Писчий отдел НКВД 1. Мама

Глава 3.2

Зина мучительно долго приходила в себя.

Она не понимала, почему ее бок задеревенел от холода, и зачем кому-то понадобилось хлестать ее по щекам.

Женщина открыла глаза, тут же зажмурившись от яркого солнца. Перед ней на коленях сидела Баба Паша, и здоровой рукой то тормошила Зину за плече, то похлопывала по щекам, пытаясь привести в себя.

Зина со старушечьим кряхтением поднялась, вспоминая, как здесь оказалась. Мысли ворочались в голове как несмазанные шестерни в заржавелом механизме.

— Там… — Она махнула рукой куда-то за дом, но не успела договорить — Баба Паша перебила ее.

— Да, знаю. Его участковый уже унёс. — Она подала ей здоровую руку, помогая встать. — Пойдем, холодной водичкой умоешься.

— Куда унес? — Стоило Зине принять вертикальное положение, как голова ее закружилась, и женщина была вынуждена опереться о стену дома. Колени предательски дрожали.

— В погреб к себе. Подальше от солнышка. Это хорошо, что Даниловна, фельдшер наш, оставила Светку с Лизой у себя под наблюдением. Не надо им видеть такое.

Зину передернуло.

— Что он будет делать дальше? — То ли прошептала, то ли просипела она. Пересохшее горло заставило ее закашляться, а глаза - заслезиться.

— Ясно что. Теперь уж точно в райцентр поедет. За милицией.

— Когда?

— Да вот прямо сейчас и собирается.

— Мне нужно к нему. — Мысль о том, что Зина может опоздать, холодком прошлась вдоль позвоночника и странным образом придала ей сил, и она, опираясь о стену, пошла в сторону дома участкового.

— Может, сначала, все-таки водички? — Не отставала от нее Баба Паша.

— Потом. — Отмахнулась Зина, все увереннее держась на ногах.

Милиционера она застала в последний момент. Он заканчивал заправлять мотоцикл, складывая опустевшие металлические канистры в коляску.

— Владимир Петрович! — Окликнула она, боясь, что если он сейчас повернет ключ зажигания, то не услышит ее. — Подождите!

— Чего ждать? — Раздраженно повернулся он, услышав ее голос. — Сами торопили, а теперь – ждать?

— Заберите моих студентов в райцентр.

— Да куда я их посажу?! — Он показал рукой на свой мотоцикл.

— Хотя-бы девчат.

— Одну могу сзади посадить.

— Обеих. — Настаивала Зина.

— Да куда обеих-то? Мне канистры в райцентре заправить надо, заправка долеко - не наездишься!

— Да пусть с вашими канистрами! — Разозлилась Зина, и тут же взяла себя в руки: — Вы поймите, они тут под мою личную ответственность. Сядут так, чтобы поместились! Пожалуйста.

— Ладно… — Сдался, наконец, он. — Но пусть поторопятся. Ждать не стану.

Собрались девушки действительно быстро, и когда милиционер закончил-таки с заправкой мотоцикла, Людмила с Катей ждали его у распахнутой калитки Бабы Зины.

— А это что? — Подъехавший участковый жестом показал на объемные туристические рюкзаки девушек. — Нет, так дело не пойдет! Барахлишко ваше точно не поместится.

— Быстро раскладывайте документы и деньги по карманам. — Скомандовала им Зина, хотя, прекрасно видела, что в коляске под сидением было место хотя-бы для одного, самого маленького рюкзака. Но не стала спорить с участковым, чтобы не раздражать его лишний раз. — Мы с Максимом остальное привезем на кафедру, оттуда заберете. Когда у нас автобус, кстати? — Обратилась она уже к Бабе Паше.

— Сегодняшний уже пропустили. — Отвветила она. — А следующий - завтра утром.

Зина резко выдохнула и устало прикрыла глаза, понимая, что приняла правильное решение отправив девушек вместе с участковым. Каждая ночь, проведенная на хуторе казалась ей неоправданным риском.

— Зинаида Борисовна… — Неуверенно обратился к ней Максим, когда нагруженный мотоцикл, надрывно гремя двигателем, тронулся с места. — Вы видели труп?

— К сожалению, да. — Ответила она, прикрывая глаза, и прикидывая, что при хорошем стечении обстоятельств участковый вместе с подкреплением вернется часам к десяти вечера. — Пойдем, найдем веревку, или какой-нибудь замок, чтобы повесить на дверь Ивана, пока любопытные соседи там ничего не затоптали.

— В каком состоянии тело? — Вопрос Макса стал неожиданностью для Зины. Она подняла бровь, удивленная его любопытством к этому делу.

— Сильно изуродовано. — Неохотно ответила она.

— Мы можем на него посмотреть?

— Что ты хочешь там увидеть? — Зина посмотрела в глаза своему студенту, силясь угадать, в каком направлении двигаются его мысли.

— Вы же понимаете, КОГО он привезет… — Начал издалека Максим. — Такого же милиционера, который едва ли окончил училище. Пока они приедут, пока всех опросят, проведут дознание, пока довезут его до райцентра… Судмедэксперту, если он есть, не с чем будет работать. А вы можете хотя-бы экспертное мнение написать, на которое потом милиция сможет опереться.

Зина поджала губы. Она, как человек с несколькими научными степенями, действительно могла это сделать и имела на то полномочия. Но очень не хотела.

— Вы же сможете определить, какое животное это сделало?

— Вряд-ли животное. — Она глубоко вздохнула, решаясь. — Мне кажется, что это был человек. Ладно. Пойдем, посмотрим. Но трогать его не будем, чтобы не оставить на теле своих следов.

«Хотя, едва ли это уже имеет значение» - Мысленно добавила она, примерно представляя, как именно милиционер переносил тело.

Она на негнущихся ногах пошла к дому участкового.

Погреб нашли быстро - его низкая, выложенная поржавевшим металлом крыша, виднелась от самой калитки.

Но дальше пройти не смогли. На двери, судя по глазку, когда-то бывшей входной, висел массивный амбарный замок.

Максим едва подавил вздох разочарования, а вот Зина испытала настоящее облегчение.

— Как думаете, он увез ключ с собой?

— Я не советую тебе это проверять, Максим. — Строго ответила она. — Если честно, вообще не уверена в законности осмотра тела без предписания компетентных органов. Но если к нему прибавится еще и проникновение со взломом… Ты представляешь, какую характеристику тебе на кафедре напишут, если участковый сообщит куда надо?

— Значит, идем обратно?

— Да. — И, подавая Максиму пример, развернулась, и пошла в сторону выхода со двора.

Когда калитка за ее спиной с глухим стуком захлопнулась, Зина остановилась, ожидая Максима. Ей нужно было убедиться, что ее студент не собирается натворить глупостей. И в то же время было отчего-то очень стыдно признаться, что ей страшно спускаться вниз, к телу Ивана.

Работа с костями стала для Зины давно привычной. В моменты, когда она брала в руки очередной череп, иногда даже ничего не чувствовала, как не чувствует слесарь ничего к своему инструменту. А иногда, когда кости рассказывали о человеке чуть больше, раскрывая грани его личности, Зина чувствовала благоговение к усопшему, будто он был ее далеким знакомым. И никогда кости не вызывали в ней такого животного ужаса, как свежее тело человека, с которым она действительно была знакома.

— Зина? — К ней, перекатываясь с одной ноги на другую, спешила Баба Паша. — Ты чего здесь?

Зина вздрогнула. Неожиданно для себя она почувствовала раздражение к пожилой женщине

“Все ей надо… В каждой бочке затычка” - промелькнула мысль, и тут же исчезла.

— Мы с Максимом хотели осмотреть тело, чтобы оставить милиции экспертное заключение. Потому что если завтра мы уедем, сделать этого будет уже некому.

— Это что ж вы удумали? — Баба Паша всплеснула руками. — Решили изучать его, как те кости в поле? Окстись! То ж был живой человек! Он вчера дышал еще! Ты с ним разговаривала сама на кануне!

— Именно поэтому, Просковья Никитична. — Зина хотела было сказать, что не ее идея, что это все Максим. Но признаваться, что пошла на поводу у своего студента было еще неприятнее, чем расписаться в собственном страхе. А потому, она надеялась, что выглядит решительной и твердой в своем желании осмотреть тело. — Хотя-бы из уважения к нему мы хотели попытаться узнать, от чьих рук погиб Иван. От кого пострадала его маленькая дочь. Вы сами, в конце-концов. Знаете, где ключ от погреба?

— Даже если б знала - не сказала б! — Она даже ногой топнула в негодовании. — Это кощунство! Мёртвого беспокоить….

Пререкаться у Зины не было настроения, и она уже хотела отступить, когда за ее спиной появился Максим.

— Его и так и сяк будут беспокоить. — Ответил парень тихим голосом. — Мы сейчас напишем отчет без даты, потом, когда фельдшер напишет заключение о смерти, подпишет оба документа, и, быть может, милиции этого будет достаточно. Они заберут бумаги и уедут, а Ивана позволят похоронить.

Зина с досадой закусила губу. Ей было стыдно перед Максимом за свое не желание помочь следствию, за свое малодушие. Но она отчаянно не хотела видеть Ивана снова.

— А, ежели, не позволят? — Баба Паша уперла руки в объемные бока, коршуном нависая над парнем.

— Если не позволят… — Зина вздохнула, и устало сняла очки, протирая стекла носовым платком. — То заберут в райцентр. Продержат невесть сколько в холодильнике, пока идет следствие. Думаете, Светлане сейчас это надо?

— Не надо! — Согласилась Баба Паша, но отступать, тем не менее, не собиралась. — Так может, вы просто бумагу напишете, а покойного трогать не будете.

Зина дернулась от этих слов. Ей показалось, что она услышала в голосе пожилой женщины угрозу. А в самой ней поднималось негодование. Лучше уж совсем тогда ничего не писать, и пусть они сами разбираются с милицией и областным моргом, пытаясь вернуть тело, чем вот так, совершать подлог.

— Вы сейчас серьезно? — Зина подняла бровь. — Знаете, вы правы. Плохая была идея, ничего мы писать не будем, пусть милиция сама разбирается. Идем, Максим. Иногда инициатива наказуема.

— Но… — Парень было попытался остановить своего преподавателя.

— То есть, не напишешь бумагу? — Не отставала Баба Паша.

— Без осмотра - нет. — Отрезала Зина. — Если при дознании будут обнаружены несостыковки, мало того, что у меня будут проблемы. Снова приедет милиция, выкопает тело Ивана и увезет на дознание. Это еще хуже, чем совсем ничего не писать.

К месту спора начали стягиваться другие хуторчане - жители оставшихся двух домой. Сгорбленная старуха, вся укутанная с ног до головы в черное, несмотря на испепеляющую жару, семенила опираясь на свою клюку, и стремясь не пропустить ни слова из назревающего скандала.

С другой стороны шли супруги, примерно возраста Бабы Паши. Рядом с ними почти бежал мальчик лет семи. Одной рукой он держался за руку, очевидно, своего дедушки. Другой, придерживал под грудь маленького лопоухого щенка с умильной мордочкой.

Баба Паша, видя соседей замешкалась, и бросив в сторону своих квартирантов сердитый взгляд, быстрым шагом направилась домой. Зина поняла, что женщина не хочет выяснять отношения при посторонних. Да и сама она не хотела. Для них с Максимом лучшим вариантом будет уехать завтра же утром и оставить местную милицию самостоятельно разбираться с ситуацией.

Зина подошла к лавочке, и присев, достала сигареты, собираясь закурить.

Рядом опустился на скамейку Максим.

— Что будем делать? — Тихо спросил он.

— А что ты сделаешь? — Она пожала плечами, затягиваясь. — Драться с ней за этот ключ? Сегодня переночуем, и завтра с самого утра уедем. Главное опять не опоздать на автобус.

— Здравствуй, соседушка. — К ним подошел мужчина, что до этого держал за руку мальчишку. — Что за переполох тут?

— Здравствуйте. — Зина попыталась изобразить дружелюбие на лице. — А вы разве не в курсе?

— Да откуда? Позавчера уехали в райцентр к детям в гости, погостили денек, внучка́ забрали на лето к себе. Идем с остановки, а тут - балаган.

— Балаган - это самое верное слово. — Зина вздохнула. — Не знаю, даже, как помягче сказать.

— Да уж как есть. — Крякнул он.

— Светлана с Лизой в больнице. — Заговорила Зина, старательно подбирая слова, понимая, что в таких маленьких хуторах соседи почти равно родственники. — Иван мертв.

— Как мертв?! — Мужик перекрестился под неодобрительным взглядом Максима. — Отчего?

— Зверь задрал, скорее всего.

— Какой зверь мог задрать здорового мужика здесь?

— Хотела бы я сама знать.

— Так может, мне внука завтра отвезти обратно в город?

— Это здравая мысль. Мы сами уезжаем завтра. — Зина докурила сигарету и бросила окурок в уже начавшуюся заполняться жестяную банку.

— Ну, спасибо, что просветила. — Он кивнул ей в знак признательности, и, развернувшись, переваливаясь с одной ноги на другую, почти побежал в сторону своего дома с аккуратным штакетником, оплетенным вьюнком с большими нежно-розовыми цветами.

Максим, кивнув Зине, тоже ушел в дом, перекладывать вещи в рюкзаках, чтобы распределить вес, и они с Зиной могли самостоятельно донести свою поклажу до остановки.

Зина же, посидев еще с минуту, тоже встала, и, захватив с собой банку с окурками, и вошла во двор. Прошла по дорожке за дом, и направилась к маленькой кирпичной постройке с покрытой шифером крышей, чтобы высыпать скопившийся мусор в отверстие в полу.

Возвращаясь обратно, она краем глаза заметила движение в возле мертвой яблони.

На мгновение Зине показалось, что на фоне черного скрюченного дерева, она увидела тоненький девичий силуэт в цветастом платьице. Она замерла, обернувшись.

Под безжизненными корнями дерева разрастались заросли крапивы, аккуратно срезанные по кромке.

Возле самого дерева на мясистом стебле сидела большая цветастая бабочка, лениво помахивая шикарными крыльями в такт легкому ветерку. Зина глубоко вздохнула, приводя расшатавшиеся нервы в порядок.

Она быстро вернула импровизированную пепельницу на место, и пошла помогать Максиму.

Баба Паша весь остаток дня общалась со своими квартирантами достаточно холодно. Отказываясь от помощи, даже когда пошла к колодцу на окраине хутора. Впрочем, Максим и не настаивал.

На улице, не смотря на ясную, солнечную погоду, повисла тягостная атмосфера. Люди старались не выходить за пределы своих владений. Мальчик, приехавший сегодня с тоской смотрел на хутор через штакетник.

С наступлением сумерек, хутор, казалось, совсем вымер. Только одиноко стоящий фонарь разгонял подступающую тьму и привлекал ночных насекомых.

Зина уже лежала в постели, когда через приоткрытое окно услышала приближающееся рычание мотоцикла.

Она откинула одеяло и босиком вышла на крыльцо.

На утоптанный пятачок под фонарём въезжал Владимир Петрович. За ним, держа небольшую дистанцию, медленно катила черная волга, поблескивая оцинкованными боками в закатных лучах и утробно ворча мощным двигателем.

Зина напряглась, предчувствуя неприятности.

— Кого это он притащил с собой, окаянный? — На порог к Зине вышла Баба Паша в выцветшем халате, наброшенном на ночную сорочку. Обиды были забыты ею в тот же миг.

— Даже проверять не хочу… — В тон ей ответила Зина. Несмотря на теплый, даже жаркий вечер, ей стало зябко.

В отличие от участкового, волга въезжать не стала. Водитель, немного покрутившись на пожухлом пятачке, развернул машину блестящим задом к хутору, и заглушил двигатель.

Участковый, спешившись, суетливо подбежал к гостям, уже захлопнувшим за собою дверцы, лебезя перед ними, и вызывая у Зины стойкую ассоциацию с Табаки[Шакал, который всюду ходил за Шерханом].

Что он рассказывал двум мужчинам, вышедшим из автомобиля, Зина расслышать не могла, до нее долетали лишь обрывки фраз. Но Владимир активно жестикулировал, бесцеремонно показывая пальцем то в сторону своего дома, то на саму Зину.

Один из этих людей, высокий и поджарый, как гончая, посмотрел в сторону, в которую указывал участковый, и встретился с Зиной взглядами, от чего ей захотелось сделать шаг назад, скрыться в доме, сделать все, чтобы разорвать зрительный контакт. Так могла смотреть на свою жертву акула. Хищно и бесстрастно. Но Зина осталась стоять на месте.

Мужчина коротко кивнул участковому и своему спутнику, и уверенным шагом направился в ее сторону.

Несмотря на его нарочитую расслабленность и скучный костюм какой-нибудь конторской крысы, в каждом движении этого человека была военная выправка.

Зина в каком-то странном оцепенении наблюдала, как он распахнул калитку, прошел по аккуратному дворику и остановился на нижней ступеньки крыльца. Краем сознания она ответила, что этот человек достаточно высок - стоя на нижней ступеньке он почти сравнялся с ней ростом.