Пертурбации и козни

Глава 20 Эпилог

Глава 20

— Итак, Олег Николаевич, программу «партии» ты усвоил. Поэтому должен понимать, для того, чтобы развивать экономически эти земли нам нужно… Что?

— Деньги, как вы и сказали, Игорь Петрович… — оговорился Терёхин и тут же поправился: — Прошу прощения, Иван Игнатович. Все никак не могу привыкнуть, Ваше Сиятельство.

— Привыкай, Олежек, оговорки по Фрейду крайне опасны для нашего коллективного здоровья. Здесь вам не там. Местные мозгоправы запросто могут в башку залезть и вытащить оттуда что-нибудь эдакое, чего им знать не положено. Короче, следи за речью и ребятам передай, чтобы напрочь забыли откуда мы сюда прибыли. Ладно, проехали. Так вот, имеющихся в нашем распоряжении восьмидесяти миллионов катастрофически мало для строительства города с населением хотя бы в пятьдесят тысяч человек… Ты чего скис-то? Привыкай к управленческим обязанностям, мне тут постоянно сидеть не дадут, поскольку, сам понимаешь, как представитель княжеского рода, я обязан получить высшее образование. Это означает, что впереди у меня пять лет учебы в Академии, и приезжать сюда я смогу лишь на каникулах. Так что, за время моего отсутствия ты здесь Бог, Царь и Господин. Это означает, что только ты будешь нести персональную ответственность передо мной за всё, что здесь случится. Хорошо, хоть связь стабильная.

На что бывший капитан, а нынче мой первый заместитель и начальник моей СБ в одном флаконе сделал кислую мину и слезливо заныл в который уже раз:

— Может какого профессионала-управленца нанять? Более грамотного чем я. А, Иван Игнатович? Ну что я-то? За плечами у меня всего Рязанский Военный университет, то есть обычный вояка…

На что я строго посмотрел на друга и уже не в первый раз обломил его потуги перевалить ответственность на чужие плечи:

— Ты, Олег, не прибедняйся. Перед тем, как зачислить в ГРУ, тебя год дрючили, да так, что пресловутой Сидоровой козе не снилось, и курс по базовым основам экономики тебе не создатели всяких сомнительных финансовых пирамид читали, а уважаемые кандидаты наук и профессора Экономического факультета МГУ. Так что, отставить мудушкины страдания и вперед «на танки», чай не с голыми штыками! Что же касательно денег, посмотри вниз. Ага, снежок ножкой разгреби. Видишь камушки красного цвета?

— Ну да, вижу. И что с того.

На что я с улыбкой ответил:

— А это, товарищ бывший капитан, ни что иное, как киноварь, иными словами сульфид ртути. И этого добра здесь аж целая гора, сотни тысяч тонн, а может миллионы.

— Хоть убейте, Ваше Сиятельство, все равно не понимаю куда вы клоните. Ну ртуть, чем это поможет разрешить наши финансовые проблемы? Было б золото, а лучше серебро, тогда другое дело. Поднебесная рядом, оттуда можно доставлять относительно дешевые стройматериалы, какую-никакую рабочую силу и прочие товары. Грамотных архитекторов и инженеров-строителей там не найти, но работников строительных специальностей и просто подсобных рабочих, нанять можно хоть целый мильён. А китайцы, как известно, ценят серебро едва ли не выше золота.

— Так и я про то же самое. У нас в команде два артефактора, экстренной прокачкой которых я в данный момент занят. Пока они слабаки, но гарантирую, что через месяц эти парни нос утрут многим здешним чародеям. А это означает, что, набрав магическую Силу, они также освоят заклинания трансмутации и станут обращать добытую здесь ртуть по необходимости в серебро, золото или еще какие нужные металлы, платину, например, или иридий. Ну ты меня понял. Еще один момент, выход серебра из ртути в процессе магических трансмутационных манипуляций от десяти до пятнадцати процентов, что на порядок выше золота или платиноидов. Так что нам повезло, что китайцы предпочитают брать в качестве оплаты своих товаров именно этот металл. Твоя первостепенная задача, Олег Николаевич, организовать добычу этой самой киновари и её подвоз в специальную мастерскую для переработки.

— Мастерскую? — Недоуменно вытаращил на меня глаза Терёхин. — И где эта самая мастерская находится?

На что я с ехидной улыбочкой на устах ответил:

— Вот ты её и построишь в первую очередь, рядом со здешним рудником, чтобы далеко сырье не возить, ну и чтобы подальше от города, дабы избежать любопытных взглядов. Строительство нового Баргузина и заводов начнется не раньше конца следующей весны, так что наша задача накопить как можно больше серебра за оставшиеся полгода, чтобы хватило на наем работников и закупку в Поднебесной необходимого количества строительных материалов. А пока на месте будущего города и производственных сооружений будет работать десяток бригад геологов и топографов, чтобы к началу строительства иметь полное представление о характере грунтов, рельефе местности, состояния грунтовых вод и прочей геофизической хрени-замудрени. С этими я уже договорился, после Нового Года прибудут из Европейской части России. На тебе и наших ребятах обеспечение их нормальным жильем, кормежкой, и всем прочим, необходимым для жизни. Для добычи ртутной руды наймешь местных ватажников. Шастать по Пустошам сейчас не сезон, так что те с радостью ухватятся за возможность заработать дополнительную копеечку…

Я хотел еще много чего сказать своему заму, но тут зазвонил мобильный телефон. Если письменные послания обрабатывает Николай, общаться голосом или по видеосвязи с абонентами я предпочитаю лично.

На этот раз со мной желал поговорить Кузенков Прохор Ксенофонтович личный секретарь покойного Льва Григорьевича Засекина, ну тот, которого я для себя окрестил «Овсянка».

Стоит отметить, что о гибели князя я узнал одним из первых от Николая, благодаря осуществляемому Искином сетевому мониторингу в онлайн режиме.

Выдвинутая полицией версия о причастности к гибели патриарха организованной подпольной группировкой недовольных поляков меня изрядно позабавила. Скорее всего, кому-то из моих родственников надоело находиться под властью «замшелого самодура», вот и решили от него избавиться. А чтобы окончательно запутать следы преступления, довольно ловко разыграли «польскую карту».

Тут уж к бабке-гадалке не ходи, достаточно иметь трезвую голову на плечах и быть в курсе кое-каких замыслов патриарха. Например, во время одного из наших последних разговоров он мельком упомянул, что планирует перевести все родовые ветви на самоокупаемость. Иными словами, заставить «шевелить булками» многочисленных дармоедов, привыкших не ограничиваться в расходах на себя-любимых и брать для этого деньги из клановой казны. Чем не причина?

Также не исключено, что первому претенденту на главенство в роде банально надоело ждать, когда Лев Григорьевич наконец-то отправится на очередное перерождение, и он решил избавиться от старика, чтобы самому занять его место. Интересно, кто там у нас официальный наследник? Информация закрытая. Об этом было известно только деду, а также его личному душеприказчику Феклистову Николаю Ильичу, владельцу юридической конторы «Феклистов сотоварищи». А вот тут я не исключаю утечку, все-таки и Лев Григорьевич и Николай Ильич не в вакууме существовали, то есть в подготовке завещания участвовали другие люди, так что будущий глава рода вполне может быть осведомлен о том, что именно он является первым претендентом на пост патриарха.

Разумеется, изображать комиссара Мегрэ или Шерлока Холмса я не собираюсь. И вообще, хочу заниматься исключительно своими делами на принадлежащей мне земле, а кто займет место будущего главы рода Засекиных меня мало интересует, лишь бы соблюдал все достигнутые ранее между мной и Львом Григоровичем договоренности. Оно хоть все тщательно задокументировано и официально оформлено на бумаге, я не удивлюсь, если новый владыка попытается отжать у меня доходы от новых производств. Ничего, я вполне готов к чему-то подобному и забрать то, что по праву принадлежит мне никому не позволю.

Ну всё, не стану больше делать самому себе нервы. Еще ничего не определено с персоналией наследника, а я уже начинаю мысленно настраивать себя на возможное противостояние.

На экране моего коммуникатора Прохор Ксенофонтович выглядел крайне паршиво. Похудел, осунулся, в общем, еще сильнее постарел, хоть молодцом и раньше не выглядел. Вне всяких сомнений, гибель князя подкосила здоровье этого пожилого человека.

— Иван Игнатович, — заговорил он негромким голосом, полным натурального трагизма, — вам, как главе одной из официальных ветвей рода Засекиных, надлежит присутствовать при оглашении завещания покойного Льва Григорьевича, которое состоится в следующую среду в шестнадцать ноль-ноль в трапезной главной подмосковной резиденции. Настоятельная просьба непременно там присутствовать, в противном случае, будущий глава рода вправе инициировать процедуру лишения вас княжеского звания.

Известил и тут же пропал с экрана, оставив меня в полнейшем недоумении. Вообще-то, я бы с радостью никуда не поехал. Что мне до Засекиных? Своих дел по горло. Однако давать повод своим новоявленным родственничкам избавиться от князя Засекина-Силаева я не собираюсь. Чуйка мне упорно нашептывает, что, не явись я на этот шабаш, меня под благовидным предлогом лишат дворянского достоинства хотя бы для того, чтобы не выплачивать законный процент от доходов уже запущенных инновационных производств. Лишись я княжеского титула, патриарх рода вправе послать меня в долгое романтическое путешествие сексуального характера, мол, знать тебя не знаем, ведать не ведаем, кто ты такой, поэтому шиш тебе с маслом и, вообще, катись колбаской и навсегда забудь дорожку в клан Засекиных, соответственно, к засекинскимому баблу. Вот такой текущий расклад после анализа существующей ситуации выдал Николай, и эти его умозаключения не стали для меня чем-то неожиданным. То, что я что-то типа бельма в глазу для Засекиных — факт. Значит, избавиться от еще одного нахлебника для них первоочередная задача. А до того, что этот «нахлебничек» уже принес в казну княжеского рода миллиарды, никому и дела нет.

Так что, мне пришлось переложить все дела на плечи Терёхина и в экстренном порядке лететь в Иркутск на одном из доставшихся мне в наследство вертолетов, хранившихся в большом металлическом ангаре. При авиапарке официально числятся четверо техников, три пилота и парочка сторожей.

Винтокрылых машин оказалось две: большой грузовой «Кондор» и пассажирский «Шмель». Во времена правления Астрахановых на «Кондоре» переправляли в Иркутск клетки с отловленными в Пустошах монстрами, а оттуда на арендованном самолете их перевозили сначала в Москву, затем наземным транспортом в подмосковное Новомихайловское. «Шмель» обычно использовался для нужд графского семейства, а в отсутствие Астрахановых обслуживал здешнюю управленческую братию.

Сразу после смены власти в городе, я поговорил с пилотами, технарями и охранниками и предложил им и дальше исполнять обязанности по обслуживанию и эксплуатации воздушного транспорта на значительно лучших условиях. Так что, оба борта поддерживаются в рабочем состоянии и всегда готовы доставить какой-нибудь груз, в том числе и меня в любую точку Иркутской губернии. Разумеется, лететь в Москву на вертолете не собираюсь, поскольку что в той, что в этой реальности предпочитаю путешествовать на дальние дистанции в комфортных условиях широкофюзеляжных сверхзвуковых пассажирских лайнеров.

К девяти вечера того же дня «Шмель» доставил меня в иркутский аэропорт, а в двадцать три тридцать, я уже с интересом разглядывал в иллюминатор ярко расцвеченную электрическими огнями столицу Прибайкальского края Российской Империи. Впечатляет, скажу вам. Черное зеркало могучей Ангары на фоне снежного покрова. Усыпанное яркими звездами небо. Красотища неописуемая любовался бы бесконечно.

Однако всё хорошее в нашей жизни как-то очень быстро заканчивается. Наш борт достиг стратосферы, а с высоты двух с половиной десятков километров толком ничего и не видно, кроме звезд, разумеется, и редких серебристых облаков подсвеченных полоской терминатора.

Полет высокоскоростного лайнера занял около трех часов.

По прилету я отправился в гостиницу «Столичная», где меня ждал заказанный по телефону номер класса «люкс». Все-таки хорошо, что меня не занесло в какое-нибудь Средневековье, или упаси Господь во времена Рабовладельческого строя. Все-таки человеку, привыкшему пользоваться благами развитой в технологическом плане цивилизации, трудно привыкать к удобствам «на улице», рукомойнику во дворе и прочим сомнительным радостям примитивного бытия.

Первым делом позвонил Злобиной. Однако по неприветливому холодному тону боярыни понял, что мне не рады. Вне всяких сомнений, Агнесса Яновна уже подыскала достойную замену скромному князю Засекину-Силаеву. Интересно, кто же этот счастливчик? Впрочем, плевать. Персоналия её очередного хахаля меня не интересует.

Вот такая у меня, получается, незавидная планида, касательно отношений с женским полом. Как только дама осознает бесперспективность дальнейших отношений со мной в плане семейном, она торопится подыскать замену. Почему так происходит, не понимаю. По-моему всякий индивид имеет право на свободную любовь (заметьте, не я придумал). Ладно, плевать, не очень и хотелось.

Успокоив таким образом свое ущемленное самолюбие, позвонил ночному портье и поинтересовался насчет возможности воспользоваться платными услугами местных жриц любви. Никаких проблем в этом плане не возникло. Попросил прислать пару, описав словесно, какого рода дивы меня интересуют. Цена вопроса всего-то двести рубликов, которые я тут же скинул на его электронный кошелек.

А через четверть часа ко мне в номер постучались две симпатичные особы. Как я и пожелал, одна яркая блондинка, другая для контраста жгучая брюнетка. Девушки оказались опытными профессионалками, сразу заявили, мол, на классический секс согласны, но за отдельную вполне умеренную плату готовы исполнить любые разумные пожелания клиента. Я не мелочился, выдал каждой о по сотне рублей и не пожалел о затраченных деньгах.

Впрочем, об интимной стороне уж очень распространяться не стану. Главное ночью мы не скучали, а на следующее утро девчонки покинули мой номер хоть и в раскоряку, но вполне удовлетворенными и не только в финансовом плане. Помимо денег, они получили несказанное удовольствие от секса.

По неписанным правилам ремесла, проституткам кончать с клиентами не полагается, лишь изображать оргазм. Мне же на все эти условности кажутся ненормальными. Я ж маг-универсал и ментальными техниками владею на самом высоком уровне. С моей стороны было бы несправедливо, если б только я получил радость на этом жизненном пиру. К тому же, терпеть не могу разного рода симулянтов. Так что завел партнерш до такой степени, что те натурально визжали, орали и рыдали от удовольствия.

Два дня шатался по столице без особой цели. Всякие музеи и выставки картин посещал, по магазинам ходил. Даже на оперном спектакле побывал, хоть, по большому счету, этот вид музыкального искусства не особо жалую, кроме избранных арий, которые у всех на слуху моей родной реальности, например: «Сатана там правит бал…» или «Сердце красавиц склонно к измене…», ну и так далее в том же духе. Ожидаемо, в опере мне не понравилось. Если понять, о чём поют мужики вполне можно, а вот высокие женские голоса раздражают, ибо разобрать хотя бы слово невозможно, верещат как бензопилы. Не понимаю толпу фанатов, которые, затаив дыхание, внимали этому визгу. Мои девочки нынешней ночью были более конкретными в выражении своих чувств, не то что эти дородные бабищи, изображающие шестнадцатилетних прелестниц. Колоратурное сопрано, мля!

Впрочем, блины с черной икрой, игристое вино и кофе в буфете оперного театра оказались восхитительными, до такой степени, что на второй акт я не пошел, задержался там до самого окончания спектакля.

Теперь, как заядлый театрал, имею право с видом знатока небрежно брякнуть в благородном собрании:

«Намедни побывал на „Спящей красавице“, баритон был великолепен, а вот главная героиня на этот раз голосом не блистала, похоже, застудила связки, и хор пару раз сбивался с ритма», — Ну или еще какую ахинею выдать в этом духе. Тут главное сохранить серьезное выражение на лице и не заржать от своих же собственных «компетентных» высказываний.

Наконец настала заявленный Кузенковым день. Без четверти четыре пополудни я подкатил на арендованном лимузине к воротам главной резиденции патриархов рода Засекиных.

При виде разукрашенных «под Хохлому» зданий перед моим внутренним взором возникло строгое лицо Льва Григорьевича, и мне, вдруг, отчего-то стало очень грустно. Странно и непонятно, вроде бы, никаких родственных чувств к этому человеку не испытываю. Откуда, в таком случае, сожаление по поводу его ухода из этого мира? Покопавшись в своих мыслях и ощущениях, понял, что своим теперешним положением я обязан исключительно патриарху. Дед о многом догадывался, но ни разу словом не обмолвился насчет моих странностей. Удовлетворился той полуправдой, что я ему навешал на уши, на том и успокоился. Золотой человек, что уж там говорить. Жаль, ушел из жизни не ко времени. Еще неизвестно, кто придет на его место.

Взятое в аренду шикарное авто внутрь двора не было допущено охраной замка, поскольку этот транспорт не является имуществом рода. Чтобы не заставлять себя ждать, отпустил машину и водителя. Если что, вызову такси.

Пешочком по декабрьскому морозцу проследовал к входу во дворец патриарха. Взбодрило. Неожиданно до меня дошло, что все грустные мысли отправились прочь вместе с отъезжающим лимузином. Ну помер один патриарх, таки и волноваться особо и не о чем, ибо, как говорят оптимисты французы: «Le Roi est mort, vive le Roi![1]». Теперь остается надеяться, что следующий глава рода окажется человеком разумным, способным принимать взвешенные решения, главное, не смотреть косо в мою сторону и не мешать реализации моих грандиозных задумок.

К моменту моего прибытия в трапезной дворца собрались все шестнадцать глав ветвей могучего древа рода Засекиных. На мой взгляд, предки с подобной громоздкой семейной структурой перемудрили. Не знаю, кем придумано, но испокон веку так повелось, что всякая девица из Засекиных, выходя замуж, не прерывала родственных связей. Более того, её супругу предоставлялась возможность стать князем Засекиным. Кто-то отказывался от подобной чести, но выходцы из менее родовитых семейств не брезговали получить княжеское достоинство. Так и получилось, что помимо основного родового ствола на семейном древе появились: Милославские, Титовы, Кольчугины и прочие-прочие приставки к фамилии Засекин, ну и Силаевы, благодаря ослиному упрямству бабки Семирамиды, что уж там греха таить.

Всё-таки кремень была старуха, ни словом ни полусловом не обмолвилась ни своему родному сыну, ни внуку, что те являются законными представителями древнего княжеского рода. Впрочем, вряд ли батю моего реципиента, также как самого Ивана в его прежнем виде снобы Засекины допустили бы в свой «калашный ряд» — рылом не вышли. Если бы не мое попадание в эту реальность, Ваня до сих пор светил в Дубках покоцанной рожей и ни о каком княжеском достоинстве не помышлял.

Моё явление народу было воспринято довольно равнодушно. Лишь по непонятной причине, от какого-то красавца-блондина с щеголеватой бородкой и усами на холеной физиономии исходили флюиды буквально звериной ненависти к моей персоналии. Кидает на меня косые взгляды, недовольно морщится, едва ли зубами не скрипит. Интересно, чем это я успел ему так сильно подкузьмить? Неужели только лишь единым своим существованием огорчаю человека? Есть такая порода людей, которым западло дышать одним воздухом с теми, кто им по той или иной причине не по душе. Похоже, этот из таковских будет.

Итак, кто же это у нас такой сердитый на Ваньку Силаева?

На мой невысказанный вслух вопрос немедленно отреагировал дотошный Николай:

— Вадим Андреевич Засекин-Титов, глава ветви Титовых, пятидесяти пяти лет отроду. Продвинутый артефактор и немного маг-универсал, что помогает ему при работе по созданию зачарованных вещиц. Женат, двое взрослых сыновей. Во владении Титовых пара десятков производств разной направленности, а также небольшие по площади Пустоши под Тулой. Ежегодный доход ветви Титовых по приблизительным оценкам составляет четыре с лишним миллиарда рублей чистой прибыли.

Пассивное сканирование выявило на теле Вадима Андреевича полтора десятка магических артефактов, в основном защитного характера. Особо выделялся перстень на безымянном пальце его правой руки багровым свечением на фоне браслетов, колечек, цепочек, сережек и прочих бранзулеток, коими маг буквально обвешал свою драгоценную тушку. Тем самым защитив себя от едва ли не всех мыслимых и немыслимых напастей, начиная от пули наемного убийцы, и кончая случайным палением с крыши на его голову забытого работягами кирпича.

Впрочем, мне плевать, чем именно так обижен на меня Титов. Скорее всего, физия у меня чуть-чуть моложе, симпатичнее и наглее, чем у этого надутого индюка. Вот он и бесится.

В ожидании прибытия законного душеприказчика Льва Григорьевича, народ толпился у расставленных вдоль стен столов с выпивкой и закусками, при этом негромко беседовали на какие-то интересующие их темы. Я также не стал стесняться. Подошел к одному из столиков и основательно побаловал себя крабовым салатиком и бутербродами с икрой морских ежей. Вина употреблять не стал, запил деликатесы клюквенным морсом.

Тут и господин Феклистов вошел в помещение, небрежно помахивая портфелем, сработанным из кожи какой-то твари Пустошей — уж очень он фонил магией. А еще этот кейс был неплохо защищен чародейскими заклинаниями от любых попыток завладеть им незаконными методами.

— Доброго дня, уважаемые господа! Прошу прощения за небольшое опоздание. На Макарьевском мосту случилась разборка между бояричами Андроновым и Потемкиным. Пришлось подождать, пока полиция во всем разберется и освободит проезд. — Судя по ровному свечению ауры, Николай Ильич насчет своего опоздания ничуть не «парился», что также явственно читалось на его довольной жизнью физиономии. Подойдя к стоящему посреди помещения специальному столу, он небрежно кинул на него свой портфель. Затем тщательно протер руки извлеченной из кармана спиртовой салфеткой и открыл замок с помощью небольшого ключика. Затем достал из кейса опечатанный несколькими сургучными печатями большой конверт из плотной пергаментной бумаги бледного серо-желтого цвета. Наконец объявил во всеуслышание: — Уважаемые господа, прошу всех подойти поближе, дабы лично убедиться в сохранности магических меток на печатях, а также, что данный пакет не вскрывался после того, как Лев Григорьевич собственноручно вложил туда свое завещание и опечатал печатью главы рода.

Подошли, посмотрели, кое-кто даже потрогал руками. Мне же было достаточно посмотреть на него в магическом диапазоне. Действительно, все метки на месте, следы попыток вскрытия отсутствуют.

— Всё нормально, Николай Ильич — высказал общее мнение самый пожилой из нас князь Засекин-Ставров, — вскройте же наконец этот злосчастный конверт и зачитайте волю покойного. Сил более нет терпеть эту неопределенность.

Душеприказчик Льва Григорьевича ловко сломал печати и извлек на свет сложенный пополам лист писчей бумаги стандартного формата, раскрыл его и торжественно с присущим моменту выражением зачитал:

— Я, Лев Григорьевич Засекин, находясь в здравом уме и твердой памяти, объявляю свою волю. Своим преемником на посту патриарха объявляю Ивана Игнатовича Засекина-Силаева… Дата, подпись, личная княжеская печать. Прошу убедиться, господа… Ах да, — Феклистов изобразил фальшивое смущение на физиономии, — тут еще приписочка имеется… Сейчас зачитаю: Прошу родственников не удивляться моему выбору, с этим засранцем всем вам хоть и будет нелегко, но скучать он вам не даст — это я вам гарантирую.

На какое-то время в помещении воцарилась гробовая тишина. Никто не хотел верить, что выживший из ума старик передал бразды правления родом в руки какого-то до недавнего времени никому неизвестного и не воспринимаемого всерьез старожилами рода неофита.

— Не может быть! — первым возопил Ставров. А вслед за ним и все прочие присутствующие князья начали выражать свое несогласие с решением покойного патриарха. В результате шум поднялся, впору уши затыкать.

Если все прочие князья были возмущены, я же просто растерялся. Ну дед, такую свинью подложить, если, конечно, это не банальный розыгрыш. Впрочем, на дворе не первое апреля, как-никак канун Рождества, да и место и время для подобных шуточек совсем не подходящее. Выходит, отныне я главный в роду князей Засекиных. Патриархом себя назвать, как-то язык не поворачивается. Ну какой из меня патриарх в двадцать два-то года. М-да, подкузьмил Лев Григорьевич, так подкузьмил, что слов нет! Мало мне своего хозяйства, теперь вдобавок та ещё обуза на мои плечи…

Впрочем, более или менее прокачать ситуацию у меня не получилось. Из состояния глубокой задумчивости меня вывел громкий голос подошедшего блондинистого щеголя, что все это время смотрел в мою сторону с нескрываемой звериной ненавистью, определенно, метил на это место и вне всяких сомнений, был в курсе, кого именно патриарх рода назначил своим преемником:

— Признавайся, щенок, каким колдовским зельем опоил Льва Григорьевича⁈ Не мог патриарх назначить на свое место желторотого юнца! А может, это ты его и убил⁈

После столь громогласных обвинений мне от Титова прилетела хлесткая пощечина, как раз той самой рукой, на которой был надет подозрительный перстенёк. В момент кратковременного контакта его ладони с моей щекой из артефакта выскочила тонкая игла через которую был впрыснут смертоносный яд. Настолько смертельный и быстродействующий, что стразу же после попадания отравы в кровь я должен грохнуться на пол и забиться в предсмертных конвульсиях, чтобы вскоре отправиться на очередное перерождение.

Ну это по задумке недоброжелателя, который, мне теперь уже точно известно, сам же и причастен к гибели прежнего патриарха. Однако, зная о свойствах перстня и о том, какой именно яд в нем находится, я позволил этому гаду нанести смертельную пощечину.

Зачем я это допустил? Дело в том, что оставлять с живых человека, консенсус с которым в принципе невозможен я не собираюсь. Иными словами, мне нужен законный повод, чтобы самому отправить на тот свет этого негодяя. А еще, прошу не забывать о том, что я все-таки целитель и нейтрализовать любой попавший в мой организм яд для меня как два пальца об асфальт.

Далее последовало неминуемое наказание моего несостоявшегося убийцы. Закатив глаза, будто вот-вот собираюсь грохнуться в обморок, я судорожно схватил его за руку. Обеспечив тактильный контакт с его тушкой, в мгновение ока откачал магию из его Средоточия и всех чародейских девайсов, что были при нем. После чего с ухмылкой посмотрел в растерянное лицо князя и буквально плюнул ему в лицо:

— А вот я и не умер. Отрава в твоем перстне, Вадим Андреевич, некачественная оказалась.

Нет, я его сразу не убил. Для начала с помощью специального заклинания увеличил вес его тестикул до сорока килограммов. Не зря же намедни побывал в одной интересной локации и подсмотрел у тамошних монстров несколько заклинаний, позволяющих ювелирно манипулировать гравитацией. Бух-плюх! Прорвав мошонку, яички потекли по ногам в виде полужидкой субстанции. Как же он орал! Заслушаться впору — это вам не какая-нибудь опера, это искренне, от души…

Однако я не какой-нибудь извращенный садист, чтобы долго мучить даже самого отъявленного негодяя. Убедившись в том, что Титов все осознал и хотя бы частично пожалел о содеянном, я остановил его сердце. Мы ведь целители еще те затейники, не только лечить могём, но и на многое другое способные.

После того, как мертвое тело князя рухнуло на пол, я обвел взглядом замершую в гробовом молчании толпу, так называемых родственников. И вполне спокойным голосом обратился к Засекину-Ставрову, как к продвинутому чародею с Даром постижения сути вещей, то есть магу, способному мгновенно оценить свойства любого зачарованного предмета:

— Аполлинарий Феофанович, у меня к вам настоятельная просьба. Посмотрите на перстень, что на безымянном пальце правой руки покойного Вадима Андреевича и поведайте присутствующим, что именно можно сделать с человеком с помощью этого артефакта.

— Слушаюсь, Ваше Высокопревосходительство, — смиренно проблеял испуганным голосом старик. Вот так бы сразу, и без возмущенных воплей проявил бы покорность. Впрочем, молодец, моментально просек ситуацию и тут же переобулся. Подчиняясь моему приказу, он приблизился к распластанному на мраморном полу мертвому телу. Нагнулся и, взяв правую руку покойника за запястье, около минуты изучал перстень. Затем с недоумением на морщинистой физиономии уставился на меня: — Иван Игнатович, собственным глазам не верю! — И уже более спокойным голосом пояснил причину своего удивления: — Из анализа данного артефакта следует, что впрыснутой в вашу кровь дозы яда должно было хватить, чтобы всех здесь присутствующих гарантированно отправить на тот свет не по одному разу и противоядия от той дряни, что заключена в перстне, не существует. Вы уверены, что Вадим Андреевич успел воспользоваться им по назначению?

На что я лишь махнул рукой и с беззаботным видом ответил:

— Успел, не сомневайтесь. Просто я был готов к чему-то подобному и смог заранее принять противоядие, которое, уверяю вас, всё-таки существует. — Без зазрения совести ввожу в заблуждение пожилого человека и даже уши не покраснели. — То есть вы подтверждаете, что внутри перстня сильный яд, а также то, что Титов этим ядом пытался меня отравить?

— Так точно, Ваше Сиятельство, подтверждаю.

— В таком случае, Владимир Петрович, — я перевел взгляд на стоящего в сторонке от основной группы Оболенского начальника службы безопасности рода, — приказываю немедленно сформировать оперативные боевые группы и чтобы через два-три часа все Титовы, включая женщин и грудных младенцев, были взяты под стражу и помещены в камеры здешней подземной тюрьмы.

— Слушаюсь, Ваше Высокопревосходительство! — отрапортовал Оболенский и четким строевым шагом направился на выход.

Наконец я обратил свой грозный лик к притихшим Засекиным.

— А вам, уважаемые родственники, настоятельно рекомендую засунуть ваше «компетентное» мнение куда-нибудь поглубже. Отныне волей покойного Льва Григорьевича я здесь главный и никому не будет позволено оспаривать принимаемые мной решения. Все свободны. Банкета по случаю перехода власти в мои руки не будет. Без этого дел по горло.

Эпилог

Через десять дней после описанных событий я бодро шагаю по Большой Купеческой, Одной из самых примечательных улиц столицы. По обеим сторонам проезжей части красивые здания, в основном старинной постройки. Несмотря на кажущуюся вычурность и помпезность, эти строения выгодно отличаются своей неповторимой индивидуальностью как от друг друга, так и от современных безликих башен из стали, стекла и бетона.

Однако мне было не до любования красотами старинного зодчества, иже с этим ярко освещенными витринами и фасадами модных московских магазинов, ресторанов и прочих заведений, разместившихся нынче в бывших особняках богатого купечества и аристократов. Я просто иду, не глядя по сторонам, дышу морозным столичным воздухом и отдыхаю от дел, навалившихся на меня после ухода из жизни деда моего реципиента Льва Григорьевича Засекина.

Тяжелые выдались денечки. Моим назначением на пост главы рода многие родственнички остались недовольны. Даже вооруженный переворот попытались организовать с нанесением ракетно-бомбового удара по резиденции патриарха.

Но я также не промах. Зря что ли в свое время прошел серьезную военную подготовку, да и практического опыта мне не занимать. Установил на каждого главу семейства еще при оглашении завещания, по следящему конструкту, так что содержание их переговоров не стало для меня тайной за семью печатями.

В результате родовое древо Засекиных в одночасье лишилось аж восьми ветвей, ибо, их главы и все причастные к заговору члены рода были казнены, а семьи моим решением лишены княжеского звания и низведены до положения простых обывателей. Впрочем, я по натуре не мстителен, и кое-какие средства для вполне безбедного существования им были выделены из казны рода.

Всю эту декаду я практически безвылазно проторчал в своем рабочем кабинете. был занят аудитом родового имущества. На самом деле, нудным изучением занимался Николай. Мне же Искин предоставлял лишь краткие выжимки из кучи папок с документами весом в несколько сотен килограммов, которые под руководством Кузенкова постоянно подтаскивались из архива двумя бравыми гвардейцами.

Что же касаемо Прохора Ксеофонтовича, под моим руководством старик очень быстро вошел в рабочую колею. К тому же, я слегка подстегнул процессы регенерации в его основательно потрепанном организме. Двадцатилетнего юношу из него сделать не получится, но все-таки подновил его до приемлемого состояния. Как-нибудь позже предложу переселить его душу в тело одного из гвардейцев Астрахановых, что до сих пор заботливо хранятся в моих потаенных закромах.

По завершении анализа состояния имущества рода Засекиных я был весьма и весьма удивлен, в хорошем, разумеется смысле. Множество заводов, месторождений полезных ископаемых в Европейской части Российской Империи, на Урале, в Сибири, на Дальнем Востоке, даже до Западной Европы и обеих Америк дотянулись длинные руки этого княжеского рода.

Лишь теперь я смог реально оценить экономический потенциал Засекиных. И если поначалу я был откровенно огорчен выбором Льва Григорьевича моей кандидатуры на пост главы, теперь, когда в моих руках сосредоточено столько всякого разного от сельскохозяйственных производств и рыбных промыслов, до рудодобывающих комплексов, металлургических и газо-нефтехимических перерабатывающих предприятий в моей голове сформировалась куча планов насчет скорейшей реализации некоторых моих задумок.

Дело в том, что конечная моя цель состоит вовсе не в том, чтобы подарить этому миру медицинские капсулы и виртуальную реальность полного погружения. Нет, это всего лишь вехи на том длинном и нелегком пути к звездам, через которые я собираюсь протащить эту цивилизацию.

Ничем не сдерживаемая космическая экспансия человечества Земли — вот моя конечная цель. И я её непременно добьюсь.

Пока что мне известно лишь одно — межзвездные путешествия со скоростью, превышающей скорость света, вполне реальны. Однако ни малейшей научной зацепки на этот счет у меня пока нет. Николаю о физических принципах таких перелетов ничего не известно, ибо его бывший хозяин перед своей загадочной гибелью приказал полностью удалить хранившийся там архив данных, оставив лишь ID и базовое ПО, без которых Искин превратился бы в бесполезный органо-минеральный конгломерат.

А вот тут я хочу всем напомнить, что в последнем походе по Пустошам мне удалось добыть еще один «разумный» прибор, и у меня имеются самые серьезные основания полагать, что в его графеновых мозгах найдется вся необходимая информация для постройки космических кораблей, способных преодолевать межзвездные расстояния в достаточно краткие сроки. Даже если таковых там нет, знания цивилизации, умудрившейся создать столь сложный прибор, непременно прольют свет на пока еще неизвестные человечеству Земли базовые основы строения окружающего мира, а это, в свою очередь, позволит сконструировать и построить звездолет силами самих землян.

Пока пробудить Искин от многовекового сна Николаю не удалось. И все-таки, он хоть и медленно, но вполне уверенно подбирает код активации своего маго-механического собрата. Я в эти дела нос не сую, ибо в матричном астральном исчислении и прочих вывертах магической математики не шарю, тут нужен Лобачевский, Эйнштейн, Хокинг или академик Аршавский Иосиф Джавахарлалович. Для этого, у меня имеется Николай, коему все эти премудрости по плечу.

Я, разумеется, немного пожурил «шелезяку», дескать, обещался уложиться в недельный срок и не выполнил. На что тот без толики смущения в мыслеголосе поведал, что его первоначальная оценка собственных возможностей была завышенной, так что результата следует ожидать минимум через три месяца, максимум через полгода. Ладно, не через сто лет, и то хорошо, а полгода как-нибудь потерплю. Главное, чтобы не напортачил.

Итак, десять дней со дня моей инаугурации на пост главы рода Засекиных истекли. Сегодня, отодвинув последнюю папку с документами, я решил, что хватит мозги ломать. Хочу прогуляться по вечерней столице. Ноги размять. На людей посмотреть, себя показать. В ресторан какой заглянуть, а там и с доступной барышней познакомиться. Человек я или где?

А завтра к обеду мне идти на прием к Государю Императору. Процедура хоть чисто символическая, но обязательная. Без этого моё имя не впишут в «Бархатную Книгу» как официального патриарха княжеского рода Засекиных.

Чёрт побери! Если подумать, еще несколько месяцев назад я был обычным сельским увальнем, светил основательно покоцанной рожей, ни о каких высотах власти не помышлял. Теперь я князь, глава не самого последнего аристократического рода. И впереди у меня долгая счастливая жизнь. Ну я надеюсь, что она будет долгой и счастливой. Но как-сказал один умный человек: «В борьбе ты обретешь счастье свое», поэтому подозреваю, что этого самого «счастья» мне предстоит хлебнуть по полной. Только не подумайте, что я ропщу. С моими способностями и нынешними возможности любые трудности преодолимы. И я их непременно преодолею.

Но это будет уже совсем другая история.

Конец четвертой книги.

Цикл «Качели Судьбы» завершен.

[1] Король умер, да здравствует король! (франц.)