Пломбир от Ледяного дракона

ГЛАВА 6

Когда с аукционом было покончено, все, кто присутствовал на мероприятии из ордена, собрались в небольшой комнатке на верхнем этаже Кедровника. В первую очередь обсудили шокирующую покупку.

– Кто это был вообще? – нахмурилась Жовинна. – Я не поняла, к чему была такая скрытность? Этот господин или госпожа купил только чайницу, и сразу ушел. Вот уж странный…

– За такие деньги! Не у каждого в Красенбурге найдется такая сумма… – добавил Зар, поправляя светлую челку. – Почему такой интерес к этому предмету?

Мне тоже хотелось узнать, что такого было в этой чайнице. Однако, Жовинна лишь развела руками.

– Я не знаю. Предмет попал ко мне уже не помню как. Вещи на аукцион я собирала задолго до него самого, и многие присылали их по почте… Были и анонимные отправители.

Мы еще немного обсудили результаты аукциона, а после, отпустив мелкие градусы, остались впятером. Я, Полоз, Светозар, Андрей и Жовинна, которую держали в курсе всех дел из уважения и ее особого статуса.

– Жандармы слишком быстро оказались ночью рядом с улицей Роз, – сказал Ивар мрачно. – Такого не должно было произойти.

– Мы с Андреем ходили после по городу, искали следы порталов или другой магии… Такого ничего не нашли, но в одном месте есть следы “искривления”. Вряд ли кто-то из доблестных стражей порядка смог сотворить такое сам. Скорее всего они попали туда случайно и сами не заметили, как умахали на несколько кварталов ближе к цели, – хмыкнул Зар.

– Да, скорее всего воспользовались случайно. Но “Искривление пространства” – сильная магия и встречается редко… Кому могло понадобиться такое делать?

– Может, тому, кто совершает убийства? – предположила я.

Все замолчали. Если предположение верно, то у города плохи дела. Поймать мага такого уровня будет сложно.

– Индрик нашел хоть какие-то зацепки, кто это мог быть? – спросила нервно Жовинна. – У меня дочь молоденькая. Зачастила тоже на нашу Монументалку. Тащит это дурацкое мороженное в дом, которое никто не ест. Замучилась выкидывать! Надо быть такой дурочкой, падкой на красивых мужчин…

Я усмехнулась. Фроська бы с дочерью Жовинны спелась… А вот мороженное она зря упомянула… Я снова про пломбир подумала и чуть не заплакала. Никогда прежде не замечала у себя такой тяги к сладкому… Наверное, это все нервы… Вчерашняя ночка давала о себе знать.

– Этот мороженщик и может оказаться убийцей… – задумчиво протянул Андрей, а после посмотрел на меня. – А ведь вчера ты с ним возвращалась. Берендеи рассказали.

– Он просто проводил, – ответила я коротко, не сильно желая распространяться о подробностях нашей совместной прогулки. – Ничего лишнего не видел, нашел меня, когда я уже без сознания была.

Полоз прищурил взгляд.

– Тебе не кажется, что он слишком навязчив? Мне кажется, Индрик выйдет именно на его след в связи с этими убийствами, если честно, нормальным здесь ничем не пахнет.

– Не хотел говорить до официального собрания, – перебил Светозар. – Но из того, что нарыл граф Вольф, складывается ясно, что мороженщик под защитой нашего царя Святослава. И у него полный карт-бланш в Красенбурге. Кому-то на днях он показывал особую грамоту, заверенную печатью Его Величества, подтверждающую это. К слову, этого мороженщика конечно же зовут не “Лед”, как он представляется дурочкам, увивающимся у его палатки. Его имя – Ледран Амаэндил Деландис. К слову, подобные имена простолюдины не носят. Не знаю, как там в его экзотической ледяной стране, откуда он прибыл, но я бы подобное имя даже простому дворянину не дал – тут рыбка покрупнее будет.

Уже дома меня встретил отец. Я видела отражающееся в его глазах нетерпение, и от этого испытывала еще больший стыд от того, что не смогла справиться с его поручением. Как так? Оборот жар-птицей хоть и имел последствия, но все же для меня оказался проще, чем покупка какой-то чайницы.

– Ну! Где она? – он был так уверен…

А мне вот было сложно что-то ответить.

– Папа… Прости… Ее перекупили.

– П-перекупили? – отец от удивления едва не начал заикаться. – Но кто? Я разве не говорил тебе, что ты можешь потратить любую сумму?!

Вздохнула.

– Любую. Но не тысячу золотых.

– Тысячу?! – голос отца сорвался, моментально став сиплым. – Похоже, кто-то тоже узнал о ее чудесных свойствах. Заказчиком на чайницу был Его Величество. Но тысяча золотых… Не думаю, что даже бы он согласился с такой ценой. Хотя… Ох, нужно мне было самому сегодня наведаться в Кедровник.

– Прости, отец… Я правда не знала, как поступить… – виновато сказала я.

– Ничего, – папа обнял меня. – Ты сделала все правильно…

– Могу я спросить? Что такого в этой чайнице? Мне показалась она совсем обычной…

– Не совсем… – сказал отец, чуть отходя в сторону и присаживаясь на невысокий пуфик в прихожей. – Кое-кто сболтнул мне, что чай, если немножечко полежит в этой чайнице, приобретает чудесные свойства… Он дарует защиту от снежной и ледяной магии.

Вот это да… На фоне последних событий очень актуальное приобретение… Но тот покупатель. Неужели настолько боится таинственного убийцу с Монументальной площади?

– Почему ты мне сразу не сказал?

– Потому что не хотел, чтобы ты кому-нибудь сболтнула… – немного раздраженно ответил отец. – Его Величество хотел получить защиту, а я бы ему ее очень выгодно продал…

– Защиту? – в прихожую прошла мама.

Она куталась в шелковый длинный халат и недовольно поджимала губы. Ой-ей… Кажется, сейчас будет буря.

– Дорогая…

– Защиту?! – еще раз переспросила мама уже с нажимом. – Ты хотел купить, а потом продать защиту от ледяной магии?! От этого таинственного убийцы?! А мы?! А наши дочери?! О них ты подумал?!

– Алина, я…

Я смущенно кашлянула.

– Я, пожалуй, пойду…

Ругань родителей слушать не хотелось. Они всегда бурно и эмоционально выясняли отношения, а потом так же мирились. Я сейчас явно была лишней, поэтому поспешила снять шубку и прошмыгнула на кухню. Открыв ледяной шкаф, достала оттуда огромный сверток с мороженным. Пломбир! Наконец-то! Фроська купила, как и обещала… Как только дотащила такую тяжесть? Нужно будет сказать ей спасибо…

Усевшись за стол, я с наслаждением съела стаканчик. Мороженное таяло во рту, окутывая какой-то странной ласковой негой… От этого трудно было отказаться… После я съела еще один и еще… И еще. Поставила душистый чай. С чаем съела еще немного… Всего пару-тройку… И еще… Ох, как же вкусно! И как же хочется еще… До дрожи… До умопомрачения.

– Финни… – услышала я от двери голос сестры, а после изумленное: – Ты одна все это съела?!

Я посмотрела на нее.

– Просто сладкого хочется… Купишь завтра еще?

Сестра, нахмурившись, села рядом со мной за стол.

– Я конечно же куплю… Просто это странно. Ты никогда не любила сладкое.

– Поэтому и хочется. Когда чего-то долго не ешь, такое бывает, – отмахнулась я.

Все мои мысли были о чайнице, о том, что кто-то воспользовался искривлением, а еще о предстоящем собрании в Ордене… До него необходимо было выполнить пару мелких поручений. Зайти в больницу и немного помочь магией там, где не справляются целители, после помочь освоиться новым девочкам-алконостам…

– Кстати, он про тебя спрашивал.

– А? Кто? – я поняла, что из-за своих мыслей совсем забыла про сестру.

– Лед, – как-то очень хмуро ответила она. – Похоже, ты ему приглянулась, а не я.

– Чего? Фрось, не неси ерунду. Это исключено. Абсолютно невозможно.

На следующий день Индрик смотрел на меня изучающе и даже хмуро. Мы редко оставались вот так вот тет-а-тет в ордене, и сейчас, несмотря на то, что я знала этого мужчину давно, мне было неуютно.

– Я наслышан о произошедшем, – тихо сказал он. – Так же, как и Верховный…

– Прошу простить, если не оправдала доверие… – прошептала, понимая, что Верховный и Индрик имели право быть недовольными.

Я не рассчитала силы. Понадеялась, что справлюсь сама, а в итоге…

– Дело не в этом. Не в доверии, Жар-птица. Дело в том, что Верховный передал прямой приказ для тебя – не приближаться к этому мужчине. Ни при каких условиях. Ледран Амаэндил Деландис для тебя табу!

Приказ Верховного – это закон. Все в Ордене это знали. Поэтому я старалась его не нарушать всю оставшуюся неделю, избегая походов с Фроськой на площадь. Но вот от мороженного отказаться не смогла – очень уж вкусно. Сестренка исправно мне приносила пломбир, а я в благодарность уже купила и отдала ей красивые коралловые бусы, тем самым очень задобрив. Ведь как рассказала Фрося с печальным видом, Лед каждый раз спрашивал обо мне… А она каждый раз все больше и больше уверивалась в том, что совсем ему не интересна.

Казалось, жизнь вошла в какую-то накатанную колею, но все поменялось в субботу с утра, когда Фроьска сообщила, что собирается на чаепитие.

– Финни! Ты что, никуда не идешь? – сестренка влетела ко мне в комнату утром, а я, еще не успев проснуться, едва смогла подавить сонный зевок.

– Куда не иду?

– На зимнее чаепитие! К купчихе… Ну к Ире Савиновой же! – нетерпеливо притопнула она ножкой.

Надо же… И как я могла забыть? Уже хотела согласиться, как вспомнила, что сестренка еще при нашем с ней совместном посещении палатки мороженщика, упрашивала его пойти. Что, если он сейчас тоже будет там? Как тогда не нарушить приказ Верховного?

– А Лед… Он что тоже пойти решил? – постаралась узнать я.

– Он обещал, что будет! Так что, если хочешь его увидеть, то тебе придется поторопиться. Чаепитие уже через час! Я собираюсь через двадцать минут выходить, – она обиженно надула губы, а я рассмеялась.

– Ох, Фроська. Я как раз думаю, как бы сделать так, чтобы не пойти… Видишь ли, у меня еще остались дела и…

– И я должна пойти одна?! – тут же надулась снова сестра. – Там же будет эта прилипала, Соболева! Опять начнет выпрашивать, чтобы я попросила отца дать ей денег! При всех! А там Лед будет, и что он после этого обо мне подумает?

– Что ты дочка обеспеченного отца, – спокойно сказала я. – Фрось, я правда не могу… Ну, пойми…

Но Фрося не хотела ничего понимать. То ли не в настроении была сегодня, то ли еще какая вожжа под хвост попала, но она продолжила истерику, а у меня начала от нее болеть голова.

– Вот как?! Ну тогда сама ходи на площадь за мороженным! Вот! – прозвучал финальный аккорд ее эмоционального взрыва.

Сестра, обиженно хлопнув дверью, выскочила из комнаты, а я пошла умываться. Мороженное… Подумаешь! Будто не проживу без него… Убеждала себя в обратном все время, пока приводила себя в порядок, чистила зубы… А после спустилась на завтрак, понимая, что, похоже, меня теперь есть чем шантажировать… Пломбир очень хотелось. И осознание того, что я могу его лишиться, царапало чем-то неприятным душу. Наверное, впервые за все время я подумала, что мое желание может быть не связано с обычной тягой к сладкому… Что тут кроется нечто другое.

– Дочь… Ну как тебе не стыдно! – отец мне и глотка кофе не дал сделать.

– А?

– Фроська обиделась на тебя! Говорит, эта Соболева ей прохода не дает. Девочка хочет налаживать связи в обществе… Ей надо помочь! И потом, разве ты не собиралась пойти с ней?

Вздохнула. Так. Началось…

– Я не могу… У меня дела сегодня.

– Дела? Какие такие дела? Насколько я знаю, мадам Жовинна на все выходные уехала к племяннице в другой город… – сказал отец.

Я срочно пыталась придумать в голове хоть какую-то отговорку.

– Мне нужно было перешить платье…

– Это можно и позже сделать, чтобы не ругаться с сестрой.

– И еще зайти за туфельками… Там ограниченная коллекция, их завтра уже не будет , – ох, ну и чушь же несу.

Почему, когда надо, ничего не приходит в голову?

– Туфли не могут быть важнее мира в семье, дорогая. Поступись чем-нибудь, сделай доброе дело, – назидательно сказал папа. – Тем более, что совсем скоро у тебя будет не так много возможностей видеться с сестрой. Князь Оресьев уже завтра приедет к нам в гости, чтобы познакомиться с тобой, и я уверен, что будущая помолвка не заставит себя долго ждать…

Закашлялась, поперхнувшись. Оресьев! Боги… Этого еще только не хватало!

– И ты только сейчас об этом говоришь? – приподняла бровь.

– Мне только сегодня с утра пришло от него письмо. Видимо, он довольно долго обдумывал все за и против…

Вздохнула.

– Ясно…

– Так. Иди, собирайся скорей на чаепитие! – безапелляционно заявил отец. – И улыбнись! Улыбка тебе очень к лицу. И я спрошу Фросю вечером, была ли ты с ней!

Вздохнула. Надо было снова так влипнуть… Только и остается, что держаться на чаепитии подальше от Льда… Если конечно же это получится, у нее в квартире всегда было слишком тесно.