Поцелуй медузы, или Отель для бастарда

ГЛАВА 12

Укромный уголочек нового мира должен стать моим. Пусть мне не хватает знаний и опыта, зато мне не занимать упёртости, настырности и упрямства. Говорят, дорогу осилит идущий. Первые шаги я сделала. Не все они удачные, но уж как смогла. Кое-какой результат есть, осталось закрепить и развить.

Охранник у входа впервые на моей памяти не дремал. Мужчина с жёсткими, как щётка, пышными усами обсуждал с мальчишкой лет четырнадцати общего знакомого, точнее его сына, собравшегося взять вторую жену. Мальчишка, заметив меня, резво обернулся:

— Госпожа, скромный букет жасмина? В нашей стране жасмин символизирует чистоту, женственность и любовь. Всего сто рапий.

— Спасибо, нет.

— Спасибо в карман не положишь. Госпожа!

— Это не госпожа, — встрял охранник. — Госпожи без шляп не показываются, а эта бесстыдница в первый же день…

Слушать продолжение не стала, с независимым видом прошла мимо. Кажется, нашлось объяснение бойкоту: аукается злополучная шляпка. С одной стороны, других прегрешений за мной не водится, а с другой стороны, я могу что-то упускать. Почему сегодня, а не вчера? Мне казалось, ситуация разрешилась, когда я дала понять, что опростоволосилась по ошибке.

В холле я кивнула ночному дежурному на ресепшене. Мужчина уделил мне внимания не больше, чем пустому месту. Ладно… Работе ситуация пока не мешает. На пробу подошла к бармену, заказала чай. Парнишка прищурился, ухмыльнулся и чашку выдал.

— Надумала, красавица? Я через час освобождаюсь.

— Исключено.

— Зря.

В его словах мне почудилось нездоровое тёмное предвкушение. Совсем нервы ни к чёрту.

Чай я пила нарочито неторопливо. Не стоит показывать, что грязные намёки меня задевают — заклюют. Ухмыльнувшись, грязную чашку поставила на столик, официанту придётся идти за ней самому. Мелкая, но месть. На душе полегчало.

До полуночи два с небольшим часа, как раз помыться, постираться, поразгадывать алфавитный ребус и лечь. Вечернее купание я пропустила — наверстаю утром. Погрузившись в размышления, я спокойно покинула холл, прошла по коридору жилого корпуса для постояльцев, повернула в переход.

— Радость моя!

Откуда он взялся?

Официант, тот самый, из столовой, выпрыгнул из-за угла, как чёрт из табакерки. Неприятная улыбка, откровенно раздевающий взгляд. У меня мгновенно заледенели пальцы, внутри всё сжалось от нехорошего предчувствия.

— Случайно, говоришь, без шляпки оказалась? Я, дурак, поверил даже. Оказывается, это мы для тебя нехороши. Перед другим хвостом крутила, на виду у всех утром на пляже обжималась. Какова, а! Нет, девочка, здесь правила другие. Коль с одним, то и со всеми…

Вот и окончательное объяснение бойкоту: утром я общалась с Шархом, он меня проводил, шёл рядом. Люди сделали свои выводы, и кому-то неймётся. Доказать, что всё было невинно, я вряд ли смогу, да и не нужны официанту доказательства, у него из всех щелей похоть так и прёт. Вообще, лицемерие в отеле цветёт и пахнет. Содержанка, если одета правильно и ублажает своего покровителя за закрытыми дверями, приличная госпожа. Ветер сдул головной убор — шлюха.

Происходящее воспринималось отстранённо, будто я зритель, а не участник драмы. Я вспомнила, чему меня научили на курсах самообороны. Спасибо, братик, что заставил туда ходить. Из рукава в ладонь скользнула вилка.

— Пошёл вон.

— Шалава.

Он замахнулся для пощёчины.

Я уклонилась.

— Ушлёпок, пошёл вон, пока шкура цела.

Он налетел на меня ураганом, притиснул к стенке.

— Ах, ты тварь колонизаторская!

Ну да, Нигут колония. Как будто в этом есть моя вина.

Страха не было, эмоции отступили, в сознании появилась кристальная ясность.

Одной рукой официант попытался сорвать с меня платок, второй — задрать платье. Я со всей дури ткнула вилкой вперёд, угодила в живот. Мужчина взвыл, ухватился за пострадавшее место. Я добавила коленом в пах. Официант стал сгибаться. Ухватила его за волосы, благо не короткий ёжик, хотя и не длинные. Вывернулась, и, продолжая его же движение, впечатала лбом в стену. Готов! Кроме невнятного «у-а», ничего не раздаётся.

— Уважаемый, как вы неудачно упали с лестницы. Осторожнее на поворотах!

Я рванула прочь, взлетела по лестнице, нырнула в комнату и заперлась. Хлипкая дверь ненадёжная защита, но другой не найти.

Несколько минут я приходила в себя, сидя на полу. Руки начали подрагивать. Себя стало жалко до слёз. Э, нет, истерик мне не надо. Встав с пола, прошла в ванную, умылась. Так… по здравому размышлению зря я, наверное, забралась в ловушку комнаты. Если полезут, не из окна же прыгать. Высоко, только ноги переломаю уродам на радость. Ну, что сделано, то сделано. Сейчас высовывать точно нельзя.

Я внимательно осмотрела вилку. Крови нет, значит, не пропорола пузо. Била без замаха, через ткань. Удачно: можно рассчитывать, что разборок с полицией удастся избежать. Так и слышу Пухлощёкого:

— В нашем отеле служащие не дерутся. Вы поняли?

Умывание помогло собраться с мыслями. Я притащила из комнаты тумбочку и подпёрла дверь. Опрокинут — услышу. Что я ещё могу сделать? А ничего! Чёрт. Разве что собрать вещи и сложить в саквояж. Мало ли, бежать придётся. Вроде бы всё. Я прислушалась. Со стороны коридора звуков не доносилось.

Заняться грамотой? Не-а, никакого желания. Один раз можно позволить себе расслабиться. Как показывает практика, умение читать отнюдь не навык первой необходимости. Я поставила саквояж у кровати, стянула платье, положила на саквояж — пусть под рукой будет. Вилку под подушку, тоже пусть будет.

В коридоре по-прежнему тихо. Я опустила рычаг. Газовый светильник щёлкнул, погас, погружая комнату во мрак. Я забралась в кровать, натянула одеяло. Уснуть сразу вряд ли получится, слишком переволновалась. Сердце до сих пор прыгает. Хоть бы кошмары не снились. Я крутилась с боку на бок, прислушивалась к ночной тишине. Задремала далеко за полночь и в результате поднялась с тяжёлой головой. А пожелание исполнилось: этой ночью снов я не видела.

Купаться утром я не пошла, побоялась. На берегу я буду беззащитна. Отправилась сразу на завтрак. Вот ещё одна проблема. Утром в столовой самообслуживание, по мере необходимости порции выносят с кухни и выставляют на длинный стол, то есть берёшь любую сам. В обед тарелки разносит официант. Сыпанёт отраву, и поминай, как звали.

Выходить из комнаты было страшно — а если караулят? — но необходимо. Вечно прятаться невозможно, да и бессмысленно, если дверь вылетит с одного крепкого удара. К счастью, никто меня не поджидал, в коридоре было пусто и тихо. Крепко стискивая черенок вилки, я спустилась по лестнице. В переходе тоже пусто. День начался относительно удачно…

В столовой ничего не изменилось. В глаза меня игнорировали, за спиной шептались. Прикрыв корзинку с ножами бедром, быстро перебрала лезвия, выбирая самое острое. Взяла два ножа. Одним резать яичницу, второй — в рукав, заодно не будет впечатления, что я приворовываю.

Ровно в девять я опустила рычаг, и стрелка на часах медленно поползла по малому циферблату, а буквально через четверть часа ко мне подплыла необъятных габаритов дама и объявила, что нынешняя комната её категорически не устраивает. Дама желала вечерами проводить время на балконе с видом на море.

— Присаживайтесь, — улыбнулась я. — Сейчас я выясню, что можно сделать. Скажите, пожалуйста, сейчас вы в какой комнате?

Оставив постоялицу сидеть и обмахиваться веером, я подошла к стойке ресепшена.

— Доброе утро, эшер Махель.

— Ой ли? — прищурился коллега. — Говорят, вчера вечером Фосит с лестницы упал, лицо разбил.

— Бедняга, — посочувствовала я, скорчив постную мину.

— Будь осторожна, девочка. Твоего постояльца очень не любят. По лицу наш, по повадкам — господин. Бесит хуже белолицых господ. Не меня, я человек спокойный. Других.

— Он не мой.

— Вниманием он тебя одаривает, деньгами тоже. Я тебе поверить готов, остальные…

— И что делать? — вздохнула я. Вдруг что умное посоветует?

Эшер Махель посмотрел на меня внимательно, покосился на дверь в служебное помещение и ответил то, что я знала и без него:

— Лучше бы тебе перебраться работать в другой город.

— Вы знаете конкретное место?

— Нет. Ищи.

— Было бы на что. Меня обокрали, ни монеты не оставили. Я на нуле.

Эшер Махель пожал плечами:

— Тогда смотри в оба. Ты что хотела-то?

— Не я, а вон та красотка требует вид на море.

— Тю, обойдётся. Скажи, что комнаты заняты, но скоро будет отъезд. Как только комнату подготовят, ты ей сообщишь. И добавь, что за каждые сутки придётся доплачивать полтора сорга. Это официально. Неофициально я мог бы пересилить её, но не меньше, чем за два сорга. Половина эшеру Хасси, оставшееся делим между собой. Попробуй раскрутить её, вот и монеток прибавится. Но намёками, намёками. Не вздумай сказать впрямую.

От стойки ресепшена я вернулась осчастливленная новыми познаниями в сфере ведения гостиничного бизнеса и поспешила обрадовать постоялицу, что угодить ей легко, комната отыщется. Но она же понимает, что переселить её просто так администрация не имеет права? Ознакомиться с ценником можно на ресепшене. Сутки — полтора сорга. Дорого? Согласна. Но вы же понимаете, что просто так навлекать на себя гнев управляющего никто не будет?

— Я требую!

Намёк, что неплохо бы подмаслить, дама проигнорировала.

— Как только комната будет, я вам сообщу.

— Я скажу супругу. Уж он вас к ногтю прижмёт! — дама резко встала, зашуршали юбки. Я с сожалением поняла, что от неё на чай вряд ли дождусь.

Время тянулось медленно. Сидеть скучно. Держи осанку, держи гостеприимную улыбку, изображай куклу, будь приветливой, помогай гостям, делай их отдых приятным. Некоторое разнообразие привнёс приезд новой партии постояльцев. Раздался резкий трубный звук. Я вздрогнула от неожиданности. Нервы шалят. Звук повторился.

— Аля, — зашипел эшер Махель и махнул рукой.

Я поспешила на зов.

— Ты что, про свои обязанности так и не прочитала?!

— С папкой неприятность случилась, — пояснила я. Скорее всего коллега подумает, что я испортила листы. Мало ли, в ванной утопила. Случайно. Всякое бывает. На деле с папкой действительно неприятность, только иного рода: нигутский алфавит мне незнаком.

— Да что у тебя сплошные напасти! Ну один раз, ну два, но не каждый же день! Стой и приветствуй гостей. И переводи мне.

Я с досадой прикусила губу. Раздражать единственного человека, относящегося ко мне снисходительно и доброжелательно, крайне недальновидно. Впрочем, я тотчас исправилась и натянула на лицо маску гостеприимства и радушия.

Сквозь стеклянные двери я увидела длиннющий высокий, словно двухуровневый, автомобиль без верха. Вместо металлической крыши над салоном был натянут светлый тент с грязноватыми разводами. Колёса, я насчитала пять пар, больше всего походили на велосипедные. Установленная на капоте труба изрыгала тёмно-серые клубы пара. Какой, однако, интересный транспорт. Водитель, успевший выбраться на землю, открыл дверцу, выдвинул лестницу, установил поручень. Когда основная работа была сделана, ему на помощь пришёл охранник. Господа, страхуемые с двух сторон, чинно спускались и окружали автомобиль. Последней вышла дама с болонкой на руках. Водитель убрал поручень и лестницу, открыл другую дверцу. Нижний «этаж» автомобиля оказался багажным отделением. Водитель и охранник на пару вытаскивали саквояжи и коробки, а господа, похоже, кривились. Не самим же им багаж тащить.

Коллега цыкнул, метнулся в служебное помещение:

— Хасси! Пригони официантов.

Начальник высунулся, оценил картинку:

— Драси, заговаривай им зубы, — и утопал. Видимо, за официантами.

Новоприбывшие начали роптать. Похоже, положение надо спасать. Как в отеле без меня справлялись? Я вышла к гостям. На улице как в раскалённой духовке. Сразу захотелось нырнуть обратно, но коллеги не поймут, а начальник не оценит.

— Добрый день, добро пожаловать в «Поцелуй медузы». Надеюсь, пребывание у нас останется одним из самых добрых воспоминаний. Прошу вас, проходите в холл. О багаже позаботятся.

— Какая куколка, — прокомментировал мою речь холёный блондин лет тридцати.

Мужчина окинул меня весьма выразительным взглядом. Я только зубами заскрипела. Ещё один на мою голову. И этому без последствий вилку в бок не всадить.

— Малышка, улыбнись, — продолжал он.

Зря высовывалась. Как водится, инициатива наказуема. Осталась бы у стойки, возможно, избежала бы повышенного внимания, хотя сомнительно.

— Господин, столь фривольный тон в свой адрес я не одобряю. Администратор Медоуз.

Он ничуть не огорчился:

— Посмотрим, крошка.

Ко-зёл.

Пока я суетилась, приглашая гостей в холл, бармен принёс прохладительные напитки. Подтянулись официанты. Вернулся Пухлощёкий, остановился в стороне, скрестил на груди руки и принялся наблюдать, глядя весьма мрачно. Пришлось улыбаться, и развлекать гостей рассказом об отеле. Авось, потом меньше вопросов будет. Эшер Махель занялся регистрацией: вписывал в специальный журнал имя, номер комнаты, выдавал ключ. Первый постоялец, шкафообразный лысый господин, сопровождаемый девочкой-тростиночкой моего возраста, указав официанту свой багаж, отправился заселяться.

Вернуться за стол удалось минут через двадцать, если не больше. Новые постояльцы отправились отдыхать с дороги и, надеюсь, в ближайшее время хлопот не доставят. Мечты-мечты. Блондин решил продолжить общение.

— Крошка, после ужина организуй мне в комнату пару местных смуглянок. Я слышал, нигутские красавицы такие темпераментные.

— Господин, во-первых, смените манеру речи. Я не потерплю оскорблений. Во-вторых, вы ошиблись адресом. Здесь отель, а не дом разврата.

Гадёныш расхохотался:

— И что ты мне сделаешь?

Я промолчала. Отчасти он прав, прищемить ему язык у меня руки коротки. Другой разговор, если он полезет. Вот тогда, невзирая на последствия, сдерживаться не стану, и вилку в ход пущу, и нож.

— Нечего сказать, крошка? Так-то. В общем, жду девочек и… можешь присоединиться, — насвистывая, блондин убрался.

Урод.