По гриб жизни

Глава 66

Часто учителя говорят нам то, что мы и так уже знаем.

Но мы так много всего знаем, что мы не знаем, что нужно знать прямо сейчас. Поэтому учителя говорят.

Учителями могут быть все вокруг. Потому что мы смотрим глазами, а кто-то даже сердцем, сквозь рёбра, кожу и свою одежду. Интересно, сквозь чужую одежду сердцем видно?

Точка обзора разная. Ты со стороны видишь иначе, нежели я с той же стороны. Здесь спрятан потенциал развития, вот, прямо здесь, видишь крестик на карте? Поэтому так важно общаться, говорить о том, что тебя трогает, мечтать, не бояться делиться с другими. Иначе однажды тебя никто и ничего не будет трогать.

Именно этим я и занимаюсь — учусь не бояться делиться с другими. Для начала не бояться, а потом делиться. Объект моей делёжки было дерево, под моим окном, только снега, словно серебром приукрывшего зелёное насаждение не было. Но зима близко. А я сижу нараскаряку, во дворе штаб-квартиры привалился к древесине.

Практикую принятие мира, негативных эмоций и страхов. Практикую неборьбу, практикую сдачу. Подоплёка практики проста, как два ушибленных об асфальт немытых пальца — когда мы боремся с эмоцией, мы тратим энергию; когда мы боремся с эмоцией, она становится сильнее, стремясь до нас достучаться.

Эмоция — это сообщение. СМС-ка.

Почему мы боремся с эмоцией? Потому что эмоции выбивают нас из колеи. Потому что мы плотные, мы верим в эмоцию, мы позволяем ей нас толкать. Йог понимает, что он — не эмоция. Йог умеет быть пустотой. Эмоция приходит, он говорит ей: “Привет!”, эмоция уходит, и он говорит ей: “Пока!”. Эмоция сообщает ему свою боль и счастье, он слушает и говорит ей в ответ: “Спасибо!”. “Я тебя слышу.”

Алёна сказала — садись и слушай. Алёне на вид лет 25, босиком, в позе лотоса, леггинсах и обтягивающей футболке. Голова с пухлыми губками и большим восточным носом заканчивается ворохом коротких косичек. Взгляд на голове не задерживается, стекает вниз, на солидную, колыхающуюся вслед дыханию грудь. Меня интересует, есть ли под футболкой бюстгальтер или пушап, но я чувствую — задавать этот вопрос не необходимо.

Землёй нам служили специальные поролоновые коврики, а небом небо; я сидел босиком тоже, кросы мы сняли загодя. На груди у Алёны было написано “Zombie vs Plants”, на футболке, в смысле. Всё-таки пушап или натуральные?

Смотреть на грудь нельзя, медитация предполагает закрытые глаза. Кроме того, у меня есть Ольга, правда у неё поменьше будут. А ещё у меня хорошая зрительная память; глаза закрыл, картинка как живая перед ними, родимыми, стоит. Стоит, понимаете?

Всё, хватит. Собери себя в руки, тряпка! Не думай о груди Алёны. Не думать о груди Алёны. Не думать о бархатистой, нежной груди Алёны с маленькими, аккуратненькими, набухшими от возбуждения сосочками. ***ть!!

Дерево, ау, я твой.

Ох ты ж.

Я сходу почувствовал взгляд, но сегодня он был… никаким. Не злым. Куда более комфортное ощущение; необычный, чужой, но не злобный, как у тех, других деревьев. Какая-то сонная берёза, ааэххь… блин, я так реально усну. Что по инструкции? Разделяй и властвуй. Я не есть мои эмоции. Я смотрю на себя со стороны. Привет, дерево. Поговорим? Что же ты молчишь?

Может мне лицом к ней сесть?

Сегодня пятница, сегодня свадьба Димки с рыжей стервой. Подарю балбесу квадрокоптер; ничего оригинального не придумал, пусть будет игрушка для взрослых. Ххе, двусмысленно звучит. Завтра суббоота, долгожданная встреча с Олей.

— Привет, будущий муж! Привет, ры… Альбина! —

ушастый будто бы стал ещё выше, ещё плечистее, — Что у тебя с рукой? — и не только с рукой, что висела в гипсе, подвешенная треугольником за шею. На лбу и левой щеке заживают неглубокие порезы.

— Вожак порвал, ничего серьёзного, — хмурится.

— Ну… до свадьбы явно не заживёт, — очевидный факт, ххе, — Как ты так подставился?

— Слишком много их, Миш, на нашем портале вылазит, понимаешь? — пауза, — Когти крепкие, как сталь, и ведут себя всё более разумней, — на лицо жениха прилегла уставшая тень болезненных воспоминаний, — А я расслабился, не ожидал. Сам виноват, буду осторожней.

— За одного битого двух небитых дают, — попытался я подбодрить друга.

— Это верно, — улыбка, — Дикий обменный курс.

— Ну воот, узнаю парня! — чуть было не хлопнул я по его плечу, спохватился в последний момент, придержал ладонь, — А то приуныл как церковная крыса! — нарочито бодро.

— Давай не будем про крыс, — скривился собеседник.

— Оки, оки, никаких крыс. А может… хотя бы Микки Мауса обсудим?

— Миишааа!

Ой, какие мы недовольные. Таксисты, не домой меня. Димка, судя по лицу, рад меня видеть и… чувствует себя виноватым, правильно чувствует!

Рыжая стерва держит покер-фейс и выглядит, как всегда, безупречно. Белая фата ей идёт, белое платье ей идёт, белая меховая муфточка тоже хороша, хоть и не по сезону. Димка в классике, белая рубашка, белый галстук и платочек из кармашка, чёрные ботинки-брюки-пиджак; распушённые волосы пшеницей омывают плечи.

Ну и рукав болтается в воздухе, н-да…

Молодожёны расписались в первой половине дня, в узком семейном кругу; остальных гостей, меня в тот числе, собрали на общий банкет в “Императоре”.

Просторный переосвещённый зал с высокими потолками и гладким, как стекло нового смартфона, полом; белые скатерти, стулья с бежевой тканью, из-под которой видны кончики ножек. Статуи неизвестных мужчин из кусков зеркал неправильной формы… может это хромированная сталь, я не стал подходить и ковырять.

Возле одной из сцен ширма-экран для проектора, на нём запущен телемост с удалёнными участниками мероприятия; члены клана “Сьюпёрбас” спешат поздравить кланлидера с важным жизненным событием, ххе.

Люди сменяют друг друга, часть поздравлявших не знала русского языка и пользовалась переводчиками, живыми переводчиками на той стороне телемоста. Выглядит круто.

Да, еда: на свадьбе нас не кормили, нас потчевали; крылья курицы в кисло-сладком соусе, салат с ананасами, взбитое блендером картофельное пюре снабжено должной мерой соли, топлёным сливочным маслом и ломтиком красной рыбы…

— Дим, а как вы согласовали столь точный тайминг? —

я “поймал” друга на втором часу банкета, — Я про членов вашего клана; они будто эстафетную палочку передают друг другу; один поздравил, показал подарок, сказал тост, бах, сразу на экране второй, третий, —

мыслю вслух, —

Они ведь в разных точках земного шара, плюс с ними переводчики… они там сидят и ждут, вы им звоните? Какой-то специализированный софт? Или может вы даже репетировали, хха? Прям как парад победы, финальный прогон торжественного свадебного телемоста? Блиин, или это вообще запись? Не, вы же с ними общались.

— Мы просто им пишем на почту, что пора в эфир, — отмахнулся Димка, спеша в уборную.

— Какую почту?

— Клановую, блин. Ой, — рука сделала попытку закрыть рот. Рука его, рот его, — Я тебе, Миш, если что, ничего не говорил, ты меня понимаешь? — произнёс друг, проникновенно глядя в глаза. Мои, — А мне срочно нужно в туалет.

Я молчал, смотря в удаляющуюся спину, друга.

В голове поворачивались шестерёнки далеко идущих по жизни на восток выводов. Почему на восток? Потому что сталь кипела и ногу свело.