Писчий отдел НКВД 1. Мама

Глава 2

Курган оказался небольшим холмиком, сантиметров сорок в высоту и примерно полтора метра в ширину.

— Может, даже скифское золото найдем… — Мечтательно протянула Катерина, старательно ковыряя глинистую землю со своей стороны кургана. — О нас статью напишут в научном журнале…

— Не думаю. — Коротко ответила Зина, стоя над девушкой со стареньким фотоаппаратом «зенит». Работа шла медленно, приходилось тщательно фиксировать на пленке каждый снятый пласт грунта, чтобы потом не восстанавливать картину по памяти. — Это малый курган, вряд ли тут останки кого-то очень важного.

— Так нако́й он тогда нужен нам? — Люда с противоположной стороны зло воткнула свою лопатку в холм. Что-то металлически звякнуло.

— Людочка, прошу, осторожнее. ؙ— Зина опустила фотоаппарат, и он тяжело закачался на ремешке на ее шее. — Если нет золота – не значит полное отсутствие артефактов.

Она подошла и встала за спиной девушки, внимательно наблюдая, как та осторожно вынула лопатку, и начала разгартывать землю руками, в тайне радуясь, что с первого курса завела привычку возить с собой на раскопки толстые медицинские перчатки – девушку бесило ощущение грязи под ногтями.

— Может, нас обманули и это могильник, а не курган? — Люда с отвращением, двумя пальчиками извлекла из раскопа шейный позвонок. — Пришли за скифскими сокровищами, а раскопаем сибирскую язву…

Катя, которую наука интересовала больше, чем чистый маникюр, отшатнулась и закрыла лицо локтем.

— Не говори ерунды. — Отмахнулась Зина. — Могильники закапывают глубоко и не оставляют над ними холмов, тем более не маскируют их под курганы.

— Говард Картер[1] с вами бы поспорил. — Максим в раскопках не участвовал. Он, как самый опытный турист, был занят лагерем.

Парень старательно копал яму для костра[2], орудуя штыковой лопатой, одолженной у Бабы Паши.

— Максим, не пугай девчат. Картер просто надышался спор могильной плесени в замкнутом пространстве. И умер от грибковой пневмонии.

— Зинаида Борисовна! — Катя, подняла руку, будто была в аудитории. — Мне кажется, это свежие кости… Ой!

Девушка вдруг осознала, что только что сказала и отшатнулась от кургана.

— Это точно не могильник.

Зина быстрым шагом обошла курган и наклонилась над девушкой.

— Однозначно. — Твердо ответила она, садясь на колени, и внимательно рассматривая находку Катерины.

Девушка не успела раскопать весь череп, его макушка белела в рыжеватой земле и Зина, сев на колени, начала старательно очищать его, стараясь не повредить.

— Принеси-ка мне чайную ложку. — Она озадаченно поджала губы. Теперь страшилка с могильником не была для нее такой уж глупостью. Споры чумы и сибирской язвы могли сохраняться в земле столетиями, вполне могли остаться с Русско-Турецкой войны.

Зина аккуратно взяла в руки пожелтевший от времени череп, внимательно его разглядывая.

— Катя, почему ты сделала такие выводы? — Спросила, наконец она, принимая из рук девушки чайную ложку.

— Цвет, фактура…

— Цвет костей зависит от среды, в которой они находились. А фактура действительно странная. Нет глянца.

Зина поднесла череп к уху и аккуратно постучала по черепу ложкой[3], прислушиваясь к звонкому, деревянному звуку.

— Ребята… — Она окинула взглядом своих студентов. — Откладывайте инструменты, аккуратно собирайте лагерь обратно, постарайтесь не натоптать еще сильнее. Мы уходим.

— Они действительно свежие? — У Люды стянуло кожу на голове от ужаса и отвращения.

— Не знаю. Им может быть год или пятьдесят лет, но точно – не древние. Как закончите – встретимся у Прасковьи Никитичны. Я пошла к участковому.

***

Дом участкового был в том же хуторе, что и дом Бабы Паши. Соседи, можно сказать.

Зина толкнула скрипучую калитку, сделанную из сетки, натянутой на сколоченный из досок каркас и вошла во двор.

Прошла по брусчатой дорожке мимо ухоженного, и по-мужски скупого сада, посередине которого, как памятник самому себе, на вытоптанной площадке стоял черный мотоцикл с коляской.

Это вселило в Зину надежду. Значит участковый на месте.

Уже на крыльце женщина услышала работающий в доме телевизор.

Она постучала маленькое низкое окошко, чтобы обозначить своё присутствие, и, не дожидаясь приглашения, вошла внутрь.

Участковый, высокий и поджарый мужчина, одетый по-домашнему в майку-алкоголичку и растянутые, с пузырями на коленях спортивные штаны с лампасами, лежал на диване.

Его пышные усы вздымались от мерного дыхания, а на глаза была натянута фуражка, видимо, чтобы свет не мешал хранителю порядка предаваться заслуженному полуденному сну.

Зина подошла к нему, и осторожно, пальцем толкнула в плече.

Участковый всхрапнул, и отмахнулся от нее сквозь сон.

— Здравствуйте! — Зина уже настойчивее потрусила его плече.

— Ааа?! — Он рывком встал, осовело вертя головой по сторонам. Фуражка слетела с его головы и покатилась по полу.— Вы кто?

— Зинаида Борисовна. Из экспедиции. Простите, не хотела вас пугать.

— Владимир Петрович. — Коротко представился он, прогоняя остатки сна. — Что вы хотели?

Зина позволила себе сесть рядом с ним на диван.

— Владимир Петрович, я хочу написать заявление и вызвать сюда наряд…

— Давайте без этого. — Уже окончательно проснулся, и поднял с пола фуражку. — Если хуторская шпана начала задирать ваших ребят – я сам с ними поговорю, по-отечески. Не портите ребятам жизнь.

— Мы вскрыли курган. И в нем обнаружили свежие останки. Детские. Не старше пяти лет.

— Сколько?

— Пока одни.

— И вы ради этого меня разбудили?

— А по-вашему этого мало?! — Зина потеряла самообладание от удивления. — Мы не стали копать дальше.

— Гражданочка. — Владимир подобрался, поняв, что ляпнул лишнего. — Ну, с чего вы взяли, что они свежие? Вы приехали раскапывать кости? Так раскапывайте.

У Зины дернулась бровь от возмущения.

— Вы меня слышите? Кости – свежие. У вас на участке убили ребенка, а возможно и не одного. Вы будете как-то на это реагировать?

— У вас здесь есть специальное оборудование, чтобы доказать, что останки свежие?

— Нет. Но есть ряд признаков…

— Ну, на нет – и суда нет. Что вы меня отвлекаете?

— Отвлекаю от чего?

— Это вас уже не касается. — Отрубил он. — Идите и делайте свою работу. Заполняйте бумажки, пишите диссертацию, или что вы там пишете…

— А вы, пожалуйста, делайте свою. Вызовите наряд, специалистов, пусть все проверят. Если я оказалась не права – нас с вами поблагодарят за бдительность и уедут.

— Вас, может, и поблагодарят, а вот мне потом пол года отписки им писать.

— Владимир Петрович. — Зина глубоко вздохнула, заставляя себя успокоиться. — Если вы сейчас не прореагируете, то вам и отписки писать больше не придется. Я, как только доберусь до города, сразу с вокзала пойду в прокуратуру, сама вызову наряд, а на вас напишу заявление за бездействие. Так что лучше уж вам немного потерпеть.

Максим собрал палатки, а девушки аккуратно сложили вещи и инструменты в сумки.

Он повернулся к кургану, чтобы окинуть его в последний раз взглядом, и убедиться, что ничего не забыл. И замер.

Прямо перед курганом, спиной к нему стояла та самая, вчерашняя девочка. Даже в том же самом старомодном цветастом платьице.

Несмотря на то, что платье явно не один раз перешивали, подгоняя по размеру, оно все равно мешком висело на худых острых плечиках.

— Девочка! — Окликнул ее Максим. — Ты что тут делаешь?

Девочка медленно повернулась к парню, и неожиданно серьезно посмотрела ему в глаза.

— Я пришла посмотреть, что ВЫ тут делаете. — Ответила она.

— Уже ничего, вещи собираем и уходим. Как тебя зовут?

— Стася. — Немного поколебавшись, представилась она.

— Так что ж ты, Стася тут одна? Знаешь, что мы вчера в степи волка видели?

— Нет тут волков. — Уверенно мотнула головой она. Жиденькие косички захлестали Стасю по лицу.

— Ну все равно. Почему ты одна тут? Иди, играй с подружками.

— Нет у меня подружек. — Буркнула Стася, и доверительным тоном добавила: — Я плохая.

— Что значит плохая? — Присоединилась к обсуждению Людочка. — Это кто тебе такое сказал?

Она подошла к девочке и попыталась поправить выбившуюся прядку, но девочка отшатнулась.

— Ты чего? — Девушка отдернула руку, стараясь не напугать ребенка еще сильнее.

— А вот ничего. Мамка говорит, что зря вы сюда приехали, только беду накликали на наши хутора. Потревожили мертвых.

— Мертвых нельзя потревожить. Они же – мертвые. — Максим с силой воткнул лопату в землю. — А мамке своей передай, что религия – это опиум для народа.

— Все равно… — Стася почему-то смотрела на них с жалостью. — Вам лучше собраться и уехать. Иначе он найдет вас. Его пока только мама держит.

Люда удивленно вскинула точеные брови и обернулась к Максиму, словно прося у него поддержки, а когда повернулась обратно, то девочки уже и след простыл. Даже примятая трава не напоминала, что мгновение назад тут стоял тщедушный ребенок.

— Что за… Макс… — Людочка отступила в сторону парня. — Куда она делась? Она же нам не показалась, верно?

— Да нет. Не показалась. Разве что коллективная голлюцинация?

— Такого не бывает. Может, призрак? — Предположила Катерина.

— Кать. И ты туда же? — Максим закинул лопату на плече и поднял вещи с земли. — Просто она юркая и верткая как ящерица. Вы, девчата, как скажете что…

До хутора шли, думая каждый о своем.

И только Максим, замыкающий их маленькую колонну, все время оглядывался.

Хоть он и пытался успокоить девушек, высмеивая их страхи, а все равно – чувствовал в спину чей-то тяжелый, не добрый взгляд.

Взгляд этот противно стягивал кожу на затылке и свербел между лопатками, заставляя похватче взяться за лопату и перевесить вещи на другую руку, чтобы в случае чего, использовать объемный рюкзак на манер щита. Конечно, не ахти какая защита, но какая есть.

Несколько раз ему казалось, что в высокой ржи мелькает мужской силуэт, но тот пропадал так же быстро, как и появлялся. Максим даже легонечко ущипнул себя, чтобы остановить разыгравшееся воображение.

В хутор они вернулись уже в ранних сумерках.

У единственного фонаря толпились люди, среди которых студенты без труда разглядели высокую фигуру Зины.

Она тоже заметила их, и, Быстро кивнув Бабе Паше, подошла к Максиму.

— Оставьте вещи в сенях, и быстро возвращайтесь сюда. Возможно, завтра вы уедете первым автобусом.

— А вы?

— А я должна проконтролировать участкового. — Зина сняла очки, устало щурясь, и протерла стекла носовым платком. — Он не собирается ничего делать.

— Так собрание из-за кургана? — Догадался Максим.

— Нет. — Преподавательница вздохнула до гипервентиляции легких, и наклонилась к ребятам, чтобы ее слышали только они. — Маленькая девочка пропала. Мать отвернулась, чтобы налить воды скотине, а ребенка и след простыл. Сначала думала, что убежала куда-то к соседям, но так и не вернулась, и нигде ее нет.

Оглядев толпу внимательней, Максим действительно увидел молодую женщину в застиранной косынке. Она прятала заплаканное лицо не плече у тщедушного мужиченки, то и дело, отрываясь от него, чтобы сказать что-то участковому.

— Думаете, это связано с курганом?

— Не знаю, Максим. — Зина раздраженно мотнула головой. — Участковый пытается всех убедить, что ребенка унес коршун [4]. В общем, отправлять кого-то на поиски он не собирается, так что люди сами разбиваются на группы и идут искать.

— Как? — Катя, разглядывающая пеструю кучку людей даже вздрогнула от высказанного. — И он даже не рассматривает, что девочка могла упасть в какой-нибудь колодец, застрять в овражке? Он же советский милиционер!

— Боюсь, от советского милиционера у него только фуражка. — Зина недовольно поджала и без того тонкие губы. — Я уже пыталась воззвать к его совести. Придется вызывать милицию из райцентра.

***

Темнота стремительно опускалась на степь. Нагретая за день земля была еще тёплой, согревая вязкий, как мёд, воздух. Было душно. Мелкая, соленая пыль, тревоженная их ботинками, оседала на взмокшей коже и в носу.

Зина вытерла пот со лба, и, стараясь не переломать в темноте ноги, подошла к бетонному колодцу, и, откинув грубо сколоченную, деревянную крышку, уперлась животом в оголовок, стараясь разглядеть дно.

Яркий луч фонаря выхватывал из темноты прогнившие доски и другой строительный мусор, торчащий из грязной воды.

Не найдя там девочку, она облегченно выдохнула.

Переполох на хуторе заставил ее временно забыть о костях, и отправиться на поиски девочки.

Луч фонаря Максима блуждал по степи, то и дело выхватывая из сгущающейся темноты отдаленные силуэты других поисковиков и распугивая птиц, которые уже сели на свои гнезда в высокой траве.

Люда и Катей остались отпаивать валерьянкой маму пропавшей Лизоньки и караулить, вдруг заигравшаяся девочка вернется домой.

— Не мог же ее действительно коршун унести? — Тихо спросил он у самого себя.

— Надеюсь, что нет. Я не орнитолог, чтобы сказать точно. — Зина зажала свой фонарик подмышкой, и достала из кормана пачку сигарет, и, чиркнув спичкой, закурила. — Может, кто-то из бабушек живет в соседнем хуторе, и девочка решила сама отправиться в гости.

Зина затушила недокуренную сигарету об околок, и, еще раз бегло глянув в сам колодец, убеждаясь, что девочки там все-таки нет, кинула туда бычок.

— Пойдем дальше… — Позвала она студента за собой, отходя от колодца. — Слышишь?

Зина направила луч фонаря в сторону шороха и вздрогнула, увидев девочку. Сначала она обрадовалась, что они нашли Лизоньку, но вовремя спохватилась, что эта девочка была гораздо старше. Почти девушка.

— Стася, что ты тут делаешь? — Удивился Максим. — Тебе не страшно одной ночью?

— Нет. — Девочка замотала головой, отчего ее тоненькие косички разметались в воздухе. — Вы тоже Лизу ищете?

— Ищем. Ты что-то знаешь? Видела ее? — Зина сомневалась, что Нюра что-то знает о пропавшей девочке, иначе бы наверняка подошла к кому-то из своих, хуторян. Но вопреки ее ожиданиям, девочка уверенно ответила:

— Знаю. — Стася на мгновение замялась, но решившись, продолжила: — Я могу показать вам где она. Только не говорите моей маме.

— Стася, если ты боишься, что мама заругает тебя за то, что ты одна бродишь по степи ночью, то это только от того, что она переживает за тебя и…

— Нет, не за это. Идем. — Последнее слово девочка сказала резко, давая понять, что разговор окончен, и она не собирается развивать тему.

Стася вела Зину и Максима по одной ей известному пути.

Фонари слабо разгоняли темноту, и Зина не поняла в какой она оказалась на хорошо утоптанной прогалине среди зарослей ковыля, доходившего ей по грудь.

Рядом осовело вертел головой Максим. Стаси нигде не было.

По центру прогалины стоял на скорую руку собранный шалаш из хвороста.

Зина осторожно обошла шалаш по кругу, и, посветив внутрь фонариком, увидела ее.

Маленькая Лиза лежала, свернувшись калачиком, прямо на земле. Ее зеленое платьице было изорвано, и едва прикрывало светящееся в темноте тело. Лицо и тело девочки было перепачкано грязью, а на щеках белели дорожки от слез.

Увидев луч фонаря, Лиза перестала дышать от ужаса. Глаза ее лихорадочно блестели.

— Лизонька, не бойся. — Зина, нагнувшись, осторожно прошла в шалаш. — Не пугайся, мы отведем тебя к маме…

Зина села перед девочкой на колени и положила фонарь на землю, и обомлела.

На шее Лизоньки был ошейник с цепью. Массивный карабин с туго закрученным замком не только держал цепь, но и делал невозможным девочке самостоятельно освободиться.

Другой конец цепи был спаян с металлическим колышком вроде тех, которые использовались для привязи животных.

При ближайшем рассмотрении то, что Зина приняла за грязь на теле девочки оказалось кровью.

— Лиза. — Тиха заговорила Зина, надеясь, что Максим не станет заглядывать в шалаш и еще сильнее пугать девочку. — Я сейчас освобожу тебя. Ты главное не кричи. Понимаешь меня?

Лиза слабо кивнула.

— Хорошо. Давай постараемся с тобой не шуметь. — Голос Зины стал воркующим, как если бы она укладывала ребенка спать, а не освобождала из смертельной ловушки. — Все закончилось, сейчас пойдем домой. К маме.

Вопреки опасениям Зины, девочка не заплакала и не закричала. Тело ее била крупная дрожь.

Она, направив фонарь на карабин, и, зажав его подмышкой, начала аккуратно раскручивать его замок. Старая, забившаяся пылью резьба с трудом поддавалась.

— Зинаида Борисовна… — В палатку заглянул Максим, направив яркий луч фонаря ей в спину. — У вас все хорошо?

Палец Зины соскользнул с корабина, который она почти расстегнула, и подушечку пальца больно зажало тугой пружиной. Но она позволила себе только резко выдохнуть, чтобы не закричать.

— Максим, пожалуйста, не шуми. — Сказала она себе за спину, превозмогая боль. — Стася не появилась?

— Нет. — Парень понизил голос почти до шепота. — Найти?

— Не надо, это может быть опасно. — Карабин, державший цепь и кольца ошейника наконец удалось расстегнуть.

Со стороны степи раздался оглушительный, нечеловеческий крик.

Максим, пойманный в расплох, попятился вперед спиной, зацепив крышу шалаша головой, и, нервно чертыхнулся. Стоило ему оказаться снаружи, он направил луч фонаря в сторону, откуда кричали.

Зина подхватила на руки легкую, как пушинка девочку, и уже не беспокоясь об издаваемом ей шуме, быстро попятилась спиной на выход.

— Чего ты встал? — Прорычала она Максиму. — В сторону хутора! Быстро!

В степи снова закричали. На этот раз гораздо ближе.

Они побежали, не разбирая дороги и ориентируясь на единственное яркое пятно света – фонарь, молясь, чтобы его не выключили на ночь.

Зине то и дело казалось, что она слышит чье-то хриплое дыхание за спиной. Или это было ее собственное.

Лиза, неожиданно крепко обхватив шею Зины. Тело девочки периодически каменело от напряжения и испытываемого ей ужаса. В эти моменты Зина понимала, что малышка видит кого-то у нее за спиной. Но у нее не оставалось времени или сил, чтобы обернуться и встретиться со своим страхом. В такие моменты она еще крепче сжимала маленькое тельце, молясь, чтобы под ноги не попалась невидимая в темноте кочка. Если она сейчас упадет – это будет конец и для нее и для девочки.

Ноги ее путались в высокой густой траве, несколько раз она чуть не упала. Но Зина, сделав над собой усилие, не вскрикнула, чтобы не сбить дыхание, и смогла сдержать равновесие. Спиной она чувствовала, что их преследователь уже совсем рядом.

А фонарь был уже совсем близко.

Казалось, только руку протяни, и вот он.

И в тот же момент непозволительно далеко. Будто-бы на другом конце света.

За их спинами раздался крик, полный ужаса и боли. Уже совсем рядом. Но кричал кто-то другой. Зина не смогла разобрать, принадлежал он мужчине или женщине. Она на мгновение притормозила, в судорожно решая что ей делать – бежать дальше или попробовать помочь кричавшему.

Решить она не успела.

Со стороны хутора в их сторону бежал участковый. Его фигуру Зина опознала только по силуэту скособоченной фуражки на голове.

Он на миг остановился, поднял руку вверх, указывая куда-то на звездное небо. По барабанным перепонкам ударил громогласный выстрел.

— Стоять! Кто кричал?

Зина и Максим действительно затормозили.

— Там… — Только и смогла из себя выдавить Зина, чувствуя, что если сейчас не даст себе отдышаться – выплюнет собственные легкие, горящие огнем от сухого воздуха и степной пыли, которые драли горло словно наждак.

Женщина кинула взгляд на Максима. Парень выглядел немногим лучше.

Участковый скрылся и быстрым шагом направился в указанную сторону, выставляя перед собой табельное оружие, и готовый стрелять на поражение. Но ему не пришлось.

— Баба Паша… — Он сел перед лежащей женщиной на колени. — Закидываайте руку мне на плече. Помогу подняться.

Пожилая женщина зашипела от боли, когда участковый потянул ее за руку.

— Вы видели, кто на вас напал? Зачем вы вообще пошли в степь ночью?

— Не видела. — Морщась от боли и прижимая к груди израненную руку прошипела она. — Лизоньку пошукать хотела…

— Она с нами. Идемте. — Зина поудобнее перехватила сжавшуюся в окаменевший от страха комок девочку. — Пока ОН не вернулся.

И, не дожидаясь ответа, быстрым шагом пошла в сторону хутора. Хотя то, что за ее плечами остался участковый с заряженным пистолетом, и вселяло немного уверенности, ощущение чьего-то злого, голодного взгляда в спину не отпускало женщину.

На околице их ждали. Мать Лизоньки, заламывая руки, кинулась к своему ребенку, и, буквально выхватила ее из крепких объятий Зины.

Она начала покрывать чумазое личико поцелуями, причитая при этом, что чуть с ума не сошла от волнения.

Лизонька тихонько заплакала, прижимаясь к матери.

Максим увел бледную, как полотно Бабу Пашу в дом, в дверях которого маячили встревоженные силуэты Кати и Людочки.

Зина, отступив на несколько шагов, встретилась глазами с участковым.

— Вы вызвали милицию? — Тихо, почти шепотом спросила она.

— Нет. Завтра собирался.

— Почему не сегодня? — Спросила она чуть громче, чем хотела, и, убедившись, что на нее не обратили внимания, процедила сквозь зубы: — Теперь убедился, что это - не мои фантазии?

— На хуторе нет телефонной линии. — Так же зло прошипел ей Владимир. — Уже лет семь как кто-то снял провода, все никак новую не проведут. Поэтому в райццентр надо ехать.

— Когда?

— Завтра, на рассвете.

Зина с недоверием посмотрела на него, но ответить ничего не успела.

Со стороны дома Бабы Паши к ней быстрым шагом, почти бегом приблежалась Люда.

— Зинаида Борисовна, — Затараторила она взволнованно. — Нам нужна неотложка. Бабе Паше сильно порвали руку, задеты крупные сосуды, надо зашивать.

— Где фельдшерский пункт? — Зина вопросительно посмотрела на участкового.

— Недалеко. На хуторе, что за посадкой.

Зина посмотрела в сторону, в которой предполагалась посадка, и, конечно же, не увидела темную полоску в темноте, а затем на Владимира.

— Не надо на меня так смотреть. — Ответил он зло, даже обиженно. — Сейчас заведу мотоцикл и подведу его к калитке, а вы пока наложите ей жгуты.

Зина кивнула, и посмотрела за спину участковому.

Со стороны своего дома бежали родители Лизоньки, неся на руках бледную как мел дочь. Девочка была без сознания.

[1] Обнаружил и раскопал гробницу Тутанхамона, после возвращения из Египта вскоре погиб от неясной болезни, что породило множество слухов о проклятии египетских пирамид.

[2] Правила пожарной безопасности для разведения огня в степи. Костер должен находится в яме глубиной минимум 0,5 метра, это защитит огонь от порывов ветра и уменьшит вероятность пожара от искр.

[3] Древние кости из-за длительной минерализации и разрушения органического кальция при постукивании начинают звучать как фарфор.

[4] Коршун – достаточно крупная птица, и может уносить кошек, некрупных собак и маленьких детей, но на человека нападает крайне редко.