Петров, к доске! Книга третья

Глава 8

Макс вдохновился планом по выведению Деевой на чистую воду по полной программе. Он даже дал ему название — «План по выведению Деевой на чистую воду». Максу показалось, что это звучит крайне свежо и неизбито. По мне это звучало как полный бред, но энтузиазм Микласова фонтанировал через край, его уже было не остановить.

Естественно, к обсуждению ситуации он решил подтянуть остальных членов нашей команды. И естественно, лично я ничего не решал, это все — инициатива Макса. Я вообще хотел не афишировать историю с Деевой, но Макс непреклонно заявил, что это не по-товарищески.

— Мы все — друзья. Нехорошо скрывать от них. Пацаны все равно тоже идут на концерт. — Заявил Микласов. — Леха, да хватит тебе. Чего ты? Это же Деева в тебя втюрилась, а не ты в нее.

Видимо, что-то в моём лице изменилось, потому как Макс, помолчав пару секунд, с сомнением уточнил:

— Так же? Ты ведь в нее не втюрился?

— Нет. — Коротко ответил я, мысленно представляя реакцию Макса, если бы он услышал правду.

В итоге, вся наша компания осталась дежурить после уроков ради того, чтоб детально обсудить предстоящее мероприятие, чем сильно удивили учительницу русского языка. Мне кажется, она заподозрила нас в чем-то нехорошем. И тут не поспоришь. Когда пятеро не самых примерных учеников с пеной у рта рвутся убирать кабинет, это выглядит как минимум странно.

— Гадость задумали? — Спросила она после минутной паузы, потребовавшейся ей, чтоб прийти в себя.

Однако, так как внешних признаков опасности не наблюдалось, наше рвения просто в итоге было принято за нежелание идти домой.

Как только в классе остались я, Макс, Строганов, Демид и Ермаков, начался совет.

— Значит так, — Макс разложил на парте листок с нарисованной от руки схемой парка. Он реально изобразил парк. Чокнуться можно. — Концерт будет на главной сцене, тут. Народу будет дофига, так что нам нужно держаться вместе, иначе потеряемся. Тем более, сегодня подтянется народ и с Чижовки, и с Песчановки. Так-то под шумок можно и огрести. Договоренности договорённостями, но случай тоже никто не отменял.

— А Наташка? — спросил Серега. — Наташка тоже придёт? Ну вообще, конечно, это — номер… Деева влюбилась в Петрова. Нет, я, честно говоря, давно замечал, как она смотрит на Леху. Словно лиса на кролика. Честное слово.

— Наташка придёт с Толкачёвым, — сказал Макс, бросая на меня хитрый взгляд.

Я вкратце успел рассказать ему о том, что произошло возле училища, но, естественно, в слегка измененной версии. Якобы меня к «чушку» занесло волей случая, а ситуацию с дракой я решил чисто на волне паники. Ну и дядька Наташкин тоже оказался там по принципу «просто мимо проходил», что является по сути правдой.

Макс вообще не удивился тому факту, что Толкач позвал Дееву на концерт, потому как для него Витина симпатия к старосте новостью не была. Но сейчас перед другими пацанами он чувствовал себя более осведомленным, что его очевидно ужасно радовало.

— С Толкачевым? — Переспросил Ермаков, зависнув с поднятой рукой. Он как раз вытирал верхнюю часть доски.

— Да! Потом объясню. Это не важно. Важно, что Наташка будет. Петров! Леха! Слушай сюда. — Макс повернулся ко мне. — В общем, Наташка приходит в парк. Вы встречаетесь на площадке. И вот тут-то мы и проверим, втюрилась она в тебя или нет.

— Ты вообще собираешься объяснить, в чём суть твоего гениального плана? — Спросил Демид, снова занявшись вытиранием доски. — Я с третьего класса не оставался дежурить добровольно. Хотелось бы знать, за что страдаем.

Уборку сделать надо было в любом случае и мы разделили обязанности, чтоб не огрести потом за хреновое дежурство. Мне и Строганову досталась почетная должность мытья полов. Ермаков переворачивал стулья и убирал мусор в партах, Демидов оттирал меловые следы. Макс не делал ни хрена. Он заявил, что на нем самая сложная работа — мозговой штурм.

— Всё просто. — Микласов снова усмехнулся, очень сильно в этот момент напомнив деда Ивана, а такие схожести, скажем честно, волнуют. — Леха под каким-нибудь предлогом отходит от нас, якобы его затеряло в толпе. А мы наблюдаем за Наташкой. Если она начнёт паниковать и искать Леху — значит, дело пахнет керосином.

— То есть я должен специально потеряться? — уточнил я. — И в этом заключается твой гениальный план?

— Ну да.

— Круто… А если она наплюет на мою пропажу?

— Не наплюет. Она втюрилась, значит, ей не все равно. — Уперся Макс.

— Замечательно. Хорошо. Ты предлагаешь мне затеряться в толпе, где, как известно, будут пацаны с соседних районов. Одному. А ниче, что пару минут назад сам говорил про «огрести мандюлей» по случайному совпадению?

— А мы на что? — махнул рукой Макс. — Мы же не идиоты. Будем приглядывать.

— Как? Если нужно затеряться? Ладно, — вздохнул я, глядя на Макса. — Допустим, твой план с «потеряться в толпе» не полный бред. Но что, если Наташка даже не заметит?

Макс задумчиво почесал подбородок.

— Хм… Тогда нужен более жесткий вариант.

— Жесткий? Боюсь представить уровень твоих фантазий по этому поводу. На! Мой! — Я вручил Сереге ведро с водой, тряпку и швабру.

— Да, нужно подойти более серьезно… — Макс помолчал несколько секунд, а потом выдал, — Например… ты тонешь.

Я уставился на него, искренне недоумевая, откуда в голове друга берутся подобные варианты.

— Я что? — Переспросил на всякий случай, вдруг послышалось.

— Ну не по-настоящему, дурак! — Макс оживился. — Мы же в парке будем. Там этот пруд с мостиком. Рядом с фонтаном. Ты падаешь в воду, начинаешь бултыхаться, кричишь: «Спасите, тону!». А я героически вытаскиваю тебя. Наташка увидит, как ты, мокрый и беспомощный, дрожишь у меня на руках, и её сердце растает!

— Ты совсем охре… — начал было я, но потом вспомнил, что беседую с тринадцатилетним подростком, который мыслит сценами из фильмов и книжек. — Макс, это какая-то ерунда. Точно тебе говорю.

Я с сомнением посмотрел на друга, который, в отличие от меня, был полон ожидания и волнительного предчувствия. Такое ощущение, будто он хочет убедиться, что Деева втюрилась в него, а я вообще ни при делах.

— Леха, ты не понимаешь девчачью логику. Там все не так как у нас. — Макс с умным видом несколько раз кивнул. — Да. Они вообще другие. Любят всяких кошечек жалеть, щеночков подбирают. У них сильно развитие это… чувство сострадания.

Я, конечно, с товарищем был в некотором роде согласен, правда не уверен, что меня можно сравнить с щеночком.

С другой стороны… Мне нужно, чтоб Наташка со мной помирилась. Не так, как происходило последние дни. Не с претензией и в виде одолжения. Иначе после такого перемирия едва зайдет разговор о Ромове, мы снова посремся. А вот если у нее будет чувство вины, то тут, пожалуй, Деева согласиться на любые условия с моей стороны.

— В общем, пацаны… — Строганов выкрутил тряпку, кинул на швабру, а затем вместо того, что мыть полы, оперся на деревянную основу локтем. — Вот, что предлагаю. Тонуть кому-то однозначно надо. Мысль хорошая. Давайте решать, кто именно. Либо тонет Леха и мы его спасаем. Ну… То есть кто-то из нас спасает. Правда тут есть обратная сторона. Наташка еще возьмет и втюрится в героя. Я лично не готов к такому. Имею в виду, если мне придётся спасать. Поэтому, думаю, тонуть должна Наташка.

Из всех присутствующих против был только я. Остальные на предложение Строганова отреагировали бурными овациями.

— С ума сошли? — Попытался я образумить друзей. — Чтоб Деева тонула, она должна оказаться в пруду. Уверен, сама Наташка туда прыгать не захочет. У нее, конечно, с башкой бывают проблемы, но не настолько. Это первое. Второе, даже если я кинусь ее спасать, суть в чем? Как это покажет Микласову, который упорно хочет ставить эксперименты, что Деева влюблена? Нет уж. Давайте буду тонуть я. Черт с ним. Переживу. Только… Нужно будет обыграть это как-нибудь. К тому же, если что, плаваю я отлично. А пруд не такой глубокий.

— О! Я знаю. — Демидов оторвался от доски и, повернувшись, к нам лицом, расплылся в радостной улыбке. — Мы в пруд бросим котенка. Макс правильно сказал. Девчонки любят всю эту фигню.

— Идиотство… — Тихо пробормотал я себе под нос.

С одной стороны, весь план реально выглядел полным бредом. С другой, что-то в этом есть. Деева — девочка, пионерка, все дела. Думаю, котенок реально произведет на нее впечатление. Тогда можно не тонуть, а просто прыгнуть за ним и спасти.

— Черт с вами. Котенка где возьмем? — Скривившись, кивнул я пацанам. — Правда, ни фига не понятно, как вы во всей этой ситуации определите, влюблена ли Деева. Но лучше пусть неизвестный котенок и я, чем староста.

— Ну ты даёшь. Уж чего-чего, а этого добра в парке навалом. — Макс развёл руки в стороны, видимо, изображая количество котов, живущих в парке.

Собственно говоря, на том и порешили. Уборка класса после того, как все члены компании пришли к консенсусу, значительно ускорилась и через полчаса мы уже благополучно разбежались по домам, договорившись встретиться за час до начала концерта у Макса дома.

«Ничто не предвещало беды» — хотел бы я сказать, но не скажу. Потому как все, вообще все, если не предвещало беду, то однозначно намекало, лучше бы мне остаться дома и выбрать другой, более удобный случай для воплощения грандиозных планов.

Однако, я с упрямством тяглового мула настойчиво шел к своей цели.

Из дома мне пришлось натуральным образом убегать. Проблема, естественно, была в Людмиле Владленовне, которая внезапно решила, что именно сегодня срочно необходимо вытряхнуть все паласы и ковры. Как будто полежать спокойно еще несколько дней они не могли.

Мне кажется, бабка просто поставила себе цель довести нас с братом до ручки, вот и все. Она с таким задумчивым, сосредоточенным видом изучала квартиру, что я невольно заподозрил, не ждет ли мать по ее возвращению, к примеру, свежий ремонт. Естественно, сделанный мной и младшеньким.

— Вернулся? — Спросила Людмила Владленовна, когда я переступил порог родного дома. Хотя, честно говоря, есть вопросики теперь: такой ли уж он родной? — Быстро есть и заниматься делами. Завтра — воскресение, поедем за грибами, а сегодня нужно закончить с бардаком в квартире.

Я очень хотел сказать бабке, где именно видал и придуманный бардак и тем более грибы. Но, поймав ее суровый взгляд маньяка, понял — бесполезно. Сейчас имеет тот случай, когда человеку, страдающему ранней стадией шизофрении, лучше не перечить. Лучше дать, что этот человек хочет.

К тому же, судя по всему, Людмила Владленовна ждала от меня пререканий, приготовилась к нему. Подозреваю, в случае отказа, меня ждало бы что-то более серьёзное, чем уборка и поездка за грибами.

— Замечательно. — Я расплылся в улыбке, всем своим видом демонстрируя радость.

— Да? — Бабка с сомнением окинула меня взглядом с ног до головы, подозревая подвох. — Ну ладно… Тогда обедай и отправляйтесь с младшим иродом выбивать паласы. В них пыли набилось, просто жуть. Дышать невозможно.

— А вы не дышите! — Громко крикнул Илюша из-за приоткрытой двери спальни. — Домой к себе езжайте. У нас тут в городе вообще все ужасно. А… Вам, наверное, нельзя не дышать. Можете собственным ядом подавиться. Ой! То есть слюной, конечно.

Бабка, гордо задрав голову, проигнорировала высказывания младшенького. Она царским жестом указала мне в сторону кухни, намекая, что обед уже на столе.

После моей трапезы, закончившейся очень быстро, нам с Илюхой была вручена выбивалка. Одна на двоих. Почетную должность носителя ковров получил дед.

Где-то на втором необъёмном паласе я понял, пора что-то предпринимать. Время идет, и работает оно вовсе не на меня.

— Так, Илюха… — начал я, оглянувшись на окно, в котором маячило суровое бабкино лицо.

Оно, это лицо, то появлялось из-за шторки, то пропадало. Людмила Владленовна таким образом проверяла, как идет процесс выбивания ковров.

— Сейчас ты вернешься домой и скажешь, что мне срочно пришлось уйти. Мол, явилась староста, выглядела она очень взволнованной, и позвала меня по супер важным школьным делам.

— Наташка? — Оживился младшенький, услышав знакомое имя. — Я тоже хочу к Наташке. С ней весело.

— Наташка? — Из-за паласа, висевшего на металлической трубе, выглянул дед. Физиономия у него была хитрее обычного. Он многозначительно подмигнул мне. Два раза. А потом добавил. — Дела сердечные, Алексей?

Присутствие деда оказалось для меня полной неожиданностью. Он вообще-то, буквально пять минут назад громогласно сообщил, что сейчас принесет еще ковров. Его, чисто теоретически, быть не должно, он, чисто теоретически отправился за паласами. Но дед был и он прекрасно слышал, что я сказал Илюхе. А это — уже проблема.

Я собирался свалить по-английски, списав свое исчезновение на срочные дела, которые без меня ну никак не решатся. Да, скорее всего, по возвращению мою персону ждали бы какие-то карательные меры за самоволку, но это — потом. А потом не считается. Конкретно на данный момент ребром стоял вопрос с концертом, парком и Наташкой, что гораздо важнее всего остального.

Вполне очевидно, отпрашиваться у бабки смысла нет, она не отпустит. В очереди за коврами стояло мытьё посуды, предназначенной для «особых» случаев, и люстра. Посуду эту мы с братом за всю свою жизнь видели раза два, во время каких-то праздничных мероприятий, когда мать не хотела ударить в грязь лицом. На кой черт ее мыть — вообще не понятно.

А люстра… Люстру я заведомо ненавидел, потому что знал, как это происходит.

Данное творение советской промышленности имело вид каркаса из пяти пластмассовых обручей, на каждом из которых висела чертова уйма «стекляшек». Этакая имитация хрусталя, дешёвая и не очень, если честно, похожая.

Стекляшки надо было снять, промыть в тазу с мыльной водой, промыть в тазу с чистой водой, протереть и прицепить обратно. До концерта оставалось пару часов и было вполне понятно, что с люстрой до нужного времени мы не справимся, даже если будем начищать ее втроём: я, Илюха и дед Иван.

Людмила Владленовна, кстати, участия в хозяйственных работах не принимала. Она обложилась какими-то бумажками, заявив, что ей жизненно необходимо написать очень важные отчеты.

Какие уж там могут быть дела у бывшего директора школы, понятия не имею. Но судя по недолгому знакомству с бабкой, могу предположить, однозначно какая-то ерунда. Например, ей нужно составить список людей, которым она в ближайший год собирается выпить кровь.

Бабка, кстати, в действительности оказалась пенсионеркой, но дед Иван отчего-то упорно величал ее директором, будто Людмила Владленовна продолжает работать. На заслуженный отдых она вышла буквально весной, а потому, видимо, до сих пор не могла осознать, что период ее безграничной власти на детскими душами закончился.

В общем, я рассчитывал, пока мы будем трясти ковры, просто смыться без всяких диалогов и договоров, потому что с террористами мы не договариваемся. А Людмила Владленовна террорист, шантажист и маньячка в одном лице.

И вот теперь — дед Иван, который явно нарушить все мои планы. У меня имелось подозрение, что он специально сообщил, будто уходит, а сам притаился за ковром, намереваясь подслушать, о чем мы будем говорить с младшеньким. Вообще, кстати, не удивлюсь. Ибо дед — прощелыга еще тот.

Соответственно, день, начавшийся и без того скверно, продолжал катиться под откос. Стабильность — признак мастерства, и сегодня я с завидным постоянством воплощал данную мысль в жизнь. Стабильно отхватывал геморрой за геморроем.

— Леха, — прошептал Илюша, искоса поглядывая в сторону паласа. — По-моему, дед хочет с тобой поговорить.

— Хватит бубнить, он все прекрасно слышит, — Одернул я младшенького.

Затем повернулся к довольному родственнику, выглядывающему из-за ковра, и вопросительно поднял брови. Мол, что надо? Была надежда, дед просто хочет потрындеть. Но я не угадал.

— Ну что, внучек, — начал он радостно, даже не скрывая восторга. — Рассказывай, что у тебя за планы на вечер?

Я сразу напрягся. Мысль о том, что дед хочет просто потрындеть, сменилась на совсем другую, менее радостную версию. Слишком уж по серьёзному он спросил о планах. Обычно таким же тоном в начале военной карьеры мо мной разговаривал командир. Как правило, это были ситуации, когда нужно лезть в самую жопу. И как правило, это оказывалась реально самая настоящая жопа.

— Какие планы? — Очень натурально сделал я удивлённый вид. По крайней мере, мне показалось, что вышло натурально.

— Не крути мне хвоста, — родственник усмехнулся. — Я не Людмила, меня не проведешь. Лучше сразу колись. Ты знаешь, кем был твой дед? В разведроте служил. Понял? Вот этим глазом сотни врагов выстледил.

Дед Иван отодвинул палас в сторону, дабы он не мешал нашему разговору, а затем ткнул указательным пальцем себе в глаз. Наверное, чтоб я точно понял, какой именно орган тела способствовал битве с врагом.

— Ого! — Впечатлился Илюха. — Прям разведчиком был? И фрицев ловил?

— А то! — Дед подбоченился и выпятил грудь колесом.

Честно говоря, рассказ о героическом прошлом вызывал у меня очень большие сомнения. Слишком уж бравым стал вид родственника. Но в данный момент это не играло роли. Тут проблема посерьёзнее. Если дед сольет меня Людмиле Владленовне, она точно придумает, как испортить вечер.

— В парк собрались, на концерт местной группы. С друзьями. Ребята из моего класса. — Ответил я, лихорадочно соображая, чем можно повлиять на родственника, дабы он все не запорол.

— Ага! — Кивнул дед и обрадовался еще больше. — А Людмила Владленовна, значится, не в курсе?

— Ну… — я потёр затылок, изображая смущение. — Просто решил, зачем нам ругаться? Она же точно не отпустит. А так — быстренько сбегаю, пару часов с друзьями проведу, музыку послушаю, и вернусь.

Подозрительно счастливое лицо деда однозначно говорило о том, что он задумал нечто забавное. Забавное, конечно, для самого деда.

Именно поэтому я решил сказать ему как есть. У меня вообще сложилось впечатление за сутки совместного проживания, что дед Иван по внутреннему состоянию недалеко ушел от Илюхи. Он все время пребывал в ожидании. В ожидании того, что бы натворить веселого.

Впрочем, в некотором роде я его понимаю. Думаю, жизнь с Людмилой Владленовной похожа на бесконечную строевую подготовку. Упал, отжался, побежал, лёг, встал, умер!

— Так и знал, что дела сердечные. Где танцульки, там завсегда любовью пахнет. — Хмыкнул дед и радостно потер ладоши.

Это мне не понравилось еще больше, чем интонации его голоса. Такое чувство, будто родственника осенила какая-то идея, от которой точно ни черта хорошего ждать не стоит.

— Ладно, мне-то все равно. Сам в молодости на танцы бегал. Только вот беда… — Дед Иван покосился на братца, который, заметив появившееся в окне лицо Людмилы Владленовны, принялся с остервенением лупить по ковру выбивалкой. — Илюха тоже рвётся с вами.

— Я⁈ — Удивился младшенький.

— Кто⁈ — Округлил глаза я.

— Да… — Дед покачал головой и с досадой прищёлкнул языком. — Услышал, что вы собираетесь, и давай ныть: «Я тоже хочу!».

— Вы издеваетесь? — Спросил я деда. — Всего лишь минуту назад прозвучала информация о концерте. Минуту. Назад. Когда Илюша успел-то поныть?

— А я могу. — Тут же подключился братец. — Вот прямо сейчас и начну ныть. Я тоже хочу на концерт. И к Наташке. Она мне нравится. С ней весело.

— Ты бы помолчал! Не дорос ещё! — Рявкнул я на брата.

— Я ему то же самое сказал, — вздохнул дед. — Но ты же знаешь своего брата, упёртый, как баран. Так что вот какие у нас дела вырисовываются. Я пойду с вами. Присмотрю за ним, а заодно и за тобой, чтоб ничего не случилось.

Я открыл рот, чтобы возразить, но дед поднял руку, останавливая мои возражения:

— И не спорь. Или я вас всех сдам Людмиле, и вы никуда не пойдёте.