Первый Романов (СИ)

Глава 10 Царь катает шары

Моей компании гости из ближайшего зарубежья совсем не по нраву. Особенно Воскресенской.

— Кто только впускает сюда этих варваров! — всплескивает руками Рита.

— Разве не ваш отец? — спрашиваю, и барышня удивленно на меня смотрит. — Я слышал, Совет имеет торговые отношения с убыхскими родами.

— Есть такое, — нехотя признает Андрей. Видимо, ему самому это не по нраву.

— Какая разница, кто с кем там торгует, — бурчит Рита. — Здесь проводит время высший свет города, а эти горцы совсем не умеют себя вести! Они же ржут как мулы!

— Раз Фиратам Совет дал такое право, мы ничего не можем с этим поделать, — замечает Юсупов. — Пока они не перейдут черты.

— Какой черты? Они уже насиловали девушек, — сухо чеканит Катя. — Да из этого клуба как раз уводили и насиловали.

— Разве есть доказательства? — спрашивает Андрей. — Бульварные новостные ленты не в счет. Желтые газеты пишут много вранья. Если им верить, то мой отец вообще по ночам убивает младенцев.

Отчасти это правда. Героиновой иглой Евгений Воскресенский погубил многих людей, в том числе и младенцев.

— Косвенных доказательств полно, — Катя хмурится. — Просто кто-то не хочет принимать их к сведению. Хотя бы нужно провести расследование, вы так не считаете?

— Зачем? То были всего лишь простолюдинки, — отмахивается Юсупов.

— А простолюдинки, по-твоему, не люди⁈ — вскидывается Катя. И ее яростный настрой мне сильно импонирует. — Разве так аристократы должны относиться к безродным⁈

Юсупов что-то ей отвечает в своей змеиной манере. Но я уже не слушаю — отправляю сообщение Аде:

«Фираты в вип-зале. Следи за выходом».

«Есть»

— Хватит про Фиратов! Мишель, теперь ты танцуешь со мной! — заявляет Рита, поднимаясь. Я лишь пожимаю плечами. Пока кавказцы не соберутся на выход, мне все равно нечего делать, кроме как попеременно обниматься с барышнями на танцполе.

Во время танца с Воскресенской замечаю, как пара убыхов жадно смотрят на соблазнительную фигуру моей напарницы. Среди этих двух узнаю Заура. Младшенький, любимый сын Даура, главы клана «орла». Еще безбородый, а уже насильник.

Почувствовав на себе непристойные взгляды, Рита прямо и смело смотрит в лица горцев, и они, узнав дочь грозного Воскресенского, спешат отвернуться и больше не пересекаться с ней взглядами.

Барышня фыркает и прижимается ко мне своей почти голой грудью.

— Мишель, как тебе с нами? Весело?

— Вполне, — усмехаюсь. — А тебе нравится злить Юсупова?

Она сначала теряется, а потом с улыбкой отвечает:

— Вполне, — и смеется. — Но на самом деле не очень. Дени всего лишь быстро вскипающий волчонок. Он предсказуем. Мне больше интересна твоя реакция.

— Я не волчонок, Рита, — со скукой отвечаю. — Без достойной награды я не вижу смысла тебя развлекать.

— А какую ты хочешь награду? — игриво сверкают ее глазки.

— Что может хотеть мужчина от женщины? — усмехаюсь, крепче сжав ее талию.

Девушка вздрагивает.

— Я не думаю, что…

— Послушание, — прерываю. — Можешь ты меня послушаться и помочь в делах с твоим отцом?

Я кружу ее, и она задумчиво смотрит мне в глаза, повиснув на моих руках.

— Тебе хочется получить прибыльный контракт с Советом? — предполагает она.

— Детали мы потом обговорим, — музыка заканчивается, и я, взяв девушку за руку, отвожу к столику. В этот раз сажусь рядом с Ритой, точнее посередине между Катей и Ритой, и игриво приобнимаю последнюю в процессе разговора. Воскресенская вливается в игру и довольно улыбается мне в ответ, принимая объятия как должное. Это становится последней каплей для Юсупова.

— Михаил, — дернув верхней губой, произносит Денис. — Так ты способен рисковать?

Угу, теперь он сам готов на «ты».

— Что предлагаешь? — с ленцой спрашиваю, откинувшись на спинку дивана.

— Русский бильярд, на ставки. На серьезные ставки, — мычит Юсупов.

— Оу, мальчики решили побороться, — хлопает в ладоши заводная Рита.

— Вообще-то только Денис, — с укором говорит Катя. — Миша еще не ответил, а ты уже его провоцируешь его, Рит. Нельзя так.

— Князь-защитница, — с улыбкой я касаюсь руки воительницы. — Будьте великодушны и простите свой подруге ее торопливость, — оборачиваюсь к Юсупову. — Хорошо, играем.

— Шаровня внизу. Пошли, — встает он.

Мы все вместе спускаемся на цокольный этаж. По дороге я пишу Аде:

«Я ушел из вип. Наблюдай за выходом. Чуть что — пиши».

«Есть».

В «Людоше» шаровня очень неплоха — пятнадцать больших столов для русского бильярда, шесть столов для снукера и парочка для пула. Также есть отдельные комнаты со столами для русского бильярда. Мы уходим в одну из таких. Едва входим в випку, как стол сам подсвечивается.

— Играем в комбинированную, — бросает Юсупов следующему за нами маркеру.

Я же погружаюсь в приобретенные воспоминания. Понятия не имею, что такое бильярд, но щенок был в курсе, хоть и играл посредственно. Ладно, главное, что правила мне известны, ничего сложного — лишь точность и математический расчет, а там разберусь. В конце концов Царь я или не Царь?

— Ставка — сто тысяч, — между тем Юсупов выписывает чек и бросает его на стол. — Для начала.

Рита ахнула. Катя покачала головой.

— Денис, — вздыхает Андрей. — Это слишком большая сумма.

— Сойдет, — отмахивается мой соперник. — Ну что, Романов? Играешь?

— В долг зачтешь? — спрашиваю.

— В бильярд в долг не играют, — оскаливается он насмешливо.

Так, не понял ничего.

— То есть ты мне сейчас предлагаешь идти сейчас по своим делам? — приподнимаю бровь. — Это ты называешь риском? Назначить сверхвысокую ставку и соскочить?

Он морщится, уязвленный.

— Романов, я сказал свое слово.

— Молодец. Теперь я скажу свое. Играем на действие, — спокойно говорю. — Проигравший проползет на брюхе комнату от стены до стены.

— Отличная идея! — радостно поддерживает Рита, ухватив меня за локоть. — А то смысл на ваши деньги, фи, никакого веселья! А так интрига!

— Тогда играем на ползки брюхом, — сдержанно кивает Денис.

Маркер приносит семь киев. Мы с Юсуповым пробуем «щепки» в руке. Первые три слишком легкие, другие расшатанные, никакой балансировки. И только последний кий побольше приятно лежит у меня в руке. Его и выбираю. Денис же довольствуется одним из «легких».

Жеребьевку проводит Рита. Она берет не глядя шар, и мы с Юсуповым угадываем — четное или нечетное. Везет мне. Значит, разбиваю я.

В комбинированной игре биток не меняется — бить кием разрешено только в цветной шар. Первый удар у меня выходит отличным. Пятнадцать белых шаров разлетаются по столу, и три попадают в лузы.

Девушки удивленно вылупляют глаза, Юсупов хмурится.

— Неплохо, Миш, — не выдерживает тихий Андрей.

Следующим ударом снова забиваю один. Вторым устраиваю «свояк» — это когда забивается сам биток, но перед попаданием в лузу он должен коснуться другого шара. Биток возвращается на стол, а взамен я забираю самый неудобный белый шар.

Третий удар снова удачный. И четвертый. И пятый…Шестым забиваю сразу два белых.

— Офигеть, — слышу шепотки девушек.

Усмешка пляшет на моих губах, и я продолжаю.

Так и забиваю все шары, ни одним своим промахом не подпустив Юсупова к столу. Полный разгром, чистая аннигиляция. На Денисе нет лица.

— Мишель, ты чудо! — восхищенно улыбается Рита. Для нее любая драма — это радость души.

Катя же спокойно улыбается.

— Мда, — Андрей тоже поражен. — Миш, а ты где занимался?

— Да у дяди учился, — вру не глядя.

— Это у Лазарева Аркадия? Он еще лучше тебя играет? — округляет парень глаза

— Вряд ли — дядя давно не практикует.

— Понятно…

— Ладно, перед смертью не надышишься, — тяжко вздыхает Юсупов. Он отходит к стене, ложится на живот и ползет через всю комнату. Что ж, молодец, что не стал увиливать.

Веселая Рита прыгает вокруг Юсупова и подгоняет его насмешками и легкими издевками. Вот же ж бестия. Но теперь дочка Воскресенского у меня в должниках, а я уж найду как использовать эту чертовку в своих целях. И я сейчас вовсе не про удовлетворение похоти. Для этого у меня хватает кандидаток.

Тут мне приходит сообщение:

«Спустились. Иду к ним».

Ага, пора прощаться. Ада задержит убыхов, но лучше поспешить.

— Мне пора, — протягиваю руку Андрею.

— Уже? — ручкается он немного удивленно.

— Дела рода, — подхожу к Кате и целую ее в подставленную щеку. Воскресенская же сама подскакивает и требует внимания, протянув руки.

— Ты мне должна, — шепчу ей после чмока в щеку.

Она широко улыбается.

— Не тяни с желанием.

На ползающего Юсупова даже не смотрю. Незачем отвлекать беднягу, ему еще полкомнаты ползти. Еще раз всем махнув, выхожу из шаровни и спешу в главный клубный зал.

После бильярда девушки уходят попудрить носики. Встав у туалетного зеркала, подруги переговариваются.

— Чего ты добивалась, позвав Юсупова, а потом весь вечер прижимаясь к Романову? — строго спрашивает Катя, скрестив руки на пышной груди.

Рита тихонько хихикает.

— Я хотела раскрыть характер Мишеля, и он, надо сказать, меня не разочаровал, — глядя на свое отражение, она поправляет прическу.

— Понравилось, как он забивает шары в лузки? — фыркает Катя.

— О нет, точнее, не только, — признается Воскресенская, обновляя помаду на губах. — Мишель подыграл мне с Юсуповым, но взял с меня слово, что я ему буду должна.

— Должна? — вскидывает брови Меньшикова, почувствовав странное волнение в груди. — Что именно должна?

— Кто знает… — кокетливо проговаривает Рита и вдруг подмигивает Кате. — Не исключено, что свидание.

И после этих слов князь-защитница города Сочи почему-то испытывает сильное желание ударить подругу, побороть которое непросто, ой как непросто, но приходится.

К бешеным басам я уже более привычен, а вот к множеству танцующих людей в разноцветных лучах прожекторов — не очень. Но мне сразу удается выцепить взглядом четырех убыхов с их девицами. Зауру на шею повисла новая девушка с рыжей копной волос. Ада молодец! Задержала так задержала! Горец аж плывет, тискает прелести девушки. Потом дает отмашку своим и они двигаются на выход.

Я спешу вперед. Выбегаю на парковку и запрыгиваю в машину. Не в свою «Чайку», а в джип «Патриот». Внедорожник приехал следом за мной.

Перед глазами из клуба вываливаются кавказцы и садятся в свой огромный джип немецкого производства. Рядом заводится еще один внедорожник — должно быть, телохранители. О своем брате Абухаб хорошо заботится. Ведь горцы не понаслышке знают, что Сочи — небезопасный город. Сами к этому приложили руку.

У распахнутых дверей машины Ада делает попытку остаться, лепечет, что-то про друзей в клубе, но Заур бесцеремонно запихивает рыжую крошку в салон. Что ж, такой исход тоже просчитывался. Есть в этой ситуации и плюс: Аду снабдили жучком, и теперь Зауру от меня не оторваться.

Быстрым набором вызываю Филина:

— Да, Медведь?

— Выезжают. Действуем по плану «Б». С ними джип с охраной. Он ваш. В машину с целью не стрелять, там Лисичка.

— Ясно, план «Б». Лисичка с целью.

Сбрасываю звонок и киваю водителю:

— Костя, езжай по маршруту «Б».

Мы выезжаем с территории клуба вперед горцев. Дорог в гостиницу «Москва» несколько, но Заур, скорее всего, поедет через лесистую местность. Почему так? Очень просто. Недалеко от тех мест находили убитых им девушек.

Огни центра города остаются позади. Начинается густой лес, что разделяет большой Сочи на кучу городков.

Я наскоро переодеваюсь: снимаю клубный пиджак с рубашкой, взамен натягиваю черную водолазку. На лицо надеваю черную балаклаву.

Мы карабкаемся по небольшому серпантину на косогоре. На очередном перекрестке выхожу и стою, жду убыхов. Достаю новые пластиковые карты и собираю из них веер.

Вскоре до меня доносится грохот выстрелов и неразличимый ор. Филин занялся машиной сопровождения.

По плану гвардия должна напасть только на телохранителей. Джип Заура не останется на перестрелке, а попытается вырваться вперед — прямо ко мне. Его, конечно, никто не станет задерживать.

Резкий визг покрышек вырывает меня из раздумий. Синяя дымка вечерних сумерек выплевывает «немца». Слегка покоцанного — пара фар разбита, правого зеркала нет. Это люди Филина припугнули Заура, чтобы он газанул изо всех сил. И сработало — скоростной режим послан к черту, хотя на серпантине такие гонки опасны.

Джип несется прямо на меня. Я резко швыряю весь веер. Карты вонзают в резину покрышек и взрываются, разнося ее в клочья. Машину сносит в сторону. Передние колеса соскальзывают с дорожного полотна на глинистую почву, и джип, уткнувшись бампером в кусты, замирает.

Я специально выбрал для засады участок, где нет риска, что Заур улетит в пропасть. Мне надо его не убивать, а сделать кое-что пострашнее. Намного страшнее.

Распахиваются двери, наружу с проклятиями выпрыгивают убыхи с пистолетами. Сам Заур ногами выпинывает Аду, что сидела у окна. Девушка падает на землю и стонет, когда горец наступает на нее, пока сам вылезает.

От этой сцены меня переполняет ярость. Тресни Навь! Ну, гость иноземный! Сейчас я займусь твоим воспитанием, раз отец на тебя булаву положил!

Трое абахзцев пытаются изрешетить меня из своих пистолетиков. Но прежде три карты вонзаются им в глазницы и взрывают каждому по полчерепушки. Изуродованные тела падают мешками в траву. Заур тоже вынимает ствол — Стечкин с золотыми вставками в виде завитков с вкраплениями орлов. Но поздно — я уже оказываюсь рядом. Удар под дых, и убых падает оземь, громко застонав.

— По женщинам ходить у себя дома будешь, басурман гребаный! — я впечатываю ему подошву в челюсть, и осколки зубов брызгают на траву. — Русских красавиц тебе больше не видать!

— Тебе хана…сука…тебе, — полным крови ртом шепелявит убых. — Ты…знаешь…кто млять я!

Он протягивает руку, пытаясь схватить оброненный ствол. Я наступаю ему на пальцы, беспощадно ломая их. Заур издает пронзительный крик. У меня аж закладывает уши. Настолько высокие ноты я слышал только от византийских евнухов, когда брал штурмом Константинополь.

— Дай угадаю, — хмыкаю. — Визжишь как баба, срешь где ходишь…Ты кастрированный кабан?

— Я…Мой отец…

— Замолкни, свинья! — новый удар берцем в лицо, и Заур наконец вырубается. Сразу надо было так. Слишком добрый я царь, ох слишком.

Перешагиваю горца и заглядываю вглубь машины. Три девушки в чарующих платьях испуганными глазами-озерами смотрят на меня.

— Вам нечего бояться. Сидите тихо.

Они часто-часто кивают, дрожа как осиновые листья. Я оглядываюсь на поднявшуюся Аду, но пока не могу заговорить с ней при свидетелях.

Тут подъезжает джип Филина. Гвардейцы шустро грузят к себе Заура, усыпляют девушек платками с хлороформом, оттаскивают трупы и машину горца подальше от дороги в кусты и сразу уезжают. И правильно — мы в черте города устроили перестрелку, а это вообще-то наказуемо.

Я это время трачу на поглощение душ убитых. Все три трофея откладываю в ментальный сундук на потом. Надо бы позже расширить вместилище сундука, кстати. На это тоже требуются души, но их, к счастью, хватает.

Когда заканчиваю, оборачиваюсь к Аде.

— Как состояние, Лисичка?

— В порядке, госпо…Медведь, — она отряхивает дорожную пыль со своих прелестей и опасливо оглядываются на дорогу — Нам нужно уходить.

— Верно. — Конечно, у нас на перекрестках расставлены разведчики, но лучше не искушать судьбы.

Прихватив Аду, сажусь в «Патриот». Трогаемся. Поле битвы остается позади.

— Молодец, хорошо поработала, — ласково глажу девушку по рыжим кудрям, а потом притягиваю ее к себе. Она довольно прижимается:

— Спасибо, господин, — робко трется она носиком о мое плечо. — А что вы будете делать с горцем?

— О, кое-что интересное, — усмехаюсь.

Надеюсь, Заур это переживет.