Писчий отдел НКВД 1. Мама

Глава 5.3

— А где Владимир Петрович? — Зина окинула глазами помещение, понимая, что давно не видела участкового.

— Уж не думаете, что это он? — Прищурился Остап, глядя на нее. — Ночью, когда чудище заявилось сюда, он совершенно точно спал в своей комнате.

— Просто, давно его не видела… — Зина сглотнула, понимая, что может навлечь подозрения на невиновного человека.

Невиновного ли?

— Он выходил в туалет… — Тихо ответил Максим, и убедившись, что все внимание приковано к нему, продолжил: — Минут за десять до того, как мы услышали шум из комнаты Бабы Паши…

— Я тоже не верю, что это он. — Игорь, наконец, выпрямился. — Такую трансформацию за несколько минут не провести.

— Хорошо. — Тяжело вздохнул Остап. — Сейчас нам снова нужно будет разделиться. Зина, иди с Максимом, опроси женщину, к которой мы собирались, ты… — Он указал пальцем в грудь Игорю. — Обыщи бабкин дом, снимай полы, если нужно, а я пойду искать нашего убийцу. Хотя-бы его следы.

— Но мы ведь еще даже не знаем, с чем имеем дело… — Зина обняла себя за плечи так, будто бы ей стало очень холодно.

— Это ты не знаешь. — Остап ободряюще улыбнулся ей. — У меня есть несколько предположений, но пока я не определился, не хочу говорить.

— Хорошо. — Она кивнула. — Что в таком случае делать мне?

— Оставайся с Игорем и Максимом. Помоги им, ты можешь увидеть то, чего не видят они. Я в тебя верю.

Чекист вышел на крыльцо и быстро сбежал с невысоких ступенек. Его уход повлиял на Зину угнетающе, она сразу почувствовала себя неуютно рядом с телом хозяйки дома, так же как чувствовала себя при осмотре тела Ивана.

— Максим, помоги мне. — Игорь встал у головы тела, явно намереваясь поднять мертвую женщину. — Надо переложить ее на лавку в соседней комнате.

— Может, стоит отнести ее в погреб к телу Ивана? — Зина посмотрела на молодого чекиста.

— Не могу вас оставить одну на месте преступления.

— Я выйду на задний двор, и подожду там… Мне нужно немного успокоить нервы.

— Это исключено. — Отрезал Игорь. — Вам лучше остаться здесь, проведите беглый осмотр, быть может, какая-то деталь или вещица покажется вам странной. Только, пожалуйста, ничего без нас не трогайте.

Зина неуверенно кивнула.

Она против воли отвернулась, когда Игорь и Макс взяли тело Бабы Паши за руки и вынесли ее из комнаты. Молча. Деловито.

Как несут разделывать забитого зверя.

От этого сравнения Зине стало дурно.

Она помимо воли отвернулась и обхватила себя за плечи, борясь с подступающей к горлу тошнотой.

Оставшись одна, Зина почувствовала себя еще более неуютно.

Отдернув занавеску и посмотрев парням вслед, она сглотнула горький ком, и решилась все же выйти на свежий воздух. Ее мутило от металлического запаха крови.

Отходить далеко, однако, она не стала. Села прямо на ступеньки, суетливо пошарила по карманам, ища сигареты и спички.

Огонек долго не хотел разгораться в дрожащих пальцах, но у нее все же получилось поджечь папиросу.

Зина блаженно затянулась. Крепкий табак ударил в голову не хуже стопки коньяка, и она почувствовала, как начинает успокаиваться.

Она повертела в пальцах еще тлеющий бычок, но отходить от крыльца, чтобы выкинуть его в жестяную банку, что так и стояла на лавочке, не стала.

Потушила его, оставив черный след на высушенном крымским солнце порожке, и кинула прямо себе под ноги.

Глубоко вздохнула, намереваясь ждать Максима и Иогря на крыльце, и прислушалась. Ей показалось, что за углом дома кто-то стонет.

Не показалось.

Зина встала и стараясь ступать как можно тише пошла заглянула за угол.

На вытоптанной тропинке у самого мертвого дерева лежал участковый.

Он прижимал руки к лицу, Зине сначала показалось, что у него пробита голова - столько крови было вокруг.

— Владимир Петрович! — Она, позабыв об осторожности, быстро вышла из-за угла, и села перед ним на колени. — Лежите, не вставайте! Сколько пальцев видите? Попробуйте улыбнуться.

Голова его была цела, но кровь обильно текла из носа и ушей, что наводило Зину на мысль об инсульте.

— Я видел девочку… — Прошептал он. — Ту самую, о которой вы говорили… Там, у самых корней…

Участковый поднял руку и дрожащим пальцем указал в сторону массивного ствола погибшей яблони.

— Что она сказала?

— Ничего. Она взяла меня за руку. Будто хотела вести. За собой. — Говорить Владимиру было трудно, Зина видела, что левая половина его лица парализована.

— Зинаида Борисовна! — С улицы к ней приближались Игорь с Максимом. — Я же сказал вам не выходить из дома! Это опасно!

— Я и не собиралась. — Она подняла глаза на чекиста. — Но здесь Владимир. Кажется, у него инсульт.

— Час от часу не легче. — Игорь склонился над участковым. — Руки-ноги чувствуете?

— Только правую руку. И правую ногу.

— Давайте помогу подняться, и хотя-бы сесть на скамейку, а то еще и почки себе отморозите. — Игорь обхватил его за корпус.

— Ему нужно к врачу… — Зина тоже поднялась с колен.

— Кто ж спорит? Только где ж мы сейчас его найдем. И телефонной линии нет, чтобы в ФАП позвонить, да? — Последняя фраза была сказана с явным злорадством.

Зина осуждающе посмотрела на Игоря, и вздрогнула. Ей показалось, что в корнях мертвой яблони мелькнуло цветастое платье Нюры. Однако, видение пропало так же быстро, как и появилось. Сумасшедшая мысль посетила ее голову.

— Максим… — Позвала она тихо. — Принеси воды для Владимира и наш рюкзак с инструментами. Только быстрее.

— Зачем вам инструменты? — Даже удивился Игорь.

— Хочу кое-что проверить. И не плохо было бы еще перчатки поплотнее.

Она задумчиво посмотрела в сторону Владимира. Сможет ли толстая резина защитить от воздействия потустороннего? Зина этого еще не знала, но намеревалась проверить.

Максим вернулся быстро.

В одной руке он нес спортивную сумку с инструментами, в другой – ковш с водой для Владимира.

Оставив воду на столе, он протянул Зине сумку, и попытался напоить участкового.

Пить у того получалось слабо. Парализованная половина лица не позволяла ему сделать полноценный глоток.

Зина встретилась с Владимиром глазами и тут же отвела взгляд. Отчего-то ей стало неловко наблюдать его уязвимое, немощное состояние, стало стыдно за собственное здоровье, за то, что ее слушаются руки.

Было во взгляде Владимира что-то осуждающее.

Он словно говорил ей: «Это все ты. Ты сунула свой нос, куда не следовало, и теперь мы все пожинаем плоды».

Чтобы не смотреть в его сторону, она переключила все свое внимание на содержимое сумки.

К приятному удивлению Зины, сумка оказалась Людочкина, и в отдельном боковом кармашке лежала целая упаковка тонких, но в то же самое время прочных латексных перчаток. Она надела сразу две пары, чтобы наверняка.

Достала из глубокого нутра сумки саперную лопатку, и задумчиво посмотрела под корень мертвого дерева, решаясь.

Там, в зарослях крапивы, медленно раскачивала крыльями большая цветастая бабочка. Или это был клок Нюрочкиного платья?

Зина сделала резкий выдох, прогоняя наваждение, и поднявшись на ноги, решительно пошла в сторону яблони, прихватив с собой сумку.

Огнем жгли высокие заросли крапивы. Она будто бы останавливала Зину от опрометчивого шага, пыталась замедлить ее, путалась в ногах. Кожа на ее не прикрытых руках покраснела, покрылась волдырями. Иные жгучие стебли доходили Зине до плеча.

Но она шла, стараясь не обращать внимания на боль.

Шла непреклонно, уверенно.

Остановилась только у самого ствола, чтобы перевести дух.

Вспорхнула в небо бабочка, вспугнутая колыханием стеблей, а Зина опустилась на корточки, почти прикасаясь лбом к почерневшему стволу.

Жгучие листья крапивы хлестнули ее по лицу, но она будто бы и не почувствовала этого – главное, что очки защитили глаза.

Прогалину в высокой поросли она увидела быстро. Там и решила копать.

Корень дерева уже давно был трухлявым, а земля под ним – рыхлой. Лопатка входила легко, как в сухой морской песок. Откуда у Зины появилась такая ассоциация? Она не знала.

— Зинаида Борисовна!

Зина обернулась, и чуть привстала, чтобы видеть обращавшегося к ней.

Максим стоял прямо у кромки крапивы. В руках его была штыковая лопата.

— Давайте помогу.

«Лучше б ты косу нашел» — Мелькнула недовольная мысль.

— Нет, спасибо. — Ответила она. — Здесь слишком мало места для двоих. Помоги лучше Игорю.

И отвернулась, не дожидаясь ответа.

Лопатка легкими, быстрыми движениями откидывала землю. Занимаясь любимым делом, Зина забыла и про страх, и про то, насколько кошмарной должна была быть ее находка.

Довольно скоро лопатка уперлась во что-то твердое, и она продолжила раскопки, разгребая рыхлую землю руками.

Первой ее находкой стала жестяная шкатулка из-под немецкого чая. А за ней показался провал грудной клетки, слишком маленькой, чтобы принадлежать взрослому человеку. Кое-где грязными налипшими на кости лоскутами еще проглядывалось знакомое цветастое платье.

— Здравствуй, Нюра… — Прошептала она, продолжая копать.

Девочка лежала в земле в позе эмбриона, обхватив себя за плечи.

Зина вытряхнула из сумки оставшиеся инструменты прямо на землю, и начала бережно укладывать туда останки.

— Не мародерства ради… — Она будто извинялась перед девочкой за то, что потревожила ее покой. Впрочем, покой ли? — Ты достойна нормального погребения. Не здесь. Не так.

Последним лег в сумку череп.

Она взяла в руки жестяную коробку, раздумывая над тем, как ей поступить. С одной стороны – нужно было дождаться Остапа, или хотя-бы Игоря.

С другой – ее съедало любопытство.

Воровато оглянувшись, и убедившись что Игорь с Максимом заняты, Зина рискнула, и с усилием отодвинула заржавевшую, забитую пылью маленькую защелку, и открыла крышку.

В коробке из под чая лежал амулет, похожий на тот, который сняли с тела Бабы Паши, пучок перьев, и, неожиданно, письмо.

Простой, сложенный вчетверо листок, вырванный когда-то из школьной тетради, пожелтевший от времени.

Зина развернула письмо.

«Дорогая моя девочка».

Чернила давно выцвели, но текст все еще был достаточно читаем.

«Вряд-ли ты когда-нибудь меня поймешь. Ты не успела вырасти, обзавестись детьми. К тебе не подкрадывается старость.

Но уверена, что простишь.

Что-то мне подсказывает, что на моем месте ты поступила бы так же.

Сережа был моей единственной опорой после того, как ушел ваш отец. Ты тоже рано или поздно ушла бы в семью мужа, оставив меня доживать свой век в одиночестве.

Будь ты постарше, поддержала бы меня в тяжелом решении.

Прости меня за то, что я сделала. Но только так я могла вернуть Сереженьку.

Мама».

Зина сначала никак не могла сообразить, кто такой этот Сережа. А поняв – в ужасе прижала грязную, в комьях земли ладонь к губам.

Страшная догадка никак не укладывалась в ее рациональном, воспитанном на научном атеизме мозге.

Но все произошедшее за последние несколько дней никак не поддавалось ни логике, ни рационализму.

Сергей. Именно так звали погибшего сына Бабы Паши.

«А потом, в сорок четвертом он приехал… в гробу. Погубила фашистская пуля под Брянском…» — Воспоминание молнией поразило ее.

Вот зачем на амулете Бабы Паши была фрицевская пуля. От нее он погиб. Она же помогла и воскресить.

Во всех культах для такого ритуала нужна была ЖЕРТВА.

Ягненок или черный петух не подошел бы. Пыталась ли она, прежде чем…

— Нюра… — Зина перевела взгляд на череп в сумке. — Как же это? С тобой это мама сделала?

Полученная информация не укладывалась в голове.

Кстати, почему Нюра, если она – Ася?

Зина в порыве слабости, по-матерински нежно, одними кончиками пальцев погладила череп по гладкому темечку.

Краем глаза она заметила, как с соседской крыши на яблоню прыгнуло что-то большое. Ее обдало дождем из мелкой щепки и ошметков травы.

Зина подняла глаза.

Нелепо одетый монстр, цепляясь всеми конечностями к все еще могучей кроне мертвой яблони смотрел прямо на нее.

Мельком Зина отметила, что верхняя часть лица, не затронутая деформацией, действительно была очень похожа на фотографии.

— Здравствуй, Сергей. — Тихо поздоровалась она, не отводя взгляда от монстра сжала ручки сумки и спиной вперед попятилась к дому. Ей бы обернуться, крикнуть Максима, а лучше Игоря.

Но Зина понимала – любое опрометчивое движение может спровоцировать чудовище на атаку.

— Почему мама тебя так одела? Не нашла мужской одежды? — Зине казалось, что если она продолжит говорить с чудовищем – оно не кинется на нее. — Не покупала мужскую одежду, потому что боялась огласки?

Сергей внимательно следил за ней, не смотря на то, что вся его поза говорила о том, что он в любой момент одним сильным прыжком может нагнать свою жертву, нападать явно не торопился. На мгновение Зине даже показалось, что она увидела проблеск разума в его взгляде.

— Зачем ты убил ее? — Тихо-тихо спросила она, продолжая отступать. Спросила, и тут же пожалела об этом, понадеялась, что монстр не услышал.

Но это было не так.

Он открыл зубастый рот, от чего лицо исказилось еще сильнее. Стала заметна порвавшаяся кожа там, где челюсть увеличилась и выехала вперед. Длинный, синий язык почти вывалился из его раззявленной пасти.

Сергей со свистом набрал воздуха в легкие.

— Нэ быво. Зэртвы. — С трудом произнес он.

Зина замерла на месте от удивления, в ужасе смотря на того, кто когда-то был человеком.

— Тэрау разум. — Продолжило чудовище. — Я нэ хотэл.

— Без жертвы ты теряешь разум. — Повторила за ним Зина, возобновляя движение спиной вперед.

— Да. Прэкраты.

— Прекратить? Что я должна прекратить? — Она заволновалась и немного ускорилась.

— Прэкраты. — Уже с нажимом повторил он. В страшном, глухом голосе послышалась угроза.

Что бы он не имел ввиду, прекращать Зина не собиралась.

— Пррэкраты!!! — Взревел Сергей и бросился на нее.

— На землю! — Одновременно с ним закричал кто-то за ее спиной.

Бессвязно кричал кто-то еще.

И Зина мешком упала прямо в крапиву.

Послышались выстрелы.

Промахнувшийся монстр кубарем покатился по земле, сбивая с ног Игоря. Максим, мгновенно оценивший ситуацию, попытался оттащить кричащего Владимира за угол дома.

Зина вскочила сначала на четвереньки, а потом и на ноги.

Сергей и Игорь катались по земле.

Молодой чекист, кажется, в панике разрядил всю обойму в корпус чудовищу. Самому ему не хватало ни силы ни массы, чтобы хоть что-то противопоставить Сергею.

Длинные грязные когти то и дело задевали лицо Игоря, оставляя распоротую кожу, и едва не задевая глаза. Парень закричал.

Крик его заставил Зину выйти из ступора.

Она запустила руку в карман, и похолодела.

Пистолета не было.

В другом кармане тоже.

Должно быть, она выронила его, когда падала.

Игорь снова закричал. На этот раз это было похоже уже на хрип – Сергей всей своей массой навалился на грудную клетку парня, силы Игоря были на исходе.

Тело ее сработало быстрее, чем сознание.

Зина обеими руками схватила черенок лопаты, которую Максим оставил у кромки крапивы, и в два больших прыжка оказавшись у дерущихся, наотмашь ударила Сергея по голове.

Удар пришелся плашмя, и все же лезвие лопаты пропороло синюшнюю кожу.

Сергей выпустил свою жертву и отскочил, осовело мота башкой, и пытаясь сфокусировать взгляд на Зине.

Но она не дала ему опомниться, наносила удары один за другим, метя в суставы рук, в голову. Ее тело действовало помимо разума, очевидно включив какие-то первобытные механизмы защиты.

Игорь попытался встать, но в этот момент раздался выстрел – Игорь перезарядил, наконец, обойму.

Зина почувствовала, как пуля просвистела мимо нее, и замерла, похолодев.

Замер и Сергей, лежавший на спине.

— Прэкраты… — Прозвучало в повисшей тишине. На этот раз голос его прозвучал почти жалобно, а Зина, наконец, поняла, чего он от нее хотел.

Она поставила ногу ему на грудь и в последний раз размахнулась. Лезвие лопаты неожиданно легко вошло в обмякшую плоть, отделяя голову от шеи.

Монстр тело его содрогнулось в слабых конвульсиях и окончательно затихло, а взгляд потух навсегда.

Зина выронила лопату, и, пошатываясь отошла от своей жертвы, оперлась об угол дома. Голова кружилась, ее сильно мутило.

Она посмотрела в глаза Игорю.

— Я пойду сяду на крыльцо. — Почему-то извиняющимся голосом сообщила она чекисту. И добавила уже тише: — Да. Мне срочно нужно присесть.

Держась за стену она скрылась за углом.

На порожке, рядом с початой пачкой сигарет и коробком спичек лежал ее пистолет.

Садясь, она спрятала его себе за спину. Даже видеть этот предмет ей было противно.

Достала из пачки сигарету. Руки трусились. Красные, распухшие пальцы не слушались.

Зубы стучали. Из сминаемой ими сигареты в рот мигом посыпался табак, но она и не подумала его выплюнуть.

С большим трудом она подожгла сигарету, и первой же затяжкой ополовинила ее.

Все произошедшее не укладывалось в голове, захотелось плакать и смеяться одновременно, а может быть, даже петь.

Тело ее начала бить крупная дрожь, будто бы она только что купалась в проруби.

Зина плюнула окурок прямо себе под ноги, и попыталась взять вторую сигарету. Но руки ее теперь настолько трусились, что та выскользнула из пальцев и покатилась по земле.

Она обиженно скривила губы, и взяла следующую. До рта донесла, а поджечь никак не получалось. Спички ломались и гасли в непослушных пальцах.

Чиркнула зажигалка, и Остап поднес огонек, поджигая ее сигарету.

Зина благодарно кивнула, блаженно затягиваясь.

— Мне знаешь что не понятно? — Заговорила она. — Почему Нюра?

Зина посмотрела в глаза Остапу, но тот лишь пожал плечами.

— Абы кому не стал бы говорить. Тебе – скажу. Девочку звали Анастасия. Она же Ася. Иногда Анастасий называют Аннами и даже Наташами в некоторых западных странах. Отсюда и Нюра.

Он сел рядом с ней на ступеньку.

— Бросала бы ты это дело, Зин. Вот прям с завтрашнего дня. На нашей службе нужно много бегать, а у курильщика легкие не располагают.

— С чего ты взял, что я пойду к вам на службу? — Горько усмехнулась она.

— А чего б нет? Работа интересная, уж поинтереснее, чем списанные студенческие курсовые проверять. Платят хорошо, привилегии.

— А Игорь? Он вроде неплохо справился…

— Что-то подсказывает мне, что он сам запросится обратно в свою контору как только мы переступим порог штаба. Нет в нем тех качеств, которые отличают настоящего чекиста.

— С чего ты взял, что у меня есть?

— Ты – совершенно не подготовленный к нашей работе человек. — Согласился он. — Но ты только что забила гуля лопатой. Я аплодирую стоя.

Он действительно хлопнул в ладоши.

— Ну уж нет. Я лучше останусь со своими скучными курсовыми.

— Но ты все же подумай.

— Нет уж.

Вместо эпилога.

Солнце клонилось к земле, залив степь золотом и сделав тени непропорционально длинными.

Они, взявшись за руки, молча шли в сторону заката, за горизонт.

Слова им были не нужны. Наконец-то они оба были свободны.

Солдат-фронтовик и девочка-подросток.