Петров, к доске! Книга третья

Глава 5

— Ты это… — Толкачев замолчал, потоптался на месте, смущенно несколько раз вздохнул, а потом все же закончил. — От души, Петров. Чет я даже и не ожидал, что ты такой нормальный пацан. Ну ладно. Пока.

Витя протянул мне руку. Я ее, естественно, пожал, а потом изобразил на лице подобие улыбки. Спасибо, конечно, большое Толкачеву, но вообще мне уже очень сильно хотелось попасть домой. День выдался крайне насыщенным, устал, как собака. Ото всего сразу.

К счастью, Наташка хотя бы вела себя более-менее нормально и тот час, которые мы провели у нее дома, вышел вполне даже терпимым. Никто никого не убил, ничего не случилось, ничего не произошло.

Дядя Андрей реально напоил нас чаем с бубликами, хотя мне и этот чай, и эти бублики были поперек горла, а потом с места в карьер перешёл к той теме, которая волновала нас с Витей обоих, но по разным причинам.

— Наталья! Наталья, иди сюда! — Громко крикнул он, зазывая Дееву в кухню.

Наташка изначально проигнорировала наши посиделки. Она притащила на стол заварник, глубокую тарелку и чашки. Навалила в тарелку бубликов, поставила металлический чайник на плиту, а потом демонстративно удалилась в свою комнату.

Полчаса мы с Толкачем слушали рассказы дяди Андрея про то, каким он был пионером, и про то, какими мы должны быть пионерами, потом, наконец, время историй закончилось и он перешел к более важным вопросам. Собственно говоря, по этой причине и была вызвана Наташка.

— Чего? — Спросила Деева, приоткрыв дверь и просунув голову в кухню.

— Не «чего», а «слушаю, дядя Андрей», — Со смешком исправил ее родственник. — Давай-ка, присоединяйся к нам. Разговор важный есть.

Он повернулся к Толкачеву, посмотрел на него хитренько и подмигнул. Мол, не ссы пацан, сейчас все порешаем.

Толкачев слегка растерялся. Думаю, в Витиной жизни еще не случалось ситуаций, в которой левый мужик решает судьбу его романтических отношений.

— Дядя Андрей, мне нужно уроки делать. — Наташка быстро зыркнула в мою сторону глазищами. Не знаю, почему именно в мою. Героем сейчас точно был не я. Девчонка сама это поняла и торопливо добавила. — Тебе, Петров, кстати, тоже. Видел, сколько по русскому задали?

— Ты погоди, племяшка, тут важный разговор. Смотри, это — Витя, что в принципе и так известный факт. — Дядя Андрей широким жестом указал на Толкачева.

Деева молча вздохнула, подкатив глаза. Мне кажется, если бы не уважение к старшим и не субординация, она бы высказала о Вите что-то крайне нелицеприятное. Впрочем, о дяде Андрее, наверное, тоже.

— Он сегодня бился за твою честь. — Сообщил девчонке дядя с такой интонацией, будто Наташкина честь была бы уничтожена окончательно и бесповоротно, если бы не Толкачев.

— Очень замечательно. — Кивнула она. — Боюсь спросить, с кем и по какому поводу. Хотя… Даже не буду спрашивать. Я Витю уже пару раз видела. Думаю, вряд ли рассказ меня порадует.

Деева даже не скрывала сарказма. Ее голос этим сарказмом буквально сочился, как губка, пропитанная мыльной водой.

— Наталья, оставить! — Пресек дядя Андрей попытки племянницы умали́ть достоинства Толкачева, который сидел между нами, как свадебный генерал.– Неважно, с кем и почему. Важно, что Витя не побоялся по мужски отстоять свои чувства. А это, Наталья, дорогого стоит. Ясно?

Толкач, который в этот момент как раз поднёс чашку с чаем к губам, подавился и закашлялся. Мне пришлось вскочить, чтоб несколько раз шлепнуть его по спине. Иначе никаких концертов могло бы завтра не быть, а вот прощание и кутья — очень даже. Видимо, Витя не ожидал настолько прямолинейного подхода.

— В общем… Разнарядка такая. Завтра Витя приглашает тебя на концерт в парк завода. Вернее, приглашает он, конечно, сегодня. Завтра — состоится концерт. Ты, как настоящий товарищ, как воспитанная девочка, естественно, не можешь отклонить его приглашение. — Продолжил дядя Андрей.

— Класс… — Наташка возмущенно посмотрела на родственника. — А может, если Витя такой молодец, он тебя пригласит? А, дядь?

— Ой, ну хватит тебе. — Подключился я к разговору. — Реально же нормальный пацан. Чего ты опять начинаешь?

Наташка перевела взгляд на меня. И этот взгляд, хочу сказать, не сулил ничего хорошего. Такое чувство, будто старосту мои слова поразили прямо в сердце. Хотя, понятия не имею, что в них было ужасного.

— М-м-м…И ты туда же? — Деева прищурилась, уставившись на меня, как на врага народа.

— Почему туда же? — Нахмурился я. — Просто на самом деле, хороший парень зовет тебя завтра на интересное мероприятие. Чего бы не прогуляться?

— А-а-а-а-а… Вот оно что. — Вскинулась Деева. Ее прямо разозлило мое высказывание. — Значит ты, Петров, меня отправляешь с этим…

Наташка посмотрела на бедного Витю раздражённым взглядом.

Толкачев тихонечко отодвинул чашку в сторону, а его голова медленно начала втягиваться в плечи. Несомненно, даже при всей своей влюбленности и веры в Наташкину исключительность, он девчонку в состоянии злости немного побаивался.

— С этим хорошим человеком отправляешь меня гулять? — Закончила Деева.

— Ну почему отправляю? — Удивился я ее формулировке. — Просто рекомендую. Витя нормальный парень. Мы вон сегодня пообщались, подружились. Поддерживаю твоего дядю. Надо идти. К тому же, дядя Андрей взрослый, он ерунды не посоветует.

— Хорошо! Обязательно пойду! — Рявкнула Наташка, будто я ей в душу плюнул, а потом убежала обратно в комнату, хлопнув дверью так сильно, что на потолке закачалась люстра.

— Женщины… — Многозначительно протянул дядя Андрей, глядя вслед племяннице. — Вообще иногда их понять невозможно.

Тут я, конечно, с ним был согласен. Особенно если рассматривать не каких-то образных, эфимерных женщин, а конкретно Дееву. У нее в голове — полчища тараканов исполняют кадриль. Даже не маршируют. Просто хаотично мечутся под музыку.

Вот сейчас, чего ее перекрыло? Я вообще ни слова не сказал плохого или обидного. А ощущение такое, будто староста смертельно обиделась. Хотя она со мной, если что, несколько дней даже говорить не хотела. Чокнешься, на фиг, с этой особой.

В любом случае, покидали мы квартиру Деевой в очень даже неплохом настроении.

Витя вообще пребывал на седьмом небе от счастья. Он, похоже, до последнего не верил, что эта авантюра с приглашением на концерт закончится чем-то хорошим. Перед тем, как выйти в подъезд, Толкачев сообщил дяде Андрею, что придёт завтра за час до мероприятия, заберет Дееву, а потом так же из рук в руки вернет обратно.

Честно говоря, я и забыл, что раньше так вообще-то и было. Пацаны не шкерились по углам, ухаживали по всем правилам. Приходили домой, отчитывались родителям избранницы, когда закончится свидание. Обязательно знакомились с отцом. Ну у Деевой насчёт отца ситуация сложная. Так что в этом случае и дядя сгодиться.

Я тоже был безумно счастлив. Не за Витю. Врать не буду. Все равно тот факт, что Наташка с кем-то пойдет гулять, немного, совсем чуть-чуть, коробил меня. Радовало, что наконец-то, хоть что-то складывается, как задумано.

Я на всякий случай, во избежании случайной встречи Толкачева с местными парнями, дошел с ним до станции. Не то, чтоб моя персона такой уж гарант безопасности, но если бы возникли проблемы, а это вполне могло произойти, дурацкое разделение по районам никто не отменял, по крайней мере Вите не набили бы морду сразу.

Потом распрощавшись с новым другом (ужас какой), рванул в сторону дома.

И вот тут меня ждал сюрприз. Видимо, судьба решила, хватит приятностей на сегодня, и радикально развернула вектор в прямо противоположную сторону.

Как только открыл дверь, по гробовой тишине, стоявшей в квартире, сразу понял, что-то не так. Мать уже должна вернуться с работы, по идее. А такое чувство, будто все вымерли. Но самое странное — никаких признаков активной деятельности младшенького. При том, что он пяти минут спокойно просидеть не может.

Я стянул кеды и осторожно, на цыпочка, прокрался сначала в зал.

В зале сидел Илюха с книжкой в руках. Книжка была перевёрнута почему-то вверх ногами, а сам младшенький выглядел… странно. На нем были одеты его самые лучшие вещи: рубашка и брюки. Брюки! Дома. Обычно Илюша носится только что не в трусах.

Волосы у братца выглядели подозрительно опрятно. Их кто-то аккуратно причесал и по-моему даже смочил сахарной водой, чтоб они лежали, как положено, а не стояли дыбом. Физиономия братца, расписанная зелёнкой, выглядела совершенно несчастной. Даже, наверное, трагичной.

— Илюша? — Настороженно спросил я, подозревая все самое плохое. — Надеюсь, никто не умер?

— Т-ш-ш-ш… — Приложил он к губам указательный палец.

Потом, посмотрев в сторону кухни, дверь в которую, кстати, была закрыта, махнул мне рукой, подзывая ближе.

— Что случилось? — Спросил я тихо, затем подошел к дивану и пристроился рядом с младшеньким.

— Алёша, случилось страшное. — Серьёзным тоном заявил братец. — Пришла беда, откуда не ждали.

Говорил он шепотом и постоянно косился в сторону кухни. Я прислушался. Оттуда, из-за закрытой двери, раздавалось какое-то бормотание. Один голос, вроде, принадлежал матери, а второй… Второй я сто процентов не знал. Похож на женский. Судя по всему, родительница вела взрослые разговоры с какой-то неизвестной особой.

— Помнишь, как я расстроился, когда к нам в детский садик приходили пионеры? — Спросил Илюха.

— Да не особо.

— Ага… Ну вот к нам прошлой весной, перед девятым мая, приходили пионеры. Рассказывали, что быть пионером очень почётно, но это большая ответственность, и нам надо сначала стать октябрятами и достойно пронести это звание, чтобы потом нас приняли в ряды пионеров.

— Та-а-а-ак… — Кивнул я, заведомо готовясь к худшему.

Если Илюша разговаривает таким серьёзным тоном, дело и правда труба. Кот, что ли, сдох? Мать-то точно жива. Сидит в кухне.

— Только тех, кто любит труд, октябрятами зовут! Октябрята — правдивые и смелые, ловкие и умелые! Октябрята — дружные ребята, читают и рисуют, играют и поют, весело живут! — Громким шёпотом выдал младшенький.– Это нас пионеры научили. Я согласен только с последним. Мне понравилось про «играю, поют и весело живут». А все остальное — не очень. Особенно эта новость про пионеров не очень понравилась. Что после октябрят придётся быть пионерами. Особенно то, что надо чего-то там нести для того, чтобы потом взвалить на себя ещё какую-то почётную ответственность. Прямо даже испугался. Собаку из соседнего двора не испугался. Тузика. Помнишь? А про пионеров испугался.

— Илюша! — Я начал откровенно нервничать. Таким странным братец на моей памяти ещё не бывал. — Ближе к делу! Что случилось?

— Вот сейчас, Лёха, мне даже страшнее, чем тогда, после пионеров…

— Да что, блин, случилось⁈

— Рубаха засучилась! — Раздался веселый, жизнерадостный голос одновременно со звуком открывшейся кухонной двери.

Я повернулся и с удивлением уставился на абсолютно незнакомого мужика, который стоял на пороге кухни, изучая нас с Илюшей хитрым взглядом. Именно хитрым. Я бы человеку с таким взглядом ключи от квартиры точно не доверил бы. Что там ключи… Я бы ему вообще ни черта не доверил.

На вид ему было ближе к шестидесяти и чисто внешне он почему-то напомнил мне героя из старого советского фильма про любовь и голуби. Такой же прощелыга, ей-богу. Захотелось даже сказать вслух:«Беги, дядь Мить. Беги».

Мужик был одет в старый пиджак, под которым виднелась клетчатая рубаха; в свободные, слегка растянутые брюки, к которым сами собой просились кирзовые сапоги. В руках он держал картуз. Картуз, блин!

Из-за спины мужика выглядывали заплаканная мать и какая-то левая тетка. Тетка, кстати, совершенно не подходила ни нашей квартире, ни нашему городу, ни мужику с картузом. Она очень сильно напоминала экскурсовода музея, но только с длинной родословной, уходящей к Рюриковичам.

На тонком, неестественно длинном носу у нее имелись очки. Волосы на голове были собраны в «шишку», которая натягивала кожу на висках настолько сильно, что глаза тетки слегка косили от напряжения. В комплекте к этому шло шерстяное платье, похожее на материно нарядное, которое она одевает только по праздникам.

Но самым выдающимся был взгляд. Тетка смотрела на меня и на Илюшу с таким выражением, будто мы — челядь и отребье. Вот почему вспомнились Рюриковичи. Я даже машинально провел рукой по волосам, проверяя, все ли в порядке с ними.

— Вот, Леха… — Тихо сказал Илюша. — Вот оно и случилось. Конец нам, братик.

Я перевел удивленный взгляд на мать. Ни мужик, ни высокомерная тетка прежде в нашей жизни не фигурировали, я их вообще видел впервые. Поэтому, конечно, хотелось бы разьяснений.

— Познакомься, Алексей. — Сказала родительница напряжённым тоном. — Это ваши дедушка и бабушка. Папины. То есть… По папиной линии. Ну… Ты понял. Мне нужно уехать в Москву. Это важно. Оставить вас одних не могу. Когда вернусь, не знаю пока. А тут… Вот… Дедушка Иван и…

Мать покосилась на тетку, которая продолжала изучать нас с Илюшей с таким выражением, будто мы — тараканы, которых хозяйка случайно увидела в квартире.

— И Людмила Владленовна. Бабушка. Они будут за вами приглядывать. — Закончила родительница.

— Конец нам, Леха. — Снова еле слышно пробормотал братец. — Деда еще ладно, переживем. А вот Людмила Владленовна…Боюсь, не вывезем.