Писчий отдел НКВД 1. Мама

Глава 4,3

***

Место, указанное секретаршей, оказалось не слишком далеко от Красноармейского, но Остапу пришлось знатно покрутиться, чтобы найти одиноко припаркованную за кустами акации машину.

Ефим Карпович, как и было заявлено, проверял, есть ли в реке рыба. В руках его была удочка, а нос и щеки раскраснелись от принятого на грудь холодного пива.

— Клюет? — Раздался насмешливый голос прямо над его ухом, заставив главу сельского поселения вздрогнуть.

Сначала он преисполнился возмущением, что кто-то осмелился нарушить его заслуженный отдых, и уже собирался послать наглеца куда подальше, но, обернувшись, наткнулся на холодный взгляд чекиста. Слова застряли у него в горле.

— А что же вы, Ефим Карпович, не на работе? Решили себе в пятницу устроить выходной день?

— Отгул взял за свой счет. — Он заерзал на низком складном стульчике. — Сами понимаете…

— Понимаю. — Согласился Остап. — А работу вашу кто делать будет?

— Дык, сделано все! Посевная - кончилась, уборка еще не началась.

— Да вот слышал я, что у вас тут телефонную линию сняли, и, скорее всего, пропили.

— Ну, так то когда было…

— Вот именно. Что было сделано, чтобы провести новую, а виновных наказать, чтоб больше не повадно было?

— Так вы что же, работу мою проверять приехали?

— Нет. — Остап встал с корточек. — К сожалению. Но будьте уверены, что теперь после меня сюда приедет такой проверяющий, с которым не получится договориться.

— Зачем же так сразу… — То, что существуют проверяющие, с которыми нельзя договориться, у него не укладывалось в голове.

— Вы вообще знаете, что творится на вверенной вам земле? Я тут всего сутки, но уже от информации голова пухнет. Сегодня утром выяснил, что у вас тут то ли сатанисты, то ли идолопоклонники обосновались.

— Да откуда у нас такой нечисти взяться? Никогда же не было.

— А знаешь, почему не было? — Остап имел дурную привычку переходить на “ты” с людьми, потерявшими его уважение. — Потому что участковый твой даром хлеб ест. В этом году ему только не повезло - нарвался на сознательную гражданочку.

— Что такое говоришь, начальник? Владимир Петрович всегда исправно службу нес, по всем хуторам у него порядок…

— В общем, так. — Остап хлопнул главу по плечу, прерывая его монолог. — Помощи от твоего участкового я не жду, мне нужно, чтобы он не путался у меня под ногами. Если где-то замечу, что торчат его уши в сокрытии - подведу под высшую меру наказания обоих.

— Да почто так строго-то? У других-вон и похуже бывает.

— У других не находят трупы пачками.

— Я слышал только про Ивана, и того, говорят, зверь задрал.

— Откуда тогда свежие останки в кургане?

— За них мне Володька уже отчитался, можешь рапорт почитать. То с войны скорее всего осталось - дети как мухи от голода мерли, кого собственные родители… того. А городская фифа понапридумывала себе невесть чего.

— Разберемся. — Кивнул Остап и пошел к своей волге.

Он сел за руль, и с раздражением хлопнул дверцей сильнее, чем хотел бы.

С самого начала разговор пошел не по тому руслу, на которое он рассчитывал. Было у чекиста стойкое ощущение, что глава юлит, не договаривает. Но ощущения к делу не пришьешь.

Он посидел еще с минуту, и тронулся с места. Возможно, Зина что-то нашла.

Женщина сидела на том же месте, где Остап ее и оставил. Только коробок и папок вокруг нее стало больше.

— Как успехи? — Он плюхнулся на стул рядом с ней. — Нашли что-нибудь?

— И да, и нет. — Она отодвинула от себя архивную папку, и, сняв очки, устало потерла переносицу. — Как мы и предполагали, каждые пол года в начале зимы и начале лета, стабильно при невыясненных обстоятельствах гиб ребенок или пропадал без вести подросток. Косвенно это подтверждает теорию о ритуалах, но по факту - это ничто.

— Согласен, но другой версии у нас все равно нет. Когда был первый случай?

— Зафиксированный - в сорок девятом году, но, я думаю, что жертвы были и раньше.

— Из-за войны? — Горько усмехнулся Остап.

— Именно. — Зина не стала обострять внимание на его реакцию. — Погибших от голода и болезней в принципе не считали, особенно детей.

— Насколько раньше?

— Думаю, с сорок первого по сорок четвертый, в то время Крым был оккупирован немецкой армией, кто-то вполне мог повредиться рассудком, и решить, что если начнет приносить жертвы, то наступит мир. Потому что до того момента здесь все было нормально.

— То есть, мы ищем пожилого человека? Того, кому в этот период времени было от пятнадцати лет.

— Не обязательно. Дети, воспитанные в вере в высшие силы, тоже начинают в них верить. Вспомните, сколько сил пришлось приложить к борьбе с церковью, и нет-нет, а до сих пор кто-то крестик носит и верит, что тот ему помогает. Это может быть и группа людей из разных поколений.

— Пока у нас нет ничего лучше - и это сойдет за версию. — Согласился Остап. — Если вы тут закончили, я предлагаю вернуться и посмотреть, что нашли Игорь с Максимом, а еще лучше посчитать черепа. Возможно, сосчитав их - мы узнаем точный год, когда начались исчезновения.

— Хорошо, я только разложу все архивы обратно… — Засуетилась Зина.

— Не утруждайтесь. Пусть здесь хоть кто-то делает свою работу. У нас с вами не так много времени, возможно, Максиму там нужна ваша помощь.

Зина с сомнением посмотрела на заваленный бумагами стол, не в ее правилах было оставлять за собой беспорядок, но на мгновение замешкавшись, все же легко встала со стула, разминая затекшие ноги, и направилась вслед за Остапом.

Библиотекарь, так и не решившись ничего сказать своим гостям, только скривилась им в спины.

Солнце уже тихо катилось к зениту, когда волга, подпрыгивая на кочках, подъехала прямо к месту раскопа.

Максим и Игорь, хоть и не выглядели слишком довольными друг другом, но, все же, заканчивали свою работу.

Перед ними была целая гора белых мешков из под сахара и комбикорма для скотины.

— Это что? — Остап вышел и машины громко хлопнув дверцей? — Укомплектованные тела?

— Максим, разве этому я тебя учила? — Присоединилась к нему Зина.

— Некуда больше, Зинаида Борисовна… — Парень зло сплюнул на землю. — Вы знаете сколько их? Тут работы на месяц целой лаборатории.

— Сколько же?

— Семьдесят семь черепов. — Голос его дрогнул. — Как будто, не сатанисты, а индейцы Майя тут прошлись.

Зина до боли закусила губу. Семьдесят семь человек за сорок лет. Это много или мало?

— Могу вас поздравить, Зинаида Борисовна, вы оказались правы. — Остап если и испытывал нечто подобное, то не подавал виду, предпочитая воспринимать происходящее как состязание с преступником, где цена - человеческие жизни. Пока. Пока ему нужна холодная голова. Пострадать он сможет потом.

— Но вот только что мы будем делать? — Зина с ужасом смотрела на мешки, в которых, как кочаны с капустой, лежали черепа жертв непонятного культа. — Они не поместятся в багажник, и здесь их оставлять тоже нельзя.

— Не проблема. Сложим все в доме участкового. Хоть какая-то польза будет. Потом заберем.

Часть мешков уместилась в багажник. Зина зорко следила, чтобы их не укладывали слишком плотно, и хрупкое содержимое не треснуло. Остальные мешки были сложены на заднем сидении в салоне.

Зина сидела на переднем пассажирском сидении, оборачиваясь каждый раз, когда автомобиль наезжал на кочку.

Более-менее успокоилась она только после того, волга выехала на укатанную грунтовку и покатилась в сторону хутора, уже мерно покачиваясь на ухабах.

Владимир, едва заслышав звук мотора, вышел на улицу, вслед за ним из-за своих калиток начали любопытно выглядывать другие соседи.

Остап, чтобы не распалять их любопытство еще больше, жестом приказал участковому открыть ворота, и загнал автомобиль во двор, едва не снеся мотоцикл.

— Ну? — Едва участковый закрыл ворота, с чувством собственного превосходства посмотрел в глаза вышедшей из автомобиля Зине. — Что скажете? Я же говорил вашей студентке, что не надо было бучу поднимать…

— Жопа тебе, Володя. — Ответил за нее Остап. — Мягко говоря.