Побег в прошлое

Глава 59. Падение Великой Болгарии.

Все усилия заинтересовать монголов западным направлением не дали никакого результата. Подробных карт Европы с описаниями богатых городов было изготовлено предостаточно. Купцы увозили эти карты на восток, Некрас не сомневался, что монголы получили уже несколько экземпляров карт. После победы над Польшей Некрас приказал отобрать всех иноземных купцов, захваченных в Польше. Добился от Никиты разрешения на использование рабов на галерах и отправил их туда. Конечно, на галеры попало много поляков. Но Некрас хорошо разбавил их венграми, французами, немцами, англичанами и итальянцами. Охрана на галерах проявляла чудеса разгильдяйства, часто, во время остановок на левом берегу Волги, рабы бежали. Таких смельчаков набралось больше трех сотен, кто-то должен был попасть к монголам в лапы. Никакой реакции не последовало от монголов на предложение «венецианских» купцов организовать морские перевозки войск через Босфор. Безусловно, что столкновение с икейской кавалерией и болгарской панцирной пехотой не прошло бы для монголов даром. Скорее всего о них после этого можно было бы забыть.

Проникновение в свои земли русские старались максимально затруднить. Все монгольские отряды в степи пограничники считали разведкой. Преследовали до последней возможности и уничтожали до последнего человека. В степи завели столько собак, что казалось невозможным скрыться и спрятаться даже небольшому отряду кочевников.

Торговля восточными товарами прекратилась. Западная Европа практически единодушно объявила бойкот сразу после захвата Польши, остался единственный крупный торговый партнер – Византия. Вернее империи, оставшиеся после её распада.

Через греков товары мощным потоком шли на богатый ближневосточный рынок. Русские купцы подвергались в Средиземном море бесконечным нападениям, в основном со стороны Венеции, поэтому собирались в торговые флотилии, под охраной военных судов.

Добыча нефти на Кавказе приобрела промышленные масштабы. Нефть возили в основном по Волге. Князья, владеющие нефтеносными землями, обогатились. Возможность содержать большие военные отряды подняла их статус среди остальных князей. Русские помогали им и оружием, и в строительстве крепостей.

Русская Империя не признавала захват левобережье Волги монголами. Формально считая её частью Великой Волжской Болгарии, но весь юг, начиная от Жигулевских Ворот, был во власти монголов. Вернее, был полем боя. Непрерывного, постоянного, чаще всего заканчивающегося победами монголов. Кочевые племена саксин и половцев пытались избежать военных столкновений, жались к Волге. Русские держали на границе свои половецкие дивизии. Командиры легко находили общий язык с кочевниками, помогали оружием, едой, сеном, пропускали на правый берег реки, при возникновении опасности нападения монголов. В тех случаях, когда монголы продолжали преследование, жестко останавливали врага.

Жестокость Александра Невского в Польше, где он очистил леса от беглых польских рабов буквально за два года, пришлась ко двору. Никита направил двенадцатилетнего полковника руководить строительством крепостей на Волге. Работы велись слишком медленно.

Андрей с радостью воспользовался очередной возможностью искупаться и порыбачить на реке. Пока старший брат изображал из себя всемогущего князя и распекал

нерадивого и вороватого коменданта, можно было, и сходить с рыбаками на Волгу, и поплавать вволю. Рано утром Андрей ушел с рыбаками снимать сети. Улов был

потрясающий. Хотя был несезон (обычно белугу ловили в мае месяце), на этот раз в

сети попала огромная рыбища, длинной больше четырех метров. Случайно попала пара сомят, размером с Андрея. К сомам рыбаки отнеслись презрительно, а вот белуга попалась знатная. Рыбаки начали рассказывать разные истории. Получалось, что раньше белуга попадалась длинной с саму лодку. Андрей еле сдержался, чтобы не засмеяться, лодка была метров десять в длину. После ранней рыбалки и жирной ухи

захотелось прилечь, и Андрей не заметил, как разомлел и задремал на теплом песке. Старый ординарец, лет двадцати с лишком, тенью ходил за Андреем, но старался оставаться незаметным. Через пару часов он разбудил своего командира, Александр к полудню ждал Андрея на стройке, нельзя было опаздывать.

Кирпича на строительство не завезли. Это была шестая крепость, заложенная в этом

году. Ни в одной строительство еще не начиналось. Александр решал для себя: бить

коменданта батогами, как трех предыдущих, или разжаловать его, как троих других. Судя по делам, комендант был не так плох. В крепости вырыли ров, насыпали вал, от безделья начали строить временную стену из деревянных кладей, но сотни рабов кормили даром. Александра приводило это в ярость.

– Надо ехать к Коробову. Кирпича не хватает, – Андрею стал надоедать отдых на реке.

– Он знает о нехватке кирпича. Быстро его производство не увеличишь. Кирпич нужен хороший, смотровые башни высокие, – не согласился Александр.

– Мы можем построить деревянную крепость. В прошлом году сплавщики снабдили нас лесом с большим запасом, поэтому мы и начали сейчас строить деревянную стену. Бревна высохли под навесом, вполне годятся для строительства крепости, – предложил запуганный комендант.

– Деревянная крепость будет слишком низкая. Главная, задача своевременно заметить врага, будет невыполнима, – солидно возразил Александр.

– И защита слабая. Монголы сожгут её в два счета, – поддержал брата Андрей.

– Деревянная крепость, не кирпичная, она может стоять на насыпном холме. Польские бездельники, к зиме, соорудят холм такой высоты, какой надо. От огня башню защитим, обмажем глиной, – гнул свою линию комендант.

– Огнеметы в такую башню не поставишь.

– И не надо. До стены далеко. Сделаем на стенах небольшие башни из деревянных клетей забитых глиной. Там установим огнеметы.

– Комендант прав. Чтобы насыпать холм полсотни метров высотой, нужно будет вырыть ров, огромной ширины и глубины. Такой ров сам по себе защита. Из-за такого рва, да на высокий холм, не каждая стрела долетит, – переменил мнение Андрей.

– Решено. Все крепости, заложенные в этом году, делаем деревянные. А к Коробову надо ехать. Нужны чертежи на новые крепости, – Александр принял решение быстро.

– Андрей, нам нужно разделиться. Ты поедешь за чертежами. Для каждой крепости

нужен свой комплект. Я отправлюсь по крепостям. Нужно проверить наличие бревен и

плотников. Хотя до осени время есть, пока ещё поляки соорудят холм для крепости.

– Господин полковник, нам бы сотню лопат и пару сотен тачек? – начал клянчить комендант.

– Андрей, попробуй у Коробова выпросить того и другого тысячи по две.

– Поезжай сам тогда. Он к тебе по-особому щедр. А я, вместо тебя, по крепостям проеду, предупрежу: если к первому морозцу холм для крепости не будет готов, то ты коменданта повесишь, – не согласился Андрей.

Комендант крепости побледнел и насупился. Хотел сделать, как лучше, а получил возможность умереть. Кто его тянул за язык?

– Ну что ты такой скучный стал? Ты раньше всех начнешь строить, у тебя больше шансов вовремя успеть. А лопаты и тачки я тебе привезу, – успокоил коменданта Александр, и добавил, – месяца через три.

Александр уселся готовить письмо для отсылки императору. Хорошо, чтобы к его приезду, Никита дал указание Коробову приготовить всё, что нужно. А еще лучше, чтобы Коробов заблаговременно начал поставки, путь по реке длинный и долгий.

Приятное путешествие Андрея вверх по Волге, на галере, прервалось после посещения третьей крепости. Ночью на их стоянку напали кочевники.

Внезапного нападения не получилось. Собаки, спящие далеко за периметром лагеря, залаяли, почуяли кочевников издалека, те сразу попытались засыпать спящих стрелами и атаковать. Но пробить легкой стрелой щит, а тем более, снятую с верхней палубы галеры защиту от стрел, непросто, а, не видя ничего в темноте, ещё сложнее. Погибли сразу только те караульные, которые вопреки правилам грелись у костра. Сотник, будто не спал, скомандовал «Навесом, неприцельно, дистанция двести метров.», чтобы не зацепить собак, и сам достал лук. Русские давно привыкли не жалеть стрел, запас с собой возили большой. Внезапная атака сорвалась, кочевники столкнулись с организованным и решительным отпором.

Взметнувшееся ввысь пламя огнеметов должны были заметить из соседней крепости, и утром следовало ожидать отряд русской кавалерии. Кочевники добросовестно истратили свой запас стрел, но приблизиться на дистанцию действия огнемета не решились. Через полчаса обстрел прекратился, и кочевники растворились в ночи.

До рассвета оставалось около часа.

Русский отряд, прискакавший на заре, состоял, в основном, из половцев. Не задерживаясь ни минуты, отряд ушел в преследование. Андрей, единственный на галере владелец лошади, поскакал с половцами. Преследование продолжалось целый день. Ближе к вечеру, монголы оставили небольшой заслон, и начали форсировать Волгу.

Половцы никак не могли преодолеть ожесточенное сопротивление, и отряд монголов удалялся от берега. Подъезжало всё больше и больше половцев. В течение десяти минут погибло полтора десятка монголов, остальные сдались.

Андрей выехал на крутой берег реки, выстрелил из лука в сторону монголов. Расстояние было метров двести, и стрела не долетела.

Половцы разделились на три группы. Трое быстро соорудили сигнальный костер, который через минуту уже пускал клубы дыма, определенной очередности. Полсотни всадников достали луки и начали вести стрельбу по плывущим врагам, легко

доставая стрелами до самых дальних пловцов. Остальные, забрав пленных, поехали в крепость. Командир отряда подъехал к Андрею.

– Через несколько минут галера из крепости выйдет на перехват монголам. Было бы светло, перехватили наверняка. Не в реке, на том берегу. Лошади у монголов

устали, а тут еще заплыв через Волгу. Скоро стемнеет, узкоглазые могут скрыться. Темнота – друг монгола.

– А собаки? – удивился Андрей.

– Без собак монголов совсем не найти. Спрячутся в траве сами и лошадей положат, рядом будешь стоять – не заметишь.

В крепость Андрей добрался уже ночью. Галера приплыла гораздо раньше, начальник охраны, увидев мальчишку, вздохнул с облегчением. В погоне за монголами любая

случайность могла стоить жизни его подопечному, и, следовательно, сулить крупные неприятности начальнику охраны.

Утром следующего дня вернулась галера, высланная в погоню за монголами. Она вернулась, несолоно хлебавши, натолкнувшись на крупный отряд врага. Днем стали прибывать гонцы от кочевых племен саксин и половцев, сбежавших от монголов в последние два дня, всё левобережье было наводнено вражескими отрядами. Огромная армия двигалась на север. Болгары бежали, бросая небольшие крепости.

Андрей просидел в крепости всё лето, пока не вернулся Александр. Новости из Волжской Болгарии приходили одна ужаснее другой. Монголы собрали тридцатитысячное войско, привезли с собой машины для разрушения каменных стен. Завязалась изнурительная война. Города и крепости монголы брали быстро, иногда за пару недель. К концу лета осадили столицу.

Русские сосредоточили на границе армию в полтора раза превосходящую монгольскую.

Сеид Мохаммед-Гали не просил о помощи до самого конца. Командующий армией Ёрш не имел права перейти границу и атаковать врага, а император такого приказа не давал. Пользуясь уходом болгарских войск, Ёрш выдвинул передовые отряды до реки Свияга. Монголы не преследовали болгарских беженцев, сумевших пересечь реку, не вступали в бой с русскими.

Андрей сбежал от брата к Ершу и тот дал ему под руку сотню. Участок его сотни располагался на берегу реки и Андрей часто наблюдал, как монголы охотятся за беспомощными болгарскими женщинами и детьми. Приказ стрелять Андрей не отдавал, Ёрш предупредил, что сотня ему вручена до первой ошибки. Монголы, казалось, ждали, когда у русских не выдержат нервы.

В начале осени бои в Болгарии прекратились. Монголы не смогли взять болгарскую столицу, неожиданно в армии начался мор, и громадная армия захватчиков откатилась на юг.

Никита так и не решился отдать приказ о начале войны. Неправильная история сделала непонятный зигзаг. Монголов не должно было быть так много, они могли захватить Болгарию на три года раньше срока. Только чудо спасло Мохаммеда-Гали.

Известие о бегстве монгольского войска Андрей получил от необычного диверсанта. На участке его ответственности патрульные обнаружили уютную стоянку, освещенную костром. Это было удивительно, рядом враги, а кавалеристы беспечны, как путешествующие в мирное время купцы. Четыре шатра стоят открыто, освещенные пламенем костра. За спиной река, за ней уже чужие патрули.

– Безопасно. Уже несколько дней. Когда вы последний раз видели вражеский патруль?

– пояснил командир диверсантов Андрею.

– Последние два-три дня на той стороне реки нет никакого движения.

– И хорошо. Будут беженцы, не пускайте. Приказ получите завтра. Стрелять лучше издалека, к себе никого не подпускать. Мор у них там. В основном заболели монголы, но перекинуться могло на болгарское население.

– Не повезло узкоглазым, – обрадовался Андрей.

– Надеюсь, что болгары вовремя примут меры. Карантин, истребление грызунов.

– Господь милостив. Даже мусульманам помог. Наслал на монголов мор.

– На бога надейся, а сам не плошай, – ни к селу, ни к городу привел командир диверсантов пословицу.

Андрей ещё немного поболтал с ним о войне. Скользкий, непонятный человек. И подчиненные у него необычные. И лагерь другой, не как у всех. Отличный и, в

какой-то степени, безопасный лагерь, но непривычный. Один шатер для диверсантов,

это понятно. Второй, небольшой, для караульных. Третий, маленький, для командира. А вот четвертый зачем? На самом деле так, или Андрею почудилось, в четвертом шатре разговаривали девчонки. Зачем разведке девчонки? Судя по размеру шатра, много девчонок.

Командир диверсантов был рад, что смог, наконец, выпроводить любопытного мальчишку из лагеря. Страшная поездка в тыл монгольской армии счастливо закончилась, несмотря на обузу – полсотни городских увальней. Что делали эти смоленские жители в тылу врага, командир знал и ему это не нравилось. Рассказывать посторонним он не мог, да и не хотел. Грязная работа, подлая.

Поначалу, став диверсантом, ему казалось подлым убивать из засады, как разбойник. Потом, травить ядом колодцы. Через десять лет он перепробовал все жуткие и

грязные способы убийства врагов. Смирился. Привык. Но эта работа снова заставила его презирать себя.

Польская кампания породила массу слухов. Будто поляки болели оспой неслучайно. Но та оспа была несмертельна, в русской армии многие переболели ею, а умерли единицы. И вот, теперь, чума. Некрас сам давал задание, не доверил своему заместителю. Сначала дал поговорить с болгарскими беженцами. Монголы, конечно, творили жуткие зверства. Некрас объяснил, запугивают болгар, хотят добиться покорности, чтобы думать боялись о сопротивлении. И только потом Некрас заговорил о новом задании.

Следующие три года дипломатические посольства русских, направленные к монголам, имели такой же успех, как и прежде. Никакой. Монголы выжидали. Не повышали

военной активности на Волге, но и не сворачивали её. Монголы, как бы показывали, русскую юрисдикцию на правобережье Волги они не признают, половцев и саксин считают своими данниками.

Русские строили крепости и наращивали речной флот. Полтора десятка крепостей, через каждые шестьдесят километров, начиная от Самарской Луки до устья, выросли по правому берегу Волги. Сотня больших галер курсировала по реке, еще полсотни патрулировали дельту.

Пять лет мира, три года без голода. Казалось, что наступил золотой век. В

последний год налогов хватило для содержания армии и строительства крепостей. Не

пришлось залезать в сундуки и тратить, накопленное неправедной войной, серебро и золото.

Самая северная русская крепость в низовьях Волги отстояла больше чем на сотню километров от Самарской Луки. На эту сотню километров правый берег Волги принадлежал болгарам, и поэтому оставался беззащитным.

Император собрал в крепости командиров дивизий, дислоцированных на Волге, и Ярослава, на землях которого стояла крепость. Один из комдивов, Александр

Невский, привез с собой своего брата, Андрея, и Евпатия Коловрата, сына Олега-Муромца. Их отряды считались лучшими, среди диверсантов.

Любимец императора, Невский, легко договорился с Никитой о встрече в узком кругу.

– Неужели у вас появились реальные успехи? – удивился Никита.

– В прошедшем месяце еще два удачных теракта в первой сотне желательных к уничтожению и семь смертельных случаев из тысячного списка, – похвастался Невский.

– Истрачено меньше двух сотен выстрелов. Ни одна винтовка не утеряна, ни один из русских диверсантов не попал в плен, – дополнил Андрей.

– Сколько диверсантов погибло?

– Мои потери полторы сотни диверсантов и три сотни местных половцев. Не удалось чисто оторваться после последнего покушения. У Евпатия всё прошло чисто, без потерь. Одно плохо, сразу три «объекта» из первой сотни были на охоте. С ними два десятка «объектов» из первой тысячи. Евпатий отдал команду валить всех подряд. Теперь наше участие в убийствах очевидно каждому, – сокрушался Андрей.

– Мы не используем винтовки в боях, не продаем, не показываем чужим. Проводники-половцы наши отряды доводят до места и отступают далеко назад, делают засады, чтобы нас невозможно было обойти, окружить. Слухов и домыслов по поводу винтовок нет. Мы

используем их для терактов всего второй год. Не согласен я с Андреем, – возразил Евпатий.

– Евпатий прав. Эта охота происходила на юге. Отряд погрузился на обычные ушкуи, по Уралу отошел к Каспию. А на юге у монголов много врагов. И у арабов, и в Никейской империи ружья есть, монголы об этом знают, – Невский защищал себя, защищая Евпатия.

– Кто разрешил таскать с собой по полсотни винтовок? Рано, или поздно вы потеряете одну из них, – Никита был недоволен.

– Я разрешил. Скорострельность винтовок низкая: один выстрел в минуту. Чаще всего стрелять приходится с дистанции больше километра. На большой дистанции важно попасть с первого выстрела. Монголы хитрые, сразу падают на землю. Тем более что это последние такие диверсии. В степи движение. Монголы собрали громадную армию, – объяснил Невский.

– Продолжают двигаться на север? – спросил Никита.

– Похоже, хотят покончить с болгарами.

– И всё-таки с винтовками вы поступили неосторожно. Нарезного оружия нет ни у

кого. Каждая винтовка огромная ценность. Первая сотня обошлась мне на вес золота. Десять килограмм золота! – с пафосом произнес Никита.

– Я согласен купить за свои деньги ещё сотню штук для своего отряда, – прикинув в уме наличность «согласился» Евпатий.

– У тебя есть тонна золота? – удивился Никита.

– У меня есть кредит на тонну золота, – уточнил Евпатий.

– Убивать врага на громадном расстоянии приятно и безопасно? – усмехнулся Андрей.

Евпатий нахмурился, но промолчал. Никита укоризненно покачал головой.

– Евпатий, ты знаешь в честь кого тебя назвал отец? – поинтересовался Никита.

– Да, в честь великого воина.

– Прозвище его тебе известно?

– Нет. Мать больше ничего не знает.

– А твоё прозвище, откуда взялось?

– Я принял отцовскую фамилию. Она немецкая и отец не хотел народ смущать, так мать говорит. Фамилию еще в военном училище переделали в прозвище. Я привык.

В 1204 году армия крестоносцев захватила Константинополь. Византия распалась на ряд государств: Латинскую империю и Ахейское княжество, на территориях,

захваченных крестоносцами, и Никейскую, Трапезундскую и Эпирскую империи. В 1222 году во главе Никейской империи становится Иоанн III Дука Ватац. В это время Феодор Дука Ангел, деспот Эпирский, захватил Салонику и короновался, как

император Солунский. Иоанн III принял все меры к тому, чтобы усилить свою армию. В 1224 г. латинский император объявил войну Иоанну III. В сражении при Лампсаке греки победили, погибла вся латинская конница. Никейский император отнял у латинян все их города на азиатском берегу.

В 1230 году солунский император вступил в неудачную войну с Иваном Асенем, болгарским царем, был им взят в плен и ослеплён.

В 1235 году сын никейского императора Феодор был обручен с дочерью болгарского царя Еленой. Латинская империя умирала. Греческое население массами уходило в Никею, торговля и промышленность прекратились, у императора не было средств содержать войска.

Русская империя активно торговала с Никейской и Трапезундской империями. Меха, лес, деготь, уголь и мед всегда пользовались спросом на рынках юга. Одежда, ткани, сода, стекло, сахар и подсолнечное масло быстро завоевали популярность. Рабов русские не продавали уже четыре года. Бойкот со стороны западной Европы был нарушен только однажды, Венеция закупила огромную партию лиственницы. Они строили дома на сваях и лучше лиственницы дерева не знали. На вырученные деньги русские покупали хлеб и оружие. Последние два года разбогатевшие дворяне начали

покупать хороших лошадей. Никита относил лошадей к оружию и пошлинами не облагал, но роскошные одежды и посуда после таможни удваивались в цене.

Переговоры по военным вопросам тянулись, казалось, бесконечно, но в этом, 1235 году, в Никее высвободилось много войск. Император был готов отдать их русским до конца года за символическую плату: триста грамм серебра в месяц за конного воина, за панцирного пехотинца вдвое дешевле.

Император рассчитывал, что воины заработают вдвое больше на грабежах, слухи о богатстве монголов были сильно преувеличены.

Валера договорился о двадцати тысячах воинах, и должен был заплатить около тридцати тонн серебра. Валерино королевство было богаче любого другого, но его

годовой доход составлял только десять тонн серебра. Но Никита сделке обрадовался.

Ранней весной 1236 года весь торговый и военный флот Русской Империи за два рейса перевез никейский корпус через два моря, в устье Дона. Кавалеристы отправились на Волгу одвуконь, пехотинцы имели одну лошадь.

На фоне спокойного рельефа Русской равнины Самарская Лука, с её высотой больше трех сотен метров, со скалистыми, почти вертикальными обрывами, с горной расчлененностью склонов, выглядит неприступно. В этих местах Волга причудливо изгибается петлей, образуя излучину протяженностью двести с лишним километров. Монголы уже дважды спотыкались на этом месте. В третий раз этого не произошло.

Болгары не смогли обеспечить защиты по всему фронту, монголы воспользовались огромным численным преимуществом, окружили своего врага и спокойно двинулись дальше.

Никита рассчитывал, что война затянется на дальних подступах к столице, даст время подвести никейские войска. Стремительное монгольское наступление вынудило его изменить планы, двадцатитысячный греческий корпус был направлен грабить мирные города и кочевья. За последние пять лет левобережье Волги обезлюдило, Никита решил сдвинуть границу поселений ещё на пару сотен километров на юг. Он

рассчитывал, что монголы, узнав о набеге, отзовут часть войск обратно, тем самым, ослабив группу войск в Великой Болгарии.

Никита сосредоточил на границе Волжской Болгарии всю свою армию, свыше полторы сотни тысяч воинов. Численно русская армия не уступала монголам, вооружена была лучше, а дисциплиной и выучкой превосходила на голову. Один громадный минус

перевешивал все плюсы, эта армия не воевала пять лет. Вялотекущая война с Данией, полицейские операции в Польше, пограничные стычки с венграми и германцами, всё

это не добавляло практики. Можно было помочь Никее год назад в войне с латинской империей, но разведка предупредила о перемещении крупных войск монголов на юге, и Никита не решился.

Слаженные действия монгольских войск превратили третью болгарскую войну в

увеселительную прогулку. Монголы легко захватывали города и крепости, и грабили,

грабили и грабили. Убивали, насиловали, жгли, но главное – грабили. А на границе стояла огромная русская армия, которую никто не боялся.

Через месяц большая часть Волжской Болгарии была захвачена монголами, на юг потекли бесчисленные караваны с добычей. Никита не выдержал и отправил на левый берег Волги свои половецкие дивизии. За последние годы их численность достигла тридцати тысяч человек. Никита не надеялся обмануть монголов, саксины и половцы лучше справлялись с такой работой. Монгольские отряды оказались слишком крупные, через неделю вся русская армия перебралась на левый берег реки. Ещё через неделю пятидесятитысячная монгольская армия, отправленная Бату-ханом на юг, для борьбы с икейцами столкнулась с русскими войсками. Битва началась неожиданно, сумбурно, на огромной равнине.

Монголы двигались пятью большими отрядами, русские также были разбросаны по равнине. Только в одном месте русские начали строить лагерь, остальные отряды ещё находились на марше. Русская разведка успела доложить о приближении врага буквально за час до столкновения. Монголы напали прямо с марша, не отдыхая, не ожидая перестроения. Так было во всех пяти местах боев. Русские многократно превосходили врага по численности, но лишь в одном случае сразу опрокинули врага.

Батальон Евпатия Коловрата сопровождал пехотную дивизию копейщиков, лучников и бомбистов. У каждого пехотинца была лошадь, но воевали они пешком. Боевой конь стоил в двадцать раз дороже обычной лошади. Пройти без груза пехотинец мог до пятидесяти километров в день, мало уступая скорости передвижения конника. Дивизия рано расположилась на ночлег. Только приступили к строительству лагеря, как разведчики Евпатия Коловрата прискакали с известием о приближении врага. Евпатий удивился слаженной работе пехоты, буквально за десять минут пехотинцы надели доспехи и построились в колонны. Ещё через полчаса вокруг лагеря была выстроена живая стена, ощетинившаяся длинными копьями.

– Жалко, мало времени. Если бы ты предупредил меня за два часа, мы смогли заминировать степь, – пожаловался Евпатию Коловрату комбат бомбистов Гром.

– На сколько метров стреляют твои самострелы бомбами, – заинтересовался Евпатий.

– Можем дострелить на триста метров. Обычно бьём на сто. Если монголы сразу попрут в атаку, то больше одного выстрела трудно сделать. Карусель они начинают крутить на ста метрах. Если они так поступят, тогда и мы, и лучники поработаем на славу.

В авангарде у монголов было меньше двух тысяч всадников. Они не решились пойти в

лобовую атаку. Через четверть часа, когда подтянулись основные силы монголов, от авангарда осталось меньше половины состава. Бомбисты выстрелили только дважды, монголы рассеялись, и тратить пару бомб на всадника Гром не захотел. Но лучники не жалели стрел, они могли позволить себе потратить на одного врага даже два десятка выстрелов.

Раздосадованные большими потерями, монголы бросили в атаку все десять тысяч. Никто до сих пор не мог устоять перед натиском их кавалерии.

Монгольская конная лава пошла со всех сторон одновременно. Две тысячи монголов атаковали, остальные, немного отстав, засыпали русских стрелами. В двадцати метрах от шеренги пехотинцев, ощетинившихся пиками, в траве были уложен трехметровый ряд ежей, поднимающийся веревками. Обычные бороны давно отошли в историю. Поднимать ежи стали слишком рано, и монголы успели остановить лошадей. Это не изменило результата, на плотную массу и атакующих, и лучников обрушился огонь. Бомбисты успели выпустить пять тысяч снарядов.

Евпатий Коловрат облюбовал себе единственную наблюдательную вышку, которую успели возвести. Высота её была небольшая, метра три. Комдив не стал её использовать, и Евпатий залез наверх с десятком заряженных винтовок. От вышки отогнали посторонних, непонятно почему не занятых делом. Евпатий высмотрел в позорную трубу монгольского хана и начал стрелять. Расстояние было предельное для прицельного выстрела. Евпатий попал пару раз в охранников хана, всадники постоянно двигались. Ординарец, лежа рядом на вышке, заряжал винтовки. Наконец, когда хан уже выехал за границу поражения, Евпатий смог зацепить его.

Монголы, лишенные командования, продолжали атаковать, что привело их к полному поражению. Комдив долго уговаривал Евпатия атаковать и рассеять врага, хорошие кони были только у диверсантов. Комбат отказался. Подчинение Евпатия комдиву имело ограниченный характер, а своих людей он не был готов разменивать на простых монголов даже один к десяти.

Этот успех был единственным. Многие дивизии, понадеявшись на численное преимущество, атаковали монголов и были отброшены. От полного разгрома русских спасло громадное численное преимущество и суровая дисциплина. Через неделю к монголам пришло пополнение, и русские войска ретировались на правый берег. Потери русских были огромны, больше двадцати тысяч человек. Монголы потеряли только пятнадцать тысяч, и половину из них потеряли в бою с пехотной дивизией.

Монголы были также ошарашены, за два дня боев они потеряли столько же, сколько за всю болгарскую кампанию.