Perpetuum mobile

21. ПАДШИЕ АНГЕЛЫ

«Показания Айвена Астера, второго вице-координатора Острова. 16 зевса 1394 года. Вагнок». Почему именно мне вести отчет о недавних событиях? Остальные – слишком потрясены. Я же, как полагают, сохранил ясность ума и способность принимать решения. На самом деле я также растерян и близок к отчаянию.

Но, к делу. Айвен Астер, больше известный как «брат Рональда Гаяра», родился 1 января 1940 года. Хотя я выгляжу молодцом – ни морщин, ни седины, сейчас мне должно быть пятьдесят четыре. На год больше, чем было брату, когда на своем жизненном пути он повстречал некое… существо. Внешне – молодую, приятную женщину. Брат обратил внимание на нечто неуловимо странное в ее облике, но не смог понять, в чем дело. При повторном взгляде ощущение необычности пропало.

А Существо оказалось очень… занятным и необычайно опасным. Умеющим одним малозначащим словом, взглядом, жестом… мимолетной улыбкой полностью подчинить себе человека. Навязать ему свою волю, желания, просто капризы. А еще Существо могло черпать энергию и силы из людских эмоций. Присваивать чужие идеи, мнения и планы. До конца жизни брат служил Существу верой и правдой. Любил его. Платонически. Существо не брезговало интимной связью с людьми, как с мужчинами, так и с женщинами. Но брат мой в список избранных не попал. Страдал ли он от этого? Наверное, да.

Всю жизнь он вел дневник, часть которого Существо разрешило опубликовать. Увлекательный приключенческий роман. Так говорили все, кто прочел «Записки Рональда Гаяра». Так скажу и я. Никто не увидел очевидного, спрятанного между строк.

Существо, поработившее нас, внешне ничем не отличалось от людей. Среднего роста, обаятельная, прекрасно сложенная женщина. Чуточку провинциалка, но хорошо образованная. В силу обретенной ею колоссальной власти, на многое способная. Лишь одно ей было не под силу. Люди вокруг нее взрослели, старились, умирали. Существо тоже было смертным, и боялось смерти, как все обычные люди. Лишь одного страха оно было лишено. Прожитые годы не оставляли на нем следа! Оно не в состоянии было состариться! Организм его, подобный мифическому «вечному двигателю», сам по себе никогда не прекратит работу! Всегда молодая ведьма, владычица мыслей и поступков людских… Зернышко зла, невесть откуда упавшее в Мир. Эту грозную тайну разгадали немногие, брат был в их числе, я уверен. Остальные ничего не замечали. А для народа Существо придумало нехитрый грим, темные очки, перчатки на руках… Все, чтобы скрыть, что перед людьми не старуха, а молодка, играющая старуху.

С годами ее власть, сила и богатство неуклонно росли. А верные слуги постепенно дряхлели и от этого служили ей всё хуже. Наступала пора приручить новых…

Вместо этого, Существо начало тратить безумные деньги на фантастический медицинский проект. Якобы, старение и смерть – не безусловные атрибуты жизни, а врожденная программа самоуничтожения. Она включается автоматически, как только совершен успешный акт продолжения рода. Не случайно творческие способности мужчины необратимо угасают после примерно семи лет брака. За это время рождено двое-трое детей и дальнейшее существование мужской особи становится ненужным. А женщине еще предстоит воспитать рожденных ею детей… Оттого женщины живут немного дольше мужчин.

Ради диковинного околонаучного бреда на ветер швырялись немереные средства. Сосредоточившись на ложной цели, Существо утратило интерес к внешней политике, к защите своих территориальных приобретений. Бездарно проиграло внезапно разразившуюся войну с Эгваль. И, лишившись всего, кануло в безвестность.

Ничего этого брат не увидел, потому что скончался 4 зевса 1360 года, за двадцать с лишним лет до драматических событий, освободивших нас от власти Существа. А я тогда был, как считается, юношей, обдумывающим житье. Скорбящем о великом брате. Могущим многое рассказать о нем его биографам, журналистам и просто любопытным. Прилично на этом заработав.

К удивлению нынешнего поколения журналюг, не сохранилось ни одного интервью молодого Айвена Астера, где бы он рассказывал о своем гениальном брате. Не сохранилось даже рассказов о самом Айвене Астере – младшем брате гения. Как будто Айвена Астера вообще тогда не существовало! Совершенно верно. Он возник ниоткуда двадцатью годами позднее. Он никогда не видел брата, кроме как на давних, выцветших фото или в старых кинохрониках. Не слышал его голоса, иначе, как в записи. Обращался к нему лишь в мыслях. А брат его никогда не отвечал иначе, как со страниц своего дневника.

Полное имя великого Гаяра было: Рональд Астер Сельхио Роберт Иван Мария Фиделио Гаяр. Меня зовут: Айвен Астер. Айвен – значит Иван. Данные о моем возрасте, указанные в личной карточке, вымышлены. На самом деле я родился в тот же день, час, минуту и секунду, что и Рон. И в том же самом месте. Мне (или ему?) сейчас 120 лет, 12 месяцев и 15 дней. И я ничего не помню из своей жизни ранее дня, когда очнулся в ГИН! Дезориентированный, испуганный, недоумевающий. Молодой и здоровый! Безумная затея с проектом «Ренессанс» увенчалась немыслимым успехом. Противоречащим всему современному научному опыту. Может, секрет в том и состоял, чтобы ни с чем не считаясь, сосредоточить усилия лучших умов и необъятные богатства на одной цели? Заранее уверив всех в ее достижимости?..

Ничего этого я тогда не знал. Не знал даже, как меня зовут… А Существо стояло рядом, внимательно следило за моим «пробуждением». За тем, как я заново осознавал себя мыслящим и существующим.

И проявляло все признаки отчаяния…

Опять я отвлекся. Начну сначала. Сегодня, поздним утром, я заявился в Белую церковь и поднялся в верхнюю часовню. Не любоваться столицей Острова с высоты птичьего полета, а принять и передать сообщения. Здесь, у большого гелиографа посменно дежурили операторы. Знаете, сколько времени нужно, чтобы отраженный солнечный луч увидел другой наблюдатель и повторил серию световых точек-тире? Правильно – нисколько. Задержка образуется из-за медлительности механизма. Шторка закрывает-открывает зеркало. Полсекунды – тире, пятая часть секунды – точка. Три точки и две паузы между ними – секунда.

Короче, чтобы ваше «привет» приняли за семь тысяч километров, в окрестностях Тира, потребуется при тысяче промежуточных станций, двадцать минут. От часовни на верхушке Белой церкви, на север, до узкой горловины Пролива, называемой Рубикон… Потом через плавучий мост, где связисты сигналят друг другу металлическими зеркальцами. А на том берегу, снова на юг, вдоль «Великого пути» – когда-то первой в Мире железной дороги, до сих пор исправно нам служащей. Причиной катастрофы, случившейся пять месяцев назад, когда погибли пассажиры двух вагонов рейсового поезда, а сотни других пострадали, была не дорога, а люди. В самом ли деле виновен Тир, неудачно испытавший новую крылатую ракету? Прежние власти Тира напрочь всё отрицали…

А нынешним, представляющим оккупационную армию Эгваль, это безразлично. Инцидент исчерпан, преступное государство наказано путем попрания его суверенитета.

Передо мной положили пачку расшифровок, написанных от руки круглым девичьим почерком. Первой сегодня дежурила уже знакомая мне симпатичная послушница. Я улыбнулся ей, она смущенно опустила голову. И вернулась к работе. Глаза от такого занятия быстро устают, скоро ее сменят. Я занялся чтением.

Депеши передают непрерывно в обе стороны, многократно повторяя. Новые данные вставляются в общий поток по ходу дела. Так выходит намного быстрее, чем передать что-то, а потом часами ждать ответа.

Новости оказались большей частью плохие. Накануне адмирал Гелла приказал атаковать Скайтаун, используя ракетный потенциал Тира. Эгваль-то захватила его весь! Грамотных специалистов в армии Геллы хватает; пленных тоже заставили поработать. Ракетный двигатель возможно инициировать без электрической искры. Сегодня ожидается ядерная атака из протектората Тир и ответный, уничтожающий удар Скайтауна…

Далее. Подтверждались сообщения о начатом Скайтауном массовом сносе храмов Девы. Эдак скоро наша Белая церковь останется последней в Мире… Новые люди решили подарить нам новую религию, в которой объектом поклонения станет Новтера. Разумно. С их точки зрения. Я взял себе на заметку: не медля, предупредить братьев и сестер, чтобы укрылись в катакомбах. В случае, если Белая церковь обвалится, то обойдется без жертв. А из подземелий есть многочисленные выходы, удаленные от здания церкви на безопасное расстояние.

Быстро просмотрел оставшиеся депеши. Команданте Йерк, как всегда, краток и точен. Все-таки, он – сумасшедший. Упивается собственной победой накануне гибели цивилизации. Его отряды избегали открытых столкновения с противником. Били исподтишка, тайно, чаще ночью. Потом внезапным броском брали тот или иной населенный пункт, жестоко расправлялись с местной администрацией… и уходили. В скором времени, чиновники, заслышав о приближении команданте Йерка, сами бежали из городов и селений, оказавшихся на его пути. Взамен ликвидированных проэгвальских властных структур явочным порядком воссоздавались прежние, существовавшие во времена Хозяйки. С поразительной быстротой наш край Мира возвращался под покровительство Острова. Вот отчего в коротких строках, полученных нами от команданте, сквозили гордость и ликование.

Адмирал Гелла не может ему помешать! Главная воинская группировка Эгваль занята тем, что удерживает в повиновении протекторат Тир. Вскоре она окажется полностью отрезанной в наших (да, снова – наших!) южных краях.

Я стал сочинять ответ. Такой же короткий и ясный. «На Острове все спокойно».

Увидел перед собой белую женскую руку с еще одной запиской. «Не проверено. Гелла пленен. Доставлен на Скайтаун». Я хотел взять листок и уронил его. Нагнулся. Поднял… На столике передо мной лежал еще один. «Тир. Ракеты запущены».

На подгибающихся ногах я подошел к высокому узкому окну. К другому. Третьему. Поймал себя на том, что со стороны выгляжу перепуганным идиотом. Скайтауна не увидел, он был уже слишком высоко. Ни вспышек, ни гула далеких взрывов… Я в самом деле дурак! Забыл, что в безвоздушном пространстве, где сейчас царит над планетой Скайтаун, никаких звуков быть не может. Глянул на часы. Полдень.

Спросил девушку-оператора:

– Ничего странного не заметили в последние полчаса?

– Нет. В небе сверкнуло что-то, но там все время что-то дрожит и вспыхивает. Та паутина в небе – энергосеть Скайтауна – жгуты силового поля.

Я не знал, что ответить умненькой девочке… Выходит, сообщение пришло слишком поздно. Мы прозевали захватывающее зрелище: паука в небе, деловито пожиравшего маленьких мушек – ядерные ракеты. Прошло минут десять и я увидел Скайтаун, с величавой медлительностью опускающимся к северному горизонту. Оставалась надежда, что он не станет мстить нам за булавочные уколы. Он и не стал.

Я спустился по узкой, страшно скрипучей винтовой лестнице в трапезную.

– Здравствуйте, брат Астер! – приветствовал меня светловолосый паренек, на лице которого красовалась по-юношески скудная бородка.

Помощник Настоятеля. Сам Старик фактически отошел от дел, а выборы нового духовного главы пока не назначены. Мы сели за один стол, поели постного борща и блинов. Я поделился опасениями насчет Скайтауна. И предложил увести людей в убежище. Правильным было бы вовсе покинуть церковь, но кто же на это согласится? А переждать возможную опасность в катакомбах под храмом – это братья и сестры поймут.

– У нас времени – час, считая с этой секунды, – сказал я.

Приятно видеть, как моим советам следуют точно и без промедления. В довершение, мне пришлось в хорошем темпе подняться обратно в верхнюю часовню. Последней нашей передачей был сигнал на высотное здание Ратуши. О том, что на них возлагается роль основного средства связи. Там стоял брат-близнец нашего гелиографа. Обратно я готов был припустить бегом, но девчонка-оператор, подмигнув, подала мне пример… Хороший пример из детства… которого у Айвена Астера, увы, не было. Мы съехали по перилам, приделанным к стене цилиндрического колодца, в котором размещалась винтовая лестница! Секрет в том, что на перила надо вспрыгнуть с разбега, тогда центробежная сила прижмет вас спиной к стене и не даст соскользнуть.

Когда мы доехали до низу, я чуть не упал, так закружилось голова. Девушка подставила мне плечо. С ней-то все было в порядке, из чего следовало, что рискованное упражнение для нее не впервой. Помощник Настоятеля встретил нас с улыбкой и тут же наложил на озорную послушницу епитимью. Я же, мирянин, отделался дружеским увещеванием:

– Айвен, друг мой! Без должной практики можно серьезное увечье получить, а то и жизни лишиться, костей не собравши на сей дьявольской лестнице. Поберегите себя. У нас есть лифт.

Ага, есть. Медлительное устройство, приводимое в движение мускульной силой. Несколько достаточно упитанных братьев «путешествуют», не сходя с места, внутри устройства, похожего на огромное беличье колесо. Да и то сказать: столь полезный для комфорта одних и моциона других, лифт уже не работал. «Белки» сбежали из колеса. Паники не было, но нервозность ощущалась до тех пор, пока все не укрылись внизу, Мы с помощником Настоятеля последними спустились по истертым за века множеством ног каменным ступеням. Нас обступили прохлада и тишина. Но не темнота! Сюда не достигало проклятие Скайтауна, и в подземелье горел электрический свет.

Ко мне подошел Джипс – жуликоватого вида парень в салатного цвета халате с вышитым на плече цветком орхи. Врач здешнего маленького госпиталя. Внешность обманчива. Он – умница и лучший хирург в Вагноке.

– Бродяга очнулся. Хотите расспросить – даю полчаса. Хотя… не бродяга он вовсе.

Он говорил о неизвестном, которого подобрали позавчера раздетым и истекающим кровью, неподалеку от Церкви. Словил от кого-то пули в грудь и голову. Ранение головы оказалось скользящим, неопасным. А из грудной клетки пулю пришлось извлекать.

При человеке не обнаружилось ни денег, ни документов. А вот оружие – нашлось! В квартале от места происшествия. Там ночной патруль расстрелял бандитов. Из оружия при них оказался еще и пистолет, в обойме которого не хватало пяти патронов. Две последние пули как раз и выпущены в незнакомца. Его же отпечатки пальцев обнаружились на пистолете. Перекрытые, при том, пальчиками бандитов. Получалось, что владелец пистолета сам подстрелен из него же, когда пытался отбиться от разбойников. Мораль: достал оружие – стреляй стразу. Первый выстрел в цель, второй – предупредительный.

Сам пугач прост и надежен. Восьмимиллиметровый калибр, под стандартный патрон. Номера на изделии нет. Недурно выполненная самоделка.

– Ведите к нему, Джипс… Вы сказали, что не понимаете, кто он?

– Да. Мутный какой-то.

Только шпионов нам не хватало.

Неопределенного возраста, обросший темной щетиной, лежащий на постели человек молча смотрел в потолок. Я наклонился над незнакомцем. Встретил взгляд слегка раскосых, как у суорян глаз. Обратил внимание, на гладкий, без морщин лоб. И на то, что под простыней угадывается крепкое тело. Незнакомец скорее молод, чем стар. Но намеренно пытается казаться старше.

– Здравствуйте. Я – Айвен Астер из Координационного совета Острова. Кто вы и что с вами произошло?

Брови незнакомца сошлись в раздумье. Молчание затягивалось. Джипс отошел, оставив нас вдвоем. Это помогло незнакомцу решиться. Он тихо сказал:

– Приветствую вас… Рональд Гаяр.

Перед глазами у меня все поплыло. Я ногой пододвинул к себе стул и поспешно сел. Только и вымолвил:

– Вы меня удивляете…

– Вы меня тоже. Я поражен и восхищен.

Я достал из кармана часы на цепочке, молча намотал цепочку на палец; незнакомец со слабой улыбкой следил за моими попытками скрыть испуг и замешательство. Я промямлил:

– Увы… мне тяжело признать себя прежним…

Серебряная цепочка соскользнула и старинные часы, принадлежавшие когда-то судовому доктору Рону Гаяру, повисли в моей руке, раскачиваясь, как маятник. По лицу незнакомца скользнуло пятнышко света, отраженное зеркально отполированной крышкой часов.

Усмешка незнакомца стала неприкрытой.

– Я плохо поддаюсь гипнозу. Но попытка была красивой. В вас осталась частица прежнего «Я».

На несколько секунд я вовсе лишился дара речи, а неизвестный продолжил:

– Давайте поменяем местами вопросы: «кто я» и «откуда». И обойдемся без подробной моей биографии. Последнее время я жил в Эгваль…

По его словам, он недавно приехал на Остров. То есть… пришел. Представьте себе картину: плавучий мост, по которому ночью и днем идут на восток бронеходы и отряды пехоты. Туманное утро. Навстречу войсковым колоннам шагает кряжистый мужичок, с рюкзаком за плечами. Толи охотник, толи обыкновенный бродяга. Заросшие темной щетиной впалые щеки, легкая сутулость… Неторопливая, экономящая силы походка. Много повидавший, битый жизнью человек бредет куда глаза глядят, в поисках лучшей доли.

В небесах ярится и сверкает паутина энергосети Скайтауна. Днем она станет полупрозрачной, почти незаметной. Сам Скайтаун каждые полтора часа оскверняет небеса своим появлением, бороздя их с юга на север. Постепенно, с каждым витком, склоняясь к западу. А еще в зените сияет бледное, как бы второе солнце. В свое время оно тоже зайдет на западе, следуя суточному вращению Мира. Этот плевок в небе ученые называли «серебристым облаком». Пока не разобрались (да неужели?) что это за чертовщина. Портал. Зев внепространственного туннеля, соединившего окрестности Мира с невообразимо далекой Новтерой. Наверное, путь по нему занял у Скайтауна меньше времени, чем оставшиеся до Мира несколько тысяч километров в обычном пространстве. Точное расстояние до портала если кому известно, то не обнародовано. При том, простейшее решение: использовать радар – не годится. Портал радиоволны не отражает.

– …Устал, переоценил свои силы. Забыл об осторожности. Так бывает со слишком удачливыми людьми.

– Если все ваши беды – ради встречи со мной, то приношу горячие извинения. За то что явился невольной причиной ваших неприятностей. – ко мне возвратилась способность язвить. – Но что именно…

– Вы станете моей путеводной нитью. Огромная удача, что я вас вычислил. Мой долгий путь и лишения – жертва не вам, а…

Его взгляд, обращенный на часы в моей руке, застыл. Они все так же качались на цепочке, которую я сжимал пальцами. Медленно… Медленно!

– О, господи… – у меня перехватило горло.

Пальцы мои разжались и старинные часы, тихо вращаясь в воздухе, плавно опустились на пол.

Я ощутил руку незнакомца на своем запястье.

– Не знали, что аграв-луч проникает так глубоко?

– Боже… Конечно нет!

– Ничего уже не поправить. Рад был познакомиться… Рон.

– Я тоже…

В его усмешке не было иронии, лишь сдержанная печаль.

– Меня зовут…

Он застонал, а я невольно охнул, когда резким толчком вернулась нормальная сила тяжести. Я уставился на сводчатый потолок палаты. И не думает падать! Ни подозрительного треска, ни отслаивающейся штукатурки… Ничего!

– Кажется…

– Подождем еще, – сказал незнакомец.

Минут пять мы тряслись от страха, но атака больше не повторилась. А потом раздался слабый, частый стук металла по металлу – колотили по вентиляционной трубе – сверху подавали срочный сигнал.

– Вы идите. Потом расскажете, что случилось.

Он меня великодушно отпускал! А я радостно принял его разрешение и поспешил наверх. Страх еще сидел во мне.

Помощник Настоятеля успел меня окликнуть:

– Друг Астер! Заметили вы, какая легкость недавно в наши тела вселилась? Проделки Скайтауна мерзкие или благой знак от Марии-девы?

Я ответил богохульством, от которого парень так и застыл с открытым ртом.

Не помня себя, то и дело оскальзываясь на ступенях, я оказался перед последней дверью, отделявшей меня от внешнего мира. Трясущимися руками снял засов.

С хрипом перевел дыхание. Закричал:

– Перестаньте стучать!..

Толкнул, распахивая, дверь и замер…

Существо уронило маленький стилет, рукояткой которого колотило по идущей вдоль стены Церкви чугунной вентиляционной трубе. Резким движением повернулось ко мне. Наши взгляды встретились.

Я всю жизнь… всю жизнь Айвена Астера, страшился этого момента! Со дня «второго рождения» и до сегодня. Никогда я не смотрел в глаза Хозяйке Острова, сыгравшей вначале роль моего доброго лекаря, а потом учителя и проводника по жизни. Она позволила мне бежать в Эгваль… Или милосердно отпустила? Редкие ее письма всегда находили меня, где бы я ни был. А когда она объявилась в Эгваль самолично, под видом Нины Вандерхузе, я смог даже дерзить ей, поучать, всячески демонстрировать свое пренебрежение. Она терпела. Покорность для нее – тоже вроде игры. Она даже принимала мои советы, когда правильные, когда нет.

Но никогда я не смотрел ей в глаза. Есть простой способ. Вроде вы не отводите взгляда, но смотрите собеседнику в лоб. Слишком хорошо я знал, что произошло с теми, кто не смог противостоять воле Существа… Всю жизнь я боролся… Чуть ли не дольше, чем годы, проведенные когда-то Рональдом Гаяром у подножия трона Наоми Вартан. Он – сдался. Я – нет. Но всё когда-то заканчивается.

Наши взгляды встретились…

Ничего не произошло.

Глаза, как глаза. Карие, блестящие.

В них – живая, больная, человеческая душа.

В них слабость, растерянность и… надежда.

Страх от встречи со злом, поиск защитника… и упрямая стойкость.

В этот пронзительный миг я, наконец понял, кого любил Рональд Гаяр.

И убедился, что сам он был болваном, не умевшим в важные моменты говорить нужные слова. Надо ж было и тут мне ляпнуть:

– Привет… Наоми!.. Что-то долго вас не было…

– Я была немного занята.

Обменявшись банальностями, мы молча обнялись и стояли на крыльце Белой церкви, как святые Антон и Франциска перед свершением жертвенного подвига. Пока не услышали Аниту Гариг:

– Вам хорошо, а я замерзла здесь торчать! И… надо что-то делать. Там во дворе два трупа и один при издыхании.

Мы с Наоми последовали за Анитой. М-да… Юный послушник лежал на боку, в глазах застыл ужас. Еще бы не переживать, рассматривая собственные потроха…

Я наклонился над ним. Осторожно перевернул на спину. Обернулся к Наоми.

– Где ваш стилет?

Она молча протянула мне маленький кинжал. Им я разрезал тунику послушника на полосы. И прибинтовал теплый, скользкий кровавый ком внутренностей к груди паренька. Огляделся: где Анита?

– Пошла за врачом, – пояснила Наоми.

Из темноты возник Джипс с двумя санитарами, следом объявилась Анита. Она молодец – быстро соображает и действует. Парнишку унесли на носилках, Джипс напоследок лукаво мне подмигнул.

Понятное дело. Касательные ранения брюшной стенки – не так тяжелы, как выглядят. Кишки – штука упругая, прочная, часто остаются вовсе неповрежденными. Главное – не паниковать и не спешить запихивать их обратно. А то инфекция попадет. В госпитале Джипс сделает все быстро и профессионально. Промоет внутренности в дезинфицирующем растворе, аккуратно уложит их, как должно, затем зашьет взрезанный живот. Через неделю лишь тонкий шрам будет напоминать тому юноше о пережитом ужасном испытании.

Во дворе Церкви появлялись всё новые люди – подземные сидельцы один за другим выбирались наверх. Я видел их бледные лица. Обращенные к окутанным лиловым сиянием ночным небесам, и к Скайтауну в них, подобному тлеющему углю. От сияющей паутины энергосети его отделяло траурное кольцо пустого пространства. Оттого он походил на огромный цветок орхи, расцветший над нашими головами. Символ жизни и смерти.

Что принесет нам завтрашний день?

И было утро с инеем на мостовых. А в Церкви святая вода в ковшике у алтаря покрылась стекловидной наледью. У нас не попадал зуб за зуб и я попросил помощника Настоятеля, а по факту – нового главу Белой Церкви в Вагноке, заняться сбором теплой одежды.

– А то околеем к чертовой матери.

– Да что за хрень вы несете, друг Астер! В какой-растакой дьявольской сраке, я добуду вам теплые вещи в южном городе?! – возопил новоиспеченный Святой отец, дергая в отчаянии свою светлую юношескую бородку.

– Где хотите. Вот я бы с удовольствием надел сейчас три рубашки и двое штанов.

Вмешалась Наоми:

– Можно утепляться, подкладывая под одежду старые газеты. Я так и сделала. Слышите: шуршу при каждом шаге? В здешней читальне полно макулатуры. Подшивки: «Божье откровение», «Небесная благодать» и тому подобное. Очень греет, поверьте.

Под мышкой она держала продолговатую доску, я узнал Запретную икону.

– Подобрала во дворе. Где-то ей здесь есть место?

У нового Настоятеля аж зубы ляскнули. Уже не от холода. Он ни за что не соглашался даже дотронуться до иконы. Но проводил Наоми в закуток, откуда икона была взята. Вернувшись, Наоми рассказала, что собственноручно водрузила страшное сокровище на место, зацепив за крючок в стене. Настоятель в это время за ее спиной бормотал молитву. В которой Наоми не удалось расслышать ни одного приличного слова. За исключением последней фразы: «…Во имя Бога и дщери его, аминь; да не придется воззвать в третий раз, уж больно хреново выходит!»

– Я чуть богохульно не фыркнула, но сдержалась… Что вы так смотрите?..

– Простите меня… Наоми.

– За что же?

– За то, что я больше не тот Рональд Гаяр, которого вы знали… и не забыли до сих пор. Пожилого, умудренного жизнью человека, который робел перед вами, и долго не решался называть вас по имени. Обращаясь исключительно на «вы».

– Было такое. Да.

– А Наоми держалась покровительственно-насмешливо, даже когда казалась серьезной. Впрочем, искреннее увлечение стареющего доктора молоденькой девушкой, со стороны выглядело нелепо.

– Моя очередь просить прощенья. Ваш «нелепый» доктор спас дурочке жизнь. Может, не стоило стараться. Но она по сей день это помнит, а вы забыли. Нет-нет– не ваша вина!

Я кивнул. Конечно, не моя. Её ненамеренная вина. Разве знала она, какой страшный эффект оказывает Ренессанс на личность жертвы? Да, именно жертвы! Как славно жилось бы, не знай я, кем был раньше! Не мучился бы сожалениями о сделанных когда-то непоправимых ошибках. Не ощущал бы себя падшим ангелом, бледной копией прежнего себя. Усилием воли я прогнал мрачные мысли.

Наоми молчала. Ничем не выказывая: понимает ли мои душевные терзания или нет. За годы, что мы с ней не виделись, она изменилась. Не внешне. Однако, настороженное любопытство Хозяйки, стремление контролировать всё и вся, ее оставило. Я был почти уверен, что в мои мысли она не всматривается.

И был день с солнцем в грозовых облаках. Но без единой молнии. Никогда я не видел, чтобы облачные башни вздымались так высоко! Мы стояли в верхней часовне. Мы – это я и три женщины. Наоми, Анита и только что присоединившаяся к нам Полина Ждан. Она же – Пенелопа Картиг, которую долгие годы связывали с Наоми странные, переменчивые отношения… Гонец, которого я утром послал в Гнездо Ваги – наш резервный штаб, застал Полину и ее помощников встревоженными, но не паникующими. Моей короткой записки оказалось достаточно, чтобы Полина бросила все дела и поспешила в Белую церковь. Когда-то, в доавтомобильную эру, нас возили стиксы. А сегодня мы сами крутим педали. Велосипед Полины стоял внизу рядом с моим. Вот все, что осталось от технической цивилизации.

Я думал, что при встрече Полина обрушит на Наоми град упреков. За то, что поступила нечестно, бросив нас. Оставив на десять лет в горечи, недоумении и неведении о ее судьбе.

Ничего подобного. Она подошла к Наоми, взяла ее ладони в свои. Когда Наоми вопросительно посмотрела на шрам на левой ладони Полины, та кивнула на Аниту. Добавила:

– Я убью ее. Когда-нибудь.

Наоми, как и я, ждала, что Полина потребует объяснений. Не дождалась и принялась сама ставить точки над i.

– … Боялась. Хотела исчезнуть. Стать как все. Раствориться в толпе. Не мелькать рядом с вами, у всех на виду. Скоро стало бы ясно, что не бывает двух одинаковых, как две капли воды, женщин. Что Хозяйка и Нина Вандерхузе – одно целое. Что она – новтеранка. Я не хотела так. Подкупила рыбаков, которые подобрали меня в нужное время в нужном месте. Я ж не совсем идиотка – на мне были маска и ласты. Выбралась тайком на палубу, сиганула и поплыла, как рыбка.

– Господи, под винт могла попасть! Ты – отчаянная дура!

– Чуть не попала. А акулы там редко встречаются… Да и я такая гадина, что сразу выплюнули бы, не раскусив. Но, если честно, устала от того подвига неимоверно…

Они разом замолчали, обнявшись. На миг их сознания соединились, так что обе смогли разделить боль друг друга. Так я подумал. В этом некоторое преимущество пси перед остальными людьми. Наконец, Полина сказала:

– Ты всё выдержишь. Ты – сильная.

– Если вы… – она не повернула головы, но мне почудился короткий быстрый взгляд в нашу с Анитой сторону, – так крепко меня держите, то я не утону.

И был вечер с кровавым закатом и ледяным ветром. Мы вернулись в убежище под Церковью, там было электричество и было тепло. Настоятель отвел нам три расположенных рядом узких высоких «кельи». Одну – общую Наоми с Анитой; и отдельные мне и Полине. В моей, стену напротив входа украшала растрескавшаяся фреска: низвержение с небес провинившихся в чем-то ангелов. Круто. Любой входящий сразу получает воспитательный заряд…

Я окликнул проходившего мимо Джипса.

– Как ваш пациент? Не тот мальчик, а взрослый, с кем я беседовал.

– Погружен в искусственный сон, – отвечал Джипс. – Так лучше для скорейшего выздоровления.

Я хотел предупредить, чтобы он не перебарщивал с препаратами орхи, но передумал. Джипс не дурак, сам понимает.

– Есть тут один странный гражданин, – сказал я Наоми.

Она вызвалась проведать его вместе со мной. Неизвестный крепко спал и выглядел чуть лучше, чем накануне. Его успели побрить; я убедился, как и предполагал, что он сравнительно молод. Мне почудилось что Наоми слегка вздрогнула, увидев его.

– Он хотел сообщить нам что-то важное. Но тут Скайтаун начал гнусно шутить с тяготением и я позорно бежал…

Наоми, замерев, пристально вглядывалась в осунувшееся лицо незнакомца. Потом медленно провела ладонью над его грудью. Чего бы она ни добивалась, результат, видно, ее удовлетворил.

– Он что-то хотел сказать мне. Сон слишком глубок. Не вижу.

– Подождем день-другой.

– Да.

Наоми знает его?! Я решил не любопытничать. Захочет – расскажет сама. Мы вернулись к Аните и застали ее беседующей с Полиной. Я заметил, что обе взволнованы настолько, что забыли о взаимной неприязни. Они заговорили наперебой, я чуть не подпрыгнул от первых же слов. К ночи в Мире частично восстановилась радиосвязь! Какая радость, какая надежда!

Мне дали прослушать только что записанную передачу. Я снова испытал шок. Это уже слишком! Говорил мой бывший подчиненный, ныне директор Объединенных Стратегических Сил Эгваль – Виктор Энрон.

Треск и шипение статических разрядов не могли заглушить монотонный, хорошо знакомый мне говор Вика. Голос человека педантичного, упертого, привыкшего любое дело доводить до конца. Пусть даже в деле этом давно отпала необходимость.

– …Недоступных раньше сведений о крушении трансконтинентального экспресса «Адонис-Норденк». Мне очень неприятно признать, что обвинения в адрес Тира основаны на голых эмоциях и подтасовке фактов. Причиной катастрофы явилось не попадание в голову поезда боевой части крылатой ракеты, а взрыв мины под железнодорожным полотном. Задача акции: провоцирование военного конфликта с целью окончательного решения так называемого «тирского вопроса». Лицо, получившее соответствующий приказ, произвело тайную видеозапись с целью дальнейшего шантажа лица, этот приказ отдавшего…

– Кто?.. – спросил я и не узнал своего голоса.

Анита перемотала пленку немного вперед. Послышался сильный, резкий голос человека, привыкшего повелевать.

– …Действия, необратимый характер которых даст веский повод к справедливой войне. Сложность задачи отвечает степени моего доверия к вам. Заодно продумайте, как попутно сделать подставу сукам из ОСС…

– О, чёрт!! – я почти кричал.

– Насчет видео – одни слова. Где оно? А звукоряд легко подделать. Нарезать из разных выступлений и слепить любую гадость… – предположила Наоми.

Полина нервно кусала губы, лицо ее покраснело. Она хотела и не могла поддержать сомнений Наоми.

– Он…уже знал, что будет… когда в последний раз навещал меня… Ни словом, ни взглядом… Абсолютное спокойствие. Нет… не то… Его волновали личные дела… наши с ним… И ничего больше…

– …Так точно. Ваш военный гений – залог победы…

– Отставить лизать мне задницу. Задачу поняли? Или разжевать еще?..

– Хватит слушать эту мерзость! – холодно сказала Наоми. – Помогите Пини, ей нехорошо.

– А может, липа все же? – спросил я. – У него полно недругов. Вот и состряпали. Военную разведку еще приплели…

– Сами-то верите в то, что говорите?

Увы, нет. Педантизмом и фанатичная дотошность Виктора Энрона всех раздражает. Но если уж Вик что-то скажет вслух, то это – правда, с которой не спорят…

Выдержки из закрытого архива ГИН

Пенелопа (Пини) Картиг. р. 11 февраля 1306 г. Дочь Первого адмирала Острова Вагариуса Картига. (См. Приложение «Генеалогия семейства Картиг»). Поступила 8.04.1358. Тяжелая депрессия, психическое истощение, умеренно выраженные возрастные изменения. Физическое состояние – удовлетворительное. Назначено стандартное лечение. Прогноз: относительно благоприятный.

12.05.1359. Выписана с заключением: полное выздоровление.

Примечание. Меры по введению П.К. в новую жизнь находятся под личным контролем Ее высочества. Ее же решением новое имя П.К.: Полина Ждан.

Арнольд (Арни) Сагель. р. 1295? Адмирал Острова в отставке. Отпрыск по боковой линии семьи Сагель (См. Приложение). Генеалогия неполная. Поступил: 19.02.1363. Хронический алкоголизм, маниакально-депрессивный психоз. Сильно выраженные возрастные изменения. Физическое состояние – плохое. Назначено усиленное лечение под непрерывным контролем. Прогноз: сомнительный.

23.05.1364. Выписан с заключением: полное выздоровление!!! Очень важно: выделить в отдельную методику для сходных случаев.

Примечание: Пожелание Ее высочества (на котором она не настаивает): обеспечить в будущем встречу А.С. с Полиной Ждан. Ее же решением новое имя А.С.: Андрос Гелла.

Для меня давно не секрет, что «случайная встреча» состоялась одиннадцать лет назад и Полина стала любовницей Андрея. Тайный план Ее высочества как бы невзначай претворялся в жизнь. Но внезапно Полина порвала так хорошо складывавшиеся отношения. Тогда же она призналась мне, что память о прошлом полностью к ней вернулась. Я и решил, что она чурается Андрея оттого, что узнала в нем… его прежнего. Каким он был до того, как прошел Ренессанс. Нелегко это – вместе с воскрешенной памятью получить в довесок кучу прошлых обид…

Эта моя давняя догадка оказалась глубоко ошибочной. Полина, вспомнив всё, внезапно осознав себя как Пини Картиг, действительно пришла в ужас при одной только мысли об Андрее! Когда поняла, что не узнает в нем Арни!

Так объяснила мне Наоми, когда Анита увела Пини и мы остались вдвоем.

– Я тоже его не узнаю. Это – не Арнольд Сагель, а другой человек. Мне больно от этого.

– Не понимаю…

– Арни был человек с ранимой душой. Сомневающийся, неуверенный в себе; часто не знающий, на чем остановиться… какие выбирать в своей жизни пути. Однажды, из любви к женщине он готов был стать беспощадным массовым убийцей. И сам себя казнил бы за это.

Я не хотела, чтобы в новой жизни он повторял схожий трагический путь. И… кое-что изменила в нем. Убрала то, что показалось лишним. На Новтере меня, знаете ли, прочили в ментальные инженеры. Я не успела закончить курс. А здесь постигала науку самостоятельно. Не всегда успешно. Я не виню Андрея ни за что, им содеянное. Вина – на мне. А исправить ничего нельзя…

Я саркастически поднял брови.

– Вы… не заблуждаетесь, Наоми? Что ж такого в нем нет от прежнего? Вновь молод. Силен и сложен как бог. Физиономией ни с кем не поменялся бы – красавец! Умен. Любой тест на интеллект проходит шутя. Стратег, не проигравший ни одного сражения! И он – первый человек в Эгваль! Так чего же еще в нем не хватает?!

Под пристальным взглядом Наоми моя усмешка увяла.

– Боже… И пресвятая Заступница… Так вот что вы с ним сделали! Не ипохондрик больше, не невротик, копающийся в себе. Не склонен к рефлексии, оттого не мучается чужими страхами, не переживает чужую боль. Спокойный, сильный, рациональный. Я правильно понял?

Наоми молча кивнула, не в силах сказать «да».

В отличие от своего прототипа, Андрос Гелла лишен одного духовного рудимента, полезность которого так же не очевидна, как полезность аппендикса в кишечнике человека.

У адмирала Геллы – удалена совесть.

И была бессонная ночь. Стоило смежить веки, как зеленоглазое веснушчатое личико вставало перед глазами. Призрак из утраченного прошлого. Безответные чувства Рональда Гаяра к Наоми Вартан не помешали ему найти новую любовь. Вернее – она его нашла.

Невозможно объяснить, что такое Ренессанс тому, кто его не пережил. Вы – как сказочный Рип Ванвинкль, просыпаетесь и медленно осознаете, что сон ваш длился не одну ночь… а целую жизнь! Ее вы уже не вспомните. Как не вспомнил я никого из тех, кто провожал меня в последнее странствие. Наоми не отходила от моего ложа, ни один медик не сделал для меня столько, сколько она. Очнувшись, я ее не узнал. Чужая, далекая, незнакомая женщина… Она вызывала у меня смутный страх, какой тяжело больные испытывают в присутствии врача. Ее интересовало: помню ли я хоть что-нибудь? Да. Я вспомнил. Девушку с лицом, усыпанным веснушками и волосами цвета огня.

Когда я полностью поправился, я ее разыскал.

Антония Аркато, или просто Тонка. Во взрослой жизни – Глория Ган.

Хрупкая седая старушка.

Она не удивилась интересу к своей персоне со стороны скандально известного депутата Народного Конгресса. О! Глория многое могла рассказать, не даром, конечно – жить-то на что-то надо. Бывшая подруга Ариэля Солтига, когда он еще не помышлял о президентской карьере… А однажды Глория сказала, что я напоминаю ей одного хорошего знакомого. К сожалению, давно умершего. Мы ехали в авто, рука моя, лежавшая на руле, даже не дрогнула… лишь сердце толкнулось в груди. Глория вспоминала меня. Это я – умер.

Я так и не открыл ей правду. А в скором времени наши еженедельные беседы за «рюмочкой чая» прекратились. Глория уехала жить в глубинку и нового адреса не сообщила. Сказала на прощанье:

– Что-то шумно стало вокруг, Айвен. Хочется тишины и покоя.

Изредка мы обменивались письмами по электронной почте. Они приходили через анонимный сервер и вычислить местонахождение Глории мне не удавалось. Но, однажды она прислала весточку с пометкой «срочно». Я должен встретить ее в Мете, где поезд «Адонис-Норденк» делает получасовую остановку, остальное она передаст (не доверяя почте) мне на словах. Очень-очень важное.

Меня задерживали дела и я ответил, что встречу ее на конечной станции в Норденке. Мол, не волнуйся, туда не опоздаю, личный самолет готов, ждет, бьет копытом… Напоследок забежал к Андрею домой, поговорить приватно. Доходили до меня, директора ОСС, сведения о готовящихся крупных неприятностях. Поговорили, я дождался выпуска новостей – старая привычка. Передавали ужасную новость о крушении трансконтинентального экспресса…

– Вставайте, Айвен! У нас гости!..

Фу ты! Я думал, что целую ночь глаз не сомкнул. Пока Наоми, без церемоний, меня не разбудила.

Во дворе Церкви стоял вертолет с символикой эльберо. Его пилот подошел к нам.

– Хорошо у вас тут. Смотрю, братья дорожки песочком свежим посыпали… Здравия желаю, господин Астер!

– Какие новости? Кроме тех, что вижу: мы уже летаем.

– Так точно! Снова крылышки отрастили! А кое-кто – падает.

Я воззрился в небеса, пилот ухмыльнулся.

– Отсюда не видно. Собирается Госсовет, послали за вами. Время есть, можем крюк сделать, полюбоваться.

За моей спиной раздался возглас Полины:

– Меня подождите, я сейчас!

Поискал взглядом Наоми; меня спозаранку вытащила, а сама? Она сидела на ступенях крыльца; отрицательно помотала головой. Залившая ее лицо бледность меня насторожила.

– Вам плохо?!

– Ничего. Сейчас пройдет. Отправляйтесь. Пини не забудьте, а то обидится…

Подоспела Полина.

– Пожалуйте в мою стрекозу! – сказал пилот.

Мы лихо взмыли, пилот развернул машину в сторону моря.

– Он над Проливом! Смотрите!

Мне никогда не забыть невероятное зрелище повисшего в небе с диким креном Скайтауна. Небесный город был огромен. За ночь он потерял орбитальную высоту и сейчас его отделяло от поверхности воды не больше двух километров. Впервые я увидел доселе скрытую от посторонних взглядов его обитаемую поверхность…

Сказочный город оказался почти полностью разрушен. Опустошенное русло реки походило на змеящийся шрам. На гигантском плоском теле Скайтауна отчетливо различалась длинная черная трещина. Наполовину поверженный он казался неподвижным, но долгий взгляд замечал неуклонное снижение. Постепенно ускоряясь, оно превратится в неудержимое падение. А мелкие периферийные части Скайтауна отваливались от него уже сейчас. Я увидел, как отломился крупный фрагмент… И, кружась, как отпавший от родного дерева лист, устремился вниз.

– Вот так грохнется! – в восторге закричал пилот. – Всмятку!

Падение обломка замедлилось, потом почти остановилось.

– Там кто-то есть. Они борются за жизнь… – сказала Полина. Она тяжело дышала, ее щеки порозовели.

Обломок Скайтауна покачнулся… и рухнул на границе земли и воды, разломившись от удара надвое. Я ждал, что последует взрыв, но ничего случилось.

Пилот заложил крутой вираж и мы повисли на ремнях в своих креслах.

– Вон там! Смотрите!

Из груды покореженных обломков выбирался человек. Наверняка, незаурядной физической силы. Мы увидели, как он руками отогнул мешавший освободится лист металла. Потом нырнул внутрь, появился снова. Новтеранин спасал раненого товарища!

– Садимся! – приказал я. – Как можно ближе.

Прибрежный песок взвихрился под винтами, когда Полина вдруг глухо вскрикнула. После секундного замешательства, я понял ее изумление. Ведь я же никому не сказал! И ей, в том числе. Хотя сейчас сам был удивлен не меньше. Потому что за последними событиями позабыл обо всем на свете.

Полина первой выпрыгнула из кабины вертолета. Я едва поспевал за нею. Она кричала на бегу:

– Андрей!.. Андрей!!

Он не откликался, склонившись над распростертым телом. Мы подбежали, хрипя и задыхаясь.

– Кто… это… Андрей?..

Лежащей навзничь тоненькой девочке я никак не дал бы больше шестнадцати лет. Полина, встав на колени, попыталась прощупать ей пульс. Обморок? Или… мертва? Глаза закрыты. Полуразомкнутые в муке губы открывают белую полоску зубов. Мокрые светло-каштановые волосы спутаны в беспорядке. Тело, пропорциям которого позавидует любая балерина, затянуто в комбинезон. Метаморф, так он называется. Сейчас он полупрозрачен – энергия, которой в нем хватало на долгие годы, в секунды растрачена без остатка. Потому он не защитил свою владелицу. Левая рука сломана. В боку – кровоточащая рана. На рукаве тускло мерцает строчка блеклых букв. Раньше они светились?

«KOMANDORO MARSIA».

– Что?! – вскричала Полина, обернувшись к агонизирующему в небе Скайтауну. – Как можно?! Они поставили ребенка командовать взрослыми?!

Андрос Гелла поднял голову. В его тяжелом взгляде нельзя было прочесть владевших им чувств.

– Там нет взрослых, – сказал он.