Песнь надежды. Том 4

Глава 120

Что сделала Кроу?

Нет, она не пошла переодеваться. Вместо столь логичного действия девушка подсела ко мне, после чего протянула к кружке ладони, грея их. Подержала несколько секунд, после чего сама взяла и отпила чай.

Мой чай.

— Хорошая погода, — сказала она, как бы невзначай притеревшись ко мне боком.

— Да, самое то, чтобы сейчас оказаться на улице.

— Серьёзно?

— Нет. Кстати, разве в академии сейчас не учёба?

— Да, но я решила проведать своего отца. Я частенько приезжаю сюда во время учёбы. Естественно, с разрешения преподавателей и директора, — добавила Кроу. — К чему вопрос?

— Не ожидал здесь кого-либо встретить, — пожал я плечами.

— А ты собираешься возвращаться обратно?

— В академию?

— Да. Мужчина должен быть образованным. Мой отец, несмотря на его особое видение мира, отучился в академии и даже признал, что это было полезно.

— Да, вернусь, скорее всего. Куда денусь? Надо доучиться.

— Что ж, — она кивнула сама себе и ещё раз отпила из кружки.

Моего чая.

Я ничего не хочу сказать, но может тогда она пойдёт и сделает себе сама его, а не отпивает у меня?

— Расскажешь, каково это, жить с эльфами? — полюбопытствовала она.

— А ты собралась туда переехать?

— А у тебя есть причины, почему этого делать не стоит? — спросила Кроу с лёгким вызовом.

— Ну… всё же менталитет немного отличается, да и ты человек. Всё же у них люди не сильно приветствуются.

— Но у тебя теперь в жёнах принцесса эльфов, не так ли?

— Боюсь, что это долгая история.

— Я не спешу.

Ага, а моё мнение тебя не интересует? Хотя, по правде, я тоже никуда не спешил, иначе тут же бы сказал ей «Пока». А так почему бы и не поговорить?

Так что у меня было время получше узнать дочь своего бывшего командира, с которой он хотел меня сосватать.

Кроу была довольно прямолинейной без детских замашек, которые свойственны многим девушкам, особенно тем, кто мило выглядит (сужу по академии). И ей бы больше подошла внешность закалённой девушки, немного пацанки, которая может врезать. Я даже отметил про себя, что перемести её в мужское тело, и разницы между обычным парнем не увидишь.

Поэтому поведение с таким голосом относительно внешности вызывало диссонанс. Сразу видно, отец очень немало поучаствовал в воспитании дочери, вырастив не леди, а пацанку по своему пониманию правильного человека. Она даже смеялась как парень, а не тихо хихикала, прикрывая рот ладонью, как это надо делать по этикету.

— Нет, комфортно устроились, ничего не скажешь, — кивнула Кроу со знанием дела после моих рассказов. По-деловому облокотилась на стул, что выглядело ещё забавнее, учитывая её внешность. — Чего?

— Ничего.

— Нет, ты сейчас на меня смотрел странно. Что такое? — прищурилась она, но после улыбнулась. — Ясно-ясно, смущает моя внешность с поведением?

— Верно, есть такое, — не стал отрицать я.

— Ну что ж, бывает. Мой отец всегда хотел сына, только родилась я. И, словно назло ему, миниатюрной девочкой, которую только и можно, что тискать, — хмыкнула Кроу.

— И он?

— А что он? Он души во мне не чаял. Только, видимо, слишком много времени со мной проводил и мне слишком многое от него передалось. Где надо было гулять с девчонками, я предпочитала общество парней. Мама не в восторге.

— Не получилось прилежной девушки?

— Эй, слышишь, я прилежная девушка так-то, — с лёгкой обидой ответила она.

— Я не говорил обратного.

— Ну а ты, — приблизилась она, глядя мне в глаза и во всю нарушая моё личное пространство. — Я слышала, младший Бранье та ещё тряпка, а ты на неё не похож.

— Ну… всё меняется, верно?

— Да. В лучшую сторону. Так что, хочешь прогуляться в город?

Почему-то у меня была уверенность, что если я спрошу, свидание ли это, она, как истинная дочь Догмана, ответит прямо, при этом ни капли не смутившись. Поэтому мне показалось более хорошим вариантом перевести стрелки.

— Ты сначала отогрейся, — хмыкнул я. — У тебя уже зубы стучат.

— У настоящих Рагдайзеров не стучат зубы от холода, — вытянулась она.

— Ага, и девушки у них не знают слово «боль».

— Говоришь прямо как моя мать, — поморщилась Кроу. — У всех прямо какое-то неведомое желание прировнять девушку к слабости и беззащитности.

— Ну ты действительно вся в мурашках и у тебя стучат зубы, — ответил я. — Вон, даже я, парень, оделся тут потеплее.

— Ну тогда может свой свитер и одолжишь? — вот так прямо в лоб и спросила она меня тоном, будто говорила: «слушай, поделись по-братски, а?». — Мне не хочется сейчас идти куда-либо. Сидим хорошо.

Нет, сидели мы действительно хорошо. Не знаю, как ей, а мне было приятно поговорить ни о чём, глядя на то, как за окном набирает обороты снегопад, с кружкой чая и в тёплой одежде. Это куда лучше, чем самому по этому снегу пробираться чёрт знает куда с примёрзшим к рукам автоматом и продрогшим до костей. Как вспомню подобный опыт, так становится вдвойне уютнее. Здесь не надо было ни вглядываться в каждую тень, ни бояться, что за следующим деревом окажется противник или ногой ты наступишь в очередную ловушку.

Однако, глядя в эту белую мглу, созданную густым снегом…

Я заметил прямо напротив окна в десятках двух метров тень, едва различимую в снежной буре, по контуру напоминающую целящегося человека. Такую знакомую по боям в заниженных лесах…

А дальше всё произошло так быстро, что я не успевал думать, погрузившись в хаос.

Рукой столкнув Кроу со стула на пол, я пинком перевернул стол и сам дёрнулся назад, падая вместе вниз с линии огня.

Кроу, наверное, даже не и поняла, что произошло. Возможно, она не услышала и выстрел, который почти полностью скрыл вой ветра за окном, и то, как пуля пробила стекло, оставив в нём маленькую дырочку — всё это потонуло в грохоте упавших нас, стола и разбившейся кружки с чаем.

Но это был ещё далеко не конец.

Стремглав я бросился к Кроу, схватил за юбку и дёрнул на себя. И тут же навалился сверху, прижимая к полу, когда окно лопнуло от дружного залпа.

На этот раз хлопок ружей звучал отчётливо, пробиваясь сквозь вой метели. За мгновение комната наполнилась звоном разбивающегося стекла, треском дерева и щелчками пуль о противоположную каменную стену. Лампы на стене лопались, падали, как после взрыва; картину, что висела не стене, разрывало на ошмётки; взрывались вазы; комод позади затрещал; чучело животного порвалось, подняв в воздух сноп перьев.

Но залп закончился так же быстро, как и начался. В комнату ворвался холодный ветер, занося в дом снег и кружа перья бедного чучела. Запахло морозом.

Стоило всему утихнуть, как я тут же подхватил практически невесомую Кроу на руки и бросился к выходу из комнаты, пока нападавшие перезаряжались. Выскочил, закрыл дверь и тут же ушёл в сторону. Негромкий хлопок, и следом в двери образовалась дырка, выбив пару щепок и оставив дыру в шкафу напротив.

К тому моменту выстрелы гремели вокруг дома. Была самая настоящая перестрелка, где даже мои собственные шаги теперь были не слышны.

Вот тебе и пришёл в гости…

— Цела?

Я быстро осмотрел её, но, кроме разорванной лямки, из-за чего была видна одна из её грудей, да царапин от стекла, ничего не было.

— Это… — она пыталась прийти в себя, но времени не было.

Не церемонясь, я потащил Кроу по коридорам к лестнице на второй этаж. Там как раз рядом гардеробная, где лежали револьверы (вносить в чужой дом оружие считалось некрасиво и неуважительно).

Но только мы выскочили в зал и подошли к лестнице, как лицом к лицу столкнулись с Догманом. Тот в пижаме, колпаке и в мягких тапочках выпрыгнул перед нами, держа в руках аж два ружья. И выглядел настолько несуразно, что я сначала и не узнал его.

— На нас… — остаток слов Догман проглотил, глядя на разорванное платье дочери, откуда торчала одна из её прелестей, — напали…

Кроу быстро проследила за его взглядом, опомнилась и закрылась. А я, немедля, выхватил одно из ружей.

— Человек десять с той стороны, — кивнул я в сторону комнаты. — Вокруг, судя по стрельбе, ещё столько же. Где все?

— Не знаю, но…

В этот момент в коридор ввалилось десять человек. Пятеро были моими охранниками, пятеро из стражи поместья Догмана.

— Господин, нападение, — выдохнул один из них. — Нам надо срочно…

И в этот самый момент скрипнула дверь.

И вновь мгновения полнейшего хаоса, когда ты успеваешь только реагировать.

Я отшвырнул в сторону Кроу и сам бросился на пол, разворачиваясь, когда раздался выстрел. И тут же в ответ выстрелы загремели в нашей комнате. Уже на полу я взял проход на прицел, но никто так больше и не выглянул.

Меня резко дёрнули за руки, ставя на ноги, мои люди. Буквально в паре метров лежал с простреленной головой человек Догмана.

— Надо уходить, — негромко сообщил один из них. — Противник снаружи. Мы не знаем, сколько их, но можем попытаться проскочить, пока охрана поместья держит их.

— Нет, — тут же отрезал Догман. — Баррикадируемся здесь, держим этот зал. Здесь единственная лестница наверх и всего два входа с одним окном.

Прорваться?

Здесь я придерживался, конечно, стратегии Догмана — забаррикадироваться и держать оборону сколько сможем. Но нападавшие не идиоты, они знают, что мы так поступим. И единственный способ выбить нас из дома без жертв — выкурить. Сжечь дом или накачать его газом. Газа нет, а вот сжечь его вполне могут. И снегопад за окном будет отличным прикрытием, ведь пока кто-то из города соизволит прийти к нам на помощь, нас уже не будет.

— Сейчас четверо здесь, один за мной. Я должен забрать револьверы.

Больше не говоря ни слова, я бросился в сторону гардеробной. Двигаясь вдоль стены, готовый запулить магию в любого, кто выскочит передо мной, я добрался до небольшой комнаты у входа, где висела вся верхняя одежда.

Я быстро нашёл своё пальто, накинув на себя и повязав поверх кобуру, после чего, не глядя, сорвал две шубы и подхватил двое сапог. Но не успел я выйти в коридор, как стекло рядом с входной дверью разбилось и внутрь залетела зажигательная смесь. Раздалось несколько выстрелов, и вновь всё стихло. Через дверной проём я увидел, как коридор окрашивается красным.

Осторожно выглянув в коридор, я тут же выстрелил в тень за окном и, пригнувшись, бросился к залу, где оставил Кроу и Догманом. Выход полыхал огнём. У стены, оставив на ней часть мозгов, валялся мой мёртвый охранник. Значит, они действительно собираются нас просто окружить и выкурить.

В зале тоже был уже пожар. Половина зала весело потрескивала. Пламя поднималось до самого потолка, быстро перекидываясь всё дальше и дальше, жадно поглощая мебель, ковры, картины и всё, что только могло гореть. Но никого не было, видимо, поднялись выше на этаж.

Я быстро огляделся и бросился наверх по лестнице, держа револьверы наготове. Дошёл до верха и негромко позвал:

— Тэр Догман?

— Тэйлон, быстрее сюда! — рявкнул он, выглядывая из-за угла.

Удивительно, но в коридоре второго этажа уже скопилось достаточно много людей. Помимо девяти охранников и Догмана с дочерью, здесь была, наверное, вся прислуга: старая горничная, четверо слуг-мужчин и две девушки.

— Надо уходить, — сказал я, отдав ему и Кроу две шубы и две пары сапог, что захватил с собой. При этом старался не смотреть на слуг, большая часть которых была в ночнушках. Не всем везёт, и здесь я ничего не сделаю — нижние этажи слишком быстро горят и не хочется рисковать.

— Да понял уже, — поморщился он и закашлялся от поднимающегося сюда дыма. — Если ударим кучей, сможем прорваться. Пойдём на стрельбу, там ещё идут бои, а значит, они заняты сейчас другими и не будут готовы к нам.

По крайней мере, меньше, чем те, что всех уже убили и готовы к отстрелу убегающих аристократов — в этом я был с ним согласен.

— Здесь есть небольшое окно на крышу конюшен. С крыши тут же на землю и бегом до забора. Там уже перемахнём и к городу.

— М-мы сможем? — дрожащим голосом спросила одна из молодых служанок.

— Мы сможем, — уверенно заявила Кроу. Ага, на самой, в отличие от служанки, сапоги хотя бы.

— Побежим всей кучей и…

— Нет, — перебил я его, хотя внутри всё сжалось по привычке — для меня он был старшим по званию, хоть тресни. — Сначала выскочат слуги, потом солдаты с Кроу и затем мы с вами. Так будет больше шансов как можно большему количеству людей уйти.

Как можно большему количеству людей — хотя бы кому-то, если говорить на чистоту.

И, судя по холодному взгляду Догмана, он всё прекрасно понял. Потому что то, что предлагал я, было подставой.

Если рванём всей кучей, с большой вероятностью нас всех и перестреляют. В моём плане слуги побегут первыми, и, естественно, весь вражеский огонь сразу сконцентрируется на них, и тем самым противник раскроет своё положение. И солдаты, что пойдут следом, смогут открыть ответный огонь на подавление, насколько это возможно. Они и образуют для нас тот самый коридор на секунды, через который мы сможем добраться до забора.

В этом плане слуги были лишь наживкой, и Догман это прекрасно понимал. Он знал, что мой план имеет куда больше шансов на успех, но им правили понятия о чести и достоинстве, защите слабых и помощи нуждающимся.

Чего нельзя было сказать обо мне.

Я видел возможность вытащить ценного союзника и его дочь отсюда, и я ею собирался воспользоваться. Да, жаль людей, но Догман должен был выжить. Даже его дочь была не столь обязательна, но я понимал, что без неё он может и с катушек слететь, и развалиться, как песочный дом. Поэтому кем-то приходилось жертвовать, как это ни неприятно.

— Нельзя…

— Можно. Это наиболее безопасный способ.

— Ты знаешь, что это такое, — понизил он голос.

— Я знаю, — с той же сталью, что и он, ответил я. — И именно я в крепости пошёл на это. Пошёл сам и повёл людей за собой. Кому, как ни мне, знать, что я предлагаю, тэр Догман. Я предлагаю выйти хоть кому-то отсюда, иначе поляжем все.

Я красноречиво посмотрел на Кроу, которая тоже не совсем понимала весь смысл. Как и слуги, которые озадачено переглянулись и посмотрели на своего господина. Если кто из них добежит — чудно, нет — так нет. Да, я знал, что такое риск, и старался не направлять людей на смерть, если можно было обойтись и без этого. Но нам бы самим дойти сейчас.

Огонь всё разгорался, под потолком уже клубился чёрный дым.

— Тэр Догман, — подошёл я к нему ближе и продолжил шёпотом. — Я пытаюсь спасти вас и вашу дочь. Все они — слуги вашего рода, и это их долг — отдать за вас жизнь. Я предложил этот вариант не потому, что он мне нравится, просто других нет. Сейчас каждому суждено исполнить свой долг: вам — выжить и защитить короля, за которого вы сражались все эти годы. Им — спасти вас, как господина.

Он сжал челюсти. Я видел, как напряглись желваки на его щеках. Да, эти красивые слова про долг ложились идеально на натуру Догмана. Ведь ему всё это было очень присуще. И при этом я не сказал ни капли лжи, ведь в идеале так и должно было быть. Другое дело — хотят ли этого слуги…

— Да, так и поступим, — словно преодолевая толщу воды, произнёс Догман. — Вы, — кивнул он на слуг, — первые. Постараемся воспользоваться эффектом неожиданности. Мы со стражей прикроем ваш отход в случае необходимости. После этого я с дочерью и тэр Тэйлон и уже затем стража.

Вот и всё. Своя разгрузка ближе к телу, как говорится. В конечном итоге между другими и своей родной кровью человек выберет родную кровь. В этом нет ничего плохого, наоборот — подобное лишь показывает человечность, однако становится понятно и то, что в некоторых ситуациях человек, когда надо выбирать, готов отказаться от собственных идеалов.

— Тогда по моей команде, — кивнул я, подойдя к небольшому окошку и обведя всех взглядом. — Бегите, не оглядываясь, что бы ни происходило, если хотите выжить.

Я прислушался к перестрелке, которая до сих пор гремела где-то там, во мгле, после чего разбил револьвером стекло.

Начали…