Бежать быстрее, дальше, прямо до Грейнского леса! Ну кто вступает с жуткими темными магами в переговоры?

Серебристый отблеск в глазах ректора намекал, что я вот-вот замолчу навечно.

– Я не буду визжать, – прошептала, в ужасе пятясь к лестнице.

Что он делал с той чашкой? Сцеживал в нее что-то из себя? Или, наоборот, вытягивал и запихивал это внутрь?

Выглядело, будто процесс для ректора мучителен. До конвульсий. Или это судорога другого рода? Габриэл тоже дрожал, когда…

– Поздновато для обещаний, тэйра Барнс, – прошипел Вольган, яростно растирая ладонь. – У меня без вас проблем хватает! Что вы успели увидеть?

Он раздраженно дернул плечом, отгоняя от спины странную тень, что игралась с косичкой.

– Ничего! Правда! – взмолилась, прижав к груди кулачки. И только теперь вспомнила, что держу в каждом по пузырьку с зельями Галлеи. – Давайте с миром разойдемся, тэр Вольган? Я никому не расскажу. Я вполне толерантна и современна… и спокойно отношусь к необычным увлечениям… У всех свои хобби и нестандартные предпочтения.

– Поверьте, тэйра, мои предпочтения тут никто не учитывает, – сердито прохрипел ректор и мощным корпусом надвинулся на меня. – Но и вам лучше позабыть, что…

– Не трогайте меня! – вскрикнула я и импульсивно швырнула в тэра Вольгана склянкой.

По темной рубашке растекся сгусток зеленой жижи. Ох, богини… Только бы это было «защитное».

– Что это за дрянь?! – рявкнул тэр, и я, пользуясь замешательством, припустила вниз по лестнице.

– Понятия не имею… понятия не имею… – бормотала себе под нос, надеясь, что Вольган меня не слышит.

Сзади неровно гремели сапоги: ректор чуть пошатывался, сшибал плечами стены. Может, и не так плохо зелье принцессы, настоянное на слюнях грумля. Хоть немного обезвредило маньяка.

Влетев в нашу спальню, я первым делом заорала Галлее:

– Комод! Помоги! – и принялась задом толкать мебель, баррикадируя тонкую ученическую дверь. – Должна сказать, Гала, твое защитное зелье очень слабо работает…

– Наверное, потому, что оно до сих пор у тебя в руке? – предположила Гала и озадаченно указала на стиснутый в кулачке розовый флакон. С блестками.

Так это было защитным? А что я тогда швырнула в ректора?

В дверь забарабанил сердитый кулак, и мы с Галлеей синхронно застонали. Я не успела объяснить ей, во что вляпалась (еще бы самой разобраться!). Но принцесса без слов догадалась, что дело пахнет подгорелым хвостиком.

– Открывайте, тэйра Барнс! По моему распоряжению на сезон Триксет окна затянуты пленкой согревающих чар. Выход из спален только один, – задыхаясь, хрипел ректор.

– Что с ним? Я его не узнаю, – прошептала Галлея, выпучив на меня блестящие зеленые глазищи.

– Я его застукала. И теперь тэр Вольган хочет меня убить.

– Прошу, тэйра… Мне нехорошо. Одному, в этом пустом коридоре… – скребся мужчина, глухо постанывая. – Чем вы меня облили, Эмма? Эм-м-ма!

– А чем, кстати, я его облила? – шепотом уточнила у подруги, подпирая задом комод.

– Это я должна была завтра узнать на практике у Шимани, – пробухтела Галлея, отбирая у меня уцелевший флакон и любовно возвращая на подоконник. – Не похоже, что ректор жаждет тебя убить.

– Что было в черном ящике?!

Требуя ответа, я затравленно поглядела на Галу.

– Да рядовое зелье симпатии! Легкий флирт, капля притяжения, ничего запрещенного и крышесносного, – отмахнулась она. – Это зелье-флер, его носят как духи… Оно рождает доверительное отношение и…

– …И стремление выломать дверь? – уточнила сердито, почувствовав, как комод больно толкается в поясницу.

– Нет, этого рождаться не должно. Ты много накапала?

– Гала! Я вылила все! – рычала на горе-зельеварительницу. – Оно разбилось и затекло ему под воротник.

– Сато-Судьбоносица! Страшно представить, что будет, если ректор узнает, что там были слюни Грю…

– Это самая меньшая наша проблема, – натужно прохрипела я, чувствуя, что дверь вот-вот слетит с петель.

– Всего капля слюней, а какой любопытный эффект…

– Настораживает, что мы с начала учебного года по колено в этом «ингрЮдиенте», – пропыхтела я, толкая дверь обратно.

Может, это общество грумля на нас дурно влияет? Мне вот третью ночь герцог снится, Гала тоже подозрительно постанывает в кровати…

– Я не обижу вас, Эм-м-ма! – раздраженно порыкивал тэр Вольган, припадая щекой к замочной скважине. А потом, судя по шороху, пытаясь просунуть что-то под дверь. – Я благородный мужчина, а вы – хрупкое божество, воссиявшее на моем личном небосводе.

– Он бредит… Кошмар какой… Надо записывать! – вскинулась Гала и побежала за блокнотом.

– Ты спятила?

– Я намерена сдать зачет у Шимани и найти эффект от секретного Грю-диента, – строго нахмурилась Галлея и принялась конспектировать. – Господин ректор, вы ощущаете жжение в области груди?

– Ощущаю… Она обожгла, опалила… Осветила жизнь золотом и любовью, точно пятая богиня вернулась в небо Сатара, – хрипел тэр Вольган возмущенно. – Вот, примите мое приглашение. Сегодня. В театре при дворе. Спектакль посвящен ссоре Лавры и Триксет, вы обязаны его увидеть!

– Театр? Да причем тут театр?

Опять?!

Видят богини, смертельных спектаклей мне на всю жизнь хватило.

– Я не уйду, пока вы не согласитесь. Обещаю быть галантным кавалером. Я буду держать себя в руках, тэйра…

Кулак шлепнулся на дверь так резко, что оставил выбоину с той стороны.

Лучше бы он держал себя с руками подальше от нашей спальни!

– Выломает сейчас. Тебе придется пойти, – Гала помахала блокнотом. – Вдруг он что похуже учудит?

– А что может быть хуже? – провыла я, воздевая глаза к потолку. – С ректором? В театр? Он меня убить хотел пять минут назад!

– Надо как-то вернуть прежнего ректора… убивающего… – задумчиво пробормотала «подруга». – А пока уведи его из академии и пригляди, чтоб бед не натворил.

– Я не нанималась в неллы для страшного темного мага, – напомнила, строго сводя брови у переносицы. – Не пойду я никуда с этим маньяком!

– Эмма сейчас соберется, тэр Вольган! – оптимистично прокричала Галлея в дверную щель. И добавила тихо: – Это всего лишь театр, там полно народу. Не сожрет он тебя.

– Мы не знаем эффекта от слюней грумля, – скептически проворчала я. – Вдруг сожрет?

– Тогда одной уликой станет меньше. Не ворчи, Ализ. Нас ждут неприятности, если репутации ректора будет нанесен непоправимый ущерб. Эксперименты первого уровня нельзя проводить над людьми… тем более над магистрами! – шипела принцесса. – Этим зельям место в лаборатории, а не на рубашке тэра Вольгана.

– А если в театре нас увидит кто-то знакомый? Это не будет ущербом для репутации ректора? – саркастично протянула я. – А для моей?

Мракобесие! Театр абсурда. Почему Вольган решил потащить меня именно на божественный спектакль, приуроченный к правлению Триксет? Что за блажь такая у страшного темного мага со змеями в рукаве?

Из щели под дверью выскочила золотая тисненая карточка. Такое же приглашение было у Габриэла, когда он срывал с меня маску… и прочие лишние тряпочки.

Судьбоносная, верно, шутит!

Или дает шанс досмотреть спектакль до конца? Я ведь так и не выяснила, что случилось с богиней под белым саваном.

– Герцогиню Грейнскую в лицо никто не знает. И все, кто хотел, посмотрели постановку еще в деревенском храме, – отмахнулась Гала. – Кроме вас с тэром Вольганом там будет пара лордов с любовницами, и те – в закрытых ложах.

Хоть бы у нас тоже была закрытая… Или это еще хуже?

– Секунду назад ты говорила «там полно народу».

– Тебе как лучше – чтобы побольше или поменьше? Я сейчас что угодно скажу, Ализ, – протараторила Галлея. – Я жутко нервничаю. Это же ректор! Он дал нам последний шанс!

И мы накосячили, да… По большей части я.

– Тэйра Барнс, мне крайне нехорошо… Я чувствую, что станет лучше, когда я вас увижу, – просительно шептал Вольган. – Вы обязаны открыть демонову дверь!

– А если он на меня набросится? Прямо в театральном фойе? – прошипела я Галлее, в нерешительности поглядывая на комод.

Дверь перестала стонать от мужского напора: ректор готовился к новому броску.

– А вот не надо чужими зельями в людей кидаться, – нахмурилась принцесса, доверившая криворукой подруге свои колбочки.

– Я машинально! – запротестовала я и отпустила на свободу комод.

Вспомнилось, что из-за чертовой «машинальности» родились все мои проблемы в новом мире. Одна за другой. Прямо хоть двойным узлом руки за спиной завязывай.

– Подождите минуту, тэр Вольган, – попросила я и обреченно зажмурилась.

Выход отсюда только один. Даже в окно не выпрыгнешь – заколочено. Благоразумнее сдаться, пока на шум не сбежалась вся академия и не уличила нас в опытах над невинными магистрами.

Я понуро отправилась в спальню и натянула первое выходное платье, которое вывалилось из шкафа.

Только умалишенный решит, что идти в театр с одурманенным ректором – хорошая затея. Меня тэр Вольган страшил в обеих своих ипостасях – что в романтичной, что в убивательной. А третью, как назло, не завезли.

– Запоминай хорошенько, как он будет себя вести. Проверяй жар, слушай бред… – бубнила Галлея, помогая затянуть шнуровку на груди. – Дать блокнот?

– Ты вроде говорила, что ставить опыты над магистрами запрещено? – напомнила я.

– Мне еще зачет сдавать…

– Когда действие зелья закончится, Гала?

– Понятия не имею! Ты поймешь. Когда ректор снова захочет тебя убить – значит все, конец, – подмигнула она, явно не принимая меня всерьез.

– Конец… – протянула я.

Просто Галлея не видела, как из-под его манжет выползают черные змеи и клубками складываются на дне ритуальной чаши.

Комод в гостиной с треском грохнулся на пол, и дверь распахнулась – ровно тогда, когда Гала накинула на мои плечи мантию. В апартаменты ввалилась несчастная жертва «секретного Грю-диента».

Увидев тэра Вольгана, Гала изменилась в лице. И принялась дрожащими пальцами наводить на него косметические чары… Зеленое пятно удалось немного замаскировать, но вид ректор имел кошмарный.

Его серебристая коса распустилась, рассыпалась по плечам серебряными ручьями. Волосы вздыбились у корней так, словно тэр Вольган обильно полил прическу суперстойким лаком для трех погод. Глаза с темными донцами зрачков оплавились серебром. Челюсть судорожно поджалась, ноздри возбужденно трепетали, щеки горели, а с кончиков ушей шел пар.

Ему действительно было нехорошо. Да и мне резко поплохело.

– Ох, богини, что мы натворили, – простонала Галлея. – И что сотворит с нами он, когда придет в себя!

– Вам так лучше? – уточнила я, заметив, как тэр Вольган ввинчивается в меня серебряными лезвиями-зрачками. Его дыхание стало ровнее, вздымавшаяся грудь успокоилась. – Когда вы меня видите?

– Намного, – сдавленно признал ректор. – Но и хуже тоже. Ваше лицо… И эти глаза…

– С ними что-то не так?

– Они как голубые водопады Саци, пенными потоками врывающиеся в изумрудные океаны. Они точно прозрачные льды Ташера, осколками пробивающие грудину. Они… пугают меня. Из-за них я несу какой-то бред, тэйра Барнс! – возмутился ректор. – Что это была за зеленая пакость? У меня все жжется… вот тут…

Он стукнул себя в грудь и поглядел на меня с яростным вызовом. Судя по перекошенной физиономии, к ярким чувствам строгий, сдержанный мужчина не привык. Они были для него инородными, нежеланными и потому болезненными.

Как я его понимала, как понимала… Меня чувства тоже забыли спросить, хочу я их испытывать или нет.

– Если вам получше, подождите… Подождите, пока я обуюсь, за дверью. За ее, кхм, остатками.

– Я только вошел! – он несогласно тряхнул серебристыми прядями и поджал квадратную челюсть.

Не «вошел», а влетел, перевернув наш комодик на подстилку ошалевшего грумля и сорвав задвижку с двери.

– Умоляю. Дайте одну минуту. Мне тоже как-то не по себе.

Сжав кулаки до белых костяшек, Вольган задрал подбородок и, механически переставляя ноги, потопал в коридор. Я изумилась, что он послушался. Проводила его озадаченным взглядом, обошла разруху в гостиной и подняла карточку-приглашение.

Золотое тиснение в виде одиночных перьев, изысканные вензельки и ромбы, несколько строк с названием спектакля и забронированными местами… Открытка была именной. Предназначенной для двоих. И тот, кто передал ее тэру, явно что-то подглядел в судьбоносном полотне.

Потому что помимо «Владара В.» тут значилось мое имя! Не Эммы, не Ализы…

– «Лизавета с утеса»? – возмущенно фыркнула я в воздух и суетливо осмотрелась. – Ты серьезно? Издеваешься? Гала, она издевается!

Где она? Где желтоглазая мерзавка?

– О ком ты, Ализ? Тут только мы с Грю…

– Выходи! – ревела я раненым вепрем, в истерике кружась по запыленной комнате. – Выходи, Миланка… Я знаю, чувствую, что это ты… У меня к тебе очень до-о-олгий разговор.

Это белый хвост в коридоре мелькнул, или почудилось?

Я рванула за кошкой-галлюцинацией, но Галлея остановила меня и взволнованно приложила ладонь к моему лбу. Удрученно поцокала язычком.

– У тебя жар, Ализ, – прошептала принцесса и ощупала разгоряченные щеки. – Как лихорадит… Наверное, паров от зелья надышалась. Куда ты в таком состоянии?

– Вот уж теперь я точно туда пойду! – отрезала я и решительно сунула приглашение в карман. – Пускай эта мерзавка отвязывает меня от кворга, как хочет…