Писчий отдел НКВД 1. Мама

Глава 3.3

— Здравья желаю. Винакова Зинаида Борисовна, я так понимаю? Я - Майор Смольяков, можно просто Остап Федорович. Это вы обнаружили тела?

— Тела? — Не сразу поняла Зина, но спохватившись, ответила. — Нет, я обнаружила только тело Ивана. Фамилию, простите, не знаю. А те, что в кургане - были обнаружены моими студентками.

— Это те самые студентки, которые уехали?

— Да, они… Послушайте, а что происходит? Владимир Петрович должен был вызвать милицию. Что-то вы не сильно похожи на милиционера.

— Показать удостоверение? — Остап был безукоризненно вежлив и бесстрастен.

— Уж будьте добры.

Остап достал из нагрудного кармана пиджака темно-красную ксиву, и раскрыл ее перед самым носом Зины.

Все, что она успела увидеть перед тем, как отшатнуться - это черно-белое фото с находящей на него красной печатью и крупные черные буквы “КГБ”.

Чекист.

— К завтрашнему утру запишите мне имена ваших студентов. — Приказал он ровным тоном. — А сейчас - пройдемте.

— Куда? — Зина похолодела внутри, представляя, как ее заталкивают в черную волгу и увозят в ночь.

— В погреб. — На мгновение ей показалось, что Остап улыбнулся одними уголками губ, и она так и не поняла, ободряюще или издевательски. — Вы уже осматривали тело?

— Не довелось.

— Наслышан.

Зина, услышав намек на свой утренний обморок, густо покраснела.

Он развернулся, и пошел в сторону дома участкового, и Зине ничего больше не оставалось, как сунуть босые ноги в шлепки, и отправиться за ним.

— Не думал, что остались доктора, которые боятся крови. — Остап обернулся и посмотрел на нее через плечо.

— Я доктор исторических наук. — Почему-то Зине стало очень обидно за себя.

— Антрополог. Не совсем то, что нам нужно. — Почти прошептал он уже себе под нос, и еще тише добавил. — Но пока и так сойдет.

Ключ от навесного замка оказался спрятан в щели под нагревшейся за день металлической крышей. Щель эта была в тени, а потому почти не заметна.

Остап открыл дверь и щелкнул наружным выключателем, спрятанным от непогоды под пластиковым козырьком. Тусклая лампочка осветила земляное побеленное известью нутро погреба, а Зине в лицо пахнуло сыростью и металлическим запахом крови.

Они спускались по крутым кирпичным ступенькам, пригибая головы, чтобы не собирать волосами паутину, лоскутами свисавшую с покатого свода.

Иван лежал прямо на земляном полу среди банок с закрутками. Слева от него за деревянной перегородкой догнивали остатки прошлогодней свеклы.

Руки его были раскинуты, а глаза с застывшим навсегда в них ужасом, смотрели на потолок, под которым вилось потревоженное светом комарье.

— Кощунство. — Остап равнодушно посмотрел на тело, и обратился к Зине: — Что вам понадобится для осмотра?

— Перчатки. — Она невольно скривилась, представляя, что ей придется трогать свежее тело. — И мой студент с блокнотом. Чтобы записывал за мной.

— Это исключено. — Остап достал из кармана брюк пару хирургических перчаток и протянул Зине. — Вам придется полагаться только на собственную память. Что-то еще?

— Нет. Что вы хотите знать?

— Все. Как его убили, каким орудием, кто это мог сделать? Попытайтесь вспомнить, в каком положении лежало тело, когда вы обнаружили его.

— Мне бы забыть… — Прошептала Зина, натягивая перчатки, и, уже громче сообщила: — Вы же понимаете, что я - не судмедэксперт?

— Расскажите, что сможете. К сожалению специалиста лучше вас у нас сейчас в распоряжении нет.

Она бросила в него осуждающий взгляд, и опустилась перед Иваном на колени, внимательно рассматривая рваные раны на его теле, отодвигая, где это необходимо одежду.

Что-то твердое ткнулось ей в плечо, и Зина, вздрогнув, обернулась.

— Для одежды. — Остап протягивал ей рукояткой вперед разложенный перочинный нож. — Комментируйте, будьте добры, свои действия.

Зина, благодарно кивнув, взяла нож, и, продолжила осмотр, проговаривая каждое свое действие.

— Провожу визуальный осмотр повреждений. — Монотонным лекторским тоном начала она, попутно разрезая одежду там, где она закрывала обзор. Из-за засохшей, запекшейся крови, это порой оказывалось не так просто - в некоторых местах одежда намертво прилипла к коже. — Очевидно, что раны были нанесены диким животным, никакое оружие не было использовано.

— Вы уверены?

— Настолько, насколько это возможно. Я все же специалист по костям.

— И все же, я отчетливо слышу в ваших словах “но”.

— Но животное не могло этого сделать.

— Поясните.

— Животные нападают в двух случаях: если они напуганы или когда голодны. Первый вариант мы можем сразу отмести, потому что нападение, очевидно, случилось в доме… — Зина запнулась. Ей не хотелось называть изуродованное тело, лежащее перед ней именем человека, которого она пусть совсем не долго, но знала.

— Потерпевшего. — Подсказал Остап.

— Да. В доме потерпевшего. Потом борьба переместилась на улицу, и нападавший зачем-то утащил… потерпевшего за дом, и там бросил. Это не типичное поведение для дикого животного - им достаточно бывает просто отогнать от себя человека. Во втором же случае, животные сильно объедают свою жертву, а тело хоть и изувечено… у него все на месте. Здесь же виднелся явный умысел покалечить.

— Это могло сделать животное, науськанное хозяином?

— Теоретически - да. — Зина заинтересовалась единичным укусом на предплечье Ивана. Среди прочих отпечатков зубов отчетливо были видны раны, оставленные клыками. Она, превозмогая себя, засунула мизинец в след от клыка, чтобы проверить, насколько глубоко в мышцу они ушли. К ее удивлению, палец провалился на две фаланги. — Но практически… сомневаюсь, что это возможно.

— Почему?

— Скажем так, не все животные, даже не все крупные собаки способны нанести такой вред человеку. Просто в силу своего темперамента. А тех, которые способны, допустим, бойцовских или охотничьих псов, натасканных убивать, если они войдут в азарт, не сможет оттащить даже хозяин. И тело, опять-таки, было бы хоть немного, но объедено.

— Но теоретически - все-таки возможно, вы же не кинолог, правильно?

Зина растерянно кивнула.

— Вы можете определить, какое животное могло оставить такие следы? — Остап рукой указал на перчатку Зины с наполовину окровавленным пальцем.

— Возможно, это был кто-то достаточно крупный из породы псовых… — Неуверенно протянула она. — Если это была собака, то в ней должно быть килограмм шестьдесят, не меньше.

— Хорошо, мы отразим это в отчете для милиции. — Спокойно ответил ей Отсап, и тут же добавил: — Теперь скажите, кто по вашему ДЕЙСТВИТЕЛЬНО мог оставить подобные раны. Даже если вам самой это кажется невероятным.

Зина замолчала в нерешительности.

— Я знаю, у вас есть версия, озвучьте ее.

— Я видела такие укусы раньше. — Она сняла очки и машинально потянулась к карману, но вспомнила, что носовой платок остался в других штанах, и ей не оставалось ничего другого, как вытереть стекла полой собственного костюма. Она не верила, что собирается произнести в слух то, о чем думала весь прошедший день. — Во время экспедиции в Африку мы столкнулись с последствиями нападения взрослого самца шимпанзе на местного парня.

— Объясните.

Вместо ответа Зина подняла свою руку с окровавленным пальцем еще выше, чтобы Остап мог оценить длину клыков.

В другой ее руке по прежнему был нож, и она его лезвием, будто бы указкой, очертила след от зубов.

— Здесь отчетливо видны следы укуса. Обратите внимание на отпечатки зубов. Вот тут достаточно широкие премоля́ры и моля́ры - это свойственно для человека и других гоминид [семейство больших человекообразных обезьян, в которые входят человек, шимпанзе, горилла и орангутанг]. Резцы тоже соответствуют человеческим. Но вот клыки человеку принадлежать не могут. И посмотрите на то, как челюсть выдвинута вперед.

— Это могла быть другая человекообразная обезьяна?

— У горилл челюсть шире, у бабуинов - длиннее, орангутанги - вегетарианцы, и клыки у них смотрят не вниз, а немного торчат в стороны. — Зина указательными пальцами продемонстрировала как именно. — То есть, это скорее средство устрашения, чем орудие. Эти следы определенно принадлежат шимпанзе. — Она обернулась к Остапу и спросила: — Разве это возможно, дикий шимпанзе, так далеко в крымской степи.

— Мы живем в такое время, когда возможно все. — Остап был подчеркнуто вежлив. — Благодарю вас за оказанную помощь. Если нам еще понадобится ваша консультация – мы вам сообщим.

— Тогда вам придется поторопиться с вопросами. — Зина встала, снимая перчатки и отряхивая колени. — Потому что завтра утром мы уезжаем.

— Это исключено. — Отрезал чекист. — Вы и ваш студент останетесь здесь до конца следствия.

— Но мне нужно быть в Белгороде через десять дней! — Выпалила Зина громче, чем хотела бы, и тут же осеклась.

— Мне очень жаль. — Остап и ухом не повел, впрочем, сожаления в его голосе тоже не было. — Но таковы правила. Мы не можем отпустить ценных свидетелей. Как упустили ваших студенток.

В его голосе послышался укол, Зина почувствовала, как в ней поднимается раздражение вместе со страхом. Еще не хватало, чтобы Катерину с Людмилой вернули обратно.

— Они ничего не видели… — Начала было она, но чекист поднял вверх ладонь, жестом прося ее остановиться.

— Это не вам решать. Вы свободны, Зинаида Борисовна. Пока свободны.

Зина недовольно поджала губы, и не став дальше спорить, поднялась по ступенькам, и вышла из погреба. В дверях она столкнулась со вторым чекистом, который только собирался спускаться к своему коллеге. Он оказался куда моложе Остапа, его гладко выбритая голова блестела в свете лампочек, горящих под крышей участкового.

Она позволила себе лишь кивнуть ему в знак приветствия, и, не дожидаясь ответа, быстрым шагом пойти к выходу, разгоняя по телу остывшую в холодном погребе кровь.

У калитки стоял участковый, нервно теребя пальцами неровно скрученную папиросу.

Зина остановилась рядом с ним, жалея, что оставила свои сигареты в доме, и тихо, сквозь зубы поинтересовалась:

— Кого вы привезли? — Она нервно оглянулась, чтобы убедиться, что второй чекист скрылся в погребе, и не может слышать ее.

— А что я мог сделать? — Так же зло ответил ей участковый. — Девкам своим скажите «спасибо». Это они в отделе такой вой подняли, что майор чекистов вызвал. Как знал, что надо было высадить их на вокзале, и ехать дальше. Это все чернявая ваша, Люда. Вцепилась клещами в меня, а потом и в начальника. — Он нервно затянулся. — Ее послушать - так нас тут пачками режут как баранов, я на работе хер пинаю, а по хутору свободно ходит маньяк с окровавленным топором наперевес.

Зина только хмыкнула, складывая руки на груди.

Люда - конечно молодец все сделала правильно, но… Но если Зина пропустит свадьбу дочери, Алиса ее не простит.