Планета доктора Моро

СЕВЕРНАЯ АМЕРИКА

С удвоенными мерами предосторожности (теперь, когда стало известно, что за пространством наблюдают не только барсумские астрономы, но и Жрецы-Короли), максимально замаскированный «Найткин» перебрался к Земле. Сбросив относительную скорость до нулевой, плавно, на одних антигравах, вошёл в атмосферу. Вынырнув в шлюз, невидимая Дэйр-Ринг спланировала к североамериканскому континенту. На Земле шёл 1866 год.

Основной проблемой агентов Ковенанта стало то, что они… были слишком хорошо информированы. Из воспоминаний Змеи стало известно, что Джон Картер называет себя «джентльменом из Вирджинии», и естественно, искать его марсианка отправилась именно в штат Вирджиния, в конце концов, у неё в команде был настоящий американец, способный указать, что это странное слово значит, и где находится.

Она не учла, что Картер был путешественником, и после окончания Гражданской войны, в ходе которой он изрядно обеднел, отправился на юго-запад, в штат Аризона, чтобы попытаться поймать удачу в поисках золота. При этом компьютерных баз данных на Земле ещё не изобрели, а Картер был не слишком общительным человеком, и никому, кроме своего напарника-золотоискателя, не рассказывал, куда и зачем он едет. М-Ганн пришлось просканировать несколько тысяч мозгов и прочёсывать гористую местность несколько дней, сканируя её с воздуха, прежде чем она напала на след.

Наконец ей удалось не только выследить Картера, но и подкараулить. Его друг к этому моменту уже погиб от рук индейцев, и землянин пытался спасти хотя бы его тело. Весьма благородный порыв, если учесть, что он мог стоить жизни будущему Владыке Барсума. Белая марсианка не могла не оценить такую отвагу — и решила немного помочь ему, параллельно заполучив объект для исследования в своё безраздельное владение. Приняв облик лошади Картера, она позволила ему вспрыгнуть на себя и унесла в заранее разведанную пещеру, одновременно телепатическим внушением сбив индейских воинов со следа.

Как только они остались наедине, М-Ганн тут же усыпила подопытного и приступила к сканированию его воспоминаний и структуры мозга.

Результаты исследования оказались весьма… любопытными.

Во-первых, Картер определённо был человеком. Во-вторых, в его теле обитал ранее неизвестный штамм бактерии «белого света» — отчасти сходный с марсианским, но адаптированный именно для настоящих млекопитающих. Благодаря ему срок жизни Картера мог достигнуть тысячи марсианских лет. В-третьих, его мускулы изначально (от рождения и дальнейшими тренировками в процессе взросления) были адаптированы к тяготению, более низкому, чем земное, хоть и более высокому, чем марсианское. Но позднее они прошли процедуру усовершенствования, немного сходную с таковой у Спартанцев. Была искусственно (и очень искусно!) увеличена плотность и скорость сокращения мышечных волокон, вживлена в мозг нейросеть, увеличивающая реакцию. Похоже, с его адаптацией даже немного переборщили. Хотя Картер (если, конечно, это его настоящая фамилия) не намного превосходил по силе урождённого землянина того же телосложения, он мог двигаться гораздо быстрее, а также совершать резкие прыжки, буквально «выстреливая» с места всем телом. На Земле это не давало ему особых преимуществ, за исключением того, что сделало хорошим спортсменом и отличным фехтовальщиком. Но в условиях более низкой силы тяжести он мог бы стать настоящим «кузнечиком».

А в том, что фамилия настоящая, М-Ганн сильно сомневалась, потому что несколько десятилетий назад Картер подвергся процедуре стирания памяти. Опытная телепатка, сама изнасиловавшая не один чужой мозг, прекрасно различала характерные «шрамы», которые от этого остаются — лакуны в памяти и личности.

Она так увлеклась изучением этого уникального объекта, что чуть не пропустила появление «гостей». Индейцы, которые преследовали Картера, нашли его.

Бедные апачи! Заглянув в пещеру, они увидели, как над их законной добычей в полумраке склонился жуткий силуэт с кобыльей мордой, светящимися глазами, крыльями и щупальцами, большинству людей этого бы хватило, чтобы бежать, куда глаза глядят — но они были действительно храбрыми воинами. Они молча пялились на марсианку, не решаясь ни отступить, ни напасть. Только когда М-Ганн испустила жуткий замогильный стон в сочетании с волной инфразвука, их нервы не выдержали, и они кинулись наутёк, крича друг другу, что за бледнолицыми пришёл злой дух.

Картер за это время успел прийти в сознание, но телепатическая хватка Дэйр-Ринг продолжала удерживать парализованным его тело. Вернувшись к изучению, белая решила не усыплять его повторно — бодрствующий мозг сканировать было даже удобнее, чем спящий.

Но тут её прервали в очередной раз, и теперь — отнюдь не безобидные индейцы. Поток внимания устремился к Джону Картеру из пространства возле Марса. Девушка едва успела отдёрнуть телепатические щупальца от его мозга, чтобы сама не попасть под прицел Обелиска. При этом она нечаянно испустила тот же самый стон, которым пугала апачей — настроенные на него мембраны не успели перестроить частоту.

И видимо, этот звук стал последней соломинкой, сломавшей спину верблюду. Раздался негромкий треск, и перед марсианкой появился фантом обнажённого Джона Картера — его ментальная проекция. М-Ганн едва успела отступить в темноту и стать невидимой.

Пока — только проекция. Материальности она ещё не обрела, хотя ей самой казалось иначе. Картер даже ущипнул себя, не веря в происходящее — и конечно, ощутил боль. Для иллюзий уровня Обелиска пройти такую проверку не составляло труда.

— Он немного походил по пещере, затем вышел наружу — и Фобос позвал его на Марс. Нематериальному объекту нетрудно преодолеть межпланетные расстояния. Уже где-то на дне высохшего моря он получил от Обелиска настоящее тело — точную копию его земного.

— Так, то есть, подводя итог — для такой материализации нужно либо быть псайкером при жизни, либо чем-то сильно привлечь внимание Обелиска?

— Похоже, что так. Картер псайкером не был — это совершенно точно, я проверила.

— Если и с Пакстоном будет то же самое — мы влипли. Спартанцы при всех их достоинствах — ни разу не псайкеры.

— Но мы можем попробовать комбинированный вариант. Если лотарец спроецирует Спартанца, а тот пошлёт Луне желание воплотиться…

— Хм… Вопрос в том, как до Фобоса дойдёт сигнал…

— Да так же, как и у Нотара и остальных, балда! — Дэйр-Ринг совершенно не лошадиным, скорее кошачьим движением цапнула его лапой за нос. — Через мозг проецирующего псайкера! Как же ещё? У фантома в любом случае своей нейросети нет, он ведь просто информация.

Ричард хлопнул себя по лбу. Ну естественно! Она права на все сто — действительно балда! Заработался, называется, за формулами собственного носа не увидел! Это же надо перепутать две разных задачи — воплотить самого себя и воплотить другого!

Итак… если использовать Эссенцию для обучения псайкеров, а в дальнейшем и созданных ими фантомов, они могут получить Спартанцев. Живых Спартанцев. Неотличимых от некогда умерших даже на молекулярном уровне. Возможно, даже способных работать Восстановителями. Осталась сущая мелочь… как сделать, чтобы это были ТЕ САМЫЕ, а не ТОЧНО ТАКИЕ ЖЕ Спартанцы?

Вариант «послать Обелиску ловушки с Эссенцией» — не предлагать.

Парадокс получался крайне неприятный — бивший в самую основу человеческого общества, да и не только человеческого, если на то пошло. Смерти вроде бы больше нет, и в то же время она здесь, в полный рост, никуда не делась. Просто она теперь за кадром, заретуширована, чтобы не смущать зрителей. Личная психосила, помноженная на возможности Обелиска, позволяла вернуть из небытия любого дорогого тебе человека. Причём эта копия будет даже лучше оригинала во всём — этот человек будет именно таким, каким ты его помнишь и хочешь видеть. Жажда уважения, жажда общения, жажда секса, ласки, заботы — всё то, что мы привыкли вкладывать в понятия любви и дружбы, всё будет удовлетворено наилучшим образом. Обелиск был рождён из потребности вернуть утраченное, и он прекрасно умеет утолять эту потребность, во всех видах. Вот только нужен нам обычно не человек, а наше ощущение от этого человека. И дело даже не в том, что самого человека в его целостности нам воспринять нечем — реальность нам дана только в ощущениях — а в том, что мы обычно и не хотим воспринимать никого целиком. «Широк человек, слишком широк, я бы сузил».

Парадокс с Эссенцией в ловушках только обнажал эту проблему с разительной беспощадностью. С точки зрения самого мертвеца он остаётся мёртвым. С точки зрения всех остальных — живёхонек. Разница лишь в том, что обычно у мертвеца собственной точки зрения нет. На этом-то Обелиски и ловят разумных цикл за циклом. Они хорошо умеют лгать, но обычно в этом не возникает необходимости. Как не нуждается казино в обмане игроков. На стороне крупье законы математической статистики. Каждый в отдельности может выиграть, но в сумме выигравших всегда будет меньше, чем проигравших. Так и здесь — на одного одурманенного псайкера, который пожелает истинного воскрешения и отберёт у Обелиска Эссенцию ради него, приходится миллион тех, кто желает лишь заполнить пустоту в своём сердце, и ради этого с радостью отдаст свою Эссенцию.

Конечно, это далеко не единственный лохотрон для разумных, предлагаемый Обелиском. У него широкий ассортимент игр. Очень популярны догонялки с некроморфами, лотерея «выиграй бесконечную энергию», а также головоломка «собери их всех». Но акция «возвращение старых друзей» неизменно пользовалась спросом во все времена, и теперь Ковенанту нужно было каким-то образом в эту игру выиграть, при этом не спровоцировав службу безопасности казино.

— У меня есть одна идея по этому поводу, — сказал Нотар. — Я тут поговорил с Граприсом, и мы пришли к одним и тем же выводам. Это весьма лестно для меня, так как Граприс очень умён. Он разбирается в звёздной политике, я же впервые увидел что-то кроме своего города меньше месяца назад.

— И что же это за выводы? — заинтересовался Ричард.

— Мы задались вопросами — кто такой Джон Картер и зачем он понадобился Турии? На первый вопрос ответить было нетрудно, спасибо результатам проверки Дэйр-Ринг. Скорее всего, он бывший агент Жрецов-Королей. Только они в современной Солнечной системе умеют усовершенствовать плоть настолько изощрённо. Он мог быть на Джасуме в отставке, в отпуске, в изгнании, или же выполнять миссию под глубоким прикрытием как спящий агент, то есть сам не знать о своём задании. Так или иначе, чем-то из своей прошлой деятельности он, видимо, привлёк внимание другой стороны, и Луна решила, что этот агент вполне подходит и для её целей. Мы полагаем, что эти цели связаны с тем самым нарушением баланса, которое произойдёт примерно через век.

— Картер должен выступить в роли прогрессора, который подготовит Барсум к этому апокалипсису, — вмешался Граприс. — С его набором аугментаций и многовековым опытом фехтовальщика он вполне может стать лучшим воином на Марсе. В то же время, сам он считает себя землянином — то есть он привык не вести войны, а выигрывать их. Он ориентирован на результат, а не на процесс. Добавим сюда специфическое барсумское понимание доблести — хорошему воину здесь готовы простить очень много. Вместе этого может оказаться достаточно, чтобы изменить расклад сил между марсианскими супердержавами.

— Но ведь заранее неизвестно, к какой из фракций попаданец присоединится, — возразила Дэйр-Ринг. — Это всё равно, что кинуть заточенный камень в середину стаи дерущихся обезьян. Его может подхватить любая. Или вы полагаете, ему заодно прописали и подсознательную программу, за кого сражаться?

— Может быть и прописали, — не стал спорить Граприс. — Насколько я знаю, это в пределах возможностей Кровавой Луны, однако не в её стиле. Но мне кажется более вероятным, что для планов Турии неважно, какая именно обезьяна схватит камень. Важно, чтобы он вообще оказался в клетке. Потому что действовать они все будут одинаково — одинаково предсказуемо. Если камень достанется сильной и доминантной особи, одной из претендующих на место альфы, она с его помощью реализует свои претензии и наведёт в клетке порядок. Если же его схватит омега, то не сможет ни правильно применить, ни долго удержать. Камень отберёт более сильная особь, после чего… смотри предыдущий пункт. В крайне маловероятном случае омега с помощью камня повысит статус и уверенность в себе, отожрётся, накачает мускулы и станет альфой. Однако общая структура стаи даже в этом случае не изменится. Её определит само наличие камня, а не выбор конкретной обезьяны.

— Если камень не раскрошат, выясняя, чей он будет, — уточнила белая. — Даже аугментированный человек всё равно остаётся человеком. Его можно убить одной разрывной пулей. А на Марсе их летает много.

— В этом случае исследователь просто кинет в вольер ещё один камень, — пожал плечами каннибал. — Картер — наилучшая кандидатура на этот момент, но вряд ли единственная. Хороших бойцов с соответствующим менталитетом на Земле и других планетах достаточно. Кстати, это косвенное свидетельство, что план Луны должен реализоваться быстро — максимум десять лет на ключевые события. Иначе ей бы не хватило времени на следующие попытки.

Дэйр-Ринг хотела ещё что-то возразить, но промолчала.

— Теория очень интересная, — похвалил новичков Ричард, — но мы ведь тут не исторический симпозиум проводим. Изначально речь шла о том, что разгадка природы Картера может поспособствовать нашим целям. А этого я до сих пор не услышал.

— Прошу прощения, — развёл руками Нотар. — Мне казалось, это очевидно. Настоящий хозяин ценности тот, кто может ее уничтожить. Понимание плана Турии даёт нам возможность сорвать этот план — а значит, делает нас его хозяевами. У нас много инструментов, начиная от открытия Жрецам-Королям самого факта существования Кровавых Лун, и заканчивая высадкой на Барсум нескольких Спартанцев — замысел, основанный на том, что «герой должен быть один», тут же полетит кувырком. Продолжая нашу метафору, один камень не произведёт особого эффекта, когда у других обезьян есть стальные ножи.

— То есть мы должны пригрозить Кровавой Луне, что сорвём её планы, если она не воскресит нам, кого надо?

— Ну… если очень упрощённо, то да, — развёл руками Граприс.

— Что-то это мне напоминает, — пробормотала Дэйр-Ринг. Ричард усердно сделал вид, что он здесь ни при чём.

— Разумеется, если Луна всерьёз озадачится нашим уничтожением, нас не спасут все вооружённые силы Ковенанта. Но она не может перейти к активным действиям, не выдав своего присутствия. Ей может быть проще удовлетворить наши требования…

— А потом, когда барсумская империя тысячи миров будет успешно построена и съедена — найти нас даже на другом конце вселенной и медленно, со вкусом сожрать на закуску, — хмыкнула Дейзи-023. — Господа, вам не кажется, что это уже как-то… слишком? Нет, мы все хотим обрести настоящие тела, очень сильно хотим, как и навсегда покинуть ловушки… но не такой же ценой! Мы бы с радостью рискнули собой — если бы речь шла только о нас. Но подставлять весь Ковенант ради нашего комфорта под столкновение с противником такой мощи и древности… Нет, спасибо вам за заботу, но лучше уж мы останемся мёртвыми. Я говорила с другими Спартанцами. Идея интересная, заманчивая, но СЛИШКОМ рискованная.

— А весь Ковенант подставлять и не обязательно, — улыбнулся Нотар. — Кто мешает вам временно выйти из его состава на время осуществления этой миссии? А мы — то есть Лотар — в него пока официально и не вступали.

— Так, позвольте, — вмешался Ричард. — Я правильно понял? Вы хотите противопоставить существу размером с планету, привыкшему пожирать межзвёздные империи, пару десятков воинов, сотню инвалидов и тысячу псайкеров, привыкших жить в иллюзиях, без технической и военной поддержки? Просто ради того, чтобы избавиться от контроля со стороны Охотника за душами? А не дороговато выходит?

— Вы не были чьим-то имуществом, Ма-Алефа-Ак, — вздохнул Граприс. — Вам не понять.

— Нет, вы не поняли. Я не говорю, что свобода не нужна. Я говорю о том, что её, может быть, можно получить менее самоубийственными методами… ну, скажем, поговорить с Охотником, объяснить ему ваше положение… кроме того, вы не учли один нюанс. Если ваши тела будут воспроизведены с абсолютной точностью, вместе с ними вы получите старение, а клоны — ещё и свою метаболическую недостаточность. Так что Охотнику придётся подождать совсем недолго — по его меркам — чтобы собрать вас во второй раз. И тогда он уже больше не позволит вам воплощаться.

— Если мы не помешаем ему собрать нас, — заметила Дейзи-023.

— А если помешаете — умрёте насовсем. Необратимо. Вас просто больше не будет. Я бы не сказал, что это хороший вариант. Почему бы вам не заключить договор с Охотником — он время от времени выпускает вас «погулять» в телах шогготов — когда вы сами захотите, а не только тогда, когда это понадобится Ковенанту — а взамен вы не пытаетесь сбежать от него в небытие.

— Во-первых, какая сила заставит его соблюдать договор? Хорошо, пока мы в Ковенанте, за этим могут проследить третьи лица — а потом, когда он увезёт нас на свою планету? Во-вторых, Ковенанту понадобятся Восстановители — а в оболочках из «белого света» мы будем для вас бесполезны в этой роли.

— Минутку, — поднял руки Ричард, — кажется, у меня есть хорошее решение, которое устроит все заинтересованные стороны.

Глаза компании уставились на него.

— Нам всем нужны разные вещи. Охотнику нужна информация, вам нужна свобода, мне нужны Восстановители. Но мы можем получить эти вещи по отдельности.

План был элементарно прост и в то же время донельзя извращён.

Для начала лотарцы вообразят и оживят группу Восстановителей. Именно таких, какими их хотят видеть Ричард и Нотар. Дисциплинированными, долгоживущими, без лишних амбиций, разумеется с полным набором Заветов Библиотекаря… и абсолютно неинтересными Охотнику. Ничем не выдающимися. Среди Спартанцев такие были, исторический факт. Последовательность ДНК Спартанцев Дэйр-Ринг с помощью телепатии прописала в мозг Нотара и остальных. Хотя тут скорее правильно будет сказать «пропечатала» или даже «выжгла». Да, полный геном. По нуклеотиду. Плюс ряд особенностей физиологии. Да, это было очень жестоко и больно, но Обелиск должен знать, что именно воссоздавать.

Если первая и самая безопасная часть плана пройдёт без последствий, Ковенант уйдёт обратно в гробницы времени, а Спартанцы и лотарцы начнут свою смертельно опасную игру. Опасность немного снизится за счёт предсказаний Охотника, который в этом варианте будет кровно заинтересован в её успехе.

Если и второй раунд удастся выиграть, если Спартанцы обретут настоящие тела, за работу снова возьмётся Ричард.

Уложить подопытных в капсулы с «красным светом». Собрать их Эссенцию.

Воскресить тела с помощью «красного света». Дать несколько месяцев откормиться, прийти в себя от шока.

ВТОРИЧНО собрать Эссенцию.

Таким образом, Охотник получит свою коллекцию. Если её не будить и не пытаться с ней общаться, она не проявит никаких амбиций, не будет страдать от заключения. Это просто информационный архив.

А пробуждённые Спартанцы смогут вступить в Ковенант на постоянной основе и воплощаться в шогготах, когда сами захотят.

Чтобы шантажировать Кровавую Луну, в первую очередь требовалось узнать как можно больше о предмете шантажа, то есть её потенциальных врагах. Пока Ковенант знал о них только то, что они — разумные насекомые, умеют двигать планеты и манипулировать светом в космических масштабах, являются хорошими биоинженерами. Явно маловато — они могли бы оказаться монстрами похуже некроморфов, или наоборот, совершенно безобидными существами, ничего не значащими в галактической политике и соответственно, непригодными для шантажа.

Самое главное, что интересовало сейчас Спартанцев — готовы ли обитатели «Противоземли» на конфронтацию, и если да, то какой ценой.

Первичную разведку, как обычно, обеспечили уникальные способности Охотника за душами. Он сообщил, что планету под экранами населяют около двадцати миллионов человек, около пяти миллионов прочих существ, и около тысячи Жрецов-Королей.

— Всего? — изумился Джексон-007. — Да их меньше, чем астелларцев! Конечно, при таких технологиях численность может не иметь значения…

— Или они делают ставку не на количество, а на качество, — предположила Дейзи-023. — Численность населения Лотара, кстати, такая же.

— Через сто земных лет вероятность гибели большинства Жрецов-Королей в течение года превысит шестьдесят процентов, — вмешался Охотник. — Вероятность гибели остальных жителей скрытой планеты в этот период останется достаточно низкой.

— То есть что бы это ни было, оно ударит конкретно по насекомым, — сделала вывод Спартанка. — Вероятность полного уничтожения всех Жрецов-Королей?

— В указанный кризисный год — чуть меньше пяти процентов. Но полное вымирание остатков в следующие пятьдесят тысяч лет — вероятность выше семидесяти двух процентов.

— То есть эта угроза не истребит их полностью, но нанесёт такой демографический удар, от которого они, скорее всего, уже не оправятся.

— Или демографический, или удар по инфраструктуре, — дополнил Джексон-007.

— Вряд ли это агрессия извне, — заметила Кассандра Хеллер.

Кассандра, строго говоря, была не Спартанцем, а флеш-клоном. Как и Дейзи Энн Спенсер, она была выращена на замену своему прототипу — Кассандре-075. Но если Дейзи после смерти вела в ловушке такой же тихий и спокойный образ «жизни», как и до неё, выращивала цветы и помогала своему прототипу лишь советами, то Кассандра использовала новые возможности по полной программе. Ещё в виртуальном пространстве ловушки она проводила всё свободное время, оттачивая боевые навыки, а как только получила тело шоггота — немедленно принялась изменять его, усиливая мускулы, укрепляя кости, увеличивая скорость прохождения сигнала по нервам… Сейчас она уже превосходила по физическим характеристикам настоящих Спартанцев второго поколения, хотя и уступала им в боевом опыте. Более того, она научилась принимать облик почти любого человека, сохраняя при этом повышенные способности (хотя и не столь высокие, как в её истинном облике, но выше, чем у всех нормальных людей).

Возможно, таким образом она пыталась компенсировать неудачу своего прототипа — ведь Кассандра-075 так и не стала Спартанцем. Она успешно прошла все предварительные тренировки, но процедура аугментации искалечила её и чуть не убила. Всю оставшуюся жизнь девушка провела в программе реабилитации, лишь к концу жизни, с помощью новейших медицинских технологий, восстановив здоровье среднего человека.

Кассандра Хеллер ненавидела Охотника за душами, за то, что он не собрал её «сестру». К счастью, ненавидела всё же не до такой степени, чтобы попытаться убить или отказаться с ним сотрудничать. Все Спартанцы, как и их клоны, обладали мощнейшим интеллектом, который мешал беспричинной мести — девушка понимала, что лучше быть одинокой, чем окончательно умереть. К тому же Кассандра-075 не погибла в бою, она прожила долгую, пусть и не слишком приятную жизнь. Охотник не имел перед ней никакого морального долга, а её личность не представляла интереса.

— Если кто-то начинает ксеноцид, он с высокой вероятностью закончит его. Полное уничтожение может не быть гарантированным… но его вероятность в любом случае была бы выше, будь это какой-нибудь хищник извне или восстание подчинённых им народов изнутри. Нет, такой вероятностный расклад может дать либо природный катаклизм, который не имеет привычки добивать выживших…

— Либо гражданская война, — закончила Дейзи-023, поняв, к чему идёт речь.

— И скорее всего, Турия либо знает о первом, либо каким-то образом намерена спровоцировать второе, — вскочил Нотар. — Поэтому она никуда и не спешит!

Спартанцы заговорили наперебой:

— Как только умрёт последний Жрец-Король…

— Или их станет недостаточно, чтобы поддерживать контроль над Солнечной…

— Барсумские армии волной захлестнут Солнечную систему…

— И захватив звездолёты Жрецов-Королей, а также производственные мощности Земли…

— Отправятся покорять Галактику…

— Накрывая тем самым стол для Кровавых Лун!

— Мы должны это остановить! — Джексон-007 ударил кулаком по столу.

— Зачем? — удивлённо посмотрела на него Кассандра. — Это нормальное завершение цикла. Мы не остановили девять тысяч предыдущих актов ксеноцида, почему должны останавливать этот?

— Тогда нам мешал принцип самосогласованности. Сейчас — нет. Никто не знает, как именно и когда должен закончиться данный конкретный цикл. Может быть он «предназначен» вообще для Жнецов, а не для Лун. Или для кого-то третьего. Мы же не знаем, в чьей «зоне ответственности» находится Солнечная сейчас.

— У Лун пока нет зоны ответственности, — уточнил Граприс. — Они используют Обелиски лишь как орудие охоты, не как маркеры своих владений, в отличие от более поздних времён. Впрочем, и Ретрансляторы сейчас — всего лишь транспортная сеть, а не знак «эта система принадлежит Жнецам». Чёткое разграничение владений будет проведено позже.

— Давайте сначала всё-таки соберём информацию, — предложила Дейзи, — а потом уже будем решать, на что мы имеем или не имеем права.

Это была весьма сложная задача. Сейчас в Солнечной не было Эйльдари и Мыслителей, с их способностями к дальнему ясновидению. Лотарцы-фантомы могли переместиться с Земли на Марс, подобно тому, как это непроизвольно сделал Джон Картер, но вот обратно (или на любую другую планету) — гораздо сложнее, у них ведь не было собственного Обелиска. А посылать на «Противоземлю» корабль-невидимку, не зная, насколько чувствительны приборы Жрецов-Королей, и в каких диапазонах они работают — верный способ привлечь к себе внимание. Вариант «замаскировать свой планетолёт под местный или использовать местный», с таким успехом разыгранный в эпоху Лоу Кэнэл, здесь не сработает. Граприс знал от Змеи, что Жрецы-Короли — изоляционисты, они не постесняются уничтожить любой корабль, который не принадлежит им самим и опасно приблизится к планете. Увы, рептилия не потрудилась уточнить, как именно его засекут и чем именно уничтожат. А может быть и сама не была в курсе, всё-таки из гробницы Рианона далеко не всё видно.

— Может, используем тот же метод, что Ма-Алефа-Ак применил с Ковенантом? — предложил кто-то. — Проникнем на планету на борту их собственного корабля?

— Это возможно, — задумчиво кивнул каннибал. — Время от времени они забирают людей с других планет Солнечной в рамках так называемых «Приглашений». Проблема в том, что мы не можем знать, как скоро очередное «Приглашение» произойдёт. А мы не можем ждать годами — чем раньше получим информацию, тем раньше сможем начать действовать.

— Да и с эвакуацией агента-наблюдателя будет та же проблема… — согласилась Дейзи-023. — Погоди минутку… ты сказал, что они уничтожат любой корабль, который попытается приблизиться к их замаскированной планете?

— Ну да… — удивлённо посмотрел на неё хаск, не понимая, зачем повторять очевидное.

— Именно уничтожат? Не захватят, не обезвредят для буксировки в порт?

— Да. Жрецы-Короли не великие специалисты по абордажу.

— Так это же замечательно! Это значит, что любой ход, ведущий к нашему обнаружению, будет автоматически повышать и вероятность нашей смерти!

— И опять все будут ездить на мне, — ворчливо заметил Охотник.

— Что поделать, — развела руками девушка, — пока не получишь вторые экземпляры, тебе придётся оберегать свои трофеи.

— Тогда уж эксплуатируйте по полной — прыгайте «Найткином» в какое-нибудь естественное углубление, как в прошлый раз на Земле делали.

— Нет уж. Во-первых, мы сейчас не в Ковенанте, а вывести свой личный разведкорабль из-под его юрисдикции Алеф вряд ли согласится. Во-вторых, мы не знаем, как хорошо Жрецы-Короли владеют пространством скольжения — возможно, они умеют обнаруживать такие прыжки.

— Нам понадобится телепат, — заметил Джексон-007.

— Я телепат, — поднялся Нотар.

— Нет, прости, но я имел в виду действительно сильного телепата. Способного к глубокому сканированию памяти.

— Таких у вас всего трое, насколько я знаю? — уточнил Граприс.

— Да. Дэйр-Ринг, Дж-Онн и Гродд.

— Дж-Онн вернёт себе тело только через месяц. Гродд с его амбициями вряд ли согласится даже временно покинуть Ковенант.

— Но если приглашать Дэйр-Ринг, придётся брать и Спартанца-1337, а это лучший способ превратить любую секретную операцию в фарс.

— Телепат не нужен, — покачал головой Охотник. — Поскольку я с вами, я смогу прочитать воспоминания по обрывкам Эссенции. Кроме того, я помогу вам привлечь ещё одного очень полезного человека — профессионального псайкера-ясновидящего.

— У нас и такой есть?! — изумился Джексон-007.

— У вас — нет, у меня — есть. Бывший начальник службы безопасности «Земной горнорудной компании», Джаффа Шторм.

— Этот тупой громила — псайкер?! — изумилась Дейзи-023, прекрасно помнившая марсианскую операцию, где Шторм был одной из приоритетных целей.

— И очень хороший, прошедший обучение у марсианских ясновидящих. Естественно, он не сильно распространялся о своём даре, поскольку использовал его в работе, раскрывая тайны коллег, подчинённых и конкурентов.

— Но он же карьерист, каких мало, и вообще чёртов рабовладелец!

— Именно поэтому он согласится нам помочь. Полагаю, он не меньше вас заинтересован в новом теле и свободе от моего контроля. А вот его моральный облик вам уже придётся контролировать самим, я в это не вмешиваюсь.

— Ну да, — фыркнула Кассандра. — Не вмешиваешься. Кто отказался спасти больше половины наших прототипов, потому что они, видите ли, стали плохими?! Это тебя не устроил их моральный облик! А со Штормом, выходит, такой проблемы нет?!

— Сбор душ — это не награда. Мы делаем эту работу ради Вселенной, а не ради тех, кого собираем. Души выдающихся мерзавцев не менее ценны, чем души святых. Ваши прототипы перестали быть великими героями, но не стали великими злодеями, вот в чём была проблема.

Они всё-таки задержались на месяц. Джаффа Шторм учился быстро, но лишь по меркам людей. Он не мог загружать информацию прямо в мозг, как Граприс. А от помощи Дэйр-Ринг отказался. Обосновав это тем, что «пропечатанные» знания не воспринимаются как собственные, и не могут использоваться полностью эффективно. Но Спартанцы подозревали, что это всего лишь официальное обоснование, а на самом деле меркурианец не желал пускать кого-то в свой мозг, не столько даже опасаясь за воспоминания (ничего интимного у таких людей не бывает), сколько за тонкую настройку. Для Джаффы Шторма его мозг был инструментом — мощным, но при этом тщательно откалиброванным, так же как тела для Спартанцев. И получив оболочку шоггота, безопасник потратил первые две недели не столько на ознакомление с ситуацией, сколько на восстановление своих сил — его заворожила возможность перестраивать серые клеточки по своему усмотрению. У зелёных и белых марсиан был ряд наработок в этой области, и хотя Шторму требовались дни на те изменения, которые малки производили за секунды, общий принцип совпадал. Пришлось делиться — им нужен был хороший телепат и ясновидец.

Сам же факт переноса в будущее он перенёс на удивление спокойно, практически без футуршока. Меркурианец был практиком, философские вопросы его меньше всего беспокоили. Он никого не любил и ни к чему не был особенно привязан, воспринимая окружающих лишь как источники комфорта для себя любимого, либо как помехи на пути к такому комфорту. Парень с тремя глазами предлагает ему хорошо оплачиваемую работу — пошпионить для него за другими парнями, жукоглазыми? О-кей, ребята, что за проблемы? Старина Шторм всё сделает как надо. Кстати, а вот вас, здоровяки, я где-то видел. А, так это вы мне мятеж на Марсе устроили? Не, какие претензии. Работодатель-то мой всё равно давно прогорел. Шикарная была заварушка, аж вспомнить приятно… особенно то, сколько денег я за неё получил.

Зато когда он наконец освоил колоссальный объём данных насчёт новой обстановки и запустил свои серые клеточки на решение поставленных задач, информация потекла рекой — так что Спартанцы ни разу не пожалели о затраченном времени. Особенно эффективно Шторм сработался, как ни странно, с Нотаром — хотя Ричард боялся, что эти два карьериста сцепятся, как два тигра в одной клетке. Однако их способности — ясновидца и проектора — очень удачно дополняли друг друга, то же самое оказалось и с талантами. Джаффа был хорошим организатором, но грубоватым — мешающих ему людей он предпочитал просто устранять, нужных — запугивать. В Ковенанте эти методы не работали, тут было полно ребят покруче, для любого джиралханай он выглядел всего лишь червяком, а Спартанцы бы только посмеялись над его попытками психологического террора. Любители тупого насилия так и оставались в этой культуре всего лишь боевиками первой линии — об этом ещё сан-шайуум в своё время позаботились. Самое обидное, что Джаффа во многих случаях предпочёл бы договариваться, а не терроризировать — вот только он плохо умел это делать, образование было не то.

Нотар же прекрасно компенсировал эту слабость. Родившись из чужих желаний и много тысяч лет проведя при дворе жестокого и капризного джеддака Лотара, он был идеальным переговорщиком — прекрасно умел угадывать настроения, искать компромиссы, льстить, втираться в доверие, делать предложения, от которых нельзя отказаться. Его первым вопросом при близком знакомстве почти всегда было «Чего ты хочешь?»

Самоназвание планеты — Гор.

Диаметр — около восьми мегаметров. Сила тяжести на поверхности — одна вторая земной. Период обращения вокруг Солнца точно равен земному году. Продолжительность суток на одну минуту больше земных, так что в году всегда ровно 365 суток и нет необходимости в високосных годах. Атмосферное давление и состав атмосферы примерно соответствуют земным. Три спутника, самый крупный из которых чуть меньше земной Луны, а самый маленький — чуть больше Фобоса. Высоты орбит подобраны так, что угловой размер всех трёх лун на небе Гора примерно одинаков, хотя угловые скорости сильно различаются.

Гор представляет собой летучий космический заповедник, где обитает множество разумных и неразумных видов, собранных Жрецами-Королями за десятки миллионов лет странствия по Галактике. Все аккуратно «подогнаны» друг к другу, так что образуют единую стабильную биосферу с нулевым вымиранием видов. Соотношение «хищник-жертва» тщательно отрегулировано, хотя конечно, без искусственной коррекции иногда не обойтись. Но даже если Жрецы прекратят периодически «подстригать» этот парк планетарных размеров, он просуществует неизменным ещё около миллиона лет, прежде чем равновесие нарушится, начнутся характерные для естественной эволюции волны вымирания и видообразования. Учитывая, что на Горе всего один континент и один большой океан, то есть нет естественных барьеров, которые могли бы обеспечить существование «затерянных миров» — это выдающееся достижение.

Разумеется, это не касается разумных обитателей планеты, которые, дай им волю, размножатся и сожрут всю биосферу в считанные тысячелетия. У этих развитие приходится регулировать «вручную». Только разумные могут контролировать других разумных. Из-за этого техносфера Гора выглядит довольно фантастически — даже более, чем на Барсуме. И там и там — холодное оружие в сочетании с развитой электроникой и медициной. Но барсумцы ограничивают своё военное дело осознанно и добровольно, из соображений экономии ресурсов умирающей планеты (пусть даже соображения эти и подкидывает им потихоньку Кровавая Луна). У гориан это делают лично местные «боги» — физически уничтожая орбитальными ударами любые изобретения в запрещённых сферах. А в запрещённое входит не только огнестрел, но и, например, самодвижущийся транспорт — поэтому здесь неизвестен даже двигатель внутреннего сгорания, что уж говорить об антигравитационных машинах на лёгких и портативных атомных реакторах, которые широко распространены на Барсуме.

Несмотря на это, между Барсумом и Гором уже миллион лет шёл активный культурный обмен — правда, обе стороны о нём даже не подозревали. К примеру, правитель на Барсуме назывался джеддаком, его жена — джеддарой. На Горе, соответственно — убар и убара. На обеих планетах существовали весьма авторитетные гильдии наёмных убийц, охватывавшие всю планету. Марсианская игра джетан очень напоминала горианскую каиссу. На обеих планетах местные «боги» обитали в оцепленном горами месте, куда отправлялись отчаянные паломники, но никогда не возвращались — Сардар и долина Дор соответственно.

— Забавно, — пробормотала Дейзи, изучив результаты предварительной разведки. — Такая продвинутая экоинженерия в сочетании с такой примитивной социальной инженерией…

— Это потому, что Жрецы-Короли сами ни черта в социалке не смыслят, — фыркнул Джаффа. — В человеческой, по крайней мере. Да и в собственной вряд ли.

Несмотря на то, что повелители Гора больше всего напоминали внешне пятиметровых золотых богомолов, их общественная структура была ближе к муравьям. Одна самка-королева, несколько самцов-трутней и множество бесполых рабочих. Весь Гор «держала» всего одна семья. Причём не сказать, чтобы сильно многочисленная — когда-то в ней были миллионы особей, как в солидном муравейнике, но с каждым годом королева откладывала всё меньше яиц, а новая не рождалась. Это не было катастрофой, поскольку Жрецы-Короли биологически бессмертны — но они подвластны несчастным случаям, которые постепенно сокращали их ряды, тысячелетие за тысячелетием. Даже если бы не было катаклизма, предвиденного Охотником через сто лет, они бы всё равно потихоньку исчезли в следующие сто тысячелетий. А некое происшествие должно было сократить этот период полного вымирания до одного-двух веков.

— Скажем так, для шантажа Кровавой Луны они не очень-то подходят, — скептически заметил меркурианец. — Даже если бы полезли в драку прямо сейчас — Фобос мог бы их заломать, пусть и с некоторыми хлопотами. Но они не полезут — у них своих забот полон рот.

Хотя бы потому, что Жрецы-Короли уже вели собственную войну.

Их враги прибыли в Солнечную систему около двадцати тысяч лет назад. Их самоназвание было «курии». Яйцекладущие тероморфные рептилии, чем-то близкие марсианским формам жизни, но отнюдь не тоненькие. Отнюдь не хрупкие. Гравитация родного мира курий как минимум не уступала земной, и выросли они могучими зверями, на зависть любому земному медведю.

В чём-то они напоминали джиралханай — такие же двуногие длиннорукие хищники, от двух до трёх метров ростом, помешанные на насилии. Не будь они яйцекладущими, могли бы считаться близкой роднёй последних. Конвергенция, как у красных барсумцев с землянами.

Так же, как и джиралханай, курии, достигнув сперва весьма высокого уровня развития, уничтожили свою культуру и цивилизацию в термоядерной войне. Вот только к ним не прилетел никакой добрый Ковенант, не помог преодолеть кризис и не привил представление о том, что «высшая доблесть — это дисциплина». Пришлось выкарабкиваться самим. Несколько громадных звездолётов, построенных ещё до войны, стали их убежищами и новыми домами. Их запасы СЖО были рассчитаны всего на пару веков с полным экипажем (а ведь набилось в каждый корабль в два-три раза больше беженцев, чем предполагала конструкция), но тут куриям сильно повезло — природа наделила их способностью впадать в естественный анабиоз. Разогнав корабли взрывами множества атомных бомб до скорости в тысячу километров в секунду, они уложили в спячку всех, кроме вахтенных, и отправились в межзвёздное пространство на поиски нового дома. Через восемнадцать тысяч лет полёта, за шестьдесят светолет от опустошённой родной системы они нашли его.

Вот только местечко было уже занято. Жрецам-Королям совсем не хотелось иметь дело с такими воинственными (и активно плодящимися, в отличие от них самих) соседями, которые вдобавок обожали мясо других разумных. Не имея то ли желания, то ли возможности уничтожить Стальные Миры (такое название получили звездолёты с беженцами) полностью, они запретили им вход на внутренние планеты Солнечной системы — от Юпитера и глубже.

Но для межзвёздных странников и внешняя часть была неплохим пополнением ресурсов. Недостаточным, чтобы заправиться и починиться для нового межзвездного перелёта (Стальные Миры строила многомиллиардная цивилизация), но достаточным, чтобы основать несколько баз на внешних спутниках и объектах пояса Койпера, которые начали строить более лёгкие планетолёты и раз за разом посылать их на штурм Солнечной. Точнее, на штурм Гора — остальные планеты как центры сопротивления вообще не рассматривались. Одиннадцать раз Жрецы-Короли успешно отражали эти вторжения, пару раз зачищали поселения на спутниках Урана и Нептуна, но каждую тысячу лет их становилось меньше, а курий — наоборот.

— Так что получается, Турия делает сразу две ставки? — уточнил Джексон-007. — Если не барсумцы, то курии… кто-то построит межзвёздную империю?

— Нет, — покачал головой Джаффа. — Чтобы строить империи, нужен навык мира, не меньше, чем навык войны. Нужно умение строить, а не только ломать. Вот его куриям критически не хватает. Как и мне.

— Глядя на Стальные Миры… я бы не сказал, что курии умеют только воевать, — скептически заметил Граприс. — Это громадный инфраструктурный проект.

— Я не говорил, что они всегда умели только воевать, — покачал головой Шторм. — Вероятно, когда-то они были блестящим, очень одарённым народом. Но нынешнее поколение может только захватывать и использовать. Не создавать.

— Любопытно, — облизнулась Дэйр-Ринг. — Что их сделало такими, и можно ли возродить величие их племени?

— Соберём их Эссенцию — узнаем, — пообещал Охотник. — Но думаю, я понимаю, почему Турия предпочтёт сожрать триллион красных марсиан, а не триллион курий. Я сам такой. Умение строить — ещё не всё. Создавать необходимые вещи умеют даже слабые ИИ. Разумные существа отличаются тем, что создают физиологически им не нужное. Это то, что вы называете искусством. Вот в этом смысле курии мало отличаются от животных. Когда их инстинкты полностью удовлетворены, они прекращают активность. Человек же пойдёт дальше. Вот это самое — что толкает его дальше — и нужно Кровавым Лунам.

— Ты слишком хорошего мнения о людях, — хмыкнул Ричард. — Так называемое искусство — в большинстве случаев всего лишь форма сублимации. Человек, который давно не ел, рисует натюрморты с роскошными блюдами. Человек, который давно не спал с противоположным полом, рисует порнографию. Человек, который проводит дни в четырёх стенах, рисует пейзажи с бескрайними просторами. Искусство не противоположно инстинктам, это просто способ изготовления фальшивок, чтобы ублажить инстинкты.

— А с чего ты взял, будто я говорю о чём-то ином? — посмотрел на него Охотник. — Да, искусство — это сублимация, но именно к сублимации курии и не способны. Они не умеют мечтать. Если курия голоден, он будет искать пищу или ляжет спать, замедлив метаболизм… но не будет представлять себе вкус и аромат еды. Это не дефицит фантазии, как у джиралханай, это именно неспособность получать от фантазии удовольствие. Курия может выдумать межзвездный двигатель, но он не будет представлять себе, как полетит на этом двигателе к другим мирам и каких удивительных существ может там встретить. Их воображение — инструмент для решения задач выживания, а не средство самоудовлетворения. Не могу сказать, были ли они изначально такими, но после многих веков обитания в Стальных Мирах выжили только те курии, которые обладали этим качеством — которые не могли вообразить себе ничего иного. Когда звездолёт несётся на досвете сквозь космическую бездну, любая мысль о том, что можно изменить распорядок дня или покинуть отведённые тебе квадратные метры, ведёт либо к смерти, либо к безумию — за которым опять же следует смерть. И хорошо, если только самого нарушителя.

— Существа, не умеющие мечтать, для Кровавых Лун не вкусны? — уточнила Кассандра.

— Не то, чтобы совсем не вкусны — всё зависит от порции. Некроморфы не откажутся сожрать одного курию, тысячу или даже миллион — но триллионами их разводить не станут, слишком однообразная и пресная диета. Мечты создают новые потребности, а не только приглушают существующие. Звездолёт для курии — это не поэма из стали и плазмы. Это просто вещь, которая позволяет долететь из точки А в точку Б, потому что в точке Б лучше кормят.

— Но разве Обелиск не может восстановить у них эту способность?

— Думаю, он может, — сказал Граприс после паузы, — но с его точки зрения игра не стоит свеч. Незачем возиться с приготовлением нового блюда, которое то ли выйдет съедобным, то ли нет, если вы ещё не съели старое. Особенно если в процессе приготовления старое блюдо придётся вылить, потому что кастрюля у вас всего одна.

— Что ж, для наших целей это хорошо, — заключил Нотар. — Если Луна сложила все яйца в один инкубатор, это делает её более уязвимой.

— Так, мальчики и девочки, сворачиваем самодеятельность, — пришёл к выводу Ричард. — Я принимаю вас всех на службу обратно в Ковенант. Кроме лотарцев, которых я принимаю в первый раз. Возражения есть?

— С чего вдруг такой резкий разворот стратегии? — усмехнулся Джексон-007. — Кое-кто вдруг перестал бояться Кровавой Луны?

— И мыслей таких не было! По-прежнему боюсь до дрожи в кончиках щупалец. Просто есть только одна вещь сильнее моей трусости — это моя жадность. Х-Ронмир побери, у нас в системе — планета, способная к самостоятельным межзвёздным перелётам! И эта планета, вместе со всеми механизмами, приводящими её в движение, очень скоро (по космическим меркам) останется без хозяев! Это же идеальная мобильная база! На ней можно спрятать весь наш флот, всю индустрию обслуживания и рекреации, и ещё место останется!

— Очень условно мобильная, — заметил Граприс. — Гор слишком велик, чтобы установить на него ядро эффекта массы или двигатели пространства скольжения. Вероятнее всего, его планетарные двигатели являются досветовыми. Бессмертные Жрецы-Короли могут себе это позволить.

— А мы что, куда-то спешим? — удивился Ричард. — Нам нужна стратегическая мобильность, а не тактическая. У нас, как-никак, больше полумиллиарда лет в запасе — хватит, чтобы долететь куда угодно.

— А тогда встаёт вопрос запаса прочности. Гробницы времени диаметром в пару десятков мегаметров у нас тоже нет — мы всё-таки не Предтечи.

— Именно поэтому я и хочу его получить. Ребята, Гор — это грёбаная ПЛАНЕТА. Шар из железа и силикатов массой в секстиллион тонн! Одна из самых надёжных конструкций во Вселенной — десять миллиардов лет практических испытаний. Она от старости не развалится, это я вам гарантирую.

— Ну, если вам нужен просто кусок камня, то да, он до вашего времени дотянет, — неохотно согласился Граприс. — А что насчёт населения? Биосферы? Наконец, тех самых двигателей, которые вас так неприлично возбудили?

— А вот это нам как раз и предстоит выяснить. Какие-то меры консервации у Жрецов-Королей должны быть. Как для жизненных форм, так и для технологий. Иначе они не смогли бы пересечь космос. Объединив эти методы консервации с нашими — мы можем получить вполне приличный хроноход.

— И я нашёл эти методы, — неожиданно прервал их спор Джаффа Шторм. — Только боюсь, они вам не слишком понравятся.

Гор был не планетой. Возможно, когда-то давно он представлял собой планету естественного происхождения, но его изменили. Перестроили для удобства межзвёздного путешествия и коллекционирования различных форм жизни. А может быть и не перестраивали, а собрали с нуля, под конкретную задачу.

От планеты осталась лишь полая оболочка — около ста километров толщиной. Атмосфера, биосфера, гидросфера, литосфера — и больше ничего. Под ними — пустота. Представьте себе Землю, из которой гигантским шприцом высосали ядро и мантию, оставив только кору с ничего не подозревающими обитателями.

Разумеется, в природе подобное образование существовать не могло. И уж тем более — поддерживать на своей поверхности какую-то жизнь. Его сила тяжести упала бы с половины земной до половины процента земной. Атмосфера бы очень быстро испарилась. Это не говоря о той «мелочи», что полая кора мгновенно схлопнулась бы внутрь под собственным весом, превратившись в маленький лавовый комок.

Но это не имеет большого значения, когда вы умеете управлять гравитацией. Одни генераторы Жрецов-Королей поддерживали на поверхности планеты привычную для её жителей силу тяжести. Другие — сохраняли форму оболочки, не позволяя ей рухнуть к центру планеты и заодно компенсируя перегрузки при манёврах ускорения и торможения.

Да, конечно, это было хлопотно и ставило как «экипаж» так и «пассажиров» планеты-корабля в зависимость от исправности работы техники. Зато существенно облегчало главную задачу — разгон планеты. Вместо секстиллиона тонн Жрецам-Королям требовалось разогнать «всего» двенадцать квинтиллионов, что примерно соответствует массе Плутона и заметно меньше массы Луны. Стократный выигрыш в энергозатратах — не шутка, когда речь идёт о ТАКИХ масштабах. Кроме того, полые внутренности планеты представляли собой замечательное хранилище для чего угодно — танки для рабочего тела, склады материалов жизнеобеспечения, ангар для кораблей, склады для усыплённых организмов…

— Это хороший звездолёт, — подтвердил Шторм, — если, конечно, вы никуда не спешите. Не очень поворотливый, но с чертовски вместительными трюмами, да… Но вот тот марш-бросок через полмиллиарда лет, который вы задумали, он никак не потянет. Я конечно не специалист в кораблестроении, тем более в планетостроении… но мне кажется, что без капитального ремонта он больше пяти миллионов никак не протянет. Причём как минимум два миллиона из этого срока уже прошли, и скорлупка уже не в лучшей форме.

Ричард попытался представить себе верфь, на которой могут проходить техобслуживание ТАКИЕ корабли. Фантазия отказывала.

— Умерь свою жадность, — посоветовала ехидно М-Ганн. — ЭТОТ кусок тебе не проглотить. Ты уже и так нахватал в прошлом больше знаний, артефактов и технологий, чем у нашей цивилизации было за всю её историю.

— Ну да, сейчас. Если умерить жадность, то что от меня вообще останется?

Даже если эту планету невозможно переместить в будущее целиком, её силовая установка — механизм, который позволяет разогнать десятки эксатонн до космических скоростей — сама по себе является драгоценным ноу-хау. Четвёртый Ковенант не поклоняется Предтечам, как предыдущие, но чтит их память. И уж точно не откажется от возможности стать хотя бы на один шаг ближе к ним.

Они пришли в эту эпоху за секретом материализации, оживления мёртвых — но у того секрета оказался собственный владелец, могучий и влиятельный, отнюдь не склонный делиться авторскими правами. Возможно, если они всё хорошо спланируют, то смогут украсть у Кровавой Луны несколько сотен жизней, но в будущее им эту тайну с собой никак не забрать. Зато они нашли другую драгоценность… и эту отнюдь не так хорошо охраняют.

— Жители Гора, — сказал Джаффа Шторм, — как и барсумцы, и курии не считают зазорным отнять у слабых ценности, которые те не в силах защитить.

— Как и джиралханай, — закончил Ричард. — Что ж, посмотрим, кто окажется лучшим грабителем этой эпохи.