Perpetuum mobile

10. ДЕНЬ ГНЕВА

2 декабря 1394 г. Остров. Вагнок. Время по меридиану Норденка: 9:16 (местное: 8:16).

Астер подошел к «Дому Арды» и с печальной иронией подумал, как бы спешил на встречу с Полиной, будь это не деловое, а любовное свидание. Совсем с другими чувствами, разве нет?

Одноэтажный каменный дом с четырехскатной черепичной крышей и торчащей над нею высокой печной трубой. Архитектурный реликт времен Великого Ваги. В нем жила супруга Первого адмирала. После ее смерти дом некоторое время пустовал, а потом стареющий владыка Острова по странной прихоти отдал его своей молодой… Возлюбленной? Наоми Вартан не отвечала Ваге взаимностью, а щедрого подарка как бы не заметила. Во всяком случае ее нога никогда не переступала этого порога.

Дом недавно отреставрирован; планируется восстановить исторический облик всего квартала. Вон, соседний, тоже старинной постройки домище о трех этажах (эдакий небоскреб прошлых времен) весь укутан лесами. С утра там копошатся рабочие в песочного цвета комбинезонах, временами слышна сочная речь прораба. Ну-ну, успехов вам, трудяги…

Астер старательно вытер подошвы о расстеленный у входа половичок. Толкнул дверь и очутился в уютно обставленной прихожей. Мебель – только деревянная. Стол у окна накрыт белой с красными тюльпанами скатертью. Посередине красуется блюдо свежеиспеченных пирожков. Астер жадно потянул носом. Вкусно пахнет, чёрт…

– Нравится? – Полина вышла из соседней комнаты, тяжелая дверь неслышно захлопнулась за ее спиной. Одета совершенно по домашнему – халат, тапки; светлые волосы схвачены гребнем. В руках поднос с дымящимися чашками.

– Сейчас будем пить чай и чревоугодничать.

– М-м-м… – только и ответил Астер, усаживаясь.

Полина поставила поднос на стол, и, перед тем как самой сесть, затянула и завязала пояс халата.

Астер с полуоткрытым ртом и ернически вытаращенными глазами изобразил шутливое недоумение: с чего начать?

– С этой стороны – с повидлом. А эти – с печенкой. Вот с яйцом и зеленью.

Решившись, Астер схватил пирожок побольше, с наслаждением надкусил. Полина последовала его примеру.

Оба оттягивали начало тяжелого разговора. Прошла минута, другая. Первой нарушила молчание Полина.

– Я, по твоему – ценный трофей?

– Андрей считает именно так…

– А мое мнение имеет значение?! Мои чувства, мои желания?

– По сравнению с судьбой Острова – нет.

Щеки Полины слегка порозовели.

– Темные века какие-то…

– Мы с тобой – оттуда, не забывай. И он – тоже.

– Чёрт… Не напоминай… Все, чего хочу: так это – забыть. Снова – все забыть! Ты счастливец, что не помнишь.

– Андрей думает иначе. Он знает, и в ярости отчаяния пытается вспомнить. Это сводит его с ума. Поэтому он такой сейчас.

– Ах, вот оно что. Я буду для него лекарством, так?

– Заполучив тебя, он откажется от атаки на Остров…

Наступило неловкое молчание. Соратник Крей, он же Одиссей Гор, вкупе с правителем Тира Яном Тон-Картигом – жестоко просчитались, сделав ставку на трусость и слабоволие нынешних руководителей Эгваль. Кто мог подумать, что хитроумный карьерист и соглашатель Гэри Ромм не продержится и месяца? И что адмирал Гелла, отбросив долго лелеемые им же самим принципы закулисного воздействия на политические процессы, грубо возьмет власть в стране в свои руки? Отныне вечерние новости заканчиваются на оптимистической ноте. «…В заключение выпуска: прогноз погоды и репортаж о расстреле чиновников-коррупционеров».

Когда же одним решительным ударом Гелла поставил Тир на колени, положение стало и вовсе аховым. Одиссей Гор последние дни лихорадочно готовил какой-то свой план, долженствующий выправить ситуацию, но… Скорее всего, он принимает желаемое за действительное. Астеру и Полине пришлось задуматься о том, как им быть дальше. И потому они здесь, на тихой улице в старинных кварталах Вагнока, в доме, где все дышит памятью прежних времен…

– Против лома… – промямлил, наконец, Астер.

– …Нет приема. Здравствуйте, молодые люди!..

Полина, вздрогнув, пролила чай себе на колени. Астер застыл, как статуя, с надкушенным пирогом в руке.

Непрошеный гость – рабочий, из числа тех, что обустраивают дом по соседству. Уже не молод, среднего роста, худощавый, комбинезон ему великоват. На поясе болтается длинноствольный… не пистолет, нет. Инструмент – гвоздобой. Чтоб не вколачивать гвозди молотком, а вгонять в доску одним выстрелом. Магазин на пятьдесят зарядов. Интересно, а в свободном полете… какая у гвоздя убойная дальность? Все же – оружие?

Черные мысли лезли в голову Полины не зря. Какого черта надо здесь этому наглому типу?

ЭТОЙ…

Полина встала.

– Анита! Откуда вы взялись и что вам здесь надо? Что за дурацкий маскарад?! Я вас не узнала сразу.

На губах Аниты мелькнула и пропала торжествующая усмешка. А Полину захлестнула волна внезапного испуга.

Она не видела Аниту! Не ощутила ее приближения, не предвосхитила исходящей от нее угрозы. Ее, Полины, драгоценный дар телепата никуда не делся: вон как жжет мозг панический ментальный поток, исходящий от Астера. Он умоляет ее быть осторожной.

Но разум Аниты от Полины закрыт. Полностью. Непроницаемая, несокрушимая преграда скрывает ее мысли, чувства, инстинктивные порывы. Полина убедилась в этом, нанеся подряд, со все возрастающей силой три ментальных удара по сознанию Аниты. Как об стену горох.

– Вам не жарко, девушка? – съехидничала Анита. – Смотрю, вы вспотели. А как головка? Не болит?

В мысленных образах Астера Полина уловила сцену их же давней беседы, в день, когда неизвестные злодеи едва не украли Библиотеку. Кто-то нашел способ маскировать биополе человека и делать его психологически невидимым, ментально не обнаружимым. Тонкий, ловкий, высокий человек в черном. Его Полина тогда тоже не увидела, не прочла.

«Осторожно!!» – мысленно завопил Астер.

Оставив это предостережение за краем сознания, Полина прыгнула на Аниту. «Стиксов бросок». Полина и тяжелее, и сильнее, и физически моложе Аниты. В этот краткий миг она слегка удивилась своей щепетильности. «Физически» моложе. Знала бы Анита, сколько Полине лет на самом деле… «Нет. Чепуха. Я молода и всё. А Анита старая карга».

Она обрушилась на Аниту, сбив ее с ног. Сама, конечно, тоже не сохранила равновесия, и должна была упасть, «припечатав» Аниту собой. Вместо этого крепко хлопнулась об пол, едва не расквасив нос об узорный паркет. Ускользнувшая от ее объятий Анита, лежа на полу, ударом обеих сведенных вместе ног, отбросила Полину от себя.

Полине удалось подняться раньше, чем это успела сделать Анита. Привалившись спиной к дубовой двери (хорошо, что открывается в эту комнату, а не наоборот!), она набрала в грудь воздуха. Вскинула руки, собралась оттолкнуться и…

Анита выстрелила, лежа на полу и Полина вскрикнула от резкой боли. Длинный гвоздь пробил ей левую ладонь и с глухим стуком вонзился в твердое дерево. В следующие секунды на Полину обрушился целый град коротких, сильных ударов. Все это время она страшно кричала.

Анита поднялась на ноги, отряхнулась. Прицепила разряженный гвоздобой обратно к поясу. Не спеша подошла к распятой на дубовой двери, надрывно скулящей Полине.

– Ну что ты орешь? Рука заживет. А халат на тряпки пустишь.

Обернулась к Астеру.

– У вас тут в хозяйстве кусачки есть? Или мне за ними на стройку сбегать?

Когда Астер с угрюмым видом принес из кладовки клещи с длинными рукоятками, Анита довольно кивнула.

– Сойдет.

Насмешливо щелкнула ими перед носом глухо рыдающей Полины. Попросила Астера:

– Придержите ей руку. У запястья.

Ловко скусила клещами шляпку гвоздя.

– Можешь сняться с якоря, подруга.

Полина судорожно икала и всхлипывала. Взвыла, когда Анита буквально «сдернула» ее окровавленную ладонь с остатков гвоздя. Астер стоял наготове с аптечкой. Чтобы окончательно освободить Полину, потребовалось развязать ей пояс халата и разрезать на нем рукава. После чего Полина упала на руки Астера и Аниты; а халат, совсем недавно новый и красивый, остался висеть бесформенной тряпкой, крепко приколоченный к двери.

Астер продезинфицировал рану и закончил бинтовать Полине ладонь, когда до Полины дошло, что больше на ее теле нет ни царапины.

Глухо простонала:

– Господи… Вы – сумасшедшая… За что?

Анита пожала плечами.

– Это вы ни с того, ни с сего на меня набросились. И это вы – ненормальная.

Забыв о боли в пронзенной руке, Полина ошеломленно уставилась на Аниту. Та спокойно выдержала ее взгляд.

– Я поговорить пришла. Только поздоровалась, как вы собрались взять меня за ноги и бить худой задницей о жесткий паркет…

– Я… вы… – Полина словно со стороны видела свою пунцовую физиономию.

– Вы испугались, что не можете видеть моих мыслей. Да-да, понимаю: привыкнув к мыслечтению, воспринимаешь его отсутствие, как внезапную глухоту. Но зачем же на людей кидаться?

Вслед за лицом у Полины покраснела шея…

Анита взяла с блюда пирожок, раскусила, задумчиво пожевала, затем съела весь. Сказала Полине:

– Принимаю ваши извинения.

Коснулась чего-то у себя за левым ухом, невидимого в длинных, темных волосах. Полина вспомнила, что всегда хотела спросить Аниту, красит ли она волосы.

– Да, подкрашиваю, – сказала Анита и ее сознание вдруг открылось Полине. Анита продолжила: – Я – не пси и помыслов ваших тайных не вижу. Но любой сыщик знает «язык тела». Вы каждым своим движением выдаете страх и растерянность. А еще я логически мыслю. Ума-то у меня побольше вашего будет.

– Хватит… – сипло сказала Полина. – Уберите ваши мысли… Больно. Я не причастна к гибели Лоры…

– Причастны. Тем, что оставили свой пост десять лет назад и доверили его пугливому дурачку… – кивок в сторону Астера. – И сами превратились при нем в… неадекватную особу.

Она обернулась к Астеру.

– Выньте руку из кармана и перестаньте терзать ваш фон. Он не работает. Как все остальные в округе. Кстати… нам пора.

Что за средства связи были у Аниты, Полина не поняла. Но они были, потому что на пороге объявились еще двое «строителей». Полина лихорадочно соображала: не могла же вся соседняя стройка быть укомплектована одними агентами ДАГ, снабженными все той же загадочной ментальной защитой. Тогда Полину насторожила бы «невидимость» такой оравы людей. Но двое-трое ДАГовских гавриков среди простых, открытых ее мысленному взору работяг остались не замечены. Да! Она, Полина – безмозглая, надменная дура, привыкшая за долгие годы к ощущению собственного превосходства. Как ни горько это признавать, но Анита права. Но, чего собственно ей надо?

– Чего вы хотите?

– Того же, что и он, – опять кивок в сторону Астера, съежившегося на стуле. – Вы должны вернуться к Андросу Гелле.

Полина отчаянно замотала головой.

– Нет! Лучше приколотите меня к этой двери снова! Уже по настоящему!

Астер осторожно пошевелился (противно видеть, как он боится сделать резкое движение!) и сказал:

– Э-э… видите ли… надо принять во внимание…

– Смелее, смелее, – подбодрила Анита.

– …Команданте Йерк вряд ли согласится с вашими решениями в отношении его близкой помощницы… Особенно, когда он планирует преодолеть трудную ситуацию…

Анита сухо рассмеялась.

– Связанной с крахом его авантюры. Да, план он придумает. Держу пари: он будет состоять в том, что миз Ждан вернется к своему бывшему мужчине. По зрелом размышлении Йерк поймет, что другого выхода нет. Да только время не терпит и потому я здесь.

Полина хотела еще что-то сказать, но Анита перебила:

– Черт бы с ним, с Одиссеем Гором (я смолоду считала его ненадежным товарищем), но для Острова будет лучше, если он удержится у власти. Хотя бы до поры, пока в Эгваль не образуется более вменяемое правительство. С твоей помощью, подруга. Поэтому… встать! Давай пошла, куда ведут.

Полина встала, с ненавистью глядя на Аниту. Отвернулась и вышла, спиной ощущая близость Аниты. Врезать бы ей сейчас… Горестно вздохнула, и не сделала даже попытки. А вот Астер, судя по донесшимся звукам короткой борьбы, проявил неповиновение и получил по шее.

На улице дул легкий бриз и Полина остановилась, подставив ветру пылающее лицо. Ожидала, что Анита начнет понукать, подпихивать в спину, но та тоже, видно, решила перевести дух. Двое «строителей» вывели Астера и он встал рядом с нею. В голове у Полины роилась тьма тьмущая планов жестокой мести Аните. Погоди, подруга, отольются тебе мои слезы…

Солнце в небе шло к полудню, окруженное быстро плывущей стаей неопрятных, сверху грязно белых, а снизу сизых облаков. Но даже если и скрывалось временами за одним из них, на улице от этого не становилось темнее. Потому что на небе присутствовал еще один источник света. Прямо в зените разливалось холодное сияние загадочных «серебристых облаков».

– Не понимаю… – Анита задрала голову. – Что такое творится?!..

Вокруг стало еще светлее. Серебряное око в небе наливалось яркостью, в центре сильнее, чем по краям; и стало походить на опрокинутую в небе гигантскую воронку, узкое жерло которой горело ровным белым огнем. В центре зловещего феномена виднелось черное пятнышко с четко очерченными краями. Словно соринка в божественном глазу.

2 декабря 1394 г. Неизвестно где на территории бывшего протектората Тир. Лагерь военнопленных. Время по меридиану Норденка: 9:34 (местное: 10:34).

– Имя?

– Арин Ашадо.

– Воинское звание?

– Полковник.

– Профессия?

– Пилот ВВС Тира.

– ВВС Тира, как и самого Тира больше нет. Просто – пилот.

Арин промолчала. Она до сих пор не могла поверить, что Родина погибла. Как такое могло случится? Один внезапный удар врага и все рухнуло. Где же интеллектуальное и техническое превосходство Тира, о котором она привыкла слышать с детства? Где неотразимое оружие и несгибаемый воинский дух? Но, хоть и находясь в позорном плену, Арин еще не была сломлена. Мало-помалу ей начинало казаться, что она стала средоточием сопротивления. Родина жива, пока есть хоть один человек, верящий в это. Невысокая, крепко сложенная молодая женщина, первая из людей, взглянувшая на Мир с высоты орбитального полета.

Сегодня утром ее вывели из барака и Арин впервые смогла увидеть, насколько разросся лагерь. Больше всего ее потрясли ряды бараков – совершенно одинаковых, сборной конструкции. Выходит, адмирал Гелла хорошо подготовился. Выходит, он заранее знал, что армия Тира будет дезорганизована, рассеяна, а ее остатки пленены.

– Иди! – сказали ей и она пошла, куда велели. В воздухе пахло копотью и металлической гарью.

Лагерное начальство демократично разместилось в таком же типовом сооружении, над которым болтался желтый, с черным сказочным драконом, флаг Эгваль. Внутри оказались ковровые дорожки, работал кондиционер. Меж двух канцелярских шкафов за казенного вида столом восседал не блещущий ни выправкой, ни красотой физиономии плюгавый мужчинка.

Начальничек. «У него даже воинского звания нет», – подумала Арин, с отвращением глядя на потертый салатного цвета костюм. Сама бы она никогда не вырядилась в зеленое, если это не военная форма.

Мужик в зеленом задал несколько идиотских вопросов, на которые Арин отвечала холодно и с достоинством. Двое солдатиков, что привели ее сюда, ошивались неподалеку, но не настолько близко, чтобы их вырубить. Еще и мужик наверное вооружен. Да и зачем ей эти ничтожества… Арин не собиралась геройствовать глупо и понапрасну.

Выжидательно уставилась на мужика. Тот понял, что тактика проволочек результата не дает, у девки нервы крепкие, и заявил прямо:

– Скажу вам, дорогуша… то бишь полковник: судьба ваша может перемениться к лучшему.

– А тридцать сребреников приготовили? – съязвила Арин.

– Я же не предлагаю вам задешево продать Марию-деву…

– А что же?.. – Арин поспешила прикусить язык. Этот гад таки вынудил ее задавать вопросы.

Мужик долго молол чепуху в пользу бедных; Арин хранила спокойствие, даже с ноги на ногу не переминалась. Наконец, он умолк, глянул на часы.

– Пора! Идемте!..

На этот раз Арин удержалась от вопроса: «куда?» Ее вывели наружу; начальственный мужичок засеменил следом.

– Как вам пейзажик, дорогуша?..

Арин невольно охнула. За тот час, что она провела на допросе… или как назвать то пустобрехство, снаружи все осталось по-прежнему. Кроме неба. В западной его части словно проткнули дыру, из которой лился яркий белый свет.

– Да что же это?! – Арин позабыла твердое решение не задавать вопросов.

– Это – то, во что превратилось «серебристое облако», с некоторых пор появлявшееся в ночном небе. Потом оно стало видно даже днем. И вот… как нарыв лопнул. Это случилось несколько часов назад, над Островом.

Сжато и ясно (куда подевалось неуемное красноречие?), начальник лагеря рассказал, что явление происходит за пределами атмосферы и строго локализовано в пространстве. Радиолокатор бессилен, но измерение расстояния по параллаксу дает цифру в четыре тысячи километров. «Дыра в небе» восходит и заходит, как и полагается нормальным небесным светилам – суточное вращение Мира никто не отменял.

– А вы… дорогуша, кроме нашумевшей роли подопытного кролика в орбитальном аппарате… умеете и полезные вещи делать.

– Это какие же? – сухо осведомилась Арин.

– А вот такие. Адмирал Гелла гениально спланировал операцию против Тира, и много новейшей техники попало в наши руки целой и невредимой. Вам приходилось пилотировать воздушно-космический самолет, разве не так?

Арин безвольно кивнула.

– Вот и карты в руки! В Майе не знают того, что известно мне. С вами я узнаю еще больше. И тогда…

– Получите повышение.

– А вы, дорогуша – свободу! Если, конечно, останетесь живы.

«…Я – Арин Ашадо! Я – Арин Ашадо! Передаю с борта Zet-2… Высота тридцать четыре тысячи. Наблюдаю объект, иду на сближение. Он – выше меня, виден как черный, вытянутый диск неправильной формы…

Появился отклик на локаторе! Повторяю, объект дает отклик на локаторе! Он изменил курс с иста на норд. Скорость движения – пять тысяч метров секунду… Меньше чем через полчаса окажется над Майей… Следую за ним.

Высота сравнялась! Объект сбоку – плоский, как блин… нет, не совсем… Гладкий снизу, но… Сейчас объясню… Я нагоняю его… нагоняю!. Сбрасываю скорость… я выше него, выше… скорости уравнены…

Я вижу его!! Он – огромен! И передо мной, как на ладони! Господи!.. И Мария-дева… Не может быть! Это – сказка! Это…»

Обломки ракетного самолета позже находили на земле, разбросанными на протяжении десятков километров. А человек, пославший Арин Ашадо на смерть, получил из Майи две телеграммы. В первой: его увольняли с должности по причине нервного срыва и настоятельно советовали лечиться. Во второй: адмирал Гелла благодарил за ценную информацию; выражал сожаление, что по вине идиота заместителя докладную записку он получил с опозданием; и поздравлял с повышением в звании на одну ступень. А также просил (читай: приказывал) оставаться в прежней должности начальника лагеря для военнопленных и перемещенных лиц.

Человек досадливо вздохнул, отряхнул видавший виды костюмчик, достал из кармана расческу и зеркальце, тщательно причесал жидкие волосы. Военного мундира он здесь не носил, считая нынешние свои обязанности не совсем подходящими для офицера. Ну, да ладно, большое благополучие строится из маленьких кирпичей. Зато не на фронте.

Об Арин Ашадо он больше не вспоминал.

В лагере ее тоже надолго не запомнят. У каждого там хватает своих страхов и забот.

2 декабря 1394 г. Эгваль. Майя. Офис Известного Видеомастера. Время по меридиану Норденка: 10:43 (местное 11:43).

Известный Видеомастер ворвался к себе в кабинет, швырнул в угол объемистый портфель, и грузно плюхнулся в широкое кресло. Полы его расстегнутого пиджака взметнулись.

На экране видео горел вызов от специального корреспондента в Суоре. Ив ткнул волосатым пальцем по клавише, на экране возник тот самый молодой, талантливый парень. Его недавние репортажи из стана мятежников произвели фурор, не меньший, чем прошлые похождения на орховых полях.

– Ну?! – рыкнул Ив.

– Даю ленту, шеф. Гляньте…

На экране побежали в ускоренном темпе кадры киносъемки. Натренированный взгляд Ива не упускал ни одной детали.

– Хватит!!

Изображение на экране застыло. Потом сменилось порядком растерянной физиономией спецкора.

– Э-э, шеф?..

– Ты что мне впариваешь?! В момент, когда решается судьба Мира… ты, дурак говномозглый!.. Суор-эгвальские потягушки больше несущественны! Ты понял?!! – Ив ревел, как разъяренный бык. Лицо его раскраснелось, галстук съехал набок. Он прервался на секунду, чтобы набрать в грудь воздуха.

– Ох, извините, шеф! Это я ленты перепутал. Вот правильная. Пейзаж в кровавых лучах заката!

– Давай, – буркнул Ив, внезапно остыв.

«…Неведомая сила держит его в воздухе! То неторопливо перемещаясь в пределах атмосферы, то взмывая в космические высоты, он плывет над нашей планетой!.. Как рыбки-прилипалы снуют вокруг акулы, будто не подчиняясь законам инерции, так…»

– Закадровку можно еще поправить…

– Оставь. Молодец. – довольно хрюкнул Ив. – Выглядит страшненько, но не до усрачки. Работай дальше.

Он прервал связь. Хмыкнул, задумчиво почесал буйную, черную с проседью, шевелюру. Лента что надо, выпуск новостей пройдет на ура. А первую – удалить, чтоб не засирала базу данных. Ив так и поступил, но по давней привычке, включил режим стирания с одновременной прокруткой изображения. Чтобы лишний раз убедиться в своей правоте.

Сюжет действительно оказался ерундовый! Мол, по давней традиции, высшие чиновники города Хонк, и прочие влиятельные граждане раз в год посещают знаменитый местный театр. Этим демонстрируется близость к народу. А население наглядно убеждается, что их руководители – культурные люди. В этот раз спектакль ознаменовался забавным происшествием…

Ив, презрительно морщась, наблюдал, как расходится довольная проведенным вечером публика. Вот оператор задержал объектив на троице «офицеров» – мятежники тоже заинтересованы выглядеть респектабельно. Вырядились, как настоящие военные в увольнении…

Известный Видеомастер глухо вскрикнул, ударил по клавише «Стоп». Поздно. Кадры исчезли, ушли в небытие, оставив после себя пустой экран.

2 декабря 1394 г. Эгваль. Майя. Дом власти. Время по меридиану Норденка: 10:59 (местное: 11:59).

– …Готовыми к решительным действиям, когда настанет условленный час!

Адмирал Гелла закончил доклад.

– Все свободны.

Раздался стук отодвигаемых кресел. Цвет эгвальского генералитета потянулся к выходу. Заседания Военного совета ныне проводились в Доме власти. Повреждения на нескольких этажах от танкового обстрела давно ликвидировали и в роскошных интерьерах правительственного небоскреба ничто не напоминало о недавнем военном перевороте. Как будто адмирал Гелла был хозяином здесь всегда.

Андрей устало потер лицо ладонями и горько усмехнулся. Да, он оказался прав в своем решении идти до конца. Иначе страна давно развалилась бы. Мысленно прошелся по списку дел, оставшихся на сегодня. Заменить коменданта лагеря в Тире – сообщают, что нынешний не совсем здоров. Переутомился на нервной работе. Прислал на редкость нелепую радиограмму. И… Корман. Трус. Тряпка. Предатель? О нем Андрей перед членами ВС не обмолвился ни слова, но шила в мешке долго не утаить. Чертов дурак!..

Ничего. Операция «День гнева» вступила в завершающую фазу. Ее успех предрешен и мелкие огрехи роли не играют…

Паркетный, красного дерева, зеркально блестящий пол дрогнул под ногами. Пошел в сторону… потом обратно. Что такое?!

Андрей недоуменно тряхнул головой. Галлюцинация? Он, что, тоже заработался? Последнее время мало спал, не жалел себя – обстановка требовала. Вот и доигрался. Надо безотлагательно показаться врачу.

Раздался громкий скрип и паркетное покрытие пошло волнами. В мундироносной и золотопогонной толпе послышались испуганные возгласы; у дверей случилась небольшая давка.

Слегка вразвалку, как ходят моряки по палубе корабля, Андрей поспешил к дверям и ударом плеча распахнул вторую створку. Слышался скрип, треск, звон лопающихся в окнах стекол. Вместе со всеми Андрей выбрался из зала. Замер на миг, а его подчиненные заспешили к кабинам лифтов. Да они с ума посходили!

– Нет!! – заорал Андрей, – На лестницу! Пешком!!!

Лифты в страшно качающемся здании попросту застрянут в шахтах и превратятся в смертельные ловушки для находящихся в них людей. В центре Эгваль никогда не было сильных землетрясений, и вот, пожалуйста… Счастье, что ВС заседал всего лишь на четвертом этаже стоэтажного колосса.

Опередив всех, Андрей гигантскими прыжками помчался вниз по лестнице. Пусть думают, что хотят. На самом деле, он подает пример и указывает путь к спасению остальным.

Его не оставляло жуткое предчувствие, что сейчас тысячи тонн железобетонных конструкций, составляющих скелет Дома власти, сложатся в гармошку и погребут всех под собой. Процесс будет проходить практически со скоростью свободного падения – это десять-двенадцать секунд.

Лестница кончилась. Андрей, с разгону, споткнулся и рухнул в вестибюле на отполированный мраморный пол. Проехался по инерции в недостойной позе, рыча вскочил на ноги и ринулся к выходу. И оказался на свободе!

Он не снижал темпа и далеко опередил остальных, беспорядочной толпой бегущих следом. Половина высоты небоскреба, плюс три метра!.. Пока он не одолеет это расстояние, он не может считать себя спасенным. За его спиной, со всех этажей Дома власти раздавался отчаянный, многоголосый вопль обреченных людей…

Андрей вдруг обнаружил, что некая странная, неодолимая сила мягко давит ему на плечи. Стало трудно бежать, но он бежал, бежал, пока окончательно не выбился из сил… Впереди на площади, у статуи Провозвестника вдруг отломились воздетые к небесам руки, а следом и сама статуя рухнула, разламываясь в падении на куски.

Глубокая тень легла на площадь и Андрей, сдерживая подступивший к горлу крик ужаса, поднял голову. Невозможная, отсвечивающая, словно черное зеркало, громада наползала на город. Именно наползала, неспешно и неумолимо. Нельзя было точно оценить высоту полета, а следовательно, и размеры объекта.

«Это не может быть космическим кораблем…» Судя по отбрасываемой тени, неведомый летающий объект, случись ему сесть, раздавил бы в Майе целый микрорайон. Эдак два на два километра…

Мысли беспорядочно метались в голове Андрея, пока он наблюдал за страшным явлением. Мягкое давление начало ослабевать, вокруг становилось светлее – объект набирал высоту. Андрей со всхлипом вздохнул. Дом власти устоял, раскачка здания прекратилась, но вниз еще сыпались осколки оконных стекол. Андрей поежился. Одним таким бронированным стеклянным «лезвием» запросто может снести голову.

Вокруг толпой собирались беглецы из Дома власти. Перепуганные, жалкие и счастливые лица. Андрею было неловко смотреть на них; при том он знал, что сам выглядит не лучше. Он опять воззрился в оскверненные небеса. Объект становился похож на черную кляксу в небе; из него словно сыпался мелкий мусор.

– Бинокль у кого есть? Дайте! – потребовал Андрей и ему повиновались.

Тонкая девичья рука протянула маленький театральный бинокль. Андрей кивком поблагодарил.

Увеличение недостаточное, чтобы разобрать детали. Новые объекты – по сравнению с основным – мелочь, козявки. Веретенообразные, такого же глубокого черного цвета, без люков и иллюминаторов. «Рабочие модули» – так назвал их для себя Андрей. Они быстро и прихотливо меняли положение, перестраиваясь в небе по непонятному закону.

Внезапно хаотичное движение обрело смысл. Сотни черных точек перестали беспорядочно сновать вокруг «материнского тела». Некоторые образовали правильный, простой узор – четкостью линий похожий на букву «N». Следом, одна за другой, «проявились» новые буквы, образовав плывущее в небесах гордое слово:

NOVTERA

В толпе послышался обреченный вздох… Кто-то слабо вскрикнул:

– Адмирал… Они пришли!

Андрей не ответил – комок застрял в горле. Обвел взглядом окруживших его людей. Они ждали его слова. Слова ободрения и надежды. Но он молчал. Заметил, как на многих лицах ожидание сменилось выражением тоски и отчаяния. Что же делать? То чего много лет боялись, во что жаждали не верить – свершилось.

День гнева – настал.