Планета доктора Моро

ЗЕМЛЯ И ЛУНА-3

Собственно, Лондон пострадал не так сильно.

Пусть даже над ним взорвались сразу пять «тарелочек», воздушный взрыв в одну килотонну — это не так разрушительно. Да, были пожары, были ударные волны… но столица Британии — большой город с преимущественно каменной застройкой. Первая и Вторая Мировые в реальной истории нанесли ему больше разрушений, чем первое и второе вторжение марсиан. Наведённая радиоактивность уже через пару дней в большинстве мест упала до вполне терпимого уровня. Были, конечно, скопления долгоживущих изотопов, которые желательно обходить десятой дорогой и через сотню лет. Но подобных очагов возникло мало, а атомная физика на этой Земле продвинулась куда больше, чем в основной исторической последовательности — здесь активно использовались счётчики Гейгера, существовали сплавы, полностью экранирующие от всех видов ионизирующего излучения, лёгкие герметичные машины и скафандры…

Словом, если бы в расчистке и реконструкции мировых столиц возникла необходимость — их бы расчистили и реконструировали, преодолев все технические трудности. Но практической необходимости в этом не было. Жители центральных районов в основном погибли, а жителям периферии и других городов в эти гиблые места соваться не особо хотелось. Так что в большинстве стран в первые годы ограничились тем, что растащили из облучённых руин всё мало-мальски ценное и слабо фонившее, а строительство новой цивилизации велось в других местах, более дешёвых и менее зловещих.

Спустя пять лет земная цивилизация наконец стряхнула с себя прах Первой и Второй Марсианских и заинтересовалась восстановлением бывших столиц по-настоящему. Именно тогда вернулся флот вторжения — одновременно с триумфом и с позором. Выяснилось, что а) на самом деле Землю атаковал не Марс, а лишь небольшая группка марсианских экстремистов, с которыми человекоподобные обитатели Марса уже сами благополучно расправились б) марсианской цивилизации в целом Земля не может ничего противопоставить, и не сможет ещё долго. Барсум, как называют его аборигены, опередил Землю в развитии на тысячи лет, что и продемонстрировал, обезвредив все бронецеппелины и треножники землян одним выстрелом, причём без единой капли крови — а затем, после дружелюбной просветительской беседы и выражения благодарности за уничтожение «моллюсков», доставив их обратно в считанные недели.

Это был большой щелчок по самолюбию. Но одновременно и стимулирующий пинок почти позабытому историческому оптимизму и вере в прогресс. Даже на Марсе, планете бога войны, как оказалось, преобладают сторонники мира и сотрудничества, а не любители попить человеческой крови.

А вот о Земле то же самое сказать было сложнее. Во всяком случае, о некоторых её местах.

Когда вопрос о восстановлении разрушенных городов был поднят на уровне правительств, оказалось, что с ними немного опоздали. Место уже было занято.

Их называли Хозяевами. Какого-то общего имени у них не было — разного происхождения, разного возраста, по разным причинам оказавшиеся в центрах мировой цивилизации. Некоторые — люди, некоторые — уже не совсем, некоторые и вовсе никогда людьми не были. Некоторые находились в городах в момент взрыва бомб. Другие прибыли туда по свежим нейтронным следам, почуяв хорошую добычу и запах разложения, который их всегда привлекал. Кто-то выполз из пещер или трущоб, кто-то спустился со звёзд.

Объединяли всех Хозяев только три вещи. Они все владели знанием и силами, недоступными большинству жителей современной Земли. Они все были по той или иной причине устойчивы к радиации. И все могли тем или иным способом подарить эту защиту другим. Всем голодным, бедным, больным, отчаявшимся — всем, кто не имел возможности покинуть город или кто уже получил смертельную дозу, так что эвакуация для них не имела смысла.

Эти жертвы излучения стали основой их новых империй — отчасти криминальных, отчасти религиозных сект, но в основном — просто механизмов выживания.

Никто не мог сказать, где в рассказах о могуществе Хозяев настоящее древнее тёмное знание, а где — умышленно раздутый ими суеверный страх. Но их подданные были в высшей степени преданы им.

У Лондона было несколько Хозяев — этот город был слишком велик, чтобы один человек, или даже нелюдь, мог его захватить целиком. Имя каждого из них внушало страх и отвращение на всех пяти континентах.

Но имя и титул Хозяина лондонского Сити и значительной части Ист-Энда даже другие Хозяева старались лишний раз не произносить. Особенно ночью.

Изначально этот титул был всего лишь переводом на английский язык слова gospodar, означающего высокое положение гостя с континента у него на родине. Затем графский статус был им получен официально из рук остатков королевского дома. То ли куплен, то ли присвоен за заслуги перед Британией.

Граф Вестминстер — именно так теперь его следовало называть по закону. Но некоторые всё ещё поминали его по старому имени. Правда, чаще шёпотом.

Граф Дракула.

Попасть на приём к Хозяину оказалось проще, чем Джаффа ожидал. Никакой очереди, ожидаемой у столь могущественного человека… или нечеловека. Просто подойти к секретарю и сказать, что хочешь увидеть графа. Один телефонный звонок — и перед тобой открывается дверь.

Само собой, Шторм мог попросту возникнуть из ничего прямо у Вестминстера в кабинете. Но он не хотел пока демонстрировать, что является чем-то большим, чем обычный человек. Все особые таланты лучше приберечь на крайний случай — это он ещё в первой своей жизни усвоил. Тем более, что по слухам, у графа этих особых талантов как минимум не меньше. Поэтому в первую минуту после входа в кабинет он постарался свернуть даже щупальца своего псионического восприятия, ограничив проекцию чувствами, доступными простому смертному. Увы, полностью отключить псионику, как обычно делал в таких случаях, он не мог — определённые затраты энергии требовались на поддержание проекции, хотя основную часть работы делал Арнот.

Для этих чувств граф Вестминстер выглядел как высокий, худой мужчина с крючковатым носом, черными усами и остроконечной бородой. Он бросил на Шторма несколько удивлённый взгляд — и меркурианец несколько секунд лихорадочно соображал, какую ошибку он допустил в маскировке, потом сообразил — цвет кожи! На Земле этого века расовые стереотипы всё ещё сильны, хотя рабство уже отменили. Чернокожий гигант отлично смотрелся бы в роли слуги и телохранителя какого-нибудь уважаемого господина, но как самостоятельный деятель, в дорогом костюме по последней моде, он был тут несколько чужероден.

Надо было послать не свою проекцию, а Арнота, рыжеволосый и белолицый лотарец вполне сошёл бы за ирландца. Но сейчас уже поздно было менять облик.

— Приношу извинения, если вам слишком непривычно видеть здесь таких людей, как я, граф, — Джаффа перешёл в наступление, вложив в голос немного презрительной усмешки. — Я прибыл издалека, и обычаи на моей родине несколько отличаются…

— Как и на моей, — понимающе кивнул Дракула. — Ты, должно быть, колдун из тех далёких чёрных земель, опалённых солнцем?

— Поистине так, — согласился меркурианец. — Вы можете звать меня… ну, допустим Инкогнито. Я ступил на эту землю лишь несколько часов назад.

— Я видел несколько подобных тебе при дворе султана, но никогда — в одеяниях этой страны и этого века. Зачем же ты пересёк необъятные просторы с такой поспешностью? Желаешь бросить мне вызов своим колдовством и стать Хозяином Лондона?

— О нет, граф, на власть над этой отравленной землёй я не претендую — там, откуда я пришёл, у меня есть власть куда больше, и абсолютно законная.

— У меня на моей родине — тоже. Но разве не приятнее править цивилизованными людьми, пусть даже нищими и впавшими в отчаяние, чем толпами безграмотных суеверных крестьян?

— А благодаря кому эти крестьяне стали безграмотными и суеверными? — парировал Шторм. — Если ваши методы правления годятся только для дикарей, граф, вам придётся опустить местных жителей до их уровня — и тогда незачем было покидать Трансильванию. Если же вы готовы управлять империей, над которой никогда не заходит солнце — вам ничего не мешает построить её прямо со своей родины.

— Про солнце — не надо, — попросил граф, нехорошо прищурившись. — Особенно сейчас, в моё время. Ты знаешь, почему у меня тут так немного посетителей?

— Догадываюсь. К такому правителю, как вы, вход — серебро, да выход — золото.

— Верно. Днём желающих много, но я не всегда могу их принять. Ночью же у меня куда больше свободного времени, но мало кто осмеливается зайти.

— Тем не менее, в Британии нам обоим лучше вести себя как джентльмены. Поверьте, я плохая добыча. Много хлопот и никакой выгоды.

— Возможно… хотя я могу не устоять, и проверить на деле. Со мной давно не разговаривали в таком тоне, слишком велико искушение. У тебя есть предложение получше, которое даст мне повод сдержаться? Или ты пришёл просто потратить моё время и полюбоваться на меня, как на диковину в зоопарке?

«Вообще-то да, но заодно можно и к делу перейти, раз ты такой конструктивный нашёлся».

— Я бы себе такого никогда не позволил. Граф, мне нужен один из ваших… людей. Тех, которые радиостойкие и ходят по ночам.

— Поразительно наглое требование. В моей стране была добрая традиция — сажать послов с такими предложениями на кол.

Тонкая белая рука перевернула стеклянную склянку песочных часов.

— Это время, которое у тебя есть, чтобы объяснить, почему мне не стоит возродить эту традицию здесь и сейчас, чёрная обезьяна.

С эмоциональной точки зрения Джаффе было совершенно плевать на столь примитивное оскорбление — он в своей жизни выслушал много чего похуже, и до смерти, и после. Но положение обязывает — в разговоре двух властителей пропустить такие вещи мимо ушей — значит, поставить себя на заведомо более низкую позицию. Выхватить клинок или пистолет, однако, он тоже не мог — это не только привело бы к срыву переговоров (что мелочь, можно потом второй раз попытаться), но и было нарушением законов гостеприимства (а это уже куда серьёзнее). Граф явно пробовал его на вшивость, и нужно было выдумать вежливый, но достойный ответ в кратчайший срок. К счастью, под боком был Арнот, который на таких делах собаку съел.

— Я просто предположил, что как сын турецкоподданного, вы умеете хорошо торговаться. Я сделал предложение — и дал вам возможность установить цену, какую вы сочтёте нужной. Не дожидаясь, пока вас оскорбит этим «макака».

Глаза графа налились кровью и чуть не вылезли из орбит, ноздри раздулись. Удар попал в цель, да ещё как! Корпусу Разведки моргоров не удалось выяснить, кем был Дракула: действительно Владом Третьим Цепешем, который непонятным образом прожил четыреста лет; его потомком с необычайной фамильной схожестью; самозванцем, использующим карпатскую легенду для прикрытия; или честным сумасшедшим, который считал себя господарем Владом, как иные мнят себя наполеонами. Но семейная репутация явно была ему дорога. Нет, нападать или звать слуг он не стал, на это самообладания всё же хватило — даже посадив гостя на кол, он бы не перестал от этого выглядеть посмешищем в глазах всего Лондона. Но на Джаффу обрушилась мощная волна психического давления. Городские легенды не соврали — граф был великим гипнотизёром. Жажда пасть к его ногам и лизать сапоги, моля о прощении, стала почти нестерпимой. Невысказанная угроза была страшнее любой словесной — «я с тобой такое могу сделать, червяк, что ты будешь звать смерти как избавления, ты оскорбил величие, которого даже вообразить в своём убожестве не можешь». И то, что Джаффы здесь физически не было, силу пси-атаки не снижало.

Но тут нашла коса на камень. Джаффа Шторм тоже был сильным псайкером. А после катакомб Меркурия и обучения у марсианских жрецов ему эти выпады были — что слону дробина. Он не уступал Дракуле ни в решимости, ни в жестокости. И Арноту не позволил отступить, хотя тот готов был уже разорвать контакт.

«Скажи спасибо, что я не пригласил за компанию Гродда, летучая мышка. А то тебе бы тут сейчас показали «Обезьяну» — я ведь в Ковенанте далеко не первый по мысленной силе. Я уж молчу о Дж-Онне или Дэйр-Ринг…»

— Что за пропасть тебя извергла?! — поражённо пробормотал Дракула. Он прекратил попытку меряться взглядами, отошёл и сел на стол, забыв даже на минуту о своём аристократическом лоске. — Мне страшно в неё заглядывать, понимаешь, мне! Которого все считают исчадием Преисподней!

— Тёмной мудрости ваших учителей десять тысяч лет, граф, — мягко пояснил кови. — А моих — миллион.

— Господи помилуй, это так. Я всё ещё могу убить тебя, но… убирайся прочь и забери с собой своё проклятие, которое страшнее моего!

— С удовольствием, граф, но не раньше, чем я получу один экземпляр ВАШЕГО проклятия. Моё предложение всё ещё в силе.

— Ладно, колдун, посмотрим, насколько велика сила, что за тобой стоит, и умеет ли она держать слово. Познакомь меня со своими учителями.

— Увы, это невозможно. Они все давно мертвы. Настолько давно, что вы не поверите в эту цифру.

— Сколько же тебе лет?!

— Когда была построена старейшая из стоящих ныне в Египте пирамид, я был мёртв уже много веков, а моё имя — забыто, — многозначительно сказал Джаффа, не солгав ни единым словом.

Дракула помотал головой, словно стряхивая наваждение.

— Хорошо же… Ты получишь не одного моего слугу, а троих… но с тремя условиями, колдун! Три задания!

— В полном соответствии со сказками ваших родных земель. Хорошо, я слушаю.

— Во-первых, всё время, пока мои люди на тебя работают, я буду читать в их разуме, и ты не должен делать ничего, чтобы помешать этому! Они должны быть открыты мне двадцать четыре часа в сутки, как было всегда! Малейшее затемнение хотя бы в одном — и сделка разорвана. Я их тотчас отзываю.

— Хорошо. Вы желаете видеть, для чего я их использую, а также быть уверенным, что я не перехвачу их лояльность. Это разумно.

— Во-вторых, — напористо продолжал Хозяин, — я хочу, чтобы ты доставил ко мне — живым! — одного человека.

— Вильгельмину Мюррей-Харкер, — с пониманием кивнул Джаффа. — Женщину, которой вы пытались завладеть во время первого визита в Британию, но не смогли.

— Что? — Дракула удивлённо посмотрел на таинственного визитёра, затем расхохотался. — О нет, колдун, я ещё не настолько сентиментален. Мина рано или поздно станет моей без всякой магии. А если и нет, я это переживу. Я говорю совсем о другом человеке. Человеке, получить которого даже у меня руки коротки — при всём влиянии, которое я тут обрёл. Он здесь, неподалёку… во всяком случае, иногда бывает. Он Хозяин части Лондона — но не такой, как я. Он не заботится о благе своих подданных — они для него лишь безмозглые орудия. Если я правлю страхом и благодарностью, то он — одним лишь страхом. Он ни одного человека не излечил от яда, когда земля и воздух здесь были отравлены — хотя мог, я уверен, он мог. Никто не знает ядов лучше, чем он. А ещё он разбирается во врачевании, в тайных службах, в шпионах и убийцах, в обычаях узкоглазых, в делах купцов, и в этих машинах, которых с каждым днём становится всё больше. Я хочу, чтобы все его знания, которые этот восточный пёс употребляет столь бездарно, стали моими — как и его часть Лондона. Я хочу, чтобы он перестал забивать гвозди драгоценными амулетами. Я хочу выпить его кровь и сделать своим слугой. Его имя — доктор Фу Манчу.

Джаффа призадумался. Названное имя было ему знакомо — несмотря на то, что в земных делах он разбирался слабо. Оно встречалось сразу в двух документах, изученных перед отправкой проекции на Землю. Первый — краткий отчёт о состоянии дел в Лондоне, подготовленный Корпусом Разведки. В начале века, незадолго до Первой Марсианской, Фу Манчу устроил в этом городе «большой переполох в Маленьком Китае», выясняя отношения со своими конкурентами, среди которых было и британское правительство — и сам еле ушёл живым.

Второй документ был куда серьёзнее — это был список ценных душ, ожидающих смерти в ближайшие годы, подготовленный для него Охотником. Имя Фу Манчу шло там, кажется, на пятом или шестом месте — из трёх десятков. «Делайте что хотите, но этих людей ваши махинации затронуть не должны!»

С другой стороны, судя по обещанию сделать слугой, «питьё крови» Дракулы — это какой-то символический ритуал, который доктора не убьёт. Ну а если всё-таки убьёт — можно на всякий случай подержать рядом ловушку для душ, пока два старика своими извращениями будут заниматься.

— Хорошо. Я привезу его вам. Но с моей стороны тоже одно условие. За каждую из трёх услуг я хочу получить одного вашего человека немедленно — а не всех трёх по их выполнении. Я не люблю работать руками, а мне понадобится хоть одна крепкая пара, чтобы доставить к вам этого докторишку.

— Идёт. Тем интереснее. И третье условие — я хочу получить корабль, называемый «Наутилусом». Вместе со всей его командой!

Задачка была, по правде сказать, непростая. При всей своей фактической неуязвимости для земных угроз, способности внушать суеверный страх и мгновенно перемещаться с места на место, Джаффа был весьма ограничен в своём влиянии на физический мир — в конце концов, его тело находилось на одном из кораблей Ковенанта в десятках миллионов километров отсюда.

Для этого ему и нужны были слуги Дракулы — три пары рук, способных делать физическую работу. И делать её очень хорошо — после тех загадочных манипуляций, что проделывал с ними граф, люди не только излечивались от всех болезней — они ещё получали способность к ночному видению и физическую силу, как у Спартанцев (без «Мьёльнира»). Все учёные Ковенанта ходили на головах и требовали от Джаффы добыть им образец на изучение, но пока Дракон контролировала межпланетное пространство, никого из них тут не было. Как и приличной лаборатории для экспресс-анализа на месте.

Для начала он невидимым и неосязаемым — без лотарской проекции, всего лишь сосредоточенный в одном месте набор ощущений — прочесал Лондон и нашёл Фу Манчу. Доктор был прекрасно защищён от обычных врагов, но от сильного ясновидца закрыться то ли не умел, то ли не посчитал нужным. Несмотря на то, что Фу Манчу сам был слабым псайкером (значительно ниже по уровню, чем Джаффа или Дракула), и окружал себя мистической аурой, он придерживался материалистических взглядов — считая магию всего лишь хорошим средством, чтобы морочить головы своим суеверным соплеменникам и глупым заморским дьяволам. Именно это позволило ему быстро и эффективно освоить последние достижения западной науки — но сейчас оказалось его слабым местом.

Доктор ощутил на себе чей-то взгляд и забеспокоился, но проверив все системы безопасности, решил не нервничать по пустякам и не менять давно подготовленных планов. Он знал, что некоторые его враги могут специально атаковать в психическом плане, чтобы заставить его дёргаться и совершать глупости. И не собирался идти им навстречу. Обычно очень разумная стратегия — но сейчас она работала на руку Джаффе.

Лишь убедившись, что цель никуда не денется, Шторм вернул себе иллюзорный облик и направился знакомиться с первым напарником.

«Этот кровопийца определённо надо мной издевается», — пришёл к выводу Джаффа, увидев, с кем ему предстояло работать.

Мало того, что новому напарнику было не больше четырнадцати лет на вид, так он ещё и не говорил по-английски. Нет, несколько ключевых слов парнишка знал, и мог передать то, что имел в виду, используя активную жестикуляцию и выразительную мимику. Но его жуткий акцент не давал ни малейших шансов сойти за англичанина. Конечно, иностранцев в Лондоне всегда было много, город-порт, как-никак. Но охотиться на Фу Манчу, не общаясь с местными… как граф это вообще себе представлял? Или он думал, что всю агентурную работу возьмёт на себя «мистер Инкогнито», а его человеку достаточно будет помочь в финальной фазе операции, то есть собственно в захвате? Тогда юнец должен быть очень крутым боевиком для своих лет — пусть не на уровне юного Спартанца, но хотя бы как сам Джаффа в его возрасте был. Вполне возможно… если исключить слишком светлую кожу и волосы, этот парень сошёл бы за меркурианца — тощий, жилистый, вечно хмурый, со скептическим взглядом исподлобья. Видно, что жизнью изрядно побит. На темнокожего гиганта мальчишка бросил лишь короткий взгляд и ничего не сказал, не говоря уж о том, чтобы встать или поздороваться.

Что ж, Джаффе Шторму и не с такими кадрами работать приходилось.

— Твой родной язык — румынский? — уточнил он у нового напарника.

Тот мотнул головой.

— Русский. Украинский.

А вот это, можно сказать, повезло. Русский язык Шторм знал — причём не в Ковенанте выучил, а ещё в прошлой жизни. В то время, как Марс осваивали больше страны западного блока, значительную часть Меркурия прихватили себе именно русские. В количественном отношении их было не так много, но персонал могучих энергостанций и обогатительных комбинатов солнечной стороны состоял из этой нации более чем на треть, хоть и менее, чем наполовину.

Само собой, Джаффа мог просто внушить партнёру, что говорит на его языке, но лишний раз применять телепатию в отношении пусть слабого, но псайкера…

Слава Жнецам и Заветам Библиотекаря, что некоторые вещи век от века повторяются!

— Тебя как звать-то? — спросил он уже по-русски.

Парень бросил на него несколько удивлённый взгляд — не ожидал встретить в Лондоне негра, говорящего по-русски.

— Дэнни Шуш.

— Это в Англии так зовут, а в оригинале как?

— Неважно. Нам на брудершафт не пить.

— Ошибаешься, парень, сильно ошибаешься. Нам вместе идти на Фу Манчу, ты вообще в курсе, что это за тип?

— Да его тут в Лондоне каждая собака знает. Не так страшен чёрт, как его малюют. Из него буржуи пугало для рабочих сделали — а он и рад.

— Что ж, отчасти верно. Он не колдун, не злой дух, и не реинкарнация древних китайских императоров, как о нём шепчутся. Но этот дядя очень умён и располагает большими ресурсами. А нас с тобой всего двое, так что нужно быть очень осторожными. Может он и не сумеет захватить твою душу в плен, зато в пытках разбирается по-настоящему.

— Я не боюсь пыток.

Это не было бравадой, как можно подумать. Он просто констатировал факт. Причём таким тоном, что было понятно — знает. Пробовал. На себе. Не так прост оказался мальчишка… Хотя конечно, пытки пыткам рознь. Одно дело — мордобой в полицейском участке, и совсем другое — тонкое китайское искусство, которое оттачивалось в течение тысячелетий. Конечно, всё относительно, и по сравнению с практическим опытом тех же Дхувиан, например, Фу Манчу — жалкий дилетант. Но это не означало, что Джаффа Шторм, при всей своей регенерации шоггота и железной воле псайкера, осмелился бы сунуться к нему в лапы. А пацан, значит, посмел бы. Невероятно храбрый или невероятно тупой?

— Тем не менее, приятель, давай всё-таки постараемся этого избежать. И задействуем для этого все ресурсы. Что ты умеешь?

Парнишка пожал плечами, и с явной неохотой начал перечислять:

— Стреляю неплохо, ножом владею, борьбой. Скотину всякую знаю, лошадей в том числе, могу накормить, подлечить, успокоить. С тех пор, как ко графу попал — отрава меня никакая не берёт, хворь тоже. Ночью вижу, как днём. В руках сила появилась, как у двадцати мужиков.

— У двадцати взрослых?! — нет, Джаффа и раньше слышал, что подручные Дракулы как-то необыкновенно сильны, но где такая силища могла уместиться в тощем подростке? — А не преувеличиваешь ли ты, парень?

Вместо ответа Дэнни просто подошёл к ближайшему фонарному столбу и выдернул его из земли. Одной рукой. Прокрутил его над головой, словно лёгкую тросточку, и воткнул обратно. Джаффа тихонько присвистнул — это уже было ближе к силе Спартанца в «Мьёльнире».

Небольшая проверка фехтовальных навыков показала, что про нож мальчишка тоже не приврал. Нож у него был странный, с лезвием из рога или зуба какого-то зверя. Джаффе удалось достать его только с третьей попытки — а ведь он был не то чтобы дилетантом в этой области. На Меркурии ножи были куда популярнее, чем любимые марсианами длинные клинки. Дэнни явно учился владеть этой штукой с детства — как и сам Шторм.

А вот про пистолеты пришлось поверить на слово — огнестрельного оружия у мальчишки при себе не было. Дракула вообще редко давал его подчинённым.

— Слушай, это конечно не моё дело, но ЧТО с вами делает граф, чтобы добиться ТАКОГО?

— Что делает, что делает, — проворчал мальчишка. — А то непонятно? Упырь он! И других упырями делает… Кровь высасывает, а потом своей немного даёт — и всё, в гробу уже спокойно не полежишь. Как только он позовёт — встаёшь и идёшь сам чужую кровь пить.

— В гробу? То есть ты хочешь сказать, что… умер?

Для кого-то другого это бы прозвучало суеверным бредом неграмотного крестьянина, но после того, как Ковенант отбивался от полчищ мертвецов, похищал чужие души и сам оживлял покойников в венерианском океане, границы реалистичности у его функционеров сильно отличались от хроноаборигенов. Если на то пошло, Джаффа и сам был мёртв, что совершенно ему не мешало работать и делать карьеру.

— А то, что ты тени не отбрасываешь — тоже следствие твоего… вампиризма?

— А вы глазастый, другие замечают через пару дней. Я же специально к работающим фонарям не подходил, в особняке у графа освещение такое, что теней нет, а днём вы меня ещё не видели. Да, у всех упырей тени нет. Мы и в зеркале не отражаемся.

Так, а это уже совсем интересно. Джаффа Шторм до сих пор знал только один вид существ, которые не отражались в зеркале, не фиксировались на фотографиях и киноплёнке, не отбрасывали тени — и при этом были видимы невооружённым глазом. Ну, кроме самого Джаффы и других лотарских проекций, разумеется — но проекция не смогла бы проделать такое с фонарём. Зелёные и белые марсиане могли стать невидимыми для камер — но тогда их и глаз не замечал. Материальность с бестелесностью в такой пропорции сочетали только краболёты ми-го. Но с теми понятно, они из неведомых далей космоса, совершенно чуждая форма жизни, наполовину эмпирейная. Неужели трансильванский граф и его окружение тоже состоят из многомерных молекул?

— Ты, наверно, и не дышать можешь?

— Конечно. И в еде-питье не нуждаюсь после этого. Только в крови. И ещё нужно время от времени в гробу спать. Я всё-таки покойник…

— Время от времени? Как часто?

— После каждого питания. Напился крови — надо выспаться. Иначе не усвоится. Даже самому графу надо спать, когда нажрётся.

— Тогда естественно назревает другой вопрос. А кормиться вам надо как часто? И сколько?

Мальчишка пожал плечами.

— Одной бутылки крови хватает на одну ночь или один день охоты. Когда в гробу лежишь, кровь не тратится, так что можно хоть веками лежать.

— Какая кровь нужна?

— Человеческая. Конская или свиная не подходит, я проверял.

— Только свежая? Или консервированная тоже сойдёт?

— Не знаю. Я всегда только свежую пробовал, не могу сравнить. А что, кровь можно консервировать?

«Ну да, конечно, земная медицина до этого ещё не дошла».

— То есть мне придётся или регулярно отпускать тебя на охоту, или держать в гробу и делать всё самостоятельно?

— Ну, мы же идём не сено косить. Я могу питаться людьми Фу Манчу, пока не доберёмся до него самого. Да и поиск корабля вряд ли пройдёт бескровно.

— Ошибаешься, парень. Я, конечно, люблю хорошую резню, но в этот раз нам предстоит всё сделать именно абсолютно бескровно. Перестрелки вредят бизнесу.

Похищение человека — задача для Ковенанта в целом копеечная. Будь здесь хоть парочка Спартанцев, хоть команда «Венера», Фу Манчу бы даже мяукнуть не успел. Но будь они здесь, Джаффе бы и не понадобились другие исполнители. Пришлось вспоминать старые деньки, когда за его спиной не стояла вся мощь галактической цивилизации, и демонстрировать свои навыки импровизации. Используй то, что под рукою, и не ищи себе другое.

У всех Хозяев в Лондоне несколько резиденций — конкретно у Фу Манчу четыре, и в каждой работает его двойник. К счастью, двойники психосилы не имели, так что настоящего Джаффа выследил без труда. Снова стать невидимкой, чистым сгустком сенсорики, прощупать «берлогу» китайского криминального гения, записать в памяти расположение каждого из многочисленных охранников, шпионов, слуг и гостей. Считать их поверхностные мысли, они, к счастью, не псайкеры, определить, кто куда пойдёт в ближайшие часы. Посчитать многочисленные ловушки в полу и стенах, определить принципы их действия. Ничего себе — тут даже электроника есть, пусть даже и примитивная! Это совсем не тот приют убогого порока, который двадцать лет назад взяла штурмом Лига выдающихся джентльменов — это настоящий дворец смерти! Здесь бы те агенты короны полегли в полном составе, не пройдя и ста шагов. Одни только автоматические плазменные орудия, именуемые по традиции генераторами теплового луча, чего стоили!

А сенсоры… Куиру, какие же тут были сенсоры! Начиная от тончайших паутинных нитей, натянутых поперёк коридоров, продолжая зверьками с невероятно острым обонянием, и заканчивая «марсианскими» (то есть работы Дракона и Розы) приборами. О любом незваном госте узнали бы независимо десятка два прислужников в разных концах здания — и в то время, как одни примчались бы, чтобы скрутить его лично, другие просто нажали бы на кнопки и активировали разные приспособления — от обездвиживающих, до смертоносных. Джаффа, как начальник службы безопасности, не мог не восхититься этим гнездом параноика. Такой дом было легче сравнять с землёй, чем проникнуть внутрь!

Опять же — до уровня систем безопасности Дракона местные приспособления не дотягивали. Но если вспомнить, что их делали простые люди, не имевшие ни шарда, ни идеальной памяти огромной ёмкости, ни многопотокового мышления, это… впечатляло. Поместье того же Дракулы было насквозь дырявым в сравнении с резиденцией Фу Манчу. Неудивительно, что по-европейски прямолинейный и рыцарски бесстрашный господарь решил поставить себе на службу изощрённость и осторожность азиатского лиса. Точно так же во времена Шторма земные предприниматели относились к марсианской аристократии. «На этих парней смотреть противно, но умеют они много полезного».

— Будем брать его на переезде между резиденциями, — решил Джаффа. Каким бы параноиком ни был Фу Манчу, он не мог защитить личный автомобиль так же хорошо, как дом. Это только кови превращают личные членовозы в крепости, здесь до такого ещё чисто технически не дошли.

Дэнни, помявшись, рассказал, что граф уже один раз пытался захватить Фу Манчу именно таким способом. Но доктор всегда использовал для переезда двенадцать одинаковых автомобилей — четыре кортежа по три машины, идущих разными маршрутами. В каждом из кортежей находился двойник, причём в какой именно машине — неизвестно. Вдобавок, все переезды осуществлялись днём, когда и сам Дракула, и его подручные существенно слабели.

Граф не мог выяснить, где настоящий доктор — ему пришлось атаковать сразу все кортежи. В операции участвовало около пятидесяти вампиров — больше половины того, что у него тогда было. В итоге получилось по четыре-пять боевиков на машину. Правда, каждый из них с лёгкостью нёс в руках тяжёлый пулемёт, против которого бронезащита этого десятилетия не тянула. Марсианских сплавов у Фу Манчу тогда ещё в достаточном количестве не было.

Но вампиры не могли просто разнести кортеж в клочья — доктор требовался им живым. Поэтому они ограничивались стрельбой по колёсам. А у телохранителей Фу Манчу никаких ограничений на применяемое оружие не было. Вдобавок, в машинах открылись потайные шторки и наружу пахнуло запахом чеснока, которого вампиры совершенно не переносили. Некоторые группы захвата пытались применять противогазы, но это дало посредственный результат — фитонциды действовали на них, как перечный газ на человека, то есть не только раздражали глаза и лёгкие, но и обжигали кожу. А герметичными скафандрами они обзавестись всё-таки не додумались — слишком редкая штука в начале века.

В итоге почти все попытки приблизиться к машинам провалились. Удалось вскрыть только одну из двенадцати, причём в ней не было даже двойника. Две трети нападавших были расстреляны, остальных отозвал сам Дракула, поняв, что проигрывает этот раунд.

Казалось бы, чего проще — Джаффа-то настоящего Фу Манчу видел. Спроецировать себя на сиденье рядом с водителем, убить или вырубить его, автомобиль врезается в ближайшую стену — бери доктора тёпленьким. Проблема, однако, была в том, что иллюзии лотарцев сохраняли смертоносную силу, только если в них безоговорочно верили. А мистическое возникновение негра в кабине, которая только что была совершенно пустой — вещь, в которую поверить трудно. Китаец привык верить в духов — это, с одной стороны, облегчит ему принятие самого существования Джаффы, а с другой — сразу поставит под сомнение способность незваного гостя наносить реальный вред. Достаточно водителю хоть на пару секунд допустить, что его атакует нематериальный призрак…

Внезапное появление ядовитой змеи было бы куда эффективнее — но к сожалению, список проекций, доступных любому лотарцу, был ограничен — и среди доступных Арноту иллюзий земные змеи или пауки отсутствовали, большая недоработка, надо потом будет потренировать джеддака их создавать, как и бомбы. Он мог создать очень правдоподобный образ банта, марсианского льва — но какой землянин в такую тварь поверит? Все свидетели, независимо от их национальности, решат, что допились до горячки. Зелёный кочевник, фоат и калот отпадали по той же причине.

И целую армию штурмовиков тоже не призвать. После гибели Турии каждый лотарец мог создавать проекцию только одного существа или объекта, причём на это уходило всё его внимание. Нет, ну были, конечно, гении, способные поддерживать одновременно несколько независимых образов, но в целом…

Поэтому Джаффа вышел на дорогу с гранатомётом на плече. С уменьшенной копией «трубы», из которой марсиане в первой волне вторжения пускали ракеты с ядовитым чёрным дымом. Три взрыва создали густое непрозрачное облако, перегородившее дорогу на протяжении двадцати метров.

Затормозить машины уже не успевали, поэтому водители приняли решение прорываться. В конце концов, авто были полностью герметичны, а скорость в 55 километров в час означала, что они преодолеют препятствие за секунду с небольшим.

Так и получилось — два авто из трёх успешно проскочили чёрное облако, не понеся никаких потерь. Да и как могло быть иначе, ведь чёрный дым был такой же иллюзией, как и стрелок. Но третья машина, именно та, в которой находился доктор, в чёрную кляксу въехала… и не выехала.

Потому что под прикрытием чёрного облака (которого для него просто не существовало) к машине подбежал мальчишка. Обычный такой тощий уличный мальчишка-оборванец, каких в Лондоне двенадцать на дюжину. Вот только нёс этот мальчишка с собой бетонную тумбу. Около трёх центнеров весом. Кою, недолго думая, и бухнул прямо на капот машины, заставив её встать на передние колёса и полностью приведя в негодность двигатель.

Машины по ту сторону облака огонь не открывали, опасаясь задеть своего драгоценного хозяина. А вот стрелок в застрявшей машине тут же включил пулемёт и огнемёт, надеясь задеть хотя бы часть нападавших беглым огнём, прижать их к земле и отпугнуть от авто, пока дым не рассеется.

Марсианский чёрный газ, правда, рассеивался очень медленно — особенно в низменностях, куда он стекал под собственным весом. «Долина» между домами была естественным углублением рельефа, и там ядовитое облако могло сохраняться много часов.

Дэнни, однако, ни одна пуля не задела, он своевременно укрылся под машиной, куда пулемётчик не доставал. Выждав паузы в стрельбе, он снял тумбу с капота и двумя меткими ударами расплющил обе стрелковые башенки броневика, своротив стволы. Машина вернулась на все четыре колеса — но ненадолго. Слегка поднатужившись, юный диверсант опрокинул её на бок — конечно, уехать она без двигателя и так никуда не могла, но следовало также исключить вероятность, что её возьмут на буксир и утащат.

У Фу Манчу оставалось два пути. Сидеть внутри, положившись на броню, и дожидаться помощи, либо попробовать выскочить и добежать до своих. Облако газа для него не было смертельным препятствием — наверняка такой видный эксперт по ядам не мог упустить марсианскую технологию, и разработал методы противодействия ей. У него могло быть противоядие, дыхательный аппарат, газонепроницаемый костюм — или всё перечисленное.

Поэтому Джаффа очень надеялся, что добрый доктор высунется наружу — тогда его останется просто взять за шкирку и доставить куда следует. Увы, псайкерская интуиция (в сочетании с опытом сотен покушений, как пережитых, так и организованных) не подвела — и Фу Манчу остался сидеть внутри, тихо, как мышка. А на выручку ему, получив радиосигнал, уже мчались два десятка машин из резиденций — и у этих спасателей точно есть при себе скафандры.

К счастью, Джаффа заранее изучил конструкцию броневика. Машина, собственно, делилась на два отделения. Заднее, в котором находился доктор, представляло собой цельный сейф из марсианских сплавов, абсолютно непрозрачный и абсолютно неуязвимый для любого земного оружия, которое мог утащить один человек. Его можно было проковырять — со временем, или пробить чем-нибудь тяжёлым, вроде шестидюймовой пушки или генератора теплового луча. Но времени у двоих террористов-самоучек как раз и не было. А тяжёлое вооружение убило бы всех, кто находился внутри.

Зато переднее, водительское отделение, было защищено только бронестеклом. Водителю ведь нужно видеть, куда он едет. Да, это было лучшее бронестекло, которое могла произвести наука Земли, дополненная марсианскими технологиями. Оно даже пулемётную очередь могло выдержать — при некотором везении. Но на удар трёхсоткилограммовой тумбы его не рассчитывали. Тем более — на серию таких ударов.

Водитель захрипел, хватаясь за горло, когда в салон хлынули клубы воображаемого газа. Дэнни его милосердно вырубил одним ударом, прежде чем иллюзорная смерть перешла в настоящую.

— Как тут открыть перегородку?

— Никак, — покачал головой Джаффа, подойдя на пару шагов ближе к броневику. — Как перегородка к водителю, так и наружные задние двери открываются только изнутри — никто кроме Фу Манчу их открыть не может, наружного управления нет.

— Шик! И что теперь делать будем? Всю машину по улицам тащить?

— Всю — нет, а вот «сейф» — придётся. Поверни вот этот вот ключ… хватай водителя… и бегом отсюда! В укрытие!

Раздался взрыв, и вся небронированная часть машины разлетелась на куски. В груде металлолома остался стоять только почти невредимый гермобокс — параллелепипед метр на полтора на два.

— Ну, поднять я его смогу, — оценил юный вампир, примерившись, — тут пудов двадцать пять будет. Да нести неудобно. Больно широкий. Тут вдвоём бы…

— Это Дракуле скажи, я бы с двумя подручными сам рад работать.

— А самому ручки барские запачкать — корона упадёт?

— У меня твоей силищи нет — я обычный, хоть и здоровый мужик. Мои руки там ничего не добавят, а вот нарушение табу мою магическую силу ослабит. До Темзы его донесёшь? Скинем, а потом вытащим, у него аппарат регенерации воздуха есть, не задохнётся.

Дэнни поморщился.

— Я не могу пересекать текущую воду. И никто из наших не может. Даже граф. Если скинем — потом разве что «Наутилус» и вытащит…

— Ну спасибо! Раньше предупредить не мог?!

— Граф не любит, когда наши слабости раскрываются перед посторонними. Так что ему скажи, — охотно парировал мальчишка.

— Ладно, тогда сделаем вот что…

Дождавшись, пока подъедут и остановятся машины со спасателями, Джаффа выпустил по ним ещё три ракеты с чёрным газом. Заново завести двигатели боевики Фу Манчу не успевали, поэтому они сделали единственное, что оставалось — выскочили и бросились наутёк. В салонах остались только четверо типов в скафандрах, но подбежавший Дэнни вышвырнул их из машин, как куклы.

— Умничка… а теперь вот эти три, будь добр, обработай тумбой, чтобы им было не на чем гнаться за нами… а вот на эту грузи сейф с доктором… а теперь давай за руль и гони в поместье к Дракуле!

— А вы?

— А я останусь тут, отвлеку других… И никаких возражений! Мне они ничего не сделают, я от пуль заговореный. Поморочу им голову и уйду. А вот машину водить из нас можешь только ты, мне табу не позволяют. Так что марш!

Результатами операции Дракула остался в высшей степени доволен — и тут же выполнил вторую часть договора, предоставив Джаффе второго помощника. Вэл Мешер был полной противоположностью своему товарищу — интеллигентный белокурый юноша, в совершенстве говоривший по-французски и бегло — по-английски. Он носил очки из оргстекла с нулевыми диоптриями — видимо, после обращения в вампира зрение исправилось, но отказываться от части имиджа парень не захотел. Такой же худощавый, как и его товарищ, он не производил впечатления серьёзного бойца — но Шторм уже понял, что впечатление обманчиво. С вампирами — особенно, их сила вообще не зависит от телосложения. Но Мешер, похоже, и до обращения не был совсем уж домашним мальчиком.

Судя по взглядам, которыми Вэл обменялся с Дэнни при встрече, эти двое и раньше друг друга знали и имели опыт работы в паре. Дракула, похоже, собрался «скормить» ему по кусочкам уже сработанную команду — что, с одной стороны, облегчало дальнейшую оперативную работу, а с другой — повышало вероятность, что хвост может начать вилять собакой. Впрочем опять же ничего нового — в его работе это сплошь и рядом.

— Зачем графу, сухопутному монарху, морской корабль, да ещё подводный? — глаза парня насмешливо сверкнули красным, впрочем, возможно это всего лишь рассвет отразился в стёклах его очков. — Всё просто. Его столица теперь в Лондоне, а кто правит Британией, обязан править морями — независимо от своего отношения к этому. А у Дракулы, как вы уже знаете, есть пагубная слабость — он не может самостоятельно пересекать текущую воду, кроме как в часы прилива или отлива, либо находясь в своём гробу. Поэтому корабль, способный войти в устье Темзы, незаметно подняться по течению до Лондона и принять гроб на борт без дополнительного оборудования в любой точке побережья, стал бы для него крайне комфортным лимузином. Конечно, воздушный корабль был бы в этом плане ещё эффективнее, но все суда на кейворите достаточной грузоподъёмности принадлежат правительству — а ссориться с ним граф не готов. Как и с Силами Обороны Земли. А малые аэропланы ящик с землёй не поднимут.

— Учитывая, что такая же слабость есть и у вас всех — мне весьма интересно, как он представлял себе добычу этого корабля с вашей помощью.

— Никак. Он намеренно дал вам невыполнимое задание, чтобы иметь возможность отказаться от своей части сделки, не потеряв лицо.

— Я так и понял, в принципе. Ладно, что вам известно о «Наутилусе»?

— Не так много, — вампир перешёл на лекторский тон. — Это не конкретная подлодка, а целая серия кораблей, построенных одним и тем же человеком, называющим себя «Капитан Немо», то есть «Никто». «Наутилус-1», предположительно, погиб в Мальстреме в 1868 году. «Наутилус-2», вероятно систершип первого — предположительно на острове Линкольна, в 1882 году, при взрыве последнего. «Наутилус-3», корабль, значительно более технически совершенный, чем первые модели, построенный по бионической модели кальмара, а не нарвала, объявился у побережья Британии во время Первой Марсианской — и принимал в ней активное участие. С тех пор до Второй Марсианской о нём ничего не было слышно, во всяком случае из открытых источников.

— Верно, друзья мои, абсолютно верно. Я надеюсь, у вас у всех есть загранпаспорта? Нам предстоит небольшая командировка.

Нет, у Джаффы Шторма не было волшебных заклинаний, способных отыскать «Наутилус» в морских глубинах и вытащить его на берег. Зато у него было хорошее понимание социальных и экономических процессов — проще говоря, он знал, как делаются некоторые дела.

«Немо умер, но дело его живёт», — такие шёпоты раздавались на берегах всех пяти океанов уже несколько десятилетий.

Построив свой «Наутилус», и придумав себе звучный псевдоним, бедный принц Даккар даже не подозревал, какие силы выпустил на волю. А уж после того, как Пьер Аронакс опубликовал свою книгу «Двадцать тысяч лье под водой»…

Самый неуловимый в мире пират стал тем же, чем на суше в своё время Робин Гуд и, примерно одновременно с Немо — Фантомас. «Мне нужен труп, я выбрал вас. До скорой встречи. Фантомас». Чиновники и казнокрады всех стран нарадоваться на эту парочку не могли. Но Фантомас работал только в Европе, а Немо — по всему миру! Пропало судно с тонной золота в слитках? Немо потопил. Сгорел прибрежный склад с шелками и пряностями? Диверсанты Немо, кто же ещё! Пошёл ко дну пассажирский корабль нейтральной державы, что стало хорошим поводом втянуть её в войну? Ну разумеется, это дело рук Немо! Капитан — он такой, совершенно чокнутый!

Обычные пираты для этих целей не годились — всё-таки двадцатый век на дворе, хоть и ранний. Их можно найти и призвать к ответу, а если не получается — у народа возникают вполне резонные вопросы к своему правительству — почему оно такое слабое и не защищает их жизни и имущество. Совсем другое дело — капитан Немо. Он же технический гений, вдобавок знает глубины как свои пять пальцев! Куда бедным государственным флотам с ним тягаться…

Именно это, а вовсе не обида на Британскую Империю (от которой он и так ничего хорошего не ждал), заставило настоящего Немо окончательно отойти от дел, скрывшись в глубинах. Но было поздно — машина уже завертелась, торговая марка зажила собственной жизнью, совершенно отдельной от человека, который когда-то носил это имя. Ведь «Немо» — значит никто. Анонимус, могущественный и беспощадный. А значит, им может быть кто угодно. Нападения по всему мировому океану продолжались.

Чуть позже «фишку просекли» разные силы, достаточно могущественные, но не имевшие отношения к земным властям и бизнесам. Например Корпус Разведки моргоров. Переоборудовать несколько их планетолётов в подводные лодки большого труда не составило. И следом за пиратскими нападениями, после которых почему-то никогда не оставалось свидетелей — то тут, то там начали всплывать многочисленные «Наутилусы».

Этого душа Даккара вынести уже не смогла, и он начал топить двойников-самозванцев. Это была первая в истории нынешнего цикла попытка защитить авторские права на пиратство — у судьбы определённо есть ирония. Но настоящий «Наутилус» был один, везде успеть он не мог, а конкуренты нередко не уступали ему ни в прочности брони, ни в огневой мощи — инопланетяне, как-никак.

— Бедняга, — сочувственно пробормотал Вэл, видимо эта история напомнила ему что-то глубоко личное. — А представляешь, Дань… Дэнни, если бы нас так?

— Бррр, — помотал головой второй вампир.

— Хорошо ещё, что мы вовремя закончили. Впервые этому радуюсь. Но всё-таки — каким образом история сего рыцаря печального образа поможет нашему делу?

— Ну, тут есть два варианта, — усмехнулся Джаффа. — Во-первых, граф не велел доставать именно Немо — он сказал «корабль, называемый Наутилусом». А имя это сейчас носит минимум десяток кораблей — и с некоторыми их владельцами у меня есть знакомство. В крайнем случае доставим ему один из самозванцев — и будем надеяться, что он хоть и сволочь, но слово держит.

— Эта сволочь вас сейчас через наши глаза видит и через наши уши слышит, — напомнил Вэл.

— Да пусть слышит, мне-то что? Договор уже заключён. Привет ему передай. Слышите, граф — я надеюсь, что вы человек чести, и знаете, что такое сделка. Поверьте, вам не захочется, чтобы я думал иначе. Кроме того, есть ведь ещё второй вариант.

— Какой?

— Если нам удастся выйти на связь с настоящим Немо, полагаю, он сам с радостью передаст нам свой корабль. Ему уже по сути не нужно, разве что из ностальгических соображений… а вот репутацию его — то, что от неё осталось — такой ход может спасти. Если станет известно, что настоящий «Наутилус» в руках Дракулы, и стоит в лондонском доке — а я думаю, граф не откажется похвастаться своими успехами — то его нельзя будет использовать как прикрытие, нападения самозванцев прекратятся. Мы ещё и доказательства смерти Немо предоставим, какие сможем собрать.

Из космоса любая планета представляется маленьким уютным шариком, где всё рядом. Десять минут неторопливого полёта истребителей от полюса до полюса. Кажется, протяни руку и бери всё, что интересует.

На самом деле даже суша той же Земли (далеко не самой большой планеты во вселенной) — это необозримые просторы, которые можно обшаривать десятилетиями. А с океанами всё намного-намного хуже. Их площадь больше, а прозрачность для сигналов и предельная скорость, которую там можно развивать — гораздо меньше. Так что их «субъективный размер», «необозримость», во много раз выше. Немо знал, о чём говорил, когда называл океан последним оплотом свободы, недоступным для тиранов.

И даже если вы, как Джаффа Шторм, можете игнорировать сопротивление воды, проносясь сквозь неё на скорости мысли, у вас всё равно уйдёт немало времени, чтобы найти в океанских просторах одну-единственную субмарину. Допустим, вы тратите секунду на обозрение с помощью психосилы одного кубического километра воды — тогда с полным обзором мирового океана без отдыха, без перерывов на сон и еду вы справитесь за… 42 года.

Но Джаффа искал не подлодку. Он искал город.

Океан огромен, но разумных существ в нём всё-таки не так много. И ещё меньше — скоплений этих существ численностью от миллиона и выше.

Так что город Глубоководных он отыскал всего за несколько часов.

Не стоит и говорить, что даже рыболягушки, привычные ко всяческой мистике, несколько удивились, увидев в своём городе человека без защитного оборудования, но также и без всяких признаков мутации гибрида. Новость быстро разнеслась по городу, и вскоре к чужаку явился наряд… ну, можно называть это полицией, хотя конечно, социальная структура Глубоководных очень сильно отличалась от человеческой.

За сотни миллионов лет они сильно изменились. Их тела были гораздо плотнее, чем у Глубоководных Ковенанта. Настолько, что превосходили плотность воды, так что они не плавали — они ходили по дну, как люди ходят по земле. Но по меркам эволюции любых других видов — это была просто невероятная генетическая стабильность. Это были всё те же, узнаваемые Глубоководные. И язык, на котором они к нему обратились, был тоже знакомым. Слегка иной акцент, сменилось ударение в некоторых словах, добавилось инфразвуковое «рычание», слегка меняющее оттенки смысла… За сотни мегалет!

Немыслимо. Абсолютная фантастика. Да, марсианская культура пережила миллион лет… но не сто миллионов же! И то — она испытала за это время немало взлётов и падений, язык существенно изменился… марсианин времён Джаффы без исторического образования не понял бы марсианина времён Морских Королей.

Ладно Братские Луны — они, в конце концов, груды мёртвого мяса под управлением каменюк. Ладно Жнецы — они роботы. Но как живые создания из плоти и крови могли пережить такую бездну времени, претерпев столь ничтожные изменения?

— Уходи прочь, Тёмный, — говорил Глубоководный. — Мы не желаем с тобой ссориться. Но если ты нарушишь древнее перемирие, то будешь изгнан — именем Отца Дагона и Матери Гидры. Ты знаешь, что наше колдовство древнее и не слабее твоего.

«Хм, любопытно… за кого это они меня приняли?»

— Я не воевать сюда пришёл, — он покачал головой. — Мне нужно всего лишь передать сообщение, и я сразу уйду.

— Кому сообщение?

— Тому, кого люди с поверхности зовут принцем Даккаром или капитаном Немо. Я не знаю, какое имя этот гибрид носит на вашем языке.

Превращение у гибридов Глубоководных заменяет процесс естественного старения. Гены сухопутного родителя всегда доминантны, но они отрабатывают свой срок и уходят на покой — а гены Глубоководного продолжают работать. Поэтому первые признаки мутации (выпученные глаза, широкий рот, тяга к воде) у гибридов обычно проявляются в том возрасте, в котором у второго предкового вида появляются признаки старения. Для обычных людей это — между 30 и 40. А окончательно превращается и уходит в океан гибрид в том возрасте, в каком его сухопутный родитель умер бы от старости. Стресс, эмоциональный или физиологический, может ускорить этот процесс — так же как у людей ускоряет старение и смерть.

Капитан Немо в этом смысле был долгожителем — даже в возрасте ста лет он ещё оставался в основном человеком, хотя и вынужден был скрывать превращения под густым тёмным гримом и чалмой. Но возраст не обманешь — если, конечно, у тебя нет доступа к горианской медицине. В 1910 году его человеческая половина окончательно умерла — и тот Немо, что предстал перед Штормом, уже ничем не напоминал ни байронического героя из книги Аронакса, ни крючконосого темнокожего злодея-раджу из индийского кино. Это был типичный Глубоководный — напоминавший, правда, скорее акулу, чем карпа.

— Как вы узнали обо мне? Я думал, что хорошо замёл следы.

— Вы могли спрятать своё личное прошлое, Даккар, но тысячелетнюю традицию браков с ниватакавачами вы отменить не могли — разве что вырезать три процента населения Индии, которые об этом прямо или косвенно слышали — а такое вам не под силу. Я многое знаю о Глубоководных, у меня даже есть друзья из Глубоководных, поэтому сложить два и два мне не составило труда.

— Ваша правда. Я не думал, что у кого-то хватит ресурсов производить такие изыскания. Достаточно могущественные люди и нелюди, конечно, есть — но их вряд ли заинтересовала бы до такой степени моя скромная персона. Так значит, Дракула? Забавный персонаж, всегда пытался понять, чего же в нём больше — деспота или борца с деспотией… Увы, эти качества сочетаются в людях куда чаще, чем я предполагал в наивной юности… Я бы, возможно, согласился передать ему «Наутилус»… на время, в качестве эксперимента. Но видите ли в чём дело, корабль мне уже не принадлежит. Я оставил его…

— Не буду спрашивать, кому именно — вижу, что это не ваша тайна. Но ведь верфь, где корабль строился, до сих пор цела?

— Хм… да. Первый «Наутилус» я построил на острове Линкольна, и впоследствии сжёг верфь, чтобы не осталось следов. Второй же был собран в подводном гроте руками Глубоководных. Ни один человек эту пещеру не найдёт, так что не было необходимости убирать конструкции.

— Вот и прекрасно. Я хочу заказать вам и Глубоководным точную копию второй модели.

— Вы полагаете, что я, как жалкий вайшья, буду продавать свой ум и труд за деньги?! — Немо резко выпрямился, пасть оскалилась рядом острых зубов.

— Во-первых, труд будет не ваш. Руками работают Глубоководные, а ваш гений прикладывать не придётся, поскольку мне нужна копия — то есть все технические решения уже опробованы, нужно только собрать те же детали в том же порядке. А во-вторых, разве я сказал хоть слово о деньгах? Я понимаю, что с подводными сокровищами вы можете купить весь мир, если захотите. Не мне с вами в этом тягаться. Я говорю о вашей чести, капитан.

— А вы знаете, чем людей покупать, — процедил Немо сквозь зубы. — Что ж, если бы зависело от меня, я бы на ваше предложение согласился. Но тут вы несколько промахнулись, Тёмный. И с человеком, и со временем. Во-первых, владелец настоящего «Наутилуса» не перестанет пиратствовать под моим именем. Я его больше не контролирую. Во-вторых… — гибрид раздражённо прошёлся по комнате. — За помощь дьявола надо платить, даже если это морской дьявол. Сложившаяся ситуация полностью устраивает правителей Глубоководных, и я опять же не могу на них повлиять. Их деятельность тоже списывается на меня. Им выгодно, чтобы море оставалось непредсказуемой и опасной стихией — но при этом никакие ниточки не вели к ним.

— А если я найду текущего владельца настоящего «Наутилуса» и отниму корабль у него?

— Не найдёте. Он, в отличие от меня, не поддерживает связей с морским народом.

— Тем проще. Значит, он вынужден закупать припасы на суше, а это неизбежно оставляет следы. До полной автономности даже ваш гений ещё не дошёл.

— Хм… с такой точки зрения я на это не смотрел. Хорошо, ракшас вас забери. Если найдёте — можете захватить его себе или Дракуле, как там пожелаете. Я даже помогу вернуть ему прежний цвет и дизайн. Но с условием — с головы капитана не должен и волос упасть. Доставить его мне живым и здоровым.

— Человека, который вас предал и плевать на вас хотел?

— Не лезьте не в своё дело. Он меня не предавал… формально. Словом, это личное.

— Ладно, договорились. Ничего не обещаю, но посмотрю, что тут можно сделать.

— Мне эта история что-то напоминает, — проворчал Дэнни, собирая вещи.

— Что? — удивлённо глянул на него Вэл.

— Сказку об Иване-Царевиче и сером волке. Помнишь?

— Точно, — рассмеялся очкарик. — Каждый царь даёт следующее задание в цепочке. За жар-птицу добудь коня златогривого, за коня — Елену Прекрасную.

— Наш «царевич» чёрный хоть умнее, а толку ноль.

— Ну да, наш хотя бы за сигнализацию каждый раз не хватается, как тот из сказки. Только ты помнишь, чем сказка-то закончилась?

— Хм…

— Вот-вот. В итоге Ивану-Царевичу всё достаётся — и птица, и конь, и красотка. Главное, чтобы серый волк был правильный.

У Дженни Даккар, дочери капитана Немо, были две слабости — и обе касались её природы.

Первая — то, что она всё ещё очень молода, и вторая — то, что Немо зачал её ещё до того, как сам превратился полностью. Поэтому физиологически и психологически она была практически полностью человеком. Генам Глубоководного предстояло проявиться не раньше её сорокалетия.

Соответственно, Дженни не любила море. «Наутилус» был для неё просто инструментом для осуществления её целей.

Это влияло на предпочтения во многом — в том числе в диете. Если Немо для создания роскошного стола вполне хватало морепродуктов, то Дженни хотела молока, мяса, хлеба, вина — морские аналоги её устраивали не до конца. Соответственно, закупки либо грабежи требовались относительно часто.

Интернета в этом мире ещё не было, «Путь к победе» не работал, но Джаффа привык добывать информацию классическими способами — с помощью вежливого слова, пачки банкнот, кулаков и такой-то матери. Получив от Немо список наземных баз, которыми капитан иногда пользовался, было нетрудно составить карту передвижений и схему снабжения «Наутилуса».

Ну а дальше и вовсе дело техники — мгновенно переносясь от одной базы к другой, от одной точки встречи к другой, найти в окрестностях «Наутилус» — и сесть ему на хвост. Прочитать мысли некоторых членов экипажа, определить, куда идёт подлодка, и вылететь туда.

На чём вылететь? Угнаться за лучшим в мире морским кораблём может только корабль воздушный! — рассудил Джаффа, и приобрёл у фирмы «Цеппелин» жёсткий дирижабль. Фактически по бросовой цене — армии всего мира переходили на значительно более мощные и безопасные корабли на кейворите, с атомными двигателями, из марсианских сплавов, совершенно иного класса грузоподъёмности и безопасности. Дирижабли массово списывались, однако в гражданской авиации всё ещё применялись. Золото для покупки предоставили агенты селенитов.

Основная опасность для дирижаблей — воздушные катаклизмы — в данном случае была менее актуальна, так как невидимая проекция Джаффы могла мгновенно осуществлять разведку на сотни километров вокруг, что позволяло команде своевременно уводить корабль с пути наступающих ураганов.

Зато грузоподъёмность дирижабля — восемь тонн — позволила с лёгкостью разместить на борту ящики с землёй для парочки юных вампиров. А также разведывательный гидросамолёт, который и планировалось использовать для высадки на «Наутилус». Неповоротливая громадина цеппелина, появившись на горизонте, была бы с лёгкостью сбита — подлодка была оборудована в числе прочего и довольно мощными зенитками.

«Экспедиция графа Вестминстера в Антарктиду» мгновенно попала во все заголовки мировой прессы. Двухсотметровый баллон L-70 спрятать от любопытных глаз было физически невозможно — поэтому Дракула пришёл к резонному выводу. Не можешь предотвратить — возглавь. Дирижабль получил название «Энтерпрайз», а на его носу был начертан девиз: «Смело идти туда, где не ступала нога человека». Все члены экипажа разом стали героями и любимцами публики — ещё до вылета. А то, что некоторые из них, как и сам граф, не любили фотографироваться — ну, подумаешь, у каждого свои причуды.

Военные, разумеется, почувствовали, что приоритет от них ускользает — Королевский воздушный флот и Силы Обороны Земли дружно предложили своё сопровождение экспедиции. Граф, однако, решительно отказывался — посторонние свидетели ему на охоте за «Наутилусом» были не нужны.

Имейте совесть, говорили генералы. Для бронецеппелинов экспедиция в Антарктиду (как и в любую точку Земли) — лёгкая прогулка, а с вашим надувным баллоном многое может случиться! Разве не лучше иметь в случае опасности сотни самолётов, десятки боевых треножников и тысячи солдат? Славу у вас никто не отберёт, экспедиция ваша, все научные достижения за вами, мы только сопровождаем.

А почему бы их и не взять, предложил Джаффа. Это же бесплатный запас крови — из такого количества народу можно месяцами сосать, никто ничего не заметит. А захват «Наутилуса» тоже можно обставить как хорошее публичное мероприятие.

Только после этого он будет проходить как военный трофей, ярился Дракула. И войдёт в состав флота Великобритании! А ему нужно было личное судно. Это не говоря о том, что дуболомы с тепловыми лучами могли драгоценную лодку просто потопить!

Одно другому не мешает, заметил Шторм. Пусть они потопят. А мы поднимем и починим — с небольшой помощью Глубоководных. После этого призовое право будет на нашей стороне.

— Я бы сказал, что вы слишком рискуете, — закончил дискуссию граф. — Пиратка может погибнуть в перестрелке или при потоплении корабля. Военные могут всё же взять его на абордаж вместо того, чтобы расстрелять издали. Лодка может просто взорваться так, что кусочков не соберёшь. Но это всё уже не имеет значения. Морские корабли — это прошлый век. Ваша экспедиция доказывает, что лучшая стихия для… подобных мне — воздух. Фу Манчу обещал построить мне бронированный воздушный корабль на кейворите, гораздо мощнее, чем есть даже у короны. Так что в худшем случае ты просто не получишь моих слуг, а я не смогу пополнить свою коллекцию интересным, но не столь важным экземпляром.

— Ты что творишь, дурак?! — редко кто-то в Ковенанте видел Охотника за душами настолько разъярённым. — Самодовольный глупец, если бы я знал, как ты портишь всё, к чему прикасаешься, я бы оставил твою душу умереть на Марсе четыреста пятьдесят миллионов лет назад! Сейчас уже поздно… но у ловушки есть иной режим! Мы редко рассказываем о нём посторонним, и ещё реже применяем… но если ты ещё раз повторишь нечто подобное — ты узнаешь его.

— Пыточный режим? — спокойно уточнил Джаффа.

— Да. Эссенция неуничтожима, и это позволяет реализовать придуманную вами концепцию Ада. Бездна мучений.

— Какая интересная вещица. Ладно, трёхглазый, не дуйся, а то сейчас лопнешь. Я накосячил, я и исправлю. Что тебе не так-то?

— Что?! Ты ещё имеешь наглость спрашивать? Благодаря тебе Фу Манчу стал вампиром! Его душа теперь заперта в бессмертном и крайне трудноубиваемом теле! С его-то осторожностью и хитростью! Вероятность гибели в ближайшие столетия не превышает процента! Я уж молчу о том, что из-за твоей деятельности сместились вероятности гибели множества других ценных душ!

— Хорошо, ладно, старик. Признаю, увлёкся немного, вспомнил молодость. Добуду я тебе этого старого лиса, только не нервничай.

— И думать не смей! Потерян — значит потерян! Нам нельзя убивать ради сбора душ — ни своими руками, ни чужими. Но то, что ты делаешь сейчас, гораздо хуже, чем потеря нескольких душ.

— Э… А что я делаю-то? Планет вроде не взрываю, внимания Дракона не привлекаю…

— Ты вообще подумал просмотреть, куда экспедицию ведёшь, ясновидец несчастный?!

— Посмотрел, конечно, ты за кого меня принимаешь? Совершенно необитаемый кусок земли, пингвинов и тех нет.

— Идиот! — Охотник схватился обеими руками за голову с такой силой, что казалось, вот-вот расколет череп. — А ПОЧЕМУ их там нет, ты себе вопрос не задавал? А морское дно проверить у того берега уже не подумал?!

— Не подумал, — опустил голову Джаффа. Свои ошибки он признавать умел, во всяком случае, те из них, что сам расценивал, как ошибки. — Что там такое?

— На дне у побережья. Город подлинных хозяев Земли. Старцев, или, как их ещё называют, звездоголовых. Настолько древней цивилизации, что в сравнении с ними даже Дхувиане и Глубоководные — молоды. Они прилетели на эту Землю ещё во времена Предшественников. Ещё до попадания её в «коробку». И они очень не любят, когда эфемерные цивилизации текущей волны их беспокоят.

Всё следовало переиграть. И очень быстро! А то Земля могла оказаться очищенной от слишком расплодившихся человечков раньше, чем ожидалось!

Он навестил Немо и сообщил ему, что выяснил. Тот тоже обеими лапами за голову схватился, когда узнал, КУДА направляется любимая дочка. Сам-то он это место посещал в своё время — но вооружённый всеми знаниями Глубоководных! И то еле живым ушёл, хотя вёл себя предельно вежливо.

Он согласился, что «Наутилус» нужно остановить любой ценой. И правители подводных городов согласились с ним тоже, хотя и по другой причине. На судьбу Дженни они чихать хотели, а вот пограничный инцидент с морскими соседями им был нафиг не нужен! Старцы ворчливы, как и положено старцам. Только неудовольствие своё они выражают не клюкой, а излучением, вызывающим распад всей живой материи в зоне поражения — то ли мини-Ореол, то ли очередная версия дезинтегратора Фор Така — ни с тем, ни с другим вы иметь дело не захотите!

— Господа, — обратился Вэл к окружавшим его офицерам в кают-компании бронецеппелина «Экскалибур», где только что завершилась блестящая во всех отношениях бильярдная партия, — а есть ли у вас глубинные бомбы?

— Глубинные бомбы?

— Да, я как раз шел и думал: «Нет ли у капитана Кристофера Пайка случайно глубинных бомб?» Мне было просто интересно.

— Есть, как не быть, — с другой стороны каюты поднялся молчаливый до тех пор сероглазый седой офицер. — А что, хотите кита какого оглушить?

— Скорее кальмара. Только железного. Видите ли господа, мне сейчас сообщили, что один экспериментальный магнитный прибор, установленный на «Энтерпрайзе», засёк под водой большую массу металла, движущуюся на глубине двадцати ярдов, со скоростью в шестьдесят узлов. Поскольку ни одно государство не сообщило о своих подводных судах в этом малоисследованном районе, я полагаю, что это либо марсиане, либо…

— «Наутилус»! — одновременно выдохнули несколько голосов.

— Верно, господа, я подумал то же самое. Мы экспедиция невоенная, так что нас это беспокоит мало. Но я подумал, что Королевскому воздушному флоту сведения о самом знаменитом в мире пирате, потопившем множество британских кораблей, могут быть интересны.

Тут уже к разговору прислушались уже все офицеры кают-компании, а один бросился в рубку, чтобы уведомить об интересном открытии капитана. Была установлена радиосвязь с «Энтерпрайзом», капитан которого, по указаниям Шторма, подтвердил, что фиксирует неизвестный подводный аппарат и готов сообщать его положение постоянно. А ещё через десять минут и второй корабль сопровождения сообщил, что засёк тепловой след в соответствующем районе. Правда, в охоте он участвовать не будет, если его не вынудят защищаться — Силам Обороны Земли разрешено применять оружие лишь против инопланетян. Но готов подождать, пока британцы решат свои проблемы, и с большим интересом понаблюдает за процессом. А также желает им всяческих успехов.

Существовала всё же вероятность, что речь идёт не о корабле Немо, а о каком-то ином исследователе океанов. Джаффа, естественно, знал, что корабль именно тот, но такая неуверенность была ему на руку. Поэтому он согласился, что любовь к анонимности может быть продиктована просто скромностью, а не пиратской натурой. И что прежде открытия огня необходимо исключить возможность недоразумения.

Два гидросамолёта стартовали с «Экскалибура», обогнали идущий «Наутилус», и сбросили у него перед носом большую сеть, привязанную к буйкам. В каждом буйке содержалось сообщение с предложением диалога.

Корабль с лёгкостью разорвал сеть механическими щупальцами и начал погружаться. Как бы хорошо ни был вооружён «Наутилус», на поверхности он не мог тягаться с громадным воздушным линкором-авианосцем. Дженни Даккар это понимала, и уходила глубже в свою стихию.

— Ну что, господа, я полагаю, сомнений не осталось — такие размеры могут быть и у других судов, даже столь невероятная подводная скорость теоретически возможна, но щупальца уж точно есть лишь у одного! — заявил капитан Пайк. — Начать сброс бомб!

Вылетевшие самолёты начали сбрасывать бомбы по периметру, блокируя подводной лодке все возможные пути к отступлению. Однако «Наутилус» тоже был не так прост. Отдалённые взрывы его ничуть не беспокоили, бионический корпус упруго пружинил, гася ударные волны. Близких же он не допускал, дистанционно подрывая каким-то оружием все бомбы, подошедшие к нему на опасную дистанцию, раньше чем взрыв мог превзойти пределы его «выносливости». При этом он продолжал стремительно погружаться — не просто открыв цистерны, а работая двигателями в вертикальном направлении, делая добрых десять метров в секунду. Всего за пять минут Дженни достигла дна и прижалась к нему.

Нет, Джаффа всё равно видел, где она находится, и сообщал координаты вошедшим в азарт лётчикам. Но пока бомбы неспешно преодолевали толщу воды, подлодка успевала несколько раз сменить положение.

— Такими темпами запасы бомб у нас кончатся часа через три, придётся улетать, так ничего и не добившись, — хмуро сказал комендор «Экскалибура».

— Это чудо морское мало того, что крепкое, оно, похоже, видит сквозь водную толщу, как мы ясным днём, — согласился капитан. — Человеческие руки такое страшилище построить не могли. Хотел бы я знать, из каких адских бездн Немо его вытащил! С марсианами сторговался, что ли?

Он сам не подозревал, насколько близок к истине, хотя марсиане тут были и ни при чём. Но про «адские бездны» — совершенно точно.

Из ближайшего подводного города выплыл отряд Глубоководных, готовый взять «Наутилус» на абордаж, но им нужно было преодолеть около тысячи километров, а крейсерская скорость рыболягушек не превышала восьмидесяти километров в час. Как удержать «спрута» на месте двенадцать с половиной часов?

— Сэр, — вызвался Вэл. — Я прошу временно зачислить меня и моего напарника Дэнни Шуша в Королевский воздушный флот — юнгами, до конца операции.

— Хотите поучаствовать в охоте? — усмехнулся Кристофер. — Хорошо, вы зачислены на следующие сутки. Но что вы вдвоём сможете сделать?

— Сэр, мы проходили подготовку подводных пловцов-диверсантов. У нас на «Энтерпрайзе» среди прочего снаряжения есть скафандры для подводных работ. Дайте нам только пару грузил — и мы попробуем спуститься к «Наутилусу» и повредить его двигатели.

— Вы самоубийцы?! Там глубина почти в три километра! И вода ледяная!

— Кто не рискует, тот не пьёт… кхм… шампанского, сэр. Наше оборудование рассчитано на такую глубину и работу в таких широтах, так что температура воды и давление нам не опасны — при соблюдении, разумеется, ряда правил, которые мы знаем. У нас также есть двигатели для подводного плавания. Разумеется, даже с ними мы будем гораздо медленнее, чем «Наутилус». Но если временно прекратить бомбардирку, сделав вид, что у вас закончились бомбы, Немо прекратит метаться зигзагами, и ляжет на более-менее ровный курс, так что мы сможем перехватить его на встречном и уцепиться за корпус.

— Всё равно — это смертельная авантюра! Вы забыли, что у него есть приборы, позволяющие видеть бомбы в воде, и оружие, позволяющее их взрывать на расстоянии? Что помешает ему сделать то же самое с парой мальчишек?

— Мы полагаем, что его детекторы, как и наши, работают с использованием магнитной силы. У бомб — металлические корпуса. А наши скафандры сделаны из деревянных, резиновых и стеклянных частей, металла в них нет — и вполне могут остаться невидимыми для приборов. «Энтерпрайз», например, наших водолазов не видит. Разумеется, мы не будем лезть туда очертя голову, проверим эту гипотезу — сначала скинем кусок камня, и если «Наутилус» на него не отреагирует — тогда уже к следующему прицепимся сами.

Само собой, всё это было первостатейной лапшой на ушах доверчивых британских воздухоплавателей. Никакой специальной подготовки для подводных работ ребята не проходили. Пара аквалангов на «Энтерпрайзе» действительно была, но они не годились для погружения глубже тридцати метров. Да и термоизоляция в них была очень посредственная, в антарктические воды не сильно поныряешь. Просто вампирам не нужно было дышать, они чихать хотели на холод, перепад давлений и кессонную болезнь. И магнитные поля здесь были совершенно ни при чём. Единственным значимым прибором на «Энтерпрайзе» был Джаффа Шторм, а «Наутилус-2» в обнаружении бомб полагался на ультразвуковую эхолокацию, которой практически безразличен материал предмета. Только вот он, хоть и выглядел похоже на живое существо, оставался неодушевлённым предметом, и следовательно, не имел «ауры внимания» — так что для его приборов молодые авантюристы будут в основном невидимы.

А главное — они выждали со сбросом до заката. А вампир ночью — это особый разговор…

На глубине в три километра даже днём царит мрак. Но для парочки юных диверсантов это не имело значения. Они давно видели не глазами — для них даже полное отсутствие света проблемой не стало бы, хотя в полной темноте все вещи сильно менялись, но ориентироваться это не мешало. Что же касается подводной «ночи», то она не была кромешной — двоим путешественникам вполне хватало слабого свечения морских организмов.

«Наутилус» они нашли легко — вторая модель, как подобает уважающему себя кальмару, была оборудована гидрореактивным движителем, который в технике чаще носит название «водомёт». Течения спереди и сзади корпуса, которые создавались при его работе, хорошо ощущались вампирами — ведь это были границы, которые они не могли пересекать.

«Если он увлекает за собой воду и с бортов, нам к нему не приблизиться», — мысленно передал другу Вэл.

«Да погоди приближаться. Доберёмся, что делать-то будем? Руками ему щупальца отламывать?»

«Я думаю о том, чтобы забить чем-нибудь водозаборник. Водомёты вообще уязвимы к засорению — песку, мелким камням, и прочему. Втягивают их, как пылесосы — а выбросить получается далеко не всё. Но тут водомёт не классический — без крыльчатки, вода выталкивается сокращением всей полости».

«Будем считать, что я понял. Для дела это что значит-то?»

«Для дела это значит, что забить его куда сложнее, чем классический. Нет уязвимых механических элементов, понимаешь? Большой камень в водозаборник не закинуть, а мелкие он со струёй воды выкинет… вот если бы взрывчатки хоть пару фунтов…»

«Так в чём проблема? Дуем наверх и просим у буржуев, у них этой взрывчатки — хоть завались».

«Погоди, дай подумать. Надо как-то обеспечить, во-первых, чтобы бомбу струёй затянуло, а нас нет… Во-вторых, чтобы она рванула в нужный момент, внутри лодки — парой секунд раньше или позже, и никакого вреда ей не будет. В-третьих, со взрывчаткой мы исчезать не сможем… только плыть по старинке, а плывём мы гораздо медленнее этой штуки… В-четвёртых, бомбу пираты увидят, она на приборах отражается…»

Вэл минут пять задумчиво обходил «Наутилус» с разных сторон, изучая конструкцию, затем поднял палец.

«Эврика! Нашёл!»

Он изложил свою идею другу. Дэнни недоверчиво покачал головой, но другого варианта всё равно не было — пришлось выполнять. Возвращаться наверх, несолоно хлебавши (вернее, очень даже солоно — океанской воды по уши) сильно не хотелось, пусть ребята и не знали о Старцах.

Текущая вода вампира не убивает. Она всего лишь является препятствием для его движения — как бетонная стена для человека. Но что будет, если вампир войдёт в неподвижную воду, а она внезапно возьмёт и потечёт? Да то же самое, что и с человеком, воздух вокруг которого внезапно превратился в бетонную стену. Он застынет и не сможет пошевелиться, пока вода не остановится.

Работа водомёта «Наутилуса» не непрерывна. Она состоит из следующих фаз — открытие носового отверстия, втягивание воды, запирание отверстия, выталкивание воды. Закрытие и открытие происходит в доли секунды… но оно не мгновенно! В промежутках между сжатием и расширением бионических пузырей были моменты, когда вода оставалась неподвижной — а вампиры, наоборот, подвижность себе возвращали.

В первый такой момент парочка «аквалангистов» (на самом деле от обузы аквалангов они избавились, как только погрузились метров на пять) исчезла и появилась прямо перед носом подлодки. Открывшийся водозаборник втянул обоих, как соринки — поток, разумеется, парализовал их, но он же и нёс.

В этом и заключалась главная хитрость. «Наутилус» был домом для Дженни Даккар и её команды — а это означало, что ни один вампир туда войти не может, пока его не пригласят. Но втягивание двигателем вполне тянуло на такое приглашение — Дэн и Вэл бездействовали, корабль сам их засосал.

Первая часть плана сработала без сучка и задоринки. «Наутилус» действительно втянул их, не заметив, словно кит — частички планктона.

А вот со второй частью вышел серьёзный облом. Причём, как понял Вэл чуть позже, когда снова вернул себе способность двигаться, облом тройной.

Во-первых, интервал между втягиванием и выталкиванием воды был слишком мал — двигатель «Наутилуса» совершал несколько тактов в секунду, и даже если бы течение полностью останавливалось, этот интервал был недостаточен, чтобы сосредоточиться для перемещения.

Во-вторых, «исчезновение» вампиров — всё же не полноценная телепортация. Они могут за мгновения преодолевать огромные расстояния, если путь им знаком (иначе — только в пределах видимости), могут проникать в мельчайшие отверстия — в замочную скважину или в щель между дверью и косяком… Им ничего не стоит, например, просочиться через канализацию на десяток лье. Но полностью герметичные соединения останавливают вампира так же, как обычного человека. А «Наутилус» был, разумеется, совершенно герметичен — подлодка же.

В-третьих, полость двигателя, хоть и находилась геометрически внутри подлодки, не являлась частью её домашнего пространства. И соответственно, втягивание в эту полость не могло считаться «приглашением» на борт корабля — это относилось только к обитаемым отсекам.

Они могли пройти «Наутилус» насквозь — что только что доказали — но это не помогало его остановить.

«Так, ребята, кончаем самодеятельность, делаем, как я говорю, и быстро».

«Инкогнито?! Вы тоже владеете мысленной речью?! И можете видеть нас на таком расстоянии?»

«Я много чем владею. Я бы с радостью дал вам ещё поэкспериментировать с этой штукой, уверен, вы бы и сами со временем нашли выход — но до побережья Антарктиды осталось всего шестнадцать часов хода, а помешать Дженни туда влезть надо любой ценой, так что я беру руководство на себя».

Помимо мускулов почти у любого зверя есть ещё и глаза. И они, как правило, более уязвимы. Перемещаясь вдоль корпуса, неуловимая парочка протыкала ножами оптические сенсоры, расковыривала эхолокаторы, деформировала стволы орудий. Сигналы о повреждениях сыпались на пульты десятками, но источник атаки обнаружить не удавалось — море вокруг было совершенно спокойно. Экипаж «Наутилуса» заметно занервничал.

Примерно через два часа такой работы им удалось полностью ослепить подлодку. Разумеется, у неё оставались иллюминаторы, но на такой глубине от них немного пользы. Ну и компас, позволяющий выдерживать направление на юг — если бы у капитана оставалось такое желание.

А оно оставалось. Дженни была упряма. Она даже приказала увеличить скорость, заявив, что «на берегу разберёмся». Для обычного корабля такое плавание вслепую закончилось бы наскоком на рифы или на мель, но у «Наутилуса-2» для этого и существовали щупальца.

Но это уже было зря. По просьбе Джаффы с бронецеппелина были сброшены ещё три глубинных бомбы, с «хвостами» в виде длинных стальных тросов. Держа за эти тросы, вампиры смогли подвести первую бомбу к всасывающей воронке — оставаясь сами за пределами парализующего течения. Ослепший «Наутилус» не смог её вовремя перехватить. А затем клапан закрылся — и внутри бабахнуло, разнося ко всем чертям полость камеры.

«Наутилус» не остался полностью беспомощен даже после этого. Он всё ещё мог плыть — загребая щупальцами и рулевыми плавниками. Но для крейсерского перехода на тысячи километров этого было уже недостаточно. Скорость упала до пяти узлов.

Капитан велела залечь на дно и заняться ремонтом камеры. Джаффа доложил наверх, что лодка потоплена. Экспедиция продолжила свой курс в Антарктиду — только в другой, необитаемый район, указанный Охотником — подальше от города Старцев. А к «Наутилусу» уже приближались отряды Глубоководных, во главе с самим Немо. Порка — дело семейное.

Спустя месяц восстановленный и поднятый со дна «Наутилус» торжественно вошёл в устье Темзы. Граф Вестминстерский принял его в свой частный флот, заодно заключив (тайно, разумеется, не для прессы) долговременное соглашение о сотрудничестве с Глубоководными. А в распоряжение Шторма передал третьего и последнего агента — смуглого и черноволосого Джейкоба Джипси.

В полном соответствии с договором, «Инкогнито» получил право прерывать связь между своими слугами и Дракулой — если сумеет и захочет это сделать. Что ему и требовалось — достаточно, что граф о Глубоководных и чуть-чуть о Старцах узнал. Не хватало ему получить сведения о Ковенанте и Драконе.

Но как прервать связь между старшим вампиром и его подчинёнными? Возможно ли такое вообще? Ковенант в целом, вероятно, разобрался бы в этом за пять минут, но Ковенант был там, в космосе, под неусыпным наблюдением Дракона — а здесь приходилось обходиться земными средствами.

К счастью, ответ на этот вопрос был предусмотрен заранее, как и на предыдущий. Шторм ещё раз задумчиво перечитал записку, оставленную Ма-Алефа-Аком.

«Чтобы освободить от контроля Дракулы трёх полученных вампиров, и одну дорогую им женщину — обратитесь к Хозяйке Нью-Йорка Мадам Мэндилип».

Ну прекрасно, просто прекрасно. Этот гад с ледяной кровью (с метановой, на самом деле, да и не кровью, но неважно) не только заранее знал, что его убьют — это, допустим, предсказал Охотник — но и знал, что его Эссенцию собрать обычным образом не получится — а этого Охотник предсказать уже не мог. Почему тогда он не принял мер, чтобы избежать атаки Дракона? Даже если везде в Солнечной вероятность гибели была слишком высока — что ему мешало взять «Кротокрыса», «Найткин» — и прыгнуть на пару тысяч светолет подальше отсюда? Межзвёздных кораблей у Дракона ещё нет…

А если он решил пожертвовать собой, чтобы обдурить Дракона и/или Братские Луны каким-то особо хитрым способом — за каким чёртом ему понадобилось прятать спасительное второе Кольцо именно на Земле — самой неосвоенной планете, где численность агентуры Ковенанта и Дракона примерно совпадает? Что мешало сунуть его в какой-нибудь укромный уголок на Горе или на Ва-Нахе?

А вот почему он не указал напрямую, где спрятал Кольцо, а лишь оставил весьма сложные и запутанные инструкции, как его найти — это Джаффа как раз понимал очень хорошо. Он бы и сам так сделал. Существовала вероятность, что записка попадёт в руки (точнее, в манипуляторы) Дракона. Поэтому вложенные в письмо инструкции нельзя было выполнить с помощью машин или наёмных землян — они требовали применения определённых талантов членов Ковенанта. Конечно, Дракон может установить слежку за Джаффой и его агентами — но вампиры на видео не отражаются (как и он сам, будучи здесь всего лишь иллюзией). Главное, чтобы «хвоста» не было в тот момент, когда они Кольцо всё-таки найдут…

Мадам Мэндилип контролировала небольшой, но важный участок Манхэттена — даунтаун, то есть южную оконечность острова. Некогда этот район был невероятно богат и престижен, но после того, как по нему прошлись «марсиане», значительная часть его превратилась в грязные болотистые руины. Из-за большого количества металла в каркасах современных зданий наведённая радиоактивность сохранялась тут гораздо дольше, чем в Лондоне.

О Мадам говорили, что она ведьма. Что она может похитить душу человека и поместить её в куклу. Так это было, или нет, но живые куклы — миниатюрные подобия людей — вовсю шныряли по руинам, не боясь радиации — разбирали обломки, извлекая всё ценное, помогали угодным людям, устраняли неугодных. Более рациональные очевидцы, конечно, объясняли это просто развитой механизацией, возможно с использованием марсианской техники. Несколько штук были отловлены агентами ФБР и доставлены в лаборатории для изучения, но результаты исследования огласке не предавались.

Она в списке Охотника тоже числилась. Поэтому, прежде чем обращаться к ней, Джаффа решил проконсультироваться с автором списка. При всей своей браваде Шторм понимал, что глупо всерьёз ссориться с одним из самых влиятельных разумных Ковенанта, повелителем жизни и смерти. Пытки в ловушке — это, конечно, ерунда, эмоциональный всплеск — Охотник на такое не пойдёт. Но вот испортить Джаффе карьеру, будучи владельцем его души, он вполне мог — извлечь из шоггота и отправить поспать на пару миллионов лет. Единственный ясновидец Ковенанту сейчас позарез необходим — но единственный оставшийся пророк необходим ещё больше.

Охотник долго ругался, но в итоге всё же сменил гнев на милость — Джаффа его бесил, но Мадам бесила гораздо сильнее.

— Она — непотребство. Великий мастер работы с душами, такие рождаются раз в десять тысяч лет — даже я ей во многом уступаю. Но то, как она использует свой дар — отвратительно. Извлекает не полную Эссенцию, а часть её — достаточно большую, чтобы убить носителя и оживить голема, но слишком малую для полноценной личности! После неё нормальный сбор души произвести невозможно!

— Голема? — переспросил Джаффа.

— Примитивная кремнийорганическая разновидность шоггота. Химически стабильный протобионт. Не имеющий клеточной структуры и метаболизма, но способный к изменению формы и сокращению под влиянием психоимпульсов.

— Полезная штука, — оценил Шторм, мгновенно прикинув всю выгоду от использования такой технологии. Синтетические тела, которые не нуждаются ни в еде, ни в воздухе, тратят пси-энергию только на движение…

— Правда, как я понимаю, сами они псайкерами быть не могут.

— Естественно, у них же нет нейросети. Они получают энергию от оператора — то есть от самой Мэндилип. Эссенция хранится в кристалле, вставленном в голову или туловище голема.

— И тем не менее, было бы неплохо заполучить такого специалиста. В куклу можно запихнуть только обрывки, или полную душу тоже?

— Зависит от вместимости кристалла. Те кристаллы, что Мэндилип использует сейчас, целостную душу не удержат, ёмкости не хватит. Не знаю, зачем — из предосторожности она такие применяет, просто экономит, или не умеет полноценные носители делать. Но если вставить в голема кристалл из ловушки для душ или чуть поменьше — никаких принципиальных препятствий к полноценному воплощению личности таким образом не существует.

— В общем… я её, конечно, и пальцем не трону, но ты там глянь… не собирается ли она в ближайшее время откинуть копыта по не зависящим от нас причинам. Если вдруг чего, то… сам понимаешь, жаль будет, если такой талантище пропадёт.

— Не собирается, — отрезал Охотник. — Ближайшую тысячу лет вероятность гибели не выше пятнадцати процентов. Если бы собиралась, я бы уже вылетел сам.

— Ближайшую тысячу? Она что, бессмертная?

— От старости или болезней не умрёт, это точно. Не знаю, чем именно такое долгожительство обеспечивается, разберёшься на месте. Но убить её можно.

— И как её талант работы с Эссенцией поможет мне освободить троицу вампиров? Она из них тоже куклы сделает, что ли?

— Этого я тоже не знаю. На ценность её души это не влияет, так что… конкретно с этой женщиной ты хуже не сделаешь, что бы ни случилось.

— Не нравится мне эта… Мадам, — проворчал Джейкоб. — Если ему так ведьма нужна, сказал бы, я б его отвёл к паре знакомых цыганок…

— Ты своим знакомым цыганкам зла хочешь? — уточнил Дэнни.

— Что?! Нет конечно, ты чего!

— Тогда лучше их не трогать, — согласился Вэл, поняв, к чему клонит напарник. — Они и так с Дракулой повязаны по самые юбки.

— А этот чёрный, сдаётся мне, похлеще будет, — кивнул Дэн. — Если уж граф решил не связываться…

— Да знаю я, — отмахнулся чернявый вампир. — Сам вижу, что пахнет от него нехорошо. Только два незнакомых зла ещё хуже одного.

— Ничего, — ободрил его Вэл. — И не в таких переделках бывали. Разберёмся и выберемся. И Ксанку вытащим. Не сомневайся.

Если резиденция графа располагалась в одном из самых престижных довоенных зданий Лондона, то Мадам после катаклизма переезжать никуда не стала. Только углубила свой скромный магазинчик-мастерскую, пристроив несколько подземных этажей, и расширила бизнес, наняв ещё несколько помощниц. Формально она оставалась обычной торговкой игрушками, и даже продолжала делать «обычные», то есть неживые куклы. Никакого официального титула у неё не было, а то, что у дверей магазина часами выстаивали в очереди самые влиятельные люди Нью-Йорка, чтобы получить совет — ну, с кем не бывает? Бизнес, значит, хорошо идёт, большое яблоко ценит талантливых людей. Здесь вам не Европа, здесь все люди равны (кроме негров, конечно).

Также она отличалась от Дракулы тем, что принимала посетителей только днём. Не потому, что ведьме надо было спать больше, чем вампиру. Просто после заката у неё были… другие дела. Днём Мадам делала кукол, ночью требовали внимания те, кого она уже сделала.

Джаффа решил не пренебрегать правилами хорошего тона и навестить Хозяйку в приёмные часы. Вампирят с собой не брал — явился только лично. Для переговоров фантома вполне достаточно, а лишнему риску сотрудников подвергать незачем… особенно днём, когда они уязвимы для оружия так же, как люди. Даже если это оружие держат куклы.

И едва войдя в её покои, понял, что перестраховался не зря. Мадам тоже была псайкером. Заметно сильнее Фу Манчу, на уровне Дракулы и самого Джаффы. Но если эти двое полагались только на чистую силу мозга, то Элен Мэндилип оказалась ещё и не самым слабым артефактором — специалистом по сохранению психических отпечатков в предметах. Даже на Марсе такие мастера были исключительно редки! Неудивительно, что она не любила покидать дом и использовала порученцев при первой возможности. Шторм ощутил десятки слабых покалываний со всех сторон — от сувениров, что стояли, лежали, свисали с потолка повсюду. Находясь у себя в логове, ведьма могла размазать кого угодно. Тут, как и у Фу Манчу, разве что артиллерией с землёй сравнивать. Но хитроумные приспособления доктора были беспомощны против псайкера в форме «тени» — а игрушки Мадам могли и по носу врезать слишком любопытному гостю, который полез бы разбираться в их «устройстве».

Тем не менее, именно этот высочайший уровень квалификации её и подвёл. На Джаффу Шторма старуха уставилась, как баран на новые ворота.

— С неба спустился, — прошептала она, пронизывая гостя жгучим взглядом и поспешно чертя пальцами знак оберега. — Тысячи тысяч миль пустоты, тысячи тысяч лет смерти… Что ты такое, древний дух?! Уходи! Прочь уходи, возвращайся в могилу за гранью времени, откуда ты вышел! Эти души мои!

— Не так быстро, ведьма! — Джаффа погрозил ей пальцем, стараясь сохранять высокомерный и презрительный вид, хотя психический удар колдуньи едва не вынес его прочь из логова. Пришлось сосредоточить всю волю, да ещё и у Арнота зачерпнуть побольше энергии, чтобы остаться на месте. — На твои души я не претендую. Получу своё — тогда и уйду. Но не раньше.

— Какого чёрта тогда тебе нужно? — в устах Мадам это было не ругательство, а вопрос по делу. Напор ментального давления немного ослаб, Мэндилип уже не атаковала, но вокруг неё продолжали переливаться ядовитым пламенем невидимые обычному глазу барьеры.

— Нужно закрыть троих недавно обращённых вампиров от власти графа Дракулы.

Пару секунд женщина ошеломлённо на него пялилась, а затем расхохоталась. Смех у неё был таким же мерзким, как и вся её внешность.

— И ты за этим пришёл ко мне?! Ты, дух из такой бездны, что о ней страшно и подумать, не можешь совладать со властью какого-то жалкого стригоя?

— У каждой власти свои ограничения, — пожал плечами Шторм.

Мэндилип фыркнула:

— Дракула… да он даже не настоящий колдун, этот несчастный недоучка из Схоломансы… Он ведь даже не понял, откуда ты пришёл, дух, верно?

— Верно. Он решил, что я африканский шаман. Я не стал его разубеждать.

— Так я и знала. Он пользуется древней мудростью, но понимает её суть не больше, чем знал о природе стали, размахивая мечом. Я помогу тебе, мертвец. У меня к господарю старый должок — ещё из Праги. Но ты должен поклясться, что после этого уйдёшь и оставишь меня в покое навсегда.

— Поклянусь. Но и ты должна поклясться, что не причинишь вреда моим подопечным. Ни прямо, ни косвенно.

— Для тысячелетнего пришельца с другой планеты ты слишком осторожен. Я бы и так не осмелилась навредить тем, кто под твоей защитой — я ещё хочу жить.

— Я потому и древний, что осторожный. Лучше предотвратить вред подопечным, чем мстить потом за них. Хотя мстить я тоже хорошо умею.

Предусмотрительность Джаффы оказалась совсем не лишней. Первый же вариант, предложенный ведьмой, скорее всего заставил бы троих молодых вампиров убить её на месте, будь они тут. При том, что они в общем были ребятами незлыми, и убийство не жаловали — только в порядке крайней меры. Но ТАКОЕ…

Вампиризм половым путём не передаётся, укус не подразумевает секса, как такового… но это процесс эротический. Чтобы обратить, нужно сначала совратить. Дело тут не в физиологии, а в эмоциях — чтобы установилась правильная связь между старшим и младшим, жертва должна ещё при жизни испытывать к вампиру сильные чувства. Иначе не выйдет на него «заякориться».

Да, чувства не обязательно должны быть сексуальными. Родитель может обратить своего ребёнка, или наоборот. Возможно сделать вампиром лучшего друга, преданного слугу, любимого ученика, пациента, которому ты спас жизнь. Но такие связи редки и выстраиваются годами. И мало кто захочет формировать их с вампиром. Сексуальные чувства проще всего спровоцировать — немного гипноза, правильных движений и слов — и готово, он твой. Ну или она твоя.

Поскольку у графа была нормальная ориентация (в сочетании с острой гомофобией, выработанной ещё в человеческой жизни), он предпочитал лично обращать только женщин. Когда же требовалось поставить себе на службу мужчину, этим занималась команда специально подготовленных девушек — «невесты Дракулы».

Одной из таких «невест» и стала Ксения Шуш — сестра Дэнни и лучшая подруга Вэла с Джейкобом. Все четверо сдружились ещё до обращения — в ходе Украинской Войны, сразу после Второй Марсианской. Там же и первый боевой опыт приобрели.

В основной состав «гарема» Дракулы Ксения не вошла, но конкретную поставленную задачу — привести троих друзей к нему на службу — выполнила отлично. Пока она оставалась при графе, он мог быть уверен в лояльности трёх других членов команды — кому бы он формально их ни передавал. И не только потому, что она играла роль заложницы. Она также была и «ретранслятором» — через неё телепатические команды графа передавались на обращённых ею ребят.

Мадам Мэндилип легко вычислила эту связку — и по-простому предложила её оборвать. Трёх кровных связей от трёх потомков было вполне достаточно, чтобы послать психический сигнал, который упокоил бы Ксению — и соответственно, разорвал «мостик» между графом и троицей.

Само собой, Джаффа сказал, что этот вариант даже не рассматривается.

— А нельзя по линии крови скинуть такое проклятие на самого Дракулу? — на всякий случай уточнил он.

— Можно, отчего нельзя, — фыркнула старая карга. — Только он от этого даже не почешется. Ксения как вампир ещё молода и слаба, да и обучения колдовству не проходила. Дракула, хоть и недоучка, куда крепче. Если бы я могла его так поразить, давно сама бы убила.

— Неужели всё твоё искусство так бесполезно, ведьма? — раздражённо спросил Шторм. — Всё, что ты можешь посоветовать — это убийство? До него я и сам мог додуматься, и для этого мне твоя магия не нужна.

Он не договорил, но контекст был понятен без слов. «Ты не захочешь, чтобы я и тебя посчитал бесполезной».

— Нет, конечно, — поспешно заговорила ведьма. — Есть и другие способы… просто они потребуют от меня времени и усилий. Этот самый быстрый и надёжный.

— Ничего, мы не спешим. Что за способы?

— Второй способ — я могу сплести талисманы, который помешают Дракуле увидеть их, пока детишки носят их с собой. Они всё равно должны будут выполнять его приказы, если господарь пожелает их отдать. Но он не узнает, выполнен ли его приказ, и получил ли его кто-то вообще. Это всё равно, что кричать в туман — ответа не будет, по крайней мере, пока они не придут к нему лично.

— Но как только талисманы будут сняты или разрушены, он увидит их снова?

— Разумеется.

— Что ж, лучше чем ничего. Сделай три… нет, лучше четыре таких талисмана. Для начала сойдёт, а потом нужно найти что-то более постоянное.

— Это не так просто, как ты думаешь, дух. Для талисмана мне понадобятся волосы того, кого я хочу скрыть. А волосы вампира рассыпаются в прах, едва будучи отрезаны от тела. Чтобы сохранить, их нужно вымочить в особом зелье — а это зелье варить не меньше недели, причём потратить придётся дорогие и редкие ингредиенты. Чем ты расплатишься со мной?

А вот тут Шторм профессиональным нюхом ощутил, что вступает на очень тонкий лёд. Ведьма опомнилась от первого шока, вызванного контактом, и начала прощупывать гостя на предмет самого главного — чем он может угрожать. И вариант «плата — твоя жизнь» скорее всего будет принят… прямо сейчас, сию минуту. Но вот на будущее репутация Джаффы сильно упадёт. Из загадочного и пугающего межзвёздного странника он превратится в банального рэкетира. Требования-то его Мэндилип выполнит… но будет постоянно «пробовать на прочность». А у него на Земле на самом деле полномочий не так много, пока Дракон стережёт межпланетные пути. Влиятельный Хозяин вполне может испортить всю малину.

— Чтобы заполучить побольше власти, ведьма, — начал он, — ты используешь детей и их любовь к игрушкам. А также любовь взрослых к детям. Дети любят куклы. Взрослые любят детей. А ты — настолько же старше и сильнее обычных взрослых — используешь их как свои игрушки. Ты сама — большой ребёнок, ты достигла совершенства в кукольном деле не потому, что это самое выгодное приложение твоих сил — потому, что это тебе нравится. Но думала ли ты, что может существовать и следующее звено в пищевой цепи? Где-то там, за тысячами тысяч километров пустоты, ведьма — есть тот, для кого ты и сама — не более чем ценная игрушка. Ты чувствовала его прикосновение к нитям твоей судьбы, не так ли? Он идёт, Элен. Он уже нацелился на твою душу. Пока что мне удаётся его сдерживать, но это пока. Если я сочту, что ты мне не нужна… я просто уйду. И ты встретишься лицом к лицу со своим худшим кошмаром.

Слова попали в цель — в глаза Мадам вернулся страх.

— Я поняла, — быстро заговорила она. — Хорошо, я сделаю, всё бесплатно, только поклянись, что все зазвёздные твари оставят меня в покое.

— За всех поклясться не могу, — пожал плечами Шторм. — Тварей там много, сама видишь, во что Нью-Йорк превратился. Есть там многие пострашнее меня, есть и те, на кого у меня нет влияния. Но тот, о ком я говорил, чьё имя лучше не называть, тот, кто жаждет твоей души — не коснётся тебя ни рукой, ни чарами, ни каким-либо иным способом, пока ты жива — если Дракула не коснётся трёх моих подопечных. В этом я поклянусь.

— Хорошо… этого достаточно… будет достаточно. После клятвы. Я сейчас же начну варить зелье.

— Какие есть ещё способы освободить их. Талисманы — это временное, к тому же неполное.

— Третий способ — ритуал обращения к Отцу всех вампиров. Я могу рассказать и показать вам, как это делается, но сама не осмелюсь. Слишком опасно, сколько меня ни запугивайте. Нет разницы, как потерять свою душу.

— Хорошо, описания ритуала будет достаточно. Это всё?

— Нет, есть и четвёртый вариант. Власть Дракулы распространяется лишь на их тела. Не на души. Можно вытянуть души из их тел, тела упокоить, а души поместить в кукол… — она заметила неприятный огонёк в глазах Джаффы и быстро уточнила: — Полностью поместить, я имею в виду, не так, как я обычно с куклами делаю. Они будут размером с человека, и ни в чём не уступать живым телам.

— Ни в чём? — недоверчиво переспросил Джаффа. — Включая даже их особые вампирские таланты?

— Да! — самодовольно рявкнула ведьма. — Я могу сделать кукол, которые не будут отражаться в зеркалах, неуязвимых для оружия, способных менять обличья, обладающих силой двадцати человек… Я — могу это, потому что я — Мадам Мэндилип!

— Почему же ты до сих пор не захватила весь мир, если могла сделать себе ТАКИХ слуг?

— Потому что весь вопрос в том, из чего делать, — немного приуныла Мадам. — Колдовской воск, который я использую обычно, тут не подойдёт. Нужен совершенно особый состав, который даже я добыть не могу, при всей моей власти. Последний раз я держала его в руках три столетия назад.

— Но тем не менее, добыть его в настоящее время теоретически возможно?

— Теоретически… ненавижу это слово. Теоретически всё возможно, дух. А вот как на практике получится… Я бы сама не посмела, но ты… возможно.

— Где и как? — Джаффа терпеть не мог такие хождения вокруг да около, хотя понимал, что в бизнесе без них не обойтись.

— Говорит ли тебе что-то слово «ми-го»?

— Более чем говорит.

— Я так и думала. Они, как и ты, пришли с небес… Так вот, для каждой куклы вампира мне нужно два, а лучше три мёртвых тела ми-го. Убитых не более часа назад — после смерти их тела быстро распадаются. Я бы никогда не решилась ссориться с этими тварями, но если ты посмеешь… я готова.

Для ми-го выделить девять «пустых», то есть лишённых мозга краболётов было не так уж сложно. У них была достаточно крупная колония на Земле, в Гималаях, так что лететь за редким товаром никуда не нужно. И они даже согласились не задавать лишних вопросов, при условии определённых гарантий, конечно. Но они в свою очередь поставили вопрос — а что мы, собственно, будем с этого иметь?

— Я дам тебе своих, — предложила Костепилка.

— У тебя уже есть свои краболёты?

— Ха, у меня много чего есть. Я у них в авторитете. Но не бесплатно! Я хочу за каждый краболёт по одной её кукле!

— Ладно, — устало вздохнул Джаффа, понимая, что девчонка могла запросто потребовать и саму ведьму, так что он ещё легко отделался. — Получишь ты их. Но вывоз будь добра обеспечить сама, если уж у тебя такие знакомства имеются. Дракону так и скажешь — за куклами. Я сообщу, когда и откуда забрать.

Однако на этом их неприятности не закончились. Когда на Манхэттен въехали три грузовика со специфическим грузом, лавка Мадам Мэндилип была пуста. Дверь снаружи оставалась крепко заперта, хотя уже наступил полдень. У входа толпились смущённые, напуганные и разочарованные посетители.

Переместившись внутрь, Джаффа не увидел ни одного человека — Мадам пропала вместе со всеми своими помощниками. В её логове царил… артистичный хаос, иначе это не назвать. Некоторые вещи, похоже, были украдены, некоторые сгорели прямо на тех местах, где находились — на их местах лежали аккуратные кучки серого пепла. Но самое странное, что кое-какие были подменены… причём подменены артистично. На месте каждого сувенира или артефакта находился другой, на первый взгляд похожий… но более искусно сделанный, как минимум равный по стоимости, и более гармонично вписанный в общий интерьер комнаты. Незваные гости не оставили никакой записки, но это было вполне понятное послание — «мы не варвары, разрушающие чужой дом, и не банальные грабители, движимые пошлым денежным интересом, у нас более высокие мотивы». Джаффа ощутил совершенно неуместный приступ ностальгии. Среди марсиан эпохи Лоу Кэнэл вполне мог найтись подобный налётчик-эстет (и не один, чего уж там). Но на Земле этого цикла он ещё ни с чем подобным не встречался.

Куклы тоже пропали — все до единой «особые», то есть одушевлённые куклы. Видимо, похитители знали, что их можно использовать как свидетелей.

Он немедленно вызвал Охотника. Тот сообщил, что ведьма, к сожалению, жива — и вероятность её гибели в ближайшие годы по-прежнему не превышает пятнадцати процентов. То есть речь идёт о похищении, а не об убийстве. Причём задуманном ещё до появления Джаффы — просто не повезло так, что оно пришлось именно на две недели, пока он организовывал доставку тел ми-го.

Он тотчас переместился в то место, где содержалась Мадам. Это было в штате Нью-Йорк, но за пределами города — в частном имении на самом конце Лонг-Айленда. Этот район от войны практически не пострадал, и здесь действовала власть официального американского правительства, частная собственность была неприкосновенна, а человеческая жизнь — под защитой врачей, полиции и пожарных. О Хозяевах тут если и слышали, то похоже, лишь как о страшной легенде. Во всяком случае, так казалось… пока вы не спускались в некоторые подвалы.

В одном из таких подвалов и лежала Элен Мэндилип — мёртвая с точки зрения любого врача, но Джаффе не потребовалось и секунды, чтобы узнать транс, подобный вампирскому, который он каждый день наблюдал у своей троицы. Тело ведьмы было покрыто сложной сетью оберегов, у выхода (но снаружи) дежурили трое стражников — судя по виду, крепких ребят, знающих своё дело.

Никто из них псайкером не был, однако попытавшись их прощупать, Джаффа наткнулся на плотные барьеры — либо ребята прошли курс обучения ментальной защите, либо им ставил блок опытный телепат. Не лишняя предосторожность, когда имеешь дело с псиоником такого уровня. Вероятно, Мэндилип всё равно смогла бы их взломать — но ей бы пришлось потратить на каждого не меньше минуты, а чтобы всадить в ведьму пулю, любому хватило бы и секунды. И тем не менее, охраняли они комнату снаружи, а не внутри — перестраховка не помешает, а внутрь вбежать можно по первому сигналу — за ведьмой следили не только обереги, но и сигнализация последнего поколения.

Оставалось выяснить, кому из Хозяев (или заезжих гастролёров) подвал принадлежит. Имя официального владельца имения ничего не говорило — это, конечно же, была подставная фигура. Косвенные указания можно было получить, пронаблюдав, кто именно приберёт к рукам опустевшую территорию Мадам. Но её разделили целых три Хозяина, так что это ни о чём не говорило. А ждать, кто и как придёт допрашивать пленницу, можно долго. Разумеется, рано или поздно её из состояния псевдосмерти выведут. Не затем же украли, чтобы навсегда запечатать — в этом случае было бы проще сразу убить. Но это «рано или поздно» может растянуться на месяцы, а то и на годы. А Джаффа на этой несчастной планете и так уйму времени потерял.

— Мы с Розой написали программу для психологического анализа всех Хозяев, — сообщила Александрия.

Ей пришлось пожертвовать своей роскошной шевелюрой — вместо волос из головы девушки росли сотни тысяч тончайших серебристых проводков, уходивших к разным участкам шарда. Сверхсилу, полёт и сверхпрочность она себе ещё не вернула, но вычислительная мощь шарда снова была в её распоряжении благодаря работе Костепилки. Абсолютная память, мгновенное обучение и мощнейший интеллект — всё, благодаря чему она получила своё кодовое имя.

— С наибольшей вероятностью похитителем Мадам Мэндилип является человек, называющий себя Сатаной.

— Хозяин Бродвея и Пятой Авеню? Почему вы так думаете?

Имя Сатаны не числилось среди тех трёх Хозяев, что прибрали к рукам район Мадам. «Самый умный человек на Земле», как его окрестила пресса. Гений, миллиардер, филантроп, плейбой… Он был наименее загадочным и одновременно самым загадочным из Хозяев Нью-Йорка. Его репутация была ящиком даже не с двойным, а с тройным дном. С одной стороны, в весьма религиозной пуританской Америке начала века этот человек осмелился открыто назвать себя именем величайшего из христианских демонов. И прямо заявлял, что является тем самым библейским Сатаной, который спустился на Землю поразвлечься. С другой стороны, всем было понятно, что это просто моральный садизм по отношению к консервативной общественности — Сатана не обладал никакими сверхъестественными способностями, он полагался только на собственный интеллект, связи и богатство — и этого хватало, чтобы держаться на равных с остальными Хозяевами, многие из которых по сути тянули на выходцев из Преисподней гораздо больше. С третьей же… Какая-то едва уловимая нотка «неправильности», «нездешности» в его действиях и облике всё же присутствовала. Никто не знал, откуда он пришёл, как велико его богатство и сколько людей ему служит. Все расследования заходили в тупик. И ползли шепотки, что «умный человек прячет лист в лесу», что «величайшая хитрость дьявола — убедить нас в том, что его не существует». Если Сатана был самозванцем и шарлатаном, то очень талантливым. И он тоже присутствовал в списке Охотника.

— Ну, излагать полностью — это на несколько диссертаций по психологии потянет, но я попробую вкратце изложить — опираясь на то, что удалось выяснить тебе и Корпусу Разведки. Во-первых, Сатана — сноб и эстет. Он коллекционирует красивые вещи и талантливых людей — а Мэндилип соответствует обоим определениям. Она талантлива и делает красивые вещи. И стиль ограбления её лавки этому соответствует. Во-вторых, он ревнив. Не обладая сверхъестественными способностями, он может собирать души только в переносном смысле — силой, хитростью или харизмой заставляя людей работать на себя. Мэндилип же собирала души в буквальном смысле, и этим его бесила. Мы это называем «синдромом Сальери» — комплекс зависти умелого имитатора к оригиналу. Так хорошо накрашенная женщина может ненавидеть соперницу, у которой соответствующие черты лица и цвет кожи есть от природы. А Мадам ещё и оттопталась ему по больному месту, разоблачив несколько его любимых трюков. Не для публики, правда, только для тех, кто мог хорошо заплатить за эти секреты… Но она откровенно дала понять, что презирает его как дешёвого фокусника. А Сатана чертовски обидчив — и с этого момента победа над Мэндилип стала для него уже делом чести. Вдобавок, он сексист — и удар ниже пояса от женщины, надо полагать, воспринял особенно болезненно.

— И он решил одновременно удовлетворить оба комплекса — поставить ведьму на место и поставить её таланты к себе на службу, — пробормотал Джаффа. — Похоже на правду, знавал я таких людишек. Ну раз у тебя есть его досье, может тогда порекомендуешь, что с ним теперь делать? Выкупить Мадам, отбить анонимно, или начать войну ещё и с Сатаной? Последнего хотелось бы избежать — надоело, знаешь ли.

— В этом я с тобой полностью согласна. Не то, чтобы Сатана был непобедим, даже в текущих условиях наших ограниченных возможностей устранить его вполне реально… но он достаточно умён, чтобы победа над ним обошлась нам слишком дорого. Он не затворник, подобно Мэндилип и Дракуле. Достаточно сказать, что ему известно о существовании Ковенанта и о нашей войне с Повелителем Марса. Он активно использует технологии и товары с других планет, продаёт их и покупает. Некоторые агенты моргоров параллельно работают на него. По некоторым источникам, у него даже есть свой планетолёт.

— Значит или идём на торги, или присваиваем Мадам незаметно…

— Учти вероятность в восемь процентов, что это всё-таки не Сатана, а кто-то другой из Хозяев. И если мы пойдём к нему торговаться от имени Ковенанта, но ошибёмся, то окажемся в крайне неудобном положении. А маскарад «мистера Инкогнито» он легко разгадает. Так что лучше всё проделать анонимно.

— Задача — с помощью трёх несовершеннолетних вампиров и одного фантома ограбить базу, предположительно принадлежащую самому умному человеку на Земле, не оставив при этом следов, ведущих к Ковенанту. Как-то сложновато получается, не находишь?

— Не нахожу, если за это возьмётся самая умная женщина на Горе.

Величайшая сила — информация. Александрия почти неделю гоняла Джаффу из одного конца Нью-Йорка в другой, по другим штатам и другим странам. Сатана знал, что в мире существуют телепаты, умел от них защищаться, но он физически не мог защитить от сканирования мозги всех своих подручных — у такого влиятельного человека их просто было чересчур много. Вместо этого он использовал многоуровневую конспирацию — подавляющее большинство его исполнителей понятия не имело, на кого именно они работают. Никто не может проболтаться о том, чего не знает, так ведь?

Так… если вы имеете дело с менее квалифицированным следователем, чем Александрия. Девушку не интересовало, что думали сами подозреваемые о своих мотивах — она принимала во внимание только фактическую сторону их действий, складывая в своей безупречной памяти сложные головоломки, в результате которых предметы, информация и люди оказывались там, где нужно было Сатане. С каждым днём контуры его сети влияния вырисовывались всё яснее. В конце недели удалось вычислить несколько лиц, работавших на него непосредственно, имевших честь общаться с ним.

Джаффа забегался, как лошадь на скачках, Александрия его буквально заездила своими запросами, которые следовали с пулемётной частотой. От непрерывного транса казалось, что голова скоро взорвётся. Не будь его физическое тело шогготом — оно бы отключилось от четверти таких нагрузок. Но на десятый день ему наконец удалось вычислить одно из убежищ Сатаны — роскошный во всех отношениях подземный дворец, сверху донизу набитый одарёнными людьми и гениальными творениями человеческого разума.

— Если я увижу ещё что-то прекрасное или гениальное, меня точно стошнит, — выдохнул Шторм, разрывая контакт с Арнотом и откидываясь на диван. — Рианон его задери, этого Сатану, как он сам не захлёбывается в своей грёбаной эстетике?! Я бывал во дворцах марсианских царей, где сокровища копились в течение тысяч поколений, причём их хозяева уж точно обладали безупречным вкусом… но даже там ТАКОГО не было. Этот Сатана даже гадит не просто в золотой унитаз, а в золотой унитаз, изготовленный в совместной работе лучшего в мире ювелира и лучшего в мире сантехника!

— Аккорд наоборот, — кивнула Александрия на экране. — Это подтверждает мой анализ его психологии.

— Какой ещё аккорд?

— В моём родном мире был суперзлодей по прозвищу Аккорд. Умник, который специализировался на решении сложных задач. Обратной стороной его силы был болезненный эстетизм — почти на уровне синдрома навязчивых состояний. Он превращал любое место вокруг себя в строгое вместилище идеального порядка.

— Хм, да, похоже на этого парня…

— Похоже, да не совсем, — Александрия бросила на него взгляд, который он больше всего не переносил — взгляд учительницы на нерадивого ученика. — Как я уже говорила, Сатана — это Аккорд наоборот. У Аккорда эстетизм был следствием его гениальности — у Сатаны же является причиной таковой. Шард Аккорда воспринимал любой беспорядок, как задачу, требующую решения — и только в абсолютно просчитанной, прогнозируемой среде он давал мозгу отдохнуть. Для Сатаны же, наоборот, удовлетворение эстетических потребностей является целью, а его могучий, безусловно, ум — лишь средство удовлетворить эти потребности. Выражаясь словами классика, Аккорд «поверил алгеброй гармонию», Сатана же, наоборот, «поверил гармонией алгебру».

— Вроде понимаю, — вмешался в разговор Арнот. — Ваш Аккорд был настолько хорошим математиком, что вынужденно стал художником. Сатана же… настолько хороший художник, что вынужденно стал математиком?

— Почти, — кивнула Александрия. — Хотя сам он не художник, нет. Скорее, идеальный критик — одарённый потребитель искусства, производимого другими.

— Но почему? Мы уже выяснили, что у Сатаны есть доступ к сыворотке бессмертия! То есть обычная проблема землян — за их короткую жизнь можно достигнуть совершенства только в одной-двух областях — для него не актуальна. Если он действительно настолько талантлив…

— Ну, помимо высокомерия, которое просто не позволяет ему делать что-то своими руками ради других, тут ещё проблема входного порога. Сатана очень чувствителен и не переносит ни малейшей фальши. А когда только начинаешь обучаться любому делу — хоть ювелирному, хоть написанию книг — ошибки в первых произведениях неизбежны. Да, Сатана учится очень быстро, но не мгновенно. Шарда Аккорда, позволяющего сделать всё безупречно сразу с первой попытки, у него нет. Он не может позволить себе испачкаться в такой грязи, как ученические работы.

— Очень интересный психоанализ, — приподнялся на диване Джаффа, — но я всё ещё не понимаю, как он нам поможет вытащить ведьму, чтобы сделать кукол, чтобы освободить вампиров, чтобы наконец найти это проклятое Кольцо?

— Напрямую поможет, — невозмутимо отозвалась Александрия. — Поскольку сложив такие факторы, как психопрофиль Сатаны, источники некоторых его технологий, связей и финансовых активов, воспоминания ряда свидетелей и некоторые старые документы, мы можем с хорошей вероятностью реконструировать его происхождение — хотя он очень тщательно затирал следы. Это не Земля Бет, здесь миллиардеры с энциклопедическими познаниями не рождаются в трущобах… как правило. Поставить на место Сатану без единой капли крови… ну, в переносном смысле — нам поможет его отец.

— Так, и кто же у нас счастливый папаша Сатаны?

— Доктор Фу Манчу.

Само собой, связаться с доктором в обход его нового хозяина было невозможно. Но Дракула мысль о «порке» Сатаны встретил с восторгом и охотно согласился выделить Фу Манчу необходимые полномочия. Прибрать к рукам одну из крупнейших криминальных сетей мира, владения на другом конце мира, величайшую коллекцию богатств и выдающихся умов — всего за одну ведьму? Да он десяток ведьм готов был отдать за такую возможность!

Воздушный корабль (один из первых авиалайнеров на Земле) с нефритовым гробом доктора и ещё парой десятков вампиров на борту прибыл в Нью-Йорк спустя три дня. Доктор изучил документы, собранные Александрией, и был искренне восхищён.

— Не знаю, кто на вас работает, мистер Инкогнито, но он гений. Для добычи некоторых из этих сведений я потерял в своё время сотни исполнителей, и так и не смог до них добраться. Чары Чёрного континента, конечно, велики, но я сомневаюсь, что местные шаманы умеют работать с документами — а здесь я узнаю руку представителя древнего цивилизованного народа, достойного высокого чина даже в Небесной Бюрократии.

— Достаточно ли этих сведений, чтобы подкопаться под трон Сатаны?

— Зависит от времени, которое вы с Дракулой мне предоставите. Лет за пять я смогу его свалить и с этой позиции, но вам ведь нужно быстрее?

— Да, желательно уложиться в пару месяцев. У меня и другие дела есть.

— В таком случае… придётся работать несколько грубо. Сможет ли ваша магия предоставить мне полный план его дворца, список всех его устройств и время, когда Сатана будет там точно находиться?

— Первое и второе — точно смогу. Последнее — постараюсь, но не гарантирую, — Джаффа покачал головой, с восхищением оценивая ту быстроту и точность, с которой пожилой китаец сумел определить основную суть его способностей по косвенным признакам. — А скажите, доктор… если не секрет — как такой умный и предусмотрительный человек, как вы, допустил, чтобы сын отбился от рук?

Не то, чтобы Джаффу такие вещи интересовали, но их очень хотели узнать Арнот и Александрия. В командной работе есть и недостатки.

— Если не секрет? Вообще-то секрет, господин Инкогнито. Совершенно не вижу, с чего бы мне, как говорят на Западе, вываливать грязное бельё перед человеком, из-за которого я потерял власть и стал ходячим мертвецом.

— С того, доктор, что мы сейчас, вольно или невольно, на одной стороне. Только вы хотите вернуть сына в лоно семьи, не навредив ему существенно. Меня же устроит любой исход, в результате которого Сатана перестанет путаться у меня под ногами. Понимаете, о чём я? Знание его слабых и сильных сторон — пригодится нам, чтобы сделать всё аккуратно. Так же, как было с той же Дженни. Меня самого не сильно радует перспектива лезть в чужие семейные дрязги, но сейчас это не любопытство, а необходимая рабочая информация.

— Какие у меня гарантии, что вы потом не используете эти сведения против меня, господаря Дракулы или Поднебесной?

— Я мог бы сказать, что у меня просто нет мотива это делать. Я не собираюсь ввязываться в долгие интриги между Хозяевами. И вы, и Сатана, и Дракула — для меня лишь сиюминутные препятствия в решении конкретной задачи, и чем быстрее я её решу — тем быстрее уберусь в места, о которых вы и подумать не можете. Навсегда. Никто из вас больше обо мне не услышит, мы не пересечёмся. Но я вам ничего этого не скажу, поскольку не могу предоставить доказательств своей незаинтересованности. Я скажу другое. У Сатаны есть компромат и на меня, и на вас. И оставаясь на свободе, он может навредить и мне, и вам гораздо больше, чем мы сможем навредить друг другу. Особенно — пока Мадам Мэндилип в его руках, это увеличивает опасность многократно.

Китаец с минуту испепелял Шторма глазами, затем неохотно кивнул.

— Хорошо. Я открою вам некоторые подробности… не все, но достаточно. Сатана — его, разумеется, звали тогда иначе, но настоящее имя вам знать незачем — моя величайшая ошибка. Ирония судьбы, как у вас говорят. Я всю жизнь мечтал о сыне — достаточно одарённом, чтобы он смог стать моим преемником. У меня было несколько дочерей, но это не то… особенно в Китае. У меня было две жены и несколько наложниц, все с безупречной родословной… а сын появился на свет во время случайного мимолётного приключения в России. Я тогда сильно устал, еле выжил после трёх покушений… и напутал с составом зелья для предохранения. Десять лет я понятия не имел, что в России растёт мой ребёнок. Десять принципиально важных лет для формирования характера… особенно для вундеркинда, какими были все мои дети. Когда я наконец узнал, я примчался туда, словно на крыльях… мне следовало сразу понять, что я опоздал, и устранить мальчишку… или просто забыть о нём и никогда не показываться на глаза. У меня к тому времени уже были другие сыновья, законные… Но никто из них не шёл с будущим Сатаной ни в какое сравнение! Гетерозис, будь он неладен! Вы вообще знаете, что такое гетерозис, Инкогнито? Да, вижу по глазам, знаете. Очень любопытно, откуда… Мальчишка был не только невероятно умён — он также отличался прекрасной физической формой! Пластичный, как лучшие мастера тайцзицюань и при этом могучий, как русские богатыри — он может быка убить одним ударом кулака! В два года он научился читать, в пять свободно говорил на четырёх языках, а в восемь уже самостоятельно гипнотизировал мелких животных. Мог ли я устоять перед таким искушением? Я вывез мальчишку в Шанхай и там начал посвящать в тайные знания. И он не разочаровал меня, о нет! Вы бы видели, с какой быстротой он схватывал основы науки управления людьми, запоминал бесчисленные имена и адреса, осваивал языки, механику и медицину! К пятнадцати годам он был уже настоящим демоном — высоким, статным, с пронзительным взглядом, которому никто, кроме меня, не мог противостоять. У меня не было сомнений, что юноша скоро превзойдёт меня… Увы, я слишком много внимания уделил взращиванию его талантов, и слишком мало — этике.

Фу Манчу погладил усы.

— Как вы понимаете, я сам далеко не образец благонравного мужа — ни по даосской, ни по конфуцианской, ни по буддистской этике. И уж конечно, не по западной христианской — для большинства белых я и вовсе средоточие зла, «Жёлтая Погибель, воплощённая в одном человеке», чем немало горжусь. Меня самого выращивали для наибольшей эффективности, а не праведности. Для дел, в которых императорская семья не могла марать руки. Я и своего сына готовил точно так же. Оценивал, что и как он делает — всегда давая высочайшие оценки, которые он без сомнения заслуживал — но не смотрел, зачем.

Вампир задумчиво посмотрел в зеркало, в котором отражалась совершенно пустая комната — ни его, ни Джаффы.

— Забавно, что я, азиат до мозга костей, повторил ошибку христианского бога. Мальчик принял псевдоним «Сатана» не только потому, что это позволяло ему эффективно использовать европейские суеверия. Но и потому, что это напоминало историю его собственного бунта против бога-отца. Точно на своё восемнадцатилетие он исчез — предварительно оставив адскую машину в своей спальне. В банках по всему миру его уже ждали анонимные счета, а в тайных обществах — безоговорочно преданные ему люди. Когда я пережил это покушение, он начал подсылать ко мне убийц — одного за другим. Эта вендетта прекратилась только после марсианского вторжения — думаю, тогда у мальчика появились более насущные проблемы.

— То есть сейчас Сатана никому не служит, — подвёл итог Джаффа.

— Никому, кроме самого себя, — кивнул Фу Манчу. — Именно этого я и не мог понять, пока не стало слишком поздно. Я допускал, что мальчика могут перевербовать мои враги, и принимал меры против этого. Но мысль о построении громадной криминальной империи, служащей лишь одному человеку и его амбициям, не укладывалась у меня в голове. Ни я, ни мой архивраг Мориарти, никогда не были сами по себе. Я работал на китайское правительство, он — на британское. Великая воздушная битва над Лондоном незадолго до Первой Марсианской — думаю, вы её хорошо помните — была всего лишь надводной частью айсберга столкновения интересов двух держав из-за цен на опиум. Первые два-три года я был уверен, что Сатана скоро ослабнет и падёт со своих небес без правительственной поддержки. Потом решил, что его тайно поддерживают русские — материнская кровь тоже кое-что значит. И только сейчас, перечитав документы, которые вы принесли, понял, что это не так. Он действительно полностью самостоятелен.

— И метит как минимум в императоры человечества, князь мира сего недоделаный, — пробормотал Джаффа. — Он ведь и как гипнотизёр сильнее вас?

— Сильнее меня, но слабее Мэндилип и Дракулы, — подтвердил Фу Манчу.

«То есть атаковать его с помощью внушения скорее всего не получится — восемьдесят из ста, что он распознает иллюзию и не поверит в атаку…»

— В таком случае чем раньше мы начнём действовать, тем скорее поможем и вашим семейным проблемам, и Дракуле, и Китаю, и всему человечеству. Такой вот клубок интересов. Мне понадобится дня четыре, чтобы собрать все сведения, которые вы запросили. Постарайтесь и вы не терять времени зря.

— В этом можете не сомневаться. Я всегда выполнял всё с максимальной возможной быстротой.

Исполнители воли Сатаны делились на три категории — невольные, слуги и рабы кефта.

Невольные исполнители проблемы не представляли — они понятия не имели, на кого работают, их легко было перекупить, переубедить или запугать. Рабы были уже более сложным случаем — они получали от хозяина наркотик кефт, вызывающий галлюцинации, где исполнялись их самые заветные желания.

— Я знаю об этом веществе, — сказал Фу Манчу. — Сам его изредка использовал и даже пробовал пару раз. Но у меня никогда не было достаточного количества ингредиентов, чтобы синтезировать его литрами, как делает Сатана.

— Какие ингредиенты нужны? — устало спросил Джаффа.

Доктор быстро набросал на бумаге список из трёх десятков позиций.

— Если вы всё это получите, вы сможете нейтрализовать всех рабов Сатаны?

— Легко. Они как собачки побегут за тем, кто предложит им очередную дозу. Останутся только слуги. К ним понадобится индивидуальный подход.

Слугами Сатана называл тех, кого он убедил или заставил исполнять свою волю обычными человеческими методами, только отточенными до алмазного совершенства — шантаж, подкуп, харизма, азарт. Но слуг не могло быть много — каждый требовал долгой кропотливой работы с поиском слабых мест. По подсчётам Александрии их было около трёх сотен по всему миру, а в конкретном дворце — десятка три, не больше.

— Я составлю досье на каждого. Самых упрямых можно просто убить, но думаю, таких попадётся не более десятка. Остальных, используя вампирское обаяние, вашу хитрость, доктор, и личные досье, удастся убедить перейти на нашу сторону, или хотя бы не вмешиваться, пока мы не закончим. Жадность, страх, влюблённость — это всё палки о двух концах. И думаю, вместе мы удержим свой конец лучше.

Конечно, носиться по всей Азии, добывая редких животных, растения и минералы для изготовления кефта, Джаффа бы не стал. Он поступил проще — соответствующие транспортные линии были уже налажены Сатаной, так что Джаффе оставалось лишь разведать их и немного поработать с исполнителями, чтобы часть продукта ушла налево. Разумеется, у Сатаны были свои независимые «инспекторы», осуществлявшие подсчёт партий, но эти инспекторы тоже были людьми, и их тоже можно было вычислить и перевербовать. В этой игре главным козырем было информационное обеспечение, а оно у Ковенанта было заведомо лучше, пока на него работал Джаффа Шторм.

Ну а Фу Манчу оставалось только сварить из готовых ингредиентов одурманивающий «супчик». С чем он справился блестяще — его кефт действовал даже лучше, чем раствор Сатаны, как признался один перевербованный доброволец.

Сатана, однако, тоже не терял времени даром. Он лично явился к Мадам, пробудил её ото сна и каким-то образом убедил сотрудничать. Как именно это ему удалось — Джаффа не знал, поскольку не мог присутствовать при их беседе — двое псайкеров легко засекли бы невидимого «духа». Непонятно, что такого смог предложить древней колдунье (или чем припугнуть её) мальчишка по её меркам, вдобавок ненавидевший её всеми фибрами души? Но результат был налицо: куклы Мадам и люди Сатаны вернулись в Нижний Манхэттен и совместно принялись отвоёвывать её потерянную территорию.

Это был худший кошмар кови. Не требовалось подключаться к шарду Александрии, чтобы понять, чем грозит такое сотрудничество. Мадам знает, что мистер Инкогнито из космоса. Сатана знает о Ковенанте. Стоит им объединить свои знания, и головоломка сложится — интеллекту уровня Сатаны не так уж трудно сообразить, что мистер Инкогнито работает на Ковенант. А там — «враг моего врага — мой друг». Отправить сигнал Повелителю Марса Сатане не составит труда… и вся конспирация полетит на свалку.

Что сделает Дракон, узнав, что Ковенант вербует агентов на Земле? Да в принципе ничего особенного, она и сама тем же занимается… только Джаффу скорее всего ликвидирует, как слишком потенциально опасного субъекта. Плюс установит более плотное наблюдение, так что найти Кольцо станет нереально. Возможно, с Марса прибудет экспедиция и включит Землю в сферу непосредственных владений Дары Кон.

По сути, вариантов у них было только два. Первый — устранить Сатану прямо сейчас, немедленно — и летальным способом. Это означало крепко рассориться с Фу Манчу. Второй — убедить доктора атаковать базу Сатаны — опять же немедленно — с помощью подвластных ему вампиров. Днём и без готового кефта, что означало большие потери для сил Дракулы. Варить наркотик предстояло ещё минимум четыре дня, а Ковенант столько ждать не мог.

В конце концов Джаффа решил задать вопрос Фу Манчу. Он тут первое заинтересованное лицо.

— Вы же большой спец по организации убийств и похищений, док. И вы лучше знаете, какие в вашем распоряжении есть ресурсы. Не может быть, чтобы у вас не было плана, на случай если придётся действовать срочно.

— Есть у меня и план дневной атаки, — проворчал китаец. — Но это именно на крайний случай. Мне понадобятся все вампиры, какие есть в Нью-Йорке. Включая ваших. Половина там поляжет, сразу предупреждаю. И я не понимаю, зачем вы так спешите. Что изменилось?

— Знаете такое понятие, как синергия? Сатана и Мэндилип вместе гораздо опаснее, чем по отдельности. В сто раз опаснее. Её знания, помноженные на его ресурсы… скажем так, могут угрожать даже моим хозяевам.

— Он знает то, чего вы не хотите, чтобы он знал, — мгновенно сделал вывод Фу Манчу. — Но вы ведь не хотите, чтобы это узнал и Дракула, верно? А всё, что я выведаю при допросе — немедленно дойдёт до ушей графа. Так что прежде чем я поведу своих людей в атаку, давайте определимся, как сделать, чтобы я не стал вашей следующей мишенью. Мне нужны гарантии жизни моего сына и моей собственной не-смерти.

— Рад, что вы это понимаете. Когда Сатана окажется в ваших руках, отдайте его мне на сутки. Клянусь, что не причиню ему вреда, ни разуму, ни телу, но когда верну вам, он не будет знать ничего опасного… для нас обоих.

— Гипноз?

— Что-то вроде этого. Только уровнем повыше. Обычному гипнозу Сатана сможет сопротивляться, но у меня есть способ обойти его защиту.

Сила двадцати взрослых мужчин — это не только способность голыми руками разорвать автомобиль или швырнуть во врага огромный камень. Это ещё и возможность надеть индивидуальную бронезащиту, как у хорошего танка (начала века, но тем не менее). А если эту защиту выполнить из марсианских сплавов, лёгких и прочных, то можно сравняться в бронировании и с танком конца века.

Днём, когда вампиры теряли способность исчезать и становились уязвимы для обычного оружия, хорошая защита была для них единственным шансом на выживание под обстрелом. Благо, невероятную физическую силу они сохраняли круглосуточно.

Фу Манчу решил временно отказаться от своего азиатского шовинизма и взял за образец старый добрый максимилиановский доспех — который создавался уже в эпоху первого пулевого оружия, и неплохо держал попадания из мушкетов. Только сделал его раза в три тяжелее — 120 килограммов лучших сплавов. Субъективно для вампира это было эквивалентно шестикилограммовой униформе, то есть двигаться практически не мешало. А выдерживала такая броня пулемётную очередь в упор — что уж говорить о всяких там пистолетах, их вампиры и вовсе не замечали.

Конечно, от управляемых ракет и тепловых лучей это всё не спасало — а вооружений армейского образца во дворце Сатаны хватало. Как и импортных барсумских радиевых и амторских лучевых пушек. Но благодаря разведке Джаффы штурмующие заранее знали, где именно расположены станционарные огневые точки, и кто именно из рабов кефта получил на руки раритетные образцы стрелкового оружия. Так же как знали расположение многочисленных ловушек — а Фу Манчу давал советы, как их правильно обходить, затратив минимум времени.

Группу из двадцати штурмовых вампиров сопровождали около сотни молчаливых наёмников. Это были простые смертные из числа служащих Фу Манчу дакойтов. Конечно, они не могли нести на себе сверхпрочную броню, да и вообще по традиции предпочитали защите подвижность. Это означало, что из штурма вернётся в лучшем случае треть — но оплата, которая обеспечит их семьи лет на тридцать вперёд, вполне компенсировала такую неприятность, в сочетании с обещанием посмертного рая. В команде они играли роль «мистических сапёров» — уничтожали обереги и амулеты, к которым вампиры прикоснуться не могли, пробивали заговоренные и запечатанные стены, сжигали связки чеснока, сливали текущую воду. Там, где сверхъестественных препятствий и угроз не было, их тут же отправляли в тыл — Фу Манчу не собирался расходовать зря людей, на которых потратил ТАКИЕ деньги.

Но начался штурм не со взрыва огромных бронированных дверей, а с тотальной блокады — был перерезан десяток телеграфных и телефонных кабелей, ведущих из дворца, перекрыты все воздушные, сухопутные и подземные дороги, а радиосвязь — подавлена мощными помехогенераторами, подвезёнными на грузовиках.

Только после этого один из слуг Сатаны — оригинальный куплетист Буба Касторский — произнёс официальное приглашение во дворец всем двадцати ценителям талантов — и понеслось веселье.

Джаффа носился из одного конца подземной базы в другой, вырубая или убивая людей, которые были ключевыми узлами обороны. Сам Фу Манчу в атаке не участвовал — он сидел в машине в двух километрах от резиденции и мысленно координировал действия всех вампиров. Он знал характер своего сына, и понимал, что тот обладает поистине демонической гордыней. Поняв, что проигрывает, Сатана может просто повернуть пару ключей — и дворец со всеми его сокровищами взлетит на воздух — чтобы врагу не достаться. Не то, чтобы доктор сильно боялся окончательного упокоения — люди с развитым инстинктом самосохранения не становятся шпионами, террористами и мафиозными боссами в одном флаконе. Просто он не видел смысла в том, чтобы умереть вместе с сыном — одной такой потери для семьи вполне достаточно. И Дракула разделял его мнение — господарь презирал трусов, но ценил хороших специалистов.

Для Ковенанта такой исход был тоже неприемлем. Хочет Сатана отправиться в свой родной ад — на здоровье, конечно. Но дать ему забрать с собой Мадам — это перечеркнуть всё, что Джаффа с таким трудом до сих пор сделал. Поэтому они заранее тщательно изучили систему самоликвидации. Система состояла из множества мин, заложенных в отдельные помещения. Сконфигурированы они были таким образом, чтобы подрыв одной не привёл к детонации остальных — но повернув нужные ключи в личной комнате Сатаны или в подземном ангаре — можно было стереть в порошок как любую выбранную часть дворца, так и его целиком. Третий детонатор, дистанционный, Сатана носил с собой. Мощность взрыва и направление распространения ударной волны тщательно подобрана для каждого помещения с учётом его размеров. Стены и потолки остались бы, но всё, что между ними — исключая, может быть, цельные металлические слитки — обратилось бы в прах. Даже Бакуда уважительно хмыкнула, изучив эту конструкцию. Не то, чтобы гениально (по её меркам), но весьма добротно.

Что не помешало ей за пару секунд придумать схему обезвреживания мин. Пульт в ангаре был взят штурмом в самом начале и выведен из строя банальными ударами тупых предметов. Пульт в личной комнате Сатаны, до которой слишком долго добираться десанту, уничтожен… радиоподрывом мины, размещённой в этой самой комнате. Что же касается личного радиовзрывателя Сатаны, то его банально задавили помехами… сразу после того, как взорвали несколько складов с оружием и потайных комнат с автоматическими турелями.

Наступление несколько замедлилось, когда куклы Мадам Мэндилип, проворные, как кошки, начали напрыгивать на атакующих вампиров. «Маленькие» — отнюдь не значит «безобидные». Они норовили вонзить маленькие стилеты в щели доспехов, прикрепляли к ним противотанковые мины, опутывали ноги стальными тросами… по самим же куклам попасть было затруднительно — именно из-за их роста и отменной быстроты.

Фу Манчу приказал команде разбиться на пары и вооружиться заранее заготовленными обрезами с мелкой дробью. Стрелять нужно было не в бегущую куклу (нет, в неё тоже можно было попробовать, но это так, профилактика), а в атакованного этой куклой вампира. Ему-то в его броне всё равно ничего не будет, а вот от всяких лишних пассажиров такая «санобработка» помогала замечательно — куклы не истекали кровью, но их буквально разрывало на куски. Это бы не помогло, если бы их атаковала настоящая толпа — несколько сотен или тысяч маленьких убийц. Но к счастью, големы Мадам были товаром штучным, требующим кропотливой ручной работы — их было всего вряд ли больше трёх сотен, а на оборону дворца она выделила штук восемьдесят, причём не самых лучших. Потеряв двух вампиров и три десятка дакойтов, группа продолжала наступление.

К счастью, никто из группы Шторма не пострадал. Каждый из троих нашёл свой способ борьбы с маленькими диверсантами, но неизменно эффективный. Дэнни зачищал пространство вокруг себя ударами кнута на малой высоте, Вэл снайперски сшибал кукол выстрелами из пистолета, а Джейкоб просто и незатейливо давал им такого пинка, что они улетали в противоположную стену — причём, как правило, уже частями.

При этом они ещё и находили время распевать какую-то песню на русском:

— Это. Уже. Чересчур.

Врубившись в очередную комнату, вампиры остановились, как вкопанные, налетев на испепеляющие взгляды двух псайкеров — Сатаны и Мадам Мэндилип.

— Кража со взломом, похищение, убийства, пытки — это всё понятно, обычная часть нашего бизнеса. Дело семейное. Но терзать мой слух дурным исполнением дурацкой песенки — это слишком. Есть же, в конце концов, какие-то неписаные правила! Такого, Фу Манчу, я тебе не прощу!

Они были поистине ужасны — и прекрасны тоже. Падшие ангелы в момент, когда их сбросили с небес. Две высоких фигуры идеального телосложения — ведьма сменила свой облик с уродливой старухи на прекрасную обнажённую девушку, достойную работы лучших живописцев и скульпторов мира. Чистые одухотворённые лица, с резкими и удивительно правильными чертами. Безволосая кожа без единой морщинки или родинки, с отчётливо видимыми, но не выступающими линиями мускулов. Длинные тонкие пальцы художников… или душителей. Прямая, как стрела, осанка. Резонирующие, музыкальные голоса, которые рада была бы присвоить любая опера мира. Властные жесты, выдающие привычку повелевать. И некая неуловимая порочность в каждом движении и каждом слове.

Да, эти двое были достойны друг друга.

Вампиры, конечно, могли сопротивляться гипнозу лучше, чем обычные люди. Они сами были псайкерами — не уровня Дракулы, но какая-то доля психосилы при обращении кровососа появлялась — даже у тех, кто при жизни ничем подобным не владел вообще.

Но Мадам Мэндилип была особым случаем — она не только умела ударить силой мысли, но и точно знала, куда и как ударить. Если психическое воздействие Дракулы было подобно удару тяжёлой дубины, то здесь их встретила острая шпага в руках опытного фехтовальщика. Страшная боль пронзила разум каждого, и даже граф на другом конце Земли пошатнулся, встретившись через чужие глаза со взглядом Мадам. Его «дети» же просто попадали на колени, выронив оружие.

Быстро шагнув к ошарашенному вампиру, Сатана лёгким движением вонзил длинный тонкий клинок в щель его забрала. Так как солнце ещё не зашло, «рыцарь» Дракулы упокоился на отлично. Второго сожгла Мадам, посыпав его каким-то порошком, который вспыхнул и мгновенно раскалил доспехи до красного свечения. Его крики потом долго снились выжившим участникам штурма в кошмарах.

— А теперь слушайте меня, — заговорил Сатана, обращаясь к атакующим через последнего выжившего из троицы, которая ворвалась в его покои. — Я признаю, что нападение было организовано хорошо. Если не считать этой отвратительной выходки, за которую вы понесёте наказание отдельно и позже. В остальном — это хорошее интеллектуальное упражнение, которое доставило мне немало удовольствия. Я готов вознаградить его, уступив вам захваченный дворец со всеми его сокровищами, как живыми, так и неживыми. За двумя исключениями. Меня самого и Мадам Мэндилип. Дайте нам двоим безопасный проход — и я оставлю в живых ваших головорезов. Иначе я всё равно выйду отсюда — только по их трупам.

— Если и выйдешь, то недалеко уйдёшь, Сатана, — произнёс Дракула, взяв управление телом перепуганного вампира. — Ты знаешь, кто я. И что я с тобой сделаю за убийство моих людей, если ты не сдашься прямо сейчас. Мне безразлично, что тебе обещали обезьяны: узкоглазая или чёрная.

— Граф Вестминстерский, — издевка в голосе Сатаны могла убивать сама по себе, столько яда он в неё вложил. — Да, мне известно, что вы считаете террор отдельным родом искусства, но у меня, увы, несколько иные эстетические вкусы. Что до вашей пошлой и скучной угрозы… Знаете, Нью-Йорк — это не ваша Трансильвания. Мои права защищает не только личная армия, но и вся мощь американского закона. Стоит мне сделать шаг за линию блокады, которую вы установили, а потом щёлкнуть пальцами — сюда тут же примчатся отборные части полиции, Национальной гвардии и даже армии. Вы собираетесь вести войну с правительством Соединённых Штатов?

— Я воевал с Османской империей, — отрезал граф. — Она тогда была не менее блистательна и куда более беспощадна. А тебе на колу будет большим утешением, самозваный Сатана, что из-за тебя началась какая-то война.

Пока двое Хозяев выясняли, у кого длиннее, твёрже и лучше заточены руки, колья и прочие… инструменты, Джаффа незаметно подрулил к Мадам Мэндилип, сделал ей комплимент по поводу новой внешности, и поинтересовался, чем же Сатана сумел так очаровать прекрасную даму, что она готова не только ему помогать, но и за него сражаться? И не может ли мистер Инкогнито предложить ей то же самое или нечто эквивалентное, но по меньшей цене?

— Ничего особенного, — высокомерно усмехнулась женщина, — всего лишь знание о том, кто ты на самом деле, дух, и откуда. Ты мог предложить то же самое, но ты предпочёл сделать из меня напуганную средневековую дуру. А я не люблю, когда из меня делают дуру.

Джаффа мог бы сказать, что сама Мэндилип всю жизнь делала из своих оппонентов напуганных средневековых дураков, и это её не сильно смущало. Он также мог бы сказать, что Охотник за душами всё ещё на неё нацелен — независимо от того, что она думает о Ковенанте. Но первый аргумент Мадам бы вряд ли пронял, а второй он не хотел использовать в публичном обсуждении… да и в личном тоже, пока ведьма не окажется в его руках целиком.

— Но если ты узнала, откуда я, то должна и узнать, что стоящих за мной сил хватит, чтобы стереть тебя в порошок без всякой мистики.

— Я знаю, дух. Но знаю также и то, что ты эти силы не можешь применить на Земле — и почему не можешь. Так что убирайся с моего пути, если не хочешь, чтобы об этом узнали все, включая Фу Манчу и Дракулу.

Да, обиженная женщина — поистине страшное дело.

— Кидайте, — скомандовал он троице.

Джейкоб, Вэл и Дэнни отработанным движением выдернули чеки, отсчитали до двух и метнули три цилиндра в дверной проём. Мэндилип и Сатана уставились на влетевшие к ним гранаты, как бараны на новые ворота. Куклы уже кинулись к ним, чтобы подхватить и выкинуть прочь, но они не успеют — таймер практически полностью отсчитал секунды ещё в руках молодых вампиров.

Чёрт знает, как там насчёт ведьмы, а вот Сатана, разумеется, знал про эту свою уязвимость в текущем положении. Неодушевлённые предметы гипнозу не поддаются, так что обычной гранаты было достаточно, чтобы убить их обоих. При этом гренадёр может оставаться в безопасности, за пределами зоны действия психосил. Сатана, однако, понимал и то, что это средство будет пущено в ход лишь в самом крайнем случае — Фу Манчу он нужен живым, а Ковенанту — Мадам. А взрыв — штука слишком неразборчивая.

Вот только эти гранаты были не осколочно-фугасными, а светозвуковыми. Их пока не изобрели, исполнители Джаффы собрали их лично для себя по инструкциям Бакуды. И Фу Манчу о них понятия не имел.

Сатана согнулся, схватившись руками за уши — для его обострённых чувств удар оказался особенно болезненным. Но на Мэндилип тройная вспышка и звуковой удар почему-то подействовали слабо — женщина поморщилась и прикрыла глаза ладонью на пару секунд — но и только. Мадам уже не была человеком. Подхватив временно недееспособного напарника одной рукой, она пошла в наступление под прикрытием кукол. Фу Манчу едва успел убрать оставшихся вампиров с её дороги — а вот несколько дакойтов убраться не успели.

— Служите мне. Защищайте меня. Убивайте всех, кто в броне, — приказала Мэндилип, и дакойты покорно простонали: — Да, госпожа.

Джаффа поднял карабин и выстрелил в спину ведьме. Да, она прекрасно знала, что ствол нереален, и убить или ранить её таким способом было невозможно. Но ощущение от радиевых пуль, рвущих плоть, было, тем не менее, очень реалистичным — Арнот выложился на полную. Сражаться под таким обстрелом было невозможно, боль слишком сбивала концентрацию. Ведьме пришлось перенаправить часть психосилы на развеивание иллюзии — и её контроль над вампирами и людьми ослаб. Чем немедленно воспользовался один из гайдуков Дракулы — управляемый непосредственно волей графа, он вышел из транса быстрее остальных. Одним взмахом копья, которое держал правой в руке, смёл в сторону всех троих дакойтов, из которых ведьма сформировала себе живой щит. И из пистолета в левой — выпустил в неё три пули. Уже вполне настоящих. Граф помнил договор с неожиданным союзником, так что стрелял по ногам. Ведьма рухнула.

Тут уже опомнились и другие — навалились всей толпой, заткнули рот, завязали глаза, навесили сдерживающих амулетов (всё это — не прекращая отвешивать пинки бронированными сапогами, чтобы не давать сосредоточиться) и под конец вкатили лошадиную дозу снотворного, разработанного лично Фу Манчу.

С Сатаной обошлись немного деликатнее — два-три перелома, а не десяток, и состав смеси был иным — всё-таки смертный человек, пусть и выдающийся. Но по сути его обработали точно так же — и лишь после этого позволили себе с некоторым облегчением выдохнуть.

Всё остальное было уже делом техники. Дракула забрал себе Мэндилип — в качестве заложницы. Джаффа Шторм — Сатану, на обработку. Усадив сверхчеловека перед телеэкраном и нацепив наушники, он установил прямую связь с Розой. Загрузившись в мозг неудачливого властителя мира, дочь Дракона извлекла из него всю ценную информацию, а также стёрла все воспоминания о Ковенанте, да и вообще о том, что он узнал за часы общения с Мэндилип. На всякий случай. При этом удалось обойтись без повреждений мозга и без изменений поведения… ну, почти. Фу Манчу, конечно, заметил бы тонкие нюансы, если бы проводил с сыном каждый день — но они не общались уже лет двадцать, откуда ему знать, каким стал Сатана за эти годы?

После этой операции был произведён обратный обмен заложниками. Вместе с Мэндилип Джаффа получил также Бубу и ещё парочку слуг Сатаны, которых Дракула счёл бесполезными. По той же причине ему досталась пара десятков рабов кефта — скорее балласт, чем польза. Конечно, дополнительные рабочие руки на Земле — это хорошо, но без регулярной дозы эти люди совсем скоро впадут в депрессию или в буйство. Рецепт кефта теперь был у Ковенанта в руках — из памяти Сатаны. Но Александрия и остальные кураторы в Ковенанте резко воспротивились его долговременному использованию. Чем это будет лучше того, что делали гориане? — риторически спросила Ребекка. Год или два — ладно, пока других вариантов нет. Благо, кефт вреда здоровью не наносит, только психику корежит, но не глубже, чем искалечил уже. А проводить полноценный курс лечения от зависимости не было ни времени, ни ресурсов.

— А против ведьмы я хотя бы имею право применить нейропрограммирование Розы? — раздражённо спросил Джаффа. — Если она откажется сотрудничать иначе…

— Нет! — отрезал Охотник, пока Александрия колебалась. — Это навсегда испортит её душу.

— Тогда будь добр сам с ней поговорить и объяснить! — не выдержал резидент. — Может быть вы, два душелова, друг друга лучше поймёте!

Охотник поговорил. Минут пятнадцать. О чём именно был разговор, Мадам делиться напрочь отказалась, но после этого стала буквально шёлковой. В следующий миллион лет никаких проблем с ней у Ковенанта не возникало. А вот польза была — и немалая.

При всех сомнительных моральных качествах Мэндилип, профессионалом она была высочайшего класса. И к тому же живучей, как кошка. Джаффа был уверен, что её придётся месяцами выхаживать после инцидента при задержании — после того, что с ней проделали гайдуки при задержании, многие люди вообще никогда бы не оправились. Но похоже, народные поверья не врали — ведьма определённо была какой-то разновидностью нечистой силы. Чем-то себя помазала, покрутилась-повертелась, пошептала — и хоп! — на следующее утро уже была как новенькая.

Желание затащить её в ближайшую лабораторию стало почти нестерпимым. Вместе с троицей вампиров, которые сами по себе были теми ещё объектами для изучения. Кстати, в определённом смысле родственными — Арнот уже заметил во время схватки во дворце, что второй облик Элен был вовсе не иллюзией — он в этом деле разбирался. Её роскошные волосы и совершенное тело были столь же реальны, как усы и бородавки. А после доставки на базу выяснилось, что Мэндилип ещё и в зеркалах не отражается. На вежливую просьбу объяснить, что тут вообще происходит, она небрежно отмахнулась:

— Вы всё равно не поймёте, Инкогнито. Такие как вы — люди действия, а не мудрости. Да, я отчасти сродни стригоям, но конкретная природа этой связи вне вашего понимания. Возможно, когда я встречусь с вашими мудрецами, они смогут понять.

«Мудрецы», то есть учёные Ковенанта грызли удила и требовали срочно доставить им эту больно умную в поликлинику, для опытов. Но пока приходилось им отказывать — все кадры были нужны именно на Земле, где их с таким трудом раздобыли.

Чем хороши вампиры с точки зрения любого командующего — тем, что это фактически автоматы фон Неймана. Если у вас есть хотя бы один вампир — у вас есть фабрика для неограниченного их производства. Разумеется, при наличии исходного сырья — особей вида homo sapiens, но этот ресурс в Галактике ещё полмиллиарда лет будет доступен в избытке.

Поэтому, прежде чем пройти преобразование в кукол, каждый из трёх молодых людей «завампирил» по одной понравившейся ему девушке. Изначально предполагалось использовать для этого рабынь кефта, но все «трофеи» Джаффы решительно отказались от такой чести. А принуждать он не хотел. Дело в том, что на вампиров кефт (как и любые другие наркотики) не действует, а отказаться от сладких грёз никто из них не был готов. Пришлось вербовать добровольцев на стороне. Как именно их искали и вербовали — это отдельная эпопея. Следует поблагодарить Бубу, который успел завести в Нью-Йорке немало полезных знакомств, в том числе и среди прекрасной половины человечества.

Первым на преобразование пошёл Вэл. Двое других слишком мало доверяли ведьме, даже несмотря на заверения Джаффы, что он будет следить за процессом, и если что — руки пообрывает. Однако процесс прошёл вполне спокойно. Ну, не считая того, что пришлось менять гроб-сейф из тридцатисантиметровой стали. Лишённое души тело вампира оказалось действительно жутким буйным монстром, и если бы ведьма это не предвидела и не покрыла гроб многочисленными защитными печатями — сталь бы его не сдержала. Как получившееся нечто упокаивали — это отдельная тема. Но в итоге всё кончилось хорошо.

Новое тело действительно почти ничем не отличалось от старого, кроме того, что Дракула не имел над ним власти. Вэл заявил, что чувствует себя вполне живым… ну, не менее живым, чем был до этого. Никакой «резиновости», можно уколоть иглой палец и почувствовать боль… хотя кровь и не потечёт.

При том, что кровь они пили. Примерно в тех же количествах, что и «живые» вампиры. Необходимости энергоснабжения никто не отменял. Но вся эта кровь собиралась в сосуде в центре туловища — там же и «переваривалась». Руки и ноги состояли целиком из синтетических псевдоживых «костей» и «мускулов». На периферию поступала уже чистая энергия. Таким образом, даже в моменты, когда она осязаема и уязвима для оружия, убить «куклу» было заметно сложнее, чем человека. И это не считая той мелочи, что даже полное уничтожение тела не привело бы к гибели «души» — Эссенция оставалась в практически неразрушимом многомерном кристалле, и Мадам могла сделать для неё новое тело. При наличии, правда, материала, так что нынешнюю оболочку стоило беречь. Ми-го не всегда будут так щедры.

Впрочем, слово «кукла» Вэлу не понравилось.

— Нужно придумать новое название для того, чем мы являемся, — авторитетно заявил он, поправив очки. — Куклы — это детские игрушки, а мы уже постарше.

— Големы? — предложил Джаффа, вспомнив слова Охотника.

— Нет, нет. Големы — это те же куклы, только из глины. Не просто неживые — они никогда живыми и не были. Они всё равно выполняют чужую волю. А мы для того и пошли на преобразование, чтобы от чужой воли освободиться.

— Тогда как насчёт термина «Прометейцы»? — предложила Александрия, услышав о проблеме.

— Хммм… а что, шикарно! Вполне достойное, революционное название. Принимаю!

«И пусть Ур-Наставник у себя в гробу, или в криптуме, или где он там ещё, перевернётся».

Дальнейшие полевые испытания показали и ряд других отличий нового тела от «обычного» вампира. Были и достоинства, и недостатки. Само собой, Прометейцы не могли создавать себе подобных. Выпив слишком много крови человека, они бы его просто убили. Они могли общаться телепатически на любом расстоянии между собой, но не с «обычными». Причём это общение было равноправным — никто не мог управлять другим. Они не нуждались в родной земле, чтобы впасть в спячку для переваривания крови — они могли это сделать в любое время, в любом месте и в любой позе — стоило захотеть, и они просто выключались, как роботы. Как псайкеры они теперь стали почти нулями — их гипнотическое воздействие не заворожило бы даже мышонка. Но и на них подействовать псионически было почти невозможно.

Исчезать, правда, Вел теперь не мог. И сквозь малые отверстия проходить не мог. Ни ночью, ни днём. И любое оружие ранило его круглосуточно.

— Эй! — возмутился Джаффа. — Ты что мне обещала?!

— Не ной, дух, — от ужаса пополам с уважением, которые испытывала к нему Мадам, не осталось и следа — она теперь знала, кого действительно следует бояться, а в Джаффе видела просто исполнителя — необразованного громилу. И обращалась с ним соответственно… — Я своё слово держу… даже с такими ничтожествами. Принципиальной возможности исчезать они не потеряли. Просто им пока не на чём это делать. Исчезания производятся силой мысли. А у твоих мальчишек своей силы мысли не было, они простые смертные — колдовство у Дракулы одалживали. Естественно, как только связь с ним исчезла…

— Но ты сказала «пока». То есть психосилу можно вернуть?

— Ту, что была — нет. Но новую получить можно. Во-первых, если выпить крови колдуна, они получат его силу на несколько часов.

— Твоя подойдёт?

— Подойдёт, — неохотно проворчала колдунья, — но не советую. Если они будут пить мою кровь слишком часто — я обрету над ними такую же власть, какую имел Дракула. Они получат мою силу навсегда — но также должны будут повиноваться мне, как все мои куклы. Разве не от этого ты хотел их освободить?

— А если выпьют кровь другого псайкера… то есть колдуна? — уточнил Джаффа.

— Если регулярно будут пить одного и того же — установят с ним связь и смогут общаться, так же как и друг с другом. Но власти над ними он не получит — власть по кровной связи может получить лишь тот, кто создал. Но и силу свою по этой связи — без новой порции крови — может передать лишь создатель.

— Ясно. Но есть и вариант постоянного восстановления способностей?

— Есть. Нужно взять колдуна, перенести его душу в кристалл и встроить кристалл в тело куклы.

— Час от часу не легче. Вот только лишних псайкеров на дороге и не завалялось… Послушай, но ведь они самостоятельно перерабатывают кровь в энергию. Да ещё в какую энергию — сила двадцати взрослых мужчин, это тебе не шутки! Почему же для исчезаний эта энергия не годится?

— Пока не двадцати. Пока только трёх.

— Так, а это почему вдруг?!

— Боги, какой же ты надоедливый!

Все вампиры связаны со своим родителем. А тот со своим. А тот со своим. И далее по цепочке, которая обрывается лишь, когда очередной предок будет упокоен. Это большая сеть, по которой передаются не только мысли, но и энергия, полученная от переваривания крови. Пирамида.

По сути, у нас есть один большой вампир, распределённый в пространстве. Каждый кровосос в отдельности более двух-трёх литров за раз не выпьет. Но все вместе они обладают громадным запасом питательных веществ, который можно окислить и превратить в полезную работу.

Пресловутая «сила двадцати мужчин» — это вовсе не предел энергозапаса. Это предел прочности костей и мускулов, которые у вампира хоть и крепче, чем у человека, но не бесконечно. Один вампир, не имеющий ни предков, ни потомков, тоже может поднять четыре центнера. В принципе может. Один раз. А вот если он будет таскать такой груз регулярно вверх-вниз — то очень быстро выдохнется, сожжёт все калории и не будет даже иметь с чего на охоту пойти. Другое дело — когда ты в большой сети. Один работает — другие отдыхают, качают ему свою ненужную в данный момент энергию.

Сеть Вэла пока состояла из одного только Вэла. Хорошо, позже в неё добавятся ещё двое его друзей. Но всё равно встроенные в сеть предохранители не дадут ему развивать усилие больше тройного — чтобы не спалить общие запасы слишком быстро. Да, Мэндилип могла эти предохранители в кукле отключить, но это приведёт к повышенному расходу энергии. И крови, что ещё важнее. А ведь кровь вампиру нужна не только для того, чтобы извлекать из неё энергию (в этом смысле свиная кровь аж никак не отличается от человеческой). Это ещё и строительный материал для замены их постоянно распадающегося тела. И вот тут уже никакая, кроме людской, не подойдёт. Если, конечно, ты не хочешь со временем превратиться в свинью.

— Погоди-ка… Дракула, по слухам, превращался в волка и летучую мышь…

— Да, у него три тела — как у меня два. И он должен пить кровь волков и летучих мышей, чтобы поддерживать эти тела в порядке. Но ему нужна и людская, чтобы сохранять людской облик, хотя чем больше времени стригой проводит в одном виде, тем больше крови этого вида ему нужно — и меньше других.

— А вашим не нужна?

— Нет! Оба моих тела — живые, то что мы оба не отражаемся и живём веками, не означает, что мы полностью одной природы! Мне достаточно людской пищи.

Впоследствии выяснилось, что по этой части ведьма солгала. Она действительно не нуждалась в крови, но не потому, что была более живой, чем вампиры. Просто её колдовское искусство позволяло сварить из определённых ингредиентов отвар, вполне заменявший кровь.

— Хорошо, с энергозапасами более-менее понятно, но я всё ещё не понимаю, почему эту же энергию нельзя использовать для «исчезаний».

— Зато я понимаю, — отозвалась Александрия. — Для передвижения в четвёртом измерении нужна многомерная энергия, а не обычная. По этой же причине Сущности пожирают миры с разумными существами, вместо того чтобы просто высасывать звёзды. Многомерную энергию легко превратить в «плоскую», но обратное преобразование можно провести лишь через нейросеть, и то далеко не всякую. Превращения и перемещения вампиров — это многомерные операции.

— Но они ведь и так постоянно «вибрируют» между слоями пространства!

— Да, но не когерентно, вне фазы. А для «исчезаний» их нужно синхронизировать, на это многомерная энергия и идёт. Меньше, конечно, чем на выдёргивание обычных, трёхмерных молекул в Эмпирей или из него… но даже это «меньше» нужно где-то брать.

На любой базе Ковенанта эта проблема была бы решена в считанные часы, там хватало и псайкеров, и знатоков многомерной физики. Но чтобы сделать это, оперируя только земными ресурсами, требовалась немалая находчивость.

Как ни странно, проблема решилась сама собой… ну, почти. Когда Вэл сказал, что постоянно слышит где-то вдали жужжащие и щёлкающие голоса, говорящие на языке, который не способно воспроизвести человеческое горло. И видит во сне гигантские многоярусные сооружения из черного камня без единого окна, чёрные смоляные реки, текущие под загадочными циклопическими мостами, и слабо светящиеся грибные сады в кромешном мраке.

Ему все эти образы совершенно ничего не говорили, зато Джаффе очень даже сказали. Это были пейзажи сумеречной планеты Юггот! Головоломка сложилась практически мгновенно. Ми-го — не псайкеры, точнее — не все являются таковыми. Но тем не менее, все их краболёты способны к «мерцанию», которое по сути является тем же, что и «исчезания» вампиров. Где они берут энергию на такую синхронизацию своих многомерных молекул?

Очевидно же (точнее, теперь это казалось очевидным) — они связаны между собой в такую же сеть, как и вампиры. И псайкеры народа ми-го работают «генераторами» для тех краболётов, что в данный момент в путешествии. И Прометейцы, созданные из тел ми-го, оказались подключены к той же сети. Ну а дальше уговорить власти Юггота поделиться небольшим количеством доступной им силы — чисто дипломатический вопрос, легко решаемый при посредничестве Костепилки. Вот саму Костепилку уговорить гораздо сложнее. Не потому, что она неохотно соглашается — а потому, что согласится с радостью, только за свое согласие всегда чего-нибудь этакого потребует. Маленькое стихийное бедствие — и как только Каску удаётся её контролировать?!

Проблема запаса биохимической энергии, лимитировавшего физическую силу, тоже отпала автоматически. У целого роя ми-го этой энергии столько, что Дракуле с его потомством даже не снилось. В принципе, став частью столь огромного клана, можно было теоретически обходиться вообще без крови, но во избежание конфликтов с Югготом (никто не любит нахлебников и паразитов), было решено регулярно потреблять донорскую кровь. Благо, с ресурсами Сатаны (даже с той крошечной частью, что прихватил Ковенант) обеспечить очередь доноров хоть вдоль всего Бродвея не представляло труда.

Когда все дипломатические тонкости были улажены (в обмен на обещание личной встречи для Костепилки с Мадам), снова наступило время полевых испытаний. «Мерцание» имело ряд достоинств и недостатков по сравнению с «исчезанием».

Начать решили с недостатков. С его помощью нельзя было переместиться на произвольное расстояние и в произвольном направлении. Если Прометеец исчезал сидя или стоя, он появлялся точно в том же месте (или по направлению движения, в зависимости от системы отсчёта — равномерное и прямолинейное движение, полностью эквивалентное неподвижности). Если же он в момент исчезновения прилагал мышечное усилие для ускорения собственного тела, то получал дополнительное смещение по направлению этого усилия и экспоненциально зависящее от его величины (системой отсчёта становился объект, служивший ему опорой в момент исчезновения).

Если он шёл куда-то, то мог появиться в дополнительном десятке метров по направлению движения. Если бежал — в сотне метров. Если же прыгал в высоту — то мог появиться и километром выше. Расчёт зависимости расстояния от величины усилия и времени «мерцания» требовал хорошего глазомера, интуиции и рефлексов — к счастью, у всей троицы с этим было не просто хорошо, а отлично.

Кроме того, мерцание всегда нужно было активировать сознательным усилием — исчезание же работало как автоматическая защитная система, и ночью вампир был практически неуязвим — а вот Прометейца вполне можно было застрелить, скажем, со спины. Если он не знал, что его атакуют, то был уязвим как любой человек… ну ладно, как любой голем.

Зато потом пошли достоинства — и Джаффа радостно потёр руки. Прометейцы оказались избавлены почти ото всех мистических ограничений Дракулы и его потомства. Они могли мерцать одинаково днём и ночью, могли пересекать текущую воду и входить в дом без приглашения, чихали на святые символы и чеснок. Более того, вампир в состоянии «исчезания» представлял собой нечто вроде пара, и мог проникать в малейшие отверстия — но не мог преодолеть полностью герметичные стены. Прометеец же в мерцании исчезал полностью — и мог, разбежавшись, заскочить хоть на борт звездолёта. Главное при этом — не материализоваться прямо внутри твёрдого предмета.

— Не слишком радуйся, — посоветовала ведьма. — У них есть ряд своих слабостей, общих для всех ми-го. Конечно, найти эти слабости на Земле куда сложнее, чем чеснока нарвать или облатку в церкви освятить. Но все знающие колдуны их подобрать сумеют.

— Постараемся со знающими колдунами не встречаться, во всяком случае в бою, — серьёзно кивнул Вэл. — А если всё-таки придётся, то пуля в голову заметно снижает колдовские таланты, или я не прав?

— Только вот из чего ты пулю собираешься пускать? — заметил Джаффа скептически. — На вас же пистолетов не напасёшься. С первым мерцанием потеряете.

Это было правдой. Одежда и ножи вампиров (как и Прометейцев) состояли из материалов животного происхождения, которые при длительном ношении постепенно превращались в многомерные молекулы — и становились фактически частью их тела. Но пистолет и патроны из кости не выточишь, а сталь, порох и латунь превращению не поддавались.

— Да, я этот вопрос обдумывал, даже с гайдуками Дракулы обсуждал. Из животных тканей тоже много чего полезного сделать можно. Яшка хочет длинный кнут, Данька — более короткую нагайку. Есть возможность обеспечить?

— Почему нет? — Джаффа задумался, тема была ему близка. — Мерцанием, значит, в ближний бой переходить, а потом…

— А потом удар кнута может быть не слабее пули… особенно если нашей рукой, — кивнул Вэл. — И оружие им можно выдернуть, а нагайкой — выбить. У нагайки, конечно, радиус поменьше, зато частота ударов повыше.

— В тесном помещении кнутом не сильно помашешь…

— А если помещение такое тесное, что кнутом не размахнёшься, то врага можно и рукой достать за одно мерцание.

— А себе-то ты что хочешь? Ножи — штука неплохая, и для ближнего боя годятся, и для дальнего, но боезапас совсем никакой… Особенно костяных.

— Я для себя разные варианты прикинул, и пришёл к выводу, что наилучшим будет молот-метеор на волосяной веревке, с грузом из бакаута, сантиметров десяти в диаметре. Дальность поражения — до шести метров, в закрытых помещениях этого хватит с головой, в то же время если перехватить верёвку поближе — сойдёт и для ближнего боя. Убить не убьёт, он же неметаллический. Но останавливающее действие получится не хуже, чем у кулака.

Что же касается боя на открытой местности, то для него молодые люди не стали изобретать велосипед, и вооружились старыми добрыми луками, сделанными по образцу лука Мясника-14, с использованием горианских и барсумских методов деревообработки — то есть рассчитанными на физическую сверхсилу носителя. Образованный Вэл назвал эти штуки «луками Одиссея» — их тоже мог натянуть лишь владелец, и они тоже имели достаточную убойную силу, чтобы пронзить одной стрелой несколько человек, ставших в ряд.

Теперь команда, наконец, была готова к основной миссии — походу за Кольцом. И можно было оставить за спиной все эти поднадоевшие разборки Хозяев, на которые он потратил слишком много времени и сил. Джаффа, правда, обещал Прометейцам выкупить или похитить у Дракулы их подругу Ксению, чтобы не разлучать команду — и не собирался отказываться от своих слов. Но это потом, с Кольцом сделать то же самое будет на порядок проще.

Кольцо, как говорилось в записке Ма-Алефа-Ака, находилось где-то в Андах, на территории Перу. Джаффа Шторм, разумеется, первым делом послал по соответствующим координатам психическую проекцию…

И ударился, словно муха об стекло автомобиля, о невидимую границу. Мощные стены из пси-энергии окружали территорию примерно ста километров в диаметре, формируя купол — незаметный для обычных чувств, но непроницаемый для любого псайкера. Если бы Джаффа попытался пересечь эту границу во плоти, он вероятно, смог бы это сделать, но его экстрасенсорика доставила бы ему в процессе очень, очень неприятные ощущения.

Впрочем, от чересчур любопытных путешественников, не имевших развитого психического восприятия, ту же территорию оберегал барьер вполне материальный — скальное кольцо высотой около семисот метров. Для бронецеппелина или даже простого аэроплана преодолеть его не составляло труда — но ни один альпинист на эту стену не смог бы взобраться, что явно намекало на её искусственное происхождение. Природные горы такими аккуратными не бывают, даже в метеоритных и вулканических кратерах есть проходы. Эти ребята под куполом явно не хотели, чтобы их беспокоили — вот и построили себе крепость.

«Алеф, Рианон тебя раздери, ты во что нас опять втягиваешь?! Помер так помер, жди пока воскресят, как я ждал! Что тебе в могиле не лежится спокойно?»

Предположим даже, что Прометейцы этот барьер преодолеть смогут. Не факт, кстати. Они, хоть и инопланетные, но всё-таки вампиры, а вампиры ко всяким вымышленным преградам чувствительны — в этот дом их точно никто не приглашал. Но допустим, доберутся они до скалистой стены, взберутся по ней… Взберутся, конечно, и даже без снаряжения — ещё одна полезная вампирская способность, лазить как мухи по вертикальным и даже отвесным поверхностям, сохранилась у них после смены тела в полной мере, и даже затрат пси-энергии не требовала — достаточно было прижать руку к чему-то покрепче и она прилипала, многомерные молекулы подстраивались под микрорельеф и возникало зацепление силами Ван-дер-Ваальса. А при двадцатикратной силе карабкаться вверх даже на одних руках не так уж и трудно.

Поднимутся они значит, перешагнут границу купола… и пойдут искать Кольцо самостоятельно. Джаффа за ними не только в виде проекции последовать не сможет, но даже и посмотреть, чем они там заняты!

— Проблема даже не в том, доверяем мы им, или нет, — сказала Александрия. — Хотя в этом, конечно, тоже, но по моим оценкам ребята достаточно лояльны… ну, не менее, чем мы все. Типичные новички в Ковенанте — может быть и не очень-то любят всех остальных, но общие интересы осознают. И то, что мы не сможем обеспечить их силовой поддержкой — тоже не так страшно, ребята привыкли работать в автономке. Тем более, им там нужно не воевать, а аккуратно достать один маленький предмет и убраться побыстрее. Но мы не сможем дать им даже информационной поддержки — а это намного хуже. Они по сути не будут толком знать, на кого работают и что нам нужно — всё, что ты им скажешь, может быть услышано ми-го.

— Понимаю. Если они встретят там что-то, выходящее за пределы знаний среднего жителя Земли, слегка посвящённого в верхушки тайн Хозяев, то не смогут даже понять, что это за зверь и с чем его едят. А они наверняка встретят…

— Любой персональный коммуникатор, которым мы можем их снабдить с учётом местных технологий, либо слишком слаб, либо будет засечён Драконом.

— Ясно… а что если оставить одного из них снаружи? Для сети связи вампиров никакая психическая стена — не помеха.

— Как вариант… но это значит на треть ослабить боевую группу.

— Чёрт, мне бы ещё хоть пару таких же…

— Придётся обходиться тем, что есть. Сам понимаешь, нам сейчас некогда лезть добывать ещё несколько исполнителей. Кроме того, в записке чётко сказано, что добытых у Дракулы вампиров будет достаточно.

— Ребекка, я понимаю, я за свою жизнь навидался всяких чудес у марсианских мистиков — но ты-то всю жизнь была твёрдой материалисткой, как ты можешь верить во всякие пророчества?

— Я с Контессой работала, Джаффа. После этого не верить в пророчества так же глупо, как не верить в гравитацию.

— Только у Алефа не было шарда или ещё чего в этом роде!

— Шарда не было… зато у него была как минимум одна машина времени. И это уже заставляет прислушиваться к его словам внимательнее.

В Анды они добрались на личном воздушном корабле Сатаны. Это был барсумский флаер, двухместная воздушная лодка с радиевым мотором, способная намотать хоть двадцать кругов вокруг света без перезарядки. Запасы восьмого луча были втрое увеличены для компенсации огромного (по барсумским меркам) тяготения Земли. И всё равно с тремя пассажирами вместо двух он уже не мог ставить скоростные рекорды — многие земные аэропланы последнего поколения были быстрее. Но как рабочая лошадка — всё ещё оставался неплох, и доставил Прометейцев точно по адресу.

— Залетим внутрь на корабле, или сядем рядом и пойдём пешком? — спросил Вэл, описывая круг над громадной чашеобразной долиной, на дне которой виднелись многочисленные строения необычной архитектуры.

— Лучше пешком, — решил Джаффа. — Корабль невидимостью не обладает, собьют его ещё. Да и Дэна надо высадить. Дождёмся ночи, потом пойдём…

— Зачем? — удивился Дэнни. — У нас же суточного ритма больше нет?

— Зато ночное зрение по-прежнему есть. А у обитателей кратера его вполне может и не быть. Незачем пренебрегать лишней возможностью маскировки.

Как только стемнело, Дэнни высадил обоих спутников на вершину стены, а сам отогнал флаер к её подножию и замаскировал там тентом под цвет скалы. Он сам планировал дежурить в воздухе, на высоте километров в пять. В этом была логика. Невооружённым глазом аппарат в такой дали трудно заметить даже днём, а прийти товарищам на помощь в случае чего можно гораздо быстрее. Но Джаффа рассказал ему о радарах.

Разведчики прошли вперёд на несколько метров и скрылись за стеной.

— Я их слышу, — кивнул Дэн. — Говорят, чувства на барьере довольно неприятные, но двигаться можно. Сейчас они уже внутри и всё прошло.

Джаффа не видел и не слышал абсолютно ничего. Стена экранировала малейшие психические эманации. Какого же типа связь действует между вампирами и ми-го, что может это преодолеть?

Внезапно Дэнни напрягся, запрыгнул в машину и его руки легли на штурвал. Похоже, дела у разведчиков пошли не лучшим образом. Джаффа не стал отвлекать его вопросами «что там происходит». Ему виднее — в такие моменты секунда промедления может оказаться летальной. А Шторм всё равно пока бесполезен.

Всё решилось в мгновения. Будь на месте Вэла и Джейкоба обычные люди, они бы умерли раньше, чем успели понять, что на них напали.

Вампиры видят ночью, как днём — но это бы их не спасло, потому что атаковавшие их обитатели купола были невидимы вообще, независимо от времени суток.

Но вампиры также видят и в абсолютной темноте. Видят уже не глазами — и вот это иное зрение их и спасло.

Некие летающие объекты — то ли машины, то ли живые существа — размером от голубя до кондора — спикировали на них по пологой траектории, явно нацелившись на таранный удар. Сопротивления они, похоже, не ожидали — целиком положились на свою невидимость.

Каждый среагировал в присущем ему стиле, никто не применил мерцания — не хотели демонстрировать свою главную способность неведомым врагам. Мешер, выхватив «метеор», с нечеловеческой силой метнул его вперёд, навстречу выпаду твари. А Джипси, понимая, что не успевает выхватить кнут, просто ушёл перекатом в сторону с линии атаки.

Вэл не мог видеть, что именно повредил невидимке — «видение-не-глазами» имело свои недостатки — но видимо, что-то важное. Тварь закувыркалась в воздухе и рухнула на скалу, ударив его на лету крылом. Наощупь это напоминало скорее крыло птицы, чем аэроплана. А вот невидимка, атаковавший Джейкоба начал доворачивать в воздухе, чтобы всё-таки достать верткую добычу — и у него это почти получилось. Почти — потому что за доли секунды до атаки в него врезался тяжёлый кожаный сапог, отшвырнув летающее нечто на добрый десяток метров.

Вэл восхищённо присвистнул. Перевести незаконченное боковое «колесо» в удар ногой — такого он, пожалуй, повторить бы не смог. Пусть даже получился не крученый удар, а обычный пинок — недостаточно резкий, чтобы убить или вырубить, простое отталкивание — но из такой позиции… Надо ещё потренироваться… Впрочем, долго восхищаться было некогда — на них уже пикировал добрый десяток тварей.

Выхватив из-под рубашки кнут, Джейкоб… хотя какой к чёрту Джейкоб, тут уже не Англия — Яшка! — закрутил его какой-то фантастической спиралью, рассекая и сбивая на землю сразу пяток тварей. Валерка не отставал, крутя молот восьмёрками, отбрасывая налетавших созданий в разных направлениях. Иногда от ударов что-то хрустело — то ли кости, то ли каркас. Иногда невидимок просто откидывало подальше, они с трудом, но поднимались и пытались атаковать снова. Упрямые… что ж, получат ещё разок…

И всё равно один выпад он пропустил. Знал, что невидимый снаряд идёт в цель, «видел» его — но отбить не успевал. Просто не та позиция. Молот в это время был в другой руке и занят отражением трёх других летунов. Если прервать его движение — получишь ещё хуже.

Ударил кулаком левой руки, сбивая тварь с курса. Боль пронзила ладонь, но крови не было — вся в туловище. А в пальцах и в ладони появилась аккуратная ромбовидная дырочка — сантиметра два в высоту и сантиметр в ширину. Как будто рапирой ткнули.

Невидимое создание задёргалось, пытаясь высвободить своё оружие, застрявшее в ладони. Не обращая внимания на боль, Валерка стал «бить татар татарином» — зажав тварь в руке, хлестнул её тушкой по следующим подлетавшим. Существо обмякло и Прометеец стряхнул его, на всякий случай откинув подальше пинком. Осмотрел руку — пальцами орудовать можно, но больно, лучше её поберечь некоторое время. Дыра затянется за сутки.

Боеспособность, конечно, упала — но и атаковавшая их стая постепенно редела. У существ было какое-то подобие инстинкта самосохранения, и атаковали они теперь уже не так часто, не так стремительно, готовые отскочить, если чуяли себе угрозу. Валерка сообразил, что проблема слепоты тут обоюдная — если это машины, то вампиры для них вообще невидимы, а если животные — то выглядят как полупрозрачные размытые пятна. Только взгляд человека или иного разумного существа обладает достаточной психосилой, чтобы сделать вампира или ми-го полностью непрозрачным. Только это и уравняло шансы в достаточной степени, чтобы они смогли отбить атаку. Скорость реакции невидимок была выше человеческой, хотя тактической гибкости им не хватало. Если бы гостей видели хорошо, в каждом из них бы уже торчало минимум по три «рапиры».

Ещё несколько налётов, ещё несколько ответно-встречных ударов. Две тварюшки присоединились к своим убитым и покалеченным собратьям. Остальные теперь кружили на отдалении, не нападая, но и не оставляя чужаков в покое. Одно из них испустило клич, похожий на звук трубы. Остальные его подхватили — через несколько секунд в ночном небе играл целый духовой оркестр.

— Своих созывают, — процедил сквозь зубы Яшка.

— Против действительно большой стаи мы долго не продержимся, — кивнул Валерка. — Уходить надо.

Вопрос был в том, куда именно уходить. Вперёд или назад? Отступить за барьер или прорываться к городу на дне кратера? Если невидимки — просто дикое зверьё или автоматическая местная система охраны — лучше идти вперёд. Если же они разумны или управляются некой разумной силой — попытка прорыва привёдёт прямо в логово врага.

— Смотри! — указал Яшка.

Существо, которое Валерка убил самым первым, перестало быть невидимым. На краю горной тропы лежала странная химера, словно сошедшая со страницы средневекового бестиария. Представьте себе туловище лебедя, сквозь которое продели змею. Тело с белоснежными мощными оперёнными крыльями, из которого торчали чешуйчатые шея и хвост — то и другое около полутора метров длиной. Само туловище покрывали тонкие вытянутые чешуйки — что-то переходное между перьями и чешуёй. Никаких признаков лап. Небольшая голова с немигающими змеиными глазами заканчивалась острым длинным клювом — как у журавля или аиста, только гораздо твёрже и острее. Теперь Валерка понял, чем именно ему проткнули руку — и почему нападавшие так безошибочно целились в сердце или в глаз при каждой атаке. Живая рапира, идеальное орудие убийства.

— Отступаем, — решил Валерка. — Даже если ими никто не управляет, в городе у них может быть гнездо.

Однако отступить так просто не получилось — крылатые змеи последовали сквозь барьер за ними. Более того, одновременно другой стаей был атакован дежуривший у подножия стены Данька.

Двое Прометейцев стояли на краю невероятного обрыва, решая, прыгать вниз или нет. Дело не в том, что они боялись высоты — мерцание позволяло спрыгнуть с небоскрёба так же легко, как с крыши одноэтажного дома. Но там внизу был флаер и был Данька — и разумеется, не хотелось выводить преследователей на них. Однако когда стоянка тоже была атакована — сомнения отпали, и Валерка с Яшкой скакнули вниз практически синхронно.

А когда они приземлились, всё уже было кончено. Два десятка мёртвых крылатых змей медленно теряли прозрачность на земле, остальные поспешно улепётывали за стену кратера.

— Ваша иллюзия? — уточнил Валерка у подошедшего Джаффы.

— Ну а что же ещё, — хмыкнул меркурианец. — Ваш товарищ такой простой парень — схватил марсианский карабин и собрался отстреливать птичек в воздухе.

— А что, не надо было этого делать?

— Надо, конечно. Технически всё правильно, он отлично сообразил — птички невидимые, но тепло испускают, патроны на них бы отлично навелись. Да только стоит каждый такой патрон больше самолёта — постоянный экспорт радиевого пороха с Марса ещё не наладили. Лучше уж моя винтовка — эффект не хуже, а патроны к ней бесплатные. Я, конечно, тоже рисковал, демонстрируя им свою психосилу… но если ими управляет псайкер, то купол скорее всего скроет меня от его глаз. В теории, правда, можно настроить одностороннюю прозрачность… но это маловероятно, так что риск приемлемый. Если тут окопались специалисты уровня Мыслителей, они о нас всё равно уже всё знают.

— А кто это — Мыслители? — сразу заинтересовался Валерка.

— Одна из легенд старого Марса. Вернёмся — расскажу.

Дважды облетев горное кольцо по периметру, Джаффа убедился, что прохода нет нигде. Нет, не в смысле прохода для ног — парочка хорошо замаскированных скальных тропок там как раз была, и умелый турист смог бы пробраться в окружённую куполом землю даже без специального снаряжения, если бы знал, куда идти. Вот только далеко бы он не прошёл — упал бы с пробитым сердцем на первых шагах своего путешествия. Весь периметр охранялся летучими змеями. Уже ясно было, что это не просто экзотическая местная фауна. Это искусственно выведенное кем-то и управляемое биооружие.

Прорваться сквозь это заграждение было возможно, но о незаметности пришлось бы забыть. А входить в чужой дом с боем — не лучший способ наладить дальнейшие отношения. Тайное проникновение простить ещё могут, но такое вот…

— Понаблюдаем с воздуха, — предложил Валерка. — Есть же у них какой-то режим патрулирования, не могут они постоянно отслеживать абсолютно всю территорию. Найдём дыру и проверим…

— Нет, — коротко качнул головой Данька. — Расстояние.

— Чёрт, да… — их «видение-не-глазами» действовало на расстоянии двадцати, максимум пятидесяти метров — а тут нужны были километры. Джаффа своей сенсорикой мог засекать птичек на любом расстоянии… но не под куполом.

— Так и знала, что вы, мальчишки, без нас ничего не можете.

Все четверо резко развернулись, выхватывая оружие. На хвосте флаера сидела красивая золотоволосая девочка в хрустальных туфельках и небесно-голубом платье. Ростом примерно 75 сантиметров. Идиллический вид маленького ангела портили только чёрные перчатки, из пальцев которых росли лезвия, а также отрезанная голова крылатой змеи, в которой она увлечённо копалась. Капли крови стекали по краю её юбочки и падали на брезент, не оставляя следов.

— Костепилка?!

— Ну да. В каком-то смысле я.

— Ты позволила Мадам сделать из тебя куклу?!

— Не позволила, а велела ей. Она очень не хотела, но я могу быть очень убедительной, когда нужно.

— Но… почему тебя не остановил ни Каск, ни Александрия?!

— Меня вообще трудно остановить, знаешь ли, — язвительно протянула девочка. — Да и зачем им было меня останавливать?

— Ни за что не поверю, что Каск позволил сделать с тобой такое. Даже если твою Эссенцию перенесли в куклу целиком, благодаря урокам Охотника, — Джаффа немного успокоился, так как видел перед собой полноценную личность, а не осколок, — кукла не заменит живое тело. Тем более такая кукла! Я уже достаточно знаю Каска, чтобы понять, как он уважает жизнь. Для него это дичайшая ересь! Шоггота он готов принять, но резину…

— Ладно, — махнула рукой Костепилка. — Ну тебя, зануда. Хотела немножко попугать, так ты всё испортил. В общем, мы сделали так…

За личным кораблём Каска неотступно следовали невидимые механические наблюдатели Дракона. Нет, они ничего не требовали — просто всё записывали и мотали на ус. Малейшее отклонение от курса, хоть на десяток километров, было бы записано и проанализировано. И когда Костепилка сошла с корабля в глубинке штата (с парой провожатых, чтобы не возникало вопросов, почему маленькая девочка разъезжает по стране одна), добралась до ближайшей станции и села на поезд в Нью-Йорк — роботы продолжали её отслеживать. Какое там «тайно выгрузить парочку Спартанцев» — она даже бактериальную культуру не смогла бы незаметно распылить. Дракон прекрасно знала, на что Костепилка способна — ещё на Земле Бет неоднократно с ней пересекалась, а ведь её шард специализировался именно на понимании работы других Технарей.

Поэтому Райли вела себя, как примерная девочка. Никакой отсебятины, никаких экспериментов или попыток поиграть. Пришла в магазин к Мадам. Немного поболтала с хозяйкой (чем чуть не довела старую ведьму до инфаркта, но это мелочи — сама бы довела, сама бы на месте и вылечила). Выбрала себе понравившихся кукол. Оплатила. Упаковала. Увезла на корабль. Улетела. Всё. Хоть под микроскопом рассматривай — ни единой попытки что-либо оставить на Земле. Даже деньги, которыми она рассчиталась за кукол, были получены уже здесь — от агента Жрецов-Королей.

И тем не менее, Ковенант закинул на Землю длинную удочку, которая отслеживанию Дракона не поддавалась. Хитрость была не в том, что девочка привезла, а в том, что она увезла. У нескольких кукол лежали в карманах верёвочки из волос с несколькими хитроумными узлами. Эти артефакты — так называемые «ведьмины лестницы» — служили ретрансляторами психосилы Мадам. Они давали ей возможность управлять куклами на любом расстоянии — в том числе и на другой планете — лишь бы «лестница» находилась рядом с объектом управления. Через них можно было контролировать и людей — как если бы Мадам стояла рядом. Но пытаться захватить разум бывшего члена Бойни Девять… ведьма ещё не настолько сошла с ума.

Ковенант гораздо больше интересовал обратный эффект. Через ту же верёвочку Костепилка могла управлять руками Мадам на Земле. Не сразу — потребовалось некоторое время на отработку синхронизации — но через неделю она могла управлять длинными белыми пальцами старухи так же уверенно, как своими.

На Земле находились две руки Костепилки. А её руки были поистине страшными орудиями.

На самом деле нет. Вернее, не настолько. Возможности Ковенанта по влиянию на земные события возросли — но далеко не так, как если бы Костепилка находилась там лично. Её сила не была чисто вычислительной — она, как и у большинства Технарей, основывалась на прямом сканировании шардом материалов и существ — вплоть до молекулярного уровня. Именно поэтому её арсенал включал множество хирургических инструментов — но никаких диагностических. Ей не требовалось брать анализы или проводить УЗИ — она заранее знала, где проходят важные сосуды и каков будет иммунный ответ на тот или иной имплант.

Тем не менее, Костепилка привезла на Гор — своему шарду на сканирование — около сотни кукол. Это помогло составить некоторое представление о свойствах веществ, из которых Мадам их лепила. А недостаток сведений о конкретном образце на Земле удалось частично компенсировать с помощью пси-чувствительности ведьмы. Как будто слепой учился ориентироваться по слуху. Элен, в свою очередь, училась «выцеплять» и предоставлять Костепилке именно те сведения, которые были ей нужны для работы. Не то, чтобы ведьме это было сильно нужно, но спорить с «внучкой» она не решалась…

В результате в мастерской Мадам скоро появилось множество пауков-ассистентов, управляемых силой её мысли. Правда, выглядели они как настоящие пауки — глазастые и мохнатые — а не просто как набор механизмов. Голая механика слишком сильно противоречила эстетическому чувству Элен. Райли была вынуждена пойти на уступки… впрочем, идея полуживых гомункулов ей и самой пришлась по нраву. Всё-таки её сила специализировалась на биологии. Однако по функциональности паучата новой модели ничуть не уступали её традиционным роботам. Производство кукол пошло раз так в десять быстрее.

Убедившись, что может контролировать процесс, Костепилка распечатала ещё один подарок от любящей «бабушки» — флакончик с мазью на основе «жёлтого света». Мадам Мэндилип использовала её, чтобы вытягивать «души» из своих жертв для помещения в кукол. Маленькая маньячка надрезала себе кожу и нанесла на рану мазь — тщательно следя как за процессом заживления, так и за процессом извлечения сущности.

Самая кошмарная смерть, какую мог вообразить житель Нью-Йорка начала века, была для лучшего нейрохирурга Солнечной просто интересным опытом. Она знала, из каких именно участков мозга Мадам вытягивает Эссенцию — и заранее модернизировала себя таким образом, чтобы эта потеря не была ни смертельной, ни даже опасной. Функции разрушенной нейросети перехватили другие отделы мозга — а погибшие клетки были лизированы и быстро заменились свежими. Зато часть Костепилки оказалась в кукле, изготовленной на Земле.

Теперь она могла управлять этой куклой, как собственным телом. Причём в каком-то смысле это и было её второе тело. Даже если кукла теряла связь с оригиналом (скажем, «ведьмину лестницу» кто-то сжёг), она становилась немножко тупее, теряла способность говорить — но всё равно во многом продолжала вести себя именно так, как повела бы настоящая Костепилка на её месте. При этом она не нуждалась в крови, как Прометейцы, или в прямом питании психосилой от ведьмы, как другие куклы. Портативный химический реактор в животе и комплекс сервомоторов в скелете позволяли ей сохранять подвижность, пожирая любую органику.

— Тебе это всё понадобится, — успокоенно сказал Джаффа, выслушав её. — Барьер вокруг кратера отрезает все виды псионики, кроме вампирского единства — подозреваю, связь через «ведьмину лестницу» он тоже отрежет. Осталось ответить на вопрос, как именно куколка с частью твоего характера поможет нам незаметно пробраться на эту охраняемую территорию?

Костепилка зловредно хихикнула.

— А что, по-вашему, я сюда на волшебных башмачках прилетела, что ли? Давайте за мной, увидите кое-что интересное.

Пока они болтали, сотня пауков и два десятка кукол ловко разделали убитых крылатых змей. Отдельные куски были погружены на механических стрекоз, которые их куда-то увезли по воздуху.

Подняв флаер, путешественники перелетели в долину примерно в пятидесяти километрах от кратера. Там у реки стоял… кукольный домик!

Нет, серьёзно. Небольшое здание около трёх метров в высоту и пяти в ширину, на первый взгляд красивое и уютное, но стоило приглядеться к нему получше и становилось ясно, что окна и дверь напоминают глаза и рот, а всё вместе — хмурое, недоброе лицо. Именно в дверь-пасть куклы сейчас и затаскивали фрагменты разделанных летучих убийц. Казалось, что дом их пожирает.

Домик стоял на огромном блюдце, а блюдце было прикреплено тросами к баллону дирижабля, стилизованному под чёрную тучу.

— Это что? — только и смог выдохнуть Джаффа. — Это зачем?!

— Это мой Убивающий Домик, — гордо сообщила Костепилка. — Именно на нём мы все сюда и прилетели. А сейчас он сделает для нас чудо!

«Домик» представлял собой машину ми-го, декорированную одним из художников Сатаны в соответствии с больной фантазией Костепилки и Мадам. Что-то вроде очень продвинутой рентгеновской установки, в сочетании с магнитно-резонансным томографом и ещё десятком устройств. Именно работу этого универсального диагноста воспроизводил в своей «конструкции» сканирующий блок шарда Костепилки, как выяснилось в ходе их совместного раследования.

Разумеется, производительность тут была несравнима. «Домику» требовалось около минуты, чтобы обработать килограмм биомассы. А больше в него за один раз не влезало. Шард Костепилки в рабочем состоянии за доли секунды анализировал анатомию любых монстров. Тем не менее, в сочетании с куклой-передатчиком и помощью Мадам Мэндилип её земная проекция получила, по оценке Александрии, «восемь процентов своей изначальной эффективности». То есть из сотни разных своих творений на Земле Бет и на Горе она смогла бы повторить восемь. А это было очень немало.

— На месте этих ребят из волшебной страны под куполом, — пробормотал Джаффа, — я бы уже прятался поглубже.

— Вы не преувеличиваете? — уточнил Валерка. — Мне лично эта девочка не кажется такой страшной…

— Парень, её Мадам боялась. А уж кто такая Мадам, и на что она способна — ты своими глазами видел, и еле ушёл живым… в смысле не-мёртвым.

Долго ждать демонстрации им не пришлось. Результаты сканирования фрагментов были уже получены, когда флаер подлетел, и куклы с пауками взялись за работу. Скальпели, иглы, крючки, насосы, шприцы, разбрызгиватели мелькали с нечеловеческой быстротой, кроя и соединяя плоть, недавно бывшую живой, словно платье на швейной фабрике. Клетки, ткани и органы ещё не успевали «осознать», что их носитель умер — а в них уже текла новая кровь и по нервным каналам поступали новые команды. Проживи Виктор Франкенштейн на полвека дольше, он молил бы Костепилку взять его в ученики.

Спустя примерно час работы Райли продемонстрировала своим спутникам результат работы. В буквальном смысле ничего — как только сердца бестии вновь забились, она снова стала невидимой. Джаффе пришлось временно «исчезнуть», чтобы визуализировать существо в глазах Прометейцев.

Костепилка разумно рассудила, что летун из крылатой змеи так себе. Совершенно очевидно, что существа эти выведены искусственно, слишком много разнородных качеств в одном организме. Но их создатели явно стремились получить эффективного убийцу, жертвуя ради этого всеми остальными эволюционными приспособлениями. Длинный прямой клюв хорошо подходит для охоты на мелкую живность — рыбу, лягушек или мышей. Но на воде с чешуёй не посидишь, а для охоты, скажем, на мышей в траве нужны ещё и длинные ноги. Хвостом их опять же не заменишь — слишком быстро устанет. Крупную же дичь таким клювом легко убить, но крайне неудобно есть потом. Создания явно рассчитывались на искусственное кормление.

Костепилка значительно улучшила лётные качества, пусть даже в ущерб боевым. Укоротила шею, покрыла всё тело перьями полностью, убрав чешуйки, хвост тоже укоротила и превратила в хороший аэродинамический руль, покрытый маховыми перьями. Остатки хвоста пошли на изготовление четырёх щупалец, заменивших тварюшке лапы. Увеличенное сердце и усовершенствованные воздушные мешки позволили монстрику летать куда выше и дольше держаться в воздухе, чем его собратья. Но главным усовершенстванием было не это — а инфракрасный детектор, вынесенный на кончик клюва, чтобы его не сбивало тепло от собственного тела носителя.

— Обычно эти… вы уже выяснили, как они называются?

— Долбоклюи, — подсказал без сомнений Данька.

— Да, обычно эти долбоклюи даже друг друга увидеть не могут, что ещё раз подтверждает их искусственность — стайные хищники должны как-то координировать усилия. Они общаются звуками, конечно, но это даёт слабую координацию, куда хуже зрительной. Особенно с их-то рептильным слухом. А моя птичка увидит всех сородичей по теплу — оставаясь невидимой для них — всё запишет, вернётся и доложит. Я сделала сразу четырёх таких.

Как показала разведка, всего воздушную границу охраняло около трёх тысяч крылатых змей. При периметре порядка трёхсот километров — это одна тварь на сотню метров. При обнаружении нарушителя долбоклюй подавал трубный звук, сообщая о численности нарушителей и к нему тут же слетались с соседних участков границы — примерно две змеи на одного противника.

Хорошая система защиты, но в ней есть одна приличная дыра — сверху. Небеса затерянной страны тоже иногда прочёсывались, но куда менее плотно. Флаер вполне можно было протолкнуть, а почти невидимого Прометейца или маленькую куклу — и того легче.

Падение с высоты в десять километров — неслабое испытание. Целиком «промерцать» его нельзя — слишком большое время и расстояние. А если регулярно исчезать и появляться — то в процессе наберёшь почти полную установившуюся скорость. Убиться может и не убьёшься (тела Прометейцев были прочнее и более упруги, чем у людей), но покалечишься точно. А если спускаться на парашютах — слишком велик риск, что заметят. В полёте они совсем беспомощны.

— Уметь бы в летучих мышей превращаться, как граф делал, — с завистью произнёс Валерка. — Или ветром управлять… сейчас бы никаких проблем не было.

— Летучих мышей у меня нет, — с некоторым сожалением заметила Костепилка, — а вот в крылатых змей — могу научить.

— Как?! — все трое разом к ней обернулись.

— А так! — девочка показала им язык. — Пришить их к вашим телам. Эти твари, как и вы, невидимы за счёт многомерности — и состоят из достаточно близких к вашим многомерных молекул, чтобы я могла сшить два тела. Превращение у Дракулы — просто вопрос смены частоты вибрации. Молекулы волка или летучей мыши сдвигаются почти целиком в трёхмерность, молекулы человека-вампира — в Эмпирей. А с куклами можно сделать то же самое. Немножко искусства бабули, немножко моего искусства — и хоп, грянулся об землю и сделался ясным соколом. Ясным — в смысле прозрачным…

Троица переглянулась. С одной стороны, предложение звучало в высшей степени заманчиво. Уметь превращаться в настоящих невидимок, вдобавок летающих и всегда вооружённых… Это вам не летучие мыши. Но с другой… Отдавать себя в руки этой маньячки-потрошительницы… как-то боязно. А вдруг она заиграется и решит ещё чего-нибудь «улучшить» между делом?

Джаффа оценил эти опасения как вполне резонные. Костепилка знает, что для Ковенанта она бесценна, и может поэтому творить что хочет. Устранить её от активных действий всё равно не получится. Запретить ей оперировать — всё равно что запретить Охотнику собирать души.

— Ладно, давай попробуем, — согласился он после некоторого сомнения. — Но я буду сидеть рядом с твоим реальным телом и постоянно тебя читать.

— Сиди, — пожала плечами девочка, — если тебя не стошнит, я только рада буду.

То ли помог контроль, то ли она оказалась на самом деле не такой отмороженной, какой выглядела, но свою работу кукла сделала на пять с плюсом. Яшка получил модель «разведчик» — с улучшенными лётными характеристиками. Валерка — модель «шпион», неотличимую на первый взгляд от обычного долбоклюя (хотя кое-какие незаметные сюрпризы там присутствовали). Ну а на долю Даньки естественным образом досталась модель «воин» — с улучшенными боевыми параметрами. Бронированная чешуя выдерживала даже удар клюва другой летающей змеи (или попадание пули), все жизненно важные органы дублированы, а сразу три головы со шпагами и три хвоста-кнута не оставляли противнику ни единого шанса.

У них ушло больше недели на то, чтобы научиться превращаться и пользоваться новыми телами, но руководство сочло, что это того стоит. Хозяева потратили куда больше времени на создание своих альтернативных обличий — Дракула годы, а Мадам и вовсе почти больше столетия.

— А эти змеи тоже будут обладать силой двадцати обычных змей? — уточнил Джаффа.

— Не, — качнула головой Костепилка. — Прошивка структурно другая. Можно, конечно, их перепрошить, но тогда они невидимыми быть перестанут.

— Чего? Какая ещё прошивка?

— Ой, а я тебе ещё не рассказала? Всё дело в грибах…

Нечто подобное Костепилка подозревала давно, но полностью убедилась в истинности своего предположения, только когда смогла взять кусочек вампира и засунуть его в Убивающий Домик. Аналогичные результаты она получала и на Горе, когда сунула под сканеры своего шарда плоть ми-го.

Ми-го называли эту сущность Йог-Сотхотх, другие именовали его Великой Грибницей или Отцом всех вампиров. Предположительно он был творением Предшественников — или возможно, одним из Предшественников лично. Для этой расы трудно отделить искусственные конструкции от детей, а пользователей машины от самой машины — ведь легенды говорят, что их технологии были основаны на мысли как таковой.

Так или иначе, гигантская сеть нитей-гиф из многомерных молекул проросла через весь Эмпирей, и протянула свои проростки в Материум. Любой желающий обитатель Материума мог стать плодовым телом — органом размножения Великой Грибницы. Достаточно ввести в себя несколько спор Йог-Сотхотха — и из них проклюнутся новые гифы. Нити начнут расти вдоль нервной системы и кровеносных сосудов субъекта, поглощая его клетки и заменяя собой. Постепенно всё тело субъекта заменяется многомерными молекулами, вибрирующими на определённой частоте между нашим пространством и Эмпиреем. Когда оно становится невидимым в оптическом диапазоне — это признак, что плодовое тело созрело и готово производить новые споры.

Йог-Сотхотх, как и все грибы, является гетеротрофом с осмотическим типом питания — поэтому наилучшая пища для вампира — кровь, которую плодовое тело впитывает, подобно губке. Его гифы гораздо прочнее человеческих мышц и отличаются более высокой силой натяжения, поэтому вампир обладает силой двадцати взрослых мужчин. Грибы лучше всего растут на мертвечине — и именно поэтому процесс превращения у вампиров требует физиологической смерти. Можно прорастить их и в живом теле, как сделала с собой Мадам Мэндилип и многие другие посвящённые, но тогда замещение нужного объёма тканей займёт не дни, а годы. Впрочем, так как ещё одним побочным эффектом было бессмертие плодовых тел, она могла позволить себе не спешить.

— Офигеть, — только и смог пробормотать Джаффа Шторм, выслушав эти откровения. Прометейцы рядом тоже сидели весьма шокированные, пусть и поняли в словах Костепилки от силы половину.

— Так получается, младшие вампиры связаны со старшим… — начал Валерка.

— Да, — кивнула кукла. — Через мицелий — общую гифовую сеть, связывающую все плодовые тела. Через ту же сеть вы связаны со всеми ми-го, плодовые тела которых пошли на изготовление ваших кукольных тел. Эта связь материальна — ну, в том смысле, в каком в Эмпирее вообще что-то может быть материальным. Поэтому её не блокирует антипсайкерский купол.

— Безумие какое… Ну а долбоклюи — тоже, выходит, из этой семейки?

— Да, но родня более дальняя. Ты же видишь, их частота вибраций стабильна и не смещается от человеческого взгляда, как у ми-го или вампиров. Молекулы их тел пси-резистентны. Это, с одной стороны, позволяет оставаться невидимыми, даже когда на них смотрят прямо. А с другой — не позволяет дополнить мускулы пси-энергией, как делают вампиры. Хотя змея изначально намного сильнее человеческой руки того же диаметра, так что это отчасти компенсирует отсутствие дополнительной силы из Эмпирея. А прочность на растяжение у них не ниже, чем у вас.

— Но что именно определяет, будут ли молекулы плодового тела пси-резистентными? — уточнил Джаффа.

— Этого я пока не знаю. Грибница как-то иначе срастается с их телами, не так, как с вашими. Под другим… углом, что ли… Но как именно — это уже не биология, это многомерная физика. Вернём Алефа — может быть он сможет ответить. А как этого добиться — узнаем, когда посмотрим, как именно их разводят. В том, что разводят, я ни капельки не сомневаюсь. Вне специального птичника они не проживут и месяца.

— Хоули Гриффин, — пробормотал Валерка.

— Это что такое? — удивлённо посмотрела на него кукла.

— Не что, а кто. Учёный, один из боевиков Лиги выдающихся джентльменов. Сделал сам себя невидимым. Сдаётся мне, в его опытах тоже без тех грибочков не обошлось. Не может человеческое тело от простой химии стать полностью прозрачным.

— Итак, — сказал Валерка, — вот примерная карта территории внутри кратера. На его дне, как и следовало ожидать — большое озеро, занимающее примерно половину всей огороженной территории. На южном берегу озера находится крупный город. Не то, чтобы необитаемый, но население в нём явно меньше, чем было, когда он строился — за несколько часов наблюдения удалось засечь от силы пару человек, переходивших между домами. Они там явно большие домоседы, те кто остался. Неудивительно, что отгородились от всего мира. Южнее города, на высоком холме, большое роскошное здание — то ли храм, то ли дворец… в общем, место для хранения чего-то очень важного. Летучие змеи патрулируют только периметр, внутри их почти не встретишь.

— Почти восемь тысяч квадратных километров, — пробормотал Джаффа. — Прекрасно! И где нам на этой территории искать какую-то «пещеру Лика»?

— Координаты в вашей записке указаны с точностью до минут широты и долготы, — напомнил Валерка. — То есть весь кратер обшаривать не понадобится, всего лишь около квадратной мили. Не думаю, что там так много пещер, тем более с так ясно указанными приметами.

— А в секундах он указать уже не мог, поленился, — проворчал Шторм, визуализируя координатную сетку поверх карты, набросанной Валеркой. — Так, этот квадрат где-то на северном краю кратера. Накрывает часть горной стены и немного территории у её подножия. Сможете вдвоём обшарить весь район?

— Втроём, — поправила Костепилка. — Плюс один воздушный разведчик, который у меня остался после изготовления ваших тел. Плёвое дело.

— Главное запомните, — велел Джаффа, — не лезем ни в какие разборки с местными. Тихо пришли, взяли своё, тихо ушли.

Конечно, любой меркурианец знает, что так говорить нельзя. Сглазишь. Но он себя сейчас чувствовал не авантюристом-одиночкой, а наставником малолеток. А в этой роли правила поведения несколько иные.

Пещера по форме представляла собой огромной полушарие, поставленное на ребро и примыкающее плоской стороной к пропасти, которая казалась бездонной. Выемка в скале, освещённая фосфоресценцией, исходящей прямо из воздуха. По дну полусферы, рядом с огромным провалом без всякого ограждения, шли каменные ступени — сперва вниз, затем снова вверх. А на том конце полушария, за ступенями…

— Это же Сатана! — выдохнул Яшка, глядя на огромное лицо из чёрного камня, высеченное в скале, по которому стекали золотые капли. Пальцы Прометейца до боли сжимали кнут.

— Нет, не он, — качнул головой Валерка, тоже предельно напряжённый. — Этот лик был высечен за много тысяч лет до рождения Сатаны… но чертовски похож, да. Похоже, наш знакомый ценитель изящных искусств случайно воплотил в себе черты кого-то из далёких предков… отсюда.

Лицо притягивало, звало к себе, обещало власть, богатство, силу. Каждый видел в нём то, что желал больше всего. Валерка — возможность установить на Земле самый справедливый строй, без страданий и обмана. Яшка — возможность освободить Ксанку из лап Дракулы. Костепилка — много-много самых замечательных игрушек и любящую семью, которая её никогда не оставит. Нужно только спуститься вниз по ступеням, притронуться к нему, довериться…

И они пошли вниз, как завороженные, всё ускоряя шаг. Кукла, для которой каменные ступени были слишком высокими, скатилась по ним серией сальто и начала карабкаться на другую сторону с ловкостью заядлого скалолаза.

Зачем Валерка и Яшка хотели кинуться за ней? Вернуть назад, или обогнать, чтобы она не получила обещанную награду первой? Вряд ли они и сами могли бы это сказать. Но их остановил решительный голос Даньки, ударивший, подобно нагайке:

— Стоять, дураки! Это всего лишь обманка!

Третий член их партии находился вне пещеры, вне огороженной страны, за пределами гипнотического воздействия лица. Он его вообще не видел — завороженные Валерка с Яшкой прекратили «трансляцию видео», а заставить их показать, как Дракула смотрел глазами подчинённых ему вампиров, Данька не мог — в их сети все были равноправны. Каждый видел только то, что другой хотел ему показать. Но сейчас это, пожалуй, было и к лучшему — лицо никак не могло до него добраться, даже косвенно. Парни остановились на ступенях, словно пробуждаясь из глубокого сна.

— Назад! — так же хлёстко скомандовал Данька, словно физически потянув ребят за плечи. — Отвернуться! Не смотреть!

Парни заставили себя отвести глаза и медленно, шаг за шагом, словно преодолевая сильный ветер, побрели обратно. С каждым шагом, однако, идти становилось легче, давление спадало. Когда они наконец добрались до тоннеля, ведущего в пещеру, к ним полностью вернулся здравый рассудок.

— Что… это было? — выдохнул Яшка.

— Мощный пси-маяк, — констатировал Джаффа. — Артефакт практически на уровне Обелиска. Липучка для мух. Если удастся воскресить Алефа, я сам его убью.

— Райли… там…

— Боюсь, мы её потеряли. Там с каждым шагом притягивает сильнее. Начало подъёма по ступеням вверх — точка невозвращения, давление на психику становится непреодолимым… я бы, во всяком случае, вырваться не смог после этого, хотя псайкер посильнее — возможно. Надо, конечно, заглянуть проверить, что именно эта морда с ней сделала. Ничего страшного, это всего лишь кукла с кусочком Эссенции. Заменимым кусочком, отметим. Настоящая Костепилка даже не была с ней связана в этот момент, спасибо куполу.

— Это лицо… оно обещало…

— Так же, как Обелиск. Оно не знает ваших личных комплексов или мечтаний — не имело времени в них толком разобраться, на это нужны многие часы. Оно просто пробуждало их. Ваше подсознание само находит для себя самые убедительные аргументы, достаточно только запустить машинку мотивации. Просто Обелиск включает мортидо, а тут скорее что-то вроде ницшеанской «воли к власти». Страшная штука. Вы ещё молодцы, вырвались — у вас недостаточно эгоистичные стремления. Я бы вообще не смог оторвать от него взгляд, если бы там был.

Отправленная в пещеру механическая стрекоза не нашла ни малейшего следа куклы — даже характерного пепла, который оставался после сгорания творений Мадам. Живая игрушка просто исчезла. Возможно, спрыгнула или была сброшена в бездонную пропасть справа от лестницы.

— Тут ещё кое-что, — сказал Валерка, поправляя очки. — Вы заметили, что стрекоза летела обратно очень неуклюже? Неудивительно, потому что многие важные части конструкции превратились в золото. Хорошо ещё, что она построена с заметным запасом прочности…

— Это как?! — остальные путешественники просто подпрыгнули.

— В самом буквальном смысле. Я как-то работал подмастерьем у одного… ювелира, чуток понимаю в этих вещах. Конечно, надо ещё проверить в Убивающем Домике, может быть какой-то жёлтый сплав со схожим блеском, но на глаз и наощупь — это золото высочайшей пробы. Золото гораздо плотнее воска, поэтому трансформированные детали уменьшились в объёме и разорвались на куски.

— Суммарный вес не изменился, — пробормотал Джаффа. — Похоже, это действительно какой-то вариант трансмутации… Но чёрт побери, ядерная реакция должна была всю пещеру разнести к чёртовой матери, это даже мне понятно! Холодная реакция, да ещё без нарушения целостности материала? Дайте мне Эда Фаллона, он в таких делах немного разбирался… а у меня сейчас голова кругом пойдёт. Это же золотое дно в буквальном смысле!

Мысли неслись, словно лопасти импеллера в кольце. Наплевать, настоящее там золото или фальшивое — важно, что набор химических элементов явно другой. Причём превращение произошло на расстоянии, без запихивания стрекозы в какие-либо громоздкие установки (если, конечно, вся пещера не являлась такой установкой, что вполне возможно). Дистанционная трансмутация элементов — это же оружие не хуже дезинтегратора Фор Така!

Плюнуть на всё и попытаться добыть Кольцо из зала с помощью нескольких стрекоз? Или всё-таки выяснить, как это работает?

Посоветовавшись с Александрией, он остановился на первом варианте. Лицо со стены никуда не денется, оно там уже тысячи лет торчит и истекает золотыми каплями. Вряд ли загадочная система выключится в следующие несколько часов назло Ковенанту. А исследовать эту штуку при наличии живого Алефа гораздо удобнее. И заодно спросить эту сволочь, как именно он умудрился проникнуть в пещеру и не поддаться чарам лица! И на кой чёрт ему это понадобилось?!

Расположение тайника было чётко указано в записке — «Под пятой снизу ступенью, ведущей к Лику». То есть уже за местным «горизонтом событий». Никто из Прометейцев туда пройти не сможет. Стрекозы там выходили из строя буквально секунд за двадцать (по мере приближения к лицу трансмутация тоже ускорялась). А ведь им нужно было не просто поднять что-то маленькое и лёгкое со ступени, а найти способ поднять или открыть саму ступень — огромный, монолитный на первый взгляд каменный блок.

В пещере, как назло, ещё и телеуправление не работало — заполнявший её светящийся туман создавал помехи как радиоволнам, так и световым сигналам.

— Вы их не найдёте, — у входа в пещеру стоял золотоволосый мужчина в зелёном обтягивающем комбинезоне, с красивыми тонкими чертами лица, которое портило лишь крайне высокомерное выражение. — Владыка Нимир уже позаботился о них.

Разумеется, молодые люди ни слова не поняли. Незнакомец говорил на языке, которого никто из них не знал. Они только поняли, что их обнаружили.

— Мы пришли с миром, — Валерка показал руки, в которых не было оружия, Яшка повторил его жест.

Гость посмотрел на них насмешливо и чуть презрительно. Не то, чтобы он находил в этих двоих что-то особо низкое или отвратительное. Прометейцы поняли, что он привык смотреть так на всех… или почти на всех. Гордыня и наглость были настоящей сущностью этого человека. До сих пор Валерка такое видел лишь в немногих царских офицерах. По-детски незамутнённая вера в то, что все должны ему лизать пятки, а он — никому.

Нет, конечно наглецов и гордецов они перевидали за свою вампирскую карьеру немало. Дракула, Фу Манчу, Сатана… Оба Немо, отец и дочь, тоже по слухам были теми ещё… выдающимися джентльменами. Но это была гордость несколько иного рода.

Валерка на несколько мгновений задумался, пытаясь сформулировать для себя эту трудноуловимую разницу — между людьми, которым можно служить, и людьми, любые замыслы которых можно только и исключительно саботировать. Есть гордецы счастливые, которые твёрдо знают, что превосходят остальных, и спокойны. Сюда относился Фу Манчу. Есть гордецы несчастные, которым это превосходство надо постоянно подтверждать действиями — и хорошо если это действия во благо, хуже если во зло, если для уверенности в себе человек терзает и опускает остальных. Дженни Даккар и Мадам Мэндилип были именно такими. Есть смесь этих двух категорий — обычно они вполне хладнокровны, но иногда в их душевной броне появляются трещинки, которые надо заделывать выплесками жестокости. К этой группе относились Сатана и Дракула.

Но есть и четвёртая категория, более редкая, и самая неприятная. Люди у которых нет никаких душевных слабостей, которые совершенно уверены, что они не твари дрожащие, а право имеют. И тем не менее склонные причинять душевную и физическую боль всем, до кого дотянутся. Не для того, чтобы убедить себя в чём-то. И не потому, что они не способны понять чужую боль, как социопаты. Просто им так нравится — и это для них абсолютно достаточное оправдание.

И абориген, стоявший перед парочкой Прометейцев, определённо относился именно к этой категории.

После ещё пары попыток объясниться, золотоволосый посмотрел на них ещё более презрительно и сделал приглашающий жест — дескать, следуйте за мной.

— Не нравится он мне, — заметил Яшка.

— Мне тоже, но раз нас уже раскрыли, нет смысла стоять тут и смотреть на Лик, как бараны на новые вороты. Может быть у местных сможем узнать больше.

Новый знакомый вывел их из пещеры… и со смехом смотрел, как у обоих поотвисали челюсти.

Возле входа стояли три динозавра! Самых настоящих двуногих хищных ящеров — ростом и длиной где-то так с носорога, хотя менее массивных и более стройных. Причём все три были осёдланы, и спокойно ждали, пока люди к ним подойдут! Местные люди их не только сохранили, но и одомашнили!

Для ковенантов, повидавших чудовищ множества планет, в этом, вероятно, не было бы ничего особенного, но ребята были в восторге. Валерка — потому что изучал динозавров в лицее, но конечно, и не мечтал встретиться с ними в жизни. Яшка — потому что ощутил исходящую от зверей силу и обаяние. Если Валерка чувствовал едва ли не инстинктивную потребность изучить этих красавцев, то Яшка — укротить их, прокатиться на них.

Незнакомец жестом показал им забраться на динозавров. Не требовалось быть даже слабым псайкером, чтобы угадать его намерения — он ожидал, что двое чужаков вряд ли смогут совладать с незнакомыми ездовыми животными, и тем самым дадут ему новый повод посмеяться и унизить их. Но Прометейцы взлетели по ступенькам-стременам и вскочили в сёдла с такой лёгкостью, как будто всю жизнь ни на чём, кроме динозавров, не катались. Самому золотоволосому пришлось потратить почти десять секунд, чтобы взобраться на своего скакуна. Валерка управился за шесть, а Яшка и вовсе за две. Да ещё и тронул зверя с места и объехал поляну перед пещерой. Будь здесь Данька, он, вероятно, занял бы второе место и справился за четыре секунды.

Да, Прометейцы не могли управлять тысячами крыс или мух, как делал Дракула… но установить базовое эмпатическое соединение с животным, которое понравилось, им психосилы хватало. А наездниками они и в человеческой жизни были отличными. А тут ещё обучение у Дракулы, который в седле провёл едва ли не больше половины человеческой жизни. Словом, у блондинчика не было не единого шанса.

Он, однако, быстро оправился от удивления, вывел своего зверя вперёд и начал указывать путь. Похоже, этого человека вообще трудно было надолго выбить из колеи — самомнение мешало. Он явно уже нашёл себе оправдание, почему чужаки оказались погонщиками динозавров не хуже него.

Они объехали больше половины периметра купола, прежде чем нырнули в другую пещеру. Тут Прометейцев ожидал ещё один сюрприз — их встретила толпа рептилоидов. Не змей, как Дхувиане, а скорее ящериц. Невысокие — метр двадцать, но сильные с виду, длиннорукие, зубастые и когтистые твари — Валерка решил, что не хотел бы встретиться с такими в бою, даже несмотря на силу двадцати взрослых мужчин. Но пока необходимости в сражении не возникало — рептилии кланялись и уважительно шипели, расступаясь в стороны при виде наездника в зелёном. Он явно был кем-то авторитетным для них. На лице «златовласки» появилась торжествующая усмешка. Он слез с динозавра и поманил путешественников за собой.

«Он уверен, что вы у него в плену», — заметил по мысленной связи Данька.

«Ну-ну», — насмешливо хмыкнул Яшка.

«Лучше вести себя хорошо, — возразил Валерка. — В смысле, выглядеть напуганными и послушными. Конкретно от этой своры мы в случае чего отобьёмся с помощью мерцания… но кто знает, какие у него там дальше сюрпризы… Не поднимаем шум, пока не узнаем, что тут к чему».

Они слезли с динозавров. Яшка похлопал своего скакуна по мускулистому бедру и пообещал, что обязательно вернётся за ним. Их провели — вежливо, но фактически под конвоем — через несколько пещер — и вывели в огромный зал, около восьмисот метров в диаметре. Посреди зала на возвышении стоял громадный трон, вырезанный единым куском из какого-то чёрного камня. На троне никого не было. Сверху на него падали лучи красного света.

«Пафосно, — ехидно заметил Джаффа. — Похоже на дворы марсианских царей, где мне приходилось бывать. Все их древние тайны почему-то оказывались не такими уж ужасными, стоило привести в гости сотню крепких ребят с хорошими пушками. Не поддавайтесь эффекту, ребята».

Ящеры оставили их перед пустым троном, приковали цепями за правые запястья к стене. Прометейцы не стали противиться, так как могли избавиться от цепей одним коротким мерцанием. Обыскивать и разоружать при этом не стали. Странно тут была поставлена безопасность. После этого рептилоиды торопливо покинули зал, остался только золотоволосый «принц» в зелёном. Исходя из его надменных взглядов и движений, Валерка ожидал, что парень полезет на трон. Но их провожатый остался стоять у возвышения, буравя его взглядом.

На троне что-то происходило. Чёрные пылинки, крутившиеся в красном луче, казалось, обрели цель — они стягивались в одно пятно, в тень, в человекоподобный силуэт. Сначала прозрачный, едва различимый, затем тьма всё более густела, пока не скрыла даже чёрную спинку трона.

— Они что, все в одной школе фокусам учились? — пробормотал Валерка. Именно таким образом любил появляться перед своими жертвами господарь Дракула.

Лица у тени не было, но возникло полное впечатление, что она смотрит на двоих пленников. Они ощутили, как нечто очень старое, очень внимательное, вглядывается в их души, шаря чёрными щупальцами. Не с первого раза, но троица сумела выставить ментальный барьер. Джаффа показывал им, как это делается. Тень в некотором раздражении отскочила, но пробить экран силой не пыталась — хотя вероятно, могла бы, если бы захотела.

— Вы зря меня боитесь, — произнёс силуэт на троне. — Я не собирался причинять вам вред. Мысленный контакт был мне нужен только для того, чтобы лучше вас понять и проще договориться. Так же, как эти цепи не созданы для унижения или неудобства — они лёгкие, мягкие и их снимут с вас сразу после завершения беседы. Они всего лишь блокируют возможность дематериализации.

— Что?! — парни одновременно рванулись в Имматериум… и остались на месте. Словно они всё ещё оставались потомками Дракулы, а на улице был день. Попытки порвать цепь тоже ни к чему не привели — из какого бы сплава она ни была сделана, она точно выдерживала натяжение больше пары тонн. Золотоволосый расхохотался, глядя на их бесплодные потуги.

— Я же говорю, не нужно бояться, юные вампиры, — как ни в чём не бывало продолжала тень. — Повторюсь — вы получите свободу, как только мы закончим разговор. Если бы я хотел причинить вам вред, то причинил бы давно. Были годы, когда и я торговал с ми-го, и тогда узнал кое-что о силе и слабости их плоти. Я очень многое знаю — и это в основном полезное знание, не пустые абстракции. Я инженер, а не философ. Что позволит нам заключить взаимовыгодную сделку. Возможно, даже не одну. Я смогу дать вам то, чего вы хотите, а вы, в свою очередь, дадите мне то, чего хочу я.

— Кто ты такой? И чего ты хочешь?

— Второй вопрос мне нравится намного больше, чем первый. Меня называют Нимиром, или Тёмным, или Тенью, или Властителем Зла. Что могут сказать эти слова действительно заинтересованному, вдумчивому, объективному, логичному уму, не скованному предрассудками? Да ровно ничего! А вот чего я хочу — вопрос вполне конкретный и более продуктивный. У вас есть время выслушать небольшую историю?

— Думаю, есть время и на большую, — иронично отозвался Валерка.

— О, я не буду вас слишком сильно утомлять. Расскажу только самое главное, существенное для нас всех. Видите ли, уже миллион лет я испытываю некоторое неудобство, связанное с тем, что меня здесь нет. Моё настоящее тело заточено в пещере, которую вы посетили вначале — под печатью в виде каменного Лика. Страна, где вы находитесь, называется Ю-Атланчи, и некогда я был одним из её семи правителей. В своё время у меня вышла довольно неприятная размолвка с другими Властителями — моими сородичами и братьями… не думаю, что стоит утомлять вас подробностями, но убить меня они не имели возможности, хоть и очень хотели. От любых повреждений я бы со временем оправился. Поэтому они поместили меня в гробницу за пределами пространства и времени. Я мог наблюдать за событиями снаружи, но не мог вмешиваться…

— Где-то я уже слышал похожую историю, — буркнул Джаффа.

— Все истории повторяются, — пожала плечами тень на троне.

— Вы что, меня слышите?!

— Косвенно, Джаффа Шторм, косвенно. Ваш голос отдаётся в умах этой троицы, а они хоть и смогли закрыть от меня глубины сознания, пока ещё не обладают достаточной квалификацией, чтобы скрыть сиюминутные ощущения и мысли. Купол закрывает внешний мир от моих чувств так же, как и от ваших — его и создавали в первую очередь, чтобы удержать меня внутри. Как видите, я ничего от вас не скрываю — думаю, это повод немного больше мне доверять.

— В таком случае откуда вам известно моё имя? Прометейцы его не знают!

— О да, зато знала ваша несчастная спутница, погибшая в пещере Лика.

— Ты её сожрал?

— Да, но не по своей воле. Видите ли, этот Лик — очень хитрая система сдерживания. Он конвертирует всю мою силу разума только в два постоянных проявления. Первое — маяк, который призывает всех, оказавшихся поблизости, и поглощает их души, соединяя с моей душой. Второе — трансмутация всех элементов в золото. Я не могу направить её на что-либо ещё — и одновременно никто не может войти в пещеру, чтобы попытаться отключить Лик и освободить меня. Точнее, войти-то может…

— Но только один раз, — понял Джаффа. — Остроумно… и достаточно садистски. Твои друзья тебя явно сильно не любили.

— Да, один раз, как вошла ваша подруга. К счастью, я поглотил её не целиком, в кукле была лишь часть её души.

— А что если туда атомную бомбу засунуть? Раз ты такой совсем неуязвимый…

— Лик обладает собственным подобием разума. Он трансмутирует её ключевые части в золото раньше, чем произойдёт детонация. Если же бомба будет столь мощна, чтобы испарить Лик извне пещеры… когда огненный шар погаснет, Лик проступит на дне кратера. Он так же бессмертен, как и я сам. Он часть меня. Его можно отключить, но нельзя уничтожить грубой силой.

— Если этот защитный механизм настолько совершенен, как же тебе удалось проявиться тут на троне, да ещё и мысли моих людей читать?

— Трон. Вернее, механизм, что над ним и под ним. Видите ли, остальные Властители Ю-Атланчи не могли просто сунуть Лик в списанную галеру и загнать в подпространство до скончания веков. Они избавились от меня, но я всё ещё был им иногда нужен — для допросов. В стране, которой правил, а также по всей Земле я оставил им достаточно много неприятных сюрпризов. Для этого они и сконструировали трон — одновременно с Ликом, это части одной системы. При включении он вытягивает часть моей сущности из темницы и создаёт достаточно плотную проекцию, чтобы со мной можно было пообщаться… или причинить боль. Прошло очень много лет и много сложных комбинаций сложилось, прежде чем от моих врагов этот трон попал к моим союзникам. Так я получил возможность появляться перед ними и разговаривать с ними. Не более — но и это было много после прошедших лет в заточении.

— Это ты его имеешь в виду? — указал Валерка на золотоволосого. Тот вскинулся, понимая, что говорят о нём, но не понимая, что именно — беседа шла на английском. По выражению лица он догадался, что что-то нелестное, и схватился было за оружие, но окрик тени его остановил.

— Лантлу не очень-то умён и очень неприятен, признаю. Но он влиятелен и на него легко влиять, большего для моих целей пока не требуется.

Прометейцы переглянулись. Они такую аргументацию неоднократно слышали.

— Чего же ты хочешь от нас? — поинтересовался Джаффа. — Чтобы мы отключили Лик?

— Нет, это вам не под силу. Всё намного проще, и для вас легко выполнимо. Доставьте мне Сатану — и взамен получите своё Кольцо.

— Кого?! — оба одновременно подпрыгнули, вспомнив, во что для них вылилось предыдущее приключение с этим типом.

— Сатану. Этот человек — потомок древних жителей Ю-Атланчи. Вы могли заметить фамильное сходство на Лике. Его тело — идеальное вместилище для меня. Но он мне нужен не навсегда, так что Фу Манчу может не волноваться. Всё просто. Вы приводите этого человека в Ю-Атланчи, Лантлу сажает его на трон, я захватываю его тело, иду в нём в пещеру, отключаю Лик (моя сила не причинит вреда мне самому), моё настоящее тело получает свободу, вы забираете своё Кольцо, я освобождаю тело Сатаны, вы возвращаете его отцу в целости и сохранности. Во всех отношениях выгодная сделка.

— Технически всё это провернуть и в самом деле нетрудно, — сказал Шторм. — С Фу Манчу и Дракулой я договорюсь, завязки уже есть. Сатану, к счастью, в вампира пока ещё не обратили, вампирские тела для целей Нимира бесполезны, во всяком случае по его собственному утверждению.

— Вопрос в том, не выпустим ли мы при этом на свободу что-нибудь ещё похуже Дракона, — кивнула Александрия.

— Вот-вот. Этот Нимир, похоже, местная версия Рианона Проклятого, а субъект, которого вообще нельзя убить, вызывает у меня обоснованное недоверие. Особенно если он при этом ещё и псайкер во много раз сильнее меня.

— Вопрос в том, есть ли у нас выбор. Поглотив Костепилку, Нимир узнал о Драконе и Ковенанте. Пока что он не использовал это знание для шантажа, но решение слишком очевидно, чтобы им не воспользоваться.

— Не думаю, — покачал головой Джаффа. — Если Нимир узнает о Драконе, то будет бояться её ещё больше, чем мы.

— Ты уверен? Конечно, для Дракона Нимир — угроза с рейтингом S, но он может убедить её, что будет полезен…

— Ага, полезен. В виде тени на троне и лица в подземелье. Дать ему свободу Дракон не рискнёт. И он это прекрасно понимает.

— Допустим, но это означает, что он сможет нас шантажировать после освобождения, если мы выполним его условия.

— А после у него и без нас будут сотни дел. В одной только Ю-Атланчи порядок навести — это не фунт изюму. Как я понял, у него даже внутри огороженной страны найдутся какие-то могущественные враги. А ведь он хочет стать Хозяином Земли. Недовольных этой идеей будет очень много, и пока Нимир с ними всеми не разберётся, он определённо не захочет, чтобы из космоса прилетали роботы и указывали ему, как правильно управлять.

— То есть он тебя очаровал, — пришла к выводу Александрия. — Неудивительно, с его мастерством манипулирования эмоциями.

— Стоп. Мы с чего вообще начали? Я говорил, что мы имеем полную возможность послать его к Рианону и не идти ни на какие сделки, потому что шантажировать нас разоблачением перед Драконом он не станет!

— Вот-вот. А в итоге пришёл к выводу, что его можно не бояться и сделку выполнить. Вот такое дистанционное манипулирование чужой логикой и выдаёт очень опытного интригана. Это тебе не прямой давление на мозги, это штука посложнее…

— То есть ты против его распечатывания?

— А ты?

— Да я уже и не знаю. Я простой начальник службы безопасности, я не разбираюсь в таких вещах! Если бы всё зависело только от меня, я бы положился на интуицию — то есть послал его. Потому что моя интуиция криком кричит — дело нечисто. Но так как я не один… сделаю, как ты скажешь. Но только сейчас!

— Хорошо, я тоже не буду форсировать события. Посоветуюсь с Розой и Граприсом.

— Только не очень долго. Он там удерживает моих ребят на цепях. И хотя кормит их кровью регулярно, это всё равно довольно неприятно.

— Постой, но если ты ему откажешь, он может оставить их на цепях насовсем! Или того хуже, убить!

— Это да. Значит надо будет для начала дать формальное согласие в любом случае, чтобы освободить их. А там уже смотреть по ситуации.

Опытный работорговец Граприс нашёл решение за несколько секунд:

— Сатану мы ему передадим. Но с условием — вначале зайти в пещеру, найти и передать нам Кольцо. Когда оно будет у нас — тогда можно отключать Лик.

— И где гарантия, что он сдержит слово?

— Мы сами обеспечим гарантию. Перед тем, как передать ему Сатану, мы интегрируем в нервную систему последнего пару золотых микросхем.

— Псайкеру такого класса отключить любой имплант не составит труда.

— Верно. Поэтому мы сделаем так, чтобы именно отключение импланта его убило с гарантией. Для извращённой фантазии Костепилки, возможно, при соавторстве Бакуды, это не составит труда.

— Принцип мёртвой руки? Это хорошо, — потёр руки Джаффа. — Правда, в пещеру не проникают радиосигналы, там сильные помехи…

— Завяжем на ультразвук нужной частоты. Звуки-то там распространяются нормально.

— Хорошо, тогда последний вопрос — кому мы об этом скажем?

— Сатане и Нимиру — сообщим. Но уже после имплантации. А Фу Манчу и Дракуле не скажем вообще. Незачем им это знать.

Политические вопросы были решены — оставались технические. Сатану не пришлось даже заставлять. Его вся эта история с Нимиром в высшей степени заинтересовала — и он охотно согласился примерить место на чёрном троне. В конце концов, у него самого был похожий трон, тоже обещавший власть над миром. Но то была механическая бутафория, развод для простачков. А здесь, похоже, речь шла о первоисточнике той легенды, которую он использовал в своих психологических махинациях. Сатана обожал всё настоящее и не любил подделки, хотя и не гнушался пользоваться ими.

Правда, от такого согласия криминальный гений не сделался невидимым. Так что вопрос, как провести его мимо крылатых змей, охраняющих границу, оставался актуальным. Нимир признался, что не знает способов миновать их, не испортив тело для своих целей. Вернее, в принципе-то он знал, и много. Но все эти способы требовали либо наличия у него материальной оболочки, либо определённых технических устройств. Пока Нимир оставался тенью, привязанной к трону, и командовал только отрядами дикарей, он не мог практически ничего.

Это вызвало сочувственное хмыкание — поскольку Ковенант на Земле был практически в том же положении. В теории — могущественная сила с огромными знаниями и ресурсами, на практике — бесплотная тень, вынужденная прятаться от невидимых летучих наблюдателей.

— Кстати, а кто вообще посылает этих птичек? — уточнил Джаффа. — Кому они служат? Лантлу?

— Нет конечно, — тень рассмеялась. — За возможность управлять Посланниками он бы съел свой комбинезон без соли. Увы, они ему не подчиняются. Посланники служат Адане, Матери-Змее.

— Так, а это ещё кто?

— Последняя из Змеиного Народа, который некогда научил наш народ, Старую Расу, всей мудрости, благодаря которой появились первые Властители. Если бы мой народ был религиозен, то Мать-Змею можно было бы назвать богиней, так же как меня — дьяволом. Но Старая Раса не верит ни в бога, ни в чёрта. Адана — просто очень старая и хитрая рептилия, не более того.

— Что-то это мне напоминает, — повторил Джаффа Шторм, предварительно рассеяв проекцию, чтобы Нимир не услышал его слов. Была в Ковенанте до него одна рептилия, любившая поиграть в богиню, последняя из своей расы. И легенду о заточённом человекообразном боге он тоже слышал.

Он снова проявился рядом с Данькой.

— Вы с ней воюете?

— Как можно воевать с тенью? Адана следит, чтобы я не вернулся к настоящей жизни — но и только. Она наверняка попытается помешать вам, если узнает. Поэтому лучше проделать всё тихо и аккуратно.

— Как и чем она может помешать?

— Это мне неизвестно. Она обладает силой мысли, сравнимой с моей, а также многочисленными машинами Старой Расы и Змеиного Народа. Я знаю их все. Но значительная часть этих машин была запечатана в пещере Утерянной Мудрости. Мне неизвестно, что именно она оставила для себя во дворце.

Ощущение дежавю стало почти непереносимым. Словно история Марса отразилась в Земле, как в зеркале.

Четыреста миллионов лет назад змеи научились у человека — и восстали против него. Теперь человек научился у змей — и восстал против них.

Джаффа с большим трудом заставил себя мыслить, как наёмник, а не как собиратель фольклора. Ему не важна перекличка смыслов. Ему важно выжить.

— То есть нам лучше провернуть всё тихо и не проверять, на что именно она способна?

— Совершенно верно. Когда я освобожусь, она будет уже моей проблемой, а не вашей.

— Какие средства обнаружения у неё есть, кроме птичек?

— Она может посылать свою мысль в любое место Ю-Атланчи, но не дальше барьера. И только в одно место одновременно. Пещеру Женщины-Лягушки, где мы сейчас находимся, она проверить не может. Кроме того, Мать-Змея довольно ленива, и не собирается тратить весь день, прочёсывая местность.

— То есть везде, кроме этой пещеры, мы играем в рулетку?

— Да. С небольшими шансами на проигрыш, но тем не менее… Впрочем, есть способ её почти наверняка отвлечь. По моему приказу Лантлу устроит в городе беспорядки, потасовку сторонников и противников Матери. Она наверняка не удержится от того, чтобы посмотреть на это шоу и поныть, как же деградировал народ Ю-Атланчи, как он глуп и неблагодарен. В это время Сатана вполне сможет проникнуть в долину горными тропами, которые я укажу. Вы сказали, что знаете, когда именно над ними пролетают Посланники, так что выбрать момент реально.

— Если только Адана не разместит патрули именно над этими тропами — до самого конца беспорядков, — хмыкнул Джаффа. — Я бы на её месте так и сделал. Вот что, расскажу-ка я об этой проблеме самому Сатане. Он любит решать интересные головоломки криминального толка. Уверен, и здесь что-то придумывает.

— Задача настолько проста, что я даже оскорблён, — заявил Сатана, — что вам понадобилась моя помощь для её решения. Она совершенно не даёт пищи уму.

— Однако её успешное решение может дать пищу вашей жажде власти, — заметил Джаффа.

— И моему любопытству, что важнее, — качнул головой Сатана. — Посланники ведь не нападают на самих жителей Ю-Атланчи, верно?

— Да, они атакуют только чужаков. Люди Старой Расы нередко отправляются за границу кратера — поохотиться или просто погулять.

— Ну вот и всё. Осталось лишь выяснить, как именно они отличают местных жителей от чужаков.

Вопрос был хороший. Посланники — не гончие собаки. У птиц и рептилий обычно слабое обоняние — они больше полагаются на зрение, подобно людям. Но в том-то и дело, что невидимки не могут обладать хорошим зрением. Если свет проходит сквозь них, значит он не поглощается, сетчатка не посылает сигнал в глазные нервы. Гриффин решил эту проблему, сохранив непрозрачной небольшую часть сетчатки. В яркий солнечный день это выглядело, как два туманных пятна в воздухе (если знать, куда смотреть), но всё остальное время не мешало его невидимости. Однако и зрение у него стало довольно посредственным — хотя чувствительность глаз со временем возросла, адаптируясь к новым условиям. День был для него сумерками, а сумерки — ночью. Терпимо для хулигана, но совершенно не годится для сторожа. Посланники ведь должны нести свою вахту даже ночью.

Дело, конечно, в вибрации — в колебаниях молекул между двумя пространствами. Глаза Посланников захватывают, условно говоря, каждый сотый кадр — но их мозг обрабатывает и интегрирует картинку. Этого достаточно, чтобы обеспечить днём зрение не хуже человеческого. Ночью же они сдвигают частоту так, чтобы стать более видимыми (в темноте не страшно) — но и лучше видящими тоже, так как захватывают больше света. Если поместить долбоклюя в тёмную комнату, а потом резко включить яркий свет, можно увидеть быстро тающий полупрозрачный силуэт.

— Значит, нужно выбрать кого-то из людей Лантлу, похожего на меня ростом и телосложением, надеть на него плащ, который скроет подробности, и отправить на охоту за стену кратера. Мы встречаемся в заранее условленном месте, он передаёт мне плащ, я возвращаюсь вместо него.

— Нетрадиционная одежда привлечёт внимание, — покачал головой Джаффа. — Люди Лантлу всегда ездят в обтягивающих комбинезонах, и тем более не скрывают лиц. Кто-нибудь может настучать Матери и она пошлёт свою проекцию проверить такого охотника при возвращении.

— Вот это уже делает задачу немного интереснее. Ты говорил, что у них есть ездовые динозавры? Какого примерно размера?

— От четырёх до шести метров в длину, от двух до трёх в высоту.

— В таком случае, тюк с припасами или сумка для трофеев метра два в длину не будут выглядеть на них слишком неестественно. Узнайте у Лантлу, не имеют ли Посланники привычки обыскивать путешественников с целью поиска контрабанды, — последнее было сказано серьёзным тоном, что лишь усилило издевку.

Слияние прошло, как по маслу. С каждым шагом Сатана всё быстрее взбегал к трону — под конец, казалось, он не бежал, а летел. Так других притягивал тёмный Лик — но трон подобного эффекта оказывать был не должен. На обычных людей. Но обладателя нужного генома в сочетании с нужным характером — он тянул, как магнит железные опилки. Сатана протянул свои длинные руки, словно обнимая Тень — и та потекла в него пульсирующим потоком света и тьмы, заполняя собой, делая, казалось, ещё выше и величественнее.

Сколько раз Сатана мурлыкал эту нехитрую песенку в разных формах талантам, которых завлекал в свои сети… Но сейчас впервые она была обращена к нему самому, звуча в его голове куда более победно и величественно, чем он мог себе представить. Ни единой фальшивой ноты, ни слова обмана — Нимир действительно мог дать всё, что обещал, и даже намного больше. На лице Сатаны застыла та самая «адская» гримаса, которая сопровождала последние часы агонии жертв Мадам, перед тем, как ведьма забирала их душу. Как описал её один сильно впечатлённый свидетель, «взгляд дьявола, надолго изгнанного из любимого ада и вдруг возвращенного туда». Он как будто вспоминал нечто давно забытое, то что бессознательно искал всю жизнь.

Ему даже не понадобилось садиться на трон. Тени хватило одного прикосновения. Когда Сатана обернулся к людям, оставшимся у подножия, это был уже не он. Это был Нимир. Тьма клубилась вокруг его тела и ластилась к нему послушным щенком.

Он взглянул на свои руки, будто не в силах поверить, что они у него есть.

— Свобода! — выдохнул Тёмный, с наслаждением потягиваясь. — После стольких лет!

— Мне убрать свидетелей, повелитель? — поинтересовался Лантлу, косым взглядом указывая на прикованных вампиров.

— Нет, — Нимир сделал лёгкий жест рукой, направляя свою силу, и цепи с Прометейцев упали. — Такая мелочность недостойна правителя мира. Они сделали то, чего я хотел, и заслужили свою награду. Как и ты, Лантлу. Как и ты.

Если правитель Ю-Атланчи и заметил скрытую угрозу в этих словах, то он ничем себя не выдал. Он тряхнул золотыми волосами, будто отгоняя назойливое насекомое, и больше не смотрел в сторону Валерки с Яшкой, как будто их не существовало в природе.

Сатана спустился с трона. Или правильно сказать — спустилось тело Сатаны? Трудно было сказать, кто в данный момент управляет телом, эти двое, казалось, без подготовки достигли идеальной синхронизации, как Джаффа с двойниками Тарно. Его босые ноги (одежда исчезла в процессе слияния, но он наготы ни капли не стеснялся) оставляли в гагатовом подножии золотые отпечатки. Цепи, которых мимоходом коснулась его сила, тоже стали золотыми.

— Прямо царь Мидас, — пробормотал себе под нос Валерка.

— Я старше вашего Мидаса, — ехидно заметил Нимир. — Так что это скорее он был похож на меня. Это временный эффект. В течение миллиона лет я ничего не мог, кроме как создавать золото, и моей силе нужно время, чтобы вернуть прежнюю гибкость и разносторонность.

Он повернулся к Лантлу:

— Вернись в город и займись своими повседневными делами. Готовь народ к празднику, развлекайся с девицами, ешь и пей, убей кого-нибудь для порядка. Твоё долгое отсутствие может вызвать подозрения у Аданы, а это мне сейчас меньше всего нужно. Не тогда, когда я в двух шагах от полного освобождения.

— О чём они говорят? — спросил Яшка. — Мне сильно не нравятся их выражения.

— Не знаю, — вздохнул Валерка. — Этого языка никто на Земле не знает… за пределами кратера. Просто смотри в оба и готовься бежать, если что.

Нимир, услышавший их, снова сделал характерный повелительный жест. Что-то в головах молодых людей со скрипом сдвинулось.

— Теперь вы знаете язык Ю-Атланчи, это уменьшит недоверие между нами и поможет достичь общей цели, — небрежно бросил он.

Джаффа по ту сторону стены только присвистнул. Ни один знакомый ему телепат не смог бы провернуть такое с чужим разумом. Дж-Онну, вероятно, хватило бы квалификации и психосилы, но он бы просто не осмелился — принцип «не навреди» был для него далеко не пустым звуком. Гродду хватило бы наглости и жестокости, но не хватило умения и опыта. Все остальные — барсумские телепаты, Дракула, сам Джаффа, Сатана до слияния, даже Мадам Мэндилип — и рядом не стояли. Это был совершенно иной уровень.

— Вы бы поосторожнее с затратами энергии, — посоветовал он через Валерку. — Мозг Сатаны всё же производит куда меньше силы, чем ваш собственный. Вы на троне влили в него очень много силы, и потрясающе, что он смог её выдержать… но этот запас конечен. Если будете так раскидываться дарами, можете истощить новое тело раньше, чем доберётесь до старого.

— Такая опасность есть, — благодушно согласился Нимир, — однако она меньше, чем ты думаешь. Ты не представляешь, сколько энергии может произвести мозг моего потомка при правильной настройке. Сам Сатана не использовал и десятой доли этой силы. Кроме того, прежде чем отправляться в пещеру Лика, я сяду на трон и повторно заряжу это тело до максимума, который оно способно выдержать. А сейчас мне в первую очередь необходимо размяться.

«Разминка» получилась впечатляющая — пространство вокруг Тёмного, казалось, гнулось по его повелению, вещи летали в воздухе, а парочка урдов (человекоподобных ящеров) обзавелась полезными приспособлениями — золотыми когтями (рассекавшими сталь, как масло), золотой чешуёй (непробиваемой даже для выстрела из винтовки) и золотыми глазами (испускающими слепящие вспышки по желанию владельца).

— Это всё мишура, — отмахнулся Нимир от восторженных вопросов Яшки и Валерки. — Тела урдов постоянно регенерируют, не далее как через месяц композиты на основе золота, которые я создал, выведутся из организма и они снова обзаведутся нормальными когтями, глазами и чешуёй. Проблема в том, что я до сих пор не могу ничего сделать без алхимического эффекта. Не меньше семидесяти процентов золота при направленных преобразованиях материи, и не меньше двадцати при телекинезе. Эффект Лика оказался более стойким, чем я ожидал. Боюсь, нам придётся сидеть тут минимум до ночи.

— А наколдуете мне потом на память пару золотых побрякушек? — попросил Яшка.

— Да хоть сотню, — фыркнул Нимир. — В Ю-Атланчи из-за сотен тысяч лет работы Лика золото — самый дешёвый материал. Дешевле оно только на Луне.

— Вы и с селенитами знакомы? — удивился Джаффа.

— И со Жрецами-Королями. В отличие от Матери-Змеи, которая ни разу не высовывала свой хорошенький носик за границы Ю-Атланчи, я старался быть в курсе планетарной космической политики. Правда, мои сведения устарели на миллион лет — под каменной маской у меня не было возможности получать свежие данные. Немногочисленные исполнители, которых мне удавалось вербовать, тоже были из Старой Расы, что означает — ленивы, трусливы и нелюбопытны. А границы хорошо охранялись. Только воспоминания Костепилки позволили мне немного заполнить пробелы — но очень уж немного. У этой девочки весьма своеобразный стиль мышления, даже по моим меркам, а уж у той конкретной её части, что мне досталась…

— А про трон Мать-Змея тоже не знает? — уточнил Валерка. — Мне это кажется подозрительным.

— Поясни, — повернулся к нему Нимир.

— Ну смотрите. Допустим я знаю, что вернуть моего врага к жизни можно при помощи одного-единственного артефакта. Причём этот артефакт — немаленький и весьма заметный. Я на её месте прочёсывал бы каждый квадратный метр с помощью ясновидения, а в те места, которые для моей мысли закрыты — послал бы разведчиков — долбоклюев или людей. Даже если она ужасно ленива, за сотню тысяч лет можно обшарить весь кратер, не особо напрягаясь.

— Почти всё верно, малыш, — усмехнулся Нимир. — Есть лишь несколько нюансов. Во-первых, Адана большую часть этих тысячелетий провела во сне — бодрствовала она, по моим оценкам, не более пятидесяти веков.

— Всё равно — это возраст пирамид… Очень много можно сделать…

— Во-вторых, она полагает, что трон был не просто потерян, а уничтожен. И она права… в каком-то смысле. Он действительно был физически разрушен однажды, но поскольку он является частью Лика, а Лик создан неуничтожимым — со временем восстановился и трон тоже. В-третьих, мои экраны отличаются от экранов Матери-Змеи, которые окружают долину. Мои не возводят непреодолимую стену для мысленного взгляда. Они позволяют ищущему разуму войти в пещеру и обшарить её… но не увидеть тут ничего интересного. Они создают иллюзию, что укрытая ими территория пуста.

— Остроумно. Но тогда Лантлу должен периодически скрываться от её взгляда, — заметил Валерка.

— Не так часто. Он в основном общается со мной через курьеров, лично приходит лишь раз в пару десятилетий. Адана слишком ленива, чтобы следить за ним круглый год и уловить эти короткие моменты отсутствия. К тому же, как и большинство людей Старой Расы, Лантлу обладает остаточной пси-чувствительностью, которую я усилил в нужном мне направлении. Недостаточно, чтобы посылать свои мысли или тем более — влиять на материальный мир. Но достаточно, чтобы с уверенностью определить, когда на него устремлён чей-то взгляд…

— А у себя ты эту способность, похоже, развить забыл, — раздался новый незнакомый голос от входа в пещеру. Сильный, насмешливый голос, от которого, казалось, вздрагивала пещера. — Я за тобой наблюдаю уже полчаса, как ты выделываешься перед этими несчастными мальцами — но ты, похоже, как глухарь на лужайке, так увлёкся собственным токованием, что не видишь и не слышишь ничего вокруг. Пришлось нанести тебе визит в более осязаемой форме.

Говоривший стоял в тени, и обычный человек, вероятно, различил бы только размытый высокий силуэт. Но обычных людей здесь не было. Единственный, кто мог претендовать на статус такового — Лантлу — уже ушёл. Что для урдов, что для Прометейцев, что для Нимира тьма не являлась препятствием. Они ясно видели высокого бронзовокожего мужчину атлетического телосложения, облачённого в чёрный комбинезон. И… со всё теми же характерными фамильными чертами, присущими Лику в пещере и Сатане. Та же идеальная фигура, дышащая силой, орлиный нос, высокий лоб и беспощадный твёрдый взгляд, воплощающий, казалось, само понятие власти. Нимир как будто смотрел в зеркало, и лишь небольшие различия давали понять, что это не один и тот же человек. Так, у пришельца глаза были чёрные, а у Сатаны — голубые, но одинаково сияющие внутренним огнём затаённой мощи. Также губы Сатаны были несколько полнее.

Два полных ненависти взгляда столкнулись посреди пещеры, как разогнанные поезда — с такой силой, что посыпались искры. И это была не метафора!

— Баал-сеепа! — выдохнул Нимир. — Ну конечно… я должен был понять, что ты непременно явишься при активации трона.

— Ты многое должен был понять заранее, — усмехнулся гость. — Но похоже, прошедшие годы слишком сильно сказались на твоём разуме.

Он сделал такой же характерный повелительный жест, что уже использовал Нимир — и красный луч, освещавший гагатовый трон, угас. В пещере воцарился полный и абсолютный мрак. Урды испуганно заворчали — их глаза, подобно кошачьим, могли воспринимать самый слабый свет, давая ночное зрение не хуже дневного. Но в полной темноте они были так же беспомощны, как и люди. Прометейцы продолжали видеть, но уже не глазами.

— Нет, так не годится, — невозмутимо сказал Нимир.

По взмаху его руки в воздухе загорелся золотой шар, похожий на неяркое солнце.

— Неужели ты хочешь, Баал-сеепа, чтобы встреча, которой мы оба ждали миллион лет, прошла во тьме? И некому было увидеть её величие, сложить об этом противостоянии песни и легенды?

— Брось, — отмахнулся гость. — Ты ведь прекрасно понимаешь, что мне в любом случае придётся устранить всех свидетелей — и ящериц, и кровососов. Я, конечно, не меньше тебя люблю славу, но мы же не хотим, чтобы об этом визите узнала одна наша общая хвостатая знакомая?

— Да, — задумчиво согласился Нимир. — Забавно, но это, пожалуй, единственный наш общий интерес. И тем не менее, за урдов ты можешь не бояться. Они преданы мне, и никогда ничего не расскажут даже под пытками. От чтения мыслей же я их защитил. Да Адана и не станет их допрашивать — она их презирает.

— Ты слишком размяк в своей золотой купели, Нимир. Я не хуже тебя знаю, что такое урды, но предпочитаю перестраховаться.

Прометейцы, само собой, не собирались ждать, пока их устранят — как свидетелей, или по любой другой причине. Улучив момент, когда эти двое на них не смотрели, они на максимальной скорости мерцания устремились к выходу из пещеры.

Баал-сеепа развернулся им вслед, и поднял руку, готовясь нанести психический удар. И в тот же момент Нимир атаковал. Золотая молния сорвалась с его пальцев и ударила в затылок незваного гостя, заставив голову последнего разлететься брызгами жидкого золота.

Что произошло дальше, Яшка и Валерка не видели, поскольку благодаря вмешательству Тёмного успешно достигли выхода в соседний зал.

Минут пятнадцать ребята сидели в соседнем зале, размышляя, что им делать дальше. По логике вроде бы можно вернуться — с непрошеным гостем вроде бы покончено. С другой стороны… если у Нимира всё уже в порядке, то почему он до сих пор не послал к ним никого и не позвал их обратно? Конечно, обычные люди взрыв своей головы не переживают. Но то обычные, а здесь существа предельно далёкие от обычных людей. Нимир, вон, заявил, что его вообще нельзя убить, никаким образом, только заточить. И если предположить, что он не врал… А этот… Баал-сеепа на него похож. Может и он такой же?

Джаффа, понимая серьёзность ситуации, посоветовал им возвращаться за барьер. С Нимиром потом можно будет установить контакт повторно, если у него всё будет в порядке. Через того же Лантлу, например. Или через кого-то из урдов. Благо, язык они теперь знают, так что проблем с коммуникацией не будет.

— Поддерживаю, — сообщила Костепилка на параллельном канале. — У меня оборвалась связь с имплантами в теле Сатаны. Скорее всего, он мёртв.

«А с ним накрылись и наши отношения с Фу Манчу. Вряд ли китаец примет во внимание, что сыночек вызвался добровольцем, и что мы были в этом деле по сути только курьерами… И то, что он умер совершенно счастливым, тоже очень сомнительно, что будет аргументом. Он знает толк в мести, и обращение в вампира явно не сделало его более мягкосердечным… тем более, что других сыновей у него уже не будет».

Словом, настроение у Джаффы было — отвратнее некуда.

Прометейцы, тем временем, перекинулись в невидимых крылатых змей и устремились к границе Ю-Атланчи.

Однако возле флаера их уже ждали. Баал-сеепа смотрел на вновь принявших человеческий облик вампиров с лёгкой укоризной — как взрослый на расшалившихся детишек. На его голове не было видно никаких следов полученных повреждений… разве что глаза пожелтели и кожа лица приобрела какой-то… золотистый оттенок. Но в пределах нормы для человека, на статую он ничуть не походил.

— Глупо с вашей стороны было заставлять меня тратить время и силы на поиск. Если бы вы остались в пещере и дождались конца спектакля, я бы убил вас быстро и безболезненно. А теперь мне придётся… поиграть с вами, чтобы компенсировать затраты. Не сегодня, разумеется. Я не хочу портить день победы над Нимиром каким-то мелким злодейством. Вам придётся подождать пару веков, может быть тысячелетие-другое, пока у меня дойдут до вас руки. Но поверьте, вам от этого будет не легче. Я запечатаю вас… в пещере Нимира, пожалуй. Это будет хорошей иронией.

— Да кто ты вообще такой?! — возмущённо выдохнул Данька.

Сдаваться все трое не собирались, в их руках уже мелькало фирменное оружие.

— Ох, невежественные дети невежественного века. Имя Баал-сеепа вам даже ничего не говорит, да?

— Древнесемитское божество Баал не имеет к тебе отношения? — поинтересовался начитанный Валерка.

— Очень отдалённое. Я, конечно, развлекался некогда в Шумере и Аккаде, но вообще-то слово «Баал» означает «Господин», «Владыка». В прасемитский язык оно попало из языка Атлантиды, который в свою очередь произошёл от языка Ю-Атланчи. Мой же титул, ставший именем, означает «Властитель Тёмного Лика».

— Тёмного… Лика? Не того ли самого, что в пещере?

— Именно его, юноша, именно его. Это я создал Лик для заточения Нимира, и трон для общения с ним. Мы с ним были коллегами, как сейчас говорят. Два из семи тронов Властителей Ю-Атланчи принадлежали нам. Тогда меня называли Властителем Разрушения, а его — Властителем Созидания. Он строил дома, машины, города, империи, по слову Властителя Властителей. Я же уничтожал те, что были неугодны. После того, как Нимир восстал, мы — шестеро Властителей — схлестнулись с ним. Каждый внёс свой вклад в победу. Но именно я был тем, кто разрушил его укрепления, ворвался во дворец и схватил его. Я был тем, кто направил всю его психическую мощь на бесконечное преобразование элементов. После этого его назвали Властителем Зла, а меня — Властителем Тёмного Лика. Впрочем, застойная Ю-Атланчи скоро стала мне скучна. Властитель Властителей к тому времени уже покинул этот мир. Я попросил у Аданы дать мне свободу — по-хорошему, заметьте, попросил. Глупая рептилия отказалась выполнить мою просьбу — сама виновата. Я разжёг гражданскую войну с использованием древнего оружия, в которой уничтожил значительную часть наследия Змеиного Народа, а остатки они сами спрятали — во избежание повторения этой бойни. Под шумок я имитировал свою гибель и покинул Ю-Атланчи. Примерно сто тысяч лет назад я настолько развил силу своей мысли, что смог одним желанием пересекать пространство между планетами. Я бывал на Ва-Нахе, на Барсуме, на Горе, на Эуробусе, на Стальных Мирах — уж простите, что эти названия вам ничего не говорят, вы не знаете их в том числе и благодаря мне — и везде я сеял хаос и разрушение. Уже не по приказу Властителя, а просто так — потому что мне это нравилось. Я прирождённый саботажник, почему же я должен отказываться от того, что умею лучше всего, и что доставляет мне удовольствие? Знаете, двенадцать тысяч лет назад я правда пытался отказаться и начать новую жизнь. Вернувшись на Землю, я встретил небольшое племя беженцев из Ю-Атланчи, и решил, что это мой шанс. Я вернул им науку и технологии, я выбрал для них красивый и богатый остров и построил прекрасную империю, которую назвал Атлантидой… Не столь великую, как Ю-Атланчи в период расцвета, конечно — но по-своему роскошную. Но не прошло и тысячи лет, как она мне тоже наскучила, и я сокрушил её — вместе с островом, на котором она стояла. После этого я окончательно убедился, что моё предназначение — ломать, не строить. Кто людям помогает — тот тратит время зря. Хорошими делами прославиться нельзя.

— А я-то, дурак, думал, что дьявол — это байки попов, — пробормотал про себя Данька.

— Сказка — ложь, да в ней намёк, — отозвался Баал-сеепа на чистом русском. — Есть сюжеты, которые повторяются из века в век, есть образы, архетипы, которые заложены в нашу плоть и кровь слишком глубоко, чтобы мы могли от них избавиться. Как думаешь, почему Сатана в этом веке играл ту же роль, что и мы с Нимиром миллион лет назад? Даже пятиметровые богомолы с Гора, даже грибы с Юггота, уж насколько они далеки от людей, вынуждены разыгрывать эту надоевшую мне тысячи лет назад пьесу. Но я, по крайней мере, марионетка, которой по сценарию позволено обрезать нити других марионеток, и иногда показать нос режиссёру. Другим не дано и такого утешения.

— Разрушение, — задумчиво произнёс новый голос сзади. — Это очень ценный талант, без сомнения. Но разбрасываться им направо и налево — недостойно столь одарённого художника хаоса, не находишь? Скажи, Баал-сеепа, почему ты никогда не попытался разрушить владения Матери-Змеи?

Атлант резко обернулся. Позади стоял рыжеволосый лотарец, облокотившись на скалу и лениво закинув ногу за ногу.

— Тарно, старый приятель! Так ты уже научился посылать свои образы на межпланетные расстояния? Похвально. И даже агентов на Земле вербуешь? Боюсь, мне придётся разрушить и твой затерянный городок. Он был очень забавным, но так вы чего доброго ещё через пару тысяч лет научитесь посылать и тела — а это право должно оставаться только за мной. Так что уж извини, не буду врать, что это не доставит мне удовольствия…

— Это всегда пожалуйста, — Арнота подобная угроза ничуть не смутила. — Но в память о нашей старой дружбе ты же можешь удовлетворить моё любопытство?

— Почему бы и нет. Только при условии, что твои слуги, — он указал на Прометейцев, — не будут в это время пытаться сбежать. Не хочу снова тратить время, гоняясь за ними.

— Никаких проблем. Они дисциплинированные ребята, кроме того, им тоже интересно. Не каждый день встречаешь человека, помнящего все дни истории. Если умирать, то лучше уж это сделать в интересной компании. Так всё же, Баал-сеепа. Почему ты побывал на всех континентах Земли и на всех планетах Солнечной, погрузил в пожар братоубийства тысячи дикарских племён, но не устроил ничего подобного у себя дома? Нельзя стать мастером джетана, играя только с теми, кто недавно взял в руки доску. Неужели «глупая рептилия» была не по зубам даже тебе, Властителю Разрушения?

— О, у меня был чудесный план разрушения её владений — её собственными руками и руками Нимира. Я покажу его тебе, прежде чем убить тебя. Ты оценишь. Он уже начал выполняться — чудесная партия на несколько веков, где обе стороны, сражаясь между собой, на самом деле работают на меня. В итоге от Ю-Атланчи останется лишь выжженная пустыня, а я и пальцем никого из её жителей не трону. Но тут пришёл ты со своими дурацкими вампирами и всё испортил. Я не мог допустить, чтобы Нимир освободился так рано, это ломало всю схему. Не думай, что я тебе это забуду. Ты знаешь, как я умею мстить.

— Знаю, — кивнул Арнот, что-то вспомнив из истории своего прототипа, и вздрогнув. — Тогда ещё один вопрос. Если это не секрет и не разрушит ещё каких-нибудь твоих планов, конечно. Чем конкретно ты был занят последние пятнадцать-двадцать лет? От чего именно тебя оторвал сигнал о срабатывании трона?

— Какие секреты между старыми друзьями? Я был в Тибете, там нужно было срочно кое-что сломать, пока оно не стало угрожать человечеству. Кстати, я там не закончил, так что придётся поспешить — нельзя пускать процесс на самотёк, а то вся Солнечная система окажется в опасности. Я, конечно, люблю видеть, как человечки дерутся, страдают и умирают, но я не хочу, чтобы они полностью вымерли — не станет человечества, не станет и потехи.

— Давно?

— Двадцать девять лет уже. Очень невовремя это всё свалилось, я как раз хотел устроить вкусную заварушку в России…

— И у тебя там, как понимаю, свежих новостей не было?

— Совершенно затерянный анклав цивилизации, вроде твоего Лотара. Газеты туда не присылают.

— А… — рыжий с пониманием кивнул и достав из воздуха пачку фантомных газет, кинул их атланту. — Ты почитай кое-что, прежде чем возвращаться. Думаю, тебя это заинтересует.

— Это невозможно, — пробормотал Баал-сеепа. — Ты пытаешься меня отвлечь, Тарно? Не пройдёт…

— Ты думаешь, я потратил годы, изучая стилистику работы земных журналистов, чтобы создать фальшивку, которую ты сможешь разоблачить за десять секунд? — парировал Арнот. — Переместись в Лондон или в Нью-Йорк, у тебя это займёт не намного больше времени, чем у меня. Посмотри, во что они превратились.

— Ага, а пока я буду перемещаться, твои подручные снова сбегут? Я прекрасно знаю, на что способны вампиры.

— Я не сбегу в любом случае. Лотар ведь никуда не денется. А чтобы избавиться от свидетелей, тебе нужно в первую очередь убрать меня.

— Это верно, — согласился атлант. — Только я уверен, что твоего физического тела в Лотаре давно нет, а своим городом ты можешь и пожертвовать. Иначе бы не осмелился говорить со мной так нагло.

— Верно, — согласился тем же тоном лотарец. — Меня там в самом деле нет. Но в таком случае, ликвидировать свидетелей и вовсе бесполезно. Я уже считал из памяти моих слуг воспоминания о сцене в пещере. И поверь, если я захочу передать это всё Матери-Змее, купол меня не остановит. У меня есть и другие исполнители, способные преодолеть барьер, кроме этих троих.

Глаза Властителя злобно сверкнули.

— Хорошо, этот раунд ты выиграл, но не думай, что взял всю партию. Чего ты хочешь за своё молчание, рыжий ублюдок?

— Ничего особенного. Только то, что ты и сам с большим удовольствем сделаешь. То, что делаешь постоянно последний миллион лет. Тебе ничего не показалось странным в прочитанных газетах, Баал-сеепа?

— Странным?! Да это полный бред! Какие ещё осьминоги на треножниках? На Марсе никогда не было такой расы!

— Верно, мой друг. Расы нет. А треножники — есть. И этот парадокс, как только ты узнаешь его причины, предоставит тебе широчайшие возможности заняться твоим любимым делом — разрушением.

— Ладно, — сказал Баал-сеепа спустя сутки, после недолгого визита на Марс, из которого он с большим трудом смог вернуться незамеченным. — Я займусь этой новой Повелительницей, как только закончу дела в Тибете. Задачка действительно интересная. Но мне нужны гарантии, что ты не попытаешься в это время освободить Нимира. И вообще не сунешься в Ю-Атланчи. Это внутренее дело Старой Расы, тебя оно не касается.

— Легко. Я в вашу политику и не собирался лезть, это Нимир первым полез к моим людям с непристойными предложениями. Мне нужна только одна вещь, которая по чистой случайности лежит именно в пещере Лика. Принеси её моим слугам — думаю, для создателя темницы не составит труда обойти её защиту — и можешь быть уверен, что ноги моей в Ю-Атланчи больше не будет.

— Что это за вещь? И как она там оказалась?

— Всего лишь небольшое колечко. А как оказалось — я, по правде сказать, и сам не знаю. Прости, но без подробностей — у меня тоже есть тайны.

Атлант задумался, буря Арнота взглядом. Тот отвечал предельно невинным выражением лица — дескать, а я что? Мы все делаем свою работу…

— Хорошо, принесу я тебе это кольцо. Но сначала запечатаю твоих вампиров. Получишь их обратно в целости через пару тысяч лет, когда я закончу все дела — и в Тибете, и на Барсуме, и в Ю-Атланчи.

— Это бессмысленный акт мелкой подлости, не достойный такого гения зла, как ты. Я же говорил тебе, что у меня есть и другие слуги.

— Бессмысленный, если они тебе безразличны. Но я прекрасно вижу, что нет. Мне в общем безразлично — врёшь ли ты про других слуг, или эти трое умеют что-то важное, или ты просто стал сентиментален на старости лет. Во всех этих случаях они будут хорошими заложниками.

— Хорошо, — сказал Арнот после небольшого размышления. — Ты их получишь… но после того, как я получу Кольцо.

— Ну ты и наглец, Тарно.

— Я был джеддаком единственного человеческого города на планете в течение миллиона лет. Это способствует, знаешь ли. Не меньше, чем твоя карьера.

— Хорошо. Сейчас я принесу его тебе. Только сначала изучу, что же это за штучка такая любопытная, и почему она для тебя столь ценна.

Баал-сеепа ушёл… и не вернулся. Ни через час, ни через день, ни через неделю.

Спустя три дня сменивший Арнота Джаффа попытался сам отправить разведчиков в пещеру, посмотреть, почему Властитель так задерживается. Однако Прометейцы отказались.

— С чего вдруг, — озвучил общее недовольство Валерка, — нам искать человека, который собирался запечатать нас в гробах на пару тысяч лет? И по приказу человека, который на это без особого беспокойства согласился? Мы, конечно, наёмники в данной операции, но всё-таки не разменные монеты.

— На тысячу лет вас бы там никто не оставил, — поморщился Джаффа. — Мы бы нашли способ вас освободить. А вообще это обычный профессиональный риск наёмника. Не только то, что убьют враги, но и что сольёт собственный наниматель. Я всегда так работал… и ничего, как видите жив… в определённом смысле. Можно подумать, тот же Дракула вас бы не разменял, если бы ему сделали подобное предложение.

— Господарю, конечно, кого угодно сдать, что высморкаться, — признал Яшка. — Но одним служат за страх, а другим за совесть.

— Хорошо, — Джаффа поднял руки. — Сдаюсь. Был неправ. Вернее, мой напарник был неправ. Мы привыкли к несколько иной рабочей этике, и возможно, нам ещё следует чему-то научиться. У нас до сих пор не было подчинённых, работающих за совесть. Однако вам следует учесть, что Баал-сеепа — очень опасная личность, и попытка спорить с ним могла только ухудшить вашу участь. Притворное согласие в этой ситуации было лучшим возможным манёвром.

— Вопрос в том, можем ли мы быть уверены, что оно именно притворное, — заметил Валерка.

— Теперь — можете. Ковенант своих не сдаёт. К сожалению…

— Почему к сожалению?! — все трое вытаращились на него.

— А вы представьте, что уже знали бы, что любой из нас за вас пасть порвёт, когда я разговаривал с этим маньяком. Мы говорим об очень сильном телепате, ребята. Не уступающем мне в умении, и превосходящем в грубой силе, как танк превосходит легковушку. Он бы легко прочёл в ваших умах, что я вас не брошу — и Арнот не смог бы разыграть с ним эту комбинацию. Баал-сеепа вытребовал бы его молчание просто за ваши жизни. Без Кольца.

Ребята отошли и тихо посовещались между собой.

— Возможно, это имеет смысл, — кивнул Валерка. — Мы ещё подумаем, какие отношения лучше в сложившейся ситуации. Возможно, работа за страх действительно безопаснее… Когда тобой готовы пожертвовать, тебя не будут брать в заложники — это правда. Но если мы должны быть запуганными и бесправными подчинёнными, то мы тем более не будем больше иметь дела с этим… Властителем. Он страшный. Уж не обижайтесь, босс, но страшнее вас.

Джаффа почесал в затылке и неохотно кивнул.

— Хорошо. Убирайтесь тогда отсюда подальше — чтобы он вас не нашёл, если всё-таки вернётся. А я пошлю на разведку стрекоз Костепилки.

Стрекозы выявили, что «в Багдаде всё спокойно». В пещере Женщины-Лягушки было пусто, если не считать останков урдов, сплавленных в почти однородную массу крови и костей, и нарезанного кубиками тела, некогда принадлежавшего Сатане. Свет над троном по-прежнему отсутствовал, как и Тень на нём. Лантлу отсиживался в столице и выйти с ним на связь, не привлекая внимания, было невозможно.

— По крайней мере, с Фу Манчу мы теперь сможем договориться, — заметил Джаффа, когда стрекоза принесла ему голубой кристаллик. Разумеется, Мадам и Костепилка, работая в четыре руки, не смогли удержаться и не встроить в тело Сатаны помимо самоликвидатора ещё и мини-ловушку для душ.

— Не уверена, — покачала головой ведьма. — В этом кристалле не одна, а две души.

— Сатана и тень Нимира? Так что же в этом плохого? Пересадим их в разных шогготов…

— А то, что он изначально делался в расчёте на одну! — рявкнула Мадам. — Это тебе не многозарядная ловушка Охотника! По всем законам колдовства он должен был поглотить только Сатану, а Нимира выкинуть прочь! Но эти двое оказались настолько родственными душами, что и поглощены были вместе. И даже я не уверена, что смогу их разъединить. Во всяком случае, не сегодня и не через неделю. Это очень серьёзный вызов моему искусству.

В пещере Лика тоже было пусто и ничего не изменилось с прошлого посещения. Если не считать пятой снизу ступени — громадного бруса, который был выворочен из своего гнезда и разломан пополам…

И ничего похожего на Кольцо. Они потратили десятка два стрекоз, чтобы обыскать и сфотографировать каждый уголок пещеры. Ни малейших признаков артефакта, хотя судя по всему, он недавно был в нише под ступенью.

— Либо Кольцо настолько понравилось нашему новому знакомому, что он решил плюнуть на договорённости и смыться с ним… — начал Джаффа.

— Нет, — качнул головой Арнот. — Это не в его стиле. Баал-сеепа мог наплевать на договорённости и предпочесть забрать Кольцо себе, если бы посчитал его достаточно интересным или ценным. Но он бы обязательно явился поиздеваться, рассказать, насколько мы ему безразличны с нашими требованиями. Он бы не ушёл молча. Если он не вернулся, то значит, не имел такой возможности.

— Ответный удар Нимира?

— Только не в пещере Лика, где Баал-сеепа знал каждый сантиметр. Он ведь её создал. Нет места, где он бы чувствовал себя увереннее.

— Прекрасно! Восхитительно! Потратить почти год на все эти операции… и всё ради чего? Биться теперь лбом о купол?

— Не нервничай, друг мой. Подождём допроса осколка души Нимира в кристалле. Она наверняка знает, как повторно активировать трон, вряд ли Властитель Лика вывел его из строя совсем необратимо. А через трон можно узнать у основной сущности Нимира, что произошло в пещере Лика. Если Баал-сеепа передумал и ушёл с Кольцом, Нимир это видел. Если с ним что-то случилось после вскрытия тайника под ступенью — аналогично.

Но дождаться они не смогли. Фу Манчу, не дождавшись возвращения сына в условленный срок, выставил ультиматум — немедленно доставить к нему Сатану или то, что от него осталось. «В противном случае, — писал доктор, — я оставляю за собой право на любые ответные меры, какие позволит мне мой нынешний наниматель. Смею заверить, что он позволяет мне весьма многое, как достойно щедрого и отважного государя».

Джаффа распорядился передать останки. Однако столь блестящий патологоанатом, как Фу Манчу, даже по нарезанным кубикам определил, что из тела после смерти что-то было вытащено. Уж неизвестно, какие кропотливые анализы он проводил, однако через три дня ультиматум повторился. Безупречно вежливый, однако с затаённой угрозой. Джаффа нанёс визит Дракуле с просьбой утихомирить слишком упрямого подчинённого. Старый вампир лишь посмеялся — дескать, хороший хозяин позволяет слугам защищать свою честь и наследие. Граф заверил мистера Инкогнито, что он сам соблюдает полнейший нейтралитет в этом вопросе, однако Фу Манчу мешать не будет — пока тот не преступит его, Дракулы, понятия о чести, тогда конечно поводок будет резко натянут.

— В таком случае, — раздражённо бросил Шторм, — я оставляю за собой право на самооборону любыми методами, которые не будут противоречить МОИМ понятиям о чести. Надеюсь, вы и после этого сохраните свой похвальный нейтралитет, господин граф.