Песнь надежды. Том 4

Глава 134

Учёба для меня ничем не отличалась от обычных будней в поместье. Всё те же заботы, всё тот же труд, всё та же попытка себя чем-нибудь занять. Единственное отличие — магией здесь не позанимаешься.

У меня уже был определённый прогресс, я кидал шары уже дальше, чем раньше, и мог вложить в один такой шарик больше силы, что сказывалось на мощности. Это отнимало выносливость, шарики летели не так уж и быстро, как хотелось бы, но если не будет револьверов, они станут отличным подспорьем в любой битве.

Однако, признаться честно, пока что револьвер и нож оставались более приоритетным оружием. У револьверов значительно быстрее летит пуля, ножом можно убить практически бесшумно. Думаю, лишь когда смогу метать энергетические шары с той же скоростью, что и люди фаерболлы, можно будет говорить о реальном применении в бою. К чему я, собственно, и стремился.

Но сейчас в академии о тренировках не могло идти и речи. Вопросы точно будут, а отвечать на них мне не хотелось, как и не хотелось становиться целью кого-либо.

Асака — моя цель. Девушка, которую надо было выкрасть. Единственная оставшаяся свободная дочь рода Рандомьеров. Если и будут кого-то пытаться перетянуть на свою сторону или заключить союз, то только с помощью неё.

Забавно, но в других мирах союзы скрепляли бумагами. Здесь же им больше предпочитали собственных детей. С какой-то стороны это и логичнее, родная кровь, часть силы рода, все дела, но только цинизмом здесь воняло настолько, что становилось неприятно.

Я при возможности наблюдал за ней, собирал информацию, пытался разузнать детали, которые мне могли бы помочь, однако ничего толком это не принесло. Девушка, держится в стороне, не то чтобы неуверенная, но очень дёрганная. Какие-то смешки, непонятные улыбки, странные ужимки — создавалось впечатление, что у неё не всё дома.

В принципе, если верить Диору, их род вообще ебанутый в конец. Они могли убить своего ребёнка, если тот был слаб, болен или типа тряпки, прошлого Тэйлона. Физические наказания были нормой в той семье, и поговаривали, что над нерадивыми детишками, которые несли сплошные расстройства, и вовсе издевались. При этом всём то были слухи, ничем не подтверждённые.

Но то, что видел я, говорило именно об этом.

Ради того, чтобы больше разузнать, я даже не поленился залезть сначала в ректорат, а потом и в архивы, где хранилось досье на всех учащихся. Там было и то, где она живёт, в какой комнате, и то, какие у неё отметки, какая успеваемость, какие отношения с одногруппниками, правонарушения и многое другое.

Ничего интересного, к сожалению, я почерпнуть не смог, так как здесь была на лицо бюрократия. Одно и то же, словно под копирку: хорошо, достаточно, нормально. Я даже глянул другие досье, включая своё, и там везде было всё то же «хорошо, достаточно, нормально». Разве что у Руфуса был целый список правонарушений, включая нарушение личной неприкосновенности и подозрения в нарушении половой неприкосновенности. Но тот, блять, вообще конченный, там и так всё ясно было.

Но зато я теперь знал корпус, комнату и с кем Асака живёт (одна).

Что касается Суцьиси, то с ней я даже не пересекался. Разве что один раз встретились взглядами, где она мне подмигнула. Я лишь кивнул в ответ.

К ней я близко подходить не рисковал. Суцьиси… нет, она не умела читать мысли, но человек, который не одно столетие крутится в кругах, где все улыбаются, но при этом хотят тебя убить, подсознательно чувствует угрозу. Как у меня срабатывает интуиция на опасность, у них срабатывает интуиция на что-то недоброе по отношению к ним. Взгляд, улыбка, движения — это всё тот же язык и интонации. А меня, как все говорят, иногда прочитать очень просто.

К тому же, хотя про себя всё думал, как бы эту личность вытащить из академии. Всё же если пропадёт только Асака — это одно, но если ещё и Амелия исчезнет, тогда вопросов будет очень много. Но и не допрашивать же Суцьиси прямо здесь, верно? Нет, можно, конечно, но высок риск, что спалят. Если упрётся и будет молчать, оставлять просто так это я не собирался. А значит, будет много криков. И будет кровь. И ладно второе — можно смыть. Но вот крики кто-нибудь да мог услышать. Та же Исси, которая каждую ночь, как я понимаю, бродит по академии, делая пакости, могла случайно наткнуться на нас. Да и не только она.

Я внимательно обходил территорию и заметил, что стало больше охраны. На стенах, по территории расхаживают и даже в коридорах встречаются раз от раза. Благо на крышах я некого не видел, но тоже не факт, что там никто случайно не появится.

Попутно всей подготовке я ещё и готовился к экзаменам, учился, посещал кружки и вёл себя так, как обычно, создавая видимость бурной деятельности. Хотя на уроках музыки и в кулинарии этого не требовалось — я полностью отдавался этим занятиям, получая удовлетворения и удовольствия не меньше, чем от секса.

И дело было не в том, что вокруг меня кружили просто орды девушек, которые разве что у меня на шее не висли, хотя Милена и пыталась. Нет, я мог создать что-нибудь приятное для души.

Конечно, с тортами жесть происходила — я убегать не успевал с ними, как бабы «я чуть-чуть попробую» сжирали их с проворством саранчи. Они в принципе сжирали всё, что я готовил, но, с другой стороны, где есть спрос, там есть и желание показать себя.

Что касается музыки, то у меня был определённый прогресс. Уроки Ламель не прошли даром, и я мог наиграть что-нибудь заурядное на рояле. Даже наигрывал по одной ноте мелодии, что слышал в других мирах. Например, имперский марш.

— Это… жуткая музыка, — призналась преподаватель Шанья Дэр-Тьян, когда услышала мотивы. — Вы сами придумали?

— Слышал где-то… — ответил я неопределённо.

Конечно же я слышал её. В Империи. Каждый раз звучала, когда мы готовились к штурму. Надо сказать, что она действительно вдохновляла. Правда, вот, преподавателю так, видимо, не казалось.

— Эта мелодия словно пропитана злобой.

— Обычный военный марш.

— Военный марш, тэр Тэйлон, звучит гордо, он вдохновляет на подвиги, играется в мажоре, чаще на верхних октавах. Он звучит торжественно, а здесь… тёмное торжество, если так можно выразиться. Что-то зловещее.

— Так разве это не лучше?

— Такое может внушить благородство?

— А в убийстве есть что-то благородное? — задал я встречный вопрос.

— Если это враги.

— А если у врага есть ребёнок, беременная жена и он просто защищает от захватчиков свою землю?

— Значит, наша задача — освободить его, — уверенно кивнула Шанья.

Это просто… поразительная логика. Честно, я восхищён. Ей надо не преподавателем по музыке быть, а работать в пропаганде. Такой талант и изворотливость в щекотливых вопросах пропадает, что прямо грустно.

— Ладно, тэр Тэйлон, мы отвлеклись. Попробуем ещё раз сыграть. И… раз.

И два.

Жизнь пошла своим чередом и стала довольно скучной. Хотя некоторые моменты меня от души забавляли. Например, математика или что тут под ней понимали.

— Тэр Тэйлон, позвольте спросить, какие расчёты вы проводите, — поинтересовался профессор, нависнув над моим столом.

— Сколько килограмм кристаллов в переводе в атомный эквивалент потребуется для взрыва своего поместья с одного раза.

Тот аж закашлялся. Да и ученики удивлённо начали оборачиваться.

— Эм… позвольте спросить, зачем вам такие расчёты?

— Ну… мне интересно, сколько надо провезти кристаллов в своё поместье, чтобы взорвать его с одного раза.

— Зачем?

— Ну… мне просто интересно, — пожал я плечами. — Вы же сами сказали, что надо составить формулу, которая будет что-то высчитывать. Я выбирал между формулой, по которой можно понять, сколько потребуется залпов сорока солдат, чтобы утихомирить толпу из тысячи человек, и количеством кристаллов, необходимых для подрыва поместья. И решил остановиться на последнем.

Короче, после этого меня вызвали в ректорат.

Когда всю необходимую информацию по поводу миссии я выяснил, начал откровенно скучать и пытаться учиться, как говорили другие, для будущего. Жаль, у меня будущего нет, но да ладно…

— Может быть ты хочешь к нам в гости? — докопалась ко мне на внеочередном обеде Милена.

Кажется, её попытки стали чаще и настойчивее, чем раньше. Новость про эльфийскую принцессу не обсуждал разве что ленивый. И если одни девушки просто рассматривали меня, будто пытаясь понять, что же я за человек такой, другие, как, например, Милена или Кроу, делали попытки меня затащить к себе в комнату. Страшно представить, как меня там выебут.

— К нам, это куда именно? — спросил я, не поднимая взгляда.

— Ну… ко мне в комнату, например? Знаешь, я вчера к тебе стучалась, но никто не открыл.

— Да, я с друзьями собирался в комнате соседней.

— Ясненько. Знаешь, просто я подумала, что может нам стоит узнать друг друга получше?

— Может, но извини, я сейчас занят. Домашки на…

— Я сделаю её. Мне не сложно, — прижалась она грудью к моему плечу. Нос аж резанул приторно сладкий запах духов. — Заодно и объясню тебе всё.

— Да, спасибо, но мне уже согласился помочь Кайл. Кстати, может тебя познакомить с Кайлом? — предложил я.

— М-м-м… нет, спасибо, не мой типаж, — покачала Милена головой. — Кстати, я тут заметила, что вы много времени проводите с Кроу…

Много это когда она садится рядом и предлагает мне заняться чем-нибудь прикольным? Именно прикольным, она именно это слово использует.

— Ты считала?

— Да, естественно, — без смущения ответила Милена. — Вы иногда по полчаса сидите вместе.

— Да, потому что у нас рода теперь вместе, что для тебя не секрет.

— Не секрет, но мало ли…

— Милена, а тебя не смущает, что у меня жена есть? — спросил я, в первый раз за время нашего разговора посмотрев на неё.

— Ну так брак у эльфов у нас не считается законным, так что здесь она и не жена вовсе, — улыбнулась та обворожительно. — Но если что, не против быть и второй. И третьей, если уж у тебя очередь.

— Четвёртой.

— Отлично, я согласна! — хлопнула она в ладоши.

— Какой ужас… — пробормотал я. — Как низко вы можете пасть ради своих целей. Торговать собой — это прямо…

— Низко? — улыбнулась Милена. — Будто продажа себя любимой — это плохо.

— Уж прости за прямоту, но проституток никто не любит.

— Пф-ф-ф… тоже мне новость. Но все ими активно пользуются. К тому же, разве рабочие не продают свои руки, когда строят что-то? Или солдаты — они же вообще продают своё тело государству, и ничего. Так почему бы и мне себя не продать, чтобы получить выгоду?

Да, Милена не из тех, кого можно так просто смутить или поддеть. Я однажды ей в лицо сказал, что она ведёт себя как шалава, и та проглотила. Ответила, что готова продаться мне забесплатно прямо здесь.

Знаем мы последствия, ага…

— А тебя саму это не обижает?

— Что именно, Тэйлон? — улыбнулась она.

— То, что ты вынуждена приставать и навязываться парню. Буквально продавать себя, хотя могла бы выбрать себе того, кто по душе.

— Ну, допустим, что не я решаю. Это раз. Два — я выбираю ради собственной выгоды. Три — если ты видишь девушку, которая тебе нравится, и добиваешься её, почему это считается признаком настоящего мужчины, а когда девушка пытается добиться парня, то она сразу шлюха?

— Потому что она шлюха?

— Потому что ты дурак, Тэйлон, — улыбнулась она. — Вот почему. Но я не должна быть умнее тебя ни в коем разе. Ты, естественно, прав.

От её холодного расчёта можно было поёжиться.

— Кстати, как насчёт моей пары на предстоящий бал? Не хочешь?

— Да как бы…

— Твоей любимой Юноны уже нет, — тут же начала она буквально давить. — Кого выберешь? Кроу? Слишком… мелковато для такого рода. А я младшая дочь рода Вьильгеров, тех, кого знают даже в других странах.

— Нас тоже знают в других странах.

— И именно поэтому мы идеальная пара. Если наши рода объединятся, только подумай, какие возможности перед нами откроются. Так что считай, что моё согласие ты получил.

— А не боишься, что я тебя специально опозорю при всех?

— Ну так ты опозоришь себя, а не меня, в первую очередь, — подмигнула она, после чего попыталась чмокнуть меня в щёку, чего я сделать ей не дал.

— Засранец, — ласково ответила она и с кошачьей ухмылкой удалилась.

Собственно, бал был в честь того, что мы отучились и не поубивали друг друга целых полгода. Эдакое мероприятие, где все должны будут познакомиться поближе со взрослым миром.

Мне с трудом верилось, что никто здесь ещё пока не столкнулся со взрослым миром. Половина девчонок, что были из более мелких родов, давно познали все прелести взрослого мира, парни так, наверное, вообще все. А те, кого обошла эта тема стороной по той или иной причине, знали о ней не хуже взрослых.

Что касается интриг, подстав, убийств и прочего дерьма, детей, словно собак, натаскивали здесь с самого детства, как боевых клонов. Некоторые, я просто уверен, уже и сами приложили руку к убийству, некоторые были натасканы настолько, что не дрогнут и может даже не заметят. А тем, кому пачкать руки необязательно… Чья-то смерть где-то там всегда там и останется, если говорить начистоту.

Что касается, кстати говоря, убийств…

Как выяснилось, студентов, что приходили в академию, всё же теперь обыскивали. Понятное дело, что многих это не устраивало, однако приказ шёл из совета, и никто не рисковал перечить ему. Все недовольно бурчали, высказывали своё недовольство, однако позволяли себя обыскать. Девушек обыскивали женщины, парней — мужчины. Поэтому выход в город стал самой настоящей трудоёмкой процедурой.

Даже мои револьверы и меч изначально не хотели пропускать на территорию академии, когда я только пришёл. Пришлось очень долго бодаться и доказывать, что я имею право их носить, так как они наградные, считай, медали, которые показывают мой статус. Так что под конец я их всё же пронёс.

Без кристаллов. Их вытащили, чтобы из револьверов нельзя было стрелять. Ясное дело, о том, чтобы остаться без оружия, речи идти не могло, и уже через людей рода Бранье, а вернее, студентов, ко мне пронесли сначала пули, а потом и кристаллы в барабан.

Точно так же мне пронесли верёвку. Теперь мышь знала, что такое бондаж. Её бедную я устал распутывать, так как канат повязали прямо на тело, после чего надели на неё плотную одежду, через которую его прощупать было практически нереально. Она же и пули мне принесла, только через какое место, говорить отказывалась. А я их на всякий случай помыл, а то мало ли.

Сложнее обстояли дела с арбалетом, стрелой для него, блоком для каната и всевозможными креплениями, чтобы не уронить случайно девушку вниз. Таких габаритов вещи в мышь просто не влезали по понятным причинам, а из-за обыска даже со снятой дугой такую дуру ты просто не пронесёшь. Подкупать по понятным причинам кого-либо мы не рисковали.

Решение пришло, как всегда, не самое обычное.

Так как продукты питания и необходимые для работы академии вещи завозили, люди рода просто подкараулили повозку, после чего спрятали в ней то, что пронести оказалось сложно. А уже позже, словно партизан, я прополз ночью к этой повозке и вытащил оттуда разобранный арбалет и все прилагающиеся к нему вещи.

Эта машина весила добрые десять кило и натягивалась с помощью специального барабана. К ней же ещё прилагались ручная дрель и крепления, чтобы можно было потом закрепить на стене трос, если не получится его обвязать вокруг какого-нибудь прочного предмета.

Собственно, всё к миссии было готово. Оставалось только подождать немного, чтобы обвыкнуться здесь, после чего поймать нужный день, когда вывозить пленницу будет сподручнее всего.

Наверное, это и было самым сложным — просто ждать. Учиться желания не было, сидеть без дела было скучно, и разве что только мышь как-то и развлекала. По старой традиции я приглашал её к себе, и если она была свободна, приходила порадовать и себя, и меня ночью. Она же приносила и новости от Диора. Чаще всего в запечатанном конверте с печатью, который она проносила, пряча от стражи. Незачем было им знать, что здесь готовится.