Первый Романов (СИ)

Глава 9 Царь в клубе

То, что меня в этом мире немного заинтересовало, так это огнестрел. Пули очень быстрые, быстрее меня. Молниеносные свинцовые шарики. Но вот руки, что держат автоматы, зачастую «не тянут». Да и если напрячься, биокинетический импульс даст мне фору.

Вот и сейчас я даю себе ускорение в сторону. Нырок за ближайший куст. А потом еще один до другого, где и засел на секунду, наблюдая как враги переговариваются, пытаясь понять где же кувыркающаяся цель.

Судя по гортанным взрывным согласным, это опять убыхи. Хм-хм. Значит, горцы охотятся не только на Моржовых, но и на меня. Практичного смысла в этом нет. И поэтому напрашивается только один вывод: Воскресенский оказался очень обидчивым. Мстит за заседание Совета. Ну тем ему и хуже. Прорежу ряды его партнеров.

Срываю с ветки листья и, напитав их биозарядами, швыряю в горцев. Почти сразу вспыхивают алые тюльпаны маленьких взрывов под аккомпанемент криков боли. Стреляют вверх фонтанчики крови.

Последние смертники суетятся. Автоматная очередь суматошно разрывает кусты. Я кувыркаюсь глубже за лиственный занавес. Убыхи уже не целятся, а стреляют куда попало. Сумбурный бесприцельный огонь. Ну и пусть. Главное, не в машину с Радмилой. А мне шайка горных псов не страшна.

В свете взрывов главное я рассмотрел. Еще двое мертвы, осталось двое. Маловато Абухаб за мной людей послал. Совсем не уважает русского царя. Ничего я быстро научу его уважению. И страху.

Во время очередного кувырка собираю с земли пару шишек. Ага, пожалел карты. Это как в древности — клинок желательно оголять только против достойного врага, иначе он обидится на хозяина и в решающий момент подведет. Я не суеверный, Шлюху-Судьбу не боюсь, не раз нагибал ее в позу дойной коровы, но карты, правда, жалко на такой мусор.

Быстрая напитка зарядами и точные броски. Как и горцы, я почти не целюсь. Зачем терять драгоценные секунды в дыму боя? Но вот только у меня есть чутье. Я безошибочно определяю где враги.

Парочка взрывов, и стрельба стихает. Выпрямляюсь и выхожу из зарослей. На земле стонет парочка раненых. Выбираю того, у кого больше шансов не помереть от кровопотери. А второму ударом берца без затей разбиваю гортань.

— Радмила, солнышко, — мягко зову в сторону «Чайки». — Вызови, милая, гвардию. Много людей не нужно. Лишь нас забрать.

Тихая возня в машине, а затем и трясущееся лепетание:

— Д-да, господин.

— И сама выходи оттуда. — В бензобак вроде не попали, но незачем ей в духоте париться с мертвым водителем на пару.

Растрепанная блондинка выбирается наружу с телефоном в руках и, стараясь не наступить на трупы и лужи крови, подходит ко мне. Личико бледное, высокая грудь буйно вздымается, но паники в глазах нет.

— Зафиксируй всё, — киваю на горцев. — С утра отправь жалобу в Совет. Пускай знают, что горцы совсем распоясались.

— Сделаю, — она включает на телефоне камеру с фонариком и принимается снимать трупы. — Но, скорее всего, жалоба пойдет через канцелярию Воскресенского, и он не пропустит ее дальше.

— Главное, получи корешок о приеме заявления в инспекцию Совета, — усмехаюсь. — Потом уже мы придумаем, как разыграть эту карту. И кстати, для протокола — всех их перебила бравая гвардия Лазаревых, — обвожу рукой трупы.

— Конечно, — серьезно кивает блондинка. — Ни к чему врагам знать о вашей мощи.

— Ага, а теперь дай мне немного времени пообщаться, — опустившись, я наваливаюсь коленом на живот раненого. Тот хрипит и кашляет кровью. — Ну что, сын гор, поговорим?

В моей руке возникает пиковая «тройка». Острый, как бритва, угол картона приближается к выпученным глазам и орлиному носу убыха…

К приезду гвардии я уже выяснил что хотел. Напали на нас люди рода Фират. Ну а кто же еще, кроме «снежного орла»? Абухаб лично приказал убрать Романова.

Порасспрашивал я и про Моржовых. Боец слышал, что другие отряды заняты подготовкой ловушки — для убийства Еремея. Но деталей горец не знал. На этом я и убил своего осведомителя — быстро и безболезненно в благодарность за сотрудничество. Хотя его душу все равно поглотил. Как и остальных убыхов. Часть использую для усиления Дара, остальным набиваю ментальный сундук.

К этому времени прибывает гвардия Лазаревых. Нас с Радмилой забирают, и по дороге домой звоню Еремею. Всё в порядке. Никаких нападений на усадьбу и другую недвижимость Моржовых.

— Что-то готовится, — сообщаю главе рода. — Будьте начеку.

— Мы и так почти не спим, — недовольно бурчит Еремей. — А еще мы потеряли почти все доходы, — жалуется он. — Никто с нами работать не хочет, словно мы прокаженные. И ты знаешь, по чье вине всё это произошло!

— Мне тебе инфаркт устроить, чтобы научить субординации? — сухо спрашиваю, и он замолкает. — Вспомни свои клятвы, глава, и придерживайся их. Иначе тебя постигнет та же судьба, что твоего отца.

— Это угроза? — спрашивает с горечью.

— Это констатация факта. Бесхребетные и бесчестные люди сами себя наказывают. Не я, так другой проредил бы ваш род от сорняков. Возьмись за голову и кончай реветь, как баба. У вас есть резервы, трать их с умом и выжидай. Думай, как подняться и не пойти по стопам своего отца.

Он напряженно молчит в трубку.

— Тебе сколько лет, чтоб учить… — бормочет Еремей устало. — В любом случае — прошу забыть мои слова. Мы в твоей власти и глупо испытывать твое терпение.

— Охлади голову, — чуть мягче говорю. Нет смысла доводить Моржова до нервного срыва. — На меня только что напали. На тебя тоже готовят облаву. Следи за своей территорией и чуть что сразу сообщай. В целом нам еще есть о чем поговорить. С Романовыми лучше дружить. Поверь, мы умеем быть благодарны.

— Как скажешь, — доносится тихое, и я кладу трубку.

— Господин, — робко спрашивает Радмила, сидящая рядом. — Надежны ли Моржовы? Можно доверять Еремею?

— Можно, но в меру, — я касаюсь ладонью щеки девушки, и она сладко улыбается в ответ. — Со временем он смирится и научится правильно служить мне. Нужно время, чтобы утихла скорбь по отцу, в целом же Еремей любит свою семью и не позволит гордыне и чувству мести погубить ее и себя.

Под мои разглагольствования блондинка придвигается ко мне вплотную и кладет голову на мое плечо.

А вообще интересно. Абухаб с Вороновыми явно что-то замышляют, раз не торопятся с ударом. Похоже, Воскресенский дал своим псам отмашку наверняка расправиться с Моржовыми и не жалеет ресурсов на их оснащение. Тресни, Навь! Я чувствую запаха озона. Грядет буря, и это притягательно и волнительно.

До «Людоши» я добираюсь на небольшом кортеже. Одной машины в сопровождении вполне достаточно. Тем более что в отдалении находится пара джипов с людьми Филина. Свой молодняк, свою пятерку личной гвардии тоже взял. Пускай привыкают к службе. Поучаствовать сегодня в бою у них вряд ли выйдет, но хотя бы запах пороха не забудут.

Со мной в новой «Чайке» едет Ада. Рыженькой крошке я велел приодеться в стильное платье. Наряд подбирала Радмила, за аккуратную прическу и легкий макияж тоже ответственна блондинка. Боевитая девушка мгновенно преобразилась в жгучую обольстительницу. Так и надо. Ведь у Ады задание — строить образ клубной зажигалки и наблюдать за кавказцами, если они там будут.

Когда подъезжаем к огням клуба, девушка начинает заметно волноваться.

— Расслабься, — усмехаюсь. — Это место для тебя ново, но там не нужно стрелять и рисковать жизнью. Просто отшивай парней и контролируй убыхов, если они там будут.

— Поняла, господин, — глубоко вдыхает девушка, пытаясь совладать с собой.

А я с довольством созерцаю ее женские изгибы, едва-едва прикрытые облегающим платьем.

Ада выходит из машины за триста метров до клуба. Она встает в общую очередь для простолюдинов и вместе со всеми двигается ко входу. Меня же довозят до стоянки, куда впускают только благородных. Оставив позади парковку, я нахожу вход для дворян и, показав охране перстень с гербом, вхожу внутрь.

У администратора интересуюсь, в какой стороне мне можно найти Воскресенскую с Меньшиковой, и вскоре поднимаюсь на второй этаж. Здесь у дверей на страже стоят еще двое охранников. Я снова показываю перстень и меня пропускают без слов. Думаю, этих шкафов предупредили заранее о Романове, иначе бы меня не впустили. Вряд ли сюда есть дорога обычным дворянам — лишь семьям Совета, князьям-защитникам и их приближенным.

Едва захожу внутрь, как громкая музыка с непривычки бьет по ушам. Я даже слегка морщусь. Хорошо, что сейчас слух не усилен биокинетикой, а то вообще бы оглох.

В большом помещении расставлены несколько диванов со столиками. Я направляюсь к местам у стеклянной стены. Там замечаю знакомых ребят. Они также увидели меня.

— Мишель! — перекрикивая музыку, кричит мне Рита Воскресенская. Она машет нежной ручкой.

Катя же поджимает крашеные губы. Обе девушки в платьях, которые выгодно подчеркивают их фигуры: Воскресенская в красном, а Меньшикова — в оранжевом. Барышни сидят вместе лицом ко мне, напротив них же расположились Андрей Воскресенский с каким-то молодцом, может быть, тем самым Юсуповым.

Помахав в ответ Рите, подхожу к их столику. Только сейчас замечаю, что прозрачная стена оказывается гигантским окном. Внизу распростерся огромный зал танцпола, где пляшет разноцветная масса посетителей клуба. Фигуристые девушки и ряженые парни.

— Добрый вечер, судари и сударыни, — здороваюсь я с ребятами. Жму руку приподнявшемуся Андрею, затем чуть кланяюсь девушку. — Маргарита, вы как всегда обворожительны. Екатерина, платье к вам лицу не меньше, чем мундир, и разит оно не хуже подаренного мной меча.

Довольные комплиментом девушки широко улыбаются, даже Катя расцвела.

— Мишель, давайте уже на «ты», — предлагает Воскресенская. — Раз уж мы гуляем вместе. И для вас просто Рита.

— И просто Катя, — не отстает от подруги защитница славного города Сочи.

— Как скажешь, Рита, — принимаю предложенные правила. — И Катя. Для всех вас я Миша

— Миша, — подает голос Андрей, тоже не страдая снобизмом. — Позволь представить тебе моего друга Дениса Юсупова. Денис, это Михаил Романов.

— Забавные знакомства вы заводите, Андрей и Рита, — с усмешкой оглядывает меня Денис, в его прищуренных глазах заметно пренебрежение и недовольство. Но он всё же встает и жмет мне руку.

Юсупов-Юсупов-Юсупов… Этот род тоже состоит в Совете, и если он уступает Воскресенским во влиянии, то совсем немного.

— Своего круга вам уже мало, девушки? — спрашивает Денис, усевшись обратно. — Потянуло на эксперименты?

Причем смотрит он только на Воскресенскую. Вот кто греет его сердце. Интересно, что эти взгляды односторонние, а значит симпатия не взаимна.

— Дени, — вздергивает носик Рита. — Прояви пожалуйста манеры. Мишель, садись к нам, — обольстительно улыбнувшись, девушка пододвигается ближе к Кате. Юсупов сразу хмурится. Дилетант. Совсем не видит, что Воскресенская специально заводит его. Вопрос только зачем? Неужели, решила проверить мою выдержку? Хех, девочка, я таких «богатырей», как Дениска, на завтрак ем. Впрочем, и таких же лисиц, как ты сама.

— Почему бы и не к вам, — пожав плечами, сажусь к Рите, и она специально касается меня обнаженным плечом. Я не теряюсь и в ответ оглаживаю ее по бедру — лишь кончиками пальцев, но Воскресенская вспыхивает и удивленно округляет глаза, а Юсупов, наоборот, сужает.

Тут подбегает официант.

— Кружку мёда, — заказываю, за что удостаиваюсь пораженных взглядов. Что такое? Неужели на Руси уже мёд не в почете? Что же вы пьете? Иноземную брагу? Совсем предков не важите!

— Мм-мёд, господин? — хлопает глазами официант.

— Ты верно расслышал, челядинец. Хмельной мёд с добавленным соком диких ягод, — киваю уверенно, и он нетвердой походкой удаляется к бару.

— Андрей, где вы нашли своего нового друга? — насмешливо смеется Денис. — Случайно, не в былинах?

— Жизнь любого достойного воина и должна напоминать героическую былину, — решаю сам ответить на эту издевку. — Или ты не согласен, Денис?

— Романов, в отличие от Риты я не разрешал «тыкать» в меня, — хмурится он.

— В древности даже к царям общались на «ты», — парирую. — Чем ты лучше русских государей, Юсупов?

— Хотя бы тем, что я жив, а они нет, — язвит парень, нагнувшись вперед.

— Я бы не был так уверен, — широко усмехаюсь.

— Мальчики-мальчики, вы чего⁈ — спохватывается Рита, при этом берет меня за руку, что опять безумно бесит Юсупова. Чертовка играется с ним, а он и ведется, глупый ослик. — Прекратите ругаться. Мы пришли сюда веселиться. Вот я лично хочу танцевать, — и требовательно смотрит на меня.

— Отличная идея, — киваю и, вынув руку из пальцев Воскресенской, протягиваю ее князю в оранжевом платье. — Катя, не станцуешь со мной?

— Можно, — чуть розовеет она, сжимая мою ладонь через Риту, отчего та немного впадает в осадок. Лисичка осталось без завтрака.

Как раз начинается медляк. Я встаю, Катя проходит между столиком и Ритой, и мы отходим с брюнеткой на мини-танцпол. Далеко не убегаем, площадка расположена прямо тут, в центре зала, поэтому я отлично вижу надувшуюся симпатичную моську Риты. Но в одиночестве она сидит недолго, почти сразу ее зовет танцевать Юсупов, что, впрочем, не сильно прибавляет ей радости.

Я же, положив руку на талию Кати, вожу ее по танцполу в такт музыкальным обертонам.

— Тебе непривычно носить платье, — с усмешкой замечаю.

— С чего ты взял? — сразу рычит воительница, как загнанная в угол хищница.

Я смеюсь.

— Мне так показалось, — обвожу взглядом ее достоинства, выгодно подчеркнутые глубоким вырезом. — Но тебе не стоит волноваться. Твою изящность это нисколько не портит.

Она хмурится и отворачивает лицо, но шикарное тело воительницы, наоборот, подается ближе ко мне.

— Ты слишком откровенен, Романов. Это опасно.

— Я люблю опасность, — чуть подавшись, шепчу ей в ушко, от чего оно моментально краснеет. — Особенно красивую опасность.

— Боги, ты неисправим, — пищит она растерянно, посмотрев мне в глаза. — Откуда только ты такой взялся?

— Юсупов уже сказал — из былин, — снова смеюсь, и Катя фыркает, — Теперь мой вопрос. Почему ты надела непривычный наряд?

Она вспыхивает, как мак, отводит янтарные глаза и странным голосом произносит:

— Сам догадайся, раз такой умный.

После танца мы возвращаемся к диванчикам. По дороге я придерживаю Катю за локоть, пара Юсупов-Воскресенская садятся раньше. Рита вынужденно размещается у стены. Я же усаживаю к ней Катю, а сам падаю рядом с князем-защитницей. Такая рокировка тут же вызывает возмущение у Воскресенской:

— Кэт, Мишель — наш общий с тобой мальчик! А ты его себе присвоила! Нечестно!

— Но разве до танцев ты не сидела с ним также одна? — невозмутимо парирует Катя, и барышня вынуждена уступить.

Браво, воительница! Так ее! Смотрю, за время вашей дружбы ты научилась отвечать подруге.

Тем временем официант приносит мне стакан с питейным мёдом. Раздобыли-таки. Я пробую напиток. Уф, неплохо. Холодный, ядреный, на липовом сбраживали. Значит, Русь еще не совсем пропащая! Есть еще что спасать первому царю!

На мобильник приходит сообщение от Ады:

«Меня впустили. Я в общем зале. Убыхов нигде не видно».

Гхм, печаль. Неужели сегодня не день гульбы Заура?

Тут двери распахиваются настежь, и в зал с громким ржачем и гиканьем входит толпа горцев. На дорогих рубашках и клубных пиджаках вышиты золотом орлы и снежные пики. Горцы обнимают хихикающих девиц в открытых платьях и на шпильках.

Вся это толпа заваливается за свободный стол чуть дальше нашего. В зале становится заметно шумнее. И дело не в музыке.