Побег в прошлое

Глава 41. Купание золотой лани.

Ежедневные молчаливые посиделки Олега у Жданы стали традицией. Веселее всего было деду. Тот смеялся в усы, почтения к князю у него не было ни на грош. Сил Силыч сначала возражал своему отцу, из-за будущей женитьбы, но тот сам уладил вопрос со сватом. Брак предстоял по расчету, а репутация двора Обоюдновых уже была разрушена.

Олег приезжал днем, после обеда, на час. Остальное время у него отнимали дела. Олег завидовал Коробову, который смог сбросить все текущий вопросы на жену. Светлану до власти допускать было нельзя. Да и не жена она ему, разводов еще не изобрели, Люба с сыном могли приехать в ближайшее время.

Олег, для себя определился. Платоническая любовь к Ждане, страстный секс и духовная близость со Светланой, и жена Люба – настоящий товарищ, твердый тыл, мать его сына. Хорошо что, пропала из Чернигова Марфа, глупая восторженная девчонка. Но и три женщины сулили Олегу крупные неприятности. Ни от одной он отказаться не мог.

Подготовкой к производству селитры Олег занялся не ради пороха и не ради удобрений, его начал раздражать смрад в Чернигове. Ничто так не способствует удалению из города отходов, как их скупка. А для жителей князь давно уже выглядел ненормальным. Страшным, жестоким, непредсказуемым. Большинство склонялось, что лишние знания переполнили голову князя. Легенды об огромных

знаниях князя так часто получали подтверждение, что их считали доказанным фактом. А в сочетании с его воинским искусством должны бы уже интересовать попов, но те были лояльны с князем. Договорились.

Муштра регулярных войск не отнимала у Олега времени. Старые кадры Иннокентия Петровича знали свое дело до тонкостей. После смерти Мышкина всё, что он делал, стало свято. Даже то, что при жизни постоянно ругали, считали блажью старого воина, теперь превозносили. Невзрачный сотник посмел перечить Олегу, когда он хотел уменьшить нагрузку для особо хилой группы новобранцев. Он сел на неделю в

холодную, но на следующий день новый сотник гонял новобранцев по-мышкински. Лишь угроза разжаловать в рядовые, сломала сопротивление сотника.

В начале лета земляки-муромцы попросились на вольные хлеба. Вождь долго косился на постоянные тренировки регулярных Черниговских войск. Он ждал похода, добычи, веселой жизни для своих воинов. Олег приказал ждать до зимы, а за постой, еду и пиво платить. Деньги кончились быстро. Прогуляли даже неполученный еще выкуп за галицких пленников. На жалование не попируешь.

Олег земляков отпустил, но пригласил зимой в набег.

Муромцы нанялись на лето к вчерашнему врагу Удалому. Венгры, прослышав о разгроме галицких войск на Десне, решили вернуть себе княжество.

Удалой звал и Олега, но условия тому не понравились. Олег решил подождать ответного набега на Венгрию. Сам Удалой не вызывал у Олега доверия. Его бегство

после битвы на Калке, с уничтожением судов, оставляя на гибель всех, и князей, и простых дружинников, он считал подлостью.

Киев вел себя мирно. Мстислав Романович Старый, двоюродный брат Мстислава Удалого, не торопился нападать на Чернигов. Может, не хотел неприятностей на

Днепре для купцов. Возможно, выжидал. А вот со стороны Переяславского и Новгород-Северского

княжеств летом начались набеги банд. На севере, в карачевской части, их не было, а черниговская часть подвергалась постоянным набегам. Это началось после отправки Олегом в Карачев большей части легкой кавалерии. Восточная часть княжества граничила со степью. Коробов просил прислать войска обратно, Олег посчитал, что, для войны с половцами, тяжелая кавалерия не нужна.

Теперь Олег не мог перекрыть границу от банд. Пограничники ловили их десятками в день, пороли, продавали в рабство. Снова ловили. Начали попадаться, уже проданные ранее. Пришлось снаряжать отряды по поиску мест формирования банд. Пригодились и следопыты, и собаки. Если захваченный в плен бандит не приводил к родному поселку, находили по следам. Людей из поселка забирали полностью. Продавали в рабство невинных людей, соседей бандита. За месяц приграничная полоса наполовину обезлюдела. Налеты быстро прекратились, но из обоих княжеств прибыли неприятные, незваные гости. Много.

Ждана давно пришла в себя после весенних ужасов. Молодость легка, жизнь быстро берёт своё. Ей казалось теперь смешным, что Олег каждый день сидит молча напротив. Она привыкла к его хромоте, жалость оказалась сильнее отвращения к физическому недостатку, неполноценности мужчины.

Ждана не решалась нарушить ритуал. Казалось, заговори она, мрачная сказка будет разрушена, мир рухнет. Всё окажется сном.

В этот летний день была гроза. Гром, молния, ливень.

– Сегодня твой хромой не сможет приехать, – обрадовался брат, – не нужно будет нам на той половине сидеть.

– Сидел бы здесь, не уходил. Деда сидит, Олег ему не мешает, – возразила Ждана.

– Князь настырный, приедет, – высказал свое мнение дед.

Сил Силыч промолчал. А Ждана открыла дверь и вышла на крыльцо. Чёрный от воды силуэт мужчины на коне, вынудил её отпрянуть. Но она тут же сделала пару шагов навстречу. Стала помогать Олегу, вместо слуги, спускаться с лошади. Через секунду они лежали в грязи, елозили в бесполезных попытках встать на ноги и подняться на крыльцо. Олег начал смеяться, как ненормальный. Через секунду смех подхватила Ждана. Они возились в грязи, мазали друг друга и хохотали. Наконец с трудом поднялись. Гроза внезапно прекратилась. Засияло солнце.

– Пошли вы в баню! – закричал с крыльца старый слуга, наконец, вышедший помочь.

Немного подумал, неохотно спустился с крыльца, и помог довести Олега до бани. Та, на счастье, была натоплена.

– Подождал бы час, приехал посуху, – ворчал слуга.

Сил Силыч пригласил Олегову охрану в дом согреться.

Олег не понимал смысла обычая совместной помывки в бане, но он ему нравился. Но не в данном случае. Олег стеснялся своей хромоты. Ждана боялась повернуться к нему спиной. Их веселье затихло.

Они помылись за пять минут. Вышли в предбанник, сухой одежды еще не было. Пошли обратно в теплую баню.

Ждана распустила по спине свои длинные волосы. Ярко рыжие, густые. Сама, невероятно грациозная.

– Золотая лань, – еле слышно произнес Олег.

«Голос прежний, завораживающий.» Ждана развернулась к Олегу. Тот по инерции сделал еще шаг, и обнял её, чтобы не упасть. Его губы привычно нашли горячие губы Жданы. Но та не дала привычной оплеухи, хотя в этот раз были все причины.

– Ты с ума сошел. В бане нельзя, – пришла в себя Ждана.

– Даже целовать? А в предбаннике можно?

– Не знаю, – задумалась Ждана.

Из-за двери их окликнули. Принесли одежду.

Глава 35.9. Блицкриг по-русски.

Чем дольше думал о новом соседе, Олеге-Муромце, князь Изяслав, тем опаснее казалась ему ситуация. Внешне, получалось так, что Мышкин, Олег-Муромец и

Коробов защищались от набегов. Но численность войск у них постоянно росла. И они никогда не ограничивались обороной. Ответ всегда был во много раз мощнее. Даже расправа с Удалым была не по обычаям. Князь Мстислав привел войска по просьбе черниговского князя, пусть уже бывшего. Узнав, что на троне Олег-Муромец, не стал ни нападать, ни грабить. Войско его уничтожили при отступлении. При этом, непонятным образом, Коробов сразу узнал о нападении Удалого и быстро прислал помощь в Чернигов.

Но главная опасность таилась в происхождении нового князя. Олег был из знатных

муромцев. У него в семье не было ни одного руського. В сказаниях об Олеге-Муромце часто упоминается его нелюбовь к варягам. В свое войско он принимает всех. Не делает различий между руським и вятичем. Те, у кого есть гордость, уходят. В Новгород-Северский переехало около сотни отличных дружинников.

Князь Изяслав сам часто собирал в набег ополчение из северских, но чтобы дружина состояла из черни!

Северские каждый день слушают сказки о подвигах Олега-Муромца и поднимают голову. Двести лет прошло, как уничтожены их князья и бояре, вырезаны под корень. А они до сих пор помнят, и ненавидят варягов.

Хуже бродячих сказителей и гусляров только купцы. Эти выдумывают истории об удивительной жизни ремесленников и купцов в Карачеве. Как может Коробов быть таким ослом? Купцов и ремесленных мастеров поставить на одну доску с боярами?

Торговлю карачевскими товарами Изяслав запретил еще весной. Здесь его ждала неприятность, в Курске и Рыльске торговлю не запретили. Изяславу дали понять, в военном походе на Чернигов на две дружины будет меньше.

Ближе к лету Изяслав послал человечка к переяславскому воеводе, договориться о совместных действиях. Еще один посол поехал к Удалому. Хитроумный князь помог родственнику особым образом, сманил у Олега муромский отряд.

После ухода в Карачев конницы вопрос с походом на Чернигов Изяслав для себя

решил. Он ждал только половецкую конницу. Половцы пообещали десять тысяч конных. За это Изяслав отдавал им Черниговское княжество на разграбление. Две недели на грабеж южной части и еще две недели на северные уделы. Изяслав понимал, что княжество обезлюдеет, но ждать, когда восстанут жители его княжества было невыносимо.

Захватить Чернигов, затем Карачев. Простой план. Легко выполнимый. У Олега-Муромца

семь тысяч воинов. Практически все из местных племен, то есть ополченцы. Холопы. Трусы. Две тысячи он набрал весной. Эти совсем ничего не умеют, побегут от страха в первом бою. У Изяслава пять тысяч своих войск и десять тысяч половцев. Двойное превосходство, зря Удалой заосторожничал.

Олег знал о приготовлениях противника давно. Разведка у него была поставлена по

науке. Он списался с Коробовым по голубиной почте. Ждал только удобного момента.

Семь тысяч легкой кавалерии должны были ударить в тыл Изяславу, захватить обозы, напугать половцев. Степная конница не любила держать строй. Рассыпалась на мелкие отряды при каждом удобном случае. Летняя дорога на Чернигов была одна. Две другие, годные для мелких отрядов, для большого войска не годились.

Лето. Ну, кто воюет летом?! Это не степь. Леса, озера, болота, реки. Вдоль дороги крепости. Не ожидали?! В самом неудобном месте засеки. Вам не сообщили?! Дорога удобная, широкая, накатанная. С двух сторон крестьяне нарыли много маленьких, круглых ям, минное поле для лошадей. Вам план не прислали?! Чеснока вокруг насыпали. Откуда столько железа? В Чернигове князь – диверсант. Вас не предупредили?! Зря. Он приготовил еще много разных гадостей. Шли бы домой! Поздно. Карачевские полки уже наступают сзади.

Олег не поехал на войну. Снова разболелась нога. Воеводой опять назначил Счастливчика. Командиры сидели в душной комнате, по третьему разу слушая, как Олег дает Счастливчику одни и те же инструкции.

Счастливчик повторял их за Олегом без единой ошибки.

«Все будет по-другому, знает ведь! Зачем ему этот план учить?» – думало большинство командиров.

Остальные дремали с открытыми глазами.

«Бедняга. Всё удовольствие пропустит. Не везет ему», – думал Счастливчик.

«Десять тысяч пастухов с луками и пять тысяч неповоротливых толстых варягов. Мы сотрем их в пыль за час».

»…за полчаса»

»…втопчем в грязь…» – думали командиры. Те, что не дремали.

«Самое интересное пропускаю. Сижу в душном городе, даже на реку съездить не могу, так нога болит», – уже не слушал Счастливчика Олег.

В соседней комнате Светлана готовила пропагандистскую компанию. Слухи, песни,

сказания о победе Олега-Муромца над злобными половцами и, продавшимся им, князем Изяславом, должны быть готовы заранее. Рассказывать и петь их должны еще до битвы. Тогда очевидцев будут меньше слушать, и без особого интереса. Что может знать очевидец? Ничего интересного. А кукольный театр с красивыми куклами

посмотреть интересно. Ужасный половец, продажный князь, благородный Олег-Муромец, красавец воевода. Страшно, весело, завлекательно.

В богатом квартале купцов радовалась и страдала Ждана. Страдала потому, что Олег

не мог приехать. Радовалась потому, что знакомый коновал на её расспросы сообщил, болит нога, значит оживает. «Выздоравливает мой любимый» – радовалась Ждана, не замечая, что называет в мыслях князя «любимым».

Счастливчик не переставал удивляться точности карт, которые ему давал Олег-Муромец. Были и на них ошибки. То река немного по-другому течет, то озеро вместо болота.

Но, если нарисовано десять верст, точно будет десять. Счастливчик уже проверял в Риге. Скучно было. Он новобранцев веревкой заставил мерить. Сам удивлялся.

Остальные смеялись над ним. Объясняли, Коробов карты делает, он жутко въедливый. Сами не понимают своей глупости, где Коробов, а где Рига!

На карте место боя определено. Счастливчику его Олег-Муромец указал. А Никите, что карачевские войска ведет, с письмом такую же карту передали. Хорошо, что выздоровел Никита. Настоящий боевой друг, много с ним воевали и пировали. Сам в атаку не ходил, но Мышкин всегда с ним советовался.

От границы пятились неторопливо. Заманивали врага, не давали обойти себя, ждали весточки от Никиты. Дождались. И побежали, побежали к ловушке. К полю боя.

Войска ушли. Боль в ноге, терзавшая Олега, немного утихла. Или он привык к боли. Но Олег собрался к Ждане. Светлана уже не сверкала глазами, при виде «купца» Олега. Скорее, саркастически улыбалась.

Секс со Светланой был настолько завораживающим, необыкновенным, что Олег еще долго был податливым и покорным в её руках. Светлана ощущала глубокую привязанность Олега. Не только физическую, эмоциональную. Ей была непонятна потребность Олега в поездках к Ждане. Это иллюзия независимости, решила она. И успокоилась.

Ждана знала о Светлане. Самая интересная тема женских сплетен не миновала ни одной вечерней посиделки. Кремлевские служанки пользовались необыкновенной популярностью. За сплетни им делали скидки на базаре и в лавках. Пропускали без очереди. Судя по их рассказам, ни князь, ни Светлана никогда не спали. Сладострастные крики и стоны раздавались из открытых окон целую ночь. Особую новость составляли новые любовные слова, подслушанные служанками. Русский мат,

сленг и английские словечки уже вошли в любовный репертуар, особо модных женщин.

Олег, молча, страдал от поездки на лошади. Коляска на рессорах, как у Коробова, до сих пор не была сделана. Криворукие мастера то и дело портили очевидную конструкцию. Олег, уже не надеясь на них, заказал коляску в Карачеве. Та должна была приехать, задержала война. Подъезжая к дому купца, Олег почувствовал такую сильную боль в ноге, что слезы, невольно, побежали из глаз.

Ждана стояла у ворот, она каждый день дежурила после обеда. Ждана подбежала к лошади. Увидев, что не справится одна, позвала слугу так громко, что все

прохожие на улице обернулись. Крупная молодая соседка, извечная соперница Жданы, начала смеяться и отпускать неприятные замечания по поводу Олега. Тот не удосужился сменить наряд небогатого купца. Старая, спокойная лошадь и очевидная хромота делали из него незавидного ухажера.

Олег сдержался, ему было не до насмешек. Ждана будто и не слышала насмешек. Когда они скрылись в доме, высокий красавец на прекрасном коне подъехал к фонтану красноречия, улыбнулся девушке и стеганул её нагайкой так, что она задохнулась. Не в силах ни кричать, ни дышать. Красавец легко спрыгнул с коня,

ростом он был больше десяти вершков, на голову выше девицы. Он сел на скамейке у её дома, уверенно, ничего не боясь. А девица, не решаясь пройти мимо, направилась не домой, а через дорогу к подружке. Бочком, оглядываясь на страшного красавца, ударившего её ни за что ни про что. Тот смотрел на неё и улыбался.

Поражение стало очевидно князю Изяславу еще до начала сражения. Когда конница Карачева захватила обоз и блокировала дорогу с тыла, половцы стали рассыпаться по сторонам дороги, пытаясь найти пути отступления или прорыва. Они быстро поняли, что окрестности дороги усеяны ловушками для лошадей и спешились. Только

добравшись до леса, кочевники поняли, что оказались в ловушке. Изяслав понял это гораздо раньше. А хитрецу Удалому было достаточно одного урока.

«Пора посылать посольство», – подумал князь, и совершил очередную ошибку. Он увидел, известные ему, цвета карачевского знамени, и послал посольство в ставку Никиты. До нее было совсем рядом.

Идея выпороть послов пришла Никите в голову спонтанно. Те прибыли гордые и важные. Начали требовать свободного прохода домой. Голос старшего напомнил Никите черниговского воеводу, который приказал его пороть. Что-то щелкнуло в голове Никиты.

Послов пороли быстро, но качественно.

– Не выживут, – хмыкнул Никитин воевода.

– Главное, чтобы дотянули до князя, и передали мой ответ.

– Толмач передаст, его не били.

– Толмач им зачем понадобился, – удивился Никита.

– Положено.

Изяслав, молча, выслушал, переданное толмачем, предложение Никиты. Сдаваться на милость победителя было страшно. Его милость он видел перед собой.

«Из посольства никто не выживет», – подумал князь, – «а если нас так же будут пороть? Попробуем прорваться».

Неразбериха в управлении войсками, разделенными на две части, привела к оглушительному успеху. Счастливчик не знал о посольстве, не подозревал об

успехах переговоров и о принятом князем решении. Он убедился, что половцы бегут, и отправил в атаку тяжелую конницу. Пора было бежать дружинникам князя, а не только половцам.

Громадные воины, в тяжелой броне, на огромных конях были вдвое, втрое тяжелей обычного всадника. И всадник, и конь были защищены железом. Они легко спихивали дружинников князя Изяслава на обочину дороги. Топтали упавших, убивали неосторожных.

Ни чести, ни совести, ни стыда, ни доблести. Чернь пошла в атаку, не дожидаясь ответа князя. У Изяслава еще было время, войско заняло на дороге верст пятнадцать. Пока доберутся до его ставки, он сможет уйти вместе со своей дружиной, или тем, что от нее останется.

Никита услышал сигнал трубы к атаке еле-еле. Он не обратил бы внимания на этот звук, но воевода спросил.

– Поможем Счастливчику?

– Это что, сигнал к атаке? Телеги поперек дороги в десять рядов. До стрелков из лука, после стрелков из лука, и чтобы ни один всадник не ушел! Стрелять без

остановки. Стрел не жалеть. Выбивать всех на дороге, на поле не трогать, там все дружинники быстро останутся без лошадей, – заторопился Никита.

– Я возьму пару сотен арбалетчиков из резерва? Скоро князь пойдет на прорыв.

– И?

– Кони у них, обычно, хорошие. Лучники коней перебьют. А арбалетчики дружинников посшибают.

– Умница. Так держать, возьму тебя в интенданты!

Воевода поморщился от такой похвалы. Ему не хотелось в интенданты. Он любил добычу, восторг и ужас боя. Страх поверженного врага, огонь горящего города, крики женщин. Последнего сегодня не будет, будет через два дня. Беззащитное княжество еще предстоит пограбить.

У Изяслава не стало запаса времени, войско начало разбегаться по полю, освобождая дорогу противнику. Через час ему ударят в спину. По спине и по лбу потекли холодные капли пота. «Рюриковичи не трусят», – взбодрил себя князь, будучи, только на одну тридцать вторую, Рюриковичем.

Князь не смог прорвать заслон. Карачевцы уложили на дороге не одну сотню лошадей и воинов. Трупы лежали так, что невозможно было проехать. Обочины были завалены телами убитых чуть меньше. Путь в обход, через поле, оставлял дружинников

безлошадными. Наконец, две сотни спешившихся дружинников, смогли прорвать заслон. Они вышли из ловушки, но за два часа движения под непрерывным обстрелом карачевских всадников были поголовно изранены. Сотня черниговских рыцарей догнала их недалеко от холма, где они могли бы защищаться.

Князь приказал сражаться до конца. Дружинники сражались. В плен попало меньше

десятка, князя среди них не было. Его убили раньше, из арбалета, конь под князем был великолепный.

Пожалевшая Олега, Ждана на следующий день сама пришла в кремль. Рано утром отправилась к подруге, перепутала дорогу, чудом миновала стражу у ворот кремля. Нашла комнату Олега.

Неужели, это то чудо, о котором говорят замужние женщины. Привирают, понятно. Нет. Наглым образом врут. Зачем? Горькое разочарование охватило Ждану. Что случилось? Она его не любит, или он её? Может это из-за греха?

Олег понимал, что секс с Жданой глупость. Ни ему, ни ей не понравится. Ничего не даст. Испортит отношения. Опозорит девушку. Головой понимал, а сердцем… Да и объяснить влюблённой девушке такие тонкости невозможно. Пошло. Она их примет за обман. Олег помнил, как плохо у них получалось с Любой первые три раза. Но с Жданой. Полное фиаско!

Нет времени разубедить. Нет шансов исправить. Нет возможности научить.

На следующий день Олег приехал к Ждане. Они сидели напротив друг друга. Не было былого очарования, сказки.

«Какая она, всё-таки, конопатая».

«Большой. Неприятный. Неуклюжий. Глаза потухшие, как у старика. Она пожалела его, а он воспользовался. Мерзавец. Мог бы сдержаться, не юноша уже. Животное.»

«Последний раз приехал. Пусть замуж выходит за местного дикаря.»

«Осенью выйду замуж. И не буду вспоминать.»

Ждана вспомнила об Олеге через три недели. День проходил за днем. Скоро ей стало ясно, что она непраздна.

– Так не бывает, – говорила ей тетя. И, конечно, вообразила себе невесть что.

Ждана злилась. Обижалась. Плакала. Проклинала судьбу. И однажды поплелась в кремль. К нелюбимому обманщику. Зачем? Она не знала.