Планета доктора Моро

СЕВЕРНАЯ ПОЛЯРНАЯ ШАПКА-3

— И что это было, ВЕЛИКАЯ? — последнее слово Ричард выделил всем ехидством, на какое был способен. — Случайно позабытая деталь марсианской культуры? Мелочь, не стоящая внимания?

— Я сообщала вам только проверенные факты, — невозмутимо ответила Уроборос. — То, что видела я сама или мои квалифицированные агенты. Если бы я начала сообщать каждую легенду, вы скоро начали бы собственных теней шарахаться. Я не смогла получить никаких доказательств существования Глубоководных. Наши батискафы замолкали на глубине трёх километров, но мы списывали это на несовершенство конструкции или неизвестный природный феномен. У путешественницы-одиночки, какой является сейчас мой двойник, вообще не было шансов заглянуть в такую бездну, да и не до того ей было.

— Что ж, теперь мы точно знаем, что это НЕ легенда, — вмешался Дж-Онн прежде, чем ссора могла разгореться. — Что о них известно хотя бы на уровне слухов? Мы не сможем собирать души Пловцов эффективно, если не будем готовы к встрече с этими существами.

— Вы знаете традиционную формулу творения Куиру. «Пловцы, ведущие начало от морских существ, Люди неба, которые происходят от крылатых существ и Дхувиане, которые происходят от змеи». Но помимо этих трёх видов Полукровок, известных в Беломорье, ими было создано множество других… Некоторые оказались неудачны и вымерли после ухода хозяев. Другие всё ещё живут — в оазисах за пустыней или в таких уголках Беломорья, куда никто не осмеливается заглянуть. Один из таких народов вы уже видели — Остроухие, жители Шандакора. Глубоководные же… говорят, что люди к ним испытывали такой же суеверный страх, смешанный с отвращением, как и к нам. Но они не учились у Рианона, и не могли защитить себя с помощью механизмов. Их защитой стала физиология. Единственные Полукровки, обладающие жабрами, способные переносить холод и давление глубин. Они ушли на дно Белого Моря и объявили его своим владением. Границей, как теперь понятно, стала линия в три тысячи двести метров от поверхности. Всякий, кто её пересекает, будет убит. Но они со своей стороны тоже соблюдали договор и никогда не всплывали выше указанной границы.

— Настолько ревностно соблюдали, что стали на поверхности легендой? — скептически прищурился Ричард. — Мне легко поверить в это в отношении людей. Но вы, народ сверхдолгожителей! Большинство из вас помнит Рианона ЛИЧНО! И вы забыли про народ, который выпускали в Беломорье вместе с вами?!

— Не вместе, — покачала головой Змея. — Не надо представлять это слишком упрощённо — заходит Куиру в лабораторию, а там в террариуме Дхувианин ползёт, в аквариуме плещутся Пловец и Глубоководный, в вольере под потолком Человек неба порхает… Разработка следующего вида начиналась только после интродукции предыдущего, цикл мог занимать века, а со сложными видами — тысячелетия. Нас создали вторыми, сразу после Глубоководных. Однако из Каэр Ду мы вышли последними, уже после заточения Рианона, они же покинули его самыми первыми. И…

Она помолчала.

— Это в целом малоприятная тема, но… первые столетия в лаборатории — не до знакомства с соседями. Вы понимаете, что это такое — искусственный разумный вид? А прототип этого вида, опытный образец? Хорошо ещё, все модификации тела обкатывались на неразумных клонах, так что когда наших предков наконец наделили мозгами, их тела уже были абсолютно здоровы. Но разные варианты разума, мозга — невозможно проверить, не имея мыслящего мозга. Поколение за поколением нас создавали и снова уничтожали — пока не добились задуманного. Похоже, самим Куиру от такого живодёрства тоже было не по себе — поэтому от биологически бессмертных видов, таких как мы и Глубоководные, они перешли к долгоживущим Пловцам, потом к людям и закончили своё творение короткоживущими Людьми неба. Естественная смена поколений позволяла им избежать необходимости усыплять неудачные опыты. Непосредственно перед интродукцией уничтожались даже окончательные, полностью успешные образцы, и создавались их свежие копии, не помнящие лаборатории.

— Поэтому ваши предки восстали против Рианона? Они не хотели, чтобы их заменили ничего не знающими прототипами?

— Да. Рианон не планировал выпускать нас в мир, вооружённых знаниями, опережающими все другие виды на тысячелетия. Борьба за выживание должна была стать честной — в понимании Куиру. Мы ничего честного не видели в том, чтобы биться голыми руками с видами, которые размножаются в сотни раз быстрее нас. Рианон всего лишь задержался на планете после ухода остальных — провести несколько опытов, не входивших в общую программу. Потом следовало зачистить все следы, интродуцировать последний удачный вид и уйти. По сути его наказали за то, что он не смог прибраться после работы, как обещал. Именно поэтому среди вещей Рианона в гробнице присутствовал Испепелитель — инструмент для зачистки рабочей площадки.

— Понимаю. Так значит, когда было создано последнее поколение лабораторных Дхувиан, оно же, вопреки планам Рианона, первое поколение свободных — Глубоководные уже покинули город?

— Да, почти за шестьсот лет до их рождения. А через восемь тысяч лет, когда Рианон был заточён и мы начали посылать первые экспедиции за завесу — Глубоководные уже успели стать легендой среди людей и короткоживущих Полукровок, у которых сменилось не одно поколение. Лично с ними мы никогда не контактировали. Лабораторных дневников Рианона нам, к сожалению, не досталось, а сам он упоминал о первой модели очень неохотно. Некоторые учёные строили экзотические теории на их счёт, но большинство было уверено, что если они и существовали, то давно вымерли…

— И какие у них могут быть возможности, мотивы, откуда они взяли такую телепатическую мощь — никаких предположений?

— Нет. Я даже не знала до сегодняшнего дня точно, как они выглядели, сохранились лишь словесные описания — «люди-рыбы», «люди-лягушки»… Могу только сказать, что они покинули Каэр Ду в стандартном порядке. То есть никаких воспоминаний о высоких технологиях не сохранили. Были вооружены, как и все, камнями и острыми раковинами. Меня очень удивило то, что ты рассказывал об их оружии. Либо они технически развиваются куда быстрее, чем все другие Полукровки, включая Остроухих и Мыслителей, которые считались лидерами технического прогресса. Либо… кто-то им помог.

— По расчётам Охотника, ещё около пятисот Пловцов в ближайшие годы умрут ниже границы их владений, — напомнил Ричард. — И почти вдвое больше — близко к этой границе. Нам придётся или проигнорировать всю эту компанию смертничков и спасать остальных, в конце концов, девяносто восемь тысяч — тоже неплохо. Или собрать их души принудительно пораньше, до момента смерти. В первом случае будет недовольна Клонария, во втором — Охотник. И третий вариант — что-то делать с этими любителями теплокровного мяса.

— За какой вариант ты сам? — внимательно посмотрел на него Дж-Онн.

Ричард был уверен, что выберет первый, сильно ему сдались эти две тысячи суицидников. Клонария переживёт, никуда не денется.

Но губы почему-то сами произнесли:

— За третий.

Определённо пора кончать с этими привычками жителя Пустошей — соваться в каждую дырку. Здесь это кратчайший путь не к богатству и славе, а к смерти.

— В принципе, убить их всех нетрудно, — заявила Змея. — Принесите мне Эссенцию хотя бы одного Глубоководного — думаю, Ма-Алефа-Ак с этим справится. Не нужно даже использовать ловушку непосредственно для убийства, что сильно раздражает нашего трёхглазого друга. Парализующего режима вполне достаточно, чтобы получить информацию об их физиологии. А дальше нашим алхимикам не составит труда придумать, а вам, соответственно, изготовить видоспецифичный яд для них, который не затронет другие народы…

— Нет! — дружно вскрикнули Дэйр-Ринг и Дж-Онн.

— Для рептилии, которая потратила столько времени и сил ради спасения своего народа от ксеноцида, ты на редкость беспечно обращаешься с чужими жизнями, — немного насмешливо заметил Ричард.

— Вообще-то они мне даже нравятся, — шевельнула воротником Уроборос. — После моего народа они самые симпатичные из Полукровок. Но раз они ничего не сделали для спасения Дхувиан, я не считаю себя обязанной делать что-то для них. В отличие от вас — вам я кое-что всё-таки задолжала.

— Вы могли бы просто промолчать.

— Это не помогло бы. Вы бы сами додумались до тех же выводов — просто потратили больше времени. А я не люблю тратить время. Соглашаться на такую тактику или нет — это уже ваше дело.

— Это недопустимо, — резко сказал Дж-Онн. — Мы не Рианон. Мы не использовали такие методы и не будем.

— Что ж, меня это вполне устраивает. Я рада, что выбрала именно вас. Но честно говоря, более милосердных и при этом эффективных предложений у меня просто нет. Глубоководные уже показали, что рассматривают любых нарушителей как рабов или еду, а чтобы заставить их прислушаться силой… у нас этой силы несколько маловато. Хотя… есть одно подозрение, которое может изменить ситуацию.

— Какое?

— Мне показалось знакомым кое-что, рассказанное тобой об ощущениях во время того психического захвата. Собери свои воспоминания об этом эпизоде в луч и передай мне по электромагнитной связи.

«Уууу, гадюка! Издевается она, что ли?»

Всё, что увидит Великая Змея, увидит и Дэйр-Ринг. А отфильтровать воспоминания о захвате так, чтобы убрать все, даже подсознательные, упоминания о Ричарде Моро, оставив только ощущения… ну, Дж-Онн бы с этим справился минут за пять, ему же придётся повозиться не менее получаса, используя полученные от брата уроки.

— Хорошо, но Дэйр-Ринг очень чувствительна к ментальной агрессии. Мне понадобится некоторое время, чтобы смягчить эти образы, чтобы ей не было больно.

Наградой ему стала благодарная улыбка четвероногого археолога.

— Я так и думала, — вздохнула Змея, когда он закончил передачу. — Этот характерный привкус тёмной и холодной воды ни с чем не спутаешь. Нам «повезло» столкнуться с Левиафаном.

— С кем?

— Это… долгая история. Левиафаны — подводный народ, один из древнейших в Галактике. Достаточно сказать, что он сохранился до вашего времени, то есть просуществовал не меньше миллиарда лет. Сейчас, конечно, он намного, намного моложе… но даже и сейчас им не меньше сотни тысяч лет. Они скрываются на водных мирах по всей Галактике, преследуемые Жнецами. Они параноидальны и уничтожают всякого, кто может навести на их след.

— И, я так понимаю, средства для уничтожения у них соответствующих масштабов?

— Ещё какие. С главным средством ты только что познакомился. Левиафаны — телепаты невероятной силы. Они могут контролировать одновременно сотни тысяч разумных, большинство из них использует телепатию на основе симбиотических микроорганизмов, наподобие нашей, только несравнимо более мощную. Однако они также наделены немалым генетическим сродством к Эмпирею, и могут по желанию пробудить его в себе, или оставить неактивным. Те, кто пробуждают в себе эти психосилы, используют их, чтобы протянуть телепатические щупальца на межзвёздные расстояния; чтобы подчинять существ, неспособных или устойчивых к симбиозу — они даже над роботами контроль умудряются перехватывать; наконец, чтобы прокладывать межзвёздные тропы, незаметные для Жнецов. За тысячелетия до нынешней эпохи они повелевали целыми скоплениями, а сейчас — не более чем жалкие остатки некогда великой империи. Но даже эти остатки всё ещё очень могущественны.

— Ну, Алеф же смог ему противостоять, значит не так уж он и силён, — скептически сказала Дэйр-Ринг.

— Ненадолго. «Сейфы» не являются абсолютно неуязвимыми для Левиафанов. В Эмпирее многое решают эмоции. Левиафаны слабоэмоциональны, вернее, из-за своих размеров они очень медленно «раскачиваются» — пока гормоны растекутся по двухсотметровой туше, бой может уже закончиться. У Ма-Алефа-Ака же с его прошлым «сейфа» связана глубокая эмоциональная травма — которая и позволила выстроить щит чрезвычайной прочности ценой отказа от телепатии. Но если бы Левиафан смог сконцентрировать на взломе больше психической энергии, твоя «неуязвимость» в свою очередь оказалась бы иллюзорной. Так что ты правильно сделал, что не стал испытывать его терпение и свою выносливость, и задал стрекача.

— Двухсотметровой?! — изумилась Дэйр-Ринг.

— Да, Левиафаны — очень крупные твари. Двести метров — это ещё умеренный рост, встречаются особи и покрупнее.

— Но это сработает и в следующий раз? — уточнил Ричард. — Или защита получилась одноразовая?

— «Эффект сейфа» достаточно надёжен, пока ты отказываешься от изучения псайкерской Дисциплины Телепатия. Любая попытка открыть дверцу «сейфа» может привести к тому, что ты не сможешь её запереть повторно. Так что при каждой последующей встрече с Левиафаном у тебя будет минут пять-десять… за двумя исключениями. Во-первых, если Левиафан должным образом «разогреется» заранее, только готовясь ко встрече. Правда, он вряд ли на это пойдёт без крайней необходимости, так как для создания достаточно мощного «сверла» должен будет отпустить из-под контроля всех своих рабов. И во-вторых… если он хоть раз доберётся до твоих мыслей, «эффект сейфа» перестанет работать навсегда.

— Только против него, или вообще против всех?

— А это уже как он захочет. Можно запереть открытую дверцу сейфа, но нельзя поставить её обратно, если она слетела с петель. Тебе нельзя. Однако Левиафан это сделать сможет… предварительно запомнив комбинацию, разумеется. Для него раб, неуязвимый к чужим ментальным воздействиям, может оказаться полезнее, чем общедоступный.

— Так значит, их уровень технического развития… — Дэйр-Ринг снова перешла на интересную для неё тему.

— Да, скорее всего является искусственным — полученным в подарок от Левиафана. Тот нашёл в Глубоководных очень удобных рабов — способных действовать в его владениях, но также при необходимости и выходить на сушу без специального оборудования. А они получили технологический скачок и покровительство сильнейшего телепата, вдобавок очень хорошо знающего о ситуации в Галактике. Каждый отдельный Левиафан — затворник и домосед, но сеть телепатической связи между укрытиями позволяет им быть в курсе текущей галактической политики.

— Почему ты уверена, что там один Левиафан, а не целая стая? — спросил Ричард.

— Они никогда не собираются больше трёх на одной планете — так их сложнее найти и истребить. Но семья Левиафанов не ограничилась бы порабощением одного племени — они бы заставили на себя работать весь Марс. Нет, перед нами одиночка, причём с весьма скромными аппетитами.

— Ну, с одиночкой справиться проще, — «утешился» Ричард. — Я так понимаю, никаких сверхспособностей, кроме телепатии и огромного размера у него нет?

— Если бы, — хмыкнула Змея. — Восприятие. Как минимум не уступает вашему по количеству органов чувств, и заметно превосходит их по чувствительности — размер сенсорного поля имеет значение. Шкура. Металлорганический композит толщиной в метр, способный выдержать взрыв в тонну тротилового эквивалента. Наконец, поля эффекта массы, используемые для защиты, движения и нападения. По сути, каждый Левиафан — это биологическая боевая подлодка, способная временно превращаться в звездолёт, причём сразу с двумя сверхсветовыми двигателями.

— А что будет, если направить на него ловушку для душ?

— Если он в это время не умирает от естественных причин — ничего хорошего. Для нас. Душа псайкера такой силы очень крепко держится за тело.

— А сможет ли он применять телепатию в этот момент?

— Шшш… интересная мысль. Теоретически — нет. Левиафану придётся целиком сосредоточиться на сохранении своей Эссенции. Ненаправленные удары по чужим мозгам он наносить сможет, но создать ментальный бур для вскрытия «сейфа» — точно нет.

— Так… вот собственно и первый пункт для большой рыбалки. Насколько я понимаю, в ближнем бою этот зверь останется силён даже под воздействием десятка ловушек. Но при этом он слишком труслив, чтобы в этот ближний бой полезть, рискуя получить чувствительной сдачи.

— Примерно так. Но Глубоководные ведь от такого манёвра никуда не исчезнут, и боеспособности не утратят?

— А я и не собираюсь с ними воевать. Просто побеседовать, пока Левиафан будет отключен. Чтобы никакие древние креветки в беседу не вмешивались.

— Шшш… ну, даже если предположить, что они будут настроены разговаривать, потеряв ощущение воли своего хозяина… Остаётся один вопрос — как доставить ловушки под бок к Левиафану? С его-то чувствами…

— У башни белых марсиан тоже были очень хорошие чувства.

На самом деле у Ричарда был и четвёртый мотив — помимо спасения Пловцов-самоубийц, любопытства и желания отомстить тому, кто пусть ненадолго, но превратил его в управляемую марионетку.

Он прекрасно понимал таких существ, как этот Левиафан. Сам таким был не очень давно.

Если ты зарылся под землю аж на третий уровень Убежища, чтобы тебя не трогали, отгородился от беспокойного мира рядами супермутантов и фанатиков с высокотехнологичным оружием, а какая-то хитрая сволочь, несмотря на это, всё равно до тебя докопалась, да ещё и умудрилась уйти после этого живой — её нельзя оставлять в покое. Переверни все Пустоши вверх дном, но найди этого гада и сотри в порошок. Иначе в следующий раз к тебе может заявиться куда больше гостей. Самому Мастеру, правда, хватило и первого визита Выходца, но если бы они смогли разойтись живыми — именно так бы он и поступил.

Вряд ли Левиафан поступит иначе с тем, кто осмелился потревожить его покой.

А значит, нужно бить на опережение. Вырвать ему все зубы, пока это страшилище из бездны не распахнуло пасть как следует.

Если понадобится — вместе с головой.

Соотношение сил было, мягко говоря, не в их пользу. Левиафан не только больше и сильнее, не только лучше осведомлен, не только находится на удобной для него территории, у него не только больше слуг — самое важное, что у него есть развитая за тысячелетия индустрия. У них же — только осколки дхувианских технологий, комплект снаряжения Охотника да личные способности. Да, они могли бы развернуть производство оружия, станков, роботов, чего угодно — знания шестёрки в сочетании с уникальной гибкостью тел трёх из них позволяли создать очень многое. Но на это всё равно ушли бы годы — а контрудар следовало наносить в ближайшее время, пока Левиафан не собрал силы для ответной атаки.

С другой стороны… Левиафан не знает, сколько их. Не знает, кто они и откуда. Даже если он посылает своих шпионов на поверхность, вряд ли их может быть много. А захватил он только тело Алефа, не разум. Значит, скорее всего, предполагает, что имеет дело с экспедицией из дальнего космоса или с племенем из отдалённых регионов Марса. Он не знает численности этой экспедиции, не знает и того, как скоро и какие подкрепления она может получить.

— А знать о машине времени в гробнице… или вообще о возможности такой технологии он не может?

— Сейчас — не может. Слишком молод. Левиафаны вашего времени прекрасно знают о возможности путешествий во времени, но нынешние — даже представить себе такого не способны.

— Минутку. Ты говорила, что они скрываются от каких-то… Жнецов. Спрашивается, а что мешает им подчинить изобретателя или владельца машины времени, я уж не говорю — самим построить — вернуться в прошлое и стереть Жнецов в порошок до того, как те обретут силу? Или принцип самосогласованности является всеобъемлющим и непреодолимым?

— Преодолимым… только последствия от его преодоления как бы ни хуже получаются.

— Любопытно. И какими же именно?

— Ты знаком с концепцией множественности миров?

— Параллельных вселенных? Да, конечно. То есть, вернувшись в прошлое на машине времени без ограничений, я создам параллельный мир с изменённым прошлым, а мой останется неизменным?

— Да, разумеется. Но это полбеды. В конце концов, в изменённой вселенной тоже может быть совсем неплохо жить. Спасти, например, разумного, который тебе дорог — да, в исходном мире он останется мёртвым, но ведь ты, путешественник во времени, можешь наслаждаеться его объятиями, разве не это главное? Если бы всё было так просто, все достаточно развитые цивилизации давно ушли бы в параллельные миры, обустроенные по их личным предпочтениям.

— А они, как видим, не уходят… даже Куиру. Что этому мешает?

— Ну… некоторые как раз уходят. «За предел», как это у них называется. Но это пространство с другими физическими законами, абсолютно непохожее на нашу вселенную. А вот в нашей так просто обустроиться, прыгнув в прошлое и став самым главным в своей песочнице, не получится. Видишь ли… Предположим, ты прыгнул в прошлое на десять минут и убил самого себя…

— Я зелёный марсианин, вряд ли я смогу это сделать.

— Ой, кто бы говорил! Хорошо, предположим Рианон прыгнул в прошлое и убил сам себя. Его мне не жалко и на убийство он вполне способен.

— Да, хороший объект для мысленного эксперимента. И что будет?

— Как я говорила, если машина не имеет встроенного принципа самосогласованности и не сбросит эту линию автоматически, возникнет вторая Вселенная. С мёртвым ранним Рианоном — назовём его Рианон-А, и живым более поздним, путешественником во времени — назовём его Рианон-Б. Законам сохранения энергии это не противоречит — поскольку полная энергия любой замкнутой Вселенной равна нулю. Два нуля, или пять нулей, или миллион нулей — сумма от этого не меняется. Но! Эти две вселенных возникнут в одиннадцатимерном океане на ничтожном расстоянии друг от друга. Почти вплотную. И между ними сразу же начнёт действовать мощная сила притяжения, которая будет стремиться снова слить их в одну!

— То есть будет новый большой Взрыв?! — искренне ужаснулся Ричард.

— Ну, не так ужасно, — хмыкнула Змея. — Скорее всего, до этого не дойдёт, хотя в худшем случае — да. Но скорее всё ограничится обычным взрывом. Тут вот в чём дело. Разумные обычно довольно легко понимают, что одна и та же причина может иметь разные последствия — и это порождает расхождение темпоральных линий. Но им куда труднее понять, что может быть и наоборот — одно следствие может иметь разные причины. И это ведёт к схождению тех же линий. Предположим, в одном мире ты прошёл по пляжу, оставил след, но его смыли волны. В другом мире ты никогда по этому пляжу не ходил, следов не оставлял, волны накатывали на пустой берег. Однако последствия будут одинаковы — песок без следов. Когда же ВСЕ последствия окажутся уравнены, два континуума снова сольются воедино. Применительно к нашему гипотетическому Рианону — через десять минут после его путешествия в прошлое в лаборатории произойдёт взрыв, который убьёт Рианона-Б и сожжёт оба тела. При этом тело Рианона-Б окажется вытянуто обратно в его исходную вселенную. Последствия для полицейских обоих миров будут неотличимы — разрушенная лаборатория и обгоревший мертвец в ней. Поэтому два мира снова станут тождественны.

— Погоди, но… такого тождества последствий можно добиться только при наиболее энтропийном развитии событий — потере всей информации об эксперименте. В частности, Рианон-А должен обгореть до такой степени, чтобы на его теле нельзя было обнаружить пулевую рану… Получается, что какая-то злая сила ведёт последствия любого не самосогласованного путешествия во времени к максимально быстрому росту энтропии?

— Не «какая-то». Вполне реальная физическая сила притяжения между параллельными мирами. А что касается злости — просто вспомни, что наиболее энтропийное состояние любой системы — оно же наиболее вероятное. Хотя да, в нашей этической системе отсчёта фактор ускоренного возрастания энтропии можно считать злом. Собственно, наша Галактика — за другие не поручусь — во многом преставляет собой такое дрянное место для жизни именно из-за темпоральных путешественников, которым вовремя не дали по рукам. Можно сказать, что игры со временем без защитных средств открывают дорогу злу из-за пределов мироздания — хотя это всего лишь метафора. Время не более злобно, чем законы гравитации, которые тоже могут тебя убить, если ты шагнёшь с крыши без страховки. Хотя нет, плохое сравнение… тебя-то не могут, если гравитация не криптонская.

— Так… погоди, но по законам причинности этот взрыв в лаборатории может произойти только после отправки Рианона в прошлое, так?

— Правильно понимаешь. Иначе он изменит прошлое и создаст новую развилку, вместо того, чтобы схлопнуть существующую.

— В твоём примере прыжок происходил всего на десять минут. Это для вселенной не страшно. Но вот мы сейчас погрузились на миллиард лет. На проклятый МИЛЛИАРД! И если бы гробница не была безопасной, самосогласованной машиной, то миры смогли бы объединиться только по прошествии этого срока! Это на сколько же успели бы разойтись последствия, и каких масштабов катаклизм нужен для их ликвидации?! Мы бы стёрли всю Метагалактику!

— Да, стёрли бы, — невозмутимо согласилась Змея. — В принципе это возможно — раз уж физические законы позволяют СОЗДАТЬ целую вселенную одним шагом наружу из тоннеля, то уничтожить её позволяют тем более — это проще. Но это не так уж просто. Во-первых, чем дальше во времени происходит перемещение, тем больше энергии потребляет не самосогласованная машина и тем больше вероятность аварии в процессе перемещения. Во-вторых, старшие цивилизации Галактики очень не любят такие машины по понятным причинам. Их попадания в руки младших цивилизаций стараются не допускать, а если вдруг всё же попадут — не постесняются и с руками оторвать. В-третьих, это в основной хронолинии катаклизмы могут происходить только после твоего прыжка в прошлое. В побочной, которую ты создашь — в любой момент, она всё равно альтернативная, её история нигде не записана. В-четвёртых, стирать последствия в основной ветке не обязательно должны НОВЫЕ катаклизмы. Это могут быть вполне известные путешественнику происшествия. Просто они выполнят некоторую дополнительную работу по зачистке временного ствола.

— И всё равно это выглядит… слишком разумно. Как неживая, неразумная сила, подобная гравитации, может зачищать следы с ловкостью, недоступной большинству профессиональных преступников? Небольшие по масштабам энергии различия могут иметь огромную причинно-следственную важность. Откуда космос знает, что именно вот эту записку нужно «случайно потерять», чтобы она не попала в руки известного политика и не спровоцировала большое расхождение в масштабах целой страны? И наоборот, взрыв Сверхновой в необитаемом уголке космоса за пылевой завесой вряд ли кто-то заметит.

— А откуда фотоны и электроны знают, как им себя вести, чтобы соблюдать принцип неопределённости, не дав себя измерить по двум параметрам ни при каких обстоятельствах? Они тоже дадут фору профессиональным преступникам по части затирания следов. Это квантовая физика, «Алеф». Если воспринимать её в понятиях прошлого и будущего, планирования и обстоятельств, действительно возникает иллюзия разумности и даже хитрости. Но на квантовом уровне всё работает иначе. Элементарная частицы движется одновременно всеми возможными для неё путями, а потом из них «выбирается» тот, который не противоречит результатам наблюдений. Со временем то же самое, ведь формирование параллельных миров это чисто квантовый процесс.