По гриб жизни

Глава 76

Упругие струи штурмуют тело, погибают, стекают под ноги, уносятся в тёмную, узкую и очень длинную трубу, слегка прикрытую защитной решёткой из дешёвого белого пластика. Руки гуляют по телу, неторопливо массируют побаливающую шею, чувствительные холмики небольшой груди, округлый животик, покатистые бёдра, лобок, половые губы. Тсс-ах, нет, не сейчас. “Она хотела бы жить на Манхетене и с Деми Мур делиться секретами…”.

Гель для душа пахнет лавандой… те ночи, полные огня… какой сегодня? Так, двадцать второй день, живём.

А Вазген Геннадьевич подстригся… Как там мой Витя… Пальцы давят эрегированную ручку крана вниз, вода прекращает свой бег, задерживает дыхание. Белое полотенце без опознавательных знаков, покрасневшая, распаренная кожа, свежесть.

Шарик мягкого, волнового света гаснет, в душевой наступает ночь. Кондиционер в комнате включён уже давно, трудится скрупулёзно, неторопливо — молчаливый, неутомимый китайский рабочий. Если включить его, когда в комнате ОЧЕНЬ жарко — начнёт от напруги кашлять, чихать, задыхаться.

Кондиционеры ответственно подходят к делу поддержания в помещении комфортных температур; они потеют, их пот течёт вниз, капает на бредущих слишком близко к зданию бестолковых прохожих. Зря я, наверно, сюда поехала.

Могла же отказаться.

Так, всё этот Мишка. Сам на себя негатив программирует и другим жить не даёт. Интуиция у него, поди ж ты. Деми, конечно, писала про Лауру Дей, но… Мы ведь сами мыслями привлекаем свои страхи! Нормальный же парень… почти. Опасный… без тормозов, людей готов убивать без раздумий. Или им такие и нужны? Почему-то же его поставили главным.

Что у него в голове творится — это надо к врачу ходить. А пацан ему в рот смотрит. Ведь прямо как мой Никитка. Где помада? Гигиеническую возьму.

— Мам, ты устала? — льётся из динамика голос девочки с голубыми глазами. Соединение стабильно, чёрная футболка с принтом жирафа приятно холодит кожу. Босые ноги не нашли тапки. А, они в душевой, одноразовые.

— Так, конечно, Варенька, — счастливо улыбается женщина, смотря на экран, — Мы летели почти 20ть часов.

— Ух тыыы! А мы когда летали в Анапу, сколько было?

— 8мь часов с пересадкой, — планшет поставлен на стол, вай-фай на удивление хорош. Расчёска скатывается с затылка, требует от длинных и тонких стать параллельными.

— Мам, а у вас там холодно?

— Почему холодно? — ай, волос!

— Папа сказал, в Перу сейчас зима!

— Папа прав, котёнок мой, — голос Ирины полон нежности, — Но здесь зимы тёплые. Сейчас на улице где-то плюс двадцать.

— Ух тыы! Вот бы и у нас тепло!

— Мы б тогда не смогли слепить снеговика, сыграть в снежки. Кабы не было зимы…

— В городах и сёлах… Х-икс. Да, мам, ты права! Пусть у нас будет снег, хоть и холодно. Так ведь, Никита?? — хитринка в голосе, камера рывком смещается, снимает решительно трогающего клавиатуру парня, — Никии-таа!

— Что?! — взор парня воткнут в экран.

— Ты за снег или за тёплую зиму?

— Что за глупые вопросы! — на экране что-то сверкает, звука не слышно.

— Никии-тааа!!

— Какая разница, всё равно теплее не станет! — игра поставлена на паузу, кресло на колёсиках совершает поворот на 114.4 градуса.

— Мама, а он мне кулак показывает!

— А что она мне рожи строит!!

— А где папа? — уголки губ невольно тянутся к ушам, и это любовь. Милые малолетние бузотёры.

— Он на кухне. Позвать?

— Зови.