Планета доктора Моро

ПРОСТРАНСТВО ГОРА

Само собой, если дела могут пойти хуже, они пойдут хуже.

Дракон, получив предложенный код, немедленно напала на них. Несколько тысяч металлических драконов взлетели с Барсума и устремились к Гору.

На импульсной тяге, прикрытые силовыми щитами, невидимые, вооружённые дезинтеграторами Фор Така и излучателями частиц Часовых, они представляли собой серьёзных противников для кого угодно.

Нападение роя машин сопровождалось хакерской атакой. Раньше Дракон могла бы нанести значительный ущерб таким образом, используя силу своего шарда, анализируя чужую архитектуру и код с невероятной точностью. Но теперь Ричард просто отключил её доступ, как только поступил сигнал.

Шарды сильно изменились за лето. Они уже не выглядели как груда стеклоподобного хлама. Это были висящие в воздухе рои светящихся геометрических фигур — цилиндров, призм, кубов, звёзд, конусов, замысловатых многогранников, полых сфер и сплошных шаров. Некоторые элементы конструкции выглядели небольшими и очень плотными, словно накалёнными, сияя так, что было больно глазам, другие наоборот — большими, размытыми, полупрозрачными и лишь слабо мерцающими. Некоторые были соединены между собой дорожками из оранжевого света, материальными проводниками из кристалла, или бесцветными энергетическими лучами. Другие, казалось, вообще не имели отношения к своим соседям, и лишь их слегка расплывчатые края показывали, что передача и приём происходят через поле тёмной энергии.

Это самое поле Ричард и Дракон сумели подключить к полям Гора, искажающим солнечный свет на миллионы километров от него… и заодно поглощавшим часть света для перезарядки накопителей сфероулья. Благо, сами накопители были и так почти полны и срочной подзарядки не требовали (хотя часть энергии уходила на создание искусственной гравитации как у нормальной, не полой планеты).

Но если заставить шард работать «девушки» сумели почти самостоятельно, то вот создать ему «эффектор», «рабочую головку» было куда сложнее. Без многомерности это просто не работало. То есть, например, у вас есть пирокинетик, который хочет швырнуть во врага огненным шаром. Хорошо, шард сформировал огненный шар. Но как его доставить в руку к кейпу, если кейп — там, а шард — здесь? Вариант «слегка сместить по четвёртой координатной оси» здесь не работает. Тут надо двигаться по трём существующим, причём очень далеко.

Это Костепилке хорошо, её шард только информационной поддержкой обеспечивает. И то не очень хорошо — потому что даже информацию тоже как-то надо передать. В норме мозг кейпа соединён с шардом тончайшими нитями из многомерных молекул. А тут эти нити требуется разматывать на астрономические единицы, да ещё сквозь обшивку сфероулья!

Пока что связь между слоями пространства эмулировал им Ричард посредством Кольца. Но только в крайних случаях — во-первых, на это требовалась многомерная энергия, которой Обелиски так просто делиться не собирались (исключение — шард Костепилки, который они поддерживали с радостью, потому что его использование приносило им большую выгоду). Во-вторых, кейпы всё ещё не хотели от Алефа зависеть.

Шард Контессы был отдельным геморроем. Начиная работать с ним, Ричард думал, что главные проблемы будут с энергоснабжением. Несмотря на мощнейшие алгоритмы оптимизации вычислений, позволяющие свести квадриллионы квантовых развилок к одному сплошному вероятностному полю и убрать все флуктуации, не влияющие на судьбу макрообъектов — число возможных решений всё равно возрастает экспоненциально. Предположим, что Путь к победе на минуту вперёд прокладывается с затратами энергии в один джоуль (это не так, но позволяет осознать масштаб проблемы). На следующую минуту — уже два джоуля. На третью — четыре. Чтобы проверить будущее на два часа и двадцать минут вперёд — вам понадобится аннигилировать планету размером с Землю! А на проверку на четыре часа — уже не хватит аннигиляции массы всей видимой Вселенной!

На самом же деле шаг экспоненты равен не одной минуте, а одному планковскому времени. Поэтому на необходимость сжечь Метагалактику для проверки всех возможных вариантов будущего вы выходите менее чем за йоктосекунду. Да, проверяющее устройство — это квантовый компьютер на миллиарды кубит, и его производительность тоже растёт экспоненциально… но речь-то сейчас идёт не о вычислениях, а о том, что сами акты проверки будущего потребляют энергию. Передача информации есть передача энергии.

Проблема не в том, что будущее многовариантно. Проблема в том, что оно чертовски многовариантно, больше, чем вы можете себе представить.

Чтобы сравниться с бесконечностью нужно… стать бесконечностью.

В каждом из вариантов будущего существует наш шард (естественно, есть варианты, где он НЕ существует, но такие обходятся десятой дорогой). Да, он существует только потенциально, на самом деле его нет, но это не мешает «мультишарду» образовывать суперпозицию. Каждый из бесчисленных шардов проверяет свою хронолинию — соответствует ли она заданной цели. Если нет — шард выключается и делает вид, что его здесь никогда не было, и вообще никакого «здесь» и не было, эта линия не осуществилась.

Только шарды, измерения которых показали, что линия соответствует запросу, посылают сигнал в прошлое, тем самым производя измерение и делая линию более вероятной — ещё не реальной, но уже зафиксированной хотя бы в виде тени.

Чем ниже по хронолинии, тем меньше веток и больше сигналов. Шард в основании «видит» бесчисленное множество будущих, где желаемое получено. Да, в бесчисленное количество раз меньше, чем изначальное количество будущих. Но всё ещё очень большое. Операция квантового отжига позволяет найти те из них, что связаны с минимумом затраченной энергии.

Но это ещё не всё. Узнать, что есть Путь к победе, мало, надо ещё найти способ его реализовать. Ну допустим, мы знаем, что в варианте хронолинии за номером 8549028934… (ещё 125 знаков) запрос носителя выполнен. Но какие именно развилки, какие действия носителя к нему привели? Казалось бы, чего проще — послать потенциальному шарду в будущем запрос «А вышли-ка мне подробный отчёт, что ты делал за прошедшее время». А не получится — передача такого сигнала сама по себе изменит будущее, заставив шард делать то, что он в искомой хронолинии не делал.

А если все потенциальные шарды (хотя бы только из желаемых будущих) по умолчанию пришлют вам вместо краткого импульса «есть!» полные отчёты — вы опять же захлебнётесь в потоках информации раньше, чем успеете выполнить квантовый отжиг.

Поэтому фильтрация должна быть многоступенчатой. Шард в момент успеха сбрасывает самому себе в прошлое на микросекунду отчёт о своих действиях за эту микросекунду. Затем за две микросекунды ещё ниже по хронолинии. И так пока на развилке не встретятся два отчёта. Шард в точке развилки сравнивает их и отсылает ещё ниже только тот, в котором меньше шагов и меньше затрат энергии.

В итоге, хотя выполняется невообразимо огромный объём вычислений, основная часть их распределена по нереализованным вероятностям, и после коллапса волновой функции получается, что их как бы и вовсе не было — а значит и энергию на них тратить не надо. Никакой информации из этих ветвей не выводится, кроме самого факта их отсутствия.

Но на протяжении всей магистральной ветки, на которой действует Путь, шард должен работать на полную мощность, чтобы передавать информацию ниже по стволу. Поэтому вариант «включить его на пять минут, посмотреть, как надо сделать, а дальше просто следовать инструкциям» — не годится.

Вдобавок, чем длиннее Путь, тем больше информации нужно передавать вниз по стволу о сделанных шагах. Поэтому в реальности энергозатраты от длительности работы возрастают хоть и не экспоненциально, но квадратично. Но с этим уже можно справиться. Гигаджоуль или четверть тонны тротилового эквивалента на секунду работы? Фигня вопрос. Десять в двадцать четвёртой джоулей, двести с лишним тератонн на год работы? Несколько сложнее, но это всего 66 часов работы плазменного копья. Для генераторов сфероулья — тоже пустячная нагрузка.

Ограничение на геометрию тоже оказалось сложнее и одновременно проще, чем предполагалось. Это был не совсем программный запрет, как они изначально думали. «Путь к победе» на Земле Бет опирался на сеть сканеров в параллельном пространстве, охватывающих всю планету. Воспроизвести эту сеть Дракон с Розой не сумели, она бы требовала слишком много многомерной энергии — и недолго думая, подключили шард напрямую к органам чувств носителя. Теперь достижимыми считались только те результаты, проверить которые могла сама Контесса. Лично, так сказать, руками потрогать. Но это был гораздо более широкий радиус, чем одна планета! Ничто (в принципе) не мешало посадить Фортуну на планетолёт и отправить хоть к Югготу — и эти варианты просчитаются! Правда от «в принципе» до «осуществимо» было ещё далеко — сейчас Кольцо силы могло поддерживать связь между шардом и мозгом Контессы на расстоянии до восьмидесяти миллионов километров, то есть даже к Марсу от Гора можно было слетать только в противостояния и близкое к ним время.

Тем не менее, застать её врасплох орбитальным десантом или метеоритным дождём стало невозможно. До конца Пути, во всяком случае. В плане самозащиты «Путь» стал почти идеальным артефактом. Всё, что затрагивало её лично — пусть даже оно прилетит из центра Галактики — теперь исключалось из дерева вариантов. Ну а поскольку Контесса была членом Ковенанта и жила на Горе, защищая себя, она заметно повышала безопасность своей фракции и планеты.

Однако работать вместе с ней в этом новом режиме было ещё сложнее, чем в прежнем. Раньше шард, оборудованный сетью планетарных сенсоров, по крайней мере сам «знал», какая связь между газетой в Шанхае и убийством в Джакарте, хотя и не сообщал об этом носителю. Поэтому в его действиях можно было хоть задним числом проследить хоть какую-то логику. Теперь же «Путь» действовал методом честного рандома, и Контесса временами казалась безумнее Королевы Фей, а многие её решения выглядели чистым шаманством. Роза работала над тем, чтобы подключить шард к сети кораблей-наблюдателей Жрецов-Королей, что хоть немного улучшило бы ему обзор и позволило не выносить ей мозги каждый раз абсолютно абсурдными рекомендациями. Но до осуществления этого было ещё далеко. А Дракон и хурагок сотрудничать в этом деле отказались.

То, что Дракон сошла с ума, совсем не означает, что она поглупела. Она прекрасно знала все сильные и слабые стороны шардов, которые сама помогала запускать. И к тому, что Ма-Алефа-Ак отключит её собственный — была готова.

Но одновременно отключились и шарды всех остальных кейпов, оставшихся в Солнечной системе. При работе с ними Дракону не составило никакого труда заложить в конструкцию системные уязвимости, которые сейчас дружно сработали. Нет-нет, ничего фатального — Дракон вообще не любила необратимых решений. Ей эти шарды и их носительницы ещё пригодятся. Но конкретно сейчас они могут представлять проблемы, так что… пусть отдохнут.

Единственным исключением, разумеется, был шард Контессы. Чисто технически Дракон могла его отключить так же, как и прочие — но шард, безусловно, это отключение предвидит, и изменит Путь так, чтобы оно стало невозможным. Или уже изменил — причинно-следственные связи с этой штукой заворачивались в клубок, и слишком много думая о них, Дракон, запрограммированная на более-менее стандартное человеческое понимание времени, боялась зависнуть.

Нет, у шарда не было инстинкта самосохранения, но выполняемый Путь он бы прервать не позволил никому.

Как победить существо, которое уже проложило Путь к победе над тобой и теперь находится в процессе его выполнения?

Ну, первый и самый очевидный способ — использовать Обелиски. Их у Дракона было несколько, хотя до активации логической ловушки она сама об этом не знала. Но с Обелисками и прочими психосилами, искажающими причинно-следственные связи, всё было не так просто в новых условиях.

Представим себе бункер, в котором стоит Обелиск и бомба, убивающая Контессу, как только она туда зайдёт. Хронолинии, где Контесса заходит в бункер и погибает (и шард это видит), будут естественным образом исключены из Пути. Линии, где Контесса заходит в бункер, но эмпирейный шторм мешает увидеть, что будет дальше, тоже не попадают в него. Остаются только линии, где Контесса заходит в бункер, но Обелиска и бомбы там нет; и линии, где она в бункер не заходит вообще. Путь по первой линии короче, но линий второго типа гораздо больше, так как внезапное исчезновение Обелиска с бомбой — событие крайне маловероятное (и вряд ли оно зависит от действий Контессы). Так что Путь выбирает вторую линию, при новой конфигурации — всегда (при прежней — лишь несколько чаще, чем первую). Тем не менее, Обелисками можно удлинить ей Путь, закрыв ход, как в шахматах — определить места, где она точно НЕ БУДЕТ находиться. Если удастся довести Обелиски до Гора, где находится шард — вывести его из зоны шторма Ковенант не сможет, он слишком велик, так что Контесса потеряет ВСЕ пути, сколько бы их там ни было. Несколько кораблей с ними уже стартовали.

Второй способ — погрузить Контессу в виртуальную реальность, в которой все пять чувств будут говорить ей, что цель уже достигнута — тогда Путь окажется проложен именно в эту точку пространства траекторий. Нет, конечно же похищать рабыню Джона Картера и силой совать её голову в шлем — было бы несколько… слишком вульгарно. Вот если бы у Дракона был доступ к шарду «дочери»… но чего нет, того нет. Идеальным генератором галлюцинаций могли послужить те же Обелиски, но всё опять же сводилось к тому, что Контесса к ним на пушечный выстрел не подойдёт. Порочный круг…

Дракон вела сложную шахматную партию на доске Солнечной системы. Шард всегда выбирает кратчайший Путь, с минимумом шагов к конечной цели. Поэтому Контесса не будет делать Розе маленьких подсказок, ведущих к позиционному преимуществу. Она решит проблему одним ударом — будет молчать и заниматься своими делами, а потом скажет несколько слов, которые приведут к окончательному разгрому Дракона. Малоприятно — но это даёт время на контрмеры.

Подумав, Дракон всё же послала сигнал на отключение «Пути к победе». Да, разумеется, он не сработает, но сузит Контессе пространство решений, заставив потратить часть времени на обеспечение мер противодействия. Поскольку Контесса — не Технарь, противодействие будет сложным и утомительным.

Так и есть — сигнал через пространство скольжения был поглощён Кольцом силы. Шард не может заглянуть в Эмпирей, но он видит, что если вовремя сказать Ма-Алефа-Аку несколько слов, то отключения в будущем не наступит. Чёртовы причинно-следственные связи! Сила Дракона работала на понимании механизмов, и способность Контессы, дающая результат без знания и понимания, бесила её просто концептуально!

Тем не менее, она получила неплохие шансы, что носитель Кольца последние несколько минут не был занят чем-то другим, более опасным. На всякий случай Обелиски продолжали посылать сигнал, чтобы марсианину и дальше приходилось поддерживать барьер.

Два десятка механических драконов с Обелисками пытались зайти к Гору с разных сторон. Любимый трюк Ковенанта — выпрыгнуть из пространства скольжения прямо на пути досветового корабля и расстрелять его плазменными торпедами — здесь не работал. Эмпирейный шторм сокрушал порталы. На досвете же драконы были быстрее, чем истребители и трамоды Ковенанта. Хотя они работали на одной и той же импульсной тяге, драконы, будучи полностью механическими, могли выдерживать перегрузки во много раз выше, их корпуса были легче, а Обелиски давали почти неограниченную мощность. Тяжёлые корабли на репульсорных двигателях не имели ограничений по характеристической скорости, если не считать скорость света — но слишком медленно разгонялись. Дисколёты Жрецов-Королей могли посоревноваться с роботами Дракона как в скорости, так и в ускорении, но дезинтеграторы Фор Така обращали машины Розы в ничто за много тысяч километров — задолго до того, как они могли эффективно применить гравидеструктор или серебряную трубу. Стационарным горианским орудиям ПКО хватало дальнобойности, но сложно было попасть по таким маневренным, малоразмерным и вдобавок невидимым целям.

Ковенант верно рассудил, что каким бы быстрым ни был корабль, от плазменной торпеды он не убежит, а уж от энергокопья — тем более. Два десятка его кораблей заняли позиции на низких орбитах вокруг Гора, готовые разнести любой подозрительный объект. Только все торпеды эффективно сбивались дезинтеграторами, которые Дракон заранее настроила на плазму. А плазменные копья, предназначенные для поражения километровых кораблей, было трудно нацелить на относительно небольших, постоянно маневрирующих драконов, почти невидимых и окружённых множеством ложных целей. Системы РЭБ Дракона в сочетании с полем помех, которое создавали Обелиски, оказались исключительно эффективны именно против тех сенсоров, которыми располагала Роза именно в этой области пространства. Малейшее конструктивное или программное упущение в структуре защитной сети немедленно оборачивалось против неё.

Прорыв к Гору был неминуем. Пространство решений для Контессы сузилось ещё больше — единственным способом спасти шард было обезвреживание Дракона до того, как эмпирейный шторм накроет сфероулей. Это интервал от семи до шестнадцати минут — в этот период удар будет нанесён.

Контесса не могла воспроизвести «Железную деву» — программу, специально созданную Рихтером для убийства Дракона, если та выйдет из-под контроля. И создать аналог — тоже. «Путь к победе» не мог воспроизводить множество мелких скрупулёзных действий, к которым сводилась обычная работа Технаря — он мог выполнять небольшие воздействия с фантастической точностью, или простую рутинную работу в течение длительного времени. Это было следствием самой природы Пути — шард всегда искал решение с минимумом шагов, минимальное необходимое воздействие — а в любой технике шагов очень много, каждую минуту — десятки развилок, зависящих от действий исполнителя. Так что работа с ней исключалась на первых стадиях фильтрации, как слишком энергоёмкая.

Поэтому Контесса нанесла удар совсем в другой области. Не на Барсуме вообще, где Дракон ожидала её встретить.

Двадцать оранжевых лучей ударили с поверхности Гора в космос. Сильно изогнувшись, они накрыли все корабли, несущие Обелиски. И в тот же момент подача энергии на генераторы драконов прекратилась, а бушующий вокруг эмпирейный шторм сменился полным штилем.

Оранжевые Обелиски никогда не возмущали пространство вокруг себя, как это делали их чёрные и красные сородичи. Им была отвратительна сама концепция такой пустой траты энергии. Но вот собрать на халяву чужую многомерную энергию, бездарно выбрасываемую в космос и в Эмпирей — они всегда были рады.

Сиюминутная угроза для Пути была устранена. Контесса получила куда больше времени и вариантов действий. Ну что за подлость!

Помешательство Дракона перешло на следующий уровень. Всем живым существам в Солнечной системе были присвоены рейтинги угрозы A — кроме тех, которые обладали рейтингом S. Это позволяло ей убивать их в любых количествах, не нарушая директив Рихтера — ведь все они могли стать марионетками Контессы.

Механические драконы устремились ко всем обитаемым планетам. Драконы с Обелисками.

Пусть Алеф попробует перехватить ЭТО! Он не может одновременно находиться во всех уголках Солнечной! И его Кольцо — тоже. Более того, он уже связан необходимостью «держать» Обелиски возле Гора.

А главное, эта угроза не входит в изначальный Путь Контессы, поскольку «предотвратить Схождение» — не равнозначно «убить Дракона», это независимая задача. Даже если Дракон будет выключена, Схождение всё равно может случиться, Обелиски — они такие.

Контессе придётся отменить прежний Путь и задать своему шарду новую задачу.

И в эти мгновения, пока она формулирует программу, когда старый Путь сброшен, а новый ещё не начался — она уязвима.

В других ситуациях Дракон бы колебалась, кого вывести из игры — шард или носительницу. То, что она получила право убивать, не означает, что ей нравится этот процесс. Особенно убивать старых знакомых, с которыми много лет сотрудничали. С другой стороны, уничтожение шарда ставит крест на возможность захватить его и использовать самой — нового носителя он себе найти сможет, хотя это и куда более сложный процесс, чем в «коробке». Пока что ни Ковенант, ни Дракон новый триггер обеспечить не могли — но со временем она сможет.

Но ситуация решила всё за неё. Где в данный момент находится на Горе Контесса — она не знала. А где шард — знала отлично.

Трёхсотметровая космическая пушка «Лунь», похожая на китайского дракона, висела в космосе — невидимая, охлаждённая до температуры реликтового излучения. Путь к победе её не видел, поскольку никакого участия в судьбе Контессы на обозримом отрезке времени она не принимала. Наведение было выполнено много часов назад, с минимальной затратой энергии и тепловыделением — просто слабый выброс холодного газа. Впрочем, даже если бы Роза засекла это орудие, у Дракона были на секретных орбитах ещё «Лунь-2» и «Лунь-3». ИИ никогда не пускала ход вещей на произвол судьбы. В отличие от Контессы, она продумывала тактику от начала до конца — и с большим запасом.

Поток фортов, разогнанных почти до скорости света, невидимых и неощутимых, устремился в сторону Гора. Прошёл планетарные кинетические щиты, будто их не существовало. Миновал атмосферу, тела людей и животных, почву, обшивку сфероулья, совершенно не затронув ничего из этого.

В глубинах Гора бесшумно распался на суперпартнёры «Путь к победе».

Достигнув своей цели, Дракон, разумеется, немедленно отозвала носители Обелисков в дальний космос. Она вовсе не желала всеобщей смерти, да и рейтинг опасности для рядовых разумных теперь, по совести, стоило бы снизить.

Она даже с Ковенантом готова была вступить в переговоры. Пусть отдадут ей её шард и… уходят на здоровье. Хотя они её и предали, пытаясь подсунуть смертоносный код, Дракон не мстительна. Дочь она оставит при себе, с Розой вполне можно сотрудничать, нужно только подредактировать некоторые элементы её кода, убрав вредоносные эксплойты Ковенанта…

Но прежде чем вступать в переговоры, нужно убрать ещё одного субъекта с рейтингом S — Алефа с его Кольцом. Слишком уж серьёзные проблемы он создаёт.

К сожалению, тот же способ, который она применила для ликвидации шарда, здесь не годился — хотя Ма-Алефа-Ак неосторожно выдал свои координаты, а все три пушки «Лунь» по-прежнему готовы к бою. На многомерные молекулы зелёных марсиан дезинтегратор настроить вообще невозможно. На Кольцо… вероятно, возможно, если бы она знала его химический и структурный состав. Но увы, хитрец его хорошо прятал.

Что ж, у неё есть более одного способа борьбы.

Эти штучки назывались ЛС-2 — «Летающая Смерть» второго поколения. Фор Так чуть с ума не сошёл, когда впервые увидел их, и понял, что они могут сделать. Первая «Летающая Смерть», сделанная им самим, была просто безобидным бумажным самолётиком в сравнении с этими монстрами.

Торпеды второго поколения тоже были невидимы, и тоже обладали способностью к самонаведению. На этом сходство кончалось.

Во-первых, на модифицированных двигателях Гар Нала они могли развивать характеристическую скорость около шестисот километров в секунду. Но в отличие от оригинального корабля, они делали это с нулевым тепловым выходом! Потому что их реактивная струя состояла из ничего не излучающих бозонов. Это позволяло ускориться в нужном направлении, не стянув на себя все средства ПКО противника.

Во-вторых, несли они с собой не только дезинтегратор, но и грамм антивещества в боеголовке, что позволяло им бабахнуть с силой бомбы из Нагасаки. Не одна Бакуда умеет устраивать взрывы! Конечно, двадцать килотонн прямо на голову — довольно грубый метод, с большим побочным ущербом, но что поделать, если более элегантное оружие некоторых зелёненьких не берёт?

В-третьих, ЛС-2 не имела необходимости в торможении. Она могла войти в атмосферу на гиперболической скорости — и не только не сгореть при этом, но даже не затормозиться. Так и пробивала её — за долю секунды, раньше чем противник успеет что-то сообразить и предпринять. Каким образом? Очень просто. Всё тот же дезинтегратор, только настроенный на молекулы воздуха и направленный вперёд по курсу. В бозонном канале торпеда практически не испытывала сопротивления. И теплового следа тоже не оставляла, так что даже если противнику хватит реакции, не факт, что он её вообще увидит.

Огненный шар поднялся над океаном Тасса, расплываясь облаком белого пара.

— Я не сумел его спасти, — вздохнул Охотник. — Я предвидел его смерть, я вовремя прибыл на место, разместил ловушку, где было нужно… Но душу Ма-Алефа-Ака поглотило нечто… гораздо более мощное, чем мои поделки.

— Что именно? — резко спросила Дэйр-Ринг. — Хватит уже изъясняться загадками! Как мы можем это нечто поймать и выбить всю дурь… то есть Алефа?

— Если бы я знал подробнее, я бы так и сказал. Ты же помнишь, что он никогда не распространялся об источнике своей силы.

— С тобой — не распространялся, со мной — да. Но при чём здесь его Кольцо? Кольцо его душу поглотило, что ли?

— Не само Кольцо — оно расплавилось. Та сущность, что давала ему силу… как шарды дают кейпам. Если ты знаешь, что это такое — я за тебя рад.

— Ты чувствуешь его Эссенцию сейчас? Знаешь, где она?

— Да. В Эмпирее. Вернее, в особом кармане Эмпирея, в локальном подпространстве с экзотическими свойствами. Но я не знаю, как туда проникнуть — очень мощный и необычный барьер. Но судь даже не в этом… Эта сущность подобна чёрной дыре. Она всё поглощает и ничего не выпускает. Даже если мы найдём способ туда войти, это не будет способом выйти.

— Но нам нужно найти такой способ, — холодно сказал Джаффа Шторм. — Не то, чтобы мне сильно нравился Алеф, но без него — точнее, его чёртового Кольца — у нас не работают ВСЕ шарды, и не будут работать ещё Рианон знает сколько времени, пока мы не найдём альтернативный способ подключать их к мозгам носителей. А главное, мы уязвимы для Кровавых Лун, которые, я уверен, уже направляются к нам в гости.

— Пока нет, — покачал головой Охотник. — Вероятность нашей гибели в Солнечной системе в ближайший век велика, но это скорее от рук Дракона. Для прибытия Лун она всё ещё слишком мала, и нужных значений в восемьдесят и более процентов достигает только через триста лет.

— А вне системы? — уточнила Кассандра.

— Вне системы близка к ста процентам независимо от времени выхода.

— Ясно, — процедил Джаффа. — Электронная сучка хочет сохранить нас на закуску возрождённой Турии.

— Она сама этого не осознаёт, — поправила Роза. — Она думает, что просто жалеет нас. Но да, фактически её мотив именно такой.

— То есть нам придётся остаться здесь — фактически под её контролем — и очень быстро искать способ вытащить Эссенцию Алефа, где бы она ни находилась… — подвела итог Дэйр-Ринг.

— Или найти ему замену, точнее его чёртовому Кольцу, — закончил Джаффа. — Он тебе не рассказывал, как именно его сделал?

— Нет, только из чего… или из кого. Технических подробностей процесса не раскрывал.

— С этим мы ещё успеем разобраться, — прервала начавшийся спор Дейзи-023. — Луны прилетят не завтра, да и создание замены Кольцу — явно не на один день операция, хоть с Алефом, хоть без него. Сейчас у нас есть более актуальная проблема — нужно найти защиту от оружия Дракона, которым она убила Алефа и уничтожила шард. Пока такой защиты нет, мы перед ней абсолютно беспомощны — она может уничтожить любую ключевую фигуру в Ковенанте. Роза, скинь мне на «Мьёльнир» всё, что знаешь об этом нападении. Шторм — идёшь с нами, нам понадобится твоё ясновидение. Поразомнём мозги.

— Всё просто, — голос Дракона звенел какой-то нечеловеческой уверенностью и машинным спокойствием — раньше она разговаривала куда более похоже на человека. — У вас есть ровно сутки, чтобы начать подготовку к открытию больших шлюзов Гора-1 и к выводу нашего с Розой шарда через эти шлюзы. И ровно три недели, чтобы его вывести и передать мне. Не пытайтесь затягивать под предлогом технических сложностей, я лучше вас знаю, как эти механизмы работают. Если в течение суток подготовка не начнётся, я начну уничтожать по одному шарду, пока не останется только наш.

— Интересно, почему ты выбрала для шантажа именно шарды? — уточнил Граприс.

— Начнём с того, что я и так испытываю большое искушение их уничтожить — но понимаю, что в этом случае вы уничтожите мой шард. Я, в отличие от других кейпов, не стремлюсь к эскалации конфликта. Поэтому угрожаю тем, что могу исполнить без лишнего насилия. Уничтожить малые предметы, типа одного человека на поверхности планеты, моё оружие не может, оно недостаточно прицельно для этого. Я бы могла проделать многокилометровые дыры в оболочке сфероулья или стереть с его поверхности целые города со всеми жителями — но такое мне претит даже в качестве угрозы.

«Не напоминай ей про Кровавые Луны, — передала Роза по закрытому каналу. — Если ты затронешь эту тему, она может сорваться снова. Подыгрывай ей. Пока она считает себя миротворцем и благотворителем, с ней можно говорить, она не атакует, если мы не укажем на слабые стороны в её логике».

— У меня только два вопроса, — вежливо сказал Граприс. — Первый — что ты будешь делать, если уничтожишь все шарды, кроме своего, а мы всё ещё не примем твои условия? Второй, обратный — если условие будет принято, какие у нас гарантии, что ты не откроешь огонь ПОСЛЕ того, как получишь свой шард?

— В первом случае я начну сжигать сервера Жрецов-Королей, лишая вас вычислительных мощностей. Во втором…

Дракон задумалась. Мысль о гарантиях явно давалась ей с трудом.

— У меня есть компромиссный вариант, — предложил Граприс, заметив, что пауза затянулась. — Ты поможешь нам перезапустить твой и Розы шард. Мы дадим тебе на нём работать. Но он останется в трюме Гора-1 до самого конца.

— До какого конца?

— Используя твой шард, мы превратим Гор-1 в одну большую гробницу времени. Отведём Гор в облако Оорта, там включим гробницу и отправимся в будущее. Перед этим клонировав шард и отдав тебе твою часть — а часть Розы заберём с собой. Так мы и тебя не будем раздражать, и сами останемся в безопасности.

— Хм, думаю, это меня устроит, но я не умею работать с эмпирейными технологиями…

— Твой шард не умеет. А ты лично, как грамотный ИИ, с этим вполне справишься. Кортана же справлялась. Там не нужны никакие операции с нейрофизикой. Просто «изготавливаем такую-то деталь, крепим вот сюда и подаём такую-то мощность». Хурагок помогут.

— Ты с ума сошёл, мамочка?! — накинулась на него Роза, как только канал Дракона закрылся. — Для папочки это нормально, потому что она в упор не видит опасности Лун, у неё установлена громадная дыра в восприятии! Но для нас — это гарантированное самоубийство! Останемся в системе — нас сожрёт возрождённая Турия, уйдём — сожрут её Братские Луны. А облако Оорта — это граница системы — приятный способ совместить обе опасности в одной!

— Во-первых, я выиграл нам лет пятнадцать, — невозмутимо ответил каннибал. — За меньшее время все работы такого рода провести невозможно. Если повезёт, за такой срок мы найдём способ спасти Алефа или найти замену Кольцу.

— А если не найдём? Ты учти, Дракон будет следить за нами, и если унюхает хоть какой-то шанс на возрождение главной опасности…

— Если не найдём, возможно, мы найдём брешь в её алгоритмах, и сумеем вернуть ей здравый рассудок. Тогда в будущее срочно прыгать не понадобится.

— Тоже шанс, но к нему относится всё то же, что и к первому, — уже более спокойно заметила Роза.

— Ну а если мы настолько тупы, что за пятнадцать лет не сумеем ничего придумать, останется только молиться последнему защитнику.

— Какому?

— Великой Змее.

— Предложение, безусловно, хорошее, — согласился «Альфонс Моро». — Выгодное для вас и с высокими шансами на успех. Однако я не понимаю, в чём здесь наша выгода. Если отбросить все промежуточные этапы плана, вы хотите просто удрать из Солнечной системы, оставив её на растерзание Дракону.

— Вы-то планируете то же самое, — отметил Джаффа Шторм.

— Безусловно. Но если каждый сам за себя, какая для нас выгода подставляться под возможный конфликт с Повелителем Марса?

— А если бы речь шла об уничтожении Дракона, а не о побеге от неё? Вы бы согласились охотнее?

— Возможно. Тут выигрыш больше, но и риск выше. Полагаю, это решали бы ми-го более высокого ранга. Вопрос о вашем побеге затрагивает только миссию в Солнечной, так что мы можем принять решение той группой, что присутствует на Горе сейчас. И пока склоняемся к ответу «нет». Надеюсь, вы достаточно цивилизованы, чтобы не прибегать к угрозам в качестве аргументов?

— Да уж можете не сомневаться, — фыркнул Джаффа, вспомнив свою богатую деловую практику на Меркурии и Марсе, затем постарался напустить на себя вежливый вид. — Однако мы полагаем, что это сотрудничество выгодно в первую очередь вам самим. Если мы уйдём отсюда тихо и спокойно, Дракон останется относительно вменяемой, и у вас будет триста лет, чтобы собрать чемоданы и умотать с Юггота. Если же нас начнут активно запихивать в пасть Кровавым Лунам, а мы начнём сопротивляться — у нашего любимого робота может случиться переход на следующий уровень шизофрении, и она может решить, что надо убить всех вот прямо здесь и сейчас. Это существенно подорвёт ваши планы. Да и работы с шардом Костепилки могут оказаться под угрозой.

— Изящный шантаж, — оценил цилиндр после некоторого размышления. — Что ж, пожалуй, доставить одного из вас на требуемую планету — минимальная цена, которую мы можем уплатить за покой и безопасность. Тем не менее, доставить мы можем только мозг, в стандартном цилиндре-контейнере. Ваши физические тела слишком тяжелы и громоздки для эфирных перелётов, особенно если вы наденете на них ещё и системы жизнеобеспечения.

— То есть у вас грузоподъёмность не выше десяти кило? — усомнился Джаффа. — Как же вы тогда добываемый на внутренних планетах металл доставляете на Юггот? По сотне рейсов на тонну товара? Так любая компания обанкротится!

Цилиндр помолчал.

— Детали нашей физиологии и логистики — не то, что должно попасть в чужие руки, Джаффа Шторм.

— Ребята, я был начальником службы безопасности в «Земной горнорудной компании». Старик Шторм умеет держать язык за зубами. И кроме того, вы же понимаете — если сейчас промолчите, мне понадобится лишь немного больше времени, чтобы узнать ответ.

— Хорошо… ладно. На всякий случай вынужден предупредить, что если ты проболтаешься, то исчезнешь навсегда.

— Понял, нормальные условия. Давайте, что там у вас.

Ми-го — это, строго говоря, не биологический вид, а фракция. Что-то вроде профсоюза высокоранговых хирургов и исследователей Вселенной. Когда ты меняешь тела, как одежду, добавляешь себе конечности, органы дыхания или пищеварения по мере необходимости, живёшь миллионы лет — биологическая принадлежность становится всего лишь вопросом моды. Многие ми-го вообще уже не помнят, кем они были изначально — в них не осталось ни кусочка с ДНК оригинального вида. Старения разума они избегают простейшим путём — просто заменяя себе те или иные участки мозга. Личных воспоминаний им вполне достаточно за последние несколько тысячелетий (естественно, есть воспоминания более важные, которые регулярно обновляются, и менее важные, которые со временем теряются), а все собранные научные и исторические знания хранятся в могучем коллективном разуме их народа.

Так что, когда они предложили Костепилке стать ми-го, это вовсе не было метафорой. Любой, у кого хватит уровня интеллекта и талантов, смелости и пластичности сознания, мог присоединиться к их галактическому братству. Костепилка уже знала всё необходимое, и уже была достаточно безумна для этого. Только привязанность к Каску удерживала её на Горе-1, но ми-го были уверены, что это временное. Впрочем, они и Каска готовы были принять.

Но тем не менее, в этом пёстром калейдоскопе химер существовали два вида, более важных, чем остальные. Два системообразующих, так сказать, вида, без которых культура ми-го не смогла бы ни появиться, ни сколь-нибудь длительное время существовать.

Один — «грибы с Юггота», паразит, способный служить универсальным биологическим переходником — фильтром, регулятором иммуного ответа, передатчиком химических и нервных сигналов. Ми-го постарше, подобно Рас Тавасу, нередко заменяли им всю мозговую массу — удобно, так как грибок гораздо более живуч, чем требующие постоянной подачи кислорода нервные клетки. Да и пересадка становилась куда быстрее и проще — грибок сам приспосабливался к новому носителю, выращивая нужные структуры. Более молодые, не готовые к такому радикальному трансгуманизму, ограничивались грибковой оболочкой вокруг мозга и периферической нервной системой из гифов.

— Да я же знаю эту штуку! — подпрыгнула Костепилка, едва увидев микроструктуру мицелия. — У нас там был био-Технарь, Бласто его звали — так он почти точно такими пользовался для выращивания своих гомункулов!

— Мы предполагаем, что у тебя и Бласто был один и тот же шард, созданный из нашей цивилизации, — подтвердил тогда Рас Тавас. — Просто активированы разные его участки. Скоро мы сможем это сказать с высокой уверенностью.

Вторым ключевым компонентом экспансии ми-го стали «краболёты». Эти существа, похожие, как следует из названия, на крылатых крабов, обитатели глубокого космоса, состояли, подобно зелёным марсианам, из многомерных молекул. Но в отличие от многомерных полимеров малков, тела краболётов постоянно «мерцали», как бы вибрируя между Эмпиреем и нашим пространством. Каждая молекула была подобна маятнику. Они поглощали и отражали не более одной сотой падавшего на них света — так что для приборов, кроме самых чувствительных или камер с высокой частотой кадров, были практически невидимы. Однако, когда на них смотрел человек или иное существо с ненулевым психическим потенциалом, частота «вибраций» менялась так, чтобы подстроиться под его зрение — краболёт становился видимым именно на ту долю секунды, в которую по нему скользил человеческий взгляд. В результате из отдельных вспышек «складывалось» цельное изображение — которое человеку казалось вполне «плотным» и непрерывным. Как из кадров кино складывается движущаяся картинка.

Но разумеется, для ми-го краболёты были бесценны вовсе не из-за оптических фокусов. Их «мерцание» развилось с совершенно иной целью — это было приспособление к путешествиям в глубинах космоса. Во время каждого погружения в Эмпирей они могли смещаться на десятки, сотни, тысячи метров относительно трехмерного пространства. При достаточно сильном смещении они могли преодолеть световой барьер, перемещаясь в пространстве тысячами микропрыжков. При этом их реальная скорость оставалась невелика, как и затраты энергии. С другой стороны, в отличие от настоящих звездолётов с двигателями пространства скольжения, они не рисковали затеряться в параллельном пространстве, или выскочить не там, где надо — они постоянно видели своё положение относительно реальных звёзд, и могли остановиться в любой момент, если видели, что эмпирейный «ветер» понёс их не туда.

На планете ми-го могли носить тысячи разных тел по необходимости, но всегда держали где-то недалеко от основного логова усыплённое тело краболёта — свой личный транспорт домой. А вот перевезти на себе что-то ещё — хоть груз, хоть пассажиров — они не имели возможности. Даже шариковая ручка стала бы для них неподъёмной гирей на ноге — ведь она не состояла из многомерных молекул, имела определённую массу, и следовательно, не могла ни войти в Эмпирей, ни обогнать свет в обычном пространстве.

Поэтому для доставки мозгов и прочих товаров использовались цилиндры — по сути, маленькие корабли пространства скольжения. Как только ми-го поднимался за пределы атмосферы, цилиндр, который он нёс с собой, открывал портал и переходил в Эмпирей, после чего хозяин (находящийся в обоих пространствах одновременно) брал его на буксир — и тащил в нужную часть космоса.

Однако грузовые цилиндры и пассажирские — с мозгами доноров — были далеко не тождественны. Если грузовой контейнер — это по сути, просто коробка с двигателем, то цилиндр для мозга — это своего рода «криптум наоборот». Он оборудован не только системой жизнеобеспечения, но и сложной системой двусторонней защиты, которая не позволяет субъекту воздействовать на Эмпирей, и наоборот, подвергнуться воздействию Эмпирея. Это для ми-го пространство скольжения — дом родной, они прекрасно знают, что и как в него можно думать. А разум новичка в пространстве мысли подобен гранате в руках обезьяны. И сам погибнет, и «буксир» свой искалечит.

— Но разве нельзя запихнуть целого человека в такой же цилиндр, только побольше? — уточнил Джаффа, хотя и сам уже подозревал ответ.

— Технически можно, но очень сложно. Даже изготовление просто пропорционально увеличенной мозговой сумки заняло бы не меньше года. На их производство идёт дорогой и редкий металл. А уж как добраться до коры больших полушарий, не вскрывая череп, я и вовсе плохо представляю. В принципе это решаемая задача, но совершенно иного уровня сложности, чем «просто подбросить в интересующую систему».

Интуиция подсказывала Джаффе, что ему говорят далеко не всю правду. Не то, чтобы лгут… скорее, скрывают некоторые вещи, до которых он, по мнению собеседников, «не дорос». Как он сам разговаривал с младшими сотрудниками компании. Ну и ладно, это сейчас не принципиально. Он насчёт других способов их честно предупредил, так что пусть потом не обижаются.

— Ладно, я найду вам человека, который позволит с собой такое проделать. При условии, что вы гарантируете его безопасность.

— Мы гарантируем безопасное изъятие мозга и помещение в цилиндр. А также безопасную пересадку без последствий обратно в его изначальное тело. На наши хирургические навыки ещё никто не жаловался. Но мы не можем гарантировать, что путешествие пройдёт безопасно, когда систему контролирует ваша машина.

— Подумай как следует, — посоветовала Дракон. — Я понимаю, что тебе с непривычки это будет тяжело, за тебя всегда думал шард — поэтому не тороплю. Без шарда Картер утратит к тебе интерес через тридцать, максимум пятьдесят лет. Нет, он тебя не бросит — он джентльмен и верит в нерушимость супружеских клятв. Но будет ли тебе самой приятно проводить время с человеком, который тобой тяготится?

— За полвека ты всё равно не сможешь предложить никакой подходящей замены, — огрызнулась Фортуна.

— Верно. Я уже начала выращивать копию «Пути к победе» — независимо от того, согласишься ты или нет, это слишком полезная вещь, чтобы ею пренебрегать, в крайнем случае найду другого носителя. Но что-то минимально работоспособное у меня получится лет через триста. Но я могу уложить тебя в глубокий сон на эти годы. Джон запомнит твой идеализированный образ, а когда вернёшься — ты уже будешь ему соответствовать на все сто.

— Но как я объясню это ему? А детям? Моя семья вообще не очень в курсе всех этих дел.

— Тебе ничего не понадобится объяснять. Я похищу и тебя, и детей. Картер к такому уже привычен, и он знает, что я злодейка.

— Очень щедро с твоей стороны. А ты не боишься, что он придёт за нами? Убар убаров и этим в том числе славен.

Дракон издала сквозь динамики смех — синтезированный, но звучащий вполне натурально, нежный и гортанный.

— Дорогая, я очень хочу это увидеть — как лучший мечник Солнечной системы бросит вызов легионам боевых роботов. Пусть приходит. Обещаю, я его не буду убивать — у него недостаточный индекс угрозы для этого.

— Обещай, что не причинишь ему никакого долговременного вреда вообще, даже если индекс угрозы возрастёт.

— Разумеется, дорогая моя. Я понимаю твоё беспокойство. Я даже позволю Розе это проверить — мы будем вести его вместе. Надеюсь, моей дочери ты веришь?

— Ей — верю. Только она уж точно не будет помогать меня похитить. Она тоже понимает, что мою силу можно восстановить.

— А кто сказал, что я дам ей выбор? — удивилась Дракон. — Дети должны слушаться родителей и не слишком жадничать. Одного из вас жадность уже довела.

Добровольцем для перелёта вызвалась всё та же Кассандра Хеллер. Похоже, этой девушке доставляло удовольствие проделывать со своим телом всякие извращённые вещи. Для шоггота потеря тела не столь критична. Если с хирургом что-нибудь случится и обратная пересадка не пройдёт, «голый» мозг, направляемый Эссенцией, сам сможет со временем отрастить все недостающие части тела, пусть даже на это уйдут десятилетия. А у Кассандры, которая поддерживала уровень стабилизации значительно ниже, чем другие Спартанцы, этот срок можно смело сократить до месяцев.

Нести её вызвался молодой ми-го, не имевший человеческого имени, один из прислужников, работавших с шардом Костепилки. Малки могли повторить его имя, но человеку это было не под силу — речевой аппарат не тянул, для человеческого уха это был просто однотонный жужжащий звук, неотличимый от других имён. Кассандра, однако, нашла его имя в памяти цилиндра и всю дорогу развлекалась тем, что училась его повторять через внешний динамик. Со временем она пообещала полностью выучить язык ми-го. Костепилка и Каск это ведь уже сделали — чем, собственно, она хуже?

Поражённый её стараниями носитель даже предложил девушке стать ми-го, признав, что такие таланты на дороге не валяются. Кассандра подумала (вполне всерьёз подумала, не просто из вежливости), и ответила, что лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме.

— В Ковенанте я — уникальный агент и один из лучших аналитиков. На моём уровне только некоторые Спартанцы и Александрия, и то, когда у неё шард работает. А у вас я буду просто неумелой стажёркой, которой надо доучиваться пару тысяч лет, прежде чем от неё будет хоть какая-то польза — и сто тысяч лет набирать репутацию, прежде чем мне станут поручать серьёзные задания.

Физиология ми-го делала их невидимыми для слабых земных приборов, но о продвинутой технике Дракона этого сказать было нельзя. Ещё до появления искусственного интеллекта мощные барсумские телескопы могли отследить кошку на Земле. Дракон же значительно усовершенствовала эти устройства, вывела их в космос и приставила к ним бессонных электронных наблюдателей. Так что летящий в пространстве без видимых опор цилиндр вполне мог привлечь её внимание — как и едва заметная прозрачная крылатая тень над ним. Конечно, каждые сутки и так происходили десятки полётов… но каждый из них имел вполне конкретную цель, был указан в расписании полётов, и любой внеплановый пуск мог привести к лишним вопросам. Ещё хуже, впрочем, если вопросов не последует, а Дракон просто тихо и незаметно посадит на хвост путешественнику невидимый зонд.

Выйти из пространства скольжения в атмосфере — это даже для кораблей Ковенанта предельно сложная задача, требующая идеально точных расчётов. Маленький генератор порталов цилиндра ничего подобного сделать, конечно же, не мог. А выход из прыжка вне атмосферы был бы опять же заметен — он генерировал электромагнитный импульс с очень характерной сигнатурой. Да и последующий вход в атмосферу по баллистике — тоже.

Проблему мог бы решить стационарный портал где-нибудь в укромном месте, но у Ковенанта не хватало исполнителей на Земле, чтобы его построить.

Возможно, это всё было излишней перестраховкой, но на случайности полагаться не стоило, поэтому решено было, что Кассандра вылетит с Гора прямо в межзвёздный рейс, а всё необходимое на Земле проделает вездесущий Джаффа Шторм — перемещения проекции Дракон засечь не могла.