Писчий отдел НКВД 1. Мама

Глава 1

ПРОЛОГ

Конец марта 1984 года

Закат в крымской степи какой-то особенный. Есть в нем и красота, и загадка, и какой-то юный трепет.

Ветер шевелил сухую, прошлогоднюю траву, пахло землей и сыростью. Жара еще не началась, а холода уже кончились. Природа оживала.

Белый автомобиль «Нива» председателя колхоза стоял на самой кромке распаханного поля, рядом с кирпичного цвета, заглушенным трактором. Борона́, с налипшими комьями земли, была задрана вверх, земля то и дело падала на голову людей, что стояли рядом. Но они этого и не замечали.

Их взгляды были прикованы к миниатюрному, потемневшему от времени, черепу, лежащему на застеленном газеткой капоте «нивы».

Череп безучастно смотрел на людей, скаля два ряда зубов: верхний – коренных, и нижний – молочных.

— Что делать? — Молодой тракторист, Гришка, нервно мусолил во рту так и не подожженную сигарету.

— «Что делать? Что делать?» — Зло передразнил его председатель, мужчина уже не молодой. Он грузно ходил вокруг своей «нивы», словно не решаясь подойти и сбросить с капота череп. — В милицию звонить. Пусть приезжают, фиксируют.

— А пахать как?

— Ты совсем идиот? Никак! Езжай отсюда! Выходной у тебя завтра! — Председатель махнул было на тракториста рукой, но спохватился. — Погоди! Тут холма никакого не было! Что ты спахал, придурок?

— Да был, маленький холмик… так, кочка. — Гришка уже поставил одну ногу на ступеньку трактора и открыл дверь, готовый в любой момент ловким рывком вскочить на высокое сидение.

— Кочка говоришь? Слушай. Если ты распахал курган – у нас с тобой будут проблемы! О поле – можем забыть года на два, людей сюда понаедет, отписки перед всеми ведомствами… — Председатель схватился за голову, прикидывая фронт работ.

— Так может я того?... Обратно закопаю?

— Гриш, пиздуй отсюда. Не доводи до греха.

Середина июня 1984

Г. Белгород, НИУ БелГУ

Факультет историиКафедра антропологии

В большом амфитеатре аудитории было тесно. Многие студенты, конечно, сидели, но было немало и тех, кто стоял у стен или толпился у выходов из аудитории.

Зинаида Борисовна стояла за широкой кафедрой и с высоты своего немалого роста смотрела на аудиторию. Наконец, шум немного поутих, и она заговорила, стараясь, чтобы ее было хорошо слышно.

— Товарищи студенты, я благодарна всем, кто сегодня пришел. — Она поправила грубые очки в роговой оправе. — Как вы все знаете, через месяц у нас начинаются экспедиции, но я поеду раньше. В начале весны в Крыму раскопали новый курган, коих там бессчетное количество. Если кому-то интересны скифы, и кто-то будет писать на эту тему дипломную работу – я с радостью приму вас в группу… Так… Настя Федоренко. — Она кивнула девушке с тугой русой косой. — Кто еще? Люда? Люда Коптева здесь?

Черноволосая, модно одетая девушка в дальнем углу аудитории перестала хихикать и подняла руку:

— Да!

— Люда, настоятельно рекомендую тебе поехать со мной.

— Так я уже записалась в группу в Керчь.

—Дались вам эти греческие развалины, там уже все до вас изведано-переведано. Люда, мы с тобой боролись за каждую четверку, не порть себе будущее, а институту – показатели. Ты же способная девушка. В конце-концов, в Керчь едет толпа и всего один руководитель, какую дипломную работу ты там напишешь? Я же набираю всего до пяти человек, и смогу уделить время каждому. Так что тебя – записываю.

Люда, которая уже видела себя в курортном городе и хмельные посиделки у костра на берегу Черного моря, досадливо поджала губы. Но спорить не стала.

— Это все? Больше нет желающих?

— И меня запишите! — Сидящий чуть поодаль от Люды парень поднял руку.

— Максим? Хорошо. На этом все?

Глава 1

Старый, отчаянно воняющий соляркой пазик выехал из областного центра утром. Уже перевалило за полдень, он съехал с разбитой тракторами и комбайнами асфальтовой дроги на ухабистую грунтовку.

У нужной остановки – пыльного утоптанного пятачка с ветхим деревянным навесом, он остановился, когда день уже клонился к завершению.

Зине не терпелось попасть на раскоп, и, наверное, будь рядом с ней такие же фанатики, она бы, наверняка, прямо с остановки, направилась туда. Но рядом были трое измотанных дорогой студентов, которым эти скифы даром не сдались, и которые, если бы не дипломная работа, без кургана наверняка бы нашли, чем заняться летом.

Она пригладила коротко стриженные светлые волосы, всматриваясь вдаль. Солнце было еще достаточно высоко, но уже не припекало. Сухой ветер гнал мелкую солоноватую пыль, и она прилипала к взмокшей в духоте пазика коже.

Единственная остановка находилась в чистом поле, на примерно одинаковом расстоянии от нескольких хуторов, что давало надежду на то, что уже скоро они смогут передохнуть – в кармане дорожного спортивного костюма Зины лежал сложенный вчетверо тетрадный листок с адресом женщины, с которой договорился о постое местный участковый.

— А дальше куда? — Люда поставила объемную дорожную сумку ядовито-голубого цвета прямо в дорожную пыль – лавочки под навесом предусмотрено не было.

Сразу за обочинами дороги тянулись засеянные злаками колхозные поля, а где-то вдали темнел небольшой перелесок.

— Прямо, на перекрестке – направо. — Зина тщетно пыталась разглядеть на горизонте искомый перекресток, но дорога, казалось, тянулась бесконечно. — Ну что, разомнем ноги после поездки?

Люда начала ныть уже через пять минут.

— У меня сумка тяжелая, уже плече от нее болит!

— И очень неудобная. — Тихо, под нос пробормотала Катя. — Поэтому все нормальные люди с туристическими ранцами.

Где-то, глубоко в душе, Катя признавалась сама себе, что она тоже хочет спортивную сумку модного цвета, вареную джинсовую жилеточку и удобные адики. Но не могла позволить. Это злило.

— Хочешь, помогу?

— Да, спасибо, Максик. — Люда остановилась, чтобы передать парню свой багаж. — Что-то я увлеклась, пока собиралась, целых два купальника с собой взяла, мне папа из Чехословакии привез… Зинаида Борисовна, а до моря здесь далеко?

— Лидочка, Крым – это не только море, греческие развалины и горячая кукуруза на пляже. — Она ободряюще улыбнулась студентке. — В первую очередь Крым – это бескрайние степи, живописные скалы и богатейшая история. В нашем случае – еще доантичного периода. Представляешь, какие знания ты тут получишь? Ты, допустим, знаешь, что «скифы» - это греческое название? Сами себя они называли «сколоты». И нет, единым народом они не являлись, наоборот, сколоты были разрозненными племенами, и их культура, религия, мифы сильно разнились в регионах. Сколоты из Крыма от сколотов из Зауралья различались так же сильно, как… как отличаются жители Киевской Руси от галлов.

— То есть, моря нет? — Плечи девушки опустились, нижняя губа тоненько подрагивала.

— Есть. Километрах в восьмидесяти.

— Вы сейчас шутите?

— Нет. Я серьезно.

Люда шумно вздохнула и зло поджала губы, явно сдерживая себя, чтобы не высказать преподавателю, все, что о ней думает.

Дальше шли молча. Люда с Максимом немного отстали, и до Зины доходили обрывки разговора, в прочем, она и не прислушивалась. И так про себя все знала.

Мягко говоря, не красавица, фанатичка, и злая такая, потому что мужика у нее нет. Ну, что есть – то есть.

Ее муж ушел к молодой любовнице, как только сын окончил школу и пошел служить. Больше у нее никого не было. Да она и не искала. Слишком много потрясений было в тот год.

Солнце уже коснулось раскаленным краем горизонта, когда они, наконец, дошли до перекрестка без указателей. Повернув голову на право, Зина хорошо разглядела хутор в пять домов. Она прикинула расстояние, и облегченно вздохнула – примерно пара километров. Почти пришли.

Где-то высокой ржи закричала степная птица. Ее отчаянный крик перешел в хрип, сменившись на порывистые хриплые всхлипывания, затих.

— Что это было? — Катя стала активно вертеть головой по сторонам, пытаясь увидеть источник переполоха.

— Скорее всего, куница схватила куропатку. Не переживай. — Спокойным голосом ответила Зина. Между бровей ее, однако, запала глубокая складка. У куницы не хватило бы силы так быстро расправиться с крупной, судя по голосу, птицей. Может это…

— Может это волк? — Люда ее опередила.

— Волки стараются не подходить близко к жилищу. — Как можно спокойнее ответила Зина, всматриваясь в высокую рожь – туда, где на мгновение мелькнули два круглых желтых глаза. Слишком больших для куницы или лисы. — Но давайте-ка ускоримся.

До хутора они почти бежали. Но никто за ними не гнался.

В еще не сгустившихся сумерках несколько побеленных мазанок с резными, крашенными ставнями, казались сахарными фигурками. У одной из нехитрых калиток, прямо под единственным фонарем с выключателем, прикрытым от дождя резиновой накладочкой, неровно вырезанной из велосипедной шины, стояла примитивная скамейка. Два бруска вбитых в землю, и прибитая к ним, отполированная юбками местных кумушек, доска.

За плетенками, почувствовав присутствие чужаков, разноголосо залаяли собаки.

Зина остановилась в замешательстве. И что теперь? Стучаться в каждое окошко?

— А вы к кому? — Звонкий девичий голосок, раздавшийся из-за спин ребят, заставил вздрогнуть.

Зина обернулась.

Прямо посреди дороги стояла босая девочка, уже почти девушка в стареньком выцветшем цветастом платье. Две тоненькие, как крысиные хвостики, пшеничного цвета косички подчеркивали худое, вытянутое лицо.

— Здравствуй. К Прасковье Никитичне. Знаешь, где она живет?

— Вот тут. — Девочка показала пальцем на калитку, которая была аккурат рядом с лавочкой.

— Спасибо. — Зина сняла с плеч рюкзак, расстегнула внешний карман и достала подтаявшую от жары конфету в хрустящей обертке. — Держи. Как тебя зовут?

Девочка спрятала руки за спину и попятилась. Взгляд же ее был прикован конфете.

— Мама не велела у чужих ничего брать.

— Хорошо. Смотри, я оставлю ее здесь. — Зина положила сладость на лавочку. — А ты, если захочешь, заберешь. Ладно?

Девочка кивнула.

— Скажи, почему на хуторе так пусто? Где все?

— Так жара только спала, в огородах все, по холодку работают.

Зина открыла калитку, прошла по брусчатой дорожке мимо нехитрых, ухоженных клумб в крашенных масляной краской автомобильных шинах, и взошла на покосившееся крыльцо. Постучала в дверь. Она была готова поклясться, что слышала шаги из дома, но ей никто так и не открыл.

Зато, где-то за домом зашлась собака, и ее визгливый лай мигом был подхвачен из других дворов.

— Иду! Иду! Обождите!

К Зине бодро семенила сухонькая старушка в выцветшем халате на молнии. Галоши с налипшими комьями глины были надеты на застиранные хлопковые чулки. Жидкие седые волосы выбились из-под косынки и прилипли к взмокшему от работы на огороде лицу.

Кожа ее давно истончилась и потеряла упругость от возраста и солнца, а шея, была красная.

Зина мысленно прикинула, что ей должно быть лет восемьдесят, хотя, под палящим крымским солнцем стареют раньше.

— Здравствуйте, Просковья Никитична. — Поздоровалась Зина, вполне искренне улыбнувшись. — Мы тут к вам…

— Здравствуйте-здравствуйте. — Голос у нее был по-старчески высоким, но еще вполне сильным. — Покась ждала - решила помидоры подвязать.

Она вытерла руки о полы собственного халата и протянула Зине руку.

— А студентики ваши чего в воротах торчат? — Прасковья Никитична пригласительно замахала рукой студентам. — Комсомольцы! Айда в дом! Ужинать!